Текст книги "Вне времени. I часть книги (СИ)"

Автор книги: Александр Скрибблер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

   – Олег? – только и прохрипела она. – Что ты делаешь? Ты в своем уме?

   – Я лишь хочу, – ответил Олег, прикрыв за собой дверь в ванную, – избавиться хотя бы от пары своих минусов. Ты назвала некоторые из них. Хочу выбросить из себя хотя бы сомнения и гнев. К тому же ты верно подметила насчет того, что это моя жизнь...

   Он подошел к ней вплотную, нежно прикоснулся к щеке.

   -Если бы ты знала, чего мне стоило сейчас вернуться. Но впервые за много времени я уверен, что поступаю так, как нужно и верю в то, что говорю. Ты нужна мне...

   Он смотрел на Линду с приветливой улыбкой. Линда смотрела на него. Ее влажные русые волосы касались обнаженных плеч. Она по-прежнему робко молчала, не спуская глаз с Олега. Олег обнял ее за плечи, она разжала пальцы: полотенце выпало из ее рук на пол. Линда закрыла глаза. Олег оглядел ее с ног до головы, ощутив резкий и настойчивый прилив возбуждения.

   -Ты нужна мне. – Прошептал он ей в самое ухо. Затем поцеловал ее в губы. Линда с робостью в каждом движении обняла его, также ощутив в себе возбуждение и прилив потаенной и, казалось бы, уже забытой любви. Мягкие груди девушки коснулись кожи Олега. Он отник от ее губ. Его и ее взгляды вновь встретились. – Ты нужна мне.

   Линда улыбнулась и прижалась левой щекой к его левому плечу. В ту же секунду в доме раздался внезапный и громкий треск разламываемой входной двери, разорвавший тишь и благодать идиллии. Олег и Линда вздрогнули.

   Олегу в этот момент стало... нет, не страшно. Несмотря на все, что до этого было сказано, страх уже давно был неотъемлемой частью Щукина, его души. К страху он относился терпимо. Однако терпимо у него не получалось относиться к вторжениям. Именно вторжениям – так Олег это называл. Это значило, что вроде бы логичная цепь событий внезапно претерпевает кардинальные изменения. К тому же она не просто претерпевает эти изменения, а еще и наводит на мысль, что все сделанное тобою до этого было абсолютно зря. Тот, пока что невидимый и непонятный, кто сейчас вломился в дом Линды, был ярким тому примером... Хотя нет, не очень ярким. А ярким можно назвать одно из событий давно минувших дней, которое сейчас нарисовалось в голове Олега воспоминанием. Это было воспоминание о том дне, когда Олег Щукин раз и навсегда понял, что ему не место в полиции. Точнее место не совсем в полиции...

   Тот день приближал Олега к развязке одного важного дела, и не просто приближал, а подвел к финальному рывку, от которого зависела репутация целого полицейского отдела. Олег мысленно окрестил этот день «Днем расплаты». Да, Щукин тогда еще работал в полиции и вскоре ее покинет, чтобы присоединиться к более неординарному сообществу под названием «Охотники за аномалиями». Но тогда, в «День расплаты», Щукин должен был добить, доуничтожать банду, за которой он охотился долгое, долгое время. Банду под названием «Дикие псы». «Дикие псы» в свое время тоже натерпелись от Олега Щукина немало, злобно окрестив Щукина «Легавым». Хотя в современном мире термин «легавый» уже не так импульсивен и популярен в использовании по отношению к представителям полиции, как, допустим, в те же советские времена и сейчас куда как популярнее полицейских называть просто «ментами» или «фариками». Однако, у Диких псов были свои самобытные правила и убеждения. «Легавый» же преследовал их уже долгое время, просто-напросто не давая спуску и разрушая многие их планы, взращивая по отношению к себе со стороны псов жутчайшую ненависть и напрашиваясь на настоящую войну против всей полиции Веркнабурска.

Итак, история «Диких псов».

   Что я теряю?

   Сергей Егоров мысленно повторял это все время. Он пришел к этому не сразу. Точнее раньше он считал, что у него были какие-то ценности. Возможно, этим он отличался от других отщепенцев. Боязнь того, что как бы плохо все ни выглядело, существуют еще худшие варианты, преследовала постоянно; со временем выяснилось, что так оно и есть. Жизнь теряет свою изначальную ценность; с каждым днем она становится все более нудной, изношенной, устаревшей. Если ты не в состоянии раздобыть натуральную, полезную пищу, у тебя не остается выбора, кроме как питаться искусственными заменителями естественных ингредиентов. То же самое с жизнью: если нет стимула жить, разукрась свое существование. Преобразуй себя, возьми всё в свои руки, облачись в плащ-невидимку, который скроет тебя от тяжб и горестей.

   Сергей сидит, смотрит телевизор и думает. Может быть, он вознамерился поквитаться с самой судьбой. Звучит это, конечно, странно...

   Сигнал автомобиля за окном прозвучал чуть раньше условленного времени. Сергей, не поднимаясь с дивана, глянул в окно, где сгущались сумерки, прогоняя остатки дня. Парень вновь перевел глаза на экран телевизора.

   Не собираюсь подыхать...Не умру. Просто нарушу одно неписаное правило, гласящее: «Воспринимай свои страхи как строгость судьбы». Любому рано или поздно дается возможность освободиться от оков.

***

   Итак, перед Сергеем Егоровым черный космос.

   БМВ-750 «Черный космос». Немного потрепанный – 97 или 98 года выпуска, наверное, хотя какая разница... 750-й он и есть 750-й – слишком крутая коляска для уличных грязнуль. К ногам Сергея упал окурок, вылетевший из приоткрытого окна автомобиля.

   – Товарищ, вы случайно не из общества светлых мыслителей? – раздался противный голос. Затем из переднего окошка «бэхи» высунулась тощая, лопоухая физиономия, которая смачно и звучно харкнула на землю и расплылась в ехидной улыбке.

   Егоров вынул из кармана пачку «Sovereign», достал сигарету и закурил.

   – Эй, малолетка, б...дь! Бросай курить. Тебе рано ещё. Сколько тя ждать можно-то?! Ты сигнал слышал или тряпку дать, чтоб уши прочистил? – Это был голос другого пассажира из салона.

   – А я и говорю, – вновь закаркал лопоухий, – он из этих... мыслителей. Никак не может решить, развращаться ему, или остаться человеком чистой души. Я прав, хмырь?

   Лопоухий вновь залыбился.

   Сергей смотрел; в его серых глазах мелькнуло презрение, разбавленное яростью. Егорова раздражали не столько простоватость и обезьянничество этого лопоухого Гусева (да, этого упыря-пассажира звали Гусев Антон), сколь темень в его голове и душе. На Антона Сергей смотрел, перевоплотившись в персону, преодолевшую как минимум четыре-пять жизненных десятилетий. Гусев же сейчас стал тринадцатилетним подростком; блестящие глазки злобно зыркали... Эх, недотепа – и вот этот человек заставляет других трепетать перед своей индивидуальностью? Сергей смотрел на него и думал, что хоть бандиты и особенный народ, хоть к ним и относятся по-разному, но они не всегда ведут себя по-бандитски. Зачастую бандит равносилен шуту. Вот и у этого сраного, грёбанного Гусева Антона было чересчур задорное выражение его гнусного лица. Антону было чуть больше двадцати – не самый старший в банде, но и не самый младший. Так, проходной кадр, и больше ничего.

   – Ты сядешь в тачку, или тебя затолкать?! – взревел Гусев, открыв дверь и выйдя из машины. Его лицо резко изменилось. Он нахмурился: – В тачку, – сжал кулак и выпятил большой палец назад, указывая на «БМВ».

   Сергей Егоров выпустил облако дыма, по-прежнему сверля взглядом Антона Гусева. Затем в Антона с пальца был выстрелен остаток сигареты. Сигарета ударилась о плечо Гусева и упала на землю.

   – Сука! – Гусев ринулся на Сергея. Несколько секунд спустя Егоров лежал на земле. Под левым глазом его горел след от удара кулаком, постепенно формирующийся в синяк. Сергей лежал на спине с закрытыми глазами и самодовольной улыбкой. По его лицу растекалась кровь из разбитого носа. Двое пассажиров, выскочившие из «БМВ», удерживали Гусева, не позволяя ему пинать подростка.

   – Педик малолетний! – орал Антон. – Окурками в меня кидать будешь?! Я тебе ещё не такого задам!..

   Зачем?

   Зачем Сергей вывел из себя этого недоумка. Ведь он знал, что так будет. Он знал, что Гусев психованный, но дело даже не в этом. Сергей хотел чего-то. Он хотел проверить, способен ли он принять мир, в который ему следовало погрузиться. Нужно ли ему это. Тяжело ли носиться в круговороте жизни, зная, что теперь ты иной; теперь ты отличаешься от обычного, рядового жителя этого странного мира. Ты будешь питаться очень вкусными... концерагенами, которые рано или поздно заставят твой организм гнить. Общепринятое, стандартное боевое крещение – это для дураков, таких как Антон Гусев. Расстрел инкассаторов на улице Радионова и присвоение нескольких миллионов рублей – это обряд для дураков. Необходимо пройти иное посвящение в «рыцаря зла». Нестандартное посвящение. Такое «посвящение» в первую очередь нужно для того, чтобы ты сам понял, нужно оно тебе или нет. Ведь если оно тебе нужно, значит, ты уже делаешь первый шаг, предавая и уничтожая живущего в тебе первозданного человека. Нестандартное посвящение Сергей Егоров проходил чуть позже, после ограбления тех самых инкассаторов, в квартире Антона Гусева. Отомкнув скрепкой входную дверь, Егоров на цыпочках минул гостиную, пробрался в спальню, где спал Антон. Затем взял с кровати подушку, положил ее на лицо Антону и стал душить. Он придавливал подушку что было мочи, пытаясь перекрыть кислород своей жертве. Но пробудившийся Гусев был все же сильнее (чуть больше двадцати лет по сравнению с тринадцатью подростковыми годами Егорова). Чувствуя превосходство отбивающегося и брыкающегося Антона, Сергей понял, что очень скоро его карта будет бита. Из последних сил удерживая одной рукой подушку, другой он вынул из кармана джинсов большой кнопочный нож. Он стал с бешеной частотой с размаха бить лезвием прямо в подушку, дырявя и потроша ее, а вместе с ней – и накрытую ею лопоухую физиономию Антона. Из подушки летели перья, а вокруг увеличивающейся дырки в наволочке образовывалось большое темно-красное пятно. Сначала худые руки Гусева отбивались произвольно, затем они сбавили темп и стали непроизвольно подергиваться в судорогах. В конечном итоге, Антон затих, издав последний заглушенный остатками окровавленной подушки стон. Мертвое тело безвольно сползло на пол вместе с одеялом. Сергей обтер нож о джинсы и убрал холодное оружие. Бросил на палас распоротую подушку. Во рту появилась одна из любимых «Sovereign». Окропленная чужой кровью рука щелкнула зажигалку. По спальне, освещаемой ночником на тумбочке, поплыло облако дыма. Прищуренные серые глаза уставились в никуда.

Глава 6.

«Дикие псы»

Продолжение истории «Диких псов»

   Сейчас удары судьбы научили Евгения тому, что неразумно отказываться от реальной действительности в пользу глупых утопичных фантазий. Сейчас он один, без Лиды. Он осознает, что виновен в ее смерти. Все время пытается убедить себя в том, что не любил ее по-настоящему. Пытается, но из этого мало что выходит. Когда он наблюдал сегодня за поведением Сергея Егорова, ему в голову пришла странная мысль: «Что, если Бог и вправду есть? Что, если наша невозмутимость отравит нас окончательно?» Гусев лупил Егорова, а тот смеялся ему в лицо. Конечно, порядочность люди растеряли давным-давно, а у кого-то ее и вовсе не было. Смелость Егорова напомнила Евгению терпимость вояки. Не похоже, чтобы Егоров был совсем уж сумасшедшим, помешанным мазохистом. К тому же он еще совсем ребенок. Он – ребенок, даже несмотря на то, что уже преступник. Однако то, как он издевался над Гусевым (Евгению показалось, что сегодня именно Егоров Сергей издевался над Антоном Гусевым и задал ему перца, а не наоборот) заставило его, Евгения, подумать, что Сергей прекрасно знаком с правилами беса:

   К чему настраивать против себя окружающих, если ты можешь быть одним из них?

   Жить с демонами – забыть про ангельские сновидения.

   Питаться мертвой плотью – забыть о том, что ты-живой.

   Выживать среди волков – пожирать слабых и добивать больных.

   Время на исходе, и лучше стать частью кошмара, чем позволить ему испугать и одолеть тебя.

   Евгений и другие члены банды «Дикие псы» напали на инкассаторов, убили их, украли большую сумму денег – вот что называется «пожирать слабых». А «время на исходе» означает для них, отрицательных персонажей мира сего, то, что завтрашнего дня может не быть. Причем для обычного хулигана или уличного бандита вероятность этого действительно очень высока в отличие от среднестатистического нормального человека. Главарь «Диких псов» находился далеко от своей банды, но, тем не менее, поддерживал ее материально и давал инструкции удаленно. О нем чуть позже, а пока что история касается их: Антона Гусева, Евгения Иванова, Александра Иволгина, Сергея Егорова. Хотя из этого списка теперь были вычеркнуты двое – Антон Гусев и Сергей Егоров. Гусев после ограбления инкассаторов в своей же квартире был забит до смерти ножом своим же подельником юным Сергеем Егоровым. Ну а юный Сергей Егоров после убийства Гусева напился водки и пошел шататься по ночным улицам. Больше его никто не видел.

Евгений Иванов

   Господи!

   Как Евгений надеется, что полиция не нагрянет в этот бар, где он сейчас сидит и лакает спиртное. Пусть стражи закона не спеша войдут сюда завтра утром и закуют его в наручники. ЗАВТРА утром, а не сегодня вечером. Это их проблемы, как они будут выводить его из состояния невменяемости – с помощью нашатыря, капельницы или паяльника... Самое главное, чтобы они нашли его в этом чертовом баре НЕ СЕГОДНЯ, чтобы он смог прикончить две, три, а то и пять бутылок водки. А, может быть, Бог смилуется над ним, и в этой первой бутылке, что сейчас перед ним на столе, каким-то чудом окажется яд? Тогда бы Женя просто умиротворенно и расслабленно погрузился в пустую черноту без возможности возвращения назад. И этого бы ему хватило на целую вечность. А то и больше...

   Бармен, ТЫ сейчас Господь Бог...

   Ну ведь есть же хотя бы толика вероятности, что по нелепой случайности водка будет отравлена, а? Все закончится безболезненно (а может даже приятно). Бывает же так, что некто засыпает сладким, волшебным сном (например, грезя о жарких объятиях милой красотки) и больше не просыпается в этом тупорылом мире? Всего лишь случайная капелька яда в бутылке, и никаких претензий, бармен! Клянусь, я не буду сердиться. Напротив – я буду благодарен тебе, чувак.

   Пойми же бармен...

   Женя сталкивает с силой почти уже совсем пустую бутылку со стола. Она падает на пол. Поведение Евгения, возможно, привлекло чье-нибудь внимание из присутствующих. Хотя он их сейчас мало волнует. Это сонное царство (мужская половина в особенности, хотя женщин здесь почти и нет) сосредоточено на обнаженной блондиночке, что танцует на сцене под приятную кантри-музыку. Прямо как в фильме «От заката до рассвета». Может, у этой красотки сейчас вылезут клыки и она сожрет и растерзает всех мужиков, что пялятся на нее. Прикольно было бы. Но такое бывает лишь в кино. Женя убирает кулаки от лица, встает из-за столика и кривой походкой, но все еще держась на ногах, двигается к стойке бара. Бармен, этот сраный Господь Бог, завидев его состояние, начинает кочевряжиться и не хочет продавать еще одну бутылку. Но спустя некоторое время, Женя возвращается к своему столику, держа в руке закупоренную «Русскую». Она так и останется целая стоять на столе в тот вечер. А Женя...

   Он никогда так быстро не трезвел, как в этот вечер. Он вновь подумал о Лиде. Подумал, потому что брюнеточка, что сейчас сидела возле него за соседним столиком, была похожа на Лиду. Такая же симпатичная, серьезная и задумчивая, будто она и не понимала вовсе, где находится. Или ей было все равно. У Евгения в голове мелькнула ехидная мысль. Эта мысль была настолько же бессмысленна и глупа, как присутствие нормальной, психически здоровой девчонки в заведении подобном этому. И, тем не менее, он вздрогнул от этой мысли: Лида была на порядок хуже по своим природным качествам, чем эта незнакомка. Хуже, потому что была курящей. Эта же девушка не курила, и даже не думала на протяжении всего ее присутствия здесь доставать пачку с сигаретами.

   Чушь, конечно, это все... Глупости.

   Евгений вознамерился познакомиться с ней. Он понимал, что это произойдет, как бы он ни оттягивал этот миг. Он познакомится с ней в любом случае.

   Евгений провожал до дома девушку, похожую на Лиду. Когда в баре он думал, как себя повести, чтобы познакомиться с ней и в то же время не остаться в ее глазах дураком, она все же достала из сумочки упаковку «L-Light». Вынув из пачки сигарету, она принялась искать зажигалку. Тогда Женя встал из-за столика и подошел к ней, помог прикурить. Она поблагодарила его.

   Ее звали Аня. Он и предположить не мог, кто она такая и чем обернется их свидание. Она была не особо разговорчива, и Женя так и не услышал от нее вразумительного ответа, что она забыла в том баре. Мягкие улыбки, которыми она одаривала его, были какие-то ненастоящие. Так ему показалось. Евгений чувствовал, что что-то камнем лежало у нее на сердце. Что-то произошло в ее жизни – нечто такое, о чем она не хотела распространяться. Тем более рассказывать первому встречному. Он ее не винил; это ее право. И все же ему хотелось помочь ей, как-то успокоить, подобрать нужные слова.

   Ее глаза... большие и грустные.

   Анна жила в восточной части Веркнабурска, на улице Фрунзе, в жилой пятиэтажке, в квартире под номером 20. Она жила там одна. Она любила чистоту и порядок. Это чувствовалось по внутреннему убранству квартиры. Аня сняла обувь, куртку, поставила на диван сумочку. Затем предложила Жене поужинать. Он вежливо отказался. Тогда она разделась догола, заставив его замереть с открытым ртом и округленными глазами. Она же вела себя так, будто Евгения в квартире вовсе не было. Она пошла в спальню, достала из шкафа свернутое полотенце и сообщила Жене, что собирается принять душ. Да, она была красива. Женя был не в силах отвести от нее глаз. Потом, входя в ванную комнату, она остановилась и повернулась к нему. Он выглядел глупо, стоя посреди коридора и пялясь на нее. Она распустила черные волосы и подмигнула ему. Впервые за все время ее улыбка вроде бы получилась искренней.

   – Жень, ты не хочешь пойти со мной? – сказала она.

   Он ничего не ответил, просто продолжал стоять и смотреть. Это были самые любопытные день и ночь за последнее время в его жизни. Ограбление, присвоение огромной суммы денег, а теперь вот голая красотка, подмигивающая ему на пороге своей ванной комнаты. Он вернулся в зал и сел в кресло. Его будто парализовало, и он больше не мог двинуться с места.

   Однажды, когда Женя был совсем маленьким и ходил в первый класс, он пришел из школы домой раньше обычного. У него не было привычки сбегать с уроков или прогуливать школу. В тот день класс просто отпустили на пару уроков раньше. Он вошел в квартиру и перед тем, как пообедать, хотел принять душ. Их, детей, у их родителей было пятеро. Сестра Людмила была самой старшей. Когда Женя с другими четырьмя братьями ходили в первый и второй классы, Люда уже заканчивала одиннадцатый. Она, конечно, любила братьев, как и они ее, но большую часть жизни была сама себе на уме. В общем, маленький Женя разделся, достал из шифанера в спальне полотенце и направился в душ. Но, подойдя к ванной комнате, понял, что там кто-то есть. Услышав странные звуки, доносящиеся из ванной, он остановился. Дверь была приоткрыта достаточно, чтобы увидеть, что происходит внутри... Женя вспомнил, как тогда замер, словно вкопанный, прямо как сейчас, не в силах пошевелиться или отвести взгляда от увиденного. После всего словно бы какая-то неведомая сила вновь вернула ему жизнь и вывела из оцепенения. Он как можно тише и незаметнее ушел в свою комнату. В ванной была Люда, абсолютно голая. Она была там не одна, а с молодым человеком, таким же «одетым» как и она. Они занимались там взрослыми штуками. Женю они так и не заметили, даже когда перестали двигаться и расслабленно разлеглись в заполненной водой ванне. Тогда Евгений впервые увидел свою сестру обнаженной и почувствовал, как его хозяйство делается больше и тверже. И вот теперь, когда Аня позвала его с собой в душ, он почему-то вспомнил тот случай из детства.

   Женя часто задавался вопросом, почему он стал преступником. И всякий раз ему вспоминались по этому случаю слова какого-то писателя, имя которого он забыл: «Вся жизнь, каждый ее день, каждое мгновение – оказывалась подготовкой к моменту, который так никогда и не наступил». Женя не был согласен с этой формулировкой. Точнее не был согласен с ее концовкой, потому что сей момент наступает в жизни каждого из людей. Этот момент каждым из нас трактуется по-разному, но он свершается в любом случае. Для кого-то это похвала свыше за то, что он прожил жизнь как надо, для кого-то – кара за то, что он прожил ее недостойно. Возможно, не каждый осознает, для чего он живет, правильно ли он живет и чего ему все-таки ожидать в итоге – наказания или похвалы. Но Евгений считал, что раз ему дано проходить свой жизненный путь, то проходить его нужно не стесняясь, со вкусом, беря, как говорится, от этой жизни все. А еще лучше – не думать, о том, что с тобой будет потом, так как будущего не существует. Есть лишь настоящее. Поэтому сейчас Женя пойдет к Ане и займется с ней взрослыми штуками. А потом... Потом будет видно.

   Будущего нет. Есть лишь настоящее, которое кстати можно проворонить.

   Жизнь коротка.

   Что дальше?

   А ничего. Через минуту он умрет. Он лежит на кровати и в него нацелен пистолет. Как это получилось? Очень просто.

   Аня вышла из ванной, накинула халат, затем вошла в зал. Евгений поднялся с кресла. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Она вновь улыбнулась ему, взяла за руку и повела в спальню. Захватила свою сумочку с софы. Удивительно, но на первый взгляд это не показалось Жене странным – мало ли, зачем могла ее сумочка ей понадобиться в спальне (может, она хотела достать оттуда противозачаточные таблетки). В следующий момент Евгений был опрокинут на кровать. Аня опустилась рядом с ним.

   – Думаю, нам будет хорошо вдвоем, милый.

   В ответ он прикоснулся к ее волосам, провел по ним пальцами. Она закрыла глаза, дотронулась до его руки. Он расстегнул на ее халате пару верхних пуговиц...

   Господи, какая она красивая!

   Ее ласковый взгляд, нежные прикосновения...

   И в следующую секунду он чувствует холодную сталь, вдавливаемую в его висок. Открывает глаза – Аня по-прежнему смотрит на него, но теперь серьезнее. Теперь на ее лице нечто, похожее на усмешку, в улыбке – надменность. Женя вновь растерян. Она прикрыла грудь, застегнув халат. Их взгляды будто приросли друг к другу...

   – Что ты делаешь? – произнес Евгений наконец. Дуло пистолета вжимается в его голову.

   – Ты шептал в баре «Лида», когда увидел меня, верно?

   Женя ничего не понимал.

   – Ты произносил ее имя...

   – И что из этого? Кто ты? Откуда ты знаешь, что мою невесту звали Лидой?

   – Замолчи! – ее лицо изменилось. Ее заполнила злоба. – Ты убил ее. Убил мою сестру...

   Господи, о чем она говорит? Она – сестра Лиды? Хм. Вообще-то они похожи. Они... Честно говоря, даже не понятно, кто из них сексуальнее. А Женя... Он только что собирался ЗАНЯТЬСЯ ЛЮБОВЬЮ С СЕТРОЙ ЛИДЫ! А теперь к его голове приставлен пистолет.

   Пистолет Ани.

   – Она не говорила, что у нее есть сестра, – Женя положил голову на подушку, позволив Анне всецело овладеть ситуацией.

   – Она любила тебя искренне и предано. А что получила в благодарность? Смерть от руки своего любимого.

   – Я понес наказание. Три года тюрьмы за непредумышленное убийство. Если ты все знаешь, то должна понимать, что это был несчастный случай. Мы с ней поссорились. Я выпил. Мне не следовало пить. В смысле не следовало потом садиться за руль. Я мчался на автомобиле по ночной дороге. Затем остановился, решил вернуться и попросить у Лиды прощения... Она не зашла домой, стояла на улице под дождем и плакала. Она рыдала, закрыв ладонями лицо. Я был пьян, гнал машину на полную. Она стояла на дороге...

   Кем бы я ни был по жизни, в кого бы ни превратился, но Бог все же оказался ко мне милостив и снисходителен. Он позволил мне испытать прекраснейшее из всех чувств. Он послал мне Лиду...

   – Хватит. Ты не веришь в то, что говоришь. – Сказала Анна. – Ты – неудачник. Всегда был им и будешь. К тому же – пьяница и бандит. Где тебе понять и познать истинное чувство.

   Женя поднял голову с подушки, вновь уперевшись лбом в дуло оружия (это был револьвер из тех, которые используют девушки для самообороны, перенося их в сумочках).

   – Откуда ты так много знаешь о нашей с Лидой семейной жизни? И почему я не знал о твоем существовании?

   Она опустила глаза. В ее молчании ощущалась грубая неловкость.

   – Я любила тебя. Из-за тебя мы навсегда разругались с Лидой. Я уступила и ушла с ее пути. Уехала, чтобы не разрушать ее жизнь. Она не знала о тебе столько, сколько знала о тебе я. Сколько раз у меня была возможность сдать тебя полиции после твоих грязных бандитских похождений! Нужно было лишь позвонить им и назвать твой адрес, но я не сделала этого. Не сделала, потому что продолжала тебя любить. И продолжаю до сих пор. Когда я узнала о гибели Лиды, думала, что сойду с ума. Она – все, что у меня было. Единственный родной человек. Я поклялась отомстить за ее смерть, Женя. Поэтому мы с тобой здесь. Поэтому мы встретились сегодня с тобой в баре. Ты получишь то, чего заслуживаешь. А вторая пуля из этого пистолета разнесет голову мне. Можно было бы поступить иначе. Мы могли бы провести остаток нашей жизни вместе. Но это было бы не справедливо по отношению к Лиде. Это было бы предательством. С другой стороны, мне никто не нужен кроме тебя, и без тебя мне жить незачем, ведь я до сих пор без ума от тебя.

   – Ты сумасшедшая... – Женя положил кулаки на глаза и затряс головой. – Ты сошла с ума – ты хоть осознаешь это?

   – Может, так оно и есть, родной. – Ее голос все еще был строг, но высокомерие пропало. – Мы могли бы заняться любовью напоследок, перед тем, как все закончится. Однако что это изменит, правда?

   Она решила свести с ума и его, Евгения, тоже? За что она так с ним? Она больна. И он тоже заболевает... Вообще болен-то он уже давно, это ясно как день. Но почему же вот так вот всё? Она нагибается к Жене, приближаясь к его губам и по-прежнему упирая дуло пистолета в его висок. Запах ее духов кружит голову, погружает в приятную фантазию. Их губы соединяются. Он закрывает глаза...

   "Лида. Я вижу тебя. Я ощущаю твое присутствие. Ты целуешь меня... Сейчас ты прижмешься ко мне и скажешь: «Люблю». Я знаю это. Я тоже люблю тебя. Люблю.

   Глаза я больше не открою. Не хочу. Да и зачем? Если я открою их, образ Лиды пропадет. А я не хочу, чтобы он пропадал. Я хочу умереть, глядя на него, любуясь им".

   Два выстрела звучат один за другим с перерывом приблизительно в полминуты.

Александр Иволгин

   – Ты знаешь, солнышонок, я ведь теперь богат. – Александр поправил шляпу на голове. В этом плаще, рубашке и брюках он походил на детектива из комиксов; на мультяшного, тощего полицейского детектива с короткой стрижкой и блестящими глазками. Для полного счастья и строгости не хватало галстука.

   – Как же у тебя получилось разбогатеть-то, Сань? – спросила Света. Она в отличие от него выглядела обычной девчонкой из реальной жизни, которой и была в действительности. А вот он жил не в этом мире, постоянно летал в облаках, мечтал о чем-то. Может, Света любила его. Любила именно за отсутствие реализма, и это была ее главная ошибка. Если же ей нужен был лишь секс, тогда это, возможно, уравнивало их позиции. Может быть. Саша казался этой девушке необычным человеком, например, потому что любил выпить, но никогда не упивался в усмерть, потому что на упивание в усмерть у него была аллергия. По его словам, он подкреплялся спиртным, чтобы чувствовать себя комфортнее и не лезть за словом в карман при необходимости блеснуть красноречием.

   Нет, не так.

   Он любил пропустить рюмку-другую, чтобы придать храбрости самому себе при необходимости осуществить выполнение той или иной задачи. В том числе и при необходимости блеснуть красноречием, когда в этом ощущалась острая потребность. Вот как сейчас.

   Они шли, обнявшись, по ночной городской улочке между блоками жилых квартир. Дома были не очень высокими, а проулок чересчур загаженным, чтобы казаться комфортным. Свете не терпелось покинуть эту не очень приятную часть Веркнабурска, от которой по коже пробегал легкий холодок.

   – Так ты не расскажешь, как все-таки добился успеха? – вновь спросила Светлана.

   – Да так, на работе отличился. – Сухо ответил Александр, разочаровавшись в своей излишней болтливости... (Может, третья стопка сегодня была лишней?)

   – Ты не говорил, что устроился на работу. Давно устроился?

   – Извини, солнышонок. Я собирался сказать, но как-то не было подходящего момента.

   – У тебя ловко получается уворачиваться от вопросов.

   – Это потому что я сегодня пропустил рюмку-другую для храбрости перед тем, как идти с тобой на свидание.

   – Не нужно приуменьшать свои достоинства. Хотя мне очень нравятся скромные мальчики.

   Саша крепче прижал Свету, словно в знак молчаливой благодарности. Однако это не меняло истинного положения вещей. А истинная ситуация была таковой: ему двадцать пять, и он преступник. Он всегда был бандитом и останется им. Может, это и самое неприятное, что может произойти с человеком. Она, конечно, не знала, что он – преступник. В любом случае ей было бы все равно. Точно также все равно было бы знающему человеку, если бы кто-то начал объяснять ему, что над всеми нами находится огромная гамнА (это собственноручно изобретенный Александром термин, означающий нечто вроде гигантского ведра с дерьмом), от которой никуда не деться, как никуда не деться от проклятия. И в любой момент из «гамнЫ» на любого человека может вылиться столько противного дерьма, что и представить трудно. Вот тогда и приходится как следует очищаться от содержимого «гамнЫ», что может занять годы, а то и целую вечность.

   Она сказала, что ей нравятся скромные мальчики. Возможно, это был ненавязчивый намек. Не нужно болтать лишнего, чтобы больше не напрягать Свету. Сегодня он точно будет заниматься с ней любовью. Решено.

   Вспоминая о гигантской невидимой «гамнЕ», Александр прокрутил в голове картину прошедшего дня, точнее эпизод с дракой Гусева и Егорова у машины. Сегодня перед ограблением инкассаторов Гусев и Егоров сцепились, словно кошка с собакой. Вообще-то драку спровоцировал Егоров, этот малолетний сопляк, за что и получил от Гусева по морде. Над Егоровым сегодня разошлись створки «гамнЫ» и его хорошенько окатило свежей дермятиной. И поделом ему. Нечего дразнить старших. А если будет выпендриваться и прикидываться взрослым слишком часто, то может не дожить до своего совершеннолетия.