Текст книги "Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы. (СИ)"

Автор книги: Александр Воронецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Столярные работы я продолжил, но теперь и голове

нашлось дело: еще раз вспоминал разговор с Варей, выбирал,

осмысливал и раскладывал по полочкам немногие, но очень

интересные для меня фактики. Сейчас почти не сомневался, что

недавняя смерть механика не несчастный случай, а заранее

спланированное убийство. По другому не получалось: на

человека вначале натравливают, по словам Вари, «бандюков»,

потом он оказывается в таком месте, где ему нечего делать – на

краю карьера и не в его начале, а в средней части, где глубина

приличная, после чего невероятным образом ухитряется упасть

вниз и приземлиться точно на голову. Быть такого не может!

Кстати, к «бандюкам» не мешает присмотреться. С одним – тем,

кто при первом посещении вагончика-столовой советовал Варе

держаться от меня подальше, разговаривать придется точно. Не

оставит он меня в покое, имея на женщину определенные виды.

А он их имеет, о чем предупредил откровенно.

А начальник-то артели! Не зря, не зря Сергей Логинов

советовал мне не лезть куда не положено, и домыслы свои – что

скоро придется не руду добывать, а сопку, мешающую карьер

расширить, срезать и перевозить куда-то в сторону – молча

держать в собственной головке. Чтобы принудительно не

нырнуть вниз карьера с его обрыва. Ну как бывший механик,

который похоже мужиком был не только настырным, но и

сообразительным, замыслы руководителей артели понял и не

побоялся о них заговорить. За что и поплатился.

От неприятных мыслей настроение испортилось. Попал

черт те куда, и что делать дальше? Сразу и не придумаешь, но

ребят дождаться нужно. Они, кстати, завтра обещали здесь

появиться.

Часть пятая.

Ребята не обманули. Утром я разогреться кувалдой не

успел, как они появились в карьере. Первым их увидел Чапа,

устроившийся в тени откоса: радостно взвизгнул и пустился

навстречу. Подошли с улыбками до ушей – радуются жизни,

после встречи с Николаем Игнатовичем, начальником артели!

Разговор между ними по всему видно получилсясодержательным

 – вон как эмоции переполняют!

Владимир первым протянул руку:

«Привет, старатель!» – понизил меня в звании с капитана

геологии до рядового смежной отрасли хозяйства, – «Как дела,

рублики из-под молотка напрямую не выскакивают?»

«Подожди о деньгах!» – перебил его Дока, дождавшись

своей очереди пожать мне руку, – «По горкам вокруг лагеря

пробежаться нашел время? Как с животиной – пасется кто, или

пусто?»

Показали приятели, кто чем дышит! Владимир приехал с

надеждой хорошо заработать, Дока – просто жить, как жил и

раньше: не пропустить любой возможности сбежать в горки с

ружьем. Не определившись, кому из них отвечать в первую

очередь, я перешел на более важную тему:

«С начальником вы уже говорили. Давайте, колитесь –

подробно и в деталях».

«Да нормально все!» – не упустил первенства Владимир, -

«На работу берут, в конце сезона денежку хорошую обещают!»

«И тебя тоже?» – поинтересовался у Доки, которому его

приятель мог вообще не дать раскрыть рта.

«Ага», – кивнул тот головой, – «буду вроде механика, технику

смотреть и помогать ремонтировать».

«Ну, ну», – с показной внимательностью осмотрел их

лучезарные рожи, – «на большой каравай ротики не разевайте!»

Как по команде, на физиономиях друзей проявились

большие вопросительные знаки: это о чем таком я заикаюсь?

Владимир немедля свой знак озвучил:

«А что такое? Ты уже раскопал что-то, или нам просто

голову морочишь?» Обернулся к стоящему рядом с мнением в

мой адрес: «У него от скуки и невозможности покомандовать

воспаление мозжечка случилось. Слышишь, ахинею нести

начинает?»

Ничего другого услышать от Владимира я и не рассчитывал.

Он же с «большим начальником» беседовал, столько приятного

услышал и о своей работе, и о заработках! Что для него

фантазии какой-то мелкой вроде меня сошки! Дока хмыкнул, и

больше веря в то, что я редко ошибаюсь в суждениях о вещах

сложных и непонятных, молча посмотрел мне в глаза. Пришлось

надежды и радость ребят немного умерить:

«Даже если у меня мозги и впрямь не в порядке, то все же

кое-что еще могут. «Темнит» начальство артели, не удивлюсь

если и по крупному. Так что на большие деньги сильно не

рассчитывайте».

Ребята в момент стали серьезными, начали между собой

переглядываться, бросать и на меня подозрительные взгляды.

Первым, понятно, не выдержал Владимир:

«Давай говори, что раскопал! Только не преувеличивай, как

это умеешь!»

И что мне оставалось? Выложить подозрения насчет

будущих хороших заработков, если немедленно, прямо сейчас,

не запустить в работу второй экскаватор, чтобы одновременно с

добычей руды сносить часть сопки, прилегающей к карьеру и

мешающей его развитию. Рассказал и о недавней смерти

человека, на место которого Доку и принимают.

Приятелей озадачил, но ненадолго. Подумав и почесав

затылок, Владимир высказал свое мнение, по теме моих

измышлений:

«Может, врешь ты все? Ну ладно, не врешь, просто

фантазия разыгралась – три дня кувалдой махал – для головы

дел не нашлось, вот и напридумывал всякого!» Здесь у него

сомнения перешли в убеждения, и уже твердо Доке предложил:

«Поменьше надо его», – то-есть меня, – «слушать. Еще и не

поработал толком! Да за такое время понять ничего невозможно,

а у него уже все по полочкам разложено!» Ну конечно, не верить

начальнику для Владимира просто невозможно!

«Ты, Юра, не торопись выводы делать», – предостерег меня

и Дока, – «Может, и экскаватор второй скоро появится, и карьер

начнут расширять куда положено. Начальник-то с тобой по таким

делам советоваться не будет, не забывай – ты теперь простой

работяга!» – даже смерть своего предшественника

проигнорировал! И это мой верный напарник, к тому же любитель

детективных историй!

Я только вздохнул: может и правы ребята, но свои

подозрения сейчас, когда они могут дать задний ход, не

высказать не мог. Пришлось напомнить и о лично моей

ответственности за их судьбы – я то организовал затею с

артелью, с меня и спрос, если всех нас элементарно как сейчас

говорят «кинут». В итоге после недолгих переговоров пришли к

решению: ребята в артель приезжают, как договорились – через

три дня. Поработаем, осмотримся, а потом подумаем, что делать

дальше. Но дурить нас пусть не мечтают, что-что, а за себя

постоять сумеем. Мало кое-кому не покажется!

Через три дня они устраивались у меня в домике.

Познакомились с пернатыми постояльцами, которые их

нисколько не напугались, пообщались между собой одни на

человеческом, другие на птичьем языках. Притащили кровати и

постели, Чапину подстилку передвинули поближе к моему

лежбищу. Владимир соорудил полочку, сбегал к карьеру за

ящиками из-под ВВ. В один из них сложил свои вещи, другой

пододвинул к кровати Доки, заметив: «Уже смылся, не мог

вначале устроиться нормально!» – за время его отсутствия тот

успел куда-то исчезнуть.

Рассмешил меня Володя! Какое для Доки устройство, какой

порядок! Вначале нужно вокруг лагеря побегать по горкам,

посмотреть кто и сколько особей в них водится, и можно ли в

случае нужды одну добыть для пропитания! В этом весь наш

непоседа, и перевоспитывать его не стоит даже пытаться.

Но, когда сумерки сгустились, и разглядеть любой предмет

стало возможным лишь под самым носом, когда мы его уже

«заждались», в домике пропавший объявился. Владимир на него

накинулся не медля:

«Ты совесть имеешь, или нет? Куда смылся, где пропадал

столько времени? Мы что, поиски должны организовывать?»

Зная Доку, я смотрел на него и улыбался: ну не может он по

другому, и все тут. Такой он человек, и возмущаться, обижаться

бесполезно – горбатого исправит могила.

Непоседа и не собирался оправдываться:

«Да ладно тебе! Что я, маленький!» – это он Владимиру. А

мне с горящими как у гончей глазами: «Сайги стадо рядом

бегает! Самих не видел, но следы нашел!»

Пришлось Доке напомнить:

«Рабочий день – двенадцать часов, и после него еще

придется что-то делать. Забудь на время и о сайге, и об охоте».

На глазах технарь погрустнел, а Владимир добил его

окончательно: «Ты сейчас не о сайге думай, а как из артели не

вылететь, у тебя десять дней срок испытательный!»

«Понимаю все», – покаялся нарушитель спокойствия, -

«только поделать с собой ничего не могу. В горки как магнитом

тянет!» Понял, для чего возле кровати ящик из-под ВВ, на наших

глазах молча переложил в него вещи из рюкзака, задвинул под

кровать, и повернулся в мою с Владимиром сторону, держа в

руке непонятно откуда нарисовавшуюся бутылку бормотухи:

«Обмыть это дело нужно, что б удача не сбежала куда

подальше».

В артели сухой закон, но я промолчал. Владимир покрутил

головой то на меня, то на Доку, и не придумал лучшего, как

местный порядок подтвердить: «Так пить здесь нельзя!»

« И не пей, это дело мы с Юрой провернем! А ты дверь

прикрой и подержи, что бы к нам никто лишний не ввалился!»

Владимир обреченно махнул рукой, но дверь прикрыл. И в

распитии бормотухи участвовал как равный собутыльник. Так мы

незаконно отметили начало новой жизни и работы.

Часть шестая.

Неделю наша троица отпахала без замечаний. Мне и

Владимиру было полегче, вернее повеселее, потому что

вкалывали в паре, а дело хорошо знакомо, Сергей нас и

контролировать перестал. Мои же слова насчет подозрительного

бездействия начальства артели в плане необходимости

расширения карьера Владимир помнил отлично, и втихаря –

чтобы я не заметил – начал приглядываться. Шлялся из одного

его конца в другой, отмечал, где обнажается рудное тело, что-то

в голове прикидывал и высчитывал, с задумчивым видом

шевелил губами. Поведение помощника меня удивляло –

Владимир всегда доверял начальству, не говоря о

представителях милиции, а сейчас демонстрировал сомнения в

их непогрешимости. Наконец решился со мной поделиться:

«Слышь,Юр,» – начал во время перекура, – «я тут полазил

везде, и похоже прав ты, карьер расширять нужно. Иначе точно

хорошо не заработаем. Только нас из артели турнут, если

единственный экскаватор наверх поднимут сопки срезать: работа

для нас кончится – опробовать будет нечего!»

«Дошло наконец-то!» – похвалил приятеля за

сообразительность, – «И что предлагаешь? К Сергею, или сразу к

Николаю Игнатовичу обратиться, рассказать о твоих озарениях?»

«Прямо так вот, сразу!» – возмутился единственный мой

подчиненный в артели, – «Покумекать нужно, с Докой

посоветоваться – он же теперь с начальством рядом, может что о

втором экскаваторе слышал. Ну о том, что б сопку сносить, не

останавливая работы в карьере.»

«Без Доки не обойтись», – это я и без Владимира понял, -

«только вряд ли с ним будут на эту тему советоваться.»

«Сейчас не знает – узнает попозже. Нам на это дело его

настроить – при случае у начальника поинтересовался, как бы

случайно, между делом», – с еще одной правильной мыслью

помощника я согласился, кивнув головой. Добавил одно:

«Только не сейчас. Испытательный срок кончится, Дока

официально станет механиком – вот тогда и поинтересуется. А

может и спрашивать не придется, если второй экскаватор уже

запланирован и где-то к нам на подходе».

«Дай-то бог», – попросил Владимир поддержки у высших

сил; бросил сигарету и вооружился кувалдой. Все-таки поверил

в мои фантазии, потому что касались и его лично.

Вечером вдвоем двинулись в столовую на ужин – как

обычно, Дока задерживался. А я прихватил с собой мусорное

ведро, презентованное поварихой Варей.

«Его-то зачем?» – заинтересовался приятель.

«На стены смотреть противно», – дал понять, что предстоит

работа, – «бумагу вы из партии привезли, а до конца дело

довести все не можем».

«После ужина займемся», – согласился Владимир, – «и без

Доки обойдемся.»

В столовой Варя нам поулыбалась, положила кусочки

поаппетитней, и в подходящий момент я попросил, если можно, в

ведре развести клейстер. Она тут же посудину к себе унесла, и

когда чревоугодничать мы заканчивали, вернула к нашему

столику, уже закрытую сверху тряпицей.

«Спасибо, Варюша,» – за двоих поблагодарил ее

Владимир, – «приходи в гости, как освободишься, чайку попьем, о

жизни поговорим!»

«Приду, приду», – пообещала веселая пампушечка, -

«посмотрю, на что вы в домашних делах способны!»

До темноты состоятельность, как мужиков хозяйственных,

мы с Владимиром доказывали, вначале сдирая со стен домика

куски древних обоев, затем оклеивая их полосами оберточной

бумаги, привезенной ребятами из партии. Постояльцы из гнезда

внимательно следили за нашими действиями, изредка что-то

между собой прочирикивая. Из домика несколько раз вылетал,

как мы полагали самец, быстро возвращался и передавал своей

подруге пойманных козявок. Из чего напрашивался вывод, что та

уже занимается откладкой яиц.

В конце операции вымыли пол, расставили по местам

кровати, стол, ящики из-под ВВ с личными вещами. И

плюхнулись на постели, демонстрируя усталость от проделанной

работы. Все, отмаялись!.... и тут в домик ввалился наш самый

занятый – Дока. Осмотрел красивые стены, глянул на нас с

Владимиром, артистично демонстрирующим отсутствие сил даже

на разговоры, и посчитал невозможным отмолчаться:

«Хорошо наклеили, ровненько», – расщедрился на

комплимент, и тут же возмутился, – «А меня что, подождать не

могли?»

«Могли, конечно», – голосом мученика прошептал

Владимир, – «только не знали, что так быстро объявишься.

Надеялись к утру, не раньше». Дальше скрывать эмоции не мог

и громко потребовал объяснений: «Где шлялся столько времени?

Опять в горки бегал, сайгу ловил?»

Дока, как и мы, устроился на кровати:

«Какие сопки, какая сайга! Работы невпроворот!» – здесь он

сотворил хитрую рожу, – «А потом – с мужиками поговорил, кое-

что интересное выяснил».

«Что?» – вырвалось у «замученных» домашними делами

синхронно, и из положения на кроватях полулежа, мы мигом на

них же уселись.

Дока чуток повыпендривался, хитро на нас посматривая,

пока желание выложиться не победило:

«Я с экскаватором возился, помогал работяге деталь

важную поменять. Ну и поговорили, по душам». Здесь он

собрался сделать очередную интригующую паузу, но Владимир

его намерение понял:

«Кончай комедию гнуть»– посоветовал приятелю, и тому не

оставалось иного, как продолжить:

«Мужик всю жизнь по артелям мотается, что и как делается

– знает отлично. Вот я и поинтересовался, не маловато ли для

нашей артели одного экскаватора. И насчет сопки, которую

убирать придется, намекнул». Дока опять замолчал, а Владимир

опять же не выдержал:

«Да не тяни ты! Не девок охмуряешь, твои приколы нас

мало интересуют! Суть дела давай!»

«А я что, не даю, что-ли?» – возмутился приятель, но

важную тему продолжил: «Мужик мне и говорит: второй

экскаватор с самого начала нужен был, без него обойтись ну

просто невозможно. Сейчас еще как-то крутимся, то руду из

карьера в рудный отвал складируем, то пустую породу из него же

убираем. А будь второй экскаватор – могли бы все делать

параллельно со сносом этой самой сопки, эффективность работ

поднять в два раза. А дальше будет еще хуже – единственный наш

экскаватор придется гнать к отвалу уже поднятую руду в машины

грузить, когда придет время везти ее к железной дороге. Вот тогда

все и поймут, что денег хороших в этом сезоне не заработаем

точно – карьер-то остановится».

«Вот гады!» – выплеснулся Владимир, не дав Доки

договорить до конца, – «Точно хотят работяг кинуть!» – неужели

он так о начальстве? Позыркал на меня, на приятеля, и задал

главный для всех нас вопрос: «И что делать будем?»

«Спокойными оставаться», – посоветовал слишком быстро

возбуждающемуся,– «ты ему», – кивнул на Доку, – «договорить

до конца не даешь. Давай вначале выслушаем, а потом будем

решать, что делать.»

«А он всегда так, впереди батьки ….» – поддержал меня

Дока, и продолжил, – «Потом мужик мне и говорит, что о втором

экскаваторе начальник где-то переговоры ведет, только пока

ничего не получается. Из-за неразберихи в стране – сложно

стало насчет ерунды договориться, а уж экскаватор сейчас – на

вес золота. Такие вот дела». Здесь Дока вздохнул, и показал, что

в этом деле некоторые сомнения есть и у него: «Может и правда

достать экскаватор не получается, а может просто этими словами

прикрываются».

В информации Доки не все сходилось. Сергей-то, геолог

артели, взял меня на работу не только отбирать пробы, а и

замещать его каждый месяц на пять-семь дней. Это когда будет

он где-то у черта на куличиках утрясать бумаги по уже добытой и

отправленной на комбинат руде. То-есть, каждый месяц руду из

нашего рудного отвала к железной дороге увозят, экскаватор в

этой операции задействуют. И ничего, карьер потихоньку

работает. Значит, операция много времени не занимает, ну дня

два-три. А экскаваторщик наш просто преувеличивает ее

значимость.

Дока высказался и замолчал, Владимир почему-то молчал

тоже, и оба смотрели на третьего, ожидая услышать мое мнение.

«Преувеличивает работяга», – повернулся я к Доке, -

«Конечно, второй экскаватор нужен, это понятно. Но что начнут

руду возить к железке и карьер станет – глупость очевидная. В

нем всегда есть где скважины бурить под взрыв, где что-то

сгребать и разравнивать бульдозером. Да только взорвать, а

потом завалы от взрыва расчистить, экскаватор из карьера нужно

убрать на день! И спланируют так, что в карьере взрывные

работы, а экскаватор на рудном отвале, в самосвалы руду грузит,

везти к железке.»

Дока пожал плечами: «Может и преувеличивает, тебе

видней», – вспомнил смешное, улыбнулся, – «Мужики тебя

головастиком прозвали, заметили, что мозги хорошо работают!»

Владимира мое мнение не успокоило, но вначале он

отреагировал на «головастика»:

«Точно работяги подметили! И мы его на работе меж собой

так называли, втихаря конечно – все ж начальником был!»

Повернулся ко мне и подтвердил, что недавно зародившиеся у

него сомнения в искренности намерений руководства

трансформировались в твердую уверенность: «Экскаваторщик

может и приврал малость, но в остальном прав! Нет второго

экскаватора – нет хороших заработков. Что делать будем?»

«Работать, как и положено», – на правах «головастика»

предложил я решение, – «И не трепаться с кем попало.

Посмотрим, как дальше пойдет, вот тогда и решим что делать.»

У меня к Доке наклюнулся еще один вопрос: не говорил ли

он с тем же экскаваторщиком насчет смерти своего

предшественника, нырнувшего с верха карьера вниз не

солдатиком, а ласточкой. Дока отрицательно мотнул головой, и

….послышался стук в дверь, затем она распахнулась, показалась

улыбающаяся Варя. Как по команде, с кроватей мы соскочили, на

лицах изобразили улыбки, и чуть ли не хором пригласили войти.

Дальше три мужика изощрялись в комплиментах, анекдотах,

ухаживаниях и исполнении любых желаний нашей гостьи. Был

конечно чай, приятные разговоры и полное удовлетворение

сторон результатом общения. Как мало нужно для простой

человеческой радости!

Часть седьмая.

Время летело. Оглянуться не успели – позади вторая

неделя. Я и Владимир в упражнениях с зубилами и кувалдами

дошли до автоматизма, когда задействованы только руки, а

голова не при деле. И появилось немного свободного времени, а

с ним и возможность оглядеться, полазить по карьеру и получше

разобраться, где руда, где пустые породы, как их планируют

дробить взрывчаткой и поднимать «на гора». Кое с кем из

работяг, занятых рядом, познакомились поближе, узнали чем

занимается каждый, потолкались возле агрегатов, которые они

обслуживают и убедились, что здесь для нас ничего нового –

точно такие были и в партии.

А через день технику из карьера начали вытаскивать –

очередной массив пород закончили обуривать, осталось в

скважины заложить взрывчатку и ее взорвать, не повредив при

этом дорогущие машины разлетающимися каменюками. В

опробовании поневоле приходилось делать паузу, и Владимира

тут же отправили в помощь Доке, на площадку для ремонта

техники; меня Сергей пригласил к себе в балок.

«Хорошая фазенда», – разглядел я на этот раз помещение

получше, чего не успел раньше, хотя был здесь два раза, но все

спешно, по делу. Сергей показал мне на стул – «садись» – и

занялся банкой с водой и кипятильником, готовя чаепитие. То-

есть, не спешил, и я продолжил знакомство с интерьером его

убежища.

«С кем живешь?» – поинтересовался насчет второй кровати,

более аккуратно заправленной, с чистым отглаженным

покрывалом.

« Один маюсь», – вздохнул геолог, – «а эта», – кивнул на

предмет моего интереса, – «жена иногда приезжает. Только редко

очень, и больше двух дней не выдерживает, она у меня

городской житель». Загремел посудой, доставая ее из

примитивного шкафчика, и продолжил тему «женщина в полевом

лагере»: «Плохо мужикам одним, сам знаешь. А у нас всего две

поварихи, вот каждый к ним и лезет, прямо беда. Слава богу,

пока без мордобоев обходится, но это ненадолго. Так что,» -

махнул мне рукой, чтобы садился поближе к столу, – «с

поварихами поосторожней. Я-то заметил – одна на тебя глаз

положила, а кандидатов в любовники для нее больше, чем

надо».

«Между нами ничего такого, иногда поболтаем по дружески,

и все», – понесло на откровенность, в данный момент на

истинную правду насчет отношений с пампушечкой Варей. Хотя,

конечно, желания у меня были отнюдь не платонические. Как у

любого мужчины, полмесяца провалявшегося в постели один-

одинешенек.

«Это пока», – Сергей хохотнул, – «оглянуться не успеете, как

в кровати окажетесь. Впрочем, что это я, с советами. Трахайся на

здоровье, баба хорошая. Но о соперниках не забывай, могут и

морду набить!»

«Еще неясно кто кому», – согласился я с возможностью

разборки, но и геологу напомнил, что слабаком себя не считаю.

Ароматный напиток посмаковали, Сергей посуду со стола

убрал и разложил на нем знакомый мне план карьера.

«Завтра я должен в город ехать – с бумажками по кабинетам

мотаться, срочные пробы на золото в лабораторию сдать» -

посвятил в свои ближайшие планы, и перешел на мои задачи, -

«Ты за меня остаешься. Вечером в карьере скважины взорвут, а

утром посмотришь, и если к пустой породе руда прилепилась,

наметишь дополнительно перфоратором дырки сделать, отбить

ее ровненько, как положено». Я кивнул головой – понял,

заметано: «Бульдозером расчистят проезды от камней, и

экскаватор снова вниз потянут, породу в пустой отвал убирать. А

ты по этим вот линиям», – показал мне на плане карьера, -

«вынесешь новые скважины», – как я заметил, буриться они

будут по руде, а не по вмещающим породам, – «Смотри, привязку

скважин проверяй внимательно, проектные глубины записывай в

журналы каждому мастеру. Дело ответственное, никакие ошибки

не допускаются. И поторапливайся, техника простаивать ни

минуты не должна».

Вот так-то. Получил взаимно исключающие указания:

делать все быстро, не допустить простоев людей и техники, и в

то же время все проверять и проверять, на что нужно время и

время. Ладно, не впервой. И в родной партии такое случалось

частенько, так что опыт «рулить ситуацию» у меня есть, не

пропадем.

Копию плана карьера с намеченными скважинами я забрал

с собой в домик, и вечером поломал над ним голову, прикидывая,

что и как буду завтра делать.

Утром пораньше прибежал в столовую, и Варюха меня

вкусно накормила, выложила последние новости. Я ей

поулыбался, рассказы послушал, но в пол уха – голову занимала

предстоящая работа. И в сопровождении Чапы побежал в

карьер знакомиться с ситуацией после взрывных работ.

Добраться без приключений не получилось – пророчество Сергея

насчет возможности получить «по башке» за повышенный

интерес к женскому полу начало сбываться. На пол пути

остановил тот по словам Вари «бандюка», который при первой

моей встрече с женщиной в столовой посоветовал ей держаться

от «свежечка», то-есть меня, подальше. Довольно грубо

остановил – вытянул ногу, когда поздно было тормозить, я за

нее запнулся и с трудом ухитрился не загреметь вверх ногами.

«Слышь, ты, шестерка очкарика», – усугубил «старый

недруг» ситуацию, дав мне неприличную характеристику как

помощника Сергея, который и был «очкариком», – «к бабе моей

не лезь, не для тебя ягодка!»

Разозлил меня капитально, даже больше: «достал». И если

злым можно на дурака не обращать внимания, то когда «достал»

– положено ответить, можно и физически. Но вначале я это

сделал словесно:

«Ну, ты, чебурашка,» – отплатил не менее оскорбительно

для здорового амбала, – «рот закрой и перестань дышать на меня

тухлятиной!» – добавил совсем запредельно, – «У тебя что, денег

на зубную щетку не хватает?» Знал ведь, что сейчас мне

попробуют засветить в физиономию, но по другому ответить не

мог. Не ошибся:

«Ах ты гнида!» – заорал «бандюга», хватаясь левой рукой за

рабочую куртку на моей груди, а правую отводя назад, чтобы

размаха хватило для нокаута, – «Да я тебя сейчас без зубов

оставлю, тварь паскудная!»

Теперь у меня не осталось времени на совет ограничиться

словами, без этого вот махания. И хотя мужик габаритами и

накаченными мускулами впечатлял, должной гибкости, быстрой

реакции, поневоле приобретаемой каждым полевиком-геологом в

постоянных физических упражнениях на спусках и подъемах

среди скал, обрывов, осыпей в горах, я у него не заметил.

Эдакий по размерам медведь, но с реакцией ленивца. Вдобавок

медведь не знал, что в присутствии Чапы посторонним орать на

меня нельзя. А потому получил то, чего добивался: собачуха

рыкнул и вцепился ему в ногу. Мне оставалось сделать простое:

левую руку, раз мордовороту хотелось за меня подержаться, я

перехватил за кисть своей тоже левой и еще сильнее прижал к

груди, затем резко крутанул корпусом справа налево,

одновременно прикрыв свободной правой голову от летящего к

ней кулака. «Бандюга» с прозвищем «Милочка» – фамилия у него

такая, совсем неподходящая: Милочкин – конечно попытался

врезал мне кулаком, но попал в подставленную руку, и тут же

взвизгнул и замер истуканом: Чапа зубами держал его за

штанину, а левая рука, которую я крепко прижимал к своей груди,

теперь оказалась вытянутой и я всей массой давил на нее в

области локтя на излом, грозя в любой миг по желанию сломать

или вывихнуть.

«Отпусти сука!» – заорал «Милочка»; но дергаться не

решался, наверно делать это было больно, – «Собаку отгони!».

«Другой раз сунешься – голову отверну! А собака яйца

откусит!» – пообещал слишком «крутому», и от себя оттолкнул,

оставив со слегка травмированной, в полурабочем состоянии,

верхней конечностью. Ничего, перебьется. Пошагал к карьеру не

оглядываясь – уверен был, что продолжить разборку противник

больше не способен. Чапа за мной, с грозным порыкиванием.

День крутился как заведенный, выполняя поручения геолога,

по несколько раз свои действия проверяя и перепроверяя.

 Простоя техники не допустил ни минуты, за что

удосужился похвалы от работяг: краем уха услышал, что

«парень» я «нормальный, без гонора и закидонов». И даже

забыл о неприятном инциденте с «Милочкой».

А вечером, когда вернулись в домик с ужина, наш главный

технарь Дока, словно меня здесь и нет, персонально Владимиру

сообщил:

«Шеф наш» – так меня норовил назвать при отсутствии

посторонних, – «отличился сегодня. Мужика чуть в больницу не

отправил».

«Какого мужика?» – удивился Владимир, – «Он же», – то-есть

я, – «сегодня не кувалдой махал, а работой творческой

занимался, скважины в карьере намечал!»

«Вот и переусердствовал», – хмыкнул приятель, – «теперь

бандит местный, «Милочка», руку на перевязи носит, и кое-кого

подбивает шефу темную устроить!»

Слова Доки Владимир понял правильно, и повернул голову

в мою сторону:

«Из-за Варюхи схлестнулись», – подтвердил сей очевидный

факт, и посмотрел повеселее, – «Не боись, в обиду не дадим!» -

повернулся к Доке, – «Так ведь, Брюс Ли наш недоделанный?»

Это он Доку похвалил, потому что тот когда-то занимался карате

и имел какой-то там пояс. А мне в свое время дал несколько

уроков, один из которых очень кстати сегодня пришлось

вспомнить.

«А я уже пообещал ……..вырвать, если еще раз к нам

сунется!» – с оптимизмом сообщил жизнерадостный Дока, – «И

двух его прислужников предупредил не дергаться, мыслей

глупых в голове не держать!»

«Правильно сделал», – похвалил Владимир, и уставился на

меня – желание узнать подробности произошедшей между мной и

«Милочкой» разборки четко просматривалось на его

физиономии, – «Давай, что там у вас было!»

Пришлось рассказать, а ребята заинтересованно слушали и

в нужных местах поддакивали, подтверждая правильность

действий как моих, так и Чапы. То-есть, в душе со мной

соглашались, ну а в физической поддержке при необходимости,

я никогда не сомневался и раньше.

Но конфликт на этом не закончился. Через день в столовой

заметил, что Варя имеет грустный вид, и когда поинтересовался

в чем дело – неожиданно всхлипнула и ушла на свою половину

вагончика-столовой. Не стал к ней приставать с расспросами –

народ на завтрак подходил массово, но после рабочего дня

нахально заглянул в домик, который она занимала со своей

коллегой, и поинтересовался, кто ее обидел. Поначалу Варя

отнекивалась, но потом все же решилась:

«Милочкин приставал, побить обещался, если с тобой еще

раз увидит». Это высказала смущенно и склонив вниз голову.

Подняла ее, перевела взгляд на меня и попросила совета: «И что

мне теперь делать?»

« Живи спокойно, больше эта мразь к тебе близко не

подойдет», – пообещал женщине. Злой-презлой поднялся со

стула и побежал в домик к ребятам, поговорить и решить, что

предпринять, чтобы навсегда отвадить бандита не только грозить

Варе, а и смотреть в ее сторону.

Ситуацию обсудили на вечернем совете.

«Варюху в обиду не дадим», – решил за всех Владимир, -

«придется «Милочке» вторую руку открутить. А может и костыли

поломать, если не успокоится!»

«Ничего не делайте, – остановил его Дока, – «я с этим гадом

еще раз поговорю, и все образуется.»

«В приемчиках потренируешься?» – поинтересовался

Владимир, зная что Дока у нас каратист с каким-то там поясом.

«Без них обойдемся,» – уверил нас боец, – «это же мой

подчиненный, знаю что сказать гаду. На Варю и смотреть

перестанет».

На следующий день он действительно сказал «Милочке»

такое, от чего тот перестал смотреть не только на женщину, но и

в нашу с Владимиром сторону. Причем одним глазом, потому что

место второго занимал громадный ярко-лиловый фингал. Не

обошелся все же Дока без приемчика.

Часть восьмая.

Сергей вернулся из города, проверил, что я без него

натворил:

«Все хорошо, так и начальнику скажу», – проделанная мною

работа понравилась, – «Зря Николай Игнатович побаивался, что

техника простоит – со скважинами ты провозишься долго. Теперь

будешь у него в доверии, как специалист нужный. И не только по

работе», – он хитренько усмехнулся, – «душевные травмы

некоторых лечить умеете!» Оказалось, и начальник знает, почему

здоровый мужик ходит по лагерю с фингалом и держит руку на

перевязи.

С Владимиром вернулись к привычному делу –