Текст книги "Факел (СИ)"

Автор книги: Александр Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Склонив голову в скорбном молчании, он постоял перед могилой с факелом и пошел к выходу.

Солнце освещало фигуры вооруженных крестьян, солдат, рабочих и матросов.

Купол театра отливал серебром, и все сооружение было похоже на неведомого зверя, припавшего к земле. Колонны были похожи на редкие зубы, между которыми протекали ручейки людей.

По аллеям парка прогуливались молодые люди, женщины с маленькими детьми сидели на газонах, собравшись в кружок – читали стихи и пели под гитару, молодые художники оттачивали свое мастерство.

Александр присел на скамейку – идти внутрь не хотелось. Собравшиеся у входа, поглядывали на большой циферблат, по которому медленно ползли стрелки… еще несколько минут и любители науки и техники будут вынуждены уступить место театралам.

Ребята вышли вместе со всеми.

– Чего не пошел-то? – спросил Смирнов. – Нас подбил слоняться по полупустым залам, а сам здесь – свежим воздухом наслаждаешься?

– Сочиняю приветственную речь – должен же кто-то, кто знает вас с первого класса, вспомнить вехи большого пути… каждому показать его тропинку и мысленно подтолкнуть!

Ребята засмеялись

– Всем показать их дороги? – спросил Пашка. – Ну, ты заврался, Морозов!

– Тяжелая работа – вылепить из ленивого Смирнова подобие крупного ученого… боюсь, дотронется до тебя какой-нибудь настоящий академик, ты и лопнешь, как тот жираф!

Все так и покатились со смеху.

Смирнов стоял бледный, растерянный, сжимающий кулаки.

Стрелки часов пришли в нужное положение, и раздался первый колокольный "бом!". Люди устремились внутрь, и только Выпускники вопросительно глядели на Морозова.

– Идите, – он махнул рукой, – я догоню.

Смирнов рухнул рядом.

– Мог ведь промолчать, Сашка, – простонал он. – Зачем при всех-то?…

Александр пожал плечами и сказал:

– Что раскис, герой? Будешь защищать свои проекты, получишь от оппонентов по-настоящему!

Пашка недобро посмотрел.

– Нарвешься ты еще, Морозов на того, кто тебя вывернет наизнанку – при всех… вспомнишь тогда меня…

– Если впереди, как щит, работа важная будет, отлично сделанная – отобьюсь!

Пашка сник.

Прибежал Лопатин и закричал:

– Скоро спектакль начнется, нас уже с мест гонят!

– Зови всех сюда!

Выпускники вышли из театра недовольные, злые.

– Морозов, что за шутки? Обещал речь со сцены сказать, вот и давай!

– Забыл я, что спектакли-то на большой сцене… надо было на малой – на набережной скажу, пошли к памятнику.

– Я сам залезу, – сказал Морозов, – покажу какая пуговица, чтобы знали потом…

Он быстро забрался по винтовке матроса, ухватился за его руку, подтянулся и провел ладонью по пуговице солдата в шинели нараспашку и так же ловко слез…

– Подходите, ребята за счастьем! – заявил он. – Кому куда – во Францию или в Канаду?

Мальчишки захохотали.

Все трогали ладонь Морозова, а Лопатин даже крепко пожал руку.

Симонова приблизилась, ожидая подвоха, коснулась пальцем ладони, собираясь отдернуть руку, но Морозов оказался проворнее и накрыл ее другой ладонью.

– Ты так ничего не добьешься! – она вырвала руку и покраснела. – Ты мне не нужен!

Парни смотрели на нее сочувственно, девицы – насмешливо.

– Вот и первая любовь! – засмеялся Лопатин. – Быстро ты, Морозов!…

– Если вы сейчас же не прекратите, я уйду совсем! – заявила Симонова с пылающим лицом. – Вы слышите?

Расхохотались все – так это выглядело наивно, по-детски… Алла поняла и тоже улыбнулась.

Срезали и поставили в вазы три больших букета цветов, постояли и двинулись к набережной. Шли двумя шеренгами, взявшись под руки, Морозов подшучивал над Симоновой, шедшей впереди. На перекрестке ребята перебежали в аллею, и пошли по ней…

На большой площадке перед лестницей, спускающейся к воде, Морозов обратился к Симоновой:

– Алла! Я был к тебе несправедлив, подшучивал, дразнил – прошу прощения! – он опустился на колено и склонил голову.

Это было так странно, что все замерли, ожидая чего-то совсем необычного.

– Прощаю тебя, Саша! – сказала она тихо. – Встань!

Он бережно взял ее левую руку и поцеловал запястье.

Алла вырвала руку и убежала.

– М-да, – глубокомысленно произнес Лопатин. – Где же ты раньше-то был, Морозов? Совсем бы другая жизнь у нас была…

– Она и сейчас может быть, – ответил Александр, поднимаясь. – Оставайтесь в Новосибирске, да и все! Зачем вам куда-то уезжать?

Лопатин хлопнул в ладоши:

– Хороша прощальная речь! Главное – неожиданное предложение!

Морозов подошел к группе фотографов и быстро договорился о групповом снимке Выпускников. Мужчина лет тридцати в легком белом костюме и шляпе, указал место, где нужно встать и принялся готовить аппаратуру.

У парапета встали мальчишки на небольшую подставку, впереди них фотограф поставил девочек, и начались перестановки – кому с кем стоять… Он ставил то свободнее, то наоборот – плотнее и в результате Морозов оказался рядом с Симоновой.

– Нет, я здесь не хочу! – запротестовала она, страшась посмотреть на Александра. – Я встану в другом месте.

– Хорошо, – ответил фотограф с досадой, так как уже нашел тот удачный момент, когда группа, что называется, была "подобрана под снимок". Симонова пыталась встать где угодно, только не рядом с Морозовым.

Фотограф потерял терпение.

– Слушайте, девушка! В этой композиции ваше место там, где я вас поставил и больше нигде. Или мы снимаем так, или ищите другого фотографа, но учтите, другие… вас поставят именно с этим молодым человеком.

– Это судьба! – хохотнул Лопатин.

– Минутная готовность! – объявил фотограф. – Становимся свободно, расслабленно, чудесный день, вы в кругу друзей, впереди большая жизнь…

Все заулыбались, встали свободно и посмотрели на фотографа, у которого в руках появился блестящий предмет.

– Снято! – сказал он. – Можете получить снимок.

– Ну что, ребята, – сказал Морозов, пряча в карман визифон, – расстаемся – разъедетесь по разным городам и странам, будем редко видеться – на Новый год и майские праздники…

Он обвел глазами погрустневших ребят.

– Одна просьба к вам – прославлять родной город. Заявлять уверенно и с достоинством – я из Новосибирска!

Ребята ему похлопали.

– До свидания, одноклассники!

Все пожали друг другу руки.

– Алла, тебя проводить?

– Не нужно. Я хочу побыть одна.

Из метро он направился в дом, но так, чтобы мать не заметила – через ворота зашел во двор, по узкой лестнице поднялся в мастерскую и прямо спросил деда о семейной реликвии.

– Твоя мать взяла с меня слово, – мрачно ответил дед, снимая фартук и садясь на стул. – Но она говорила резко и совсем меня не слушала. Я ее старше, могла бы проявить такт, вчера наступила на ногу – до сих пор я хромаю… и это все лишь для того, чтобы ты не узнал тайну. Мол, это уведет тебя от выбора профессии… Ерунда!

– Так ты скажешь? – с надеждой спросил внук. – Я никому…

Дед согласно качнул головой.

– Твой пра-пра-прадед служил в Космофлоте. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Саша молчал.

– Он был командиром корабля и как раз застал расформирование космического флота – как бесперспективное: пилотируемые полеты были не нужны, внешней агрессии ждать не приходилось. Александру Николаевичу позволили оставить звездолет в частной собственности. Он и тогда тяжело болел и перед смертью завещал корабль своему сыну, а тот – своему, вот так и появилась семейная реликвия.

– Значит теперь он мой?! – Саша даже привстал от волнения.

– Конечно. Но… – дед поскреб бороду, – ты должен получить документы, а именно это твоя мать не хочет и как здесь быть, я не знаю…

Александр ушел к себе для придумывания плана получения документов. Звездолет, – подумал он ошеломленно. Вот это штука… был у него велосипед и добавился космический корабль. Это же все меняет! Спрошу я отца про корабль и документы…

Но отец был непреклонен – если мать против, то и он тоже…

Александр отступил, но лишь для того, чтобы составить новый план. Он должен был получить корабль, во что бы то ни стало! Мать упрямая, отец от нее не отстает в твердости характера, значит сын, должен быть тверд и упрям вдвойне! Но нужно действовать хитро – в лоб такие крепости не взять – нужен подкоп или длительная осада.

Решение пришло само собой…

Разговор состоялся на кухне – мать собиралась варить вишню со специями. Уже кипела вода в кастрюле, лист поваренной книги проецировался на стену, специи ждали в открытых баночках, и крупная вишня томилась в дуршлаге. Мать, в специальной кухонной одежде, сыпала сахар в воду из мерной чашки. Александр сидел на краешке стола и болтал ногой.

– Друзья твои разъехались, – рассуждала она, передвигаясь по кухне, – кое-кто остался – здесь будет работать. Нужно и тебе чем-нибудь заняться. Ты не можешь, долго без работы… ко мне с вопросами и что я скажу? Что ты думаешь?

Александр молчал.

– Все увлечения твои ненадолго – позанимался и бросил.

– Потому что это не мое, – ответил он, – зачем мне это надолго…

Он вздохнул.

– Все мне нравится и ничего конкретно, даже и не знаю, чем тебя порадовать, я о другом хотел спросить…

– Да, – рассеянно ответила она, перебирая ягоды.

– О семейной реликвии я должен знать все до конца, а ты – против этого… Почему?

Мать посмотрела на него, на вишню и кастрюлю с водой и строго сказала:

– Тебе еще слишком рано знать о таких вещах! Было бы тебе лет двадцать пять – тогда конечно. А сейчас это знание уведет тебя… ты и так… непонятно, то ли на дороге стоишь, то ли рядом – никак не можешь сосредоточиться. Вижу я в тебе растерянность. И вот эта реликвия… это не ко времени…

– Значит, так? Ни ты не скажешь, ни отец и дед?

– Я им запретила, – взяв ложку и помешивая в кастрюле, она кинула щепотку какой-то пряности. – Сначала ты должен выбрать специальность, долго и упорно работать, понимаешь?! А ты хочешь новой игрушки – в твоем-то возрасте!

Он мрачнел все больше и больше.

– И пожалуйста, больше вопросов на эту тему мне не задавай!

– Но тогда и ты, мама, вопросов мне не задавай, – краснея, ответил он, – по поводу дороги в жизни.

– Что? – спросила она, от неожиданности выпуская ложку. – Что ты сказал?

– Слово свое держать не хочешь, – хмуро объяснил он, – и я… не собираюсь…

– Мальчишка! – она покраснела. – Ты что же думаешь, заставить меня?

Она выдвинула один ящик, перебрала в нем ложки и задвинула.

– Нет. Даже и не пытайся… поставить своей матери условие – она испугается и сделает… Ты так себе это представил?

Она выдвинула другой ящик.

– Не будет этого, Саша, никогда!

– Ну и не будет, – ответил он легко, – так много другого чего не будет…

– Да? – задумчиво сказала она. – И как ты это себе представляешь?

– Да очень просто! Восемнадцать мне исполняется и все! Совершеннолетний и занимаюсь, чем хочу…

– Да… – мать покусала губу. – Но ты в семье, ты мой сын…

– Да, в семье. Буду жить у вас с папой и дедом. Надеюсь, тарелку супа нальешь? Не откажешь родному сыну?

Мать смотрела на него.

– Если ты против – буду ходить в столовую, там тоже вкусно кормят.

Она улыбнулась, но эта была нехорошая улыбка.

– Понимаю – в ближние столовые не ходить, увидят и скажут, что дома его не кормят, значит, что-то там произошло…

Мать нахмурилась.

– Буду ездить на метро одну остановку.

– И чем же ты станешь заниматься? Я хочу это знать.

– На биржу труда пойду. Пусть подыщут мне специальность. Полотер или развозчик молока. Буду молоко в бидонах развозить.

Мать посмотрела на него с интересом.

– Чтобы развозить молоко, не обязательно было оканчивать школу.

– Наверное, – ответил он, – но меня не спрашивали, хочу я в школу или нет. Как исключение – будет развозчик с дипломом.

– И это все в обмен на тайну о семейной реликвии? – спросила мать.

– А что – есть еще какие-то тайны? – вопросом на вопрос ответил он.

– Допустим, ты меня убедил, и что последует с твоей стороны?

– Сначала тайну, – засмеялся он, – а там видно будет!

– Тогда я буду решать, чем тебе заняться – такое мое условие!

Он задумался. Выберет что-нибудь… музыканта или художника… быстро это никак не получится – не могу я быстро. Так это… столько времени можно затратить… Над одним "Квадратом" Малевича можно долго сидеть – изучать, а потом нарисовать свой "Квадрат", Морозова, серый в крапинку. Он еле сдержал смех.

– Можно, – сказал он. – Только чтобы документы были!

Сказал и тут же прикусил язык. Про документы знали только они трое… проговорился-таки! – будет теперь деду неприятность.

Но мать, кажется, не заметила, или только сделала вид…

– Зови дедушку, я скажу сама!

Дед был крайне удивлен.

– Как это тебе удалось? Это же сложнейшее дело!

– Да, дедуля! Снаружи – куча крепких замков, а с обратной стороны – простая щеколда!

Дед спустился в гостиную, держа подмышкой зеленую пластикатовую папку.

– Я обещала тебе, Саша, на окончание школы открыть тайну семейной реликвии и слово свое выполняю! – мать улыбалась.

Дед подозрительно на нее посмотрел и вручил внуку папку. Сверху положил увесистую связку ключей.

– Можно мне уйти? – спросил Александр. – Я никому не нужен?

Мать и дед покивали.

В его комнате папка была водружена на стол, расстегнута и… только сейчас Саша понял, что ему досталось – на пластиковых листах были цепочки формул, какие-то расчеты, непонятные обозначения, и так вся пачка.

На довольно плохой фотографии был изображен корабль, и вид его был странен – толстая длинная труба и на ней, как попало – кубики, шестигранники, шары. На дне папки, в углублениях, лежали шесть кристаллов рубина, и он почему-то сразу подумал о навигации… прокладке курса, туманностях, звездах и прочем…

Он поднялся к деду в мастерскую. Тот старательно выстругивал рубанком какую-то деревяшку.

– А, Саша! Проходи, садись, я ждал тебя…

Он очистил от стружек верстак и сел на край.

– Этот корабль… кто на нем летал, кроме Александра Николаевича Морозова? – спросил Саша.

– Никто.

– Почему? Он неисправен?

– Там требуются ремонты и довольно сложные, – ответил дед.

– Но дело ведь не в этом, да?…

– Ты прав – не в этом дело, "Факел" меняет судьбы…

Александр растерялся и не знал, что сказать.

– Ты кем хотел быть? – спросил он, наконец.

– Архитектором.

– А стал астрофизиком, – задумчиво сказал внук. – Это из-за корабля?

Валентин Николаевич кивнул.

– А мой отец?…

– Он много чего хотел… – дед насупился, – я даже сейчас и не припомню…

– И гляциологом?…

– Думаю – нет. Он тогда и не знал об этой специальности.

– Так это все корабль? – удивился юноша.

Валентин Николаевич не ответил.

Саша поежился.

– А сын пра-пра-прадеда?

– Пилотом лунника он был, но тоже не захотел…

– Почему?? – поразился Саша. – Деда Валя, давай начистоту – что не так с этим кораблем?

Дед молчал.

– Что же получается – я один на всем белом свете такой – с огромным кораблем?

– Пожалуй… – отозвался дед.

– Мне нравится такая судьба! Был у меня только велосипед, а теперь еще и космический корабль… представляю, что будет, если в школе узнают!…

– Вот и молчи! – оборвал его дедушка. – Корабль для дела, а ты хвастаться собрался!

– Да ладно тебе! – внук засмеялся. – Я там глянул на массу – четыреста тысяч тонн… это такая махина?

– Это целый город, Саша… почти километр длиной… звездолет-разведчик с ядерным приводом… имеет оранжерею и бассейн… вычислительную машину с искусственным интеллектом.

– Бассейн в невесомости? Ну, ты, дедушка, шутник!…

– Искусственная гравитация.

– И такой корабль подарили?? Девать им, что ли, некуда было?…

Дед рассмеялся.

– Меня всегда поражало твое умение задавать вопросы. Десять минут еще не прошло, а ты уже добрался до сути. Молодец! Я же тебе сказал – было решение проводить исследования космоса зондами-автоматами, а "Факел" – пилотируемый корабль.

Александр задумался, но ненадолго.

– Ядерная установка… ее же как-то и где-то… загружали топливом, сколько его там, много или мало осталось?

– Мало, – дедушка помрачнел.

– Придется заправиться… до нормы…

– Ядерные расщепляющиеся материалы удалили с Земли на Меркурий.

– Туда придется… хорошо, что предупредил…

– Для этого нужно быть хотя бы пилотом, – заметил Валентин Николаевич.

– Значит, лететь некуда и незачем, топлива нет и экипажа – тоже, зачем мне такой подарок?

Дед расхохотался.

– Ты интересно рассуждаешь, Саша! Главное с юмором…

– А вы тайну сделали из того, что на нем летать нельзя? Шутники!… Юмор, похоже, тоже передается по наследству.

Дед рассмеялся.

– Взглянуть можно на это чудо техники? – Александр посерьезнел.

– Пожалуйста! Хоть завтра…

– Доволен?… – спросила мама, вглядываясь в его лицо.

– Хорошая вещь, – ответил он серьезно. – Прошу деда слетать туда. Ты мне разрешаешь?

– Пожалуйста! Мне и самой хотелось бы там побывать!

3. Чудо техники

Рано утром, позавтракав и одевшись, как обычно, они на метро приехали на вертолетную площадку. Обычный рейс к космическому лифту в сибирской степи.

"Колосс-Сибирь" называлась эта уникальная конструкция. Ее изготовили из специального композитного материала. Прообразом послужил обыкновенный колос пшеницы. Конструкторы решили, что пройти мимо такой подсказки природы глупо и скопировали структуру растения. При диаметре в сто метров, "стебель" возносился на высоту около 300 километров. При вращении Земли, он изгибался и пружинил, внутри – по спиральным направляющим, двигались пассажирские и грузовые кабины, удерживаемые магнитным полем.

В примерочной, у подножия лифта, Валентин Николаевич с Сашей выбрали по скафандру, надели с помощью сотрудника службы помощи и встали в очередь на посадку.

Противоперегрузочные кресла в овальной кабине мягко обволокли тела, подключились системы жизнеобеспечения, в шлемах засветились экраны.

Перед глазами Саши развернулась объемная картина бескрайнего космоса с одиноким космическим кораблем, который заманивали в свои сети хитроумные пираты. Дед, вывел на экран содержимое электронной книги о туманностях и погрузился в чтение.

Кабина без толчка двинулась и быстро набрала ход, наступила невесомость. За счет системы позиционирования, пассажирский отсек был постоянно горизонтален…

Полет был недолог и после плавного торможения пассажирам предложили пройти в шлюз, а через него – в лунник.

Не отрывая подошв от металлического пола, придерживаясь за поручень, они миновали короткий коридор и очутились в пассажирской кабине корабля. Это были последние пассажиры, которых он ожидал, потому что шлюз был загерметизирован, и манипулятор лифта отвел лунник на безопасное расстояние. Заработали двигатели и полет начался.

Посадка корабля в кратере Васильева прошла в штатном режиме. Дед и внук Морозовы прямо с корабля, минуя лунодром, попали в пассажирский катер, который, получив разрешение, взлетел и, заложив крутой вираж, понесся к стоянке «длинномеров» – кораблей больших размеров.

– Странное дело – мы везде успеваем! – воскликнул Александр. – Я летал к отцу, так пришлось долго ждать и на Луне, и на орбите Марса…

– Ничего странного – это моя просьба, – ответил дед, – и мне идут навстречу, уже к вечеру мы должны быть дома.

Подлетев к одному из кораблей, катер вынужден был затормозить, потому что в наушниках скафандров, возник приятный женский голос, который потребовал пароль.

Дед произнес несколько букв и цифр.

– Ожидайте, – ответил голос, – к причальной стенке вас подведет манипулятор.

Пилот включил фонарь, и они увидели массивное сооружение и суставчатую лапу манипулятора, которая приближалась – на боку сооружения обозначился светлый прямоугольник.

– Шлюзовая камера готова! – сообщил голос.

Послышался скрип, скрежет, катер закачался. И тут Александр почувствовал, что тело наливается тяжестью, пилот охнул и что-то сказал…

– На корабле – искусственная тяжесть, – пояснил Валентин Николаевич.

С металлическим лязгом катер пришвартовался, посетители проследовали через шлюз в тамбур, позади них закрылся люк.

– Добро пожаловать на борт корабля! Сейчас я подам воздух и полный свет.

– Думаю, скафандры снимать не стоит, – сказал дед, – а вот шлемы можно…

Александр щелкнул защелкой на макушке и шлем, потеряв жесткость, мягко опустился на плечи.

– Из прихожей можно пройти налево – в кают-компанию, направо – в жилые каюты. В другие помещения корабля доступ только через монорельс. К сожалению, в смазку попала пыль. Включать нельзя – сгорят электромоторы.

– Что же делать? – спросил Александр. И вздрогнул, когда голос ответил ему: – Выполнить смазку по регламенту работ.

Саша посмотрел на деда, но тот сделал жест, который означал "это твоя собственность, тебе и разбираться в проблемах".

– Объясните, – недовольно пробурчал Александр и, выслушав подробный ход работ, отправился за инструментами и смазкой. Не было его довольно долго и, наконец, он появился, прижимая к груди банку и лопаточку.

– Теперь открываю люк. Напряжение отключено, подсветка задействована. Спускайтесь к первому вагону.

Дед засмеялся.

Пролезая под вагоном к нужным местам, Александр испачкался, оцарапал макушку и уронил банку. Он рассердился и решил все бросить и вылезти, но вспомнил про Машину – что она скажет на это?

Подсвечивая себе фонариком, нашедшимся в нагрудном кармане, он не только нашел банку, но и легко пробрался к месту смазки и все сделал, что требовалось.

Когда Машина начала объяснять, что делать дальше, он буркнул "Сам разберусь!" и полез под второй вагон.

Дед удивился, увидев его довольную физиономию.

– Произвожу пробный пуск поезда без пассажиров! – объявила Машина.

Поезд дернулся, что-то заскрипело, завизжало так, что Александр зажал уши. Воя моторами, он пытался сдвинуться с места и вдруг пошел, набирая ход, и с грохотом скрылся в туннеле. Минуты через две он, толкая перед собой воздух, примчался на станцию и затормозил.

– Следующая остановка – рубка! – объявила Машина. – Прошу в вагоны!

Крошечная платформа приняла сначала деда, который проворно нырнул в открытый люк, затем и Александра. Он на глаз прикинул толщину люка – не меньше полуметра и мощные замки.

В просторном помещении слева от входа, на стене огромный экран – два на два метра и пульт с множеством кнопок, выключателей, рубильников и маленьких, в ладонь, экранов. Перед пультом были намертво закреплены два противоперегрузочных кресла. Справа – большой стол из дерева с двумя креслами по обе стороны. Еще там были встроенные шкафы для одежды, небольшой диван, стеллаж и полка для книг.

Глаза Александра сияли. Он с восторгом разглядывал устройство пульта и совсем не заметил, куда делся дед.

– Рубка – помещение командира, – сообщила Машина. – Здесь управление всем кораблем, вычислительная машина, связь со всеми помещениями и внешняя связь. Могу показать реакторный отсек, например.

– Саша, сюда иди! – позвал дед.

Александр протиснулся в узкую дверь и увидел небольшую комнатку с двумя шкафами, дверцы которых были распахнуты.

– Оружейная комната… пять лазерных ружей, десять лучевых пистолетов, два огнемета и пулевое оружие – мощные револьверы Кольта, в другом шкафу – боеприпасы.

Александр взял из зажима револьвер, крутанул барабан.

– Да, – только и смог вымолвить он, укладывая оружие на место. – А на крупного зверя?

– К корпусу крепятся кронштейны, а на них – скорострельные лазерные пушки Сандерса – всего восемь штук. Управление стрельбой из рубки.

Бассейн и оранжерею Александр осмотрел спокойно, только увидев карликовое банановое дерево, пролез через путаницу ветвей и стеблей, отломил гроздь.

– Установка искусственной гравитации герметично запакована и вход туда только для специалистов института ядерной физики. Дома я тебе расскажу, как она устроена. На мой взгляд – очень остроумно!

– Ты говорил о сложных ремонтах, – напомнил Александр.

– За столько лет бездействия вышли из строя многие механизмы, – сказала Машина, – для одних имеются запасные части, другие нужно заменить. Главное – пробит силовой кабель правой холодильной установки – работа холодильника возможна только в режиме стоянки или консервации. Хотите посмотреть?

Пришлось ему спускаться на ремонтную палубу, проползти метра три по специальному туннелю для силовых кабелей, откинуть кожух и в лучах аварийного фонаря осмотреть место повреждения. Десятиметровый кусок между двух распределительных коробок был разрезан наискосок, острые края брони разошлись, обнажая растерзанные жилы, пахло горелой изоляцией.

Даже Александру, не знакомому с техникой, было ясно, что требовалась замена этого куска кабеля.

– Что там? – спросил дед, когда он вылез.

– Серьезное дело – кабель почти разрезан метеоритом, – ответил юноша. – Это мне не по силам – нужна профессиональная работа. Здесь главное – кабель такой достать. А где его взять?

Машина молчала.

– Спасибо за экскурсию! – поблагодарил Александр.

– Пожалуйста! Прилетайте еще!

Всю обратную дорогу Александр молчал и о чем-то думал. Валентин Николаевич его не беспокоил. Только в вертолете спросил небрежно:

– Любой музей космонавтики с радостью примет от тебя такой прекрасный подарок!

– Лучше, завещаю корабль своему сыну, если он у меня будет, – хмуро ответил Александр.

– А попробовать ремонтировать корабль, – спросил дед.

– Зачем?

– Достать кусок кабеля и сменить его. Самостоятельно.

– Не вижу смысла! – ответил Саша. – Только зря терять время.

– Вроде незачем, – ответил Валентин Николаевич, – а все-таки?… Сможешь решить конкретную задачу? Думаю, она тебе по силам. Другое дело, найти такой специальный кабель. Прояви находчивость, смекалку. Думаю, такие знания пригодятся тебе в дальнейшей жизни в той специальности, которую ты выберешь.

Александр молчал.

– Не вижу в этом никакого смысла, – признался он, наконец.

– А ты попробуй! – подзадорил дед. – Не получится, так и оставишь все, как есть, а получится, что-то приобретешь…

– Что приобрету?…

– Этого я тебе не буду говорить, – ответил дед, – заранее… поговорим потом… вернее – на середине, когда ты или решишь бросить поиски, или столкнешься с трудностями, и тебе будет важно получить мой совет.

– А мама? – спросил Саша.

– А ты? – дед хитро подмигнул. – Ты же знаешь ход через "калитку". Один раз прошел, пройдешь и второй…

Они засмеялись.

– А установка искусственной гравитации – довольно простая штука. Там в магнитных полях вращается небольшой шар с гелиевой оболочкой, которая, сгорая, заставляет его уплотняться. Ему один шаг для превращения в черную дыру, но этот шаг ему не дают сделать. Результат этого процесса – ограниченное поле тяготения. Вот и все.

– Это "простая штука"? Да ты смеешься надо мной!

– Я просто смеюсь, – ответил дед и поражаюсь гениальности сибирских физиков-ядерщиков.

– А ключи-то зачем? – неожиданно спросил Саша. – Там же везде электронно-механические замки.

– Рубка, оружейная комната еще некоторые люки закрываются еще и обычными ключами, – ответил Валентин Николаевич, – одно без другого не откроешь.

– А зачем ты мне устроил смазку самосмазывающихся поверхностей? Я посветил фонариком, а там не то… что за шутки, дедуля? Посчитал, что я не заинтересуюсь ремонтом? Надо было как-то по-другому… тоньше, не так грубо. С чего лучше его начать-то, а?

– Как и всегда, в любом деле – с поиска информации…

Мать встретила на пороге и внимательно поглядела на сына. Саша был спокоен и задумчив.

– Все хорошо, – ответил он на немой вопрос. – Сделал кое-какие мелкие ремонты, испачкался, искупался в бассейне, пообедал бананами. Вот – вам привез!

И протянул матери пакет с гроздью бананов.

– Извини, мама, я устал и хочу отдохнуть!

– Это правда, Валентин Николаевич? – обратилась она к деду, – Все так и было?

– Почти, – ответил он. – Не волнуйтесь, Екатерина Васильевна, завтра мы все подробно расскажем.

В своей комнате Саша, прежде всего, распахнул окно. Так приятно было видеть небо, разноцветные крыши, утопающие в листве деревьев – обычный земной пейзаж… Он вспомнил изумрудную воду в бассейне корабля, ароматы влажной земли, прелой листвы и путаницу ветвей и стеблей в оранжерее…

Увидев на стекле отражение экрана, он обернулся. Он светился, но был пуст. Мгновение и на нем появился женский силуэт, и сразу – лицо Симоновой. Обычное выражение лица, и все же чувствовалась в ней какая-то обеспокоенность…

– Здравствуй, Саша!

– Здравствуй! – ответил Александр. – Ты уже в Петербурге?

– Да, – ответила она одними губами.

– Как устроилась?

– Гостевая комната. Вместе с подругой… все хорошо… завтра уже занятия.

– Что-то ты не весела, – заметил он, – что-нибудь случилось?

– Случилось, – ответила она, вглядываясь в его лицо.

– Я могу помочь?

Экран мигнул – лицо пропало, по голубому фону поплыли розовые сердечки.

Александр подождал еще немного и погасил экран. Странно, – подумал он, – непонятный разговор и отключение. Даже не объяснила, что к чему… ладно… будет нужно, опять позвонит.

К вечернему чаепитию он не вышел – мать принесла ему кружку чая и пирожок.

4. Площадка разбора

Утром, решили пить чай из самовара во дворе. Под сливой был установлен стол на двенадцать мест и лавки – все это было сделано дедом и отличалось крепостью и простотой.

Фасонный сферический самовар с пояском из медалей был гордостью Валентина Николаевича, он достался ему по случаю. Дед никому не доверял процесс варки воды, боялся, что распаяют самовар.

Саша поставил самовар перед крыльцом, мама принесла сапог, держа двумя пальцами, и уронила рядом… Лолка прикатила из гаража старую детскую коляску, в которой лежали мешочки с углем и сосновыми шишками. Вода уже была налита – ее брали из скважины, пробитой на заднем дворе, очищали, чем-то насыщали, и получалась "настоящая колодезная" вода.

Дед уже положил угли на колосник и ожидал, пока Саша ножом не наколет достаточно лучинок. Александр неоднократно предлагал попробовать зажечь их увеличительным стеклом, на что дед неизменно отвечал, что тогда чай придется пить, разогревая воду в чашках, так как процесс ловли солнца лупой внуком не отработан.

Пук березовой лучины дед поджигал охотничьими спичками и быстро засовывал в жаровую трубу, сыпал уголь и, надев сапог, раскочегаривал самовар. Потом сыпал остальной уголь и отдельно – сосновые шишки – для запаха.

Минут через двадцать все было готово и дед, в рукавичках, поставил самовар на поднос. Он же заваривал чай в чайнике и водружал на самовар, прикрыв его матрешкой. В сахарнице белели кусочки мелко наколотого сахара, мама приносила варенье и маленькие бутылочки вина собственного изготовления, а также булочки или пирожки.

– Больше всего меня поразила, – начал Саша, намереваясь рассказать об оружейной комнате на корабле, но увидев внимательный взгляд деда, сообразил, что делать этого не следует и сказал другое, – Машина. Она заговорила с нами, как настоящий человек.

Он подробно и живо описал, как она внимательна, предупредительна и даже заботлива.

– Тебе повезло, сын, – улыбнулась мать, – тебя все любят! Машина тоже поняла, что о тебе нужно заботиться и так сказать, приняла эстафету. От меня.

Саша покраснел.