Текст книги "Иной жизни для себя не представляю! Книга шестая. Никогда не бросай начатое. (СТ)"

Автор книги: Александр Воронецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

причем рядом с работягой маячила фигура нашего живчика, а вблизи

ревел БКМ, проходя очередную дудку.

Чертыхнувшись в душе – в очередной раз Паша напутал – я

попросил шофера к нему подъехать. Машина остановилась, и на ее

никто не обратил внимание: канавщик продолжал интенсивно

шуровать совковой лопатой, выбрасывая из начатой выработки

раздробленную породу, а мой коллега рядом молотил кайлом столь

же вдохновенно, и занятие не бросил даже при нашем появлении.

Выпрыгнув из кабины, я медленно – этакое показное воплощение

спокойствия – пошагал к энтузиазцам. Паша бросил в мою сторону

взгляд фанатика-безумца, и вновь замолотил кайлом, работяга

отложил лопату в сторону и вытер грязной майкой пот с лица и плеч.

Я поднял выброшенный из канавы обломок породы, надеясь

найти в нем нечто, сподвигшее Пашу на невозможное – нарушить

имевшуюся договоренность и самостоятельно, без одобрения мною

или Владимиром, задать канаву непонятно где и непонятно для чего.

Порода имела необычный светло-серый цвет, и на сколе

искрилась мелкими кристаллами пирита. Повертев образец и

осмотрев внимательно со всех сторон, понял, что это знакомые

зеленые песчаники, но интенсивно окварцованные и с пиритом.

«Березиты» – так мы называем подобные образования, и очень

надеемся их встретить, потому что золото к ним тяготеет в

большинстве случаев, хотя и не во всех ста процентах. Еще

приятней тот факт, что, проследив взглядом по уже намеченному, но

еще не тронутому лопатой продолжению канавы, увидел в ее

контуре дудку БКМ, в отвале которой наблюдалась порода другая –

рыхлая и бурая. Такая же, как в уже пройденной канаве, и

определенная нами как «нетипичная железная шляпа». Это что же –

она уже на сто пятьдесят метров протягивается?

Паша наконец отложил кайло и гипнотизировал меня

взглядом не то нашкодившего пацана, не то получившего

неожиданную пятерку двоечника. Наверное, не был полностью

уверен, что действовал правильно, хотя вскрытые «березиты»

освобождали его от любой ответственности, потому что вмиг

перспективность пятачка повышали в несколько раз. Пойдет так

дальше – глядишь, и рудопроявление замаячит! Уже сейчас здесь, с

учетом, что рядом и золотишко какое-то есть, без больших объемов

вскрытия, опробования и заверочного бурения не обойдешься.

«Сам догадался канаву задать, или Владимир подсказал?» -

улыбнулся я проявившему невиданную самостоятельность

подчиненному.

«С Ленькой вместе решили», – доложил тот, выбираясь из

канавы, – «пока я первую задавал, он здесь дудки пробурил, из одной

«березиты» натуральные поднял, а из другой», – кивнул на бурые

обломки рядом, – «что-то вроде «железной шляпы».

Ленька – только между нами. Вообще-то это Леонид, техник-

геолог, в камералке имеющий постоянное место в нашей комнате и

самый среди нас старший. Обычно он занимается канавами – и тогда

на работу катается вместе с нами, но сейчас привязан к БКМ –

показывает, где и как проходить дудки, их же документирует, и в

камералке появляется редко. Классный специалист, конечно обратил

внимание Паши и на «березиты», и на бурую породу рядом. А тот

проявил нужную самостоятельность – правильно решил, что

«березиты», даже если в пробах золота миллиграммы, лучше, чем

его пол грамма в похожей на «железную шляпу» породе, но среди

неизмененных песчаников. Сейчас я должен подчиненного

похвалить обязательно, что бы сподобить на самостоятельные

решения и в других похожих случаях:

«Правильно решили. Теперь нужно пробы побыстрее

отобрать, и на анализ отправить вне очереди.»

«Сделаю!» – взволнованный Паша сейчас был готов не

только пробы отобрать, а и до центра земли канавой добраться!

Не знаю, о чем говорили коллеги в салоне ГАЗ-66, пока мы

час пилили до родной партии, но из машины оба выскочили

взъерошенными как ежи, и не глядя друг на друга. Пока добирались

до комнаты в камералке, ко всему прочему и молчали. И только там,

бросив вначале на Пашу, а потом и на меня порцию возмущенных

взглядов, Владимир сорвался:

«Пока мы сапоги без толку стирали», – как я понял, под «мы»

подразумевался он и я, – «Паша месторождение нашел. Такие камни

показывал – ну прямо руда! Золота только не видно!» Съехидничал

он откровенно, но и мне «березиты» понравились, да и нужную

самостоятельность коллега проявил. То-есть, сейчас заслужил от

меня моральной поддержки, в то же время не обижавшей и

Владимира:

«До месторождения далеко, а рудопроявление замаячило. Так

что с канавой Паша определился правильно», – тот оторвался от

бумажек на столе – демонстрировал «занятость» и нежелание видеть

Владимира, и с усмешкой посмотрел в его сторону, оценив мои

слова как поддержку не только действий на участке, но и мыслей по

поводу возможного там золота.

«Слава богу, что думать начал и без подсказки обошелся!» -

не дал мне Владимир закончить, – «Про руду не надо болтать

лишнего, нет ее и не будет! А посмеяться над нами повод дадим!»

«Тебе руда не нужна», – ввернул Паша, – «тебе важней

предсказание, что нет там ничего!» – напомнил экстрасенсу о его

недавней связи с космосом, и вновь уставился на стол, побаиваясь

вступать в открытую перепалку. И что бы она точно не началась – а

по виду разгневанного Владимира было очевидно, что вот-вот

процесс пойдет, пришлось проявить полномочия начальника:

«Все, разговоры кончаем! Сейчас пройдем к главному

геологу и камни показываем! Достаточно того, что нашли

«березиты», и о руде пока разговора нет. Вот и порадуем шефа!»

Владимир недовольно фыркнул, мол, подумаешь,

«березиты», но лицом помягчел – не демонстрировать же главному

геологу гнев и раздражение. Паша же заулыбался и бодро начал

отбирать камни покрасивее.

* * *

Однако до показухи дело не дошло. Дверь в комнату

приоткрылась, и из коридора прошмыгнули две дамы – моя жена с

подругой Наташей. На лицах гостей написано: есть новость, и

удержать ее в себе они не могут. Владимир в момент остатки

недовольства с лица убрал, и как штатный экстрасенс, в данном

случае не имеющий возможности провести сеанс связи с космосом и

опередить дам собственным предсказанием, на второй роли

оставаться не собирался:

«Пока мы в поле мотались, здесь что-то случилось.

Чувствую, но не пойму что. Или я, девушки, не прав?» – как

говорится, не мытьем, так катаньем, носитель энергии космоса

напомнил о своей исключительности по части предвидений и

предсказаний.

Женщины разом открыли хорошенькие ротики, и перебивая

и повторяя друг друга, в сумбурном виде и исключительно женском

восприятии рассказали о событиях, случившихся на ведомственном

асфальте. Слава богу, никто из партийских в них не участвовал!

Теперь по порядку, с учетом необходимых с мужской

стороны уточнений. На днях в Мирненский банк привезли деньги

самолетом, для выплаты зарплаты трудящимся. А сегодня за частью

этих денег из Пионерного, в котором по причине молодого возраста

аэродром построить не успели, машиной приехали инкассаторы.

При возвращении домой с деньгами, машина попала в аварию – на

приличной скорости задела встречную и слетела под откос,

перевернувшись пару раз. Шофера, кассира и охранника с тяжелыми

травмами привезли в Мирненскую больницу, слава богу, все живы.

А мешок с деньгами, вместе с пассажирами встречной машины,

почему-то оказавшейся без госномеров и полностью сгоревшей на

асфальте, исчезли.

Выпытывать у гостей детали происшествия (не катастрофы

же – никто не погиб) было бесполезно, женщин как правило

технические подробности не интересуют. Но Владимир отмолчаться

не мог:

«А в каком месте машины столкнулись?»

Дамы переглянулись, пожали плечами. – даже этого не

знают!

«И кто из шоферов виноват?» – не успокоился наш непоседа.

Ответа не получил, хотя и услышал от Наташи:

«Говорят, там милиция работает», – а кто другой мог

работать?

Пару минут мы еще потрепались, посочувствовали

пострадавшим и все, можно было тему кончать, больше никаких

подробностей гости сообщить не могли. Они это поняли, и

продолжая вздыхать, комнату покинули. Теперь тему можно

обсудить в исключительно мужском коллективе.

«В инкассаторской машине придурки сидели», – поторопился

Владимир, – «могли бы не лихачить, с деньгами все же ехали. А в

другой полные дураки – машину бросили, а деньги забрали! Их же

найти – раз плюнуть!»

Паша так быстро определиться не мог в силу некой своей

малахольности или, мягко говоря, обстоятельности, а потому

молчал, вследствие чего наш энергоноситель обратил взор на меня:

«Ты-то как думаешь?»

«А что думать? На асфальте каждый год несколько машин

целуются, Теперь пришла очередь инкассаторов. Ну а с деньгами

согласен – зря соблазнились хозяева брошенной машины. И хотя

номера с собой унесли – найдут их быстро».

Паша так и отмолчался, что никого не удивило, и на этом о

происшествии мы закончили – пора нести образцы к главному

геологу.

Однако вышел облом – Игорь Георгиевич в камералке

отсутствовал. Пришлось молчуну взгрустнуть – очень ему хотелось

продемонстрировать шефу «березиты». А Владимир наоборот

повеселел, и теперь посматривал на приятеля сочувственно, потому

что друзьями они оставались, несмотря на разногласия по работе.

Но в то же время и с налетом некого пренебрежения, показывая этим

изначально отрицательное отношение к не состоявшейся показухе.

И не забыл напомнить:

«Не вздумай никому голову дурить, что руду нашел! Хватит

одного раза!»

* * *

Дождавшись окончания рабочего дня в службах, не

связанных с полем, я навестил своего компаньона по делам

рыболовно-охотничьим. В камералке мы встречались редко –

Евдоким, или Дока, трудится механиком, а потому обитает в гараже,

да и там его частенько найти не просто. Вот я и притопал к нему

домой, с надеждой узнать о ЧП на ведомственном асфальте

поподробней. Все же Дока день провел в поселке – поближе к месту

аварии, да и сам – как бы поточнее выразиться – по работе связан с

машинами и получше разбирается во всяких с ними происшествиях.

Не говоря о том, что и в Мирном, и в Пионерном у него масса

знакомых среди работников тамошних гаражей.

Дока оказался информированным лучше представителей

прекрасного пола.

«Машины в знакомом месте поцеловались, на

трамплинчике», – сообщил с нескрываемым ехидством, – «Каждый

год две-три разъехаться не могут, а дорогу подправить время не

находят, хотя делов ерунда!»

Как и Дока, я не замедлил возмутиться. Об этом трамплине

сколько говорят – и все бестолку! Ладно бы одни железяки в утиль

превращались – так ведь люди в больницу попадают, а некоторые

прямиком на кладбище! Но в последнем случае исчез мешок с

зарплатой горняков целого поселка – сумма запредельная, и это меня

воодушевило:

«Теперь трамплин срежут», – удивил я Доку, – «Железки и

люди у нас не ценятся, не то, что деньги – из-за них и про трамплин

вспомнят, и про все аварии на нем, и крайнего найдут, кто за дорогу

отвечает».

«Должны бугор убрать», – согласился Дока, – «А насчет

аварии я в одно не врубаюсь: зачем хозяевам второй машины

госномера с собой забрали? На двигателе и кузове они же не исчезли

после пожара!»

И тут меня озарило: а действительно, зачем снимать

госномера? Что там, в машине, дураки сидели, что ли? А если не

дураки, то машина и была без номеров, и возле этого трамплина

инкассаторов ждала, в удобном для аварии месте!

Мысль была бредовой, но не отпускала, и определило то, что

немедленно сорвалось с языка:

«Тебе не кажется, что авария подстроена?»

У нас с Докой головы работают в сходном направлении, что

тут же подтвердилось:

«Очень кажется», – с оптимизмом согласился с моим бредом,

– «а если так, то люди были «рисковые», не побоялись под машину

подставиться!»

«Могли просто поставить за бугром в нужном месте, самим в

ней сидеть не обязательно», – бредовая мысль получила дальнейшее

развитие.

«Точно!» – теперь у Доки и глаза загорелись, – «А рядом

вторая поджидала, на которой с деньгами умотали!» – ну прямо мою

очередную мысль озвучил! И как страстный любитель всяких

приключений, особенно если они с криминальным оттенком, тут же

мне предложил: «Давай к трамплину смотаемся, посмотрим все на

месте!»

Я не против, только что увидим? Милиция необходимые

действия закончила, разбитую и сгоревшую машины увезли на

штраф-стоянку в Мирный. Но время, как говорят, «детское», почему

бы и не прокатиться?

Часть седьмая.

Через полчаса были на месте. Втроем – Чапа мигом

заскочил в люльку. Поставили Урал вверху трамплина на обочине

дороги – так он виден издали с обеих сторон асфальта, не дай бог и

нам попасть в передрягу, – и пошли вперед, посматривая по

сторонам. Как и ожидали, ни людей, ни попавших в аварию машин.

Только битое стекло, обломки пластика, следы огня и куски

обгорелой резины, линии и кружки мелом на асфальте, оставленные

гаишником. Все это сразу за перегибом трамплина, на спуске от

Мирного, и прослеживалось метров на тридцать, заканчиваясь

следами волочения чего-то большего и тяжелого с обочины на

асфальт – как мы поняли, перевернувшейся машины. Левая обочина

дороги разъезжена – по ней объезжали злополучное место; на

правой следов не замечалось, но остались глубокие борозды,

оставленные слетевшей с дороги машиной.

В общем, смотреть было мало на что, но и увиденного Доке

для вывода хватило:

«Километров восемьдесят в час неслись, придурки», – это

насчет машины инкассаторов, – «и прямо по середине дороги! Они

что, совсем без мозгов?» – посчитал, что «придурки» – слабо,

подразумевает, что в голове все же что-то есть.

«Шофер не местный», – заступился я за водилу, – «о нашем

трамплине понятия не имел, или просто забыл!»

«Не понятия, а мозгов!» – с возмущением не согласился

Дока, и уже спокойнее, – «А вторая машина стояла. Не двигалась то-

есть. Потому от удара с асфальта не слетела – только назад

откинуло», – показал рукой на асфальте царапины, – «вон следы, как

несло».

«А если они сломались перед трамплином и

ремонтировались?» – предложил сомнительную версию.

«Такого быть не может», – Дока и на секунду не задумался, -

«любой шофер обязательно скатился бы по склону назад, на

обочину».

«А вдруг они только-только сломались, из машины вылезти

не успели?»

Теперь Дока пару секунд подумал, потом улыбнулся с

сарказмом:

«Ага, выскочить не успели, а номера снять и с мешком денег

смыться ухитрились!» То-есть, у товарища моего версия аварии

тянет на криминальную – спланирована, подстроена и принесла

ожидаемые результаты в виде хищения крупной денежной суммы.

Примерно к тому же подходил и я, и последние вопросы

задавал так, для очистки совести – вдруг что-то упустил по

незнанию особенностей дорожных происшествий. Своими ответами

совесть мою Дока успокоил, но теперь появилось и нарастало

желание узнать, с кем исчез мешок денег и куда он в данный момент

перемещается. Уверен, что и Доку подобные мысли волновали, а

потому можно попытаться склонить его на следующие «подвиги»,

хотя прекрасно понимал, что вряд ли что хорошее из этого может

получиться.

«Надо в сопки пробежаться», – попытался отвлечь его

внимание от асфальта, – «если авария спланирована, то

инкассаторов в них ждали, а не на дороге. Что бы не светиться». И

когда Дока обернулся ко мне, демонстрируя на лице поддержку, все

же его чуть-чуть охладил: «Хотя, конечно, могли сидеть во второй

машине, если она была».

«Вторая под вопросом», – неожиданно усомнился автор этой

версии, – «дорог у нас мало, милиция по всем катается, все

перекрыла и весь транспорт проверяет. Надежней для бандюков

мотоцикл, по бездорожью крутануться. Или к железке податься, на

товарняк вскочить», – и махнул в сторону железки рукой.

Последняя проглядывалась слева от нас совсем недалеко,

меньше километра, в середине широкой долины. А ведомственный

асфальт, на котором мы стояли, проходил по ее краю, впритык к

сопкам. Насчет железки – что можно с деньгами вскочить в товарняк

– Дока был прав, но отчасти. Предварительно нужно добежать до

разъезда, где эти поезда останавливаются, либо по крайней мере

притормаживают. А это еще пару километров. Плюс поезда ходят не

слишком часто, плюс лишние свидетели на самом полустанке. И

получается, что похитителям с деньгами двигаться к железке не

резон. Это я доходчиво объяснил, и тут же услышал полезное

уточнение:

«Значит, в сопки с деньгами ушли – больше некуда».

«А участвовало в деле три человека», – ввернул я совсем не

очевидное, – «двое здесь – один деньги брал, второй его страховал, а

третий там», – махнул рукой в сторону Мирного, откуда должны

были ехать инкассаторы, – «подавал сигнал, что идет нужная

машина».

Дока изобразил на лице восхищение «прозорливостью»,

покачал головой, еще раз ее подчеркивая, и без слов пошагал к

мотоциклу. Не оставлять же его на дороге, пока будем бегать по

сопкам?

Нужное место нашли в момент. Что неудивительно при

специфике моей работы – постоянно смотреть под ноги и различать

не только какие там породы, но и следы диких животных и любых

средств передвижения человека не просто безотносительно, а и с

привязкой ко времени. Дока, конечно, в поле времени проводил

поменьше, в силу профессии, но как ярый охотник в следах

разбирался тоже неплохо.

На вершине ближнего к асфальту бугра (сопкой язык назвать

не поворачивался) в пожухлой траве валялось несколько окурков

сигарет с фильтром, а ветки редкого баялыча рядом либо сломаны,

либо пригнуты к земле несомненно рукой человеческой. Чапа

закрутился, начал принюхиваться – показал, что кто-то здесь был и

не очень давно. Ведомственный асфальт отсюда отлично

просматривался в обе стороны, что для лихих ребят было важно, и

как мы поняли, здесь сидели не менее двух часов – если судить по

числу чинариков, и что курящих было двое.

Дока начал собирать окурки и сравнивать их между собой,

Чапа продолжал работать носом, а я еще раз проследил взглядом

асфальт в сторону Мирного. Километра на два он просматривался

надежно, а дальше, после подъема, исчезал за сопкой. Получалось,

что у преступников, если они были, в запасе имелось не более

полторы минуты, чтобы при появлении машины инкассаторов и ее

скорости, как определил Дока «километров восемьдесят», сбежать с

бугра вниз, вскочить в машину свою, выехать на асфальт и

поставить ее в нужном месте. Ну а спрыгнуть с обочины дороги –

обязательно вправо, что бы в аварию не попасть – времени почти и

не надо.

Пока Дока возился вверху, я спустился с бугра посмотреть,

где можно поставить машину или мотоцикл не опасаясь, что их с

дороги могут увидеть раньше времени, и тут же нужное место

нашел. Конечно, следы колес были слабенькими, как и положено на

щебенке, и только одной машины, но помог баялыч, который под

колесами сминался и кое-где ломался.

Подождал Доку, пока он закончил с окурками и спустился ко

мне:

«Видишь?» – показал ему придавленные к щебенке ветки, -

«машину здесь ставили, а второй или мотоцикла у них не было».

«Вижу», – Дока кивнул головой, – «а их, как ты говорил,

здесь двое и было. Я окурки сравнил: один сигареты губами держал

и только до половины скуривал, а второй фильтр прикусывал, и

сигарету вышмаливал полностью, до фильтра».

Попросив обладателя часов засечь время, вдвоем по

слабеньким следам, а где и за Чапой, сосредоточенно их

вынюхивавшему, мы из-за бугра подошли к асфальту там, где на

него вытаскивали машину инкассаторов – где-то здесь и

преступники в свое время на него выехали. Дока уже понял, для

чего я просил засечь время:

«Две минуты топали», – сообщил мне, посмотрев на часы.

На первый взгляд многовато – машине инкассаторов

требовалось полторы минуты, чтобы доехать до трамплина с того

места, где преступники могли их увидеть. Правда, мы шли

пешечком и медленно – следы слишком плохо просматривались и

Чапа не спешил. Пришлось напарника просить:

«Нужно еще раз за бугор пробежаться. Две минуты нас не

устраивают».

Он тут же глянул на часы и пустился бегом, так же бегом

вернулся назад:

«Минута десять туда и минута пять назад», – дыша как

паровоз, доложил результат, – «Я и на верх бугра заскочил, на пять

секунд больше ушло».

«Теперь все сходится. У лихих ребят было полторы минуты

выехать на асфальт, поставить на нем машину, и из нее убраться. А

они, как ты видишь, все могли проделать за минуту десять. Не

учитывая, что к асфальту они ехали быстрее, чем ты сейчас бежал».

«Вот гады, что придумали!» – возмутился сыщик-любитель,

окончательно уверившийся в криминальном характере аварии. И не

замедлил поинтересоваться: «А что мы будем дальше делать?»

Об этом и я думал, пока мы шагали к Уралу, спрятанному от

лишних глаз в сопках. Подошли, но Дока не спешил приступать к

обязанностям водилы, а топтался возле него, на меня посматривая и

ожидая ответ.

«Давай с самого начала», – определился я с мыслями, и Дока

изобразил на лице внимание. «Бандиты знали, что деньги должны

везти из Мирного в Пионерный, то-есть, они могли жить в одном из

этих поселков». Дока, соглашаясь, кивнул головой. «Но это на

первый взгляд», – я продолжил, и он тут же выразил на лице

удивление, – «Машина, которую инкассаторам подставили, не из

этих поселков точно, потому что найти ее хозяев, даже если и без

номеров, и сама сгорела – в чем я сомневаюсь и предпочитаю

считать, что ее специально сожгли – труда местной милиции не

доставит. Слишком хорошо в поселках все друг друга знают, также

как и все машины и мотоциклы, даже если они официально не

зарегистрированы».

«Значит, подстроили аварию приезжие, а наводчик был из

местных!» – понял напарник то, что я собрался ему донести как

вывод из уже сказанного.

«То-то и оно», – похвалил за сообразительность, и не

замедлил огорчить, – «и получается, что ничего большего мы с тобой

сделать не можем, нет у нас возможности узнать главное: кто

наводчик. А без него и исполнителей искать нечего!»

Дока почесал затылок, с минуту подумал и нерешительно

предложил:

«Может, к Михаилу съездим? Предложим свою помощь?»

Михаил – это капитан милиции, Мирненский опер, по

совместительству наш хороший знакомый, можно даже сказать –

друг. Волей случая нам с Докой удалось поучаствовать в раскрытии

преступления, точнее – убийства. Дело вел Михаил, и очень не

хотел, что бы мы ему мешали. Однако получилось так, что главные

подозреваемые, и что важнее – железные улики были найдены мной

и Докой, и в нужный момент в милицию представлены.

Преступников задержали, а мы с Докой стали друзьями Михаила, и

могли бы запросто с ним пообщаться. Только не очень верил, что

сейчас он станет с нами откровенничать по еще одному делу, к

которому, не в пример прошлой работы, мы не имели никакого

отношения. Однако факт подставы на асфальте в нужное время и в

нужном месте машины, предварительно спрятанной от лишних глаз

рядом с дорогой; следы присутствия двух наблюдателей -

любителей покурить – на вершине бугра, сделали свое дело: я и Дока

уже не представляли, как бросить начатое разбирательство. И от

встречи с Михаилом, даже если он пошлет нас к черту, отказаться я

не мог. Но Доку сразу же предупредил:

«Только не сегодня и не завтра. Времени у него для нас нет,

пока с машиной без номеров разбирается и в банке шерстит, кто бы

мог быть там информатором. Получится у него за два дня – и ладно,

помощь наша не потребуется. А не получится – мы и подъедем,

окурки, что ты собрал покажем, сюда свозим, на бугор, откуда

инкассаторов высматривали, расчеты наши по времени приведем», -

и видя, что друг мой несколько приуныл, закончил на более

оптимистичной ноте, – «Глядишь, и заинтересуем человека!»

Мы еще недолго поболтали – так, о мелочах: на чем и куда

преступники с деньгами рванули, если следов мотоцикла или второй

машины мы не нашли, как и где информатор из Мирного мог

сообщить подельникам нужные сведения, ну и т.д. Но все это

можно считать пустым трепом – пока у нас не было ничего, что

могло бы направить мысли в нужном направлении. Оставалось – для

очистки совести – осмотреть то место, где как я предположил, кто-то

третий подал сигнал, что идет инкассаторская машина.

Но вышел полный облом – на верху длинного подъема в

сторону Мирного был врез в коренных породах, иначе без еще

одного трамплина, почище уже известного, дело бы не обошлось. И

асфальт уложили на сплошные камни, на которых любые следы

заметить невозможно. И даже окурков свежих не нашли, хотя все

возможные места осмотрели внимательно. Так что вопрос – как

сюда добрался предполагаемый подозреваемый третий и был ли он

реально – остался открытым. Так же и сигнал – как можно подать,

что бы на расстоянии двух километров его легко увидели. Или

услышали?

Домой вернулись в сумерках, и жена сообщила последние

новости:

«В Мирном шофер в сознание пришел. Сказал, что смутно

видел двух человек, которые подбегали к машине, когда она

перевернулась».

«И что они делали?»

Света пожала плечиками: «Этого он не знает, сказал, что

сознание опять потерял».

«А другие что говорят?» – не мог я остановиться.

«А другие ничего не могут сказать», – Света улыбнулась,

заметив мое нетерпение, – «они сознание сразу потеряли, и в себя

пришли, когда их в больницу везли».

«А деньги нашли, или нет?» – продолжал я надоедать, хотя

было ясно, что не нашли – об этом Света точно не промолчала бы.

«Ищут», – подтвердила очевидное на сто процентов, -

«говорят, на всех дорогах солдат поставили, и по степи они

катаются, с автоматами».

Не с голыми же руками кататься. Преступники оружие

имели, на случай, если охранник инкассаторов будет способен дать

отпор – пистолет то у него был точно. Кстати, увели его вместе с

деньгами, или нет?

Часть восьмая.

Об аварии, о трех бедолагах, попавших в больницу, об

исчезнувших деньгах, мне кажется, не забывал и ночью. Потому что

утром открыл глаза – а все уже в голове, и заполнена она так плотно,

что более приятным мыслям, подходящим для начинающейся

субботы, места не остается.

Чапа мое некомфортное состояние почувствовал и пытался

выразить сочувствие: преданно смотрел в глаза, садился рядом и

прижимался горячим боком, пытался лизнуть лицо, а если не

получалось, то и ногу.

Пришлось срочно искать возможность от наваждения

ненужного и по сути бесполезного отвлечься. К счастью, физическая

работа как альтернатива умственной, есть всегда – даже небольшой

огород требует постоянного приложения сил, если хочешь получить

отдачу в виде свежих овощей и фруктов, очень для семьи нужных во

время непонятно откуда свалившихся сложностей со снабжением

населения продуктами сельского хозяйства. Нужно только

определиться с чего начинать – с полива, или с менее приятного –

уничтожения сорняков. И постараться эти дела закончить

побыстрее, что бы успеть посетить родник, мною в прошлую

субботу освобожденный от бетонного кольца, а потом и второй,

лично выкопанный. Вдруг на них дикая животина попить уже ходит?

Для пробы подергав несколько нагло завоевывающих грядки

растений, к посадки которых не имел никакого отношения, понял,

что желательно начать с полива – из сухой земли сорняки

выдираться не желали.. Пришлось присоединить шланг к трубе

водопровода, и с полчаса развлекаться, зажимая пальцами его конец,

что бы разбить единую струю на каскад капель, ничем не

отличающийся от дождя.

В землю вода впиталась мгновенно, растения на глазах

позеленели, избавившись от пыли на листьях. Теперь сорняки

выдергивались полностью, и можно начинать их уничтожение. Я

умостился на маленькой скамеечке, обеспечивающий определенный

комфорт в намеченной работе, подмигнул и улыбнулся Чапе за

моральную поддержку, но приступить к делу так и не сумел.

Наверное, и Доку занимали те же мысли, от которых я

пытался отвлечься, однако он по моему пути не пошел, и появился в

огороде, демонстрируя своим видом жуткую озабоченность.

«Почти не спал», – это вместо приветствия мне, но собачуху

не забыл погладить, – «все думал, куда бандиты могли с деньгами

смотаться», – и видя, что я на эти слова не реагирую, добавил, – «Я

уже в Мирный съездил, машину сгоревшую посмотрел».

У нас вчера был разговор, что не мешало бы посетить

стоянку возле милиции, куда по идее эту машину должны

притащить. Но в партию с места аварии мы возвращались в

сумерках, когда разглядеть что-то полезное из под забора издали – с

чего бы нас к машине подпустили – было невозможно, а потому

дело отложили на «потом». Получается, что это «потом» Дока

осуществил с первыми лучами солнца.

«И как она выглядит?» – изобразил я на лице

заинтересованность.

«Обычный бобик, очень старый. Подойти к нему я не мог, но

в дырку в заборе видно, что крылья сгнившие, и вообще весь

помятый, даже на той стороне, которая в аварию не попала. А цвет

не разберешь, сгорел капитально, все железки черные. Но», – здесь

Дока принял стойку как по команде «Смирно!», – «бак бензиновый в

аварии не пострадал, а удар спереди до него не дошел. Не могла

машина загореться, зажгли хозяева!»

«Как мы и считали», – разделил на двоих «славу» от

подтверждения вчерашнего важного предположения, автором

которого был я.

«Ну да», – согласился Дока принять свою долю

предложенного, – «только откуда она, если не Мирненская и не из

Пионерного?»

Я уже понял, что моим планам, насчет посещения родников,

осуществиться не дано, а Доку следует занять, иначе не даст мне

покоя весь день. Причем занять делом, которое доставит ему

удовольствие, или втянуть в компанию, желательно с пивом или чем

покрепче.

Огородом Дока, не в пример меня, не интересовался,

пришлось раньше времени – сорняки выдирать так и не начал -

предложить визит к Паше, который гостям рад в любое время суток.

Он, конечно, покорно за мной потащился, по инерции продолжая в

десятый раз объяснять детали вчерашнего происшествия на

асфальте, и то, что узнал от жены Ниночки, работающей медсестрой

в Мирненской больнице, где сейчас находились пострадавшие

бедолаги.

Паша был занят: зажав в руке пучок растений, резал их на

мелкие кусочки. Я-то догадался, для чего это делается, а Дока

удивился:

«Зачем тебе?»

Хозяин молча собрал резку в старую жестянку, и махнул нам

рукой – пошли мол, покажу зачем. Возле сарайчика, рядом с

большим ящиком, накрытым сверху металлической сеткой, сидел

Чапа, тряс своим обрубком и внимательно что-то под сеткой

разглядывал. Для гостей была простерта вниз руку: смотрите! Дока с

любопытством глянул в указанном направлении, и растянул губы в

улыбке: по дну ящика с писком бегала шустрая семейка цыплят, за

которыми я возил куролюба и Людочку (его жену) в Придорожный

несколько дней назад. Но сейчас это были не крохи, уместившиеся

в небольшую коробку, а прилично подросшие бесенята,

беспрерывно с писком разбирающиеся в птичьих проблемах.

«Красавцы!» – с гордостью оценил питомцев воспитатель, -

«На глазах растут! Пару месяцев – и яйца всмятку лопать будем!»

Дока, привыкший обеспечивать семью продовольствием