Текст книги "Иной жизни для себя не представляю! Книга шестая. Никогда не бросай начатое. (СТ)"

Автор книги: Александр Воронецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

но произнесенной весело, без тени укора, и обернулась к подруге,

–«Хочешь угадаю, где он пропадал?»

«К нам присоединяйтесь, Юрий Васильевич!» – проявила

Наташа гостеприимство, и повернулась к Свете, – «Наверное на

охоту ездил», – это она на ее вопрос ответила.

«Да нет, ружье дома осталось», – жена, конечно, это

проверила, – «он не на охоту, он туда, где машины недавно

столкнулись ездил! И бегал по горам, искал, где деньги спрятали!

Так ведь, дорогой мой?»

«Правда, Юрий Васильевич?» – Наташа смотрела на меня с

любопытством.

«Еще какая правда», – Света убрала с лица улыбку, – «он же в

любое дело, где можно кого-то половить, а еще лучше пострелять

друг в друга, влезть норовит! Не может без этого!» – закончила

совсем язвительно.

Ну права жена, ну и что делать? В моем возрасте

перевоспитаться уже невозможно, и Света это отлично знает.

«А мне дома переживай!» – продолжила возмущаться, – «Что

друг друга поубивают!» – сверкнула на меня очами и повернулась к

подруге, – «Ну и пускай шляется где хочет, а мы с тобой давай

выпьем!»

Я без приглашения начал пристраиваться к столу, с

надеждой, что и мне перепадет.

«И Юрию Васильевичу нальем», – улыбнулась мне Наташа,

но с опаской тут же глянула на хозяйку, – «он же еще не ужинал».

Света молча махнула рукой и вышла в коридор, по

совместительству летнюю кухню.

«Сюда Евдоким приходил, два раза. Обещал еще зайти», -

обрадовала Наташа приятной информацией, потому что Доку я

увидеть сегодня должен обязательно, и разузнать, чем у него с

опером Михаилом завершилось посещение вначале старой кошары

возле Придорожного, а потом и самого поселка.

Ответить женщине не успел – из летней кухни вернулась

Света, с тарелкой второго и бутылкой вина. Поставила все возле

меня.

«Вот так всегда», – плакнулась Наташе, – «ругаю его, ругаю, а

потом кормлю, да еще и вином пою!» – посмотрела на меня – «И

никакой благодарности, хотя бы рассказать что делал. Всегда до

последнего молчит как рыба!» Какой я в ее глазах негодяй!

Не успели выпить по рюмке, как лежащий у двери Чапа

гавкнул разок, и закрутил своим обрубком – показал, что к нам идет

хорошо знакомый ему человек. Оказалось Дока. Женщины его за

стол тут же усадили, винишка в бокал налили. Зная, что в дела, нас

не касающиеся, мы обычно влезаем вдвоем, Света не замедлила

поинтересоваться:

«Уж не с муженьком ли моим вместе по горкам бегали,

деньги пропавшие искали?»

От подобного предположения, вернее от того, что он в таком

деле не участвовал, Дока в момент поперхнулся вином и

раскашлялся, что Света поняла как подтверждение своих слов:

«Ну вот, бог тебе соврать не позволил. Точно деньги в горах

искали!»

Дока закрутил головой и замотал руками – сказать «нет» у

него пока не получалось. Но, откашлявшись и отдышавшись, сумел

прохрипеть:

«Весь день один провел, с Юрой первый раз сегодня

встретился!» Врал, конечно, но это была ложь во благо нашего

общего с ним дела.

Через пару минут он начал семафорить мне глазами – пора,

мол, выйти поговорить. Я тоже считал, что пора, но женщины

держали разговорами, теперь на совсем ненужные нам темы.

Пришлось обоим страдать, поддерживая пустую болтовню. Наконец

подходящий момент настал – вино кончилось, закуски тоже, и

вначале Дока, а через минуту и я с Чапой компанию развеселых

женщин покинули, можно сказать, «по-английски».

«Ты где мотался после работы?» – полюбопытствовал Дока,

как только встретились во дворе дома, – «Два раза забегал, а Светка

твоя только плечами пожимала!»

«Узнаешь, но вначале рассказывай, что с Михаилом

накопали», – их дела были важнее, значит и начинать нужно с них.

«Нормально накопали», – Дока прямо расцвел, что я заметил

даже в приличной темноте позднего вечера, – «все было, как мы и

предполагали!»

И рассказал, что в кошаре возле Придорожного, которую

они посетили в первую очередь, нашлись следы Уазика, мотоцикла

Восход, много окурков и пустая водочная бутылка. Окурки собраны,

с бутылки попробуют снять отпечатки пальцев, со следов машины и

мотоцикла сделаны гипсовые слепки. Михаил, по словам Доки,

заметно воодушевился, получив в руки, как он считал, важные

улики, в том числе и на возможного и очень для опера нужного

третьего фигуранта по делу. Который получался хозяином Восхода,

а по нашему с Докой мнению – тем, кто подавал сигнал для главных

бандюков, что едет машина с инкассаторами.

Затем они съездили в поселок, и опер долго выпытывал у

знакомых все о мотоциклах Восход: сколько их в Придорожном, кто

владельцы. Но последних пока не навестили – Михаил посчитал

нужным вначале сделать фотки с гипсовых слепков отпечатков

протектора, и уже с ними в поселок вернуться.

«Михаил благодарность нам вынес!» – похвалился Дока с

гордостью, точно о непредвиденной большой премии,– «Обещал и

дальше с нами сотрудничать!» – это для него было выше любого

материального поощрения.

Теперь пришла моя очередь рассказать о недавних

приключениях возле железной дороги. В деталях – приятель хотел

знать все, и сразу меня останавливал, если я пропускал всего лишь

один свой шаг. Понятно, что адреналина у него в крови

прибавлялось и прибавлялось, он все быстрее и быстрее крутил

головой, начал размахивать руками и вообще необъяснимо дергаться

всем телом. А когда я дошел до описания места, где следы беглецов

пересекали проселок в направлении к областному шоссе, молча

держать в себе эмоции больше не мог:

«Завтра надо долину осмотреть! В ней есть сухое русло, с

песочком. Вдруг повезет, и на нем их следы отпечатаются!»

Отпечатаются – хорошо, путь беглецов немного

подкорректируется. Но, осматривая долину с железнодорожной

насыпи, я уже наметил возможные направления их движения к

областному шоссе, причем в двух вариантах, учитывающих

особенности местного рельефа и растительности в целях

маскировки. И не очень надеялся, что в нужных местах сухого русла

отпечатки ног мы найдем, потому что вчера успел нагляделся, где

они теоретически быть должны, а практически глаз их не различает.

И сухое русло, покрытое больше мелкой галькой или грубым

крупным песком, в этом плане оптимизма не внушало, чего Дока

пока не знал. И весь его энтузиазм и энергию следовало

переключить на дело, как мне казалось, более важное и более

трудное, если не сказать – авантюрное. Деньги нужно поискать в

этой долине, где-то поближе к областному шоссе. И когда я об этой

очередной фантазии Доке только намекнул, он тут же с жаром

определил наши последующие действия:

«Завтра я пораньше с работы сбегу! Вдвоем туда смотаемся.

Все облазим, а деньги найдем!» – уже не сомневался, что они

действительно там спрятаны, а не в другом месте – сопках,

определенных для нас опером Михаилом. Мне осталось только

напомнить:

«Лопату не забудь захватить!» – а чем еще заначку

выкапывать?

Часть тринадцатая.

Приятная мыслью навестила утром: в расследование,

связанное с аварией и хищением денег, мы с Докой ухитрились

влезть надежно. Вряд ли опер откажется от сотрудничества после

всего, что мы уже накопали. Это радовало.

Но лично мне принесло и негатив – после работы сразу

бежал домой, что бы тут же и из него исчезнуть. А возникшая в

рабочем коллективе напряженка уже развилась, до открытого

противостояния между моими главными помощниками – времени

поговорить с ребятами по душам не находил.

Нужно было что-то срочно предпринять, и диссидентов, не

желающих понять друг друга, я довез до пятачка, хотя кое-кто еще

раньше из салона подавал сигнал шоферу, предлагая остановиться.

Вылезли из машины, и Владимир демонстративно возмутиться:

«Какого черта?» – это мне, потом шоферу в кабину, – «Ты

что, сигнала не слышал?»

Не видел, как отреагировал водила, а я улыбнулся, хлопнул

оскорбленного по плечу:

«Не переживай, сейчас разберемся», – и крикнул Паше, уже

шустренько убегавшему, – «И ты не торопись, поговорить нужно!»

Вернулся, но недовольным – говорить при Владимире ему не

хотелось. Еще один член нашей команды – техник геолог Наташа -

успела сделать от машины несколько шагов, но почувствовала

близость словесной баталии между тремя мужиками, двое из

которых уже излучают гнев и недовольство. И, как женщина

любопытная, остановилась и приготовилась слушать. Просить

побыстрее идти куда нужно – не для нее разговор – мне не хотелось.

Знал отлично, что уже вечером жена напомнит о хамстве по

отношению к человеку, с которым только вчера пил вино. Пришлось

пойти на мягкий вариант:

«В сторонку отойдем, разговор серьезный», – предложил

коллегам мужского пола. Паша промолчал, а Владимир отлично

понял подоплеку просьбы и неожиданно для всех перевел ее на

язык грубого мужлана:

«Чего уставилась?» – это он Наташе, – «Топай давай, к своей

канаве!»

Наташа удивленно распахнула глаза – такого от признанного

организатора партийских праздничных мероприятий не ожидала – и

покорно пошагала куда ее послали, конечно Владимира осуждая за

грубость, не позволившую удовлетворить любопытство. Я вздохнул,

посмотрел ей вслед, и повернулся к грубияну:

«Ну ты даешь! Зачем девушку обидел?»

«А ты сам хотел, что бы она отвалила!» – продолжал

Владимир демонстрировать недовольство, – «Теперь и говори, зачем

мы здесь время теряем попусту!» – и отвернулся в сторону.

«Ладно», – не стал я препираться, – « с Паши и начнем», – тот

перестал рассматривать траву под ногами, поднял голову, – «Больше

в канаве с «березитами» я тебя видеть не должен. Хватит! Два дня

камни колотишь, золото ищешь! А другие дела забросил!» Паша

снова потупил голову, а Владимир в сторону от нас с нескрываемым

сарказмом прошипел:

«Нечего в той канаве искать, нет там никакого золота!»

«Это пробы покажут», – проявил я необходимое в данный

момент миролюбие, и показав Паше, что в канаву верю и золото в

ней есть, только не так много, что можно увидеть в образцах. И

чтобы успокоить совсем, настроить на работу по большей части

ногами, а не молотком, наметил общее с ним дело: «Я на обед

подойду, а после его по пятачку пройдемся, покажешь все

интересное. Может и канава не в лучшем месте – вот вдвоем и

решим, что дальше делать».

Паша продолжал стоять с опущенной головой, как

провинившийся школьник, а я, видя готовность Владимира бросить

очередную ехидную реплику, наставления продолжил, теперь для

экстрасенса:

«А до обеда с тобой погуляем, канавы наметим, если есть что

вскрывать!»

Владимир пробурчал в небо, вроде как я хозяин-барин, что

хочу то и ворочу, а его дело подчиняться. И тут же двинул в нужную

сторону. Я за ним, изредка переходя на рысь.

Настроение коллеги, когда начал показывать дудки БКМ,

вскрывавшие песчаники, иногда и с признаками изменения, немного

улучшилось, грубые слова исчезли и разговор стал деловым, чего я

и добивался. Ближе к обеду, когда пробежали с одного конца его

площади до другого, пришла пора делать выводы. Владимир без

подсказки и начал:

«Измененные породы и у меня есть, но это пятна, в одно

тело не сливаются. Да и до «березитов» нормальных не доходит».

Правильно подметил, но прекращать работу рано – все

интересные образования тяготели к узкой полосе, а не встречались

абы где. Сюда же с пятачка стрелял и разлом, вскрытый Пашей

канавами, причем в одной из них не только с бурятиной «железной

шляпы», а и с шикарными «березитами». Может оказаться, что

здесь, у Владимира, дудки БКМ, эти булавочные уколы до коренных,

не попали в лучшие места, и мы не обладаем достаточной

информацией для выводов. То-есть, нужно пройти одну-две канавы

не ручные короткие, а длинные экскаваторные: полосу пород с

пятнами изменения пересечь полностью, изменения между

канавами увязать, и найти продолжение разлома.

«Без магистральной канавы не обойдешься,» – подтвердил

Владимир схожесть наших мыслей, – «В старых пробах золотишко

есть, миллиграммы, скоро из нами отобранных в дудках анализы

придут. Вот тогда канавы можно и задавать».

Как геолог, сказал правильно, только невозможное. Потому

что в партии экскаватор работает по четкому графику, и не только у

нас на участке. И требует обслуживания, а кататься каждый день с

одного места на другое не может. Как и дожидаться результатов

анализа каких-то проб. То-есть, все мы – я, Паша и Владимир -

должны обеспечить его работой в четко запланированное время, и

минимум на десять дней – это пять канав по двести метров каждая.

Пришлось в выводы Владимира внести коррективы:

«Ждать анализы не будем – канавы проходить придется во

всех случаях. А потому не тяни, и намечай, где считаешь нужным,

общей длиной метров четыреста. Паша у себя наметит столько же, я

задам парочку – и можно экскаватор сюда гнать. Мне о нем каждый

день напоминают!»

«Ну да, железки у нас на первом месте! Надо не надо, а

скважину бури, канаву проходи. Даже если и в геологии не

разобрались!» – по привычке вяло возмутился коллега, прекрасно

знающий, что не экскаватор или буровая при геологе, а геолог при

них, и спорить, возмущаться бесполезно.

К обеду вернулись на Пашин пятачок. В знаменитой канаве с

«березитами» ковырялась Наташа, а сам он бегал по последним

дудкам. Подошли к стоящей здесь же машине, покричали и

помахали руками, приглашая всех перекусить.

Наташа подошла последней, когда шофер Николай

устанавливал рядом с машиной специально возимый вместо стола

ящик, и пару подушек от сидений заднего ряда салона, также

специально не прикрученных к металлическому каркасу. С опаской

поглядывая на «грубияна», устроилась от него подальше. Тот

молчал, как и Паша, да еще и хмурился, что совсем для него было

непохоже.

Молча начали есть, как на поминках, не иначе. Николай, наш

шофер, с удивлением крутил головой, не понимая, почему нет

обычного анекдота, прикольной истории и всего другого, чем обеды

всегда сопровождались. Наконец не выдержал:

«Может, расскажешь что-нибудь? А то прямо здесь и

заснем!» – попросил Владимира.

«Пусть начальник развлекает!» – буркнул тот, переложив на

меня ответственность за настроение коллектива, – «Ему и сказать

есть о чем – два дня после работы непонятно где мотался, деньги

бандитские искал!»

Публика проявила любопытство, а Наташа еще и

улыбнулась.

«Хорошо вас жена знает, Юрий Васильевич», – искоса

посмотрела на меня, – «Сразу догадалась, чем вы после работы

занимаетесь».

«Да гадать нечего», – малость оживился Владимир, – «к

Паше или Леньке не зашел вечером – значит, вляпался в очередную

разборку, с криминалом связанную. А у нас криминал один – деньги

у инкассаторов сперли!»

Теперь за ящиком-столом заулыбались все, кроме Николая –

тот смотрел на меня, словно я был тайным агентом другого

государства.

Слава богу, ожил народ. Только как это Владимир догадался?

После работы я мог и на охоту рвануть!

«И не думай, что мозги нам запудришь – ездил ты не на

охоту. Видели, как на Минске с асфальта свернул возле железки, и

ничего похожего на ружье с собой не вез!» – продолжил в уже

вернувшемся желании быть среди всех на виду, да еще и во всем

первым.

Я не стал отговариваться – давно все прекрасно знали, что о

делах на криминальном поприще я никогда и никому не

рассказываю, пока они естественным путем, с молчаливого

разрешения кое-кого из милиции, не становятся достоянием

гласности. Но очень нужный в данный момент разговор за «столом»

начался, народ зашевелился, а к концу обеда был в должной мере и

весел, и способен к нормальной в коллективе работе.

Владимира назад не отпустил, заставил вместе со мной

сопровождать Пашу и слушать объяснения по геологии, колотить

камни и сравнивать с похожими на собственной площадке. Получив

в обед заряд положительных эмоций, в пререкания они не

пускались, да и разговор золота, этого виновника раздора, не

касался. Говорили о породах, о процессах гидротермального

изменения и масштабах его развития – обязательное и привычное

обсуждение деталей общего дела.

Пашин пятачок был поинтересней. Из дудок БКМ тоже

поднимались знакомые песчаники, но не в пример участка

Владимира, в большинстве в разной степени измененные.

Про Пашу я молчу – он был убежден, что золото здесь есть,

и хотя ни разу не произнес это слово, уверенность свою

демонстрировал повышенной подвижностью, излишней

разговорчивостью и желанием всучить для детального осмотра

образцы чуть ли не из каждой дудки. Владимир, не хуже меня поняв

геологическую ситуацию, наверное пришел к выводу, что Паша все

же прав, и какое-никакое золотишко может оказаться. Камни тоже

колотил, образцы рассматривал, но в обсуждение предпочитал не

вступать, помня свое «безответственное» предсказание после

общения с космосом.

Пятачок я сравнивал и с его продолжением, где разбирался с

геологией сам. Пришел к неутешительному выводу: как и у

Владимира, у меня те же разобщенные пятна осветления в

неширокой полосе, правда стреляющей на знаменитую Пашину

канаву. Для полной ясности, полосу эту, как и у Владимира,

придется канавой экскаваторной вскрыть, не больше.

Рабочий день подходил к концу, и пришло время

поинтересоваться, что же на пятачке делать дальше.

«У тебя может и до руды дело дойти», – для начала

оптимистично настроенного гида похвалил, на что Владимир

первый раз за последние дни негативно не отреагировал, – «Вот и

расскажи, что собираешься вскрывать, и какие объемы канав для

этого понадобятся».

Паша тут же принял озабоченный вид, отражающий работу

извилин, и…. молчал, из-за отсутствие на данный момент

подходящих предложений. Ясно, вопрос индивидуально не

прорабатывал, хотя должен был это давно сделать. Постояли молча с

минуту, и Владимир не выдержал:

«Что телешься? Каждый геолог всегда это должен знать! А у

тебя никакого плана!»

«Ну», – наконец в голове у того что-то промелькнуло, -

«можно БКМом сеть сгустить, что бы дудки были в профилях через

пятьдесят метров, и две канавы задать, где породы изменены

сильнее всего», – показал, что стратегического видения ситуации

бог ему не дал. Сейчас дополнительные дудки, эти точечные уколы,

ничего в принципе не изменят. А двух канав ручных не просто мало

– капля в море, потому что уточнят строение одного-двух пятен

измененных пород, но реальную картину их общего развития по

мощности и протяженности не дадут. Дальше слушать коллегу

Владимир не мог:

«Опять на ерунду понесло!» – адресовал Паше, но высказал

мне, – «Здесь магистральные канавы нужны, и не одна, а несколько!

«Березиты» вскрыть на полную мощность, убедиться, что они не как

горох пятнами рассыпаны, а два-три тела слагают! А еще лучше –

одно большое!»

Паша с опаской отвернулся, поискал взглядом непонятно что

в районе горизонта, и неуверенно сформулировал ответ на

навязываемое ему почти готовое решение:

«Здесь можно пройти», – жестом показал, что через лощину.

И снова замолчал, как партизан на допросе.

Владимир обреченно махнул рекой – другого от нашего

молчуна и не ожидал. Пришлось срочно гасить нарождающуюся

перепалку:

«Так, мужики, время подумать есть. Завтра четверг, день

камеральный, вот и наметите канавы. И мне персонально покажете,

что у вас получилось».

Паша в ответ кивнул, молча и серьезно – предложенное дело

его не радовало и даже пугало. А Владимир усмехнулся – для него

канавы намечать – что семечки щелкать.

Часть четырнадцатая.

о случаю намеченной на завтра камералки, после поля

сразу разбежались по домам. Пару часов я собирался отдохнуть,

после чего заняться делом, связанным не с работой, а с Докой, с

которым договорились прокатиться в долину. И который мог втихаря

смыться из гаража раньше времени.

В последнем я не ошибся, издали заметив Урал возле

калитки, а подойдя поближе – и лопату, черенок которой торчал из

люльки. Сам Дока блаженствовал в тени на крыльце.

«Наконец-то!» – бодро вскочил на ноги при моем появлении,

– «Собирайся быстрей, у нас делов куча, можем не успеть!»

Я не успел бросить в летней кухне термос, сумку для

тормозка, и сполоснуться под краном – а Дока уже сидел на

мотоцикле. Через пару минут мы катили в направлении к долине, с

надеждой на многообещающие приключения. Чапа в люльку

запрыгнуть не забыл.

До переезда через железку доскочили в момент, дальше по

проселку вдоль нее скорость пришлось убавить – пыль и песок не

только тормозили, а и бросали мотоцикл из стороны в сторону. Еще

раньше Дока попросил рассказать, где лихие ребята с мешком денег

этот проселок пересекли, направляясь в сторону сопок, теперь он

внимательно высматривал их следы, вместе с Чапой – я постарался

ничего не затереть.

«В кедах бежали», – сделал вывод, когда добрались до следов

беглецов от места аварии через долину в сопки, – «у одного размер

последний – лапа как у медведя, а у второго маленький, почти

женский», – поднял на меня голову, – «Теперь я их ни с какими

другими не спутаю».

Конечно не спутает, потому что других нет, по крайней мере

вчера не было. Дока же надеялся разглядеть еще что-то, мною

пропущенное, и когда покатили дальше, крутил головой как

ненормальный, больше рассматривая обочины проселка, а не

лучшие для проезда места. Так доехали до моста на железке,

проехали под ним на другую ее сторону, и по второму проселку

наконец-то добрались до места, где беглецы оставили следы еще раз,

теперь в направлении противоположном: от железки к областному

шоссе. Дока ими тут же занялся:

«Точно они пробежали», – согласился, что и я вчера не

ошибся, – «тот же медведь, и тот же пацан мелкий», – как и в первом

случае, следы были разного размера. С деловым видом прыгнул – по

другому не скажешь – на мотоцикл, с проселка проехал до

ближайших кустов, спрятал технику за ними. И архаром взлетел на

железнодорожную насыпь, куда я только-только взобрался.

«Куда дальше пойдем?» – дыша как лошадь, выдавил между

вдохами, уже обшаривая долину глазами.

Я на нее насмотрелся вчера, и сейчас решал, по какому из

двух вариантов будем ее пересекать, понимая, что дело сегодня

одним вариантом и закончится – времени на второй уже не будет.

Напротив нас за долиной вздымался крутой склон сопки,

можно сказать – обрывистый, на который и тренированному

человеку взобраться не просто. В лоб на него беглецы не пойдут

точно. Левый ее склон был пологим, и кончался довольно широкой

лощинкой, за которой начинался очередной подъем. По первому

варианту, беглецы могли бежать через долину в направлении на эту

лощину, но ….слишком хорошо она просматривалась даже отсюда, с

железки. Мысленно представив в голове хорошо известную мне

ситуацию на местности, в которой лощинка пересекалась областным

шоссе, все же посчитал, что преступники вряд ли так бежали, если

считали важным возможность в любой момент скрыться от лишних

глаз – чистым было место, без промоин и кустарника.

Правый склон той же сопки был крутой, и в нижней части

переходил в обрыв. Таким же обрывом начиналась следующая

сопка, а все пространство между ними заросло кустарником, что

говорило о сухом русле, которое, как я отлично знал, в своем истоке

областным шоссе пересекалось. Скрытно добраться до него здесь

было проще всего.

Сравнивая два варианта, я все же колебался, пока Дока не

развеял сомнения, продемонстрировав рукой предпочтение второму

варианту:

«Туда бежали! До шоссе кусты, в любой момент можно

спрятаться».

«Тогда вперед! Далеко не разбегаться, вперед не забегать.

Заметил подозрительное – кричи, будем разбираться. Долину

перескочим и ничего не найдем – сместимся в сторону, вернемся

назад. Так и будем челночить, до победного конца», – начал я

серьезно, а закончил на веселой ноте, на что Дока не ответил – он

уже летел с насыпи вниз. В желании не оставить в долине ни одного

квадратного метра, где не ступала бы его нога.

Только зря мы тратили энергию. Трижды перебегали долину

туда и обратно, просмотрели все возможные закоулки, облазили все

кусты, исследовали все звериные выкопы и раскопы, песок в руслах

временных потоков исследовали не хуже, чем под микроскопом –

ничего, и даже Чапа ни разу не подал голос. Не только денег –

следов человеческих не нашли!

Дока, однако, оптимизм сохранил. Когда решили, что все, на

сегодня хватит, и еще раз поднялись на железнодорожную насыпь,

осмотреть с высоты изученную территорию и решить, стоит ли в

этом месте поиски продолжить, работу нашу оценил на отлично:

«Нет, проглядеть мы ничего не проглядели. Значит, бежали

они туда», – и показал направление моего первого варианта, – «Что-

то мы не учли», – разделил поровну ответственность за недоработки,

– «но завтра вернемся, никуда они от нас не денутся!»

Деться, конечно, не денутся, но сомнения все же в душу

внесли, если не у Доки, то у меня точно. Домой вернулись в

сумерках, соответственно, с вытекающими из этого последствиями в

виде недовольства жен.

Часть пятнадцатая.

Хотя вчера и набегались с Докой от души, по привычке

проснулся рано. А на работу к восьми часам – пришлось, что бы не

маяться от безделья, заняться в огороде. Успел и травку подергать, и

кое-где грядки подрыхлить. Чапа сидел рядом, посматривая в

сторону грядки с помидорами, где прятался черный котенок, или

совсем молодой кот. Собачухе я приказал его не трогать, и Чапа с

сожалением вздохнул, прогонять не решался, но в его сторону

посматривал. Котик же, как на охоте, осторожно и медленно к нему

подбирался, и оказался в метре, не более, заставив заволноваться. Я

еще раз собачухе погрозил: «Нельзя!» Он еще раз вздохнул, и … кот

прыгнул на него, обхватил лапами переднюю ногу и повалился на

спину, как это они делают, играя с мышкой. Я испугался, что теперь

охотнику достанется – но к счастью ошибся: Чапа вскочил, к котенку

нагнулся и начал обнюхивать, виляя своим обрубком. А тот,

оставаясь на спине, теперь теребил лапами его морду.

«Молодцы!» – похвалил обоих, – «Вот и играйте вместе!»

Они и играли, валяясь на земле и «кусая» друг друга. Так

увлеклись, что не заметили, как я ушел завтракать.

На работу тащился рядом с супругой, стараясь держаться на

четверть шага сзади, что бы ни в коем случае не определять

скорость движения – у всех мужиков геологов она как правило

запредельная, не для женских ног в туфельках, да еще и в узких

юбках.

До обеда каждый занимался своим: просматривали образцы,

записи в пикетажках, поднимали тушью на планшетах пройденные

дудки, канавы, подрисовывали геологию. Как правило, дела я

заканчивал быстрее коллег, и перед обедом успел сбегать к Игорю

Георгиевичу. Зксперимент по извлечению золота из руды

нетрадиционным методом, обещающий партии в будущем некую

стабильность в плане кадровом и денежном, я не забывал, и было

интересно, что в том деле новенькое. Главный геолог усмехнулся:

«На месте стоим. Перечень работ составили, потребные на

все денежки посчитали, бумажки в город свезли. Теперь сидим и

ждем», – вздохнул и принял вид серьезный, – «с моря погоды».

«И сколько осталось ждать?» – не оставлял я шефа в покое.

«Спец из Москвы должен появиться, бумажки наши

посмотрит и примет окончательное решение», – это высказал с

видом мрачным, а дальше не мог скрыть надежды, – «Вдруг повезет

и проект утвердят? Если и не геологам, то простым работягам в

партии надежней будет!»

Я соглашался с Игорем Георгиевичем, все же считая, что

меня эта бодяга мало коснется, если коснется вообще. С главного же

геолога во всем спрос больше, как с заместителя начальника партии.

Такая у нас система, и он ее понимал прекрасно.

«А у тебя как дела?» – ушел на другую тему, – «Говорят, с

Евдокимом по сопкам бегаешь, деньги инкассаторов ищешь!»

Я даже не удивился: если кроме жены и Наташи, еще и

Владимир, а стало быть и Паша, и наш шофер Константин знают,

чем мы с Докой последние дни занимались, то что говорить об

остальных? Да все в партии в курсе, не удивлюсь, если и

придурками считают! Но Игоря Георгиевича, как надежного

товарища, я мог посвятить в некоторые подробности.

«Бегаем», – подтвердил участие в авантюре, – «деньги не

нашли, но кое в чем разобрались».

«Можешь сказать в чем?» – знал шеф, что я никого в лишние

детали не посвящаю, но спросить все же не удержался.

«Бандиты с места аварии сделали крюк, и вернулись назад,

только не на наш ведомственный асфальт, а к областному шоссе. По

пути могли деньги спрятать».

«Не устаешь после работы мотаться?» – посмотрел на меня с

любопытством, – «Хотя что это я – ты же у нас внештатный

сотрудник милиции», – напомнил, что не первый раз я участвую в

делах не геологического профиля.

«Никогда!» – поднялся из-за стола, – «отдыхать время еще

будет, в специально отведенном месте!»

После обеда на моем самом большом в комнате столе

разложили схемы и карты, образцы, и устроили коллективную

говорильню. Естественно, с обязательными спорами, замечаниями

полезными и бесполезными, демонстрацией полного неприятия,

либо вынужденного согласия. Спорные вопросы слава богу решили,

уточнили на что обращать внимание в дальнейшем, и пришло время

проверить, где мои геологи наметили определенные каждому

объемы экскаваторных канав.

У Владимира все было готово. Я посмотрел, где канавы

заданы, хотя мог этого не делать – места задаваемых выработок он

определял идеально, не к чему было подкопаться. И сейчас я в

очередной раз в этом убедился:

«Все нормально», – согласился с наметками, и отодвинул

планшет в сторону. «Теперь, Паша, давай посмотрим, что ты

предлагаешь».

Коллега, не отрывая взгляда от стола, неуверенно пододвинул

ко мне свою портянку:

«У меня две канавы, как ты и говорил».

Я молча вздохнул – в поле мы намечали только

предполагаемые места их проходки, а сегодня Паша должен был их

уточнить, с учетом деталей строения пятачка, что мы тогда сделать

не могли, из-за отсутствия времени. Зато оно было сегодня – сидели

в камералке почти день.

Владимир краем глаза тоже видел намеченные приятелем

канавы, и промолчать, как всегда, не мог:

«Мог и не мучиться», – посоветовал с ехидством, – «сказал

экскаваторщику, что может копать где хочет – и хорош, результат тот

же!»

Паша совсем стушевался, и надежно замолчал.

«Так, мужики», – вспомнил я неоднократно применяемый

мною очень действенный метод, – «сейчас я кое-куда сбегаю, а вы

вдвоем посидите, и с канавами», – кивнул на планшет, -

«разберитесь. И что бы без ругани».

Паша продолжил молчать, а Владимир с достоинством

потянул планшет к себе, – объяснять и подсказывать у него стояло на

важном месте. Наверное, и про недавний раздор между ними тут же

забыл.

Отсутствовал я минут пятнадцать, что-то вроде перекура, но

без сигареты. А когда вернулся – канавы были намечены, и не две, а

целых четыре, и Паша толково объяснил, для чего нужна каждая.

Владимир стоял рядом, и слушал объяснения коллеги с важным

видом, не оставлявшим сомнений, что он и есть в этом деле главный

автор. С чем, как я понял, и Паша соглашался.

* * *

А в пять десять с Докой катили к знакомым местам. Правда,

на этот раз решили не глотать пыль на проселке вдоль железки, а

выехать на областное шоссе, и по нему добраться если и не до