Текст книги "ЗВЕЗДЫ, БАРДЫ И ГОРШКИ"

Автор книги: Александр Сивухин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Где-то я вычитал, что, если Бог дал тебе желание, то он даст тебе силы и возможности для его осуществления. Я не раз уже проверял этот постулат на себе, и до сих пор все сходилось, поэтому особо не беспокоился, знал, что все именно так и будет, и приступил к обдумыванию плана и деталей по его осуществлению.

Времени оставалось мало. Через две недели мне предстояло идти в отпуск. Концерт надо было провернуть именно 1 марта. Для этого предстояло: съездить снова в деревню к Сергею Кощаку, среди зимы, по снегу, пригласить его на участие в концерте, встретить его, провести на завод, оформить все пропуска, обговорить маленькие вопросы со своей женой, организовать встречу и ночлег. Кроме того, надо подготовить аппаратуру, микрофоны в красном уголке. Договориться с другими членами нашего клуба на первое число марта, чтобы они тоже пришли, согласовав время на выступление со своим начальством. Оповестить народ, то есть, собрать зрителей. И другие мелочи, типа: где достать микрофоны, усилитель, помыть красный уголок и др.

Часть 20.

«Голгофа»

(Попутчик)

Небольшое отступление:

Однажды, когда я вынашивал в себе (какое интересное выражение) балладу "Пер е свет" и узнал, что Блок тоже писал на тему Куликовской битвы, я искал его стихи и не мог найти. Потом, год спустя, не задумываясь, купил шеститомник на рынке ради этих нескольких стихотворений, которые мне почти ни чего не дали. Это была совсем другая п о эзия:

"...И вечный бой, покой

нам только снится..."

Как это петь? Трудно представить.

Звоню Саше Макаренко: "Собирайся в дорогу, снова едем к Сергею в гости, что-то мы его давно не видели", – и рассказал про всю затею с концертом и желанием привести к нам в цех, на завод Сергея с его песнями для выступления. Макаренко сразу же согласился, вот за что я его хвалю. Если что-то касается авторской песни, особенно в виде предстоящего маленького путешествия с застольем в его конце, Саша откликается сразу и с огромным энтузиазмом.

И вот уже в ближайшую субботу, в конце февраля, мы с ним садимся в тот же самый, т.е. самый ранний дизель, но уже без велосипедов естественно, но готовые к пешему переходу через лес и поле, на расстояние порядка шести-семи километров, вычисленных по карте от станции "Краснянка" до села Кут, где жил Сергей. Дорогу мы еще не знали, но рассчитывали воспользоваться картой, или, если повезет, и будут попутчики из той деревни, куда нам надо, то с ними дойдем до места и узнаем маршрут. Так оно и случилось.

Мы сошли с дизеля, стараясь не упустить из вида всех сошедших на этой станции пассажиров, наблюдая за тем, кто пойдет в лес, в сторону речки Красная, т.е. в нужном нам направлении. И точно, один мужчина направился в ту сторону, куда собирались идти и мы. Получилось так, что он опередил нас метров на триста, и мы долго догоняли его, идя по следам на снегу, которые он оставлял. Он шел размашисто и быстро, временами исчезая у нас из вида, скрываясь за деревьями леса, по которому мы шли. Накануне выпал глубокий снег. Следы его были четко видны на полузанесенной тропинке. Уже на выходе из леса, мы его, наконец, догнали, окликнули и спросили – правильно ли идем на Кут? Оказалось, что нам повезло с попутчиком до самого места. А когда мы спросили про Сергея Кощака, он ухмыльнулся, тем самым подтвердив, что знает его, и сообщил, что Сергей уже не живет в том домике на берегу речки, где жил летом, а переехал жить с женой в дом к родителям. Это надо будет пройти еще километра три дальше. Он казал, что все покажет и объяснит дорогу, когда придем на Кут.

Встреча этого мужичка была действительно перстом судьбы, помогавшей нам в нашей дороге. Все шло по плану. Мы топали за проводником, по его следам через поля, какие-то перелески, мостики, заносы. Он шел быстро, мы с Сашей с трудом поспевали за ним. Сами мы едва ли бы нашли дорогу, наверняка ушли бы в сторону с большой потерей времени.

Где-то через час быстрой ходьбы, вдруг вышли на то место, где осенью, полгода назад, собирали грибы вместе с Сергеем и Людмилой – его женой. Как интересно! Мы с удовольствием узнавали те места, где так здорово провели тогда время.

Дошли до мостика через речку Красную, где Саша и Сергей купались на "посошок" осенью, при расставании. Перешли по мостику на другую сторону, тут наш провожатый, ни слова не говоря, махнул рукой куда-то влево, мол, идите в этом направлении, а сам повернул направо по тропинке и скоро скрылся из глаз за домами и деревьями этой маленькой деревеньки под названием Кут. Мы едва успели ему сказать спасибо за помощь в поисках дороги.

Теперь снова возник уже другой вопрос – где же дом родителей Сергея, в котором он сейчас должен обитать, и где нам предстояло отыскать его. Не вдалеке виднелся домик, в котором еще осенью жил Сергей, и в котором мы с Сашей ночевали у него в наш прошлый визит. Не долго думая, видя, что к домику идут человеческие следы, решили заглянуть в него, надеясь что-то выяснить про Сергея. А вдруг... он еще там?

Часть 21.

«Фестиваль 2000»

(Гала-концерт)

"...И все почести и слава

Все достанется тебе,

Если, путь пройдя немалый,

Ты вернешься вновь к себе..."

Небольшое отступление:

Процесс духовного контакта со слушателями для меня не всегда уловим. Иногда пол у чается, и я вижу устремленные глаза и горящий взгляд. А иногда нет. Как-то раз мы провели эксперимент. Зрителей было человек сорок – пятьдесят. Вадим пел Розенбаума. Саша и г рал на саксофоне. Я пел свои песни. Попросили слушателей заполнить карточки зрител ь ских симпатий. Оказалось, что голоса распределились поровну. Кому-то понравился Розе н баум, кому-то саксофон, кому-то авторская песня. Вот и пойми, – что же надо зрит е лю?

Итак, конкурсный концерт на турбазе состоялся. Длился он около трех часов. Нам повезло, поскольку мы выступали в числе первых, и нам не пришлось долго ждать своей очереди и окончания всей программы, и тем самым заполнять свою черепную коробку всем репертуаром остальных выступающих, где среди сотни песен, может быть, только около десятка заслуживающих внимания, как нам казалось в то время.

Впрочем, даже хорошую песню иногда трудно сразу охватить внутренним взором и сказать себе – вот, это хорошая, замечательная песня, а вот эта – то, что я искал всю жизнь, а вот за этой песней я полечу на край света... Для этого надо, видимо, полюбить. Полюбить: песню, автора, слова, музыку, душу песни, все. И таких песен сотни. Где взять такую огромную душу, чтобы вместить все. Может быть, в молодости?

Сейчас, когда прошло много лет, когда ты сам пишешь песни, начинаешь просеивать всю массу песен, выбирая только близкие тебе по духу. На этом фестивале только песни Сергея Кощака приглянулись мне. Остальные Песни либо я не понимал, либо уже слышал где-то, и в них не было ничего нового, либо считал некоторые песни просто примитивными, такие песни, например, про котиков и ежиков, которые пели дети из Харькова.

Мы погрузились в автобусы. Взяли с собой гитары, так как надеялись, что, может быть, придется выступать, поскольку не знали, какие песни выберет комиссия для гала-концерта в Д.К.Дзержинского. И вот мы опять в том доме культуры, где еще только накануне (а кажется так давно) пробовали микрофоны. На сцене все так же стояла палатка, стояли стойки с микрофонами, уже четыре, а не два. Появились цветы и столик для ведущего. В общем, обстановка была праздничная, а для нас особенно новая, необычная и притягивающая. До начала концерта оставалось еще около часа. Костя Великандо ковылял с нами. Валера Кихтенко на свою видеокамеру снимал все подряд. Зрителей еще не было. Были только мы, участники фестиваля, которые приехали с турбазы, работники завкома завода "Заря" и администрация дома культуры.

Нам отвели несколько рядов в зале, где мы расположились с комфортом, усадили Костю, положили гитары. Все были взволнованы – а вдруг нам сейчас выступать, да еще перед таким огромным залом. Но, как оказалось, волновались мы зря. Пришла директор дома культуры со списком выступающих. После того как она зачитала его, до нас дошло, что мы в этом списке не фигурируем. Из нашей троицы никого не взяли для выступления в гала-концерте. Я расстроился очень. Значит, комиссия забраковала моего "Пересвета". Почему? Ответа не было. Поиск ответа шел долго. Потом все забылось. Видимо такой механизм, а может, принцип, заложен в природе человека – искать признания своего дела, признания и Славы. Снова вспыхивает песня "Блэксорн", ее строки: "...Вот мы гонимся за славой, слепо веря лишь судьбе". Все-таки в поэзии что-то есть, если она так тонко раскрывает нам суть нашего бытия.

Итак, в гала-концерт мы не попали. Тогда можно расслабиться. Мы пошли с Сашей, взяли пива, с намерением культурно провести время. В фойе дома культуры один поэт продавал свои книги, небольшого формата, двух наименований. Такое событие – редкость в наших краях, где бы вот еще увидеть поэта, продающего свои произведения. Надо купить! Автор при нас пишет нам свои автографы: "На память о фестивале 2000 года. В.Шендрик."

Кстати о Сергее Кощаке. Он был в списках выступающих в гала-концерте. Но не было самого Сергея. Он опять не удержался и пьяный в это время спал в сторожке на турбазе. Разбудить его перед отправлением на концерт не удалось.

Потом мы с Сашей и Вадимом сидели в зале, попивали пиво из бутылок и смотрели, как счастливчики, попавшие в список выступающих, репетировали свои номера на сцене. Валера куда-то сходил за кулисы и договорился на выступление для себя и Кости, как гостей фестиваля. Вот тут – то Костя обрадовался, встрепенулся, глаза его заблестели, он захлопотал, забеспокоился, начал настраиваться на выход на сцену. Я наблюдал за ним, кстати, уже второй раз, как человек собирается духовно перед ответственным моментом. Он то знал себе цену.

Начали собираться зрители. Прозвенел звонок. Свободных мест в зале не было совсем, что для нас было шокирующим моментом. Это надо же, на какую-то бардовскую песню, и такой наплыв желающих ее послушать. В зале сидели и "большие" люди города – начальство с завода "Заря", администрация города, гости. Оператор включил в зал запись птичьих голосов, имитируя звуки леса, притушил свет, осветил сцену. Постепенно публика рассаживалась, затихала, замолкала. Начиналось таинство театра, все находились в ожидании концерта, какого-то чуда, того, ради которого люди ходят в театр.

Концерт описывать не буду. Скажу только, что все прошло замечательно. Все было четко проведено, организованно. Выступающие сменяли друг друга. Звук был чистый, усилители доносили голос до самых отдаленных уголков зала. Выступили Валера и Костя. Костя – молодец, сорвал овации зала своей песней:

"...И вновь февраль, а так ли это было,

Симфония колоколов все глуше,

А мне, уснувшему, так очевидно снилось,

Что я не спал, а просто так сидел и слушал..."

Чувствовалась рука профессионала. Было еще два или три номера, которые зрители отметили особенно, судя по силе аплодисментов. Остальное было как обычно: немного лирики, немного юмора, немного помпы. Только не было баллад, таких, как мой "Пересвет".

Часть 22.

«Дорога на Кут»

(Шиповник перед стартом)

Небольшое отступление:

Однажды мы спросили у Сергея – где же он так здорово научился играть на гит а ре? Он ответил, что закончил музыкальную школу по классу баяна. "А причем тут баян? Мы тебя спрашиваем про гитару ". – «А как же, ведь музыка-то одна». Оказывается, если хорошо осв о ить один музыкальный инструмент, то можно легко п е рейти на другой, например, с баяна на гитару и наоборот.

Утро встретило нас криками петухов и мычанием коров с соседних дворов. У Сергея с Людой никакой живности не было, поэтому мы продолжали спать. Было еще темно. Слышу – заворочался Макаренко. В темноте перелез через меня, поскольку я спал с краю на койке, взял фонарик, вышел на улицу.

Вставать не хотелось, все тело просило отдыха, голова гудела. Ночь выдалась довольно теплая, мы даже не замерзли, несмотря на осень. Наконец забрезжил рассвет, все зашевелились, стали просыпаться, потихоньку, нехотя вставать, умываться, приводить себя в порядок. Люда поставила чайник. Целый день был у нас впереди, море времени. Если бы знать, что будет дальше, наверное, не очень – то радовались, в это ясное утро.

Санька еще вдруг загорелся сходить по шиповник в холмы. Поскольку мы намеревались вернуться домой на дизеле, то, думаем, небольшая прогулка по окрестностям деревеньки Кут нам не повредит.

Быстренько выпив чай, начали собираться. Надели свои штормовки, обулись, взяли котомки и выскочили наружу. Солнце едва поднялось на востоке. Было свежо. Речка Красная весело журчала невдалеке. Над водой поднимался легкий туман, значит, день обещает быть солнечным. Закрыв домик на замок, Сергей повел нас в холмы, где, по его рассказам, рос шиповник.

Сначала шли вдоль огородов, по тропинке, потом свернули к реке и пошли вдоль нее. Достигнув холмов, по коровьим тропинкам, выбитым в траве вдоль всего нашего пути, начали подниматься вверх, туда, где виднелись заросли кустарника и где, возможно, рос и шиповник. Погода действительно была замечательная, настоящая золотая осень. Деревья и кусты, растущие вдоль холмов, еще зеленые, уже начали покрываться красными и желтыми листьями, которые горели вдалеке в лучах утреннего солнца.

Мы обошли все ближайшие холмы в поисках ягод шиповника. Собрали очень мало, так как, видимо, были здесь уже не первые. Довольные все равно, вскоре двинулись домой, поскольку все же надо было спешить на дизель, до которого оставалось времени около двух часов. Вернувшись в домик, мы первым делом выкатили свои велосипеды из сарая, собрали рюкзаки, привязали их на багажники. Продукты все оставили на столе, поскольку к обеду намеревались попасть к себе домой. Только у меня добавилась еще сумка грибами, которую я повесил на руль. Поблагодарив хозяев за гостеприимство, мы двинулись к мостику через реку, в сторону железной дороги. Сергей и Люда пошли нас провожать.

Дойдя до мостика, Саньке стукнуло в голову искупаться в речке Красная, так сказать, закрыть купальный сезон, который мы открывали весной на фестивале, в мае месяце. Сергей с энтузиазмом, весело поддержал его, и, не долго думая, они оба быстро разделись до плавок и наперегонки бросились в осенние, холодные воды речки, в эту живительную природную влагу, особенно полезную, когда ее температура приближается к плюс десяти градусам по Цельсию. Я стоял на берегу, раздумывая, последовать их примеру или нет, но время поджимало, и раздеваться не особенно хотелось. Ладно, думаю, перебьюсь без освежающей ванны.

Пока хлопцы купались, Люда ушла домой, какая-то уже другая, грустная. Наверное, устала от нас. Кто мы были для нее? Так, случайные гости – собутыльники Сергея, каких у него много. Для нее авторская песня, что есть, что нет. Для женщины важнее другие проблемы. Я на ее месте, если бы не песни, наверное, тоже бы грустил. Пару дней, не больше.

Наконец Сергей и Саша закончили свое купание, быстро оделись, довольные, помолодевшие, посвежевшие, мне даже завидно стало. Сергей объяснил нам дорогу до станции, мы пожали друг другу руки, сказали: "До встречи! Пока!", сели на своих железных "коней" и помчались по тропинке через подлесок в сторону железной дороги, на станцию.

Часть 23.

«Фестиваль 2000»

(Второй вечер на турбазе)

Небольшое отступление:

Как-то раз, я ехал в поезде по маршруту: Нижний Новгород – Москва. Со мной в одном к у пе ехал парень с гитарой. Звали его Миша. Оказалось, что он знаком с Константином Вел и кандо, который живет в захолустном городишке Лисичанске (Украина), за тысячу киломе т ров от Нижнего Новгорода. Как произошло, что они познаком и лись? А как я оказался в одном купе с человеком из Нижнего Новгорода, знающим Костю? Мир тесен, оказ ы вается.

По фестивалям надо ездить! Со своими песнями, разумеется. Тогда и у вас будет много др у зей во всех уголках света.

Вечером, после гала-концерта, вернувшись на турбазу, увидели Сергея Кощака, который, пока мы разъезжали и переживали, что не удалось спеть в финале, хорошо выспался. Выглядел он, правда, не как огурчик, но готовый к новым подвигам, как морально, так и физически.

Организаторы позаботились и устроили ужин для всех участников фестиваля. На кухне сторожиха сварила огромную кастрюлю традиционной украинской каши, из пшена, с овощами и курицей.

Мы с Валерой вдвоем сходили и принесли на всю компанию две полные большие чашки душистой, горячей каши и приступили к обмыванию конкурса и своих "успехов" в этом конкурсе.

Практически фестиваль уже закончился, остались только вольные мероприятия, такие как: каша, костер, свободный микрофон и песни, песни до утра. Костер не состоялся, по причине дождя. Мы сидели у себя в домике, пятеро ребят– октябрят: Костя, я, Саша, Валера, Вадим и Сергей, куда же без него. Было совсем темно, на улице моросил дождь, но нам было уютно и весело, благодаря удивительной обстановке, духу фестиваля и теплой компании. Было немного грустно, что не удалось попасть в гала-концерт. Но так, видимо, распорядилась судьба, значит, мы были еще не готовы к такой миссии, этому испытанию и Бог дал нам то, что мы заслужили. Будем считать, что у нас еще все впереди. Жизнь продолжается!

Все переживания забылись уже после первой рюмки. Это действительно – волшебство! Только что грустили, и – мгновенное превращение в душе и сознании. Волшебный напиток не кончался. Выпили за фестиваль, потом за песни, за встречу, за дружбу, за знакомство, за успех, еще раз за фестиваль, за бардов, за авторов, за исполнителей, за поэтов, за музыкантов, за таланты, за бездарей, за погоду, за небо со звездами, за кашу, которая почему-то быстро кончилась. У всех к вечеру разыгрался аппетит. Валера сходил на кухню, выпросил еще каши, но все равно и этого оказалось мало. Пошли варить суп из мивины. В ход пошли остатки сала, колбаса, редиска, яблоки, хлеб, консервы. Потом пошли ставить чайник и только после третьей кружки крепкого, сладкого чая, у всех вроде наступило чувство сытости. Вот что значит свежий воздух, волнение и дневной пост. Весь день, пока шли концерты, мы практически ничего не ели, просто не хотелось. Мысли и время были заняты более важными делами. А тут вечером все успокоились, и голод дал о себе знать.

Как обычно за столом, обсуждали концерт, наши успехи, ругались, сокрушались, как говорится, махали после драки кулаками. Смеялись над Сергеем, как он проспал гала-концерт. Хвалили Костю за его успех. Что интересно, за весь ужин никто не взял в руки гитару. Песня еще не вступила в свои права. Во всех других домиках творилась такая же обстановка. Все расслаблялись, набирались сил для ночи. Часов в 10-11, наконец, все потянулись к эстраде, где собиралась толпа бардов. Уже включили микрофоны. И шайка-лейка товарища Жаркова заняла ключевую позицию.

Захватив, как хозяева, всю аппаратуру, места у микрофонов, они начали гонять свой репертуар, под две, три гитары, по нескольку человек пели сразу, от души орали свои песни. Надо сказать, получалось у них неплохо. Чувствовался опыт в совместных спевках, который тренируется годами от групповых встреч, вечеров, фестивалей, турпоходов, костров, вечеринок. Но репертуар у них был довольно – таки избитый: про "палатки и костер", про "небо и цветы". Это была простая, легкая авторская песня, которая хорошо поется в компании. Большинство песен было мне знакомо из репертуара авторов – классиков: Визбора, Клячкина, Городницкого и др. Наконец эта шарага отвела душу, и к микрофону стали пробиваться другие участники фестиваля.

Сергей Кощак спел свои коронные песни: "По струнам поперек" и "Вот и осень во дворе". Он был уже опять немного навеселе, поскольку за ужином с нами не отставал присоединяться к тостам. Да и вообще вся публика была прилично поддатая. Но вела себя вполне прилично!

На площадке творилось веселье и ширилось творческое массовое гулянье. Певцы сменяли друг друга у микрофона. Были даже хлопцы с баяном, которые пели под баян и гитару, довольно – таки интересно. Удалось и мне пару песен спеть. Не знаю только, для кого? Наверное, для себя больше. Все слилось в единый поток веселья, где пелись в основном уже известные песни. Кое-где уже образовались свои компании, которые пели прямо на эстраде, пытаясь петь одновременно с теми, кто пел в микрофон, но уже другие песни, стараясь перекричать друг друга. Мы все разбрелись по турбазе. Вадим слушал Костю в нашем домике, но, поскольку это были Костины авторские песни, а не Розенбаум, то они Вадиму быстро надоели. Тогда он тоже, взяв свою гитару, пошел на эстраду, пробился к микрофонам и сбацал от души своего Розенбаума перед всеми зрителями. Но скоро его оттеснили хлопцы с баяном. Потом снова пела компания Жаркова. И так почти всю ночь до трех часов утра.

Мне довольно быстро это все наскучило. Я попытался разыскать Сергея, послушать его песни. Но не тут-то было. Когда я его нашел, они сидели с Костей в сторожке, допивали бутылку, не знаю, какую по счету, и крыли друг друга матом, только что до драки дело не доходило. Каждый спорил, что он лучше играет на гитаре и лучше поет, чем другой. Увидев меня, они обрадовались, давай мне наливать, и себе тоже. И все опять закружилось в их споре, где каждый пытался доказать другому, что он главнее в авторской песне. Я просил Сергея спеть что-нибудь, но он сказал, что сейчас у него ничего не получится, поскольку он даже струн не видит, и пальцы у него не слушаются, и даже продемонстрировал, как у него это все так в действительности. То ли он притворялся, то ли нет, но я понял, что песен я от него не дождусь. Пришлось их оставить в покое, в компании с бутылкой, в сторожке, где они потом благополучно расправились с остатками самогонки и уснули на одной койке, без одеяла, без подушки, так, как их застал сон.

Времени было уже около двух часов ночи. На эстраде все еще пели отчаянные головы. Когда я зашел в наш домик, то обнаружил, что Валера и Саша уже спали. Потолкавшись еще минут пять, решая, куда же мне направиться, я направился в свою койку. На подвиги меня уже не тянуло.

Вадим вернулся только под утро, около шести часов. Я сквозь сон слышал, как он с эстрады вдохновенно пел своего Розенбаума. Потом, как выяснилось, он подружился с хлопцами, у которых был баян, и они, раззадоривая себя песнями, баяном, гитарами и самогонкой, просидели всю ночь. Это была уже не авторская песня, а чисто народный жанр, когда душа просит простора.

Часть 24.

«Дорога на Кут»

(Дураки или романтики?)

"...И что путь пройдешь достойно,

Ты, наверное, не знал,

Лишь промолвишь вдруг спокойно:

"Вот и я там побывал!..."

Небольшое отступление:

Едем в автобусе домой с работы. Слышу разговор двух девушек: "Что-то Сив у хин в «Нефтехимике» давно не печатается, мне так нравятся его стихи". Я сижу н е далеко и ушам своим не верю, говорят обо мне, не подозревая, что я все слышу. Забавно. Потом они огл я нулись, узнали меня, стали извиняться. А чего там извиняться, спасибо им. Они вдохнули в меня надежду, что я кому-то еще могу быть инт е ресен.

После расставания с Сергеем и Людой, следуя указанному маршруту, и проехав на велосипедах километра два, мы поняли вдруг, что едем не по той дороге, какую нам объяснял Сергей, провожая нас возле мостика. Оставалось надеяться на свою интуицию, придерживаясь восточного направления, так как все равно железная дорога находилась в той стороне. Мы выбрали дорогу получше, с остатками бетона и асфальта. Неужели здесь когда-то была дорога? Может, еще до войны? Сейчас же здесь, спустя много лет, в период расцвета технического прогресса, не было ни дороги, ни леса. Не уберегли.

Мы крутили педали уже больше часа и, по нашим подсчетам, проехали уже больше 15 километров, вместо 5, а железной дороги все не было видно. Наконец, вдалеке показались дома какой-то деревни. Поднажали. Въехав в деревню и спросив ее название, с удивлением узнали, что ехали параллельно железной дороге, только в обратную сторону. Потом по карте, замерив лишнее расстояние, которое проехали, получили кусок, равный трем остановкам дизеля, что-то около 15 километров лишних. Но это еще не все. Когда подъехали к станции, то увидели огромную толпу народа, желающую уехать тем же дизелем что и мы. На перроне стояли в основном люди сельские или городские, имеющие родственников в селе. У многих из них в качестве багажа мы видели сумки, и даже мешки, набитые картошкой.

Когда подошел дизель, все рванулись на посадку. Нас, с нашими велосипедами, просто не пустили. Шансов влезть в вагон практически не было. Куда мы ни пробовали, в какой вагон, везде все тамбуры были заняты мешками с картошкой. Люди стояли в вагонах, свободных мест тоже не было. Бегая вдоль вагонов, мы бросились снова к первому вагону, где было поменьше людей, таща за собой велосипеды, но поезд нас ждать не стал, дал гудок, двери закрылись, а поезд, как испуганная борзая, рванул и исчез за поворотом.

Все произошло так быстро, что мы сразу еще не поняли, что случилось. Поезд ушел, а мы с велосипедами, рюкзаками, а у меня еще сумка с грибами, остались на перроне в деревне Краснопресненская. Несколько человек, провожавших своих родственников, махали вслед уходящему поезду, расходились.

Мы испытывали разные противоречивые чувства: разочарование, отчаяние, азарт, страх неведения, отвагу, авантюризм. Теперь нам ничего не оставалось делать, как, либо ждать следующего дизеля, который будет только вечером, либо набраться решимости и ехать домой своим ходом на велосипедах. Мы выбрали, естественно, второе.

В этот день судьба и наши дурные головы устроили нам хорошие испытания. Вместо того чтобы вернуться в Кут, потом выехать на асфальтовую дорогу, по которой ехали днем раньше до Сергея, распевая песни, мы выбрали неведомый путь, вдоль железной дороги, который по карте казался короче, надеясь таким путем сократить себе дорогу и попасть в Кременную пораньше. По карте это составляло около 16 километров. Тем более какие-то подвыпившие мужики, болтающиеся возле сельского магазина, уверяли нас, что до самой Кременной вдоль железки есть хорошая укатанная дорога. Шутка.

Купив в магазине: рыбных консервов, хлеба и минеральной воды, слегка перекусив невдалеке на скамеечке, чокнувшись полиэтиленовыми стаканчиками с минеральной водой за успех безнадежного дела, собравшись с духом, мы пустились в обратный путь, в город Лисичанск, вдоль железной дороги своим ходом. Это было роковое решение, достойное только глупцов или авантюристов. Кем мы себя считали, я уже не помню, наверное, героями.

Действительно, сначала дорога шла условно хорошая, бетонная полоса. Но по ней мы ехали недолго, за ней пошла укатанная грунтовка, еще дальше грунтовка не укатанная, наконец, дорога кончилась и пошла тракторная колея, по которой велосипедом ехать было невозможно. Пришлось идти пешком, ведя велосипеды за "рога". Пока силы были, мы как-то не очень унывали, и ждали, что вот-вот дорога будет лучше, и тогда рванем как на крыльях. Шли, а дорога лучше не становилась. Пройдя таким образом километра три, что-то начали уставать. Через час уже вышли к Новокраснянскому мосту, по которому шел железнодорожный путь. Пройдя под мостом, по воде и голым камням, неся велосипеды на плече, мы вышли на другую сторону насыпи, где вдалеке виднелись признаки дороги. Недалеко виднелась деревня. В нее заезжать не стали, а двинулись все тем же маршрутом, т.е. вдоль железной дороги. Кое-где нам удавалось вначале ехать велосипедами, потом и эти кусочки укатанной дороги кончились. Ничего, подбадривали мы себя, какие-то десять километров, одолеем! А потом выйдем на асфальт, и считай, что уже дома.

Вот так дурная голова ногам покоя не дает. Можно было еще тогда, свернув в деревню, сделать небольшой крюк, выйти на асфальт. Так нет же, надо было обязательно выбрать короткий путь, который на самом деле оказался самым длинным.

Продолжаем идти по песчаной грунтовке вдоль железной дороги.

Начались места, где горел лес. Основная масса древесины была вывезена. Торчали только спиленные пни. Кое-где лежали обгорелые сучья, сваленные в кучи. Больше никаких дорог не было. Кругом песок и пни, песок и пни. Ласково светило осеннее солнце, наблюдая, как мы путешествуем. Вдоль железки по обеим сторонам тянулись две полосы, когда-то укатанные в песке дороги. По ним, видимо, вывозили лес, спиленный после пожара. Но песок как ни укатывай, он остается песком, по нему на велосипеде не поедешь.

Мы уже выбились из сил, а конца этой каторге не было видно. Ноги вязли в песке, а колеса велосипедов и тем более. Мы затрачивали неимоверные усилия, чтобы продвигаться вперед. И назад уже дороги не было. Только вперед. Пробовали идти по шпалам железной дороги. Это было еще хуже, так как между шпал была насыпана щебенка, в нее колеса велосипеда зарывались сразу и не ехали вообще. Я пробовал балансировать двумя колесами велосипеда, ведя его по одной рельсине. Естественно, этот фокус у меня не получился. Колеса соскакивали с железа через каждые пять метров. Оставался только путь по песку, мимо горелых пней, по едва видимому следу бывшей дороги. Несколько раз останавливались передохнуть. Казалось, я бы лег и не встал больше. Но Санька давал команду: "Вперед!", и мы двигались дальше. Короче, ловили кайф, какой сами хотели поймать.

До Кременной мы так и не дошли. Свернули раньше, вправо от железной дороги и пошли напрямик в сторону трассы Рубежное – Сватово. Где-то в районе Житловки уже выбрались, наконец, на асфальт. Времени было около четырех часов дня. Нам предстояло проехать теперь по асфальту на велосипедах еще километров пятьдесят, по маршруту: Житловка – Кременная – Рубежное – Новодружевка – Лисичанск – РТИ, в то время когда силы были уже на исходе. Мы старались не думать о дороге, ждущей нас впереди. Все казалось таким нереальным, как будто это происходило с кем-то другим, а не с нами.

Сделали небольшой привал. Перекусили Кое-чем и двинулись дальше.

До моста через реку Донец, после города Рубежное, доехали вполне спокойно, дорога шла ровная, без подъемов, и нам оставалось только не спеша крутить педали. Время неукротимо близилось к вечеру. Новодружевский подъем доконал нас окончательно. Целый день в дороге, по пескам, волоча себя и велосипеды, а тут еще этот подъем, в который мы шли минут пятьдесят. Выйдя, наконец, на ровное место, мы совсем уже упали духом и подумали, что можем до дома не доехать совсем. Но сев на велосипеды, с трудом, все же заставили себя крутить педали и постепенно втянулись в движение. Я все ждал, когда же придет второе дыхание, о котором всегда пишут любители марафонов и других экстремальных приключений. Мне кажется, что второе дыхание – это " утка". Я, по крайней мере, его не испытал. Где тот порог, когда оно появляется? Может, если проехать еще километров сорок, не знаю.