Текст книги "Зверь (СИ)"
Автор книги: Александр Верт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Зверь
Александр Верт
1
− Хватит пить! − заявил принц Эштара, стукнув пустой кружкой по столу.
Было не ясно, почему Эеншарду вдруг захотелось это заявить, и к кому он обращался. Его люди, два молодых, но бравых вояки посмотрели на мужчину пьяными глазками.
Принцу не было до них никакого дела. Его карие глаза сосредоточенно изучали пустую кружку.
Он был старше своих спутников, и на родине считался зрелым мужчиной. Его черные волосы волнистыми большими прядями падали вниз, закрывая уши, и лезли в глаза. Пышная жесткая борода прятала бледные от холода губы.
Его раздражало все: меховая накидка, от которой тело противно чесалось, а без которой мерзло; складки на полуголых руках, непривыкших где-то скрываться; противные мурашки от холода, бегающие по коже и пробирающиеся в сапоги − но больше всего злила невозможность уехать отсюда сквозь снежную бурю.
Окна трактира были закрыты и плотно заколочены изнутри. Заколочена была и дверь, но все равно дорожала в такт свисту и грубому шуму ветра. Эеншард знал, что там, за дверью, непроглядная белая пелена из снежных вихрей с кусочками льда. Знал, что ветер там невыносим. От здешнего холода его и без того грубые руки покрылись трещинами, но это было меньшим из всего, что могло его волновать.
− Хватит пить, − сказал он уже, очевидно, самому себе, переворачивая кружку дном кверху.
− Так делать же больше нечего, − прошептал молодой человек рядом.
− Только пить и трахаться, − тихо усмехнулся второй.
− Да трахаться тоже не с кем, и холодно к тому же. Как тут люди вообще рождаются?
− Понятия не имею, − фыркнула Эеншард. − У меня здесь скоро яйца отмерзнут.
− Не могли бы вы не выражаться? − строго спросил женский голос где-то совсем рядом.
− Чего? − спросил Эеншард, глядя на источник внезапной реплики.
Голос его звучало грозно и агрессивно, но в действительности мужчина искренне не понимал, чего от него хотят. Он был убежден, что не сказал ничего неприличного и теперь с большим трудом уставился на девушку, сидевшую за столиком рядом.
− Я прошу вас, Господа, не выражаться, хотя бы во время моей трапезы, − невозмутимо проговорила молодая особа, манерно отрезая кусочек оленины.
Она была красива. Можно даже сказать − безумно красива. Первыми он заметил ее руки с длинными изящными пальцами и кожу белую как снег. Она сидела за столом, но он не мог не отметить ее фигуры с тонкой талией и пышной грудью, обтянутой платьем, с ногами длинными, силуэт которых читался под шерстяной тканью. Он невольно облизал губы и только затем взглянул на ее лицо, окончательно переставая понимать происходящее. То ли он был смертельно пьян, толи видел безупречную снежную деву с мягкими чертами лица, с ресницами светлыми, но огромными, взмывающими словно пушинки, с волосами белыми, длинной косой, опускавшими к самому полу и глазами пронзительно синими.
Она посмотрела на него, прямо в его пьяные, немного отупевшие от безделья глаза, и спросила:
− Вы выполните мою просьбу?
Эеншард все еще не знавший, что он вообще сказал не так, бестолково кивнул и отвернулся, хмурясь и быстро трезвея.
«Надо действительно перестать пить, − решил он, − а то мне мерещится всякая невидаль».
Обычно он не пил так много. Мог, конечно, выпить, особенно в честь победы. Захваченные города должны были греть его ромом и хорошей женщиной. Теперь же в битвах был перерыв, но Эеншард знал, что переговоры ничем не кончатся, и отец снова отправит его в бой. Когда ты третий сын Эштарского короля, то война – единственное что ты вообще можешь. Сражаться, пока старшие братья надеятся на твою гибель – вот удел Эеншарда. Когда же придет время бороться за трон, он не станет воевать и присягнет брату, который победит, кем бы он ни был, даже если это вдруг сделает кто-то из младших, а если придется – примет смерть, но воевать в Эштаре не станет. Так он решил уже давно. Просто виделось ему слишком много войн, слишком много сражений и смертей. Ему было 12, когда он впервые увидел настоящую битву, издали, но все же. Это не было похоже на схватку на арене. Это не походило на бой, это было грязное грубое месиво из человеческих тел, кусающихся, брыкающихся и хлюпающих кровью.
Ему было 16, когда он сам оказался частью подобного месива. В 20 он возглавил отряд. В 25 − полк. И вот теперь в 32 он возглавлял военный поход на Фрет, захватив который Эштар получит все побережье Белого моря. Его не волновала политическая и экономическая выгода этого завоевания, его волновали люди, которых он поведет в бой. Именно поэтому он отправился в Авелон за лучшей сталью на континенте, а в итоге застрял в трактире города Ниор из-за какой-то снежной бури.
Пить третий день – это действительно слишком, потому Эеншард покинул зал, ушел к себе и просто окунул голову в бочку с ледяной водой. Оказалось, ледяная вода Авелона сильно отличается от ледяной воды в любой другой стране. От холода зазвенело в ушах и свело челюсть, но он сосчитал до десяти, прежде чем выпрямиться и мотануть гривой длинных черных волос. Это было жестоко. По телу сразу прошел озноб, но опьянение исчезло. Разум стал кристально чистым, и мгновенно вспомнил обо всех проблемах, которые возникнут из-за его задержки здесь. Впрочем, он все равно ничего не мог исправить, оставалось только ждать, когда буря утихнет.
Он снова вышел в коридор, спешно убирая с лица волосы и машинально почесывая шею, и тут же замер, замечая свое прекрасное видение, проплывающее мимо. Это была реальная женщина и сейчас она казалась ему еще прекрасней в своем светлом шерстяном платье, расшитым жемчугом, который узором украшал ее грудь. Он просто знал, что эта женщина должна принадлежать ему, потому проводив ее взглядом, тут же догнал и, властно обнимая одной рукой, привлек к себе, довольно однозначно упираясь пальцем в выступающую косточку ее таза.
− Скажи мне, дитя севера, как так вышло, что буря за окном третий день, а я вижу тебя впервые? – спросил он, заглядывая в синие глаза.
Девушка гордо посмотрела на него, но вместо ответа, вцепилась в его руку, отрывая ее от своего тела.
− Не смейте ко мне прикасаться, я не потерплю подобного.
Эеншард не стал ее удерживать, позволяя освободиться, но внимательно наблюдал, как она, отступив, не отводила от него взгляд.
− Или вы считаете, что силой можно взять все? – спросила она.
Она была напугана, и Эеншард это видел, но он видел и решимость, с которой она была готова бороться с ним. Эштарскому принцу никогда прежде не отказывали. Откровенно говоря, он не понимал, что большинство женщин, которыми он обладал, просто боялись сказать «нет» огромному вояке вроде него, но эта худенькая изящная молодая особа не боялась. Глядя в его черные глаза, она была готова даже драться, если придется, понимая, что он окажется сильнее.
Эеншард чуть склонил голову на бок, задумчиво коснулся мокрой бороды и произнес:
− Даже зверь не берет самку силой.
− Только Ваши люди явно думают иначе, по крайней мере, один из них! – заявила девушка.
Эштарский принц переменился в лице.
− Что Вы имеете в виду? – спросил он, начиная злиться.
− Один из Ваших вояк взял силой мою служанку, потому я и покинула свою комнату, − ответили ему с вызовом.
− Кто?
− Тот, что со шрамом на правом виске.
Больше Эеншард ничего не спрашивал, а тут же развернулся в сторону лестницы, чтобы спуститься вниз. Он догадывался, кого именно она назвала своей служанкой. Людей здесь было слишком мало, а женщин тем более. Жена трактирщика, его дочь пяти лет и девчушка лет пятнадцати, у которой Эеншард еще в первый день бури спросил: была ли она с мужчиной, предсказывая испуганный отрицательный ответ.
Без слов и объяснений, он резко положил руку на голову молодого человека и тут же, хватая за волосы и ударил мордой о стол, поднял и спросил:
− Я кому говорил чужеземных не объезженных девок не поганить?
Молодой воин хотел что-то ответить, машинально хватаясь за меч, но его еще раз приложили сломанным носом о стол и опрокинули на пол. Эеншард тут же поставил ногу на спину бойца и, навалившись всем весом, прошипел:
− Если еще раз, хоть когда-нибудь − я тебе твои яйца, неугомонный, просто отрежу!
Он пнул бойца и быстро вернулся к лестнице, слыша, как подчиненный плюется кровью и ругается. У лестницы его ждала та самая девушка.
− Она была невинна, − прошептала она с горечью.
− Я это и сказал, − шикнул Эеншард, опираясь кулаком в стену. – Если я предложу ей денег – это ее оскорбит?
− Оскорбит, − ответила синеглазая куда мягче.
− А что она примет в качестве извинений?
− Тут извинениями ничего не изменишь.
− Но это единственное, что я могу, − признался Эштарский принц, глядя собеседнице в глаза.
− Вы правы, но это не ваша вина.
Она мягко коснулась его плеча, глядя уже без страха и не защищаясь.
− Простите меня за грубость, вы не заслуживали от меня таких слов, − проговорила она мягко.
Он почти коснулся ее талии, но она остановила его руку, теперь уже без опаски и, глядя в глаза, сообщила:
− Но я не хочу быть вашей женщиной, поэтому прошу, не прикасайтесь ко мне.
Он убрал руку, на что она благодарно кивнула.
− Как ваше имя? – спросила она, спокойно глядя в глаза мужчине.
− Эеншард Клен Дерва.
− Принц Эштара? – удивленно спросила женщина. – Тот самый, что почти разорил Фрет?
Он только нахмурился, но не ответил.
− И не жалко вам страну, города которой вы превращаете в руины?
Он ответил не сразу, пытаясь понять, зачем она это спрашивает, так пристально глядя ему в глаза, а потом все же заговорил, удивляясь тому, как сильно стучит его сердце в груди. Он уже не чувствовал холода, его не раздражал мех и даже потрескавшиеся руки не болели, когда он смотрел в ее глаза. Обычно, он говорил, что ему не ведома жалость, но этой женщине он не смог соврать.
− Не я решаю с кем и как воевать, − ответил он приглушенным басом. – Я только выполняю приказы короля.
− Тогда простите мой вопрос. Теперь я буду знать правду.
Она хотела ускользнуть, но он поймал ее за руку и был готов мгновенно отпустить, но она обернулась, не пытаясь освободить длинный тонкие пальцы.
− Как вас зовут? – спросил он, желая знать имя этой удивительной синеглазки.
− Ленкара.
− Как принцессу?
− Как принцессу, − улыбаясь, ответила она.
− Можно я еще спрошу?
− Спросите.
− Почему нет?
Она посмотрела на него очень внимательно, почти нежно и проговорила:
− Не нужны причины для отказа, если нет причин, чтобы согласиться, если вы, конечно, понимаете, о чем я говорю.
Он понимал, потому спрашивал о другом, невольно сжимая ее ладонь.
− Когда я могу увидеть вас снова?
− А вам угодно меня видеть?
− Да.
− Тогда вам непременно повезет увидеть меня вновь.
Она мягко освободила руку и скрылась на лестнице, заставляя мужчину провожать ее взглядом, машинально почесывая шею. Он не знал как, но понимал, что эта женщина просто должна принадлежать ему.
2
Ленкара расчесывала свои длинные белые волосы, придерживая их, чтобы они не касались пола, в тот момент, когда в дверь постучали.
− Войдите, − тут же отозвалась она, перекидывая волосы через руку, чтобы встать если придется.
В комнату заглянула маленькая дочь трактирщика и поднесла ей деревянную шкатулку.
− Вам просили передать, − сказала она.
− Кто? – удивилась девушка, открыв шкатулку.
− Мне велели не говорить.
Но Ленкаре и не нужен был ответ. В шкатулке были эштарские сладости, и это показалось ей настолько милым, что она невольно закрыла рот руками, смущенно улыбаясь. Она догадывалась, что принц не отступит так легко и ожидала знаков внимания, только по опыту общения с другими принцами за ней ухаживавшими, она ожидала увидеть драгоценности и посмеялась бы, найдя их, но все было иначе.
− Держи, − проговорила она, поворачивая шкатулку к девочке.
Та поджала губы и отрицательно покачала головой.
− Мне дали вот такую жменю! – сообщила она, складывая ладошки вместе, и тут же жалобно добавила. – Я лопну, если съем еще хоть немного.
− Понятно.
Захлопнув шкатулку, Ленкара встала, все так же поддерживая свои волосы, выпустила девушку и выглянула в коридор. Эштарский принц стоял у стены, чуть поодаль, задумчиво почесывая шею.
− Вы пытаетесь быть дружелюбным? – спросила Ленкара, глядя на эштарца.
Тот посмотрел на нее, сверкнув черными глазами, и убрал от лица руку, внимательно глядя на нее. Ленкара застыла, с трудом узнавая Эеншарда. Выбритый мужчина показался ей совсем молодым и очень простым, только глаза его по-прежнему казались дикими.
− Наверно, − ответил Эеншард все тем же грубым басом.
− Тогда может, зайдете? − неуверенно предложила Ленкара. – Я Вас горячим кронтом напою.
Эеншард понятия не имел, что такое кронт, но согласно кивнул, несмело шагнув к ней. Зайдя в комнату, он сразу замер, наблюдая за тем, как женщина быстро сложила волосы на затылке в несколько раз и закрепила двумя деревянными зажимами, а затем сама поставила в огонь в камине некий металлический кувшин.
− А ваша служанка…
− Ида.
− Да, наверно, − Эеншард снова машинально почесал шею, понимая, что делает это уже не из-за неприятного ощущения, а просто он странного чувства неловкости, из-за которого остро хотелось занять чем-то руки. – Ида хоть в порядке?
− Она не может быть в порядке, но я думаю, что с ней все будет хорошо со временем, а пока она нуждается в отдыхе и покое.
Ленкара убедилась, что кувшин стоит надежно. Она накрыла его крышкой, опустив ее с помощью крючка, только затем обернулась и взглянула на крупного мужчину, стоявшего как робкий мальчишка у двери. Она никогда не видела таких больших людей, высоких, плечами широкими, словно у медведя, а не человека. И его руки, смуглые, все в тонких светлых шрамах, казались ей источником невероятной силы, которая теперь почему-то робела.
− Не думайте про Иду, − произнесла она наконец. – Я позабочусь о ней.
Она села в кресло, жестом приглашая эштарца сесть напротив.
Эеншард сел, машинально забросив правый сапог на колено левой ноги. Подобная посадка была неприличной для Авелона, но Ленкара решила не придираться, прекрасно понимая, что никто не собирался ее оскорблять. Она просто смотрела на него, а он на нее, молча, без слов, без намеков и жестов. Завывания ветра, треск дров под языками пламени и взгляд.
Внезапное шипение заставило их опомниться. Ленкара, вскочив, метнулась к камину, подхватила кувшин специальной рогаткой, зацепив обе ручки и тут поняла, что поверх ее рук, легли другие, огромные сильные руки. Эеншард, став за ее спиной, легко перехватил из ее рук деревянную ручку рогатины и поставил кувшин на стол. Закипевший напиток, розоватой пеной сочился по стенкам кувшина.
− Спасибо, − прошептала Ленкара, невольно смущаясь, с трудом понимая, почему вдруг по ее коже от самых пальцев побежала дрожь.
Мужчина просто отступил. Она поставила две большие чашки, а он, обернув кувшин полой своей накидки, налил содержимое в обе кружки. Горячий густой напиток имел удивительный пряный запах.
− Что это? – спросил Эеншард, пытаясь понять, что именно напоминал ему этот аромат.
− А вы никогда раньше не пили кронт? – удивилась Ленкара.
− Нет.
− Тогда попробуйте, а потом я отвечу.
Она улыбалась, сжимая свою кружку двумя руками, а он только посмотрел на нее, затем ухватив свою кружку, сделал глоток. Напиток был обжигающе горячим, густым и чуть сладковатым, но его тепло, не имеющее ничего общего с алкогольным дурманом, бодрящей волной расплывалось по телу.
− Это сок дерева крон, если его нагреть, он становиться очень вкусным и помогает не замерзать, − сообщила Ленкара, открыто улыбаясь.
− Так вот, как вы тут выживаете, − усмехнулся Эштарский принц так, словно только что узнал величайший секрет в истории мира.
Она опустила глаза, по-прежнему загадочно улыбаясь, а потом вновь взглянула на его руки, замечая огрубевшую и потрескавшуюся кожу.
− Можно? − спросила она, ставя кружку и несмело прикасаясь к его руке.
Он не ответил, а просто позволили ей двумя руками взять его левую руку. Ее пальцы ласково и бережно скользнули по мозолям на его ладонях, грубым и старым. Его руки привыкли к оружию, а не к прикосновению женских пальцев, и она это понимала, но все равно бережно прикасалась к ранам, возникшим из-за холодного ветра ее страны.
− Неужели у вас нет перчаток? – прошептала она.
− Есть, но в них неудобно, − пробормотал Эеншард.
− Вы просто не привыкли.
Она отпустила его руки и отступила в сторону, чтобы взять с маленького столика, некий флакон.
− Позвольте мне помочь вам.
Эеншард смотрел на нее растерянно, откровенно не понимая, чего хочет эта женщина.
− Это пустяки, − буркнул он, показывая руки. – Само пройдет.
− Не упрямьтесь, пожалуйста.
Она взяла его за руку, усадила в кресло и, сев напротив и разместившись на самом краю сидения, вновь взяла его руку. Эеншард, о котором так никто никогда не заботился, смотрел то на нее, то на ее бледные руки, бережно наносящие мазь на обветренную кожу. Из чего бы ни было это белесоватое снадобье, но от него по руке шла приятная легкая прохлада и болезненные ощущения отступали.
− Теперь другую, − попросила она, мягко улыбаясь.
Эеншард, не споря, взял кружку в другую руку и протянул ей правую ладонь, куда более грубую с рваным шрамом на запястье.
− Боевая рана? – просила Ленкара, нащупав пальцем отметину.
− Волк укусил, − спокойно ответил Эеншард.
Стало тихо. Она просто намазала кожу мазью, не зная, что спросить.
− Спасибо, − сказал он, глядя в ее глаза.
− Должна же я хоть немного скрасить впечатление о свой стране, а то вы подумаете, что здесь только горы да бури.
− Не подумаю. Здесь есть вы.
Он снова машинально коснулся шеи, опуская глаза. Подобной чуши он еще никогда не говорил и не заметил, как девушка смущенно опустила глаза.
Вернув мазь на место, она забрала свою кружку и замерла у стола, с интересом поглядывая на мужчину.
− Можно я задам не очень приличный вопрос?
Эеншард кивнул, хоть и нахмурился. Ему сложно было представить, вопрос, который он сам счел бы неприличным, а что неприличным могла назвать эта северянка − и подавно.
− Не сочтите за дерзость, просто я никогда не была знакома с эштарцами, но это правда, что у вас много жен?
− Нет, у нас много женщин, но жена может быть одна, правда знать редко берет кого-то в жены, имея много наложниц – это бессмысленно.
− А как же наследник?
Эеншард нахмурился, не совсем понимая вопрос.
− Когда женщина принадлежит мужчине, все ее дети – его дети, а все сыновья – наследники.
− И при этом отцы лишают девственности своих дочерей, которые потом сами выбирают себе мужчин? Я явно чего-то не понимаю.
Она сжала кружку двумя руками, сделав глоток.
− Наверно, не понимаете, − прошептал Эеншард, не представляя как это можно объяснить.
Почему-то он стал мрачным и задумчиво посмотрел на темный напиток, подставляя лицо ароматному пару.
− У вас много женщин? – спросила внезапно Ленкара.
− Около двадцати, − признался Эенард.
− Так много!
− Для сына короля это мало.
− А детей?
− У меня нет детей. Не хочу, чтобы они были.
Ленкара сделала глубокий вдох, жалея, что затеяла этот разговор, поддавшись любопытству. То, как мужчина мрачнел, ее пугало. Мышцы на его плечах напрягались, перекатывались под одеждой и смуглой кожей. Пальцы все сильнее сжимали кружку.
− Простите, я не должна была все это спрашивать, − спешно проговорила Ленкара. – Меня ведь это совсем не касается.
Он вдруг посмотрел на нее, странным, мрачным и в то же время теплым взглядом и внезапно произнес:
− Если бы вы уехали со мной, когда буря закончиться, я бы наверно задумался о детях и браке.
Ленкара побелела, понимая, что эти слова совсем не шутка, и ей прямо сейчас делали предложение в странной, извилистой, манерой, словно проверяли почву перед настоящим шагом.
Видя, как она изменилась в лице, он встал.
− Простите, я зря пришел.
Ему внезапно стало тошно и противно от сильного желания понравиться чужеземке, от того, что по глупости сбрил бороду, только потому, что мечтал ее поцеловать, от того, что робел перед женщиной, которая ему уже отказала, а он всем своим видом напрашивался на повторный отказ.
Поставив кружку на стол, он шагнул к двери, не оборачиваясь, а она внезапно заговорила:
− Простите меня, но даже если бы я захотела уехать с вами, то не смогла бы. Моя семья не простит мне подобного.
Он обернулся, пытаясь понять, стоит ли говорить о том, что он мог бы ее и украсть, согласись она на подобную авантюру.
− Ступайте и простите меня, господин Эеншард, я не должна была звать вас к себе.
Она отвернулась, а он быстро приблизился, осторожно, как никогда бережно касаясь ее подбородка, чтобы повернуть ее голову и взглянуть в глаза.
− Уходите, − прошептала она.
Он внимательно смотрел в ее глаза, чувствуя, что говоря одно, она думала о чем-то другом.
− Я обручена, уходите, − проговорила она дрогнувшим голосом.
Он убрал руку, понимая, что женщина, стоявшая перед ним, была обещана другому, а значит − не могла принадлежать ему.
− Жаль, − прошептал он. – Тогда прощайте.
Он вышел, так и не обернувшись, а Ленкара сползла на пол, дрожа всем телом, не веря, что она смогла соврать глядя кому-то прямо в глаза. У нее не было жениха, но были куда более весомые причины, чтобы отвергнуть человека действительно ей интересного.
