Текст книги "Факел (СИ)"

Автор книги: Александр Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

– Думаешь, можно ходить? – вслух спросил Морозов. – Шмякнулся я знатно – все тело болит…

Командир, помогая себе руками, сел.

– Будем знакомы! Моя фамилия Морозов! – сказал он, протягивая ладонь. – Можно звать просто Сашей.

Шар обследовал ладонь и снова сел на плечо.

Морозов посмотрел на потолок и сказал:

– А как на перекрестках-то расходитесь? Светофоров ведь нет. Возможны столкновения.

Шарик подлетел близко к голове, и некоторое время висел около макушки, затем снова вернулся на плечо.

– Юмор велосипедистов, – ответил Морозов. – Ты уж не обижайся, друг!

Упираясь руками в пол, он подобрался к стене, и, опираясь на нее, поднялся.

– Прямоходящее существо человек готово к движению, – сообщил Александр. – Нам конечно туда, куда и всем?

Опираясь на стену правой рукой, он медленно побрел вперед.

– Хорошо бы все летели к выходу, а не на общее собрание, – пробормотал он. – Эти сборища так утомительны, отнимают столько сил! А вопросы решаются обычные – одни много работают и это им в радость. Другие норовят волынить, а тоже требуют благодарности за хорошую работу.

Шар поднялся было со своего места, но раздумал и снова сел.

– Морозов! – услышал он в мозгу чей-то оклик. – Это ты, я тебя слышу! Иди на мой голос!

– Ты посмотри! – удивился Александр, обращаясь к шарику. – В подземном царстве, оказывается, меня тоже знают! Глядишь, и далеко-далеко в космосе приятели найдутся…

– Кто ты? – мысленно спросил он. – Откуда меня знаешь?

– И ты меня хорошо знаешь, Саша! Это дядя Юра!

– А-а, главный мой враг! – ответил Морозов. – Прячешься от законного возмездия? Нет у меня никакого желания с тобой встречаться.

– Зря ты так, Саша! – ответил Васильев. – Я такая же жертва, как и ты. Думаешь, по своей воле приказывал? Заставили, как и тебя. Моя семья у них в заложниках.

– Кто бы тебе поверил, только не я!

– О сестре своей маленькой, похищенной, тебе, наверное, не интересно знать?! Мать убивается, места не находит, дед слег в больницу…

Морозов и остановился у провала в стене.

– Сюда заходи, – сказал Васильев. – Я чувствую твое поле.

Уловив намерение Александра нырнуть в провал, шарик взлетел к потолку. Александр отступил назад, и шарик вновь спланировал на плечо. Командир снова сделал шаг к провалу, и шарик опять взмыл вверх.

Ага, дело нечисто, подумал Морозов.

– Да все отлично, Саша, можешь не опасаться! – воскликнул Васильев. – Смело заходи!

Морозов вошел под низкие своды и сразу же почувствовал резкую вонь и жуткий холод.

– Отхожее место в леднике, – пробормотал Морозов, зажимая нос. – Другого места не нашел, дядя Юра?

– Я ничего не чувствую, Саша, – ответил Васильев, – ни холода, ни вони. Только одиночество. Никого здесь нет, кроме меня. Землетрясение было и вот… помоги выбраться – по гроб жизни буду обязан!

– Соврешь, конечно! Я тебе не верю…

– Мы с тобой друзья по несчастью, – сказал Васильев. – И ты ведь здесь надолго застрял, если не навсегда. Помоги выбраться, вместе будем выход искать.

Морозов пошел вперед в темноте, запинаясь о камни, обходя кучи земли и песка, и вскоре очутился у края большой воронки, края которой круто уходили к центру. Место это было освещено неярким голубоватым столбом света, который исходил из отверстия в центре воронки.

У самого края распласталась фигура человека в одежде, череп и руки до запястий светились серебристым светом.

– Без веревки по ходам нет смысла лазить, – сказал Васильев. – Один конец у меня в руке, а второй и потянуть некому…

Морозов остановился на безопасном расстоянии.

– Ближе подходи, не бойся! – сказал Васильев.

Морозов переступил с ноги на ногу.

– Вот так. А теперь протяни руку.

Александр сложил пальцы в кукиш и показал Васильеву.

– Что-то ты там пальцами выделываешь – не вижу! Руку давай!

Морозов вгляделся в его лицо и увидел, что у Васильева нет глаз – пустые глазницы. Было странно и неприятно видеть светящийся череп со стиснутыми зубами. Александр посмотрел на свои руки – они не светились.

– Это ерунда! – ответил Васильев на мысль Александра. – Скоро и у тебя не будет ни глаз, ни рта, ни сердца – ничего! Одни кости.

– А зачем мне твои кости? – спросил Морозов. – Суп варить или на холодец?

– Ты живой еще, Морозов, горячий… согрей меня, я прошу…

– Веревку бросай, выволоку тебя в подземный ход, там тебя согреют! – Морозов подумал о желтых шарах.

– На черта мне эти желтые сгустки! – отмахнулся Васильев. – Ты мне нужен, твое тепло. Протяни мне свою руку.

– Ноги протягиваю – хватайся!

Васильев вонзил обтянутые кожей суставы в землю перед собой и завопил:

– Ложь! Ложь! Ложь!

– Сначала ты расскажешь про мою младшую сестру, Васильев! Только не ври…

– У тебя есть сестра? Поздравляю! Только мне какое дело до ближних и дальних родственников трупов? Пусть и они сгниют вместе их выродками. Добудут то, что нужно и сдохнут!

– Обвел вас "Седой" вокруг пальца – банда ему находки стала приносить! – воскликнул Морозов.

– А ты откуда знаешь?! "Седой"… неужели он? Мой заместитель… вот змея! Константинову сказать – где же твоя веревка?…

– Там же, где и твоя…

– Что же делать?

– Ползи на голос, – предложил Морозов, – затем вставай, проклятьем заклейменный и иди! Что ты как маленький, нужно быть самостоятельным…

– Согреться бы мне, – сказал Васильев. – Одежда у тебя есть?

– Полушубок есть овчинный и термос с горячим чаем – принести?

– Неси все, что может согреть!

– От мертвого осла горячие уши – надо?

– Лучше самого осла. Уши оставь себе!

– Получишь у Пушкина, дефективный! – ответил Морозов, торопясь к выходу. – Заболтался с тобой, а у меня доклад о международном положении.

Он вылез из провала и тут же его облепили желтые шары.

– Где у вас тут столовая? – спросил Морозов. – Пора обедать!

Несколько шаров покружились около головы.

– Юмор в моем положении, – объяснил Морозов, – это гарантия ясности рассудка и недюжинного ума. Ферштеен?

Что же делать-то, подумал он. Холодильники есть, а подвоз продуктов не обеспечен. Водички бы, глоточков несколько, для начала…

Александр ощупал стены, присел на корточки и положил ладонь на пол. Сухая земля. А помнится, я по грудь был засыпан влажной землицей – где это место?…

Он прошел по ходу, ощупывая стены, несколько шаров летело за ним. Несколько раз ему встречались ходы в стороны, провалы – он туда не заходил. Везде была сухая земля и это начало тревожить. Придется, пожалуй, лазить везде, подумал он, останавливаясь у пролома в стене. Далеко только нельзя уходить.

Он залез внутрь – шары не отставали. Недалеко от входа Александр наткнулся на ложбину и пошел по ней. Она постепенно спускалась и привела его на нижний горизонт. Здесь было значительно холоднее, чем наверху, но и грунт был заметно влажнее.

Морозов опустился на корточки и прикладывал ладонь к земле вокруг себя. В одном месте земля, кажется, была даже мокрой.

Он прошел наугад и чуть не уперся лбом в каменную стену – она была сложена из крупных кусков. Сверху стекал тоненький ручеек.

Александр лизнул холодный камень.

Вода! – воскликнул он мысленно. Наконец-то!

Он снял с себя трусы и, взяв материю в горсть там, где была резинка, подставил ткань под струйку. Намочив хорошенько, он взял ткань в рот и принялся сосать.

Вода была ледяная, зубы ломило, но он, приплясывая от холода, все пил и пил вкусную жидкость.

Напившись, он пошел вдоль стены. Немцы, что ли сложили? – подумал он. Если немцы, то может еда какая-нибудь осталась – галеты, например. При отсутствии грызунов и насекомых, вполне могли сохраниться…

Он нашел пролом в стене и, запинаясь о камни, залез внутрь. Без огня здесь ничего и не найдешь, подумал он. Разве что случайно…

Морозов пошел вдоль стены уже внутри помещения и скоро наткнулся на стену, отходящую под прямым углом. Эта стена была гладкая, ровная, словно бы отшлифованная.

Под ногами был песок, встречались и камни – Александр больно ушиб пальцы и теперь прихрамывал…

Несколько раз он садился на корточки и шарил в песке, надеясь найти что-нибудь, что могло пригодиться ему в подземелье, но нашел только несколько легких прямоугольных пластинок, и тонкую, то ли палку, то ли трубку сантиметров тридцать длиной, всю в засохшей грязи.

Найденные "сокровища" Морозов обернул трусами и двинулся к выходу.

Шары разделились – одни сопровождали юношу, устроившись у него на плечах, другие ждали у ложбины.

Морозов выполз наверх и у пролома изнутри насыпал горку камней и такую же – снаружи.

Он сел на пол у пролома и принялся рассматривать находки, пробовать на зуб, постукивать по ним ногтем и костяшками пальцев.

Пластинки были из какого-то пластического материала. Александр посмотрел одну на просвет и ахнул – она светилась желтым цветом. Он пытался взглянуть на нее, поднеся к шарику, но он улетел из-под рук. И тогда он встал во весь рост и посмотрел на пластинку при свете пролетавших желтых шаров. Несомненно, это был янтарь.

Александр вспомнил, что обещал привезти янтарь Лолке, и сердце пронзила острая боль. Как они, без меня, подумал он, вздыхая. Ждут и не знают, что я тут застрял… один, в темноте, почти без одежды – без карты лабиринта выйти можно только случайно…

Морозов взвесил на руках странную легкую палочку и решил, что нужно ее отмыть. Человеческие предметы в лабиринте придавали уверенность, что люди здесь бывали, значит, где-то мог быть и выход.

Он сложил стопкой янтарные пластинки на полу и опять полез в провал. Хорошо бы, если бы это оказалась трубка – можно было бы пить через нее воду.

Александр уже неплохо ориентировался около воды: он довольно быстро нашел камень с острым краем, выкопал продолговатую ямку и зарыл палочку во влажную землю.

Так грязь быстро сойдет, подумал он, расхаживая туда-сюда в нетерпении. Хорошо бы трубочка оказалась… без трусов как-то неудобно перед шарами… я все-таки человек интеллигентный, не какой-нибудь полинезиец.

Он разрыл землю и извлек палочку, которая оказалась белой трубочкой с отверстиями.

– Флейта! – воскликнул он вслух. – И как же она здесь оказалась? Фарфоровая, похоже, а грязь внутри так просто не выйдет…

Он отложил флейту в сторону и принялся строить небольшую ванночку.

Шары висели у него над головой и давали кое-какую подсветку.

"Сандро стоит на мостовой, – переделывал он на ходу слова песни, – шары висят над головой. Быть может он волшебник злой – он улететь им не дает. Ха-ха-ха! Так он, наверное, в плену и шарики, конечно – тоже. А им так нужно в вышину, да, к солнышку поближе!"

– Не в складушки, ни в ладушки, – пропел он, – поешь… меду… из кадушки!

"Купи мне шарик желтый, – запел он громко, – не знаю для чего, я ветру шарик кину, пусть он несет его! Быть может там его судьба, где нет тебя, где нет меня. Где нету никого, тирьям-пам-пам-пам-пам! Ча-ча-ча!"

Он поднялся.

– То, что вы освещаете мне место работы – хорошо, – сказал он, дрожа от холода. – Но было бы просто здорово, ребята, если бы вы принесли сюда круг колбасы и батон хлеба!

Шары сорвались с места и унеслись наверх. Морозов побрел следом.

– Малосильная команда, – сказал он, вылезая в проход. – Колбасу еще дотащат, а хлеб точно уронят!

Он ходил туда-сюда, согреваясь и обдумывая репертуар.

Конечно, думал он, вначале большой концерт для энергетиков. Это просто необходимо, хотя бы из вежливости – "Светить всегда, светить везде, до дней последних, донца. Светить! И никаких слюней! – вот лозунг мой, и солнца!" Гвозди – это не то… за металл здесь – секир башка!

Он несколько раз бегал вниз, проверял, как отмокает инструмент и, наконец, вылез наверх с чистенькой и беленькой внутри и снаружи, флейтой.

Александр попробовал извлечь звуки, и тут его ждало разочарование: флейта не звучала. "Граната оказалась не той системы"…

Воздух, что ли, здесь другой, подумал Морозов, поглядывая на шары. Флейтист срывает концерт по заявкам – сначала будет большой шум, крики "Сапожник!", а потом побьют…

Он полез вниз, к источнику, испить воды и в одиночестве пережить горечь поражения.

К его удивлению, там звуки полились, правда, слабые. Звучность и громкость получились лишь в том помещении, где он и нашел флейту.

Здесь Морозов пробовал флейту на все лады и, с удивлением обнаружил новое свойство: при касании ее мизинцем правой руки, слышались звуки гитары. Словно бы он трогал гитарные струны.

Не сразу, но после тренировки у него начали получаться композиции звуков, в которых соло принадлежало флейте, а гитара аккомпанировала.

И вот тогда Александр попробовал сыграть мелодию флейты в сопровождении гитары, ту, что услышал в вертолете – мелодию, которую сочинил Чубаров.

Он представил себе прозрачный купол на покрытой кратерами планете, норы, в которых прятались обитатели – те самые звери-марсиане, какими он их представлял.

Зазвучала печальная мелодия вынужденных переселенцев, которые на новом месте вынуждены так же бороться за свою жизнь. Столько тоски и печали было в мелодии, что у самого Александра заныло сердце.

Перед глазами, словно в дымке, появилось изображение полосатого зверя – что-то вроде тигра, только без хвоста, который стоял на задних лапах, а передними, с выпущенными когтями, махал перед собой.

Морда с желтыми, без зрачков, глазами придвинулась близко-близко и в воздухе, появилась огромная полосатая и когтистая лапа толщиной в два туловища человека. Лапа нависла над его головой, целя когтем в лицо, и Александр с ужасом понял, что все это наяву, и вот сейчас коготь вонзится ему между глаз.

В последний момент лапа передвинулась левее и опустилась на пол. Зверь потянул ее, прорыв в полу пять глубоких траншей, подтащив к противоположной стене помещения огромную кучу песка и камней.

Морозов стоял, не дыша, сердце его замерло.

Морда и лапа исчезли, но он был уверен, что на него еще посмотрят…

Огромный глаз появился вновь и долго вглядывался в лицо человека. Это был бесстрастный взгляд ни зверя, ни разумного существа. Это был чужак, и ему не было до человека никакого дела.

Морозов это понял в доли секунды и осознал, что человечеству лучше не встречаться с этими чужаками. Они пройдут стаей через наши города, как через пустыню на какой-нибудь далекой планете, и оставят после себя развалины, не обратив внимания на то, что у них окажется под ногами.

Глаз исчез, через мгновение появился снова и картинка пропала.

Морозов сглотнул, пошевелился и на негнущихся ногах двинулся к выходу.

У источника он долго сидел на корточках, не чувствуя холода и старательно забивал флейту грязью, обмазывал ее со всех сторон. Только убедившись, что она набита до отказа, Морозов унес ее обратно, вырыл у стены глубокую яму и похоронил страшную находку.

Вылез он в состоянии близком к обмороку, расшвырял ногой кучи камней, схватил все пластинки янтаря и почти бегом двинулся по ходу, поглядывая на шары.

Гаммельнский крысолов… Морозов! – думал он ошеломленно. Так призовешь инопланетян на бедную голову человечества, и что это будет? Надо молчать об этой находке. Не было ничего, не было! Был сон разума, и он породил чудовищ!

Он остановился – шаров под потолком не было видно. Он пошел назад, свернул вправо, влево и понял, что заблудился.

Ну и ладно, подумал Александр. Все равно без пищи долго бы я не протянул…

Морозов пошел по какому-то ходу, придерживаясь правой стены. Буду идти, подумал он, пока не упаду без сил и засну навсегда.

Он чуть не запнулся за скелет и пошел осторожно, склонившись к земле. Скелеты, а затем и тела стали попадаться чаще. Несколько раз встречались тела, у которых на темных лицах неясно белели глаза…

Стало светлее – свет пробивался спереди и Морозов стал различать лежащие тела – почти все были одеты в полосатую одежду с номерами на груди.

Он ступал осторожно и, сделав очередной шаг, врезался головой в жидкую белую массу, пробил в ней отверстие и понял, что стоит на самом краю туннеля, который еще совсем недавно был прикрыт трехметровой толщей железобетона.

До уха донесся шум воды – прибой бил о камни.

Не раздумывая, он полез вниз, цепляясь руками и ногами за горизонтальные и вертикальные прутья, ломающиеся под тяжестью его тела, погрузился в воду и поплыл к выходу. Сзади рухнула в воду масса полуразложившегося железобетона – он даже не обернулся.

Загребая руками, в одной из которых были зажаты две пластинки янтаря, Александр обогнул бетонный причал, увидел металлическую лестницу, спускающуюся в воду, зацепился рукой за ржавую перекладину и полез наверх.

Бетон, нагретый солнцем, был для него мягче пуховой перины. Он лег на спину и стал смотреть в чистое небо.

Шум мотора заставил его приподняться.

Скутер подлетел к входу в туннель и закачался на волнах.

– Эй, Морозов! – закричал человек, поднимаясь во весь рост. – Отзовись!

– А поесть, ничего нет? – негромко спросил Александр. – Банан, хотя бы…

Мотор взревел, скутер подплыл к причалу. Напротив Морозова появилось недоверчивое лицо Плавчего.

– Сашка, ты? – спросил он.

– Нет, – ответил Александр. – Дух его, единоутробный.

Валерка схватил визифон и заорал:

– Нашел, ребята!!! Здесь он, лежит, отдыхает!

– Чего ты мелешь, дурак! – сказал Морозов, улыбаясь. – Из подземного царства я спасся. Еле вылез…

Потом был сонм лодок и катеров, прилетел вертолет и командира торжественно подняли на борт и доставили в Центр Здоровья Человека. Там его обследовали и констатировали, что Морозов абсолютно здоров, внутренние органы в порядке, поэтому можно съесть один банан.

Под взглядами всего Центра Морозов, кусочек за кусочком съел фрукт и, потирая руки, сказал:

– Где моя "балалайка" с колонками? Хочется песен!

Ему принесли "гитару-оркестр" – он взял пару аккордов и сказал в наступившей тишине:

– Теперь наше дело, это экология, а разведка будет ей помогать. Иного пути у нас нет, и не будет!

Он посмотрел в глаза Славки Петрова, улыбнулся и запел:

"Где-то багульник на сопках цветет, кедры вонзаются в небо. Кажется мне, что давно меня ждет, край, где ни разу я не был"…

Все хорошо, что хорошо кончается, подумал он, глядя в окно. Я выбрался целым и невредимым и – когда понадобится, я найду и этот ход, и эту ложбину и стену, под которой зарыта флейта. Сейчас не время… да… пока еще не то время, но когда-нибудь наступит нужное время и я это пойму…

… "Возле палатки закружится дым, вспыхнет костер над рекою, вот бы прожить мне всю жизнь молодым, что б, не хотелось покоя!"

"Знаю, что будут, наверно, не раз, грозы, мороз и тревога, трудное счастье находка для нас, к подвигам наша дорога! Трудное счастье находка для нас, к подвигам наша дорога!…"

Апрель – октябрь, 2012, Новосибирск