Текст книги "Повесть о юных чекистах"

Автор книги: Александр Варшавер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Опыта у парня нет. Замерзнет на ветру и сорвется. Или какой-нибудь проводник сбросит на ходу. Не будем же мы предупреждать: мол, на твоей крыше или в тамбуре, товарищ проводник, едет чекист на задание.

Найдич согласился и предложил другой план. Чекисты вместе с Костей обсудили несколько способов доставки его на вокзал и наконец остановились на одном, казавшемся наиболее удобным и скрытным.

* * *

Задолго до общей посадки, к мягкому вагону, прицепленному в хвосте состава, подошли Бардин, Найдич и второй приезжий чекист. Они несли большой, видимо, тяжелый брезентовый тюк и осторожно положили его на перрон около двери мягкого вагона. Бардин вошел в вагон. Через несколько минут проводник открыл задний тамбур и Найдич со своим помощником подняли тюк, внесли в последнее купе и тотчас закрыли дверь.

– Как ты там, беспризорник? Жив, не задохнулся? – спросил Бардин, присев на корточки около тюка.

– Душновато… – глухо донесся Костин голос.

– Так тебе и надо! Сам придумал упаковку, вот и терпи! – шутил Бардин, развязывая веревку.

Из тюка выкарабкался Костя. Он был неузнаваем. Голова подстрижена кое-как, местами торчат не захваченные машинкой волосы. Лицо и руки вымазаны сажей. На нем был надет рваный долгополый пиджак с подвернутыми до локтей рукавами и вместо пуговиц застегнутый до горла английскими булавками. На ногах брюки некогда серого цвета в масляных пятнах с синими заплатами на коленях, сильно обтрепанные снизу, покрывали бахромой ботинки, зашнурованные телефонным кабелем.

– Хорош! – сказал Бардин, оглядев Костю со всех сторон. – А головной убор где?

Костя вынул из кармана пиджака замызганный картузик с оборванным козырьком, аккуратно водрузил его на голову и, подбоченившись, стал высвистывать «Яблочко».

Бардин укоризненно покачал головой.

– Одно слово – чиж? Что с птицы взять. Давай, брат, прощаться! – Он обнял Костю. – Целоваться не буду, испачкаюсь. Да ты и не любишь.

В коридоре он сказал провожавшему его Найдичу:

– Береги парня, как своего сына!

* * *

За час до прибытия на место Найдич вывел Костю в тамбур и позвал заспанного проводника. Тот удивленно поахал, как мог беспризорник попасть в запертый тамбур, и предложил:

– Выкинуть надо эту шпану из вагона!

Найдич запретил ему даже думать об этом.

– Ничего ему не будет, поезд идет медленно. Умел вскочить на ходу, пусть и соскакивает! – ворчал проводник.

По прибытии поезда чекисты повели хныкающего Костю в детский приемник. На перроне Костя сел на землю и заревел во весь голос, привлекая к себе внимание неизвестно откуда появившихся нескольких беспризорников.

– Не пойду! Убейте – не пойду! – верещал Костя. – Дядечки граждане! Товарищи, отпустите! У меня на следующей станции тетя и дядя! Милые, голубчики, пустите! Век буду за вас бога молить!

Чекисты взяли его с двух сторон под руки и внесли в детский приемник. Здесь его вымыли, выдали чистое белье и вернули после дезинфекции одежду, сильно пропахнувшую карболкой. До конца дня он побыл один в отдельной комнате. Вечером пришел Найдич. Он сморщил нос и несколько раз вдохнул воздух.

– Перестарались дезинфекторы. Надушили твои туалеты. Теперь тебя по запаху беспризорники сразу признают своим, – пошутил он. – А теперь поговорим о деле. Работать начнешь завтра утром. Выйдешь на базар, потолкаешься среди покупателей. Замечай, где крутятся беспризорники. Постарайся не попадаться на глаза милиционерам.

Затем Найдич указал приметы «жертв», которые будут дежурить на базаре в ближайшие два-три дня. Костя не стал спрашивать, кто они такие. Он хорошо знал, что для проведения различных операций привлекаются самые неожиданные люди, зачастую даже не знающие, какую они играют роль.

– Оглядишься, – продолжал Найдич, – увидишь пожилую женщину. На ней будет надета соломенная шляпа с яркими цветами из материи. Ты смело подойдешь, возьмешь из корзины кошелек и, не торопясь, отходи. Постарайся взять кошелек так, чтоб увидел кто-нибудь из беспризорных. Это еще не все, – продолжал советовать Найдич. – Наряду со своей смелостью проявляй товарищество. Добыл деньги – угощай ребят! И не куском хлеба, а веди в столовую, корми сытным обедом. Корми на все деньги. Завтра утром убежишь. – Найдич показал, где будет открыто окно. – Ну, прощай!

После его ухода в комнату поселили еще одного подростка лет четырнадцати. Познакомились быстро. Парня звали Петька Сапог. Беспризорничал он уже более двух лет, бегал из детдомов в нескольких городах.

– И отсель убегу! – уверенно заявил он. – Зря ты так убивался, когда тебя взяли, – укорял он Костю.

– А ты откуда знаешь, что я убивался?

– Откуда? Видел утром, как тебя сняли с поезда, а ты выл на всю станцию.

Костя сказал, что тоже собирается бежать, и показал Петьке окно, через которое, наверно, можно будет уйти.

Рано утром они бежали и прямиком отправились на базар. Потолкавшись около часа, Костя увидел женщину в шляпе, украшенной цветами. Она переходила от ларька к ларьку, приценивалась, но ничего не покупала. В корзинке у нее лежал пучок лука, а поверх него большой кошелек. Костя подошел к ней вплотную, оглянулся по сторонам. Издали на него смотрел Петька Сапог.

– Бери скорей! – зашипела женщина.

Он спокойно взял кошелек, отправил его за борт пиджака и отошел, затерявшись в толпе. Через несколько шагов он увидел Петьку в обществе еще трех ребят и пригласил их закусить. Они купили белый каравай, колбасу, крутые яйца и молоко, а на оставшиеся деньги пачку папирос. После плотной закуски ребята решили отдохнуть там, где, по их словам, никто братву не трогает!

В огромном парке на одной из боковых аллей, скрытой густыми кустами, они застали еще нескольких оборванцев, благосклонно принявших от Кости угощение папиросами. Петька рассказал об удачливости «новенького», и ребята пожалели, что их не было поблизости.

Вечером новые знакомые привели Костю на ночлег. Это был уцелевший подвал обгоревшего двухэтажного дома. В подвале было тепло и сухо, на полу лежала солома, какие-то тряпки, кошмы. В одном из углов вокруг огарка свечи несколько беспризорников постарше азартно играли в карты. Оттуда неслась ругань, а изредка происходила потасовка, после чего игра продолжалась. Все улеглись на полу, тесно прижавшись друг к другу, как говорили ребята, «для сугрева».

И потянулись для Кости однообразные дни. Утром базар. Очередная «удача». Изредка перепадали и тумаки, случались и погони. Два раза его задерживали милиционеры, приводили в приемник. Вскоре приходил Найдич, давал советы, указывал приметы новой «жертвы». Костю мыли, меняли белье. Он отсыпался в спокойной обстановке, а через день-другой убегал. Среди жителей подвала Костя прослыл героем. Благодарные за щедрые угощения, жильцы подвала стали оказывать ему внимание: уступали лучшие места для ночлега, прикрывали во время дневной «работы» на базаре. Доверительно рассказывали о различных воровских делах. Но все его осторожные попытки узнать что-либо о Вороне, найти какую-нибудь ниточку кончались неудачей. Ребята молчали, хотя он знал, что некоторые из них работают «на хозяина».

В один из вечеров в нему подошел изредка ночевавший в подвале парень по кличке Гришка Рожа, прозванный так за лицо, густо покрытое оспинами. Он отозвал Костю в сторону и таинственно зашептал:

– Тебя хочет видеть один человек.

– Кто? – спросил Костя, почти наверняка зная, кто им интересуется.

Посланец сердито буркнул:

– Будешь много знать – скоро состаришься, а тогда и до смерти недалеко! Пойдем! – На улице он предупредил: – Ты того человека ни о чем не спрашивай. Отвечай – да или нет! Что прикажет – исполняй, а то…

Что может случиться, Костя уже знал. Они долго шли, сворачивали в какие-то улочки, перелезали через заборы и наконец очутились в саду, перед беседкой, густо заросшей зеленью.

– Стой здесь! Жди! – приказал провожатый и скрылся между деревьями. Через короткое время на садовой дорожке, подсвечивая себе под ноги фонариком, появился мужчина высокого роста. Он подошел ближе, махнул лучом света на дверь беседки и невнятно буркнул: «Заходи!».

Костя перешагнул порог. Вслед за ним, грубо оттолкнув его в глубь беседки, шагнул незнакомец. На Костю повеяло табаком, водочным перегаром и остро пахнувшими духами.

«По двум приметам, высокий рост и духи, – подумал Костя, – похоже, что это Ворон».

Незнакомец скользнул лучом по углам и грузно сел на какой-то ящик, затрещавший под его тяжестью.

– Ну? – грозно спросил он и, ожидая ответ, направил свет Косте в лицо. Потом еще более грозно повторил вопрос: —Ну! Кто такой? – Костя продолжал молчать. – Ты что, немой? – проревел хозяин беседки и выругался резким, похожим на воронье карканье голосом.

– Константин Носов, четырнадцати лет…

– На черта мне сдались твои годы и фамилия, – зло оборвал его незнакомец и погасил фонарик.

Косте стало страшно. Он сжался и приготовился бежать из беседки, когда на него посыпались вопросы вперемешку с руганью.

– Кто ты такой? Чем дышишь? Откуда появился?..

– Сейчас… Сейчас я урка[11]11
  Урка – на языке уголовников – вор, налетчик.


[Закрыть], – дрожа и заикаясь, тихо произнес Костя. – А раньше я был…

– Гм! Урка! – оборвал его неизвестный. – Какой ты урка? Ты рваная сявка[12]12
  Сявка – на языке уголовников – мелкий воришка-карманник.


[Закрыть]. Вот ты кто! А кем был раньше?

– Раньше я был гимназистом…

– Гимназист, – повторил незнакомец, – скажи пожалуйста! Сявка со знанием латыни. Где же ты приобщался к классическому образованию?

– Учился во второй императора Александра Первого гимназии в городе Петрограде, – четко ответил Костя.

– В Петрограде? Во второй гимназии? – удивленно восклицал незнакомец, а потом стал задавать вопросы: на какой улице была гимназия, кто был директор, как звали «француза», чем занимался швейцар? Костя отвечал, а его собеседник приговаривал:

– Так, так! – В его произношении эти слова звучали: «Крак, крак!». Косте стало смешно, он приободрился и с легкостью ответил на вопрос: какое прозвище было у француза?

– Шарля Морисовича еще звали «Королевский язык», – улыбаясь, сказал он, – потому что все уроки начинал с заявления: «Дети, на французском языке говорят все коронованные особы!».

Незнакомец хмыкнул, помолчал.

– Да, было такое, – и уже спокойно, даже доброжелательно стал расспрашивать: кто родители, где жили в Петрограде, давно ли беспризорничает? – Костя отвечал не сбиваясь.

– Вот совпадение! Земляк! И я учился во второй. – Он вздохнул. – Потом война, революция… Все для меня полетело к черту. И папины дома, и автомобиль… Эх! Лучше бы меня нашла красноармейская пуля на фронте…

«Найдет, не беспокойся!» – подумал Костя и вдруг услыхал неожиданный вопрос:

– Знаешь, кто я? – Он включил фонарик и направил свет Косте в лицо.

– Откуда я могу вас знать? В городе я недавно, вас не встречал, а парень, что меня привел, сказал, «хочет видеть тебя один человек»…

– Так, так! – закаркал «земляк», погасил фонарик, щелкнул портсигаром, чиркнул спичку и закурил. На миг Костя увидел густую черную бороду и левую руку с обрубком мизинца.

«Еще одна примета», – успел подумать Костя.

– Ну, хватит о гимназии. Что было, то не вернется…

Незнакомец вздохнул, зажег фонарик и осветил Костю.

– Давай знакомиться. Я – Ворон. Меня не обманешь, ничего не утаишь! Ворон, как тебе известно, птица мудрая! – гордо объяснил бандит, будто он и впрямь был вороном.

– Очень приятно познакомиться, – вежливо ответил Костя и даже шаркнул ногой.

– Ты, гимназист, эти питерские штучки брось и позабудь! – зарычал Ворон, – а заодно пре-кра-ти шиковать! Подумаешь, богач! Зачем угощаешь шпану? Пришла тебе удача, принеси старшему. Отдай, а он тебя не забудет. Будешь сыт, пьян и нос в табаке! А то он, видишь ли, щед-рый, а ребятам только того и нужно. Перестали работать. – И внезапно закричал – Всю мою команду испортил! Чтоб этого больше не было! Что добудешь, принесешь мне!

– Ясно, господин… господин…

– Ворон! Ворон! Я для вас, сявок, только Ворон! Хозяин и судья! Мотай отсюда и помни: если что утаишь или наболтаешь чего не следует – изувечу, а то и прикончу! – Он сопроводил угрозу руганью.

– А где… где я вас найду? – заикаясь, робко спросил Костя.

– Не ищи. Все сдавай Роже! – И еще раз пригрозил: – Смотри у меня! Чуток сплутуешь – убью! Иди! – И, выходя за Костей из беседки, заорал – Гришка! Рожа! Отведешь этого сявку на хазу[13]13
  Хаза – дом, место, где собираются уголовники.


[Закрыть], и чтоб был молчок о свиданке.

Едва дождавшись утра, Костя отнес и положил в условленном месте спичечный коробок с двумя окурками. Это обозначало «нужно срочно увидеться».

Часа через полтора он и несколько беспризорных были задержаны на базаре и приведены в милицию. Сюда, как и всегда, явился Найдич. Один за другим к столу подходили ребята. Найдич задавал несколько вопросов, делал запись в лежавшей перед ним книге. Последним подошел Костя.

– Что с тобой делать, Носов? – спросил Найдич, просматривая какие-то бумаги. – Три побега. Чем ты живешь? Воруешь?

– Зачем это мне, гражданин комиссар? Я всегда могу заработать. – И под смешки беспризорников он стал насвистывать «Яблочко» и пританцовывать.

– Ну, ну! Ты это брось, Носов! – сердито бросил Найдич.

– Могу и бросить, гражданин комиссар! – с вызовом сказал Костя. – Я человек послушный. Сказал раз, и все…

– Эх! Носов, Носов! – вздохнул Найдич. – Видно, придется с тобой разговаривать в другом месте! – И распорядился отправить Носова в изолятор, а остальных ребят в детский дом.

* * *

– Как же, Лазарь Афанасьевич, не Ворон? – с жаром доказывал Костя пришедшему вечером в изолятор Найдичу. – Не мои догадки. Сам назвался…

– Мог и наврать, – охладил его пыл Найдич. – Цену себе набивал, я, мол, Ворон, а не какой-нибудь безвестный вор.

– Нет, Лазарь Афанасьевич, – горячился Костя. – Три приметы сходятся. Первая, – он стал загибать пальцы, – высокий рост, вторая – черная борода, третья – надушен, за версту пахнет…

– А лицо? – перебил его Найдич. – Лицо какое?

– Рожу его я не разглядел, темно и кепка была у него натянута до носа… – Костя замолчал, а про себя подумал: «Наверно, что-то упустил?».

– Высокий рост, духи… – Найдич усмехнулся. – Все эти приметы не первого сорта. По ним человека не узнаешь, а борода… Бороду можно приклеить любую…

– Есть, есть еще одна примета! – закричал Костя. – Чуть не забыл! На левой руке у него нет мизинца…

– Вот это уже примета, – обрадовался Найдич. – За такой палец уже можно ухватиться.

– Так пальца же нет! – с удивлением воскликнул Костя и рассмеялся.

– Ничего, ничего! – серьезно ответил Найдич. – Ухватим! Беспалая рука понадежнее бороды!

Найдич прошелся по комнате, что-то обдумывая, а Костя с волнением ждал, что он скажет.

– Ну что ж, – решил Найдич. – Будем считать, что ты познакомился с Вороном. Теперь все зависит от тебя, от твоей ловкости. Будешь хорошим добытчиком для Ворона, – значит, войдешь к нему в доверие. А уж коль войдешь… – Найдич взмахнул рукой, как будто ловил муху, – возможно, сможешь ухватиться не только за его мизинец, а и за всю лапу.

– А как же я убегу из изолятора? – вздохнул Костя и покосился на зарешеченное окно.

– Тебя завтра переведут в детдом. Оттуда убежишь и…

– Опять по карманам? – с горечью воскликнул Костя. – Может быть, как-нибудь по-другому?

– Опять! – подтвердил Найдич. – Что поделаешь, работа такая. Ты ведь не для себя воруешь. И обиды от твоих краж ни у кого нет. Так ведь? – Костя молча кивнул. – Сейчас нужно, чтобы ты приносил ему добычу пожирнее, что ему несколько скомканных бумажек?

– Так на него ведь работает десятка два пацанов, – возразил Костя. – Один несколько бумажек, другой несколько. Глядишь, и не так мало… – Найдич покачал головой.

– Не они его основные добытчики. Мелюзга! Они только разведчики, сигнальщики, а кстати, – заметил Найдич, – они, наверно, и за тобой следят.

– Ходят за мной два шкета.

– Вот видишь? Ты смотри в оба, уж больно чисто все у тебя получается. Как бы тебя Ворон не заподозрил.

– Чисто, чисто! – обиделся Костя. – Позавчера так наклали по шее, еле вырвался.

– А ты у кого тащил? – улыбнулся Найдич.

– У кого? У кого? – У той женщины, которую вы назвали Марья Ивановна! Только я полез в корзинку, как она подняла крик на весь базар. Какой-то дядька схватил меня и так дал, что до сих пор больно. Хорошо еще, что проходивший мимо матрос вступился, сказал, что не я тащил.

– Вот и подтверждение моего замечания. Ты подошел к Марье Ивановне и взял кошелек, как будто он лежал у тебя дома под подушкой. Ну, она и закричала, чтоб ты впредь был осторожнее. Понятно?

Костя не стал оправдываться, понимая, что, щегольнув своей лихостью, он совершил промах.

– А твой спаситель, моряк, – продолжал Найдич, – сотрудник уголовного розыска. Он тебя прикрывает. Узнаешь его? – Костя кивнул головой. – Добро! Если случится тебе встретиться с Вороном и тот матрос окажется поблизости – подай знак!

– Какой?

– Ну, хотя бы скинь свой картуз и левой рукой чеши голову. Так же поступай, если увидишь меня или моего помощника.

– Ясно, Лазарь Афанасьевич.

– Сейчас старайся водить компанию с ребятами постарше, – наставлял Костю чекист. – Видимо, они и совершают налеты. Через них, если не сможешь сам, доберешься и до адреса «хозяина».

Найдич указал Косте приметы «богатых жертву. Ими будут крестьяне, приезжавшие на базар два раза в неделю. На оглоблях повозок у них будут обрывки цветных лент. Костя должен подойти к подводе вплотную, предложить купить карандаши, а услышав, „какого они цвета“, спокойно взять узелок с большой суммой денег, который хозяин подвинет к самому краю телеги. Перед уходом Найдич протянул Косте два цветных карандаша.

– Возьми товар для продажи! Да, чуть не забыл! Тебе привет от Кирилла Митрофановича. Вчера он прислал большое письмо. Беспокоится о тебе.

Костя покраснел:

– Что я, маленький? Будете, Лазарь Афанасьевич, отвечать, напишите, жив, здоров, осторожен… Думаю, скоро увидимся…

* * *

Костя исправно сдавал свои „уловы“ Роже. Сдавал при свидетелях, пересчитывая деньги до одной копейки. Ребята его поругивали, мол, мог бы немного оставить и себе. Кушать-то надо!

А на следующий день Рожа передавал ему похвалу от „известного тебе человека“, хотя все ребята отлично знали, кому идут деньги и кто благодарит.

Потом Рожа исчез. За несколько дней у Кости накопились деньги и часы с серебряной цепочкой. Куда делся Рожа – никто не знал, а один беспризорник посочувствовал Косте:

– Убег из города Рожа и твои деньги унес. Будет тебе от „хозяина“. – Но вот вечером в подвал, где ночевал Костя, кто-то принес новость. Во время налета на квартиру богатого торговца по улице проходили два командира. Услыхав крики о помощи, они бросились к дому. Налетчики открыли стрельбу из окон. В перестрелке два бандита были ранены, один убит. Убили Гришку Рожу.

– Он был у „хозяина“ за самого главного над нами, – поведал Косте по секрету один из друзей Рожи.

„Все порушилось, – думал Костя, – кто теперь сведет меня с Вороном и сколько времени я еще буду лазить в чужие карманы? Что делать с деньгами и часами?“ Свои „базарные трофеи“ он носил при себе и все время опасался, что у него ночью их могут выкрасть свои же соседи по ночлегу или отнять взрослые ребята, те, что по вечерам играли в карты и пьянствовали. Никаких инструкций на такой случай у него не было. Утром он написал записку с вопросами: „Как быть дальше? Как налаживать связь с Вороном после смерти Рожи?“. Записку вложил в спичечный коробок, опустил в тайник для срочных донесений и, как обычно, отправился на базар.

Ответа на свою записку Костя не получил. Не приходил никто и от Ворона. Два дня Костя, к его большому удовольствию, уходил с базара без удачи. Два дня его кормили беспризорники, и Костя стал думать, что кончились его мучения. Он отправил вторую записку с вопросом: что делать? Ответа не было. „Значит, нужно ждать и продолжать работу“.

Прошел еще один день, он принес Косте большую воровскую „удачу“, а вместе с ней и ответ на его запросы, что делать?

На базаре он увидел подводу с пестрыми лоскутками на оглобле. Пожилой вислоусый дядька сидел на мешках с зерном и закусывал, макая белую булку в горшочек сметаны.

– Дядя! – обратился к нему Костя, – купите для ваших детей цветные карандаши! – Но вместо ответа „Какого они цвета?“ дядька спросил: „А сколько они стоят?“. Костя отошел, подумав со страхом: „Уж не ошибся ли я? Может, не так спросил?“. Он прошелся еще раз между рядами возов, разглядывая оглобли. Только на одной болтались цветные тряпочки. Когда Костя поравнялся с ней, его окликнул усатый хозяин.

– Эй! Хлопец! – И поманил его рукой.

Костя подошел вплотную к возу.

– Какого цвета твои карандаши? – спросил дядька. Костя облегченно вздохнул, а усач наклонился к нему и смущенно зашептал:

– Понимаешь, промашку дал, забыл спросить про цвет.

Костя достал два цветных карандаша и протянул их дядьке, а тот продолжал шептать:

– Приказано тебе, хлопче, работать как работал, а сейчас бери, – он протянул к борту телеги сверток величиной с небольшую книгу и громко сказал: – Не! Мне карандаши ни к чему! Детей у меня нет! Иди, хлопец, с богом!

Костя сунул узелок за пазуху, а дядька шепнул:

– Иди, иди, да оглядывайся! За тобой кто-то досматривает, как бы не отнял…

В узелке находилась большая сумма денег, она должна была заинтересовать Ворона. Но как дать ему знать о своих удачах?

Когда он уходил с базара, его догнал какой-то гражданин в замасленной спецовке и голосом, похожим на голос Ворона, от которого Костя вздрогнул и прижался к стене, приказал:

– Иди за мной!

Костя на миг заколебался: идти или отстать? Голос похож, но ростом этот человек показался ему ниже Ворона, борода не окладистая черная, а небольшая клинышком, русая.

„Пойду, – решил Костя, – может, его послал Ворон или это кто-нибудь от Найдича“.

Они пришли в знакомый уже парк, сели на скамейку.

– Ну, как дела, Носов? – прокаркал незнакомец. – Или не узнал? – Он провел беспалой рукой по усам, по бороде и уставился на Костю зелеными немигающими глазами. – Не узнал?

Костя смущенно пробормотал:

– Темно было… Борода не та…

– Не та, не та! – подтвердил Ворон и рассмеялся.

Костя вспомнил слова Найдича „бороду можно приклеить любую“. А вот отсутствие пальца… Сомнения Кости рассеялись. Перед ним сидел Ворон. Костя старался разглядеть его получше, запомнить все приметы на его лице и в то же время придал своему лицу удивление и почтение. Краем глаза он косил по сторонам: не покажется ли матрос или Найдич. Но в парке было безлюдно, лишь где-то на дальней аллее с криком играли дети.

– Как дела, земляк? – повторил вопрос Ворон.

– Дела, господин Ворон, идут…

– Тс-с, ду-би-на! – зашипел бандит. – Зови меня… Ну, Павел Иванович.

– Вы же сами приказали, – обиженно заметил Костя. – А дела хорошие.

Он достал часы, завернутые в тряпку, и деньги. Ворон повертел в руках часы, довольно хмыкнул и спрятал в карман, потом взял деньги и, не считая, отправил их вслед за часами.

– Молодец! Хвалю! Вот это тебе, только шпану не корми! – Он протянул Косте несколько серебряных монет. – Хватит?

– Хватит, Павел Иванович! Спасибо!

– Ладно, Носов! Пора заняться серьезным делом, а не то тебя опять загребут. Приходи сегодня вечером, часам к семи в… Впрочем, лучше жди меня на Советской площади, у газетной будки. И никому об этом ни слова. Понял? А сейчас сиди, пока я не уйду.

Первой мыслью у Кости было сейчас же отправить срочное донесение и указать место встречи, но из кустов вылезли несколько знакомых ребят. Отделаться от них Костя не мог, а когда он их накормил, было уже около трех часов. Все же Костя успел написать коротенькую записку: „В“ будет сегодня в семь на Советской площади» и опустил ее в тайник срочных донесений.

* * *

Сверившись с часами на витрине часового мастера, ровно в семь Костя был у газетной будки. Накрапывал теплый летний дождик. На площади никого не было. Изредка ее пересекала дребезжащая извозчичья пролетка и торопливо проходили одиночные пешеходы. Костя безуспешно пытался укрыться от усилившегося дождя. На противоположном конце площади появились двое пьяных. Распевая «Ночка темная», спотыкаясь и поддерживая друг друга, они прошли мимо. Время шло, а Ворон не появлялся. Не видно было и кого-нибудь из чекистов. Костя подумал: «Верно, не получили мое донесение». Он промок, озяб, стал дрожать. Раза два он бегал к витрине часовщика. Последний раз часы показывали без десяти минут девять. Костя потоптался у будки еще с полчаса и отправился к себе в подвал.

Уходя с площади, он увидел в подворотне дома уже знакомых ему пьяных. Сидя, прислонясь к стене, они мирно похрапывали.

«Устроились, черти! Сухо и не дует!» – подумал Костя, не предполагая, что это могли быть страховавшие его работники ГПУ или угрозыска.

* * *

В подвале было накурено, и, как всегда, шла карточная игра. Продрогшему Косте показалось здесь на редкость уютно. Не снимая с себя насквозь промокшую одежду, он зарылся в грязное тряпье и долго не мог согреться и уснуть. Сквозь дрему ему послышался голос Ворона. Он о чем-то вполголоса разговаривал с ребятами. Потом громко приказал: «Поднять его!»

Костю растолкали. Горели две свечи. На ящике, служившем столом для картежников, в мокром дождевом плаще, надвинув кепку на нос, так что видна была только окладистая черная борода, сидел Ворон. На коленях у него лежала бамбуковая тросточка. Левой рукой в перчатке он поглаживал бороду.

В подвале стояла напряженная тишина. Ребята столпились в дальнем углу. Костя, преодолевая дрожь, подошел и стал перед бандитом.

– Почему не был где приказано? – тихо, угрожающим голосом спросил Ворон. – Не ожидая ответа, закричал – Почему, спрашиваю? Па-ра-зит!

– Был вовремя, – стараясь не дрожать, ответил Костя. – Вас не было до половины десятого…

– А-а-а! Учить атамана, когда ему быть… – В воздухе свистнула бамбуковая трость.

Костя не успел чуть отвернуться и закрыть лицо руками. От страшной боли он упал на пол. Удар пришелся по плечу. «Сейчас убьет», – мелькнула у него мысль. Он сжался в комок и услыхал чей-то ребячий голос: «Не надо, хозяин!» – Что! Кто мне указывает? – завопил Ворон и ударил Костю еще раз по спине. От нестерпимой боли он на короткое время потерял сознание, а когда пришел в себя, смутно услыхал удары, ругань и ребячьи крики. Атаман наказывал непокорных, осмелившихся вступиться за товарища. Выкрикнув еще несколько ругательств и угроз, Ворон ушел. Костю обступили ребята, сняли с него одежду. Плечо распухло, он едва мог шевелить рукой. Хуже было со спиной. Трудно было повернуться и встать на ноги.

– Наверно, – высказал предположение один из ребят, – он тебе хребтюгу перебил. Надо бы тебя в больницу…

Костю напоили водой и приложили мокрые тряпки к спине.

– До утра не пройдет, – заявил «специалист», – отвезем в больницу. На извозчике, честь честью. Ты не сомневайся, мы тебя не бросим!

К утру боль немного утихла, и Костя наотрез отказался от больницы. Пять дней он пролежал в подвале. Пять дней беспризорники ухаживали за ним, проявляя трогательную заботливость. Ежедневно ему приносили горячую пищу, мазали плечо и спину какой-то мазью, купленной в аптеке. Пять дней, не получая от Кости донесений и не находя его на базаре, волновался Найдич, волновались за Костину судьбу и в уголовном розыске. Было принято решение в ближайшую ночь произвести проверку всех известных притонов, ночлежек, задержать как можно больше беспризорников и осторожно выпытать, где находится Носов.

Это решение опередил Костя. На шестой день он выполз из подвала. С трудом ковыляя, долго бродил по улицам, разыскивая пустой спичечный коробок и окурки, нужные ему для срочного вызова. Наконец все было найдено и опущено в тайник. Боль в спине усилилась, и он, отдыхая через каждые десять шагов, доплелся до базара. Через час его уже осматривал врач.

* * *

– Я, Лазарь Афанасьевич, даю вам слово комсомольца и чекиста, что этот гад от меня не уйдет, – заверил Костя Найдича, лежа в больничной палате. – Живого или мертвого я его добуду!

– Ты лежи, поправляйся, потом будем думать, как его взять. Теперь тебе уже не беспризорничать. Как ты объяснишь, что после больницы снова попал на улицу?

– Не на улицу, а в детдом, а оттуда…

– Опять побег! – воскликнул Найдич. – Ну, брат, Ворон не такой дурак. Никогда не поверит! Шутка сказать – пять побегов. Такое не у всякого рецидивиста бывает.

– А мне еще долго лежать?

– Сколько нужно, столько и полежишь! Ничего серьезного нет. Могло быть и хуже, если бы удар пришелся по позвоночнику.

Костя попросил ничего не сообщать о его неудаче Бардину. Найдич обещал, хотя уже отправил письмо с подробным описанием того, что случилось с Костей.

* * *

После выздоровления и «побега» из детского дома, на чем настоял Костя, он прибился к другой компании подростков и не заглядывал больше в подвал. Встречаясь на базаре с бывшими друзьями, он объяснял свое нежелание вернуться на старое жительство страхом перед Вороном.

«Не тронет он тебя больше! Поучил, чтоб ты ему не перечил, и все! – заверяли его ребята. – А не подошел он тогда к тебе, потому что по площади крутились двое лягавых. Он тобой доволен, а прибил… это у него так… ну, как злая собака. Ты ей ни к чему, а она все равно цапнет».

Уговоры на Костю не действовали, да и план у чекистов был сейчас другой. Костя должен был стать своим среди старших ребят, совершавших ограбление квартир, и, держась этой компании, выследить Ворона. Случайность разрушила этот план. В одном кинотеатре администратор пускал на последний сеанс беспризорных. Пускал на самый скверный ряд, перед экраном, да еще с уговором: «Сидеть на местах, не свистеть, когда обрывается лента, а главное, по карманам не лазить. Хоть одно нарушение, и пиши пропало! – предупреждал администратор. – Не видать вам тогда Гарри Пиля и Дугласа Фербенкса[14]14
  Американские актеры, снимавшиеся в приключенческих фильмах.


[Закрыть] как своих ушей!».

На одном таком сеансе, когда оборвалась лента и в зале зажегся свет, Костя увидел Ворона. Он сидел в боковой ложе, рядом с девушкой, лицо которой показалось Косте знакомым, и угощал ее конфетами. Никакой бороды у него не было. Костя пригнул голову и тут же подумал: «А чего мне от него прятаться? Может, это и не он, а кто-то на него похожий?». Но тотчас его сомнения рассеял Ворон. Заглушая свистки и возгласы недовольных зрителей, он громко, своим «вороньим» голосом закричал: «Безобразие! Сапожники! Гнать вон!».

Что-что, а уж голос Ворона Костя запомнил хорошо и ни с каким другим спутать не мог. До конца сеанса оставалось мало времени, чтоб успеть добежать до ГПУ, и Костя решил проследить, куда отправится бандит. Он вышел из зала и притаился за афишной тумбой на противоположной темной стороне улицы. Отсюда хорошо просматривался освещенный вход в кинотеатр.

Кончился сеанс. Через главный вход выпустили десяток другой зрителей, остальные ушли боковыми, запасными дверьми, выходившими на другую улицу. Видимо, этим путем ушел и Ворон со своей знакомой. Костя бросился на другую улицу, но на ней уже никого не было. Раздосадованный таким промахом, он медленно побрел на ночлег, стараясь вспомнить, где и когда он видел женщину, сидевшую рядом с бандитом. Вспомнил на следующее утро. Она работала в приемном покое больницы.