Текст книги "Путешественник по мирам (СИ)"

Автор книги: Александр Шуравин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

Глава 88. Контрольная сумма

К концу дня Максим составил примерную картину того мира, куда он попал. Все наблюдаемые факты и воспоминания оригинала удобно ложились в пазл: этот мир был такой же или очень похожий на мир постапокалиписиса, что парень недавно покинул, но только в недалеком будущем. Здесь Максим родился в семье простых рабочих, которые жили в каком-то закрытом городке. Чуть позже семье разрешили из барака переселиться во вновь построенный панельный дом, чему они были очень рады. Максим тогда был еще очень маленьким, и не совсем понимал, почему они так радуются, но чуть позже сам оценил новую обстановку. Он очень ярко заполнил, как удивлялся, когда увидел, что из крана вода течет постоянно, и не надо подливать ее в бачок.

– И на улицу теперь не будем за водой бегать? – восхищенно лепетал маленький Максим.

– Нет, не будем, – смеясь, отмечала его мать.

Пронин помнил, как менялся мир вокруг: исчезали деревянные бараки, появлялись панельные дома. А в квартире у Пронина появился цветной телевизор. Максим, которому уже исполнилось шесть лет, не мог нарадоваться. Но родители не разрешали ему долго смотреть свои любимые мультики.

Потом школа, где учительница истории рассказывала о ядерной войне с Америкой и о героических советских людях, который потом восстанавливали мир из руин и очищали природу от остаточной радиации.

Примерно в этот же период случилось развенчание культа партии. Максим помнил, как со стен срывали плакаты «Слава КПСС» и как по телевизору говорили, что теперь сам народ будет управлять страной, потому что больше «партия не наш рулевой». Дальше, как помнил Пронин, было много какой-то суеты, которая называлась «выборы в народные советы». У одного его одноклассника отца как раз выбрали в такой совет. Тот уехал в Новую Москву. Провожали всем классом, включая родителей.

А потом объявили, что коммунизм построили. И действительно, все было бесплатно: еда, одежда, жилье, медицина. Правда, ассортимент товаров постепенно уменьшался, и вот сейчас, все ходят в одинаковой одежде и живут в одинаковых домах. Но зато все счастливы, верят в светлое будущее, мечтают о полетах к звездам и встрече с братьями по разуму.

«Нет, не так я представлял себе коммунизм, – подумал Максим, – надо идти дальше».

Ночью ему без труда удалось увидеть осознанный сон. Перед тем как нырнуть в портал, парень «заказал» мир полудня Стругатских.

Максима, как обычно, «засосало» в зеркало. Он оказался в темноте, где его швыряла какая-то сила. Парень болтался в этой тьме, словно щепка, влекомая ветром.

Пронин испугался. Он не понимал, что происходит. Неведомая сила уже швыряла его довольно долго, но он все не просыпался, несмотря на отчаянно желание прекратить этот сон. Потом парень поймал себя на том, что он отчаянно пытается достичь какого-то светлого пятна на горизонте, но его оттуда что-то отталкивает.

Когда Максим устал бороться, то заметил, что удаляется от этого пятна, и только тогда проснулся.

Это был такой же мир где все ходили в одинаковых одеждах. Пронин позавтракал в общественной столовой и отправился в институт. Заметил там новые лица. И не увидел тех двух девушек, что спорили об инопланетянах.

«Другой мир? – рассеянно подумал парень, – возможно. Один из миллионов вариантов. Ну и пусть. Раз тут все одинаково, я легко сориентируюсь».

Лекция кончилась. Начались практические занятия. Студентов привели в большой зал, где стояло множество шкафчиков с мигающими на них лампочками, повсюду тянулись провода, стояли индикаторы, мониторы, клавиатуры. Все это было какое-то старинное, как будто парень попал в прошлое.

Сначала Максим написал свою программу на бумажке. Затем набил ее на каком-то аппарате, у которого на экране горели зеленые буковки. После чего другой агрегат с громким шумом набил несколько перфокарт. Пронин с любопытством рассматривал маленькие круглые дырочки в кусках картона.

– Ты как будто впервые компьютеры видишь, – усмехнулся один из одноклассников.

Максим ничего не ответил, а молча вставил перфокарты в другое устройство.

«Результаты не совпадают с контрольными, тест не пройден», – отпечаталось на экране.

– Блин! – выругался парень.

– Иди, ищи ошибку, и уступи место отличникам, – усмехнулся все тот же одноклассник.

Но у него вышло то же самое. Теперь смеялся уже Максим.

– Вообще-то советские студенты не должны так себя вести, – сказала девушка с длинными рыжим волосами, красиво ниспадающими на ее белую блузку.

– А как они должны себя вести?

– Помогать друг другу, а не смеяться.

– Ну вот и помоги!

А Максим, тем временем, сел за свободное устройство ввода, и скрупулезно, шаг за шагом, стал сравнивать перфокарту с содержимым своей тетрадки.

– А почему тут нет контрольной суммы? – вдруг задал вопрос Пронин.

– Что, какой еще контрольной суммы? – спросил тот же студент, что обозвал Максима «двоечником».

– Смотри, – объяснил ему Пронин, – каждая команда – это цифровой код. Если посчитать сумму всех кодов в программе, а потом изменить один код то и сумма изменится. Таким образом, мы сможем понять, есть ли в коде ошибка.

– А зачем? Если в программе ошибка, то это и так будет видно, когда мы ее запустим.

– Да, но тогда мы будем знать, набили программу неверно, или в самой программе баг. Таким образом, мы сэкономим кучу времени при отглючивании.

– Чего? – парень удивленно поднял брови.

– Тьфу… я хотел сказать, что сэкономим много времени при отладке… то есть при поиске ошибок.

– Это что за слово такое, «баг»? – спросил внезапно подошедший преподаватель.

– Я хотел сказать – ошибка в программе, – поправил себя Максим.

– Ладно. И впредь попрошу не употреблять жаргонизмы… кстати…. Что вы тут говорили о контрольной сумме, молодой человек?

Максим еще раз пересказал профессору, что только что говорил однокласснику.

– Очень хорошая идея. Вы где это прочитали?

– Прочитал? – удивился Пронин, – я думал, это очевидно.

– Не всем, к сожалению, очевидно. Если вы на самом деле сами до этого додумались, далеко пойдете, молодой человек.

– Вы хотите сказать, Константин Юрьевич, что контрольная сумма где-то применяется?

– Конечно. Думаете, в министерстве информатики дураки сидят? Конечно, контрольная сумма применятся, например, при передаче пакетов данных на большие расстояния. Или для записи на кристаллы в Центральном Информатории.

– Но тогда почему в нашей лаборатории этого нет? Почему мы вручную проверяем введенные данные, байт за байтом?

– К сожалению, у нас отсутствует необходимое оборудование. Пока что у государства нет ресурсов, чтобы обеспечить все институты.

Остальные студенты внимательно слушали разговор, бросив все свои дела.

– Вот что я вам скажу, товарищ Пронин, – подытожил преподаватель, – если уж вы заинтересовались проблемой контроля целостности данных, напишите на эту тему реферат. Подойдите ко мне после уроков, я дам список литературы.

Глава 89. Снова СССР

В следующую ночь Максим решил попасть в мир, придуманный Иванов Ефремовым. Получилось то же самое. Его буквально «вышвырнуло» обратно, и парень проснулся в том же мире, где все ходят в одинаковых одеждах: мужчины в белых рубашка и черных брюках, а женины в белых блузках и черных юбках.

«Может быть, мне попасть в мир коммунизма пошагово? – думал Максим по дороге в общественную столовую, а потом в институт, – Буду каждый раз заказывать мир, который в недалеком будущем. Например, с шагом пять или десять лет. Так и доберусь до него. Только в качестве исходного нужно выбрать не этот, а какой-то другой мир: боюсь, тут они построят не коммунизм, а неизвестно что. Например, мир из романа Замятина «Мы» или что-то подобное.

День прошел как обычно: лекция, работа на компьютере в лаборатории, вечер парень провел в библиотеке. Это был другой, но очень похожий мир, Максим это понял по изменившемуся расписанию и новым лицам среди студентов. Сориентировался он только благодаря памяти оригинального Максима.

Ночью осознанный сон пришел без особого труда: Максим уже этому научился. Стоя перед порталом, он вспомнил как можно больше деталей из самого первого мира с СССР, в который он попадал.

Пронин очнулся в квартире, обстановка которой была ему знакома. «Кажется, получилось», – радостно подумал он, и выглянул в окно, чтобы в этом убедиться. Увидел плакаты с надписью «Слава КПСС» и «Марс наш!». Потом покопался в памяти своего двойника, и понял, что ему необходимо идти на работу в редакцию – тут он журналист.

На улице была поздняя весна или ранее лето: деревья уже покрылись зеленой листвой, снега нет, но все еще прохладно, и люди ходят в плащах и куртках.

Сидя в троллейбусе, парень пытался вспомнить свою жизнь в этом мире. Удивительно, но в памяти оригинала он не нашел никаких сведений о том, что был арестован КГБ и лежал в психбольнице. Собственно, и сведений о попаданце тоже не нашел, хотя все остальное успешно вспомнил: Виолу, некоторые исторические сведения, фрагменты своей биографии. Все сходилось. Кроме ареста и психбольницы.

«Видимо, это опять очень похожий мир», – подумал Максим.

День прошел довольно скучно. Сначала разбор писем читателей, половина из которых была от каких-то психов. Такие письма сразу летели в мусорную корзину. Оставшиеся сортировали и направляли по отделам. Потом парень писал статью о том, как хорошо жить в СССР, как растет ВВП страны и ускоренными темпами идет строительство коммунизма. Писать все это было для Максима довольно скучно, и он иногда откровенно зевал, барабаня по клавишам компьютера.

– Слушай, похоже, у тебя творческий кризис, – сказала подошедшая к нему пожилая женщина в сером жакете, которая являлась здесь главным редактором, – сходи-ка, развейся. Тут надо интервью у рабочего одного взять.

– У рабочего? – переспросил парень.

– Это не просто рабочий. Это передовик производства. Короче, давай, собирайся, и дуй на завод. Я уже с их начальством договорилась.

Завод располагался на другом конце города, и добираться до туда пришлось на автобусе, что заняло продолжительное время, и Максим уже потерял надежду вернутся в редакцию до вечера. «Ну что ж, пойду сразу домой, отдам материал завтра», – подумал он, шагая по направлению к проходной.

Журналистское удостоверение не впечатлило строгую вахтершу в синей форме с сребристыми пуговицами. «Дайте справку, что мне нужна справка», – вертелась в голове Пронина грустная мысль, пока он шел вдоль забора с колючей проволокой по направлению к бюро пропусков.

Двухэтажное потрепанное здание. Очередь возле узкого окошка с решеткой.

– Временные пропуска здесь выдают? – спросил парень у стоящего в конце очереди мужнины в синем рабочем халате.

– Нет, дальше по коридору, – ответил тот.

Максим проследовал вдоль висевших на стене плакатов «Слава КПСС», «Пятилетку в четыре года» и прочих лозунгов. Там дверь с надписью «Выдача временных пропусков». Но она закрыта. Парень постучался. Ноль реакции. Постучался громче.

И тут из другой двери высунулась белобрысая головка девушки-фифочки и проговорила:

– Что ломишься, не видишь, обед у нас?

– Э… – Я журналист, мне…

– Да мне пофиг, журналист ты или кто. Жди!

Дверь закрылась, а Максим растерянно присел на единственный стул, да и то, какой-то неказистый. «Коммунизм, мать твою! – гневно думал он, – бардак тут у них, а не коммунизм!».

Подошла какая-то женщина в болоньевой куртке. Спросила:

– Кто последний?

– Я, – буркнул Пронин, снова углубившись в свои невеселые думы.

Постепенно, народу становилось больше, и Максим даже обрадовался, что пришел раньше и теперь пойдет первым.

Наконец, та фифочка соизволила прийти на свое рабочее место. При этом она грациозно цокала каблучками.

– Входи, – пригласила девушка.

– Я иду брать интервью у Афанасьева Кузьмича Аркадьевича, – сказал Пронин, – редактор уже с начальство договорилась. Нужен пропуск только.

– Так… сейчас проверим. Ваша фамилия?

– Пронин.

Фифочка принялась звонить.

– Даша, – говорила она в трубку, – тут какой-то Пронин, утверждает, что он журналист… Ага, поняла.

Девушка быстро выписала бумажку, поставила печать и сказала:

– Там окно такое, с решеткой. Там вам дадут пропуск.

За то время, пока Максим получал бумажку, очередь в окошко выросла. Но ничего не поделаешь, пришлось отстоять.

Наконец, получив вожделенный кусок картона, Пронин направился к проходной. Та же самая вахтерша в синей форме сначала долго изучала пропуск, потом удостоверение, куда-то звонила, затем только пропустила.

– Идите прямо, потом налево, потом прямо и направо, там цех. Поднимайтесь на второй этаж.

Парень минул груды металлолома, ряд спиленных деревьев, какие-то кирпичные строения, наконец, достиг здания цеха. Как только он вошел, сразу же услышал характерный шум от работающих станков и ощутил запахи производства. Наверх вела металлическая лестница. Там оказались кабинеты. В одном из них полная женщина в сером костюме спросила:

– Журналист?

– Угу.

– Пока присядьте, сейчас позову.

Парень плюхнулся на свободный стул и огляделся. Здесь стояли несколько столов с компьютерами, большие кульманы с ватманами, на которых были какие-то чертежи, в углу куча хлама, разные печатные платы, провода, запчасти. У стены большой механизм непонятного назначения, из которого торчали рычажки и шестеренки. За компьютерами работали люди, возле одного из кульманов стоял мужчина в белом халате и чертил.

Наконец, пришла та самая женщина в костюме и привела Кузьмича Аркадьевича. Им оказался меленький и щуплый старичок в промасленной спецовке.

– Добрый день, – поздоровался он, пряча в карман свои заклеенные изолентой очки в роговой оправе.

– Пронин Максим, журналист газеты «Красная звезда», – представился парень.

– Да знаю я, сказали уже. Давай, валяйте свою интервью, молодой человек.

– Э… м… скажите, как давно вы работает на заводе?

Сначала максим задавал типовые вопросы, записывал типовые ожидаемые ответы. Все это показалось ему довольно скучным занятиям. И тогда парень немного сымпровизировал.

– Скажите, а вы довольный советской властью? – спросил он.

Афанасьев аж вздрогнул. Несколько секунд напряженно думал, нахмурив брови.

– Конечно, я доволен Советской Властью, – ответил он, – благодаря Советской Власти, у меня есть работа, а так же бесплатные продукты в магазинах, бесплатное жилье, бесплатная медицина. Да, продукты пока еще не все бесплатные, но это временно. Скоро мы построим настоящий коммунизм.

– А как вы считаете, правильно ли то, что для того, чтобы попасть на завод, нужно пройти круги бюрократического ада?

– Конечно правильно! Завод – это режимный объект, и посторонним там делать нечего.

Максим на некоторое время замолчал, собираясь с мыслями.

– У вас все, молодой человек? – спросил Кузьмич Аркадьевич.

– Еще несколько вопросов.

Максим рассеянно спросил несколько малозначительных деталей и закончил интервью.

Домой Пронин вернулся, как и предполагал, вечером. В голове вертись различные идеи, и он просто не мог не писать. Парень сел за компьютер, быстро набрал обличительную статью, где ругал бюрократию и конформизм рабочих, которые с этой бюрократией смирились. Отправил созданный файл по электронной почте. Ответ пришел быстро: «Пронин! Ты что, хочешь попасть в застенки КГБ? Переписывай!»

– Блин! – выругался парень.

Он некоторое время задумчиво сидел перед монитором, наконец, подумал: «А, завтра перепишу» и отправился спать.

Глава 90. Ядерная зима

Максим решил двигаться дальше. На этот раз он «заказал» будущее этого мира через десять-двадцать лет. И утром проснулся на какой-то потрепанной раскладушке в тесной комнате, без окон, освещенной тусклым светом одинокой лампочки. «Не понял, – удивился он, – это что, коммунизм что ли такой?».

За дверью коридор, с такими же лампочками на потолке. В нем царил полумрак. Повсюду металлические двери. Из одной вышел мужчина в какой-то мешковатой одежде. Только сейчас парень заметил, что одет он точно так же.

– Что тормозишь, Макс? – спросил незнакомец, – давай быстрее в туалет дуй, а то будет очередь, и зубы не успеешь почистить.

Пронин побежал справлять утренние гигиенические процедуры. Стоя перед заржавевшим умывальником, он попытался добраться до памяти своего двойника. Оказалось, что это мир постапокалипсиса, и здесь Максим живет в бункере, потому что снаружи свирепствует ядреная зима.

– Дерьмо! – выругался парень.

– Что-то не так? – спросил сосед, который тоже чистил зубы в умывальнике рядом.

– Да нет, все в порядке. Жизнь дерьмо.

– Ну да, с этим я согласен, – усмехнулся тот.

Потом завтрак, состоящий из безвкусной каши с маленькими кусочками мяса: это все, что можно было изготовить из продукции, даваемой подземной фермой, где выращивали злаки и пищевых кузнечиков.

«Неужели такое будущее ждет СССР?» – грустно размышлял парень, рассеянно орудуя ложкой. Он вспомнил урок истории, которые рассказывали старшие товарищи. Учебников тут не было, поэтому и приходилось довольствоваться такими вот рассказами.

Все произошло в то время, когда в СССР ускоренными темпами строился коммунизм, а по телевизору говорили, что «СССР догнал и перегнал Америку». Судя по тому, что русские уже слетали на Марс, а американцы еще нет, это было правдой. А потом, буквально внезапно, случилась ядреная война. Те, кто выжил, были вынуждены прятаться в бункере, потому что жить снаружи оказалось невозможно.

Максим работал в механическом отделе. Он чинил различные устройства, большинство которых были изношенные и ржавые. А в перерывах между работой, когда выдавались редкие минутки отдыха, размышлял о том, почему в одном мире после ядерной войны на поверхности можно было жить, а в другом наступила ядерная зима. «Наверное, все дело в том, какое количество бомб было взорвано», – наконец сделал заключение парень.

– О чем задумался? – спросил напарник.

Максим оторвался от чистки ржавой железки, поднял глаза на лысого мужчину в промасленной черной робе.

– Да вот думаю, сколько нам еще в подземелье сидеть…

– Нам – до конца жизни, – грустно проговорил тот, – а вот наши внуки, может быть, и смогут потихоньку выползти на поверхность. Хотя… если тебе не терпится, запишись в добровольны. Побываешь снаружи, посмотришь, как там. Обещаю, выходить больше не захочешь.

– Был уже, – ответил Пронин, вспоминая грязные сумерки под серым небом, смог, через который едва пробиваются солнечные лучи, снег, ветер и лютый холод, от которого едва спасает скафандр.

– Ах да… и что, хочется еще раз туда?

– Да не особо.

Дальше они работали молча, лишь изредка обмениваясь фразами по делу, если кому-то надо было подсобить.

Незаметно настал вечер. Это было видно по большим часам на стене. Рабочий день закончился, и Максим отправился ужинать в общую столовую. Женщина со спутанными волосами в промасленном фартуке положила ему еду. С полной тарелкой парень сел на скамейку. Рядом пристроился его напарник, с которым он недавно работал в мастерской.

– Что-то ты какой-то не такой сегодня, Макс, – озабоченно проговорил тот.

– В смысле «не такой»?

– Да как будто тебя подменили. Еще вчера ты был веселый, верил в то, что когда-нибудь зима кончится. А сейчас ты пессимист, утверждающий, что жизнь – дерьмо.

– Потому что так и есть. Ты сам сказал, что зима при нашей жизни не кончится… проклятые американцы. Желаю им сдохнуть от рака!

– А они и сдохли. Наши Сарматы долетели. Правда, никому уже от этого не легче.

После ужина Максим вернулся в свой отсек. Он грустно лежал на кровати, ожидая отбоя. Наконец, лампочка погасла. Все погрузилось во тьму. Засыпая, Максим твердо решил вернуться обратно, в мир СССР.

Глава 91. Психолог

Удивительно, но Пронин вернулся в тот же мир. Здесь его ждала даже та самая требующая переписки статья, и строгая редактор, которая прямо с утра отсчитала его за вольности при высказывании о Советской Власти. Максим, правда, слушал вполуха, пытаясь сообразить, что делать дальше. В хорошие миры его не пускает какая-то неведомая сила, а миры, где стоится коммунизм, судя по тем реальностям, которая якобы будущее, ничего хорошего не ждет: или постапокалипсис, или лжекоммунизм, где людей превращают в одинаковых биороботов. «Или нет, – думал парень, – может быть, в тех мирах, где все в этих белых рубашка, таки построят нормальный коммунизм? Да нет, вряд ли. Скорее, там будет антиутопия из романа «Мы». А как насчет других миров? Может, продолжить поиски? Но как их искать? Случайно перемещаться, надеясь найти подходящий мир? А если меня куда-нибудь не туда занесет, в ад какой-нибудь, откуда я не смогу выбраться? Нет, надо спасть этот мир. Но как?»

– Ты все понял? – спросила редактор, закончив свою нотацию.

– Угу, – кивнул Пронин.

– Ну, вот и хорошо, иди работай.

Максим отправился переделывать статью. Ближе к обеду он вновь вернулся к своим размышлениям. «Если я пойду в КГБ и все им расскажу, то мне не поверят, – рассуждал он, отпивая из кружки крепкий чай и закусывая бутербродом с сыром, – да еще и в психушку упекут. Возможно, психиатры разберутся, что я нормальный, и тогда мной заинтересуются ученые. А если не разберутся? В прошлый раз же не разобрались. Хотя… может быть, мой двойник был не совсем нормальный? Кстати, а сам я случайно не схо;у с ума от путешествии по мирам? А были ли путешествия? Может быть, мне все это показалось?».

Пронин едва не выронил чашку из рук, вздрогнув от жуткой догадки.

– Все в порядке? – спросила брюнетка в желтой блузке и синей плиссированной юбке.

– Да-да. Задумался просто.

– Осторожно. Чай-то горячий.

«Да не, – продолжал думать парень, – такое не могло привидеться. Хотя… надо бы с учеными поговорить. Я ж журналист, у меня должны быть такие связи. Надо только вспомнить».

– У тебя там труба надрывается, ответил бы, – сказал вдруг Максиму парень в джинсах и свитере.

Пронин убежал на свое рабочее место. Действительно, висевший на спинке стула в специальной кобуре «карманный» телефон истошно трезвонил. Максим нажал на кнопку принятия вызова.

– А что это ты вчера на волонтерских работах не был? – строгим голосом спросила Виола, – где твоя комсомольская совесть? Или ты меня избегаешь?

Парень вспомнил, что действительно, вместе со своей девушкой он должен был мыть полы в больнице.

– Блин… – выругался Макс, – совсем забегался… Интервью у меня было, с передовиком производства. На другом конце города. Еле домой добрался.

– Это не повод отлынивать от коммунистических обязанностей, – ее голос звучал несколько суховато.

– Ладно… давай сегодня сходим.

– Сегодня я на лекциях.

– Ну и отлично, я зайду за тобой в институт, просто погуляем.

– Что значит «просто погуляем»? Разве комсомолец может себе позволить праздно прохлаждаться?

– Да ладно тебе… отдыхать тоже надо. В конце концов, если загнать себя как загнанную лошадь, извини за тавтологию, то так коммунизм не построишь. Подумай об этом.

Коллеги между тем слушали их разговор и ухмылялись.

– Ты так и скажи, что ты «белоручка», – ехидно проговорила девушка и прервала связь.

– Бросай ты эту сумасшедшую, – посоветовал мужчина в клетчатом пиджаке.

Максим вспомнил, что его зовут Николай. «Кажется, в прошлый раз, когда я тут был, он советовал мне тоже самое», – подумал Пронин.

– А хочешь, я тебя с нормальной девушкой познакомлю, – предложил Коля, – у моей тещи племянница. Очень хорошая девушка. Скромная. Учиться в аспирантуре. Готовится двигать вперед советскую науку.

– А что… почему бы и нет.

– Что, заинтересовался? Пошли ко мне после работы, она как раз в гости приезжает, вот и познакомлю.

– А что, пошли… почему бы и нет.

К концу рабочего дня Максим вместе с Николаем отправился к нему домой. Там оказалось много народу, причем, самых разных возрастов, начиная от юношей и девушек, и заканчивая пожилыми людьми. Выглядели они тоже по-разному, тут присутствовали и одетые в джинсы клеш стиляги, и какие-то неформалы со странной прической, чем-то напоминающие ирокез панков, но как-то по-другому уложенные, и просто обычные люди в нормальной одежде.

Квартира, правда, тоже была большая, так что помещались все.

Племянницей тещи Николая оказалась одетая в белую футболку и черные лосины блондинка с ярко накрашенными губами. Максим прямо обомлел, увидев ее. Он был просто ошарашен, что в стране, где ускоренными темпами идет строительство коммунизма, можно так выглядеть.

– Катя, – с обворожительной улыбкой представилась девушка.

– М-м-Максим, – заикаясь проговорил Пронин.

Блондинка звонко рассмеялась.

– Пойдем на балкон, покурим, – чтобы сгладить неловкий момент, предложила Катя.

– Я н… – протянул Максим и осекся.

– Просто постоим, – улыбнулась она.

На балконе девушка закурила, и, стряхивая пепел вниз, постукивая сигаретой по перекладине, спросила:

– Дядя Коля сказал, что ты журналист. Тебе нравится эта профессия? Интересно?

– В основном да.

– В основном? – она удивленно нахмурила брови.

– Ну… как бы это поточнее выразиться… когда есть вдохновение, мне нравится моя работа. Но иногда за излишнюю инициативу «бьют по рукам». Тогда становится скучно.

– Скучно?

– Ну да. Я не могу раскрыть свой творческий потенциал. Приходится писать то, что велят. И так, как велят…

Максим на секунду замолчал.

– А кто ты по профессии? – спросил он.

– Я психолог.

– Психолог? Надеюсь, не упечете меня в «желтый дом»?

Катя засмеялась.

– Нет, это делают психиатры. А психологи хм… просто работают с психологическими проблемами.

– А психиатры с психиатрическими? – прищурив один глаз, спросил Максим.

Девушка снова рассмеялась.

– Психиатры исправляют нарушения работы мозга, связанные с медицинскими проблемами. В общем, они лечат. А психологи оказывают психологическую помощь. В этом разница. Но граница между ними, в общем-то весьма условна.

– Вообще, все это весьма интересно. Мне надо будет как-нибудь взять у вас интервью.

– Весьма оригинальный способ назначить свидание, – с усмешкой проворила Катя.

И тут на балкон ввалился парень в джинсах клеш и красном вязанном свитере. У него были длинные волосы и одна серьга в ушках. Незнакомец пил пиво из баночки.

– О! – воскликнул он, – вы тут о психологии разговариваете.

– Ага.

– О! Интересно послушать. Ик…

– Пойдем, тоже пивка возьмем, – сказала Катя и взяв Максима за руку, потащила в комнату.

– Не хотите… ну и ладно, – буркнул им вслед длинноволосый парень.

Они прошли возле играющего на гитаре мужчины в клетчатом пиджаке, вокруг которого собрались несколько человек и пели «Надежда, мой компас земной» и оказались на кухне. Катя достала из холодильника две банки пива и одну бросила Пронину. Тот поймал его на лету, буркнув:

– Сэнкс.

– Чего?

– Спасибо, то есть.

– Не стоит засорять свою речь всякими жаргонизмами… особенно если они позаимствованы из языка врага… Ладно, расслабься. Не сдам я тебя в КГБ.

Катя дружески хлопнула Максима по плечу, заметив, как он напрягся.

– Ты, может быть, какие-нибудь байки знаешь журналистские? – спросила девушка, – расскажи.

Пронин задумался. Из личного опыта своего двойника он мало помнил. Но надо было как-то поддержать разговор. Тогда парень решил немного сымпровизировать.

– Иногда нам пишут письма с фантастическими рассказами. Один читатель сочинил, что Землю захватили инопланетяне. Ну как захватили. Это громко сказано захватили. Люди были им не интересны от слова вообще. Пришельцы просто прилетели и стали строить на Земле свои сооружения, а на нас смотрели, как на каких-то муравьев. То есть, с нами просто не считались. И земляне ничего не могли сделать, настолько инопланетяне опередили нас в развитии.

– А разве у инопланетян не коммунизм? Разве они не должны помогать отсталым цивилизациям тоже построить коммунизм?

– Вот об этом автор как-то не написал.

– Расстрелять!

Максим вздрогнул.

– Кого расстрелять? – осторожно спросил он.

– Его, не тебя же… да что ты так напрягся, шучу я.

Катя улыбнулась.

– Что еще расскажешь? – спросила она.

– Еще … другой читатель тоже интересное письмо прислал…

Пронин понял, что он может так вот долго рассказывать свой опыт путешествия по мирам под видом писем читателей, которые пишут фантастические рассказы.

Девушка внимательно слушала, а Максим красноречиво говорил, выпивая пиво банку за банкой. Его карманный телефон зазвонил, но парень, догадываясь, что это Виола, просто выключил звук.

Что произошло дальше, он помнил смутно.