Текст книги "Зверь (СИ)"
Автор книги: Александр Верт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
− Эту ночь ты проведешь со мной.
− Да, господин, − взволнованно отвечала девушка.
Эеншард же проклинал брата и абсурдную логику отца, который то желает ему смерти, то мечтает увидеть его потомство.
Когда Эеншард говорил Ленкаре, что не хочет детей, он не лукавил. Пользуясь негласным правилом, он с самого двадцатилетия не появлялся на совете Эштара, тем самым говоря своим братьям, что в борьбу за трон он вступать не собирается, но когда его брат станет королем, Эеншард, как минимум, должен будет лишиться имени и навсегда перестать быть частью королевской семьи. Не испытывая особой любви к отцовскому роду, Эеншард счел бы подобный исход идеальным. Только сохранить ему жизнь – это одно, а жизнь его детей, особенно сыновей, − совершенно другое. Когда Дешар пришел к власти, он убил всех братьев, а их детей всех: и мальчиков, и девочек − продал работорговцем. Страшно подумать, но где-то там, за Белым морем, среди рабов, быть может, еще жили родные королей рода Клен Дерва.
«Какие могут быть дети, если я даже свою жизнь защитить не могу», − решил Эеншард еще в юности, когда его первая наложница вдруг попросила ребенка.
«Глупая женщина», − решил он тогда и больше не звал ее в свои покои.
Он брал своих женщин в зад, по-эштарски, как говорили иногда, грубо, но зато надежно защищая себя от ненужной беременности.
Эштарские женщины обычно благосклонно принимали его, в конце концов, для Эштара такой способ контрацепции был исторической нормой. Женщины захваченных городов сначала плакали, а потом принимали его ничуть не хуже эштарок.
Теперь же его лишили права выбора, назвав и женщину и срок.
Эеншард понимал, что для отца это просто забава. Едва ли он сможет поиздеваться над своими неугодными внуками, зато его наследник получал идеальный рычаг давления на младшего брата. По всему выходило, что Эймар дал шанс Эеншарду выжить только потому что собирался его использовать, а чтобы невидимая цепь окрепла, добавил еще и ребенка.
Сказать «нет» и умереть? Он уже бросил однажды Артаса, теперь же бросить Эрта и остальных просто не мог. Едва ли даже Эмартану исполнится двадцать к моменту коронации, что уж говорить о младших, не имевших даже шанса на борьбу. Эймар не станет сохранять жизнь тем, кто не будет ему полезен. Выходило, что спасти младших братьев Эеншард мог, лишь забрав их в ученики и пообещав сделать из них настоящих бойцов, но как же это злило Эеншарда!
Отправив Дерб в гарем, к другим женщинам, он не знал, как поступить, а в голове, как назло, всплывали только синие глаза северной принцессы, и «прощай» сказанное Шардаром.
Еще не остыл пепел одной войны, а третий принц уже мечтал о другой, не потому что ему нравилось воевать, захватывать и убивать, а потому что там он всегда знал, что делает, и понимал, что происходит, а здесь ничего, кроме гнетущего бессилия, просто не могло существовать.
Открывая бутылку рома в полном одиночестве, Эеншард думал о возможности побега, с ужасом понимая, что со своей чисто эштарской рожей не сможет скрыться даже на краю света. Даже если он каким-то чудом умудрится найти себе работу в другой стране, а лучше на другом континенте, он не сможет позаботиться о троих мальчишках.
И почему-то к этим мыслям все равно примешивалась Ленкара, которая выходила замуж за другого. Если бы ее отец дал ему хотя бы шанс, хотя бы долю шанса, Эеншард сделал бы все, чтобы стать лучшим мужем Авелонской королевы, а главное − покинул бы Родину, забрав с собой младших, но, по доброй воле, эштарцам давно перестали открывать дверь.
Эштарскому принцу оставалось только пить, чтобы в темноте ночи не думать о невидимых цепях на собственной шее. Он должен был выжить, чтобы защитить хоть кого-то из своих братьев.
Дерб Шад лукаво улыбалась, расчесывая длинные волосы. Она волновалась до легкой дрожи в коленках, но в то же время она была счастлива. Когда-то давно, совсем маленькой девочкой она увидела принца Эеншарда. Он въехал в город со знаменем в руках и, пришпорив коня, промчался по главной улице Эшхарата. Увидев его мельком, девочка долго не могла забыть черные неистовые глаза и огромные руки. После она много раз украдкой смотрела на принца, а вчера, переодевшись мальчиком, пробралась в храм, с дрожью в руках. Перетянутая грудь болела, трудно было дышать, но она, чуть не плача, не отводила глаз от схватки принца со львами, а сегодня она не верила своему счастью.
− Принц обычно груб, − проговорила женщина, наблюдавшая за новенькой.
Дерб обернулась.
− Что? – спросила она, потому что действительно ничего не слышала, думая о своем чудесном будущем.
Женщина вздохнула, поправила полотно, покрывавшее ее голову, машинально провела рукой по изумрудному колье, украшавшем ее грудь, и вновь мягко заговорила:
− Наш господин груб в постели. Он не любит тратить время на ласки и сразу берет женщину сзади, так что тебе лучше хорошо подготовиться.
Дерб улыбнулась.
− У меня все будет иначе, − проговорила она, разглядывая колье, а потом всматриваясь в каре-зеленые глаза женщины. – Я принцу сына рожу.
Женщина усмехнулась.
− Многие хотели родить ему сына, но он отказал им всем. Не говори ему о детях, иначе он лишит тебя своего внимания, как лишил меня, − мягко сообщила женщина. – Я Улия, старшая из наложниц.
− И ты завидуешь мне? – спросила Дерб прямо.
Женщина усмехнулась.
− Чему мне завидовать?
− Тому, что я действительно рожу принцу сына, ведь такова воля короля!
Улия переменилась в лице, прикрыла глаза и чуть отвернулась
− Я просто хотела предупредить, − прошептала она. – Он хороший человек, но конкретный во всем, даже в сексе.
Дерб только усмехнулась, чувствуя свое превосходство, а потом повернулась к зеркалу. Она должна была быть безупречна этой ночью.
Она сплела одну тугую косу из своих черных волос, вплетая белую ленту. Белый она считала своим цветом, он подчеркивал ее смуглую кожу и хорошо смотрелся в черных волосах.
Еще одну ленту она завязала на правом бедре, украсив свою ногу маленьким изящным бантиком. Она была красивой и знала это, а потому в покои принца шагнула с гордо поднятой головой, придерживая длинную белую юбку.
Эеншард сидел на кровати в одних штанах. Бинты на его теле подчеркивали рельеф мышц, создавая дополнительные тени. Дерб хотелось прикоснуться к этим сильным мышцам. От наложниц Эеншарда она уже слышала, что тело принца подобно камню, и одно это сравнение вызывало в девушке жар возбуждения. Ей не терпелось прикоснуться к человеку, которому она хотела принадлежать.
Эеншард же хлебнул рома, опустошая уже третью бутылку, поставил ее на пол и только затем посмотрел на юную женщину. С девочками он дел обычно не имел, прекрасно зная, что все эштарки, лишившись девственности после первой крови, могли быть женами и матерями по закону страны, но сам принц предпочитал женщин посолиднее и пофигуристей, мягких и теплых самочек, как говорил он сам. Он бы с большим удовольствием взял сейчас мягонькую пышнозадую эштарочку, чтобы просто расслабиться, но перед ним была маленькая щупленькая пигалица, которой надо было заделать ребенка, а потом, если повезет, уехать на очередную войну.
Вздохнув, принц уперся локтями в колени, подался вперед и спросил:
− Когда ты была с мужчиной в последний раз?
− Больше года назад, − призналась Дерб, опуская глаза, и тут же пояснила. – Отец лишил меня девственности, как полагается, но после велел мне беречь себя, ведь благородные мужи предпочитают воспитывать своих женщин сами, а мой муж должен был быть самым лучшим.
Она посмотрела на Эеншарда с нескрываемым обожанием, тут же покраснела и вновь опустила глаза.
«И что с ней делать?» − думал Эеншард.
Не то, чтобы он не знал, как надо делать детей, просто у него не было ни настроения, ни желания. Он был зол и пьян, а главное ему хотелось перестать видеть синие глаза изящной авелонской принцессы, так не похожей на тех женщин, которых он обычно хотел.
− Раздевайся, − велел он Дерб, не вставая с места.
Девушка улыбнулась, все так же лукаво, взяв свое белое платье за ткань у груди, она приподняла его, платье сразу соскользнула с плеч. Ткань на спине из-за глубокого разреза окончательно сбилась в складки и поползла вниз. Прекрасно зная изгибы своего тела, Дерб, качнув бедрами, повернулась к принцу боком, позволяя рассмотреть, как тонкая ткань скользит по нежной коже. Она подождала, пока платье сползет по спине до самых ягодиц, затем медленно стянула его с груди, выразительно подавшись вперед. Маленькие коричневые соски бодро выпрыгнули из-под одеяния. Дерб же прогнула спину и позволила платью соскользнуть с тела, а затем быстро повернулась к принцу лицом, выставляя вперед тонкую ножку с милым бантиком на бедре.
Эеншард все же криво улыбнулся в короткую отросшую за время битв бороду. Она была хороша. Юна, стройна, но достаточно прелестна, чтобы тело мужчины отреагировало на вид ее обнаженного тела.
− Вы позволите? – спросила Дерб, делая к нему неспешный шаг.
Мужчина кивнул. Как только она приблизилась, он сам протянул к ней руку, накрывая ее грудь. Молодое тело оказалось приятно упругим. Пальцы мужчины сжались, и Дерб невольно затаила дыхание. Горячая рука, покрытая грубыми мозолями от меча, казалась ей настоящей наградой. Она невольно сжимала сильнее бедра, чувствуя пробуждающуюся влагу. Принц задумчиво погладил ее грудь, и девушка чуть не застонала от приятной дрожи. Ей казалось, что от одного этого прикосновения невидимые струнки под ее кожей задрожали, а рука уверенно сжала ее грудь, почти до боли, и тут же отпустила.
Дерб, сглотнув, взглянула на принца. Его черные глаза пугали, и в то же время вызывали в ней восторг. Он коротко посмотрел вниз, а затем снова на нее, и Дерб, прекрасно понимающая, зачем она здесь, охотно опустилась на колени, меж ног своего Господина.
Облизывая губы, Дерб скользнула по ткани штанов вверх, прорисовывая контур толстого ствола. Как она и предполагала, крупный мужчина был крупным во всем. От одной этой мысли внизу, прямо внутри, побежала рябь желания. Она охотно развязала завязку штанов и потянула ткань вниз. Освободившийся член, дрогнув, качнулся к ней, а она тут же коснулась его языком, захватывая головку губами. Кое-чему ее все же учили, и она знала, что могла сейчас порадовать мужчину. Уверенно посасывая член, она захватывала губами все больше. От нетерпения, она все же скользнула рукой к собственному паху и коснулась набухшего клитора. Ей нравился этот огромный мужчина с шершавыми руками, нравился член, который она ласкала языком и губами, нравился странный терпкий привкус и жилка, ложившаяся на ее язык. Она прижимала член к небу, а тот упруго сопротивлялся – и ей это нравилось, потому что все это было сущностью мужчины ее мечты.
Эеншард усмехнулся и окончательно перестал думать, наматывая черную косу на левую руку и оттягивая девушку от себя. Он не стал резко отдергивать ее, но натянул волосы достаточно, чтобы без слов можно было понять его желание. Дерб поняла, в последний раз скользнув по той части жилистого ствола, что успела затянуть ртом. Она не жалела слюны, и теперь довольно облизывалась, глядя сначала на блестевший от влаги член, а потом в черные глаза. Господин потянул ее наверх, и она встала, спешно убирая влажные пальцы от своего паха.
Эеншард не мог не улыбаться, это маленькая козочка удивила его, и теперь он уже не думал о том, что делать с ней, а скользнул рукой меж ее ног и тут же скользнул внутрь двумя пальцами. Эти два пальца показались Дерб настолько толстыми, что она невольно приподнялась на носочки, приоткрыла рот, но не застонала, видя довольный взгляд принца. Его пальцы оказались в мокрой горячей пещере, в которой его явно ждали с нетерпением, и это показалось Эеншарду забавным. Он дотянулся пальцами до края маточной шейки застывшей в глубине этой пещеры и быстрыми покачивающимися движениями пальцев заставил вибрировать нежную плоть, вокруг которой мягкие стеночки тут же пришли в движения. Дерб попыталась сжать ноги, свела коленки, но мужчина властно схватил ее другой рукой. Рука легла на выступающую косточку справа и надавила вниз, толкнув ее тело навстречу руке. Девушка зажала рот, чтобы не вскрикнуть от внезапной внутренней дрожи, но мужчина тут же отпустил ее.
Глядя в ее влажные глаза, он облизал пальцы, а потом просто отодвинул ее в сторону и встал на ноги, не поправляя штанов. Ничего не объясняя, он осмотрелся, затем обернулся, окинув ее взглядом, поставил на пол чуть поодаль от стены небольшой сундук, стоявший прежде на комоде, и поманил ее пальцем.
Дерб спокойно шагнула к мужчине, но тут же перестала дышать, когда сильные руки подхватили ее как пушинку, поставили на сундук и развернули к стене.
− Упрись руками в стену, − велел ей грубый мужской бас.
Дерб подчинилась, чуть отставляя в нетерпении зад и выгибая спину. Она, правда, хотела, чтобы все случилось как можно быстрее, чтобы она навсегда предлежала только Эеншарду Клен Дерве, не просто как наложница, а как его женщина, как будущая мать его детей.
Эеншард провел руками по ее ягодицам, чуть сжимая их пальцами, развел и чуть не плюнул по привычке на узкую дырочку ануса, открывшуюся перед ним, потом опомнился, приблизился к ней и подставил член к влажной щели, разведя пальцами губы, прикрывающие мокрый вход.
− Можешь кричать, если хочешь, − сказал Эеншард и подался вперед, с силой сжимая ее тело и направляя себе навстречу.
И Дерб действительно закричала, когда член целиком одним рывком вошел в нее, но крик ее завершился блаженным выдохом. Ей показалось, что внутри нее все расступилось и сжалось, чтобы принять мужчину целиком, но неприятное ощущение тут же сменялось трепетом. Она упруго сжимала его, когда мужчина начал резко двигаться, сразу набирая темп, выходя почти целиком, а потом врываясь в нее на всю длину, буквально толкая в стену.
Дерб вскрикивала, стонала, царапала стену и чуть не заплакала от восторга, когда мужские руки, отпустив ее бедра, сжали груди, до боли сжимая соски между пальцами. Она вся горела, упругими волнами сжимая мужской член.
Эеншард скалился, дыша ей в затылок, массировал упругую сочную грудь и быстро двигал бедрами. Он уже почти забыл, как приятна бывает женщина, если войти в нее вот так, а теперь желал лишь быстро выплеснуть и гнев, и напряжение, потому двигался все быстрее, буквально бил ее изнутри, наслаждаясь ее сладким кричащим стоном.
У Дерб начинали дрожать ноги от наслаждения, и голова кружилась. Перестав вскрикивать, она единым стоном принимала все его движения, не понимая уже, хорошо ей или плохо от того, что слишком хорошо, а потом она буквально обмякла, чувствуя там, внутри, сильный удар теплой струи и пульсацию члена, от которой все в ней задрожало. Она рухнула бы, если бы мужчина не держал ее.
Резко выйдя из нее, Эеншард опустил ее на пол. Дерб сразу осела устало и обессиленно. Она с надеждой взглянула на принца, а тот спокойно поправил штаны, прикрывая ими мокрый, чуть обмякший член, и шагнул куда-то в сторону. Взяв с маленького столика у кровати золотой обруч, он подошел к девушке и тут же застегнул его на шее Дерб. Девушка невольно коснулась золота на шее, только теперь с волнением и трепетом осознавая, что по-настоящему стала избранной, и теперь была награждена меткой потенциальной матери, теперь Улия будет знать, что она, Дерб, действительно та, кем себя именует, что она заполучила того мужчину, которого выбрала сама.
Улыбаясь, она подняла глаза, но Эеншард, вскрыл еще одну бутылку и подошел к окну.
− Одевайся и уходи, − сказал он, залпом выпивая добрую часть рома.
− Но…
− Завтра придешь, а на сегодня с тебя хватит!
Он не хотел ее слушать, да и видеть не хотел, ощущая странное чувство вины перед этой девочкой и перед той женщиной с белыми волосами, что выходила замуж за другого.
Дерб же ничего не оставалась, кроме как тихо одеться и уйти, сжимая ноги и прикрывая пах рукой, чтобы как можно меньше семени стекало по ее ногам.
9
− Доброе утро, матушка, − нежно проговорила Ленкара, заходя в темную комнату, − Как вам спалось?
Не ожидая ответа, принцесса подошла к большому окну и распахнула шторы. Солнце только начало подниматься. Его лучи, пробираясь сквозь тучи, прорезали небо в низине меж гор, освещая снежную долину. Ленкара любила смотреть на окрестности замка из этого окна, особенно ранним утром, когда темнота медленно отползала к скалам, уступая место свету.
− Ночью была метель, и на небе еще есть тучи, − сообщила она, улыбаясь, − но мне кажется, что день будет ясным. Помнишь, ты говорила, когда я была совсем маленькой, что если на рассвете золотой луч солнца разрежет тучку, то к полудню будет чистое синее небо.
Она улыбалась, оборачиваясь в сторону кровати.
Ее мать уже много лет болела, и каждый день Ленкара, если была в замке, непременно приходила сюда утром. Она знала, что женщина, лежавшая в постели, ей не ответит, знала, что она, скорее всего, ее не слышит. Люди не зря говорили, что королева Вейлара жива лишь потому что Снежный Бог очень сильно любит ее старшую дочь, что молится о ее здравии. Ленкара действительно молилась, и все еще надеялась, что когда-нибудь ее мама, наконец, ответит ей.
− На чем я там остановилась? – спросила принцесса, садясь в кресло у постели.
Она потянулась было за книгой, которую читала матери, но, увидев бледную иссохшую руку, невольно прикоснулась к ней.
Русоволосая Вейлара все еще была прекрасна. Она сильно похудела, щеки впали, серые глаза, словно стеклянные, смотрели в потолок, но ее прежняя благородная красота была очевидной.
Невольно поджав губы, Ленкара сжала руку матери.
− Мне так тебя не хватает, − прошептала она. – Вивьен совсем большая стала, но она не поймет меня, да и отец понять не способен.
Губы у нее задрожали. Все внезапно навалилось на нее. Ей так захотелось, чтобы можно было прибежать к маме и рассказать ей о своих тревогах, чтобы она дала ей мудрый совет, как это было в детстве.
− Не плачь, Лека, ты ведь очень смелая девочка, − говорила она обычно.
Ленкара, стараясь не заплакать, опустила голову на постель матери, касаясь щекой холодной руки, в которой ощущались волны все еще бьющегося в груди сердца.
− Я совсем не хочу замуж, − призналась Ленкара едва слышно. – Леклот, может, и не плохой человек, я бы вела с ним дела, как королева Авелона, но не муж. Знаешь, матушка, я его никогда не полюблю. Вив говорит, что я не могу знать наверняка, а я знаю, он мне смешон. Разве можно любить того, кто кажется тебе нелепым?
Она помолчала, нежно поглаживая кожу материнской ладошки.
− К тому же, я никак не могу забыть того эштарца, − продолжала принцесса, представляя, что мама ее все же слышит. – Отец, конечно, прав. Даже если Эеншард просто выполняет отцовские приказы, он делает это с безупречным профессионализмом. И Вив тоже права, все, что говорят о нем, не может возникнуть случайно. Эштарский принц − страшный человек, я понимаю это, но мое сердце говорит, что его сила − это то оружие, что может служить во благо с куда большей охотой.
Ленкара вздохнула. Ей было немного стыдно за свои мысли, но ей хотелось рассказать все хотя бы матери, которая не слышит и никогда ей не ответит.
− Мне часто снится тот миг, когда он убивает медведя, падает к моим ногам в снег, а я тянусь к нему и прикасаюсь губами, только стражи не появляются, и его крепкие руки с силой обнимают меня, но мне не страшно, мне не больно, я точно знаю, что он никогда не направит на меня свою ярость. Просто знаю.
У Ленкары задрожали губы. Она закрыла глаза, боясь, что с мокрых ресниц начнут срываться слезы.
− Я ведь не люблю его? Правда, матушка?
Слабые пальцы коснулись волос принцессы, стянутых в тугую косу.
Пораженная Ленкара приподняла голову и еще крепче сжала руку матери.
Вейлара смотрела на нее. Ее серые глаза прояснились. Она сделала глубокий вдох и едва различимо улыбнулась, скользя рукой по щеке дочери. Следом за бледным пальцем покатилась слеза.
− Лека, девочка моя, − почти беззвучно прошептала королева.
− Матушка, я позову врача…
Но Вейлара отрицательно качнула головой.
− Обещай мне, Лек…
Женщина задрожала, с трудом втягивая в грудь воздух и звучно выдыхая.
− Обещай мне любить. Ты, рожденная в любви, потому и Бог хранит тебя, он будет хранить твоих детей, если ты будешь любить их отца так же, как я любила Айвана.
− Мама…
Ленкара соскользнула с кресла, падая на колени у кровати.
− Обещай, что будешь любить, кем бы он ни был.
− Мамочка…
Ленкара понимала, что темная тень в глазах матери была уже не той, что нашла на них прежде, что она, наверно, уже не слышала ее, но все еще говорила:
− Твое сердце тебя не обманет, верь ему.
Слабая рука женщины скользнула по плечу Ленкары и упала на кровать. Свет серых глаз угас, а Ленкара, с силой зажав себе рот, разрыдалась. Она хотела только одного: не кричать на весь замок от горя, от боли и ужаса, понимания, что ее мать пришла в себя только чтобы ответить на ее зов, просто потому что Снежный Бог действительно любил ее старшую дочь.
Утром следующего дня Ленкара точно так же зашла ранним утром в спальню матери, только теперь уже молча, распахнула окно и посмотрела на хмурое небо. Понимая, что ясного дня сегодня не будет, она вздохнула и шагнула к креслу.
Ее отец лежал на кровати и просто смотрел в стену, но, увидев дочь, все же сел. Обычно строгий и сдержанный Айван сейчас был явно хмур.
− Она, правда, очнулась? – спросил он у дочери очень тихо.
− Да, − ответила Лека, садясь в кресло.
Ей было странно видеть отца таким. Впрочем, она знала, что ее родители действительно любили друг друга. Даже тот факт, что ее отец был королевского рода, а мать из обедневшей знати, не могли изменить того, что Ленкара видела своими глазами. Ее родители никогда не прикасались друг к другу при ней, лишь изредка она видела, как мать коротко пальцами касалась отцовской руки, но в этот момент ее отец смотрел на мать так, что все вопросы отпадали сами собой. Слишком теплым и выразительным был этот взгляд. Теперь же он был печальным.
− Она сказала, что любила вас, отец, − произнесла Ленкара тихо, надеясь, что ей удастся поговорить с отцом.
Вчера было не до разговоров, даже не до размышлений о последнем материнском наказе. Церемония погребения давно забытой двором королевы Вейлары прошли тихо, скорее по-семейному. Ее тело оказалось под каменной плитой в фамильном склепе. Кто-то из слуг поплакал, но больше всех рыдала Вивьен. Ленкара же не позволила слез при свидетелях, так же, как и ее отец. Вот только принцесса долго плакала после церемонии в одиночестве, а Айван провел ночь в спальне жены, не смыкая глаз.
Теперь же отец и дочь смотрели друг на друга, понимая, что не были готовы к подобной утрате. Они оба знали, что Вейлара уже не поправится и не вернется к ним, но пока она была здесь, холодная, но живая, тот факт, что она была, утешал обоих, теперь же ее не хватало.
− Можно я спрошу? – заговорила Ленкара несмело.
Король кивнул, глядя куда-то в пол.
− Почему я не могу выбрать мужа сердцем? – спросила принцесса, собравшись с духом.
Король сразу поднял глаза.
− Потому, что твое сердце явно не понимает, чего хочет, − хмурясь, ответил Айван.
− Я сейчас говорю не об Эеншарде Клен Дерва, − строго сказала Ленкара. – Я никогда не говорила, что выбираю его. И мой вопрос сейчас только в одном: почему я должна выйти замуж за человека, которого не люблю?
Айван стал совсем хмурым.
− Ты сейчас дерзко используешь смерть собственной матери, чтобы убедить меня в неправоте, и это низко, Ленкара!
Принцесса прикрыла глаза, пытаясь придумать достойный ответ, и не могла, понимая, что в некотором роде отец прав, и она прямо сейчас надеялась, что он поймет ее, вспоминая о своих чувствах.
− Ты выйдешь замуж за Леклота, потому что тебе давно пора выйти замуж, потому что нет тебе доверия после связи с этим проклятым эштарцем, потому что я уже дал свое согласие на брак твоей сестры и Олина Ливеля! Ясно?
У Ленкары задрожали губы, но она все же ответила, глядя отцу в глаза:
− Ты хочешь, чтобы я прожила жизнь с нелюбимым человеком только потому, что моя сестра встретила свою любовь, и будет дурным тоном, если ее помолвка состоится раньше моей? Только поэтому я должна обещать себя человеку, на которого сложно смотреть без смеха?
Айван не выдержал и ударил дочь по лицу, вскакивая на ноги. Пощечина, хоть и несильная, отрезвила Ленкару. Теперь она окончательно поняла, что зря даже пыталась поговорить с отцом.
− Насколько я знаю, ты получила приглашения в замок Лирю, вот и поезжай туда и больше никогда не смей говорить о любви, ты ничего о ней не знаешь!
Король ушел, оставляя дочь одну.
− И не узнаю, − ответила тихо Ленкара, стараясь не плакать.
Впрочем, она и так понимала, что ей придется посетить Леклота, только она все же надеялась, что успеет дождаться своих посланников из Эштара, которых не было уже слишком долго. Да и слухи подозрительно молчали. Она все же понимала, что если бы вдруг Эеншарда казнили, об этом уже пошла молва, но ведь его могли бросить в темницу и забыть о нем, тогда тишина столь странная была бы разумной. Долина обеспокоена угрозой новой войны. Правителям нет дела до какого-то третьего принца, всех волнует, будет ли Эштар захватывать земли дальше, или берега Белого моря им хватит.
Авелонцев война не волновала вовсе, слишком далека она была от них, одна только Ленкара, по сути, и ждала вестей из Эштара, а их по-прежнему не было. Ей оставалось только посидеть в пустой мрачной комнате, всхлипнуть и уйти, чтобы как-то найти в себе силы и принять свой будущий, теперь уже неизбежный, брак с адмиралом из Сворта по имени Кэрол Леклот.
С тяжелым сердцем она зашла к своей сестре, по привычке открыв дверь без стука, и застала младшую в объятьях того самого графа.
− Простите.
Опуская глаза, Ленкара хотела тут же закрыть дверь, но граф заговорил.
− Не уходите, Ваше Высочество, − попросил он.
Ленкара взглянула не него и только теперь поняла, что граф смотрит на нее с явной мольбой. Олин Ливель был высоким молодым мужчиной с каштановыми волосами и благородным лицом. Он действительно сидел на тахте и обнимал ее сестру, только вот Вивьен тихо плакала, уткнувшись ему в грудь.
Ленкара только вздохнула. Она хорошо знала, как трудно порой унять слезы Вив. Ее сестра могла плакать часами, смолкать, а потом снова начинать ревет в голос. Разумеется, у нее были причины для слез, но граф явно уже устал и совсем не знал, что ему делать.
− Сестренка, − прошептала Ленкара, коснувшись плеча сестры.
Та всхлипнула, отпустила своего возлюбленного и обняла сестру, уткнувшись носом ей в живот.
− Лека, ну как так? Почему ты с ней поговорила, а я нет?!
И тут Вивьен заголосила, как самая маленькая девочка. Ленкара вздохнув, погладила сестру по голове.
− Так уж вышло, Вив.
Ленкара думала, что граф, явно уставший уже, просто сбежит, но нет, он встал на ноги, поправил измятый костюм и остался в комнате, не скрывая своего беспокойства.
«Все же он ее действительно любит», − заключила Ленкара, следя за взглядом мужчины.
− Я хотела предложить тебе немного унять твою печаль, − сказала она сестре. – Помнишь, мама говорила, что новые места могут вылечить раненое сердце?
Заинтересованная Вивьен сразу отстранилась и посмотрела на сестру. Стоило ей вытереть слезы, и милое личико снова расцвело, и никакие красные глаза не могли это испортить.
− Ты поедешь со мной в замок Лирю, к милорду Леклоту? Летом, говорят, в тех местах нет снега.
Вивьен закивала.
− Тогда собирайся, поедем завтра же.
Ленкара улыбнулась, поцеловала сестру в лоб и отступила к графу.
− Я могу с вами поговорить наедине? – спросила она.
Олин кивнул. Они дружно взглянули на Вивьен, вскочившую с места.
− Мне ведь можно пойти собирать вещи, правда? – спросила она, изображая спешный поклон.
− Конечно, дорогая сестра.
Младшая принцесса тут же скрылась в соседней комнате, а Ленкара, подхватив графа под руку, подошла к окну.
− Вивьен рассказала мне, что вы, граф, позволяете себе некоторые вольности, − начала она строго.
Олин звучно сглотнул и спешно заговорил.
− Ваше Высочество, я…
Ленкара остановила его жестом, отпуская, и, глядя в синее небо над горными склонами, заговорила сама:
− Моя сестра очень неугомонна, и я не удивлюсь, если именно она будет подбивать вас на глупости, граф.
Олин, успевший мысленно себя похоронить, с интересом посмотрел на Ленкару, а та, не глядя на него, продолжала:
− Я прошу вас быть благоразумным. Вы действительно любите мою сестру, это видно, и она действительно любит вас, но жизнь страшна и непредсказуема, потому обещайте мне, что не скомпрометируете ее?
Ленкара обернулась. Ее синие глаза были на удивление холодными и расчетливыми, как у ее отца. Графу показалось, что перед ним не просто наследница, а уже королева, внушительная и уверенная. Он невольно опустил голову, не смея смотреть в глаза собеседницы.
− Даю слова рода Левель, − проговорил он, приложив руку к груди, − но я не посмел бы… простите, я вообще не должен был…
− Моя сестра − это моя сестра, − ласково сказала Ленкара и тут же сменила тему: − У вас есть возможность отправиться в Сворт вместе с нами, дорогой граф?
Олин Ливель вздрогнул, коротко посмотрел на Ленкару и снова кивнул.
− Тогда прошу вас сопровождать нас, думаю, отцу будет спокойней, если мы будем под вашей защитой. − Она коснулась плеча графа и мягко добавила: − Не бойтесь, я друг своей сестре, а значит, я друг вам до тех пор, пока вы ее друг.
Она улыбнулась и тихо вышла, и тут же застыла, увидев в коридоре Икара.
− Боже, вы вернулись? Когда? Где твой отец? – сразу стала спрашивать она у мальчика.
− Отец ждет вас в кабинете, а меня послал за вами, − робко сообщил мальчишка, сильно загоревший в Эштаре.
Он мог бы ответить, что они прибыли вчера вечером в порт и всю ночь провели в пути, но принцесса уже сорвалась с места и побежала к своему кабинету. Сначала сорвавшись на бег, она постаралась взять себя в руки и с большим трудом быстрым шагом дошла до заветной двери и быстро зашла внутрь. Ей так много хотелось спросить, но, увидев мужчину в дорожном костюме, не нашла слов, которые не откроют ее истинных чувств.
Мужчина поклонился и молча подал ей шкатулку.
Ленкара с дрожью в руках приняла ее, вскользь взглянула на украшение и тут же отставила шкатулку, разворачивая письмо. Короткое послание эштарца заставило ее губы дрожать.
− Он жив? – спросила она дрогнувшим голосом.
Слуга странным образом вздохнул, напугав Ленкару окончательно.
− Он жив, − ответил мужчина, видя испуганный глаза своей Госпожи.
Он просто не знал, как рассказать о том, что случилось в Эштаре.
