Текст книги "Зверь (СИ)"

Автор книги: Александр Верт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Ленкара отвернулась от сестры. Скрывать ей было нечего, но она почему-то сильно смущалась и совсем не хотела ничего рассказывать, не понимая, как она могла сама поцеловать этого мужчину.

«Он спас мне жизнь. Это была его награда», − убеждала она себя, но понимала, что радовала скорее себя, чем Эштарца.

− Ну, Лека, расскажи, а я тебе про графа Ливеля расскажу. Он скоро будет просить моей руки у отца.

Вивьен была откровенно счастлива и не пыталась это скрывать. Ленкара же, наоборот насторожилась.

− Вив, тебе только четырнадцать!

− И что? Я же не замуж выхожу, а только обручаюсь, Олин готов ждать столько лет, сколько придется.

Девушка рассмеялась, отбросила от глаз выбившуюся из прически белую прядь, надула губы и приблизилась к сестре, чтобы шепотом поговорить:

− Мы с ним целовались… по-настоящему.

Она хихикнула, снова отстраняясь.

− По-настоящему, понимаешь?

Ленкара уставилась на сестру, глотнула кронта и так же тихо спросила:

− Что значит по-настоящему?

− С языком, глубоко, неужели ты не знаешь?

Ленкара не знала. Она не видела, чтобы люди вот так целовались, это было не прилично, а ее никто так не целовал да и ей никогда не хотелось быть к кому-то настолько близко.

− А еще... Ты ведь никому не скажешь, да?

− Не скажу, − глухо, машинально отвечала Ленкара.

− Он трогал меня там.

Вивьен коротко коснулась низа живота, над самым лобком, двинула рукой ниже, создавая складки на светлом платье, и тут же убрала руку.

− Это было очень приятно, − прошептала Вивьен сестре на ухо.

Только смущалась не Вивьен, а Ленкара, что, попытавшись представить прикосновение мужчины, увидела большие загорелые руки эштарца. Нервно сглотнув, наследница строго посмотрела на младшую сестру.

− Вив, ты не должна была позволять ему подобное.

− Почему? − спросила Вивьен, с самым серьезным видом. − Я люблю его, он любит меня, отец одобрил наш брак, и в будущем я стану его женой, почему же я должна отказывать ему, если честь мою он обещал сохранить.

− Вив, честь не только в твоей невинности.

− Лека!

Вивьен выскочила, перебивая сестру.

− Ты хочешь, чтобы я как ты была старой девой? − спросила она. − Все нормальные принцессы в восемнадцать выходят замуж, тебе давно двадцать, а ты воротишь нос от адмирала и брата короля. Твоя честь в том, чтобы всех достойных разогнать?

− Вив, я хочу быть женщиной, а не королевой своему мужу, − простонала устало Ленкара. − Может быть, Леклот и не плох, но он в письме заверял отца, что будет мне повиноваться и ручки лобызать.

Вивьен расхохоталось.

− Ты дура, Лека! Ты хочешь быть замужем и не править им? Так не бывает. Если в этом мире и существует мужчина, способный, при твоей-то прыти, сделать тебя второй в союзе, он никогда не будет вторым в стране!

Ленкара сглотнула, понимая логику сестры, понимая, что она права: ее желания абсурдны, но ей все же хотелось чувствовать себе просто хрупкой женщиной подле своего мужчины, а не монархом во время аудиенции.

А ведь в ее жизни был такой человек – младший сын герцога Уикнока − Линвенд. Она была влюблена в него, робела пред ним и чувствовала себя слабой, но Линвенд пал пред ней на колени и просил отпустить. Он понимал, что если принцесса попросит, их помолвка состоится против его воли, но он любил другую. Тогда Ленкара нашла в себе силы, отпустила человека, в которого была влюблена, хотя ей было чуть больше, чем сейчас Вивьен. С тех пор она уже никого не любила.

− Зачем мужчине сильная женщина, если он не может быть с ней главным? − спрашивала Вивьен, явно стараясь в этот миг походить на старшую сестру. − И эштарец этот явно врет. В Эштаре женщин за людей-то не считают, а он будет служить тебе? Это смешно.

− Мне показалось, что он не счастлив там, − прошептала Ленкара несмело.

Она не могла объяснить своих ощущений, но точно знала, что все, что говорят про Эштар, не распространялось на третьего принца.

− Ты помнишь историю принцессы Кимбель? − спросила внезапно Вивьен.

Ленкара содрогнулась, вспоминая о том, какая молва ходила о войне в Кордо.

− Это слухи, − прошептала она.

− Говорящие одно и тоже? − удивилась младшая. − Отец прав: ты перестала мыслить здраво.

Ленкара же отпускала глаза. Она помнила историю принцессы Кимбель, взятую в плен эштарцами. Молва гласила, что Эеншард раздел десятилетнюю девочку и взял силой перед своими воинами, а потом отдал ее им. И факты были против него. Он возглавлял полк, стоявший там, и именно он привез убитому горем отцу тело истерзанной девочки. Только Ленкара, чувствовала, что Эеншард не мог этого сделать.

Только значения все это не имело. Она вздохнула.

− Я понимаю все, просто Леклот мне неприятен, − проговорила она.

− А мне он показался неплохим собеседником.

Ленкара выдохнула, сжала двумя руками теплую кружку и сделала глоток, а после спросила, меняя тему:

− Ты уверенна в графе Ливеле? – спросила она.

Сама Ленкара хорошо относилась к графу, уважала его и первой одобрила ухаживания графа по отношению к ее сестре, но внезапная откровенность Вив, вызвала у принцессы сомнения, потому она хотела поговорить об этом с самой Вивьен.

− Конечно, я уверенна в нем, Лека, − проговорила младшая смеясь. – Я во всем уверена и очень счастлива, и хочу только чтобы ты улыбнулась!

Ленкара и правда улыбнулась, хотя ей все еще хотелось плакать.

6

Эеншард лежал на полу темницы. В углу стояла кровать, но на полу было прохладнее. Голову короля Фрета он не принес отцу через неделю, но ровно в срок к Дешару прилетел сокол с сообщением, что Крифр пал, желаемая голова упала в корзину и выехала с гонцом. Сам Эеншард при этом, по обыкновению не торопился возвращаться и задержался, чтобы укрепить новые границы, дождаться отцовских наместников. Порой он мог больше полугода пропадать на захваченных землях, и никому до этого не было никакого дела, а в этот раз за ним приехали и арестовали, правда, не стали заковывать в цепи и предоставили право мирно вернуться в Эшхарат, сдав, разве что оружие.

Теперь же он лежал на каменном полу, смотрел в потолок и вспоминал Шардара. Это было своего рода традиция вспоминать его в трудную минуту.

− Ну, вот зачем ты пошел к отцу? – спрашивал Шардар у брата.

Ему было только семь, а его правую бровь уже разрезал грубый шрам, застывший у самого века.

− Эймар сказал, что…

Эеншард не договорил. Всхлипнув, мальчик уткнулся носом в подушку, стараясь не завыть в голос.

− Тише, не плачь, увидит еще кто −  хуже будет,−  шептал он. – Потерпи, скоро станет лучше. Я тут кое-что припас для себя, но…

Что это было за «но» обоим было и так очевидно, особенно Эеншарду, что успел уже трижды отключиться от невыносимой боли до появления брата. Сегодня отец, разозлившись на младшего сына, трижды полоснул его кнутом. Для маленького мальчика это было слишком, потому Шардар и сидел теперь с ним, бережно и осторожно промывая кровавые раны, а затем дрожащей рукой наносил мазь.

Шардар боялся отцовского кнута и молился всем Богам, чтобы как можно дольше с ним не знакомиться, но видя раны Эншарда, понимал, что лучше бы досталось ему самому, чем младшему.

− Я ведь не виноват, − всхлипнул Эеншард.

− Ты всегда будешь виноват, − прошептал Шардар. – И не верь никогда Эймару, он станет королем и убьет нас всех, а пока будет просто смеяться, только тихо, громко ржать будет только Шадиф.

Он помолчал, потом аккуратно убрал пряди черных волос от лица брата и коснулся его лба.

− У тебя уже жар, я все же позову лекаря.

− Не уходи, − простонал Эеншард, ловя руку Шардара. – Расскажи, почему я всегда буду виноват?

− Ты, правда, не знаешь?

Эеншард отрицательно покачал головой.

Шардар вздохнул, отставил таз и прилег рядом с братом на край кровати, чтобы хорошо видеть его лицо.

− Маму ты свою помнишь?

Эеншард снова отрицательно покачал головой и всхлипнул. Мазь помогла, и боль утихла, но ему все еще хотелось плакать от досады, но он знал, что за слезу его и правда могли наказать.

Шардар вздохнул, взял младшего брата за руку и начал рассказывать.

− А я помню твою маму, она была сильной женщиной, когда отец пришел забрать тебя, она пыталась тебя не отдавать, кричала, брыкалась, кусалась, потому и умерла, но хотя бы боролась, а моя покорно ждет, что что-то изменится, а этого никогда не будет. Моя мать в прошлом любимая наложница принца Шардара, старшего брата нашего с тобой отца, а твоя – и вовсе жена короля Эеншарда Шестого, нашего с тобой деда. Мы с тобой просто трофеи с именами убитых нашим отцом родственников.

Эеншард ничего не ответил, ему было очень дурно, и все услышанное в детской голове просто не помещалось. Ему было просто страшно.

Он тогда еще не знал, что пройдет одиннадцать лет, и Шардар, обернувшись, скажет: «Прощай» – усмехнется в последний раз и от толчка стражника полетит вниз на песчаную арену, где уже рычали голодные львы.

Эеншард вздохнул.

«Береги Артаса, − часто говорил ему Шардар при жизни. – Он слишком импульсивен, жалко будет, если такой талант исчезнет».

Шардар не знал, что потом у него будет куда больше младших братьев, не успел узнать, но Эеншард понимал, что он просил бы его защищать всех младших, потому что ни отцу, ни старшим братьям они не нужны, пусть даже и не были трофеями.

Глядя в потолок, Эеншард в очередной раз думал, зачем тогда вообще нужно было сохранять им жизнь, лучше бы убивали в младенчестве, один удар о стену, и нет проблемы, но тут же снова вспоминал Шардара, говорившего, что это не имеет смысла, главное подчинить, тогда победа будет полной.

В этот момент скрипнула металлическая дверь, и Эеншард нехотя сел, чтобы посмотреть на вошедшего. Это оказался сам наследник Эймар.

− Какая честь, − усмехнулся Эеншард, не вставая.

Старший брат посмотрел на него как всегда, с откровенным призрением. Его карие глаза были светлее отцовских, и казались медовыми. Во всем же остальном он был типичным эштарцем, с черными волосами и бородой.

Наследник был высоким, худощавым, но жилистым. Эеншард хорошо знал, что верить в худобу брата не стоит − он достаточно силен, чтобы отразить мощный удар, и достаточно быстр, чтобы нанести свой быстрее противника. Единственным, кто действительно мог бросить ему вызов, был Артас, но он трагически погиб при атаке на Крифр. Конечно, был еще Эеншард, никогда не участвовавший в турнирах и тренировочных боях. В детстве во время обучения, старший брат всегда побеждал его и смеялся, но с тех пор прошло почти двадцать лет, а взгляд Эймара не изменился.

− Тебе не кажется, что ты в том положении, когда стоит проявить максимальную почтительность? – спросил наследник.

Эеншард просто пожал плечами, видя, как брат показательно положил руку на меч с гербом их семьи. Третьему принцу действительно ничего не казалось. Не зная, в чем вообще его обвиняют, он даже не пытался догадаться о причинах своего ареста, его вполне устраивало сидеть здесь на полу и смотреть на высокомерного брата как на дурака.

− Вижу, у тебя нет ни капли разума, – произнес наследник снисходительно. – Хотя оно и к лучшему.

Он достал лист и развернул, показывая Эеншарду письмо, отправленное им королю Айвану в Авелон. Это немного проясняло ситуацию, но совершенно не пугало воина. Он посмотрел на бумагу, затем на брата и спросил:

− И что со мной будет?

− Отец хотел тебя обвинить в измене и казнить, как предателя, но тебе повезло, и я убедил его испытать тебя хранителями бога Войны.

При всей серьезности и благодушии тона Эймара, третий принц едва не расхохотался. С трудом сдерживая смех, он криво улыбнулся и спросил:

− И когда испытание?

− Через два часа.

Тут уже Эеншард не выдержал и засмеялся.

− Спасибо, что предупредили, Ваше Величество, − проговорил он с явной иронией, сквозь смех.

− Ничего смешного! – рявкнул Эймар. – У тебя есть шанс выжить. Одного из трех львов я отравлю перед самой битвой, и он не протянет долго, двух других убивай сам.

− Чего? – ошалело переспросил Эеншард. – Ты мне реально собрался помочь?

− Именно, шакал ты неблагодарный!

− Зачем? – не замечая оскорбления, спрашивал Эеншард, хмурясь.

− Ты нужен мне живым, но вот это, − Эймар взмахнул письмом, − настоящий позор, который отец тебе простит нескоро. Приклониться перед женщиной, проявить готовность отречься от семьи. Чем ты вообще думал?

− А чем в таких случаях думают? – прошипел Эеншард, сквозь зубы.

− Оно и видно, что не головой!

Эймар хотел уйти, но Эеншард заговорил, внезапно вставая на ноги:

− Ты удостоишь меня ответом, если я спрошу?

− Попробуй.

Наследник обернулся, вновь закрывая тяжелую дверь.

− Откуда у тебя это письмо?

− Его прислал отцу получатель с гневным витиеватым рассуждением на тему, что ты презренный шакал, дочери его не достойный.

Эеншард не дрогнул, внимательно наблюдая за довольным братом.

− Тогда у меня другой вопрос, куда исчезли мои карты и планы?

Эймар удивленно поднял брови.

− Не делай вид, что ты ничего не знаешь. Я оставил все бумаги на случай, если отец прикажет начинать наступление до моего возвращения, но они исчезли, а Артас не стал слушать моих генералов. Я почти уверен, что ты убедил его действовать по-своему, чтобы проявить себя.

Он сделал шаг к брату, невольно напрягая мышцы спины, превращаясь в оружие, готовое к битве.

− Воспользоваться амбициями Артаса, чтобы избавиться от него, а потом надавить на отцовскую гордость и убрать Эраста, чтобы претендентов на трон стало меньше. Тебе так не терпится стать единственным?

Он заглянул в медовые глаза с явным гневом, впервые в жизни осознав, что перерос старшего брата и заставил его сейчас задрать свой высокомерный острый нос.

− Жить, я смотрю, ты не хочешь, − вместо ответа процедил Эймар, а потом уверенно толкнул Эеншарда в грудь, только чтобы открыть дверь и выйти.

«Никогда не верь Эймару», − говорил Шардар.

Эеншард и не верил, понимая, что если наследник обманул его, надеясь на то, что Эеншард, расслабившись, проиграет – это неплохо, но слишком мелко для Эймара. Если же наследник действительно имел на него планы и хотел сохранить ему жизнь – это было явно недобрым знаком.

Битва за трон началась раньше срока, и в тени.

Когда за Эеншардом пришла стража, он спокойно сидел на полу, не задавая лишних вопросов, встал и вышел, следуя всем указанием, но на выходе из темницы, в последнем коридоре, замер, когда к нему навстречу вышел Эмартан. Тот самый младший брат, что примчался к нему с дурными вестями в порт.

− Я хочу пожелать ему удачи, − сказал младший принц стражникам и беспрепятственно подошел к Эеншарду. – Ты можешь победить, я знаю.

Мальчишка обнял брата, привстав на носочки, а Эеншард, понимая, что ему хотят что-то сказать, наклонил голову.

− Я смог накормить одного из них, − едва слышно прошептал Эмартан и тут же отстранился. – Я верю в тебя, − сказал он громко.

− Спасибо, Эрт.

Выйдя на улицу под конвоем стражи, он услышал крик брата, брошенный ему вслед:

− Ты не можешь проиграть, Эеншард! – голос мальчишки надломился. – Ты права не имеешь!

Эеншард же, выходя на свет и поднимая глаза к яркому солнцу, слепящему его до боли, думал: как же так вышло, что, не собираясь участвовать в борьбе за трон, он все равно оказался втянут в эту борьбу?

Эеншард шагнул в храм Бога Войны, на ходу стягивая рубашку и просто забрасывая ее на плечо. В этом не было никакой ритуальной значимости, просто он знал, что без нее будет удобнее. Он не замечал толпу, собравшуюся у храма и внутри, не слышал, что говорили простолюдины и знать, он даже не слушал королевский указ.

Еще в детстве он научился просто выполнять поставленную задачу, не отвлекаясь на глупости. Сегодня его задачей было выжить.

Стоя у самого края песчаной площадки на деревянном помосте, которым была закрыта лестница, он просто старался сосредоточиться на ощущениях собственного тела.

Арену уже опустили на уровень вниз. Львы рычали за решеткой. Эеншард мог бы их увидеть, если бы смотрел на них, но он смотрел на отца.

Принц невольно улыбнулся, глядя королю в глаза.

Его отец восседал на противоположной стороне, у самых ног огромного Бога Войны. Король буквально опирался спиной на меч божества и гневно скалился, глядя в глаза сыну.

Какое Эеншарду было дело до формулировок, если отец приговорил его к смерти? Подобное испытание едва ли можно было назвать испытанием, пройти его было невозможно. Легенды гласили, что один воин однажды это сделал, но Эеншард был уверен, что это была не чистая победа.

Одолеть троих львов? Для Эеншарда это была бы легкая задача, будь у него в руках оружие, а без него…

Эеншард сделал вдох, закрыл глаза и невольно вспомнил Шардара в тот день. Его гнев впервые не ударил в голову злобной мыслью, а разлился жаром в груди, вызывая внезапное приятное предвкушение настоящей схватки.

− Пусть наместники Бога Войны решат его участь, − объявил жрец.

На каменных стенах арены вспыхнуло пламя. Лязгнула решетка, и тут же послышалось рычание.

Эеншард больше не думал ни о чем, открывая глаза. Только глянул коротко на стражника, который хотел его толкнуть, но, увидев глаза, а главное, улыбку принца, быстро убрал руку.

Воин спрыгнул вниз сам. Рука машинально дернулась в сторону правого плеча за мечом, которого не было. Это был уже рефлекс. В минуту опасности он хотел выхватить меч, но меча не было, и рука тут же сжалась в кулак.

Эеншард внимательно изучал львов, выходящих из темноты. Черные гривы заиграли переливами от бликов кровавых витражей и утихающего пламени, заставляя мужчину еще больше улыбаться.

Первый лев, выйдя, тут же зарычал. Его голодный свирепый взгляд говорил о многом. Эеншард без страха коротко рыкнул зверю в ответ, но не двинулся с места. Он просто застыл на полусогнутых ногах, продолжая оценивать врага. Второй лев странно мотанул гривой и посмотрел на Эеншарда, и криво оскалился.

«Вот он!» − решил Эеншард, однозначно считая, что если отравленный и есть, то его надо выбивать первым, пока его поведение не стало подозрительным, каким бы ни был яд, и никто, даже Эймар не смог бы обвинить его в нечестном испытании.

Третий лев чуть ленился и скорее нехотя вышел на арену последним − подарок Эрта.

Этих львов кормили людьми. Принц был для них просто едой, а они для принца просто деталями сложного механизма, который нужно сломать.

Пару коротких мгновений до первой атаки, и Эеншард создал в голове план битвы с множеством возможных отклонений. Главное − он расставил цели и приоритеты.

Первым напал здоровый и голодный лев, это было очевидно, но с ним воевать было слишком рано. Когда зверь бросился на него, Эеншард быстро ускользнул в сторону, мгновенно бросая рубашку в морду сытого льва, небрежно отмахиваясь от него, и подлетел к отравленному. Быстрый прыжок и тут же удар, с малым замахом, но с максимальной силой, прямо  в лоб заторможенного зверя.

Глухой удар кулака о череп повис во внезапной тишине зала.

Мгновение назад толпа что-то кричала, а тут вдруг стихла, наблюдая второй удар в ту же точку.

Что-то надломилось, и животное, не успев осознать, что произошло, просто осело.

Второй удар занял слишком много времени, если людей стоит убивать одним ударом, то львов и подавно.

Здоровый враг бросился на него снова, атакуя со спины, норовя вцепиться в плечо. Принцу не хватило бы времени, чтобы перестроиться, потому он спешно присел, опускаясь на одно колено.

Второй лев рычал слишком близко.

Клыки клацнули у самого уха, а лапы ударили спину. Всем своим весом лев навалился на воина, запуская когти в тело.

Стиснув зубы, и не позволяя взведенным до предела инстинктам утихнуть, Эеншард вцепился зверю в гриву, со всей силы прижимая его морду к своему плечу, а потом дернулся вперед, спешно перехватывая зверя за загривок. Он чуть не вскрикнул, когда львиные когти вспороли его спину, но не позволил себе медлить и перекинул льва через себя, отодрав от себя действительно бешенное животное.

Лев отлетел и рухнул, зацепив своего ленивого товарища.

Эеншард же чуть не рухнув следом, оттолкнулся от песчаного пола и вскочил на ноги, тяжело дыша.

Два льва, и он один. Звери, быстро оправившись, оба двинулись в бой. Даже сытый среагировал на запах крови.

− Беги! – крикнул кто-то взволнованно в темноте.

И Эеншард побежал, только не от львов, а им навстречу, уклоняясь чуть в сторону, огибая сытого льва, не успевшего среагировать на странное поведение жертвы. Принц скользнул по песку, тормозя и ловя зверя за гриву, и тут же запрыгнул на его спину, стараясь не думать о втором, успевшем развернуться.

Зверь под ним дернулся, встрепенулся, попытался сбросить воина. Эеншард опустил правую руку вниз, огибая по шее морду зверя и цепляясь пальцами в челюсть, другой же рукой он крепко сжал гриву на противоположной стороне и, напрягая все мышцы от плеч до самой поясницы, с громким хрустом свернул зверю шею, но тут же был сбит последним, самым опасным львом.

Зверь ударил Эеншарда в грудь двумя лапами и тут же вжал в песок, собираясь вцепиться зубами куда угодно, но принц машинально подставил пасти правое предплечье. В бою эта часть руки обычно защищали наручи, а сейчас клыки вошли в обнаженную руку.

С глухим стоном, Эеншард вцепился в гриву льва свободной рукой, чтобы зверь не дернулся с куском добычи в зубах.

На долю секунды они застыли, глядя друг другу в глаза. Лев попытался дернуться, но Эеншард только сильнее потянул его на себя и резко ударил коленом в живот.

Лев тут же ответил, ударив человека когтистой лапой по правому боку.

Эеншард понимал, что проиграл. Ситуация была во всем против него, но что-то мешало сдаться. При полном отсутствии плана, с пустой головой, он зарычал в лицо льва, резко притянул его к себе, пиная обеими ногами в живот, и вцепился зубами в щеку льва и тут же отрывая клок мяса от злобной львиной морды.

Животное дернулось, машинально разжимая пасть. Эеншард тут же освободил руку, и, недолго думая, ударил льва двумя кулаками в оба виска.

Крик человека, подобный звериному рычанию смешался с последним вздохом зверя.

Львиная туша рухнула на Эеншарда, придавив его всем весом. Впрочем, третий принц не был миниатюрным мальчиком, и даже такая туша не могла его раздавить.

Теперь он снова начал слышать голоса людей. С большим трудом победитель сделал вдох, а потом стянул с себя зверя. Череп несчастного треснул и искривился, но человеку было все равно.

Он должен был встать на ноги, а те не слушались. Когти оставили раны на груди. Глубокая рана на правом боку сочилась кровью так, что красная струйка, стекая по ноге, падала в песок.

Только гнев не утих, жар в груди становился только сильнее, потому он рывком встал.

Крик толпы оказался ликованием.

Арена содрогнулась и начала подниматься. Эеншард окинул взглядом людей и тут же повернулся в сторону отца.

Дешар улыбался довольно, это был редкий и дурной знак. Обычно после его улыбки случалось что-то действительно страшное, что-то страшнее побоев. Именно с этой улыбкой он дал Шардару кнут и велел ударить родную мать.

Однако, вздохнув, Эеншард приклонил колено, как только пол снова замер.

− Бог оправдал тебя, сын мой, − заговорил Дешар.

Это обращение сильно ударило по сознанию, никогда прежде король не называл Эеншарда сыном, а теперь словно старался показать всем, что именно его отпрыск смог пройти испытание Бога.

Это было противно, но это был конец игры.

Король встал, давая понять, что представление окончено.