Текст книги "Кровавый янтарь (СИ)"

Автор книги: Александр Тихонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Вы про Стекольщика?

– Про Хозяина зоны. Он готовит апокалипсис. Ты ведь видишь это? Голоса говорят тебе об этом?

– Голоса просят остановить кого-то. Просят не дать ему открыть что-то.

– Что открыть? – Пак перегнулся через костёр так, что ладони лизнуло яркое пламя.

Но он, казалось, этого даже не заметил. Сосредоточенный взгляд старика был обращен ко мне, в потаённые глубины моей души.

– Не знаю. Я думал, он говорит про секретный бункер, и мне надо остановить генерала Заречного, но…

Я замер, глядя на незнакомца в плаще, присевшего рядом с нами.

– Ты тот самый мессия? – Незнакомец щербато улыбнулся. – А меня называют Магом.

– Он ещё не видит. – Обращаясь к Магу, проговорил Пак. – Зона и его выбросила.

– А он не Зоне нужен, а им.

– Кому!? – Я отбросил опустевшую банку. – Кому я нужен!?

– Тем, кто создал Зону. Создателям.

– Учёным? Хозяевам? Военным?

– Нет. – Маг отрицательно покачал головой. – Не им. Ты нужен тем, кто водрузил Монолит.

– Не надо говорить загадками! – Я вскочил с места. – Скажите правду. Что я должен остановить?

– Апокалипсис. – Прошептал Маг, и его реплика, подхваченная ветром, разнеслась над трущобами.

– Адепт хочет власти.

– О, нет. Адепт хочет мести. Он хочет, чтобы всё человечество почувствовало его страдания, разделило его боль. Именно поэтому он уничтожает нас – тех, кто способен остановить его. Адепт хочет весь мир сделать одной большой Зоной. Но для этого он должен дойти до центра и открыть…

Пак замялся.

– Что открыть?

– Высвободить всю мощь Монолита.

– И почему же он ещё этого не сделал? Радар мешает? Есть же путь под Радаром.

– Того пути больше нет. Мы взорвали тоннель, и теперь единственный его шанс пройти к центру – через Радар.

– А отключить Радар? Разве он не может его просто отключить?

– Видимо, нет. – Маг провел рукой вдоль подбородка. – Радар включается из центра, но однажды он найдёт способ прорваться туда, и если это произойдёт, то мои сны станут явью.

* * *

Мы с Паком шли вдоль ряда накрытых тентами вагончиков.

– А как всё это началось? – Я раскинул руки, указывая на палатки и землянки.

– Наш клан? Клан «Жизнь»? Всё началось очень давно, когда нас, обожженных Зоной калек и просто тех, кто не был похож на других сталкеров, выгнали сюда, в Рыжий лес. Нас называли мутантами. Они сами не ведали, что обрекали на смерть таких же людей. С каждым годом нас становилось всё больше, и однажды появился наш клан.

Пак усмехнулся.

– А почему «Жизнь»?

– Потому, что смерти в нашем мире и так достаточно. Мы ведь выжили, и теперь всё, что у нас есть – это наша никчемная жизнь. Каждый день кто-нибудь не возвращается сюда из схваток со сталкерами, или гибнет от радиации, но мы живём, потому что лишь так можно бороться с волей Зоны. Она захотела нас уничтожить? Чтож, ей не удалось. Наш клан…

Последнюю фразу Пак проговорил с горечью, словно упоминание о своём клане было для него болезненным, страшным.

– Не клан даже, а то, что от него осталось. Вот ты, сталкер, считаешь нас животными, мутантами, грязными бомжами?

– Считал. – Я глубоко вздохнул. – Слышал с чужих слов, и верил в сказанное.

– Хотя бы честно. – Кореец потупил взгляд. – А что ты думаешь о нас сейчас?

– Вы другие. Не такие, какими вас изображают сталкеры, но и не такие, как сами сталкеры.

– Правда? – Глаза Пака заискрились. – А какие мы?

– Вы как те учёные с Янтаря. Почти такие же.

– Учёные с Янтаря пытаются понять Зону. Мы тоже.

Он улыбнулся.

– А как в вашем клане оказались те ребята. Ну, которые не обожженные Зоной.

– Они, как и ты, были оболганы и выброшены на обочину. Или ты решил, что подобного ни с кем больше не было?

– Они изгои?

– Некоторые – да. Но многие добровольно отринули сталкерскую жизнь, и пошли за нашим лидером.

– За вами?

– За мной? – Пак усмехнулся. – Ну, разве я похож на лидера клана? Я всего лишь поддерживаю огонь в сердцах отшельников, не даю им окончательно деградировать. Из меня никудышный лидер.

– Тогда кто управляет кланом?

– Доктор. – Спокойно ответил Пак.

– Болотный доктор?

– Да, именно. Это он собрал нас, вылечил, выходил, не дал умереть. Он наш спаситель и лидер. Он ведь сам когда-то был на месте простого служаки, правда, не как солдат, а как научный сотрудник родного НИИ.

– А ты сам откуда?

– Я как Диоген.

– Живёшь в бочке? – Я усмехнулся, но тут же поймал себя на мысли, что сравнение жилища корейца с бочкой может быть для него оскорбительным.

– И это тоже. Диоген говорил, что он – гражданин мира. Я – гражданин Зоны. Отличие лишь в том, что ко мне цари на поклон не ходят. Хотя… – Пак прищурился. – Был один. Командир дальней заставы, той, что с севера дорогу на Киев держит. Приходил, торговать хотел, разведывать новые поля артефактов. Тоже мне, Ермак…

– Так вы с вояками в нормальных отношениях? – Я уцепился за последнюю ниточку к спасению.

Если сейчас Пак скажет, что отношения с военными у них хорошие, то вариант с доказательством моей невиновности появляется сам собой – попросить корейца посодействовать в очищении моего доброго имени.

– Вояки нас ненавидят, – Уничтожил все мои надежды Пак. – Но артефакты и прочие товары скупают, меняя на продукты и оружие. Вот такой симбиоз. Не симбиоз даже – паразитизм. Они ведь у нас всё за копейки покупают, потому что кроме как им мы никому свои находки продать не можем. Наживаются, сволочи, но для нас и это хорошо. Они нам даже оружие и боеприпасы доставляют. На днях вот наших бойцов Свободовцы покосили, а вояки согласились их в машину сложить и на «большую землю» вывезти похоронить. Да…

Пак глубоко вздохнул. Теперь мы молча стояли на окраине поселения, глядя на приближающегося человека. Он бежал через лагерь, размахивая руками.

– Это наш «почтальон». – Пак указал на бегущего сталкера. – И судя по всему, вести будут недобрые.

Тем временем «почтальон» поравнялся с нами.

– Ну? – Кореец выжидающе поглядел на сталкера.

– Наши в лагере диггеров просят помощи. Их прижали свободовцы…

Не дав собеседнику договорить, Пак развернулся ко мне.

– Видишь?! На нас объявлена травля. – Он вновь развернулся к докладчику. – Значит так, я немедленно отправляюсь на Свалку. Пусть Порох подготовит отряд…

– Все там. – Прошептал собеседник Пака. – Здесь только Порох, несколько раненых бойцов и охрана лагеря.

– Что? – Лицо Пака исказила гримаса ужаса. – А… я…. э….да….

Он поднял к небу обе руки, проклиная всё сущее, но кроме нечленораздельного рычания, ничего изречь не сумел.

– По…че…му! Почему все там?

– Приказ Доктора. Надо было доставить диггерам аптечки. – Собеседник шагнул назад.

– А с кем я, по-твоему, пойду отбивать лагерь?! Один? С ранеными? А может быть с Порохом, который двое суток не спал?

Боец растерянно покачал головой. Разумеется, он не знал, как поступить в этой ситуации, и пугало докладчика то, что сам Пак не знает, как поступить. Теперь оба они стояли, словно лишенные кукловода марионетки, опустив головы, убрав руки в карманы.

– Спам. – Наконец нарушил тишину Пак. – Помнишь, ты говорил, что я могу рассчитывать на тебя, если что?

Я кивнул.

– Нужно помочь отбить лагерь диггеров, пока не поздно. Я понимаю, ты устал, но…

– Никаких «но». Я задолжал вам жизнь, и не стану прикрываться ранами. Скажите только, где моё оружие, и отправимся.

– Хорошо. – Кореец кивнул. – Но даже если мы освободим лагерь диггеров, ты должен будешь прятаться. Диггеры хоть и наши друзья, но тебя они, скорее всего, считают предателем….

– Я понял. Нужно скрытно отстреливать свободовцев…. У меня только один вопрос.

– Какой?

– Когда вы говорили, что однажды я увижу апокалипсис, что вы имели в виду?

– Судный день, конец света – называй его, как хочешь.

– Так я и думал. – Я кивнул. – Мне кажется, что времени остаётся всё меньше.

– До чего?

– До судного дня…

Глава десятая. Имена и звания

Недалеко от завода Росток.

Лагерь Последнего дня.

Монгол выдернул нож из тела ещё трепыхающегося долговца, и оттащил покойника в сторону. Бил он в лёгкое, чтобы противник не успел вскрикнуть. Не смотря на потерю формы, удар был всё таким же дьявольски точным, как и много лет назад.

Всё могло быть по-другому, не решись долговец направить в сторону Кэммерли оружие.

– Не маши стволом! – Прошипел сталкер сквозь зубы, жестом приказывая американцу сесть.

Именно лихой вид натовского офицера заставил Долговца вскинуть оружие. Брэду следовало немедленно поднять руки вверх, демонстрируя тем самым покорность, но для заносчивого американца это было слишком.

Вместо того чтобы миром решить возникшее недоразумение, он направил оружие на стоящего перед собой сталкера.

Знал ли он тогда, что после этого оружие вскинет и часовой? Знал ли, что лишь секунда отделяла его от смерти?

Но этого не случилось. Словно ангел-хранитель, Монгол вырос за спиной сосредоточенного караульного, и нанёс удар. Мог вырубить, отобрать оружие, но в Зоне это было равносильно убийству. Именно поэтому сталкер не стал отдалять неминуемый исход, и оборвал жизнь часового быстро, почти безболезненно.

– Я ведь офицер. – Кэммерли покачал головой, отказываясь повиноваться.

Теперь он стоял перед распахнутыми настежь воротами лагеря сектантов, просматриваемый со всех сторон.

– Первый, ответьте.

– Докладывайте. – Монгол прижал руку к переговорному устройству, закреплённому за ухом.

– Американец под прицелом. Снайперов двое. Уведите его.

– Понял. Берите снайперов, как только Американец начнёт двигаться.

– Понял, первый. Выполняю. – Отозвался разведчик и переговорное устройство смолкло.

Монгол несколько секунд смотрел на Кэммерли, прежде чем заговорил.

– Тебе осталось жить две минуты. – Начал сталкер свой монолог.

Простейший психологический ход сработал как всегда моментально. Кэммерли сжал приклад автомата и обратил бледное лицо в сторону Монгола.

– Почему?

– Потому, что снайперы сталкеров уже готовят тебе тёплый приём.

Американец конвульсивно дёрнулся, повернул голову в сторону залитой солнечным светом площадки.

– И что мне делать?

– Сказать правду. – Монгол спрятал кинжал в ножны и хрустнул суставами пальцев.

– О чём? – Словно попавший на минное поле, Кэммерли затравленно озирался по сторонам.

– О том, зачем вы пришли в Зону, мистер Кэммерли.

– Я? – Брэд потянул левую руку к груди, чтобы очередным жестом продемонстрировать командиру свою непосредственность, но вовремя опомнился.

– Именно. У меня есть данные, что вы специально уговорили Малышева остаться, а сами пошли вместо него.

– Я не…

– У меня надёжный источник. – Монгол постучал по переговорному устройству. – С Периметра сообщили. Так зачем вы пришли в Зону?

– Я направлен сюда вашим руководством…

– Ложь! Вы нужны моему руководству как телеге пятое колесо. Я даже не удивлюсь, если выяснится, что и в кабинете у Шмелёва вы оказались по собственной инициативе. На кого вы работаете, Брэд?

Американец ещё крепче сжал приклад.

– Я вам уже сказал…

– Время уходит, Кэммерли. Снайперы не дремлют. Так на кого вы работаете?

Словно ведомый на голгофу Христос, Кэммерли одарил сталкера скорбным взглядом, после чего заговорил:

– Я работаю на внешнюю разведку США.

– Думаю, вашему руководству нужен не Спам?

– Верно. – Американец усмехнулся. – Мы искали секретное оружие русских.

– В зоне? – Удивился Монгол.

– Я всё расскажу, только вытащите меня отсюда!

Сталкер вынул из подсумка болт и швырнул его к основанию крайней от дороги сосны.

– Видишь, куда упал болт?

Кэммерли кивнул.

– Иди туда, только не слишком быстро.

Брэд покорно шагнул в сторону укрытия, и в это время со стороны комплекса раздались выстрелы.

Две длинные очереди сменились гулкими стуками о металл, и всё стихло.

– Всё сделано. – Отозвался в переговорном устройстве один из военсталкеров.

Монгол кивнул, словно боец мог его видеть, и обратился к американцу, который уже миновал открытое пространство, и теперь стоял рядом, бешено вращая глазами.

– Я…я… спасибо…

Договорить он не успел. Монгол ударил Кэммерли кулаком в солнечное сплетение, вывернул руки, и повалил в траву.

– А теперь ты мне всё расскажешь! – Прохрипел он, защёлкивая на запястьях американца браслеты наручников. – Говори!

* * *

Голос напуганного американца срывался, и всё же он говорил. Монгол боялся, что западный гость и вовсе не станет рассказывать, замкнувшись в себе. Если он и был американским «засланцем», то не агентом уж точно. Может быть надоедливой мошкой, летящей впереди роя.

– А теперь ты мне всё расскажешь!

Голос монгола отразился в голове Кэммерли, и Брэд мысленно прокрутил эту полную злобы и ненависти фразу. Эти слова напугали Брэда больше, чем те минуты, которые он провёл под прицелом снайпера.

– Говори, пока уши не отрезал! – Вновь рявкнул Монгол, становясь похожим на лютующего карателя СС.

– Это всё из-за войны.

– Какой войны?

– В Косово. Когда Сербы решили вернуть Косово себе, «натовские» войска начали боевые действия, почти полностью уничтожив Сербскую армию.

– Я просил про Зону!

Кончик лезвия ножа коснулся уха, и Кэммерли почувствовал, как в месте касания кожа начинает продавливаться вовнутрь.

– Я про Зону! – Выкрикнул он, пытаясь высвободиться. – Но вы не поймёте, если я не расскажу сначала.

Монгол усмехнулся. Он никогда не понимал таких людей, каким был Брэд Кэммерли. Вместо того чтобы сказать сталкеру всё, что тот требует, закованный в наручники Американец принялся рассуждать о давно минувшей войне.

Минувшей? Мысль обожгла разум, воскрешая из омута памяти образы разрушенной Приштины, белые росчерки трассеров на фоне потухшего неба…

– Ладно, говори. – Монгол ослабил нажим, но так и не отпустил американца.

– Так вот. – С торжеством продолжил бледный как смерть Кэммерли. – Когда это случилось, Россия и Китай, ставшие ко времени начала конфликта едва ли не главными соперниками США, потребовали о прекращении войны, и ввели в зону конфликта своих миротворцев.

– Я это знаю. – Перебил его Монгол. – Мы в тысячу стволов покрошили хвалёный американский спецназ со всеми их «дельтами» и «рейнджерами».

– Правильно. – Американец кивнул. – Тогда моё правительство придумало план мести.

Он блаженно улыбнулся, дожидаясь, пока сталкер поймёт всё значение оброненной им фразы.

– Мести? – Наконец спохватился Монгол, словно выныривая из небытия. – Нам и китайцам?

Кэммерли кивнул, и тут же поймал на себе холодный взгляд сталкера.

– Моё правительство начало спонсировать группировки террористов, как было в Чечне за несколько лет до того. – Затравленно продолжил Брэд. – А всеми этими головорезами командовали преданные люди американских спецслужб. Вроде того же Биргвида.

– Биргвида? – Монгол попытался вспомнить, где слышал это громкое имя.

– Ну, Биргвида. Его ещё убили недавно здесь, в Зоне. Сталкер его заколол. Помните?

– Не важно. – Отмахнулся Монгол. – Давай дальше.

– Наёмники начинали мятежи, подначивали китайцев, но у них ничего не вышло. Тогда в Китае главным был генерал Вэй, и при поддержке русского спецназа ему удалось удержать страну от краха.

– Каким образом? – Монгол прищурился.

– Захватили провинцию, в которой заправляли головорезы Биргвида, прошлись и выкосили всех наёмников, не беря пленных. Моё командование, конечно, потом обвинило русских и китайцев в жестокости, но мы-то с вами понимаем, что так было нужно. Верно?

– Понимаю. – Монгол взглянул на ПДА, оценивая ситуацию, и кивнул, сигнализируя Кэммерли, что тот может продолжать рассказ.

– Так вот, после того, как наёмники были поражены, моё правительство решило побольнее ударить русских, не идти на открытый конфликт, а…

– В лоб не решились идти. Понимали, что в табло огребут сначала от русских, а потом и от китайцев.

– Ну, да. – Брэд вяло кивнул. – Надо было что-нибудь похитрее придумать. Вот во внешней разведке и решили по старинке найти повод изолировать Россию, и потом уже потихоньку растащить.

– А изолировать, напугав весь мир супероружием русских? – Проговорил монгол, вспоминая недавнее признание американца.

– Ну, в общем, да.

– И какое же у нас оружие?

– У вас. – Подчёркивая своё американское происхождение, продолжил Брэд. – У вас оно есть, но спрятано оно где-то в Зоне. Мои хозяева отправили сюда Биргвида, чтобы тот под видом наёмника искал оружие, но он погиб, и прислали меня.

– Хозяева? – Монгол снова улыбнулся. – Так говоришь, как будто ты собачонка.

– А вы, разве, нет? – Американец сверкнул глазами. – Шмелёв сказал «фас», и вы кинулись в Зону. Вы ведь тоже как собака, выполняющая приказ. В этом плане мы с вами похожи, мистер сталкер.

– А Биргвид, значит, искал оружие? – Перевёл разговор на другую тему Монгол.

– Он должен был узнать, разрабатывают ли русские оружие в центре Зоны.

– Ага, сидят с паяльниками вокруг Монолита, и пока распевают псалмы своему кирпичу, штампуют ядерные ракеты.

– Напрасно вы так. – Кэммерли перевернулся на спину. – Он нашел подтверждение нашей теории. Русские, и правда, разрабатывали там оружие. Наш человек вошел в клан Монолит, чтобы быть ближе к разгадке тайны. Моим хозяевам надо было вскрыть нутро лабораторий перед всем миром, и карусель бы завертелась, не давая возможности русским опомниться.

– Надо было просто позволить Заречному дойти до «Авалона».

– Нет. – Отрицательно покачал головой Брэд. – Если бы тайну раскрыли русские, это признали бы в Европе как старые грехи. Но если бы эту тайну раскрыли американцы, прогремела бы история о плохих русских с их оружием.

– А это повод для интервенции в Россию? – Монгол глубоко вздохнул.

– Вторжение в Россию уже потом. Сначала мы доказали бы, что украинцы принимали в этом непосредственное участие.

– А Украина причем? – Удивился Монгол. – Я думал, они заодно с американцами.

– Заодно, но если ими пожертвовать, то можно получить в своё распоряжение Зону. Это вы, русские, считаете, что Зона – это наказание. На самом деле Зона – это кладезь артефактов и нового оружия.

– Ну, это само собой. Вы в Зоне, может, и нефть нашли? – Монгол усмехнулся.

– Не нефть. Кое-что получше. Мы нашли Монолит, и…

Договорить посланник штатов не успел. Ствол пистолета уперся ему в висок, и через мгновение из недр глушителя вырвался сноп искр.

Американец дёрнулся, поняв, что обречён, но свинцовый конус пули оборвал его движение.

За секунду перед Монголом промелькнула вся предшествующая жизнь: залитая дождями Припять, в одном из домов которой он скрывался от мутантов, лаборатория, в которой сын предал его…

Перед глазами вновь проскользнула больничная палата, белоснежный холст простыней, и измученный взгляд Лены. Её пытались спасти, пытались вылечить радиацией, но ничто не помогло. Не помогли лучшие врачи, современное оборудование. Болезнь просто съедала её, не давая шансов.

Так и Зона – лишала Монгола всего, выжигая его изнутри.

О, нет, Зона не разменная монета. Кто-то шел сюда, чтобы использовать Зону в своих интересах, но на самом деле всё было иначе. Это Зона играла с ними. Со всеми, кто переступал через Периметр…

– Никакого вторжения. – Прошептал Монгол. – Зона не разменная монета…

* * *

Южные районы Припяти.

Зона контроля группировки Монолит.

Смерть была привычным делом для многих наёмников, но не для него. Харон не хотел умирать. Ему стало так больно и страшно от одной мысли, что вот-вот жизнь оборвётся, и его жалкое существование не получит шанса на повтор. Он не проснётся завтра всё в той же Зоне, с тем же оружием и теми же тяжелыми мыслями. Не будет ничего.

От этой мысли Харон похолодел. Он явственно представил, что думал перед гибелью Хрусталёв, потому что сейчас смерть была прописана и ему в излечение.

– Проверьте там. Живым не выпускать. – Прошептал кто-то снаружи, но услужливый ветер донёс до сталкера обрывки фраз.

Харон перекатился в сторону, отталкивая труп нападавшего, и, выдернув из-под покойника «натовскую» винтовку, метнулся в коридор.

Затаившись у дверного проёма квартиры, Харон достал из кармана гранату и метнул на лестничную клетку.

– Гра… – Долетел до его чей-то окрик, утонувший в какофонии взрыва.

Не дожидаясь, пока облако пыли рассеется, Харон выскочил в подъезд, отправляя в последний полёт зазевавшегося противника, а когда тело незадачливого врага рухнуло далеко внизу, уже занял место в очередном укрытии.

Он сразу заметил кровавые брызги на стенах и понял, что трюк с гранатой удался – ещё один противник был ранен и уходил через квартиры.

Нет, не так прост был Харон, чтобы упустить врага сейчас, когда вопрос стоял ребром.

Выбив ногой забаррикадированную беглецом дверь, наёмник вбежал в двухкомнатную квартиру, заставленную коробками и заваленную кучами тряпья.

Из-под ног с визгом принялись разбегаться крысы, застрекотало оружие в руках беглеца.

Но это не остановило преследователя.

Харон нырнул за угол, укрываясь от пуль, выскочил вновь, и настиг противника возле чёрного провала окна. Секунды хватило, чтобы разоружить непутёвого супермена.

– И что ты сделаешь теперь? – Наёмник с интересом глядел на противника, который, словно погруженный в транс сектант, раскачивался из стороны в сторону.

– Умру и воскресну в новом теле. – Прошептал обладатель суперкостюма, а потом перегнулся через подоконник и полетел вниз, прямо в толпу зомби.

Море рук поглотило воина Адепта, и Припять замерла в ожидании очередной жертвы.

Ждали мутанты, забившиеся в тёмные углы, ждал Харон.

Он чувствовал всеми клеточками организма, что это ещё не конец, и был прав.

На лестничной клетке захрустело бетонное крошево, и в квартиру вошел человек в армейском бронежилете с нашивкой «Кордон»…

Недалеко от завода Росток.

Лагерь Последнего дня.

Легко ли убить человека? Не беря во внимание общественные нормы и страх наказания. Скажите прямо – легко ли?

Легко. Даже страшно становится, как легко можно оборвать человеческую жизнь.

В скольких ушах прощальным эхом звенел рокот винтовочного выстрела. Сколько людей за мгновение до смерти видели пёстрый окрас стрел? Миллионы.

Одно мгновение, и человека больше нет…

Вы называете самой хрупкой вещью вазу, стоящую на полке? Нет, не ваза, а человек – самое хрупкое, что есть в этом мире.

Легко ли убить человека, поймав его в перекрестье прицела? Кто-то скажет, что есть совесть, есть сострадание. Пусть так, но если отбросить и это, представить, что вам дан приказ стрелять. Что тогда? Легко ли убить? Стоит лишь коснуться холодного металла курка, и ещё одна нить судьбы оборвана. Ещё одна жизнь осталась на счету человечества. Сколько их ещё будет….

Легко ли убить?…

Убить легко. А жить с этим потом?

Монгол никогда не задумывался об этом. Не задумывался до того дня, когда не смог убить собственного сына. Не смог, а раньше ведь выключал в своём сознании и совесть, и мораль, переставал думать как человек, становясь просто продолжением оружие, бездумным орудием. Раньше он оправдывался, говоря сам себе, что это не он, а оружие произвело роковой выстрел. И верил, потому что без этого не смог бы жить, вспоминая всех тех, кого пришлось убить.

Что-то изменилось за то время, пока он жил в обществе, среди людей? Стал ли он более гуманным?

Нет.

Жалел ли он тех, кого убил сегодня? Долговца, который мог пристрелить американца и американца, который мог развязать третью мировую?

Нет, он их не жалел.

Уподобляясь механизму, он видел людей такими же механизмами, работающими до определенного момента, а потом ломающимися. Вся разница между людьми была лишь в том, что советские механизмы работали дольше и были надёжнее…

– Что у вас случилось, приём? – Взволнованный голос радиста долетел из динамика переговорного устройства.

– Один из долговцев застрелил Брэда Кэммерли. – Спокойно отозвался Монгол, и от такого ответа связисту стало не по себе.

– А долговец? – Настороженно спросил он.

– Я убил его. – Вновь отчеканил сталкер. – Что у вас?

– Двое снайперов нейтрализованы. Захвачено четверо бойцов клана Долг во главе с неким Прапором. Несколько долговцев забаррикадировались в здании и отказываются сдаваться. Как поняли, приём.?

– Понял вас, ждите меня. Не предпринимайте никаких действий, пока я не появлюсь. Всё, конец связи.

Монгол огляделся, вложил оружие в руку мёртвого долговца, поудобнее перехватил автомат и перебежками направился к лагерю сектантов.

– Света, пробей мне всё, что у тебя есть на нашего американского друга Кэммерли. – Проговорил сталкер, останавливаясь в сотне метров от ворот сектантского лагеря.

– Ничего особенного – Раздался после недолгой паузы голос девушки.

– Известно, что Кэммерли несколько лет работал в администрации президента США, потом был назначен руководителем международного контингента в Сербии…

– Так он военный?

– Не знаю. Я не нашла ничего, связанного с его принадлежностью к военным структурам. Скорее всего, он просто хорошо себя зарекомендовал…

– Нет, тут что-то не так. Никого не станут назначать на такой важный пост, если он не имеет отношения к военным структурам. Посмотри, может в его биографии есть пустые места. Скажем, год или два о нём вообще ничего не известно.

– Да, есть такое. – Светлана щёлкнула по клавиатуре компьютера. – Три с половиной года. В личном деле пустуют три с половиной года, словно он на это время выпал из жизни.

– Да, похоже, не выпал. Я думаю, в это время у него как раз жизнь была самой интересной. Посмотри, пожалуйста, что в это время делал человек по имени Биргвид. Записывай: Биргвид. Посмотри всё, что о нём есть. Я свяжусь с тобой через пару часов…

* * *

Августин сказал, что время врачует раны. Он был не прав. Душевные раны никогда не затягиваются, а если и забываются, то лишь потому, что человек стремится забыть. Время ещё никого не освобождало от воспоминаний. Не верьте, что время лечит. Это не так. Время лишь помогает былым горестям уйти на второй план, и хотя бы за это нужно воздать ему должное.

Монгола время не вылечило, да и нельзя было вылечить выжженную изнутри душу, как нельзя заклеить скотчем пробоину в борту крейсера. Время лишь задвинуло воспоминания об «ушедших» в тёмный угол сознания, но каждый новый виток жизни обязательно возвращал сталкера в этот тёмный угол, чтобы снова лицом к лицу столкнуться со своими страхами и горестями.

Несколько дней он пытался отправить в тот темный угол воспоминания последних недель, когда вынужден был наблюдать агонию своей жены. Пытался, но там, куда он складывал худшие воспоминания, уже не было места. Он отчаянно стремился забыть, но время не лекарь, не способ забыться. Как не старайся, ты не сможешь забыть. В этом весь ужас и вся прелесть памяти…

Потерять память, забыть всё. Однажды пережив это, Азат Хусаинов хотел вновь забыть себя и других, стать ещё одним безликим пациентом какой-нибудь больницы, где безуспешно пытался бы вспомнить…

Вот чего он хотел сейчас больше всего. Он хотел забыть, что когда-то жил в Казане, что у него была любящая жена и сын, которого он теперь либо убьёт, либо… либо забудет…

Он уже начинал понемногу забывать себя былого. Того беззаботного юнца, который считал службу в армии ещё одной ступенью на пути к светлому будущему коммунизма. Он уже не помнил, как встретил Лену, как дежурил под окном роддома. Зато он помнил всю боль, которую Зона ему причинила, и от этого на душе становилось ещё тяжелей…

За двое суток до этого.

Бункер на окраине Рыжего леса.

– Люблю я дождь. Говорят, на воду можно смотреть вечно.

– Ты столько не проживёшь. – Перебил говорившего невысокий, коренастый сталкер в оранжевом комбинезоне.

– А ты проживёшь? – Рассказчик потупил взгляд, и последние слова прозвучали глухо, едва слышно.

Но в комнате, где находилось всего четверо, тот, кому адресовывался вопрос, всё услышал.

– Я хитрый. – Сталкер скривил губы в ухмылке чеширского кота. – Я буду жить долго.

– А я, по-твоему, не хитрый? – Рассказчик навис над собеседником.

– Ты прямой как карандаш, Порох. Ты не умеешь хитрить. Это здорово – ты отличный человек, но когда дело заходит о выживаемости…

– Замолчите оба! – Прервал его человек, лежащий на тахте в углу комнаты.

Ему было около шестидесяти. Аккуратная бородка обрамляла округлое лицо. Редкие пряди волос были зачёсаны назад. Сталкеры звали этого человека не иначе, как Доктор. И в этом слове не было той фамильярности, с которой говорят о врачах.

Нет, Доктор был не просто человеком. С ним говорили уважительно.

– Ладно. – Пискнул один из часовых, и оба затихли.

Они беспрекословно выполняли всё, что говорил лидер клана, ведь именно ему все они были обязаны жизнью. Пороха, например, Доктор нашел у самого саркофага, еле живого. Что делал там сталкер понятно – шел к Монолиту, а вот что делал там Доктор, никто не знал, и до сих пор не знает.

Лидер клана «Жизнь» перевернулся на другой бок, не глядя на присевших возле двери часовых, и задремал, но спал он недолго.

Многие сталкеры говорили про прямо таки нечеловеческую реакцию Доктора, и поэтому, когда тот вскочил с лежанки, Порох и Танкер, насторожились.

– Не стрелять, ребята. Это ко мне. – Проговорил он, как ни в чём не бывало.

– Кто? – Растерянный Танкер вглядывался в ночную тьму.

– Шухов. – Тихо уточнил Доктор, и в этот момент в бункер вошел он…

Чёрный сталкер Дмитрий Шухов будто бы материализовался из ничего. Миновав озадаченных часовых, он остановился перед Доктором и улыбнулся.

– Доктор. Я присяду?

– Садись. – Болотный доктор указал на стоящий в углу табурет. – Ты насчёт Спама?

– Насчёт него. – Согласно кивнул Рэд. – Вы в курсе, что он взялся уничтожить Стекольщика.

– Дай-ка припомню… Не того ли, который Артура?…

– Именно. – Призрак Зоны провёл ладонью по подбородку. – И Спам теперь всё знает.

– Всё?

– Не про «Рыцарей», а про убийцу. Про «Рыцарей» он, слава Зоне, ещё не знает.

– Нехорошо получилось. – Доктор замялся. – Так он и впрямь теперь может передумать?

– Предназначение есть предназначение. От него никуда не денешься. – Рэд закатил глаза и глубоко вздохнул. – Но он может опоздать. Надо отправить кого-нибудь ему на подмогу.

– Кого? – Доктор потупил взгляд.

– Ты знаешь кого. Спам ведь всё равно решит, что это всего лишь химера.

– Ну уж нет. – Запротестовал альтруист. – Я не стану этого делать. Если Спам узнает всё, то он и не подумает останавливать Адепта.

– Откуда тебе знать? – Холодно прошептал Шухов, и от этих слов Танкер и Порох съёжились, словно два напуганных котёнка.

– Я воспитал Артура и Спам мне как родной….

– Химеру. – Не слушая Доктора, проговорил Рэд. – Иначе мы не успеем.