Текст книги "Иной жизни для себя не представляю! Книга шестая. Никогда не бросай начатое. (СТ)"

Автор книги: Александр Воронецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

исключительно с помощью ружья, восторгов Пашиных не разделил.

Отдав должное его усилиям – «Да, делов с ними куча!» – он не

замедлил озвучить свое кредо, – «Я на такое не способен. На мотике

покрутиться, побегать по горкам и что-нибудь добыть – это мое.

Главное – свобода, а не так вот, каждый день траву резать!» – и

обернулся ко мне, ожидая поддержки. Паша же состроил

пренебрежительную физиономию, и повернулся ко мне тоже.

«Каждому – свое», – выступил я миротворцем, потому что

по жизни в каждом конкретном случае придерживался взглядов или

того, или другого. И, что бы не дать им возможности начать

разборку по пустому вопросу, попытался перевезти разговор на

другую тему, одновременно увлекая ребят за собой, в сторону

входной в сарайчик двери, за которой находился закуток хозяина,

оборудованный для личного общения с приятелями. Был там стол,

пара табуреток и старый диван, и где–то – не сомневался – по

случаю субботы припрятана бутылка спиртного.

Как и ожидалось, миновать открытую в сарайчик дверь Паша

не мог – предложил зайти, выпить «по маленькой». Я не против –

лучше выпить, чем поругаться. Но Дока возмутился:

«Еще чего, в такую рань! Я должен кое-куда смотаться!»

Интересно куда – не на трамплин же, где вчера до сумерек с

ним топтались. А если в горки, что бы подтвердить и мне, и Паше

свою приверженность к определенному образу жизни, в котором

ружье стоит на первом месте, то я бы его с удовольствием

сопроводил.

«Куда собрался?» – поспешил уточнить намерения, стоя у

входа в «антисанитарию», коей Людочка назвала Пашин закуток, где

хозяин уже что-то выискивал.

«Родники есть, в яблоневом саю», – от нашего поселка сорок

пять километров, там в горках (не очень высоких, но очень крутых)

есть водичка, и рядом с одной растет старая плодоносящая яблоня, -

«хочу проверить, ходят ли пить архары».

«Я с тобой», – выскочило само собой, без предварительного

осмысливания, надо ли это делать. А как иначе? Не мог я отказаться

от общения с дикой природой, если такая возможность появилась.

Тем более родники предлагалось посмотреть редко кем посещаемые.

От Паши мы тут же смылись, озадачив его отказом

«отметиться» в дружеской компании, и разбежались по домам

приготовиться к поездке, то-есть предупредить жен, собрать по

«тормозку», проверить ружья. А после этого приказать Чапе,

который крутился под ногами и постоянно смотрел мне в глаза –

возьму или не возьму? – оставаться дома. Конечно, он послушается,

но до моего возвращения будет лежать на крыльце, ни пить, ни есть.

И вид иметь совершенно убитого горем. Пришлось придумать для

него дело:

«Будешь охранять!» – покрутил возле его носа пальцем, -

«Никого не пускай!»

Чапа принял озабоченный вид, побегал по крыльцу, и для

острастки непонятно на кого гавкнул – показал, что на пост он

заступил. Теперь, как я давно убедился, в калитку без

сопровождения Светой зайти могут только несколько человек – моих

геологов, и компаньонов по утиной охоте, которых Чапа знал

отлично и поддерживал дружеские отношения.

* * *

Через полчаса, ровно в полдень, на Докином Урале катили по

заросшему травкой проселку в направлении едва выглядывающих

из-за горизонта вершин далекого горного массива. Пилить нам,

учитывая сложность дороги, не меньше двух часов.

Я давно заметил, что коллеги по работе, с которыми я четыре

раза в неделю катаюсь из партии на участок и обратно, затрачивая на

это не меньше двух – двух с половиной часов в день, по большей

части время проводят с пользой для организма – в дреме с

закрытыми глазами. Не интересуют их ни виды из салона машины,

ни возможность заметить вдали стадо диких животных, волка или

лису, дрофу-красотку с выводком. Наверное, хватает им того, что в

поле у каждого маячит перед глазами целый день, и народ рвется в

цивилизацию – под душ, под кондиционер, на чистую кровать,

попить пивка и т.д. Меня же дикая природа радует, можно сказать -

«захватывает» – всегда, в любое время. Конечно, я могу подремать,

сидя на камушке, или полежать под саксаулом. Но не закрою глаза в

кабине машины, когда за окном пролетают сменяющие друг друга

сопки, горушки, долины, саи и все-все другое, никогда не

повторяющее друг друга. Ну а диких животных пытаюсь заметить

первым, что почти не случается, посчитать, сколько их, куда от

машины бегут. И где их можно поискать завтра, если для этого

найдется время. Конечно, я просматриваю впереди дорогу и если

замечу на ней следы, обязательно прошу шофера остановиться, и

выскочив из кабины с ними разбираюсь, опять же пытаясь понять

сколько зверей здесь шло и в какую сторону с дороги они побежали.

К этим моим заморочкам коллеги давно привыкли, конечно

посмеиваются и конечно не понимают, что благодаря таким

причудам я всегда прекрасно знаю, где в данный момент обитает

местная сайга, и где я ее могу найти, если такое понадобится.

Надеюсь, лирическое отступление охотники поймут правильно.

Что касается дикой природы, мы с Докой однояйцовые

близнецы. И трясясь на мотоцикле, не просто перемещались из

одного места в другое, а внимательно просматривали все вокруг, как

и дорогу впереди. И конечно никаких мыслей ни по работе, ни по

вчерашней аварии ни у меня, ни у него в голове не присутствовало –

не было для них там в данный момент места.

В радостном возбуждении от любимого занятия, в ожидании

чего-то невероятно-интересного, мы проскочили всхолмленную

равнину, и, свернув с проселка, который поворачивал влево и далее

тянулся вдоль горного массива, по еле видимым следам давних

машин въехали в этот массив по сухому руслу в узкой щели,

рассекающей первую гряду почти до подножья. Теперь скорость

пришлось уменьшить и ползти еле-еле – сухое русло было завалено

глыбами, заросло кустарником и как таковая дорога отсутствовала.

Прорвавшись немного вперед, выбрались из русла вправо, в

лощинку между двумя горками, и сколь возможно протолкнув

мотоцикл по ней вверх, замаскировали его в кустах. Теперь можно

начать главное: пешком спуститься назад в знакомое русло, и пройти

с пол километра по нему вверх. Там и был первый родник, на

который ходили пить архары.

Вода заполняла углубление в коренных породах и из него не

вытекала, но просачивалась по трещинам, и давала возможность

расти невысокому тростнику и еще какой-то мелкой травке.

Идеальное место для водопоя, и Дока на подходе к нему вырвался

вперед, отстегивая от пояса фляжку. Я отстал метров на пять, и эти

метры все решили. Дока положил на камни ружье, склонился с

фляжкой над водой, и в этот момент из-за тростника, от нас не далее

десятка метров выскочил архар. Что он делал, и почему подпустил

так близко – мы не поняли. Зверюга гигантскими прыжками уходил

вверх по почти отвесному склону сразу за родником, и вот-вот

должен был скрыться за перегибом из поля зрения. Дока понял, что

времени выпрямиться, схватить ружье и выстрелить у него нет, а

потому не попытался это сделать. У меня же ружье было в руках – я

мгновенно его вскинул, и выстрелил в последний момент, вернее в

последний прыжок, после которого архар исчезал из вида.

Он и исчез, а мы уставились друг на друга, не зная, что и

сказать.

«Ну блин, как лопухнулись!» – напарник первым не сдержал

эмоций.

Я собрался ответить, что всяко бывает, но повернулся на

звук, донесшийся с верхней части склона – кувыркаясь по нему,

мертвый архар падал почти к нашим ногам. Мы молча следили, как

он долетел до родника и остановился у самой воды.

«Достал все таки!» – Дока повернулся ко мне с сияющими

глазами и хотел сказать еще что-то, но я, услышав подозрительный

шум, замер, подняв вверх указательный палец правой руки. Дока

жест понял мгновенно и тоже прислушался.

«Урал к нам идет!» – смог я различить еще далекий звук

мотоцикла.

«Точно!»_ – услышал его и Дока, – «Давай вверх с архаром,

они могут у воды остановиться!»

Разом рванули к животине, схватили за передние и задние

ноги, начали с тяжелейшей ношей карабкаться вверх по склону.

Звук мотоцикла усиливался катастрофически быстро. Вдруг

это охотинспекция? Встречи с ней мы не желали, а потому

выкладывались из всех сил. Метров двадцать одолеть успели, и Дока

прохрипел:

«Ложимся и не шевелимся!» – мотоцикл был уже рядом.

Заметить среди камней на склоне замерших людей не просто,

если не знать, что они здесь присутствуют. На это мы рассчитывали,

и не ошиблись – через несколько секунд появился мотоцикл с двумя

седоками в военных офицерских рубашках без погон. Понятно – это

охотинспекция. Но возле воды они не остановились, нас не

заметили, и покатили дальше, наверное к яблоне, рядом с которой

был второй родник.

«Пронесло!» – оживший Дока поднялся – звук двигателя до

нас почти не долетал, – «Дальше что делаем?»

«Тащим архара к мотоциклу – там кусты, можно спрятаться

и тушу разделать», – во всех случаях сейчас желательно от родника

побыстрее убраться.

Дышали как паровозы, и на пару минут шмякнулись на

землю, что бы придти в себя от неподъемной ноши, которую

пришлось тащить пол километра. А еще через двадцать добыча была

освежевана, разделана и уложена в мешках в люльку Урала. Теперь

можно подумать, как из гор выбраться, не пересекнувшись с

прыткими ребятами в офицерских рубашках.

Налегке, то-есть без ружей, спустились в сухое русло и

прошли по нему до выхода из горного массива. Пока никого не

видно и не слышно. Решили: я поднимаюсь на крайнюю горку,

чтобы видеть как можно дальше и щель в горах, и предгорную

равнину. Дока возвращается к мотоциклу и сколь возможно накатом

с неработающим двигателем спускается по руслу. В последний

момент на ходу запускает двигатель, и на малом газу – чтобы

мотоцикл никто не услышал – катит на выход из гор. Меня увидит

издали, и если все спокойно – я побегу с горки вниз. Не побегу -

сворачивает в сторону и прячется в кустах. Слава богу, операция

прошла на «отлично», и совсем скоро, уже в сгущающихся сумерках

мы по знакомой дороге отъехали от горного массива на десяток

километров.

Будь с нами экстрасенс Владимир, я не преминул бы

спросить его, чем наше приключение кончится. Но он отсутствовал,

по причине неприятия части нашего с Докой образа жизни,

определяемого охотничьими страстями, и я по доброте душевной

решил что все, на сегодня приключений хватает. Оказалось

ошибался: некто свыше посчитал , что в крови у нас адреналина

побывало маловато, и решил его добавить, уже на полпути к

родному дому.

Еще издали в наступившей темноте заметил впереди

непонятные слабенькие сполохи, не похожие ни на что ранее

виденное. Посчитал, что это в Мирном или партии кто-то балуется с

электросваркой. Дока, занятый мотоциклом и дорогой, их и не

заметил.

Мы поднимались по пологому подъему, за которым проселок

пересекал неширокую, но довольно глубокую долинку. Дока знал,

что проселок сейчас должен нырнуть вниз, и сознательно не

разгонялся. Выскочили вверх, и на мгновение проселок исчез из

вида – он уходил вниз из света фар. Мотоцикл перевалил верхнюю

точку, «клюнул» носом, фара снова осветила его уже в долине, а

рядом на обочине – колонну из нескольких машин с горящими

фарами, и несколько человек, бегущих нам наперерез.

Я оценил обстановку мгновенно. Останавливаться, когда в

люльке ружья и разделанный архар – нельзя, мало ли с кем мы

повстречались, повернуть назад на спуске уже невозможно.

«Жми вперед и не останавливайся!» – почему то прошептал

Доке в ухо, и он тут же добавил газа. На спуске мотоцикл быстро

разогнался, и теперь мы летели вперед, не давая шанса бегущим

перекрыть дорогу. Через несколько секунд они оказались позади,

остановились и пустили поверх наших голов навесом пару ракет.

Никто за нами не погнался, и скоро свет фар машин исчез далеко

позади.

«А если б погнались?» – вспомнил Дока о происшествии,

когда уже в партии разгружали мотоцикл возле его дома.

« Был выход: ехать до железки, и нырнуть под нее в один из

бетонных квадратов, в который машины не вписываются», – такой

вариант у меня действительно был придуман и давно, – «За нами

могли гнаться, но остановить – возможности не было, пока мы сами

не сдадимся. Стрелять ночью по мотоциклу вряд ли кто рискнул

бы, это не машина, в которой можно колесо прострелить, не

опасаясь, что пассажиров зацепишь».

Дока покачал головой, покопался в люльке, с торжествующей

улыбкой протянул мне какую-то штуковину:

«Незачем к железке ехать! Сзади пару таких штук бросил – и

гони дальше спокойно!» – в руке у него был «еж» – три

определенным образом сваренных больших гвоздя со срезанными

шляпками.

На крыльце дома Чапа сдал пост, внимательно меня обнюхал

– почувствовал запах животины – и радостно начал прыгать,

пытаясь лизнуть в губы. Славный собачуха!

Часть девятая.

Утром разделили добычу, потом дома я мясо обработал –

довел до кондиции, что бы сразу ложить на сковороду. Хороший

кусочек отнес Паше, у которого возникли «трудности» с

обеспечением семьи определенными продуктами. Такой же отнес и

Владимиру, но помня его жену – директрису партийской школы и по

совместительству «синий чулок» – с которой по случаю выходного

мог столкнуться нос к носу, сделал это с опаской. Потом в огороде

наконец разобрался с сорняками, вдвоем с женой съездили в

Мирный прошвырнуться по магазинам и ….скоро и вечер не

заставил себя ждать. Я уже готовился в кровать – завтра вставать в

четыре утра – как появилась Света, непривычно возбужденная:

«Говорят, бандитов поймали, которые деньги у инкассаторов

унесли!» – с ходу сообщила мне, заскочив бегом в комнату,

считавшуюся у нас спальней.

«А деньги? Деньги нашлись?» – поинтересовался я о более

важном.

Света пожала плечами:

«Про деньги не знаю, и женщина, которая новость принесла,

тоже не знает».

Интересно получается: про бандитов знает, а про деньги при

них – нет. Так не бывает, и слова – «бандитов поймали» – скорее

всего утка, одной из представительниц прекрасного пола непонятно

от кого услышана и ложно воспринята свершившимся фактом. Но

прямо сказать Свете о подобном предположении не хотел, что бы не

огорчать, по крайней мере сейчас. Потому, с невиданным для нее

спокойствием – после такого-то сообщения! – устроился на кровати,

и только после этого, видя что жена все еще ответ ждет, дал его в

свободной форме:

«Хорошо, что поймали подлецов, А если и с деньгами – так

прямо отлично!» На что Света неожиданно для меня усмехнулась, и

выдала истинную правду:

«Врать то не надо! Если деньги нашлись – что вы с Докой в

горах искать будете! Вы же без приключений дня прожить не

можете!» – и из комнаты, а потом из дома выскочила, наверное

новость обсудить с более заинтересованными в ней подругами.

Утром и ребята подтвердили вчерашние слова женушки – то-

есть, слух о поимке пассажиров сгоревшей на ведомственном

асфальте машины дошел и до них, но так же как и до меня – без

важной детализации: оказались с ними похищенные у инкассаторов

деньги, или же отсутствовали. То же самое сообщил мне в машине и

шофер Николай, с небольшим уточнением: в Мирный никого в

милицию вчера не привозили, стало быть, если кого-то и поймали,

то не местные стражи порядка. В общем, полная неопределенность,

и можно спокойно работать, не загружая голову лишними

домыслами. Договорились в обед встретиться у Пашиной канавы – и

я отвез его с канавщиками на пятачок разбираться с «березитами».

Затем Владимира с пол километра в сторону, и на те же пол

километра в другую отъехал сам. Вылез из кабины и начал

оглядываться.

Я уже говорил, что в пределах лощинки, где в нескольких

ранее отобранных пробах содержание золота достигало десятка

миллиграмм, не оказалось выходов коренных пород. Это осложняло

работу – приходилось ковыряться в делювии, то-есть обломках

пород как принесенных из ближнего окружения, так и в меньшей

части представляющих местные коренные. И понять, которые из них

одни, а какие другие – было не так просто, а точнее – с слишком

малой степенью вероятности. Конечно, жизненный опыт многое

значил, и я на планшете что-то рисовал, что-то намечал к

обязательному вскрытию канавами, дудками БКМ. Но сказать, что

наблюдаемое меня захватывало в такой же мере, как Пашу, у кого

вначале появилась хоть и не типичная, но все же «железная шляпа»,

а потом и «березиты», я не мог. Конечно, иногда находил бурые

обломки непонятного происхождения, кусочки кварца, кальцита. Но

было их слишком мало, чтобы предполагать рудный объект, и в то

же время не давало права поставить на участке крест, как это

делается на заведомо пустых площадях. То-есть, работы требовалось

продолжать.

Как и договаривались, на обед собрались, но не возле

канавы, а отошли в сторонку, что бы работяги нас не слышали –

совсем им не нужны наши обсуждения увиденного, да и я хотел

друзьям рассказать подробности наших с Докой субботних

приключениях.

В подходящем месте разложили содержимое «тормозков», и

с аппетитом принялись за уничтожение вкуснятины домашнего

приготовления. Конечно, не забывая делиться наиболее

интересными наблюдениями. Первым похвалился Паша: у него и в

следующей канаве есть на что посмотреть! На что Владимир

заметил с легким злорадством:

«Мы твои «березиты» с «железной шляпой» еще в пятницу

видели! Так что ничего нового!»

Паша помрачнел, но соглашаться не собирался:

«Образцы выколотил – посмотреть любо!»

«Смотри себе на здоровье», – со смешком продолжил

Владимир, – «только другим их совать нечего. Все равно золота в

них нет!» – «вестник космоса» продолжал гнуть свою линию.

Паша возмущенно замахал руками, закрутил головой и

отвернулся от вредного коллеги в сторону, ну а мне пришла пора

начавшийся раздрай останавливать.

«Нечего ругаться!» – успел вклинился в «дискуссию» до

очередного витка словесной перепалки, – «Лучше я вам о своих

приключениях расскажу. Оба посмеетесь!»

Коллеги тут же навострили уши, ожидая услышать

очередную как мы говорим «хохму», случившуюся со мной на уже

известной им охоте. Я ее и рассказал, в точности и по порядку,

заставив мужиков и повозмущаться, и посмеяться. И даже услышал

в некотором роде удивление Владимира, от нашего с Докой

«везения», на этой охоте:

«В яблоневом саю» – и гринписовец, оказывается, о нем

знает, – «вчера инспекция двух мужиков поймала. Слава богу, никого

они не убили, но ружей лишились. Я только не пойму, почему вас не

прихватили, самых что ни есть браконьеров!» – не смог не

подчеркнуть отрицательного отношения к человеку с ружьем!

Паша придерживался иного мнения. То-есть, изъятие для

собственных нужд неучтенной, вернее никому конкретно не

принадлежащей животины браконьерством не считал, с учетом

наступивших сложностей с продуктами питания, и мне

посочувствовал, покивав головой – хорошо мол, что инспекции не

попались. Но пошел дальше, и объяснил, что часть вчерашних

наших с Докой страхов была напрасной:

«Машины вы встретили, когда домой возвращались – это

отряд чей-то из одного в другое место перебазировался. Ночью

блуданули, вот у вас и хотели про дорогу спросить.

«Откуда знаешь?» – удивился я информации.

«А они ночью к нам подъехали, я утром к ним пробежался.

Ну и поговорили, про дорогу. Они сразу же собрались и укатили».

Вот так то. Оказывается, я и Дока мало что браконьеры, так и

коллегам по профессии в нужный момент в помощи отказали. Ну

полные подлецы! Настроение у меня испортилось, и до конца

работы я свой нехороший поступок осуждал,.хотя в той обстановке

любой на моем месте поступил бы точно так.

А в камералке, когда вернулись с поля, нас ожидали новости.

Да какие! Оказывается, в воскресенье вечером на областном шоссе

два участника аварии с инкассаторской машиной были не

задержаны. Они оказали вооруженное сопротивление и были убиты!

Как и при каких обстоятельствах – никто из камеральских не знал,

но похищенных денег при них не оказалось точно. Я сразу подумал,

что денежки сейчас у преступника третьего – того, кто как мы с

Докой предполагали, подавал сигнал об инкассаторской машине. Но

ребята мои о таком не знали, и отреагировали на новость

соответственно.

«Пропали денежки!» – посчитал Владимир, – «Где-то они их

спрятали, вот и будут лежать как клад, пока не сгниют!» Посмотрел

на меня с улыбкой инквизитора: «Теперь ты со своим приятелем

(явно имел ввиду Доку) дома и ночевать перестанете – клад искать

будете! Всю оставшуюся жизнь! И бестолку!»

Паша выслушал, похлопал глазами, и в некотором роде

приятеля уел:

«Найдет он клад (это про меня), ты же сам ему большие

деньги нагадал. А их, кроме как из этого клада, больше и взять

неоткуда!»

Владимир с возмущением махнул рукой – чушь Паша несет

несусветную – и из комнаты выскочил, не удостоив того ответом. А

я своему неожиданному заступнику улыбнулся, и попросил его

ненадолго задержаться – вынести на мною начатый план всего

участка пройденные канавы, новые дудки БКМ, отметив те из них,

где встречены «березиты» и бурые породы, похожие на «железную

шляпу. Паша быстро все сделал, и получилась очень неплохая

картинка, на которой интересные породы – если верить не щебенке

под ногами, а образцам из пройденных выработок – занимали не

такую и малую площадь. В мыслях я Пашу похвалил, за

проявленную им дотошность, ну а вернувшийся в комнату

Владимир, как и ожидалось, ничего хорошего не углядел:

«Березиты» единым телом нарисованы по дудкам, то-есть

уколам точечным, а пройти канаву магистральную – и все

рассыплется, в отдельные пятна!»

Может и прав, но я предпочитаю надеяться на лучший

вариант. И прекрасно сознавая, что переубедить Владимира не

смогу, предложил другое:

«Вы лучше идите со всем этим к Игорю Георгиевичу», -

кивнул на план участка и кучу Пашиных образцов, – «Он же про

«березиты» еще не знает. Вот его мнение и послушаете. Может, и

перестанете воз в разные стороны тащить!»

Паша быстренько набрал сколь возможно удержать в руках

камней, прихватил план участка и из комнаты вышел – очень ему

хотелось продемонстрировать шефу красивые образцы. А Владимир

на эти сборы пренебрежительно фыркнул, и в комнате остался. И не

задерживаясь, убежал домой. Так ему не хотелось участвовать в

показухе, в которой – я не сомневался – Игорь Георгиевич

обязательно поддержит Пашу словом, а если потребуется – и

дельный совет даст! И, кстати, испарился он во-время: через пару

минут дверь в комнату распахнулась как после хорошего по ней

пинка ногой, и влетел Дока, в средней стадии возбуждения.

«Слава богу нашел!» – радостно выпалил, будто я специально

прятался и наконец-то попал ему в руки, – «В Мирный когда рванем

к Михаилу?» – напомнил о недавней договоренности, и добавил уже

известное, – «Слух пошел, что пристрелили гадов, которые

инкассаторов грабанули, а денег с ними не нашли. Значит, денежки

искать придется, и мы в этом деле можем пригодиться!»

«Не сейчас же», – для начала чуть его охладил, – «в милиции

рабочий день, а к Михаилу мы поедем после него, часов в шесть, не

раньше,» – и наблюдая, как у «страдальца» вытягивается

физиономия, добил окончательно, – «Если он согласится на

встречу».

«Звонить будешь?» – спросил совсем грустно.

«Обязательно. А ты иди, работай спокойно, один я никуда не

двинусь», – все же немножко и обнадежил. Дока повздыхал, возле

меня потоптался и тихонько комнату покинул, осторожно прикрыв

за собой дверь.

Скоро вернулся Паша, сияющий как звезда. Жаль, Владимир

его таким не увидел! Я с улыбкой на коллегу посмотрел,

вопросительно кивнул головой – как?

«Отлично!» – бодро ответил признанный молчун, – «Все

правильно делаем! И золото здесь есть, только», – голос немного

понизил, – «пока непонятно сколько. Но на рудопроявление

потянет!» – вновь перешел на радостную ноту.

«Так и дальше продолжай», – поддержал энтузиаста, – «а

Владимира поменьше слушай, он же на своем предвидении

зациклился!»

Напевая под нос, Паша за столом занялся бумагами, а я из

комнаты вышел – поинтересоваться у шефа, появилось ли что

новенькое в жизни партии.

«Павел образцы и план участка только что показывал», -

начал он с другого, – «смотрится все отлично. И «березитов» тело

приличное намечается, и что-то к «железной шляпе» близкое

прослеживается. Молодцы в общем! А по эксперименту – пока дела

бумажные. Деньги считают – сколько нужно на строительство

площадки, сколько для перевозки руды на нее, сколько на реагенты,

ну и конечно на зарплату», – об этом сообщил совсем не весело.

Пришлось поднимать ему настроение – рассказать о приключениях

48

в яблоневом саю. Глаза у Игоря Георгиевича, не менее страстного

охотника, загорелись чуть ли не пламенем:

«Повезло вам! И инспекции не попались, и архара добыли!»

– позавидовал откровенно, – «Возможность появится – я машину

организую, с тобой туда смотаться! Евдокима прихватим (это Доку),

Владимира (это главный геофизик). После работы вечером доедем, а

с утречка на родниках посидим. Это ж такая красота, даже если

архары и пить не придут!»

Часть десятая.

А в Мирный пришлось звонить раньше намеченного – в

четыре часа. Из-за Доки, который приперся ко мне домой, хотя для

него рабочий день еще продолжался, и начал гундеть всякую

ахинею. Да такую противную, что я не выдержал, и что бы лишний

раз в камералке не светиться, побежал к телефону в гараж. Дока от

меня ни на шаг.

Михаил оказался на рабочем месте, и на мою просьбу

ответил согласием:

«Сейчас и приезжай, буду ждать».

Я потоптался возле гаража, пока зануда бегал домой за

Уралом, и через пятнадцать минут уже в милиции Мирного

постучал в дверь комнаты опера. Встретил нас с усмешкой:

«Так и думал, что вдвоем заявитесь!» – Дока скромно

опустил голову, – «Ну а если вдвоем, значит интересует вас

инцидент с инкассаторами,» – я кивнул головой, соглашаясь с

глубиной предвидения. «Только что я могу рассказать, если ничего и

сам толком не знаю,» – он махнул рукой, что бы мы садились за стол,

медленно и молча достал сигарету, прикурил, – «Вы конечно хотите

знать о деньгах – так вот: их пока не нашли». Несколько раз

затянулся, медленно выпуская дым в направлении потолка: «А

гангстеров вчера армейский патруль остановил, они на попутке в

областной центр намылились. Документы хотели проверить, ну и

вещи в машине осмотреть, на предмет похищенных денег», – с

серьезным видом осмотрел нас по очереди, – «Стрельбой дело

кончилось. Они пистолеты выхватили, по паре раз успели грохнуть.

Сержанта, начальника патруля, ранили, Ну а два солдата из

автоматов их», – сделал понятный жест рукой, – «в решето», -

стряхнул пепел с сигареты в жестянку, – «Если б мы (то-есть менты)

такое сделали – были бы в дерьме полном, полгода пришлось бы

оправдываться, бумажки отписывать. Ну а солдатики срочники, с

них никакого спроса – не они первые стрелять начали».

Михаил молча докуривал сигарету, мы с Докой также молча

ждали, когда он ее погасит и продолжит удивлять дальше.

«Хозяин легковушки легко отделался. Дважды напугался до

полусмерти, и все. Первый раз – когда они машину тормознули, а он

дурак остановился, и понял, что ребята лихие; второй раз – когда

патруль остановил и стрельба началась. Сообразил вывалиться из

кабины на асфальт, чем свою жизнь спас».

«А деньги то, деньги то как?» – не выдержал Дока.

«Как!» – Михаил усмехнулся, – «У каждого при себе

оказалось…», – опер что-то прикинул, покрутил возле лица

пальцами руки, – «примерно по столько одних десяток, сколько

бывает в стандартной банковской пачке, и не распечатанных четыре

пачки в сумке нашли. Они и стрелять начали, когда сумку

предложили открыть. Вот и получается, что из похищенных денег

ерунду взяли с собой, а остальные спрятали, до лучших времен».

«А вы что теперь делать будете?» – Дока имел ввиду не

только Михаила, а и всех работников милиции.

«Что делать будем?» – опер откинулся на спинку стула, -

«Клизмы принимать, на которые начальство точно не поскупится!»

«А деньги как?» – продолжал Дока попытки обратить на нас

внимание как на потенциальных помощников в любых поисках.

«Можно считать, что деньги сгорели», – Михаил потянулся за

очередной сигаретой, – «Но искать заставят. Вернее – до конца

разобраться с аварией, и найти, если конечно повезет, хотя бы

одного живого фигуранта, к делу имеющего отношение.

Исполнители главные – а их было двое, это шофер инкассаторской

машины и обходчик на железке видели – уже трупаки, от них на

деньги не выйдешь. Вот и придется по банкам шерстить в трех

местах – Мирном, Пионерном и Солнечном. Кто-то же дал бандитам

наводку?

Сейчас можно было сообщить оперу насчет возможного

третьего фигуранта, столь ему необходимого – у нас с Докой на него

тянул тот, кто в нужное время, как мы считали, подал сигнал и

предупредил лихих ребят, что бы встречали машину инкассаторов.

Но говорить о нем наши с Докой предположения без конкретных

фактов (или улик?) я остерегался, Михаил мог и не понять.

Пришлось для начала спросить другое:

«А в каком месте ганстеры машину тормознули, когда в

город ехали?»

«Хозяин машины из Солнечного, а бандитов прихватил на

областном шоссе, с километр от того места, где асфальт из Мирного

в него утыкается».

Вот те на! По идее, преступники должны ловить машину не

на подъезде к отвороту на Мирный, а после него, где-то в районе

злополучного трамплина! Показалось, что и опер ответил с

мелькнувшем на лице удивлением, и здесь я не ошибся, услышав

продолжение:

«Вот и думай теперь, где они трое суток провели, если от

шоссе с деньгами побежали железке в одном месте, а потом снова на

него вернулись совсем в другом!»

Ясно, похвалиться Михаилу нечем, и будет он рад даже той

малости, которую я и Дока уже знаем и можем рассказать. Только….

если и он не откажется и с нами кое-чем поделиться.

«У нас с ним», – кивнул на приятеля, – «кое-что есть. Но…», -

я помолчал, посмотрел на Доку, принявшего вид знающего

страшную тайну, и скромненько попросил, – «мы бы хотели вначале

от тебя услышать детали. Что бы ты над нами не смеялся».

Михаил ухмыльнулся, прикурил очередную сигарету,

оглядел нас с показной серьезностью:

«Ребята вы толковые, головы работают хорошо, а

наблюдательности можно и поучиться. Ну и лишнего не болтаете», -

еще раз нас оглядел, теперь как невест на выданье, – «Что конкретно

хотите услышать?»

«Все!» – на это я не очень рассчитывал, но все же надеялся,

как и Дока – тот тоже головой кивнул.

Михаил сделал несколько затяжек, молча подумал,

неожиданно сигарету в пепельнице погасил, и поднял голову:

«Хорошо, только между нами», – и начал рассказывать.

Проговорили мы минут двадцать, ну а если все записать в

сжатой форме, то получится примерно следующее:

– На прошлой неделе, в среду, в Мирный, обычным после

обеденным рейсом самолета АН-2, из районного банка в Солнечном

привезли крупную сумму на зарплату рабочим. Часть денег

оставалась в банке, а за второй на следующий день ожидалась

машина с инкассаторами из поселка Пионерного. Но что-то