Текст книги "Кровавый янтарь (СИ)"

Автор книги: Александр Тихонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Каждый за себя

Глава седьмая. Два зверя

Побережье озера Янтарь.

Зона контроля группировки Чистое небо.

Укрывшись от посторонних глаз, он стоял во тьме, глядя на снующих сталкеров. В принципе, он мог прошмыгнуть мимо поста, но само ощущение опасности приятно щекотало нервы, и Адепт просто стоял, вдыхая затхлый воздух берега.

Справа от него простиралась теряющаяся в тумане вереница затопленных автомобилей, а слева – тот самый сталкерский блокпост. Накинув на голову балахон, Хозяин зоны вышел из полутьмы лодочного сарая.

Крайний часовой обернулся, окинув человека взглядом, после чего потянулся к оружию.

– Кто такой? – Второй часовой выставил перед собой пистолет.

– Сталкер. Кличку называть?

– А ПДА где? – Включился в допрос первый.

– Бандиты отобрали. И оружие. – Адепт шагнул вперёд.

– Капюшон сними.

– Зачем?

– А может ты излом или контролёр? Живо скидывай!

Хозяин зоны стянул с головы капюшон.

– А шлем где? – Первый часовой заметно нервничал.

– Тоже отобрали.

– И где это таким гоп-стопом промышляют? – Второй переместился в сторону, заметив едва уловимое движение Адепта.

– Да тут недалеко.

– Место показать сможешь?

– А зачем? – Теперь занервничал уже Адепт.

Ему было необходимо как можно скорее попасть в своё убежище – выстроенный посреди озера дом с намалеванной надписью: «Кровавый Янтарь», и стоящие на пути сталкеры портили все планы.

– Зачем? – Часовой удивленно развёл руками, рассекая воздух стволом пистолета. – Чтобы вернуть все твои вещички. Ты же без маски и оружия не проживёшь и минуты. Так где это было?

Адепт прикинул расположение бандитских постов и проговорил:

– На севере.

– На севере? – Первый удивлённо посмотрел на собеседника. – Там наши час назад всё вычистили.

Он резко сместился вправо, упирая приклад автомата в плечо, но Адепт вскинул правую руку, и из озера в предрассветное небо взвились тонкие серые щупальца. Напоминали они скорее два стальных троса.

Обвив стрелка, щупальца резко втянулись под воду, затягивая туда сталкера.

Второй понял всю плачевность ситуации уже когда его самого что-то потащило вниз. Мгновение, и озёрная гладь успокоилась.

Завтра или послезавтра сюда придёт очередной патруль и обнаружит двух утопленников, если мертвецы к этому времени не станут кормом для кровососов. К этому времени Адепт будет уже далеко.

– Человечность – главный порок. – Прошептал он, прежде чем двинуться вперёд.

Ирония судьбы, но доброта сталкеров сыграла с ними злую шутку. А если бы они пропустили незнакомца, не предложили ему помощь? Тогда они были бы живы. Вот в этом и есть основная разница между Зоной и внешним миром.

На большой земле сейчас стало модным быть хорошим, помогать ближнему, а тот, кто проёдёт мимо нуждающегося теперь осмеян. Зона в этом смысле – кривое зеркало внешнего мира, злой близнец.

Помнится, ещё тогда, когда Адепт имел собственное тело и был человеком, в лаборатории появились люди, рассказавшие ему и прочим учёным о том, что буквально несколько минут назад произошла катастрофа всесоюзного значения.

– Наш мир стремится к равновесию. Чем больше добра в нём, тем больше зла появляется.

Эту парадоксальную вещь сказал тогда один из его коллег, профессор Маринин. Быть может, он был прав. В тот день Адепт в последний раз смотрел на мир своими глазами, в последний раз слышал свой голос.

Через пять часов после этого разговора он и прочие были оставлены в разрушенном саркофаге, забыты и закрыты бетонным гробом. Советские власти трубили, что многонациональная страна успешно справляется с кризисом, а они были там, под толщей бетона.

Потом в документах написали, что группа Московских учёных пропала в процессе предварительного осмотра блока. Официально никто не совался в четвёртый энергоблок в те, первые часы после катастрофы.

Это было не так. Он был там, ждал помощи. Часы, дни, или быть может недели провёл он в бреду, чувствуя, как тело начинает умирать, а потом пришло осознание новой сущности, и он вырвался из своей могилы – бестелесный дух, полтергейст.

Он так долго искал виновников, так долго пытался убедить весь мир в том, что в реакторе были люди, заживо похороненные в радиоактивном мусоре.

А потом он вернулся в Зону, слившись с телом первого попавшегося бродяги.

Годы прошли, и однажды Адепт увидел рождение нового мира. Появилась Зона, и чтобы тысячи человек шли к его могиле не требовалось никого убеждать. Они шли к Монолиту, и гибли. Их кости оставались там же, где истлело его тело…

Конечно, Адепт не имел отношения к сотворению Зоны, но как ему казалось, земля породила Зону, чтобы отомстить человечеству за всех погибших в первую катастрофу.

Так появился ад на земле – чистилище, в котором нет место добру и состраданию.

– Человечность – главный порок. – Повторил Адепт, забираясь на крышу крайнего автомобиля. – Зона – главный судья…

Он шагнул в сторону центра озера, и вскоре шаги стихли. Человеческая фигура исчезла в белёсых полосах тумана…

Он шел в своё убежище. Он ждал вестей от парламентёра.

* * *

Настоящее время.

Лагерь «Последнего дня».

Зрачки кровососа сузились, чудовище шагнуло в сторону, и его жилистое тело растворилось в пространстве.

Я замер, пытаясь сообразить, что намерен делать мутант, но все мои мысли сейчас были далеко отсюда. Я думал о Зоне, о своей миссии, но никак не о мутанте…

Существо возникло вновь, разочарованное в реакции своей игрушки.

Лапы кровососа взметнулись к небу, и он издал душераздирающий вопль, но приближаться не стал. Теперь мутант ходил кругами, сохраняя расстояние для манёвра. Его серые глаза пристально ощупывали меня, пытаясь передать в мозг целостный образ противника. С одной стороны, израненный человек не мог оказать ему сопротивления, а с другой, звериное чутьё подсказывало, что вставать у него на пути опасно.

Но кровосос был слишком голоден, чтобы прислушиваться ко внутреннему голосу. Конечно, ему бы хватило и трупов военных, но насытиться свежей кровью представлялось слишком заманчивым.

В этом стремлении он напоминал тех сталкеров, что лезли на пулемётные точки сектантов, лишь бы только поскорее оказаться у заветного Исполнителя желаний. Мутант был таким же глупым, как и они.

– Ну чего вылупился?! – Рявкнул я и оскалился.

Кровосос отшатнулся, и замер. Такой реакции от своего завтрака он не ожидал. Люди стреляли в него, кидали гранаты, но никто ещё не был настолько безумен, чтобы сразиться в открытом бою. Это осознание породило в мутанте одновременно два взаимодополняющих чувства – беспокойство и уважение. Этот никчёмный человек в одночасье приобрел в его глазах авторитет, словно вожак стаи, расправившийся с псевдогигантом.

Человек решился на бой. Кровосос и помыслить не мог о подобном. Это трусливое существо… и в этот момент человек выпрямился в полный рост. Корчась от нестерпимой боли, сталкер шагнул навстречу зверю, и кровосос снова отступил. Что-то страшное читалось в глазах противника, и это что-то гнало мутанта прочь. Туда, в здание, где еда не станет сопротивляться.

Но одновременно в чудовище бурлила ярость, и выбор между позорным бегством и сражением был решен.

Кровосос выпрямил правую лапу, и сбил человека с ног. В таком положении сталкер не казался мутанту противником, равным хищником. Он был всего лишь едой, но тот факт, что этот человек сумел посеять в душе кровососа смятение, пугало не на шутку.

* * *

Удар был настолько неожиданным, что я отлетел назад, и растянулся поверх закованного в броню покойника.

Мутант наступал. Его полупрозрачный силуэт метнулся влево, и затерялся в тени ограждения. Я понимал, что в таком положении являюсь для кровососа всего лишь питательным батончиком, а значит спастись можно было лишь встав в полный рост.

Надо было поглядеть мутанту в глаза, да так, чтобы тому передалось чувство безысходности. Чтобы монстр понял, что человеку, который осмелился бросить ему вызов, нечего терять. Чтобы кровосос сбежал или принял бой.

Я оперся о шлем покойника, и сел на колени. Острая боль к этому времени переросла в тупую и непроходящую, словно организм уже смирился с раной, которая должна была убить меня.

Ещё одно усилие, и я вновь оказался на ногах. Да, я держался за последнюю возможность выжить, но страха перед неотвратимой гибелью не было. Я был готов умереть в объятьях мутанта, но, не валяясь на земле, а всем своим естеством бросая вызов надвигающейся смерти.

Мутант появился вновь. Серебристые блики искаженного света на миг вычертили кряжистый силуэт, и в следующую минуту кровосос возник в метре передо мной. Его серые глаза больше не были наполнены жестокостью. В них зиждилось любопытство.

– Хочешь меня съесть?! – Выкрикнул я, и похолодел, вспоминая, как несколько дней назад вот так же кричал стае кровососов, стоя в аномалии.

Теперь же всё было куда более страшнее, чем прежде. Один враг, один шанс на спасение.

– Чем тебя не устраивают трупы?! – Я рассёк рукой воздух перед мордой существа, и кровосос заурчал, предупредительно выставив вперёд лапы. – Хочешь меня сожрать?!

Я снова махнул рукой, и тут же пожалел о сделанном. Реакция противника была незамедлительной. Кровосос обхватил мою руку узловатыми пальцами, и вывернул в обратном направлении. Кости захрустели и утихшая, казалось, боль вновь резанула по нервам.

Но, в это же мгновение в голову пришла безумная мысль – ударить в ответ. Просто набить морду этому чудовищу. Разжав пальцы, всё ещё сцепленные в кулак, я вывернулся, и, что было сил, ударил кровососа ногой по щупальцам.

Мутант дёрнулся, отступил, жалобно скуля, после чего бросился в очередную атаку.

Требовалось оружие. Я осознал это, как только нанёс удар, и теперь уверенность в том, что без автомата или ножа мне не выбраться, засела в мозгу саднящей занозой. Ну да, конечно же! Нож! Кедр ведь говорил мне про нож Трупоеда. Он ведь подал мне нож.

Я опустил левую руку к прикреплённым на голени ножнам, и пальцы сомкнулись на твёрдой рукояти.

Мутант наступал. Тяжелая туша больше не двигалась с былой скоростью и грациозностью. Теперь он напоминал разъяренного слона, несущегося на легионы римлян. Вот только у тех римлян были мечи, и судьба обезумившего животного была предрешена.

Ещё крепче сдавив оружие, я стоял, глядя, как кровосос набирает скорость.

Вот его отделяет от меня десяток метров, вот он миновал ещё два…

Нож блеснул в тот момент, когда времени для манёвра у существа не было. Блестящая грань прошлась по могучей груди кровососа, но в тот же момент гигантская туша сбила меня с ног, и я почувствовал, как спасительный кинжал покидает ладонь.

Я упал. Окатываемый фонтаном собственной крови, которая била из оставленной Стекольщиком раны, я пополз к застывшему на вечном приколе УАЗу, но враг настиг меня.

Удар ножом наверняка был для кровососа смертельным, но пока в могучем теле теплилась жизнь, монстр пытался забрать меня с собой, в бездну преисподней. Налитые кровью глаза расширились, покрываясь сеточкой багровых капилляров, и в этих глазах отразился страх.

Страх – вечный двигатель прогресса, теперь руководил его действиями. Гигантские лапы опустились на моё горло, и мутант застыл в мёртвой хватке, обратив свой взор к утреннему небу. Издав душераздирающий вой, мутант запрокинул голову, и из разрезанной грудины на меня хлынул поток горячей крови.

Вот только мне было уже не до крови. Я безвольно колотил руками по песчаной насыпи, пытаясь освободиться от душащего меня противника, и с каждой секундой движения становились всё более тяжелыми. Казалось, что силы покидают меня вместе с кислородом.

В отчаянном порыве я принялся хлопать ладонями по песку, пытаясь нащупать хоть какое-то оружие, и мне это удалось.

Пальцы коснулись холодной рукояти пистолета. Превозмогая тяжесть грядущей гибели, я схватил пистолет за ствол, и, что было сил, ударил мутанта рукоятью по локтю. Одна лапа ослабла.

Перекинув руку к противоположному плечу, я ударил врага по голове, и полностью освободился.

Нанеся кровососу удар коленом в пах, я откатился в сторону и схватил пистолет за рукоять.

Истекающий кровью противник уже не пытался вырабатывать тактику. Он шел напролом, расшвыривая ящики и трупы. Такой поворот событий был мне только на руку.

Я вскинул пистолет, ловя мутанта в ложбинку прицела, и выстрелил.

Единственная пуля покинула ствол, но трясущаяся после недавней потасовки рука, направила её в совершенно другом направлении.

Магазин опустел, а мутант приближался, но теперь у меня больше не было сил для сопротивления. Грудная клетка разрывалась от недостатка кислорода, мозг стучал, силясь вырваться из черепной коробки, а сердце колотилось, словно станковый пулемёт.

Пот и кровь смешались, заливая глаза. Руки и ноги перестали слушаться, и теперь лишь кончики пальцев конвульсивно подергивались, оставляя иллюзию контроля над телом.

Мутант приближался. Я уже слышал его хриплое дыхание. Он устал не меньше моего.

Немного затянувшаяся рана на груди существа всё ещё кровоточила. Вдобавок кровосос то и дело тряс головой из стороны в сторону, что могло свидетельствовать лишь об одном – я приложил его не слабо.

Шаг, ещё шаг…

Огромная туша замерла в полуметре от меня. Тяжело втянув воздух покорёженным носом, мутант сел на траву, и внимательно поглядел на меня.

Два противника, израненных, умирающих, смотрели друг на друга, и оба готовы были отступить. Готовы, но никто не хотел отступать первым. Даже мутант, казалось, не хотел спасаться бегством. Он прекрасно понимал, что с такими ранениями далеко не уйдёт, и теперь ждал последнего боя с самым опасным противником в своей жизни.

– Ну что, братишка? Плохо тебе? – Я криво усмехнулся, оглядывая раненого мутанта. – А могли ведь разойтись и жить себе дальше.

Кровосос мотнул массивной головой, словно бы отвергая такой исход событий, и лапы его вновь обхватили лысый череп.

Видимо я и впрямь ударил его довольно сильно.

– Мне ведь нечего терять. – Я запустил руку под комбинезон и выудил из недр обмундирования маленькую, измятую фотографию. – Я всё потерял. Смотри.

Я развернул фотографию в сторону мутанта.

Грустные глаза кровососа прошлись вдоль снимка, фиксируя в памяти лица запечатлённых на нем людей.

– Зона нас с тобой стравила, чтобы посмотреть, как мы друг друга прикончим. А вот тебе, Зона! – Я погрозил кулаком слепящему солнцу. – Не дождётся!

Мутант заворчал, с трудом поднимаясь на лапы, и в его глазах вновь закипела ярость.

– А может и дождётся…

* * *

Атаковал он стремительно, как будто и не было ужасных увечий. Лапы работали чётко и быстро, не давая противнику шанса. Человек попытался закрыться руками, но мощный удар отшвырнул его к стене.

Кровосос замер, оглядывая беспомощного противника, прикинул расстояние до него, и прыгнул на козырёк гаража. Оттуда, превозмогая боль в грудной клетке, метнулся к лежащему врагу, но сталкер к этому времени уже полз на четвереньках прочь от него.

Мутант не мешкал. Ему надоели игры. Теперь он жаждал не сладкой крови живого человека, а мести. Больше всего на свете ему сейчас хотелось разорвать человека напополам, как не раз делали более старые его сородичи, но противник был слишком резвым.

К тому моменту, когда кровосос нагнал беглеца, тот уже сжимал в руке оброненный недавно нож.

* * *

Мгновение хватило, чтобы оба мы поняли расстановку сил. Тяжелораненый, и всё же опасный кровосос и измученный, но вооруженный человек.

Кто возьмёт верх?

Чья будет победа?

Я обхватил нож, и шагнул к противнику. Никакого ожидания. Если Зона хотела увидеть, как один из нас умрёт, это произойдёт, но произойдёт быстро.

Кровосос тоже двинулся вперёд. Сгорбившись, он ковылял ко мне, и мне вспомнились раненые мутанты в доме у Болотного доктора. Быть может, этого кровососа Доктор будет лечить в ближайшем будущем, рассказывая сталкерам про мою геройскую гибель.

– Не дождёшься, Зона!

Я прыгнул навстречу смерти. Лапы кровососа скрестились с ножом. Подобно Лермонтовскому барсу я накинулся на противника и дважды ударил его ножом под рёбра.

В ответ кровосос рубанул лапой по ключице, и нож вновь оказался в траве.

Всё сначала. Зона будто издевалась, разыгрывая этот спектакль…

Близился плачевный для меня финал.

Лишенный последнего оружия, я оказался в лапах умирающего противника. Надежды на спасение больше не было. Я уже чувствовал, как смерть ступает по двору…

Шаги раздались справа. Неужто, и впрямь старуха с косой? Я вывернулся, и поглядел за плечо кровососа…

Блеснули желтым два вертикальных зрачка. Взметнулась вверх когтистая лапа, и неведомая сила оторвала от меня разъяренного мутанта.

Кровосос взвизгнул, размахивая лапами в полёте и упал посреди двора.

Теперь я смог разглядеть своего спасителя. Огромная химера, та самая, которая так поспешно сбежала из бункера в Тёмном лесу, стояла сейчас рядом, переводя взгляд с меня на израненного кровососа. Наконец, сделав выбор, она прыгнула к моему недавнему противнику…

Кровосос взвизгнул, осознавая своё положение, но в следующий момент чёрная тень села возле него, словно врач у изголовья постели больного, и крик агонизирующего монстра прервался хрустом разрываемой плоти.

Химера развернулась в мою сторону, прижала к земле кошачью морду, и, постояв так несколько мгновений, растворилась в пустоте. Уже за забором хрустнули ломающиеся кусты, и сквозь провал в стене я увидел её грациозный силуэт, удаляющийся прочь.

Меня спас мутант. Эта мысль, поразительная по сути, заставила меня вспомнить предыдущую встречу с химерой…

Почему она помогла мне?

Зона ведь приговорила несговорчивого сталкера к смерти?

Зачем же тогда мутанту спасать меня?

Я с трудом поднялся на ноги, и шагнул к зданию. Опять спасён. За минувшую ночь я должен был умереть пять, шесть раз. Сначала меня должны были прикончить зомби, потом сектанты, Стекольщик, взрыв гранаты, мутанты, бандиты, кровосос наконец.

Нет же. Я остался жив.

Сам факт того, что из всех, вошедших сюда, выжил лишь я один, наводил на определённые мысли.

Один мудрец говорил когда-то, что если что-то случается – значит это кому-нибудь нужно. Но кому нужно моё спасение? Кому и зачем? Зоне? А может быть тем, о ком Темный сталкер предпочёл не говорить.

Я поднял с земли окровавленный нож Трупоеда, и сунул его обратно в ножны.

Нож. А ведь Темный сталкер – Кедр говорил мне, что этот нож спасёт жизнь, но не только мне? Кого я должен спасти?

В голове закрутилась вереница мыслей. Вспомнился странный сон, в котором заречный и его бойцы расстреливают Ворона, беседа с мёртвым хантером и вездесущий Болотный доктор. Он ведь должен что-то знать!

Я нагнулся, поднял с земли ПДА с треснувшим экраном и прочёл:

«Спам с бандюгами. Гасите его, братцы сталкеры…».

Вот так поворот. Я перечитал сообщение ещё раз, и переключился на экран миникарты.

Сейчас меня интересовало одно – получили ли долговцы подобное сообщение. А если получили, то что предприняли?

Несколько секунд на табло мерцал индикатор загрузки, после чего высветился участок карты вокруг бункера Сидоровича.

Все бойцы Чистого неба сейчас были там. Скорее всего, моя комната в доме Хмурого уже перерыта, а все сталкеры Зоны проинформированы о случившемся. Но разве Хмурый поверит такому бредовому сообщению? Поверит. Конечно, поверит. Он ведь считает, что «Система Жизнеобеспечения» непогрешима.

Я крутанул карту в сторону, и осмотрел базу Долга. Да, как я и предполагал, весь клан был приведён в полную боевую готовность. Конечно, не по мою душу, ведь ради поимки одного перебежчика такой шум не подымают. Тогда почему?

Курсор сместился в сторону заставы на Свалке. Вместо полутора десятков маячков там сейчас маячило с полсотни. Значит, что-то произошло, и Долг укрепляет заставы.

Но что могло случиться? Прорыв? Нет, определённо не прорыв. Тогда война группировок?

Джойстик послушно передвинул изображение к центру Милитари. Так и есть, на базе Свободы что-то происходит.

Внезапно поверх карты высветилось небольшое изображение конверта. Надпись гласила:

«Входящее сообщение. Прочесть?»

Я нажал на кнопку подтверждения.

«ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ! Спам засечён в лагере «Последнего дня». Принимайте координаты».

«Спасибо, брат. Мы рядом с этим местом. Сейчас мы этого ублюдка на штыки поставим»…. – Гласил ответ…

Глава восьмая. Билет на тот свет

Настоящее время.

Милитари. Секретный бункер.

Моцарт не знал, что произошло с напарником. Он не знал, что происходит за металлической дверью, и от этого незнания сталкера бил озноб. Он боялся за друга, но открывать дверь сейчас было бы самым неразумным.

Когда Блокнот ввязался в перестрелку с мутантами он, вместо того, чтобы помочь другу, спрятался от неприятностей, закрылся в комнате с автоклавами. Но ведь не ради себя, а ради будущего целого клана. Он вынужден был это сделать, чтобы сохранить лидеру Долга жизнь. Блокнот сам бы так поступил. – Уговаривал себя Моцарт.

– Придерживайте за плечи. – Учёный придвинул табуретку и вместе они усадили генерала Воронина, прислонив лидера Долга спиной к стене.

Только теперь Моцарт позволил себе отдышаться. Шаги снаружи стихли.

– Это фантастика. – Учёный схватил сталкера за руку. – Вы видели этих существ. Это же разумная раса. Они чем-то напоминают неандертальцев. Не находите?

– Не нахожу. – Сталкер отстранился от профессора. – Меня сейчас интересует что происходит по другую сторону этой двери.

– Меня тоже. – Игорь Петрович прильнул ухом к металлической переборке и прислушался.

С другой стороны не доносилось ни единого звука, словно смерть махнула косой, и заставила всех замолчать навеки. Ни выстрелов, ни визга мутантов. Непроницаемая тишина, напряженное молчание пустой комнаты.

– И как мы поступим? – Моцарт перевёл взгляд с неподвижного генерала на замеревшего у двери Игоря Петровича.

Учёный пожал плечами. И, правда, откуда он мог знать, как поступить в этой ситуации. Сейчас здесь единственным человеком, способным принимать решения, был он.

Моцарт постучал по прочной перегородке.

– Вот если бы посмотреть, что там, но не подвергать генерала опасности.

– Можно. Есть такой артефакт. «Дверь» называется. – Отозвался ему в тон профессор. – Может открывать проходы в стенах. Если по ту сторону какая-то опасность, можно просто снять артефакт со стены, и дверь закроется. Ну, в смысле отверстие пропадёт…

– А у тебя такой артефакт есть? – Моцарт повернулся к учёному.

– Спросите лучше чего у меня нет. – Игорь Петрович принялся поочередно расстёгивать расположенные на поясе контейнеры. – Это кровь камня, душа, золотая рыбка. Ага! Вот и он.

Учёный запустил руку в контейнер, и извлёк из него небольшой кусок сине-зелёного вещества, чем-то напоминающего пластилин.

Раскатав липкую массу по стене, он несколько раз хлопнул ладонью в центр пятна, и участок стены исчез.

* * *

Настоящее время.

Лагерь «Последнего дня».

Его не было нигде. Ни во дворе, ни в здании. Я нашел Шиву, которого кровосос уже успел превратить в подобие мумии, нашел изрешеченного пулями Федотова, но генерал словно сквозь землю провалился.

Вариантов было не так уж и много – Заречный и Пилотов либо успели уйти во время перестрелки, ещё до нашей со Стекольщиком схватки, либо проворные мутанты упёрли трупы, чтобы спокойно доесть их в своём логове.

Достав поднятый мною ПДА, я прикинул, как скоро в лагерь прибудут новоявленные преследователи. Выходило, что жить мне осталось от силы два часа.

Нормально. За это время я могу соорудить здесь укрепрайон, расставить растяжки и встретить гостей как полагается. Проблема была не в этом, а в том, что придут сюда не головорезы, а нормальные сталкеры, которые посчитали меня предателем. Убивать ходоков я не хотел, но, похоже, выбор был невелик.

А если убью? В этом случае я автоматически стану врагом для тех, кто сомневался в моём предательстве, и тогда все ринутся в погоню. Кончится, конечно же, судом линча.

Сейчас ситуация для меня складывалась не лучше – в двух часах хода отсюда располагался отряд сталкеров, готовых ринуться в бой…

Единственным выходом для меня было найти Заречного, Серого и Кира, если они, конечно, живы. Они-то подтвердят, что я не пособник Шивы, а честный сталкер.

Просматривая в очередной раз карту, я наткнулся на ещё одно непрочитанное сообщение. Послано оно было, если верить дате, через пять минут после первого, в котором меня называли сообщником хантеров.

– «Генерал Заречный и остальные мертвы. Все погибли. Этот ублюдок спятил. Это спам. Это он навёл на нас мародёров». – Прочитал я.

Писавший явно хотел убедить всех в том, что я навел на Заречного отряд Шивы, а он сам спасся и теперь либо бежит. Либо затаился. Если бы это было так, то зачем такие сложные предложения? Хватило бы простого «Спам предатель». Но это для посвященного человека, а если предположить, что некто набирал этот текст со слов третьих лиц, другого бы и не получилось.

Но кто отправляет такие сообщения. Служба жизнеобеспечения? Вряд ли. У службы для этого слишком хорошая репутация. Диспетчеры сразу же отфильтруют подозрительное сообщение. А что если это очередной комплекс, подобный тому, что был построен в Проклятой топи?

Такой вариант разрешал все противоречия. Выходило, что Адепт, не достигнув своей цели, решил списать на меня все трупы, да ещё и назвал пособником мародёров.

Всё логично, но непонятно. Зачем, к примеру, тому же Адепту устраивать в Зоне черте что, гоняя мутантов и сталкеров. Зачем нападать на заставы Долга?

Разве что его цель была не такой явной. К примеру, он сделал это, чтобы разозлить Долг, который, получив впоследствии сообщение о моём предательстве, не отступит, пока не покарает врага. Вполне в его духе.

Я снова поглядел на миникарту. Датчик фиксировал отряд из пяти человек в полутора часах хода от меня. Надо было торопиться.

Спешно скидав в рюкзак продукты и медикаменты, найденные в комплексе, я перебинтовал ранения, вколол сильнодействующие препараты для обеззараживания и обезболивания из спецназовского набора бойцов Заречного. Вколов напоследок странную бурду, которая, судя по надписи на шприце, позволяла бойцу долгое время передвигаться без усталости, я вышел во двор. Здесь мне пришлось повозиться подольше, собирая патроны и гранаты для будущего перехода.

Наконец, всё было собрано, и я двинулся через поле в направлении Рыжего леса.

Здесь, дойдя до ручья, я прошел около километра по воде, выбрался на берег, и, подождав немного, начал взбираться на холм. Оставив взятый мной ПДА на вершине, чтобы никто не смог меня засечь, я спустился вниз и двинулся строго на север, углубляясь в аномальные поля.

Если преследователи и решат накрыть меня, то сначала им придётся преодолеть нелёгкий подъём на усеянный аномалиями холм, и уже потом, напоровшись там на гранату, догонять меня. Я не хотел никого убивать, и гранату разместил так, чтобы никого не задело, сняв с неё осколочную рубашку. Если они не прислушаются к предупреждению и продолжат погоню, всё будет гораздо серьёзнее. Выбрав свой путь, я был немало удивлён, найдя на своей дороге несколько спрятанных кое-как банок из-под тушенки, и понял, что на правильном пути. Именно здесь должны были проходить выжившие, к которым я так стремился попасть.

А что если меня настигнут раньше? Пристрелят за убийство ещё живых людей, не дав и слова сказать. Ставя себя на их место, я с горечью отметил, что всё так и будет. Вот только на их месте я бы остался в лагере и осмотрел трупы вместо того, чтобы продолжать преследование…

В этот момент вдали что-то ухнуло, и над едва видимым в бинокль комплексом взмыли ввысь яркие огненные блики.

И я всё понял…. Незадачливые преследователи поступили именно так, как я и предполагал – начали обшаривать трупы то ли в поисках наживы, то ли, чтобы найти ПДА. А под трупом оказалась гранта. Если бы при и мне был ПДА, то я бы наверняка увидел, как поголовье преследователей сокращается на одного-двух.

Заречный, твою мать! Ну, кто просил тебя оставлять гранату под телом покойника? Они ведь подумают на меня и уже не отступят.

Ситуация становилась всё сложнее и сложнее.

Я прильнул к стеклу бинокля, пытаясь разглядеть, что происходит внутри комплекса, но на таком расстоянии заметить что-то было просто невозможно. Зато до меня долетели короткие очереди из натовской «G-36», и ответные из «калаша».

В лагере шел бой, и, если судить по звукам, мои преследователи проигрывали. Всё так же стрекотала винтовка, выдавая рубленые очереди по три пули, но ей отвечало уже не четыре, а два калаша. Вскоре и те смолкли. Мгновение над комплексом висела тишина, после чего трижды громыхнул «ГЛОРК», и я понял, что это контрольные выстрелы.

А ещё я понял, кто стрелял…

Стекольщик…

От одного упоминания о недавнем противнике тело прошил озноб. Я был почти уверен, что это именно он налетел на отряд сталкеров, скорее всего принадлежавших к клану Долг, и хладнокровно расправился со всеми.

Я говорил, что ситуация всё хуже и хуже? Забудьте. Теперь она была безвыходной.

Если в лагерь придут новые ходоки, они обнаружат трупы своих предшественников и, конечно же, смекнут, что это злобный перебежчик спам расстрелял несчастных. Для меня это будет заочный приговор.

Кроме того за мной по пятам идёт Стекольщик, который невесть как понял, что мне удалось выжить.

А может это всего лишь паранойя, и никакого Стекольщика там нет? Вдруг это кто-то другой, например, вернувшиеся сектанты?

Ага, сектанты…как же. Я тут же одернул себя, вспоминая, что кроме «ПМ» и «МР5» у «Последнего дня» нельзя носить никакое другое оружие. Якобы верховный бог их секты благословил именно это оружие, и каждая пуля, выпущенная из него, несёт искупление во имя Зоны.

Ладно, с этим определился. Это не сектанты. Тогда Свобода. У Лукаша ведь есть интересы в этой части Зоны. Почему бы им под шумок не пострелять долгарей?

Я вновь укорил себя за то, что из-за параноидального стремления к конспирации оставил ПДА на холме.

Ладно, обойдусь без ПДА.

* * *

Через час после ухода Спама.

Лагерь «Последнего дня».

Громыхнуло справа, причём так сильно, что Стекольщик не сразу понял причину. Заголосили сталкеры, невесть откуда взявшиеся в лагере сектантов, и кто-то, стоящий у самых ворот отчётливо проговорил:

– Спам заминировал труп. У нас один двухсотый. Как поняли меня, приём.

– Понял вас. – Сквозь помехи прорвался голос командира южного поста Долга – Прапора.

Стекольщик аккуратно выглянул из-за укрытия и увидел одетого в красно-чёрный комбинезон человека. Вооруженный «Абаканом» долговец стоял посреди двора, держа в одной руке рацию. Второй рукой он прижимал кусок ткани к разодранному осколками лицу.

– Что мне делать, база?

– Действуйте по обста… – Голос прапора скрыли помехи, но тут же выхватили конец сказанной им фразы. – …ворота.