Текст книги "Оруженосец в серой шинели"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

   Солдаты между тем спорили друг с другом, поглядывая на диковинное животное внутри повозки:

   – Собака, вон, смотри – морда какая…

   – Неа-а… это, кажись, кот, шипит, и глаза кошачьи.

   – А грива, ты такую где-нибудь видел?

   – А у собаки, что ль – такая грива есть, а?

   – Не-е-е… говорю, кот, как есть – кот, помяни мое слово. Только здоровый больно, да страшный, прям урод, аж дух захватывает. Гляньте, как смотрит…. Не ровен час, сиганет на кого-нибудь. Тогда – держись, ребята…

   – Как такое могло случиться в наши дни? – с возмущением спросил я у Лексли, продолжая думать о случившемся.

   – Люди разные бывают, – уклончиво ответил он. – И те, кто судит, и те, кого судят…

   – Что такое? Вы оправдываете этих дикарей?

   – Сандр, знаешь, что я увидел на земле, под деревом, где мы ее нашли?

   – Ну… там ничего такого вроде бы не было…

   – Следы, много, совсем свежие.

   – Ну так и что с того? Это же люди оставили. Которые все это сотворили.

   – Там были и волчьи следы.

   – И что это значит? – почему-то шепотом спросил я. Мне совершенно не хотелось услышать ответ.

   – Волки не тронули ее. А это что-то значит, – также тихо произнес Лексли. И он надолго замолчал, погрузившись в свои мысли.

   Мы бодро продвигались вперед, к замку. В середине нашего маленького отряда, поскрипывая колесами, катилась повозка с лежащей в ней неизвестной девушкой, на ее груди улегся огромный (для своей породы, разумеется) кот с желтыми глазами, бдительно охраняя свою умирающую хозяйку от любой опасности.

   Так в нашу жизнь вошла Пламена.

   Лексли был прав – достать девушку из повозки было проблематично. Кот, как сумасшедший, вертелся у нее на груди, дико выл и шипел, никому не разрешая до нее дотрагиваться. Так и несли их в замок вдвоем – на мешковине, которая лежала на дне воза. Сделали это солдаты с большой прытью, глядя на острые когти, периодически появляющиеся из редкой ткани наружу. Пока Мирна спешила собрать лекарства для первой помощи, зверь обошел комнату, обнюхал углы и осмотрелся. Он настороженно посмотрел на Мирну, смело шагнувшую к больной, угрожающе поднял гриву на затылке и выгнул спину, но дальше демонстрации своих намерений не пошел. Таким образом моя мать получила доступ к девушке и принялась за долгую и отчаянную борьбу за ее жизнь.

   Прошло уже два месяца, как Пламена – так звали спасенную девушку – попала к нам в замок. Первое время никто не верил в то, что она выживет. Легочная горячка – страшная болезнь холодных дней – довела ее организм до полного истощения. Мирна не отходила от больной целыми днями, а по ночам около ее постели дежурили сестры-монахини, читая молитвы и окуривая комнату ароматными разнотравьями. Потихоньку здоровье пострадавшей стало идти на поправку. Вредный котище, поселившийся в замке, жил в комнате со своей хозяйкой и бдительно ее охранял. Как только заходила речь о том, что надо дотронуться до Пламены – обтереть лоб, руки и шею, чтобы спал жар, напоить или переодеть – поднимался дикий вой, и кот объявлял очередную войну. Непонятным образом он выделил из всей массы людей только двоих – сержанта Лексли и мою мать, на которых хоть и шипел, но дальше этого не шло. Мать, наверное, из-за того, что она больше всего в первые, самые тяжелые дни находилась с больной, а Лексли… ну, видимо, потому что именно он освободил его хозяйку и нес ее на своих руках к повозке. Вот и получалось, что если матери не было поблизости, то на помощь звали сержанта, иначе взбесившийся кот грозил разнести всю комнату и еще покалечить людей. Но мать не разрешила никому трогать зверька, опасаясь, что это плохо может сказаться и на здоровье его хозяйки.

   Сержант, конечно, ворчал, но приходил на помощь. В его присутствии животное успокаивалось и позволяло дотронуться до девушки. Я однажды спросил Лексли, почему он просто не пристукнет этого скандального кота.

   – Понимаешь, Сандр, – немного смущенно ответил он. – Мне, конечно, несложно треснуть его ножнами меча или отхлестать веником. Но почему он так поступает, как ты думаешь?

   – Он ее защищает, думает, что мы – враги? – догадался я.

   – Правильно, Сандр. Есть такая штука в жизни – верность. И все, кто ее проявляет, человек то будь или зверь, достойны уважения. Хороший человек никогда не обидит ни коня, ни собаку, ни другую божью тварь – животные не знают предательства, а если любят, то не за деньги или титулы, а просто так. Понимаешь?

   Да, я уже давно понимал цену верности. Без преданных друзей и надежных защитников нас с матерью уже давно не было бы в живых. И все, что мы могли – быть благодарными этим людям и относиться к ним так же, как и они к нам.

   – И потом, разве может один кот обидеть другого кота? – подмигнул мне Лексли. Мы рассмеялись.

   Пламена быстро пошла на поправку, как только справилась с горячкой, но из-за зимы Мирна долго не разрешала выходить ей на улицу. Она подарила девушке красивое блио и новую котту. От нового чепчика Пламена вежливо отказалась и выбрала себе темно-синий худ с глубоким капюшоном и широкими полями, закрывающими плечи и спину от холодного ветра и дождя.

   Кто она такая и откуда родом, никто в замке так и не знал. То, что она поведала матери, так и осталось никому неизвестным. Сама девушка об этом не рассказывала, а люди из вежливости с расспросами не лезли. Что она не местная даже не вызывало сомнений – очаровательный, слегка заметный акцент выдавал девушку с головой. Да и весь ее облик был не совсем обычным. Рослая, крепкая, с короткими, не по здешней моде, волосами, большими глазами необыкновенного голубого цвета и высокими, явно не местными, скулами.

   В один из дней она добралась до кузни и там поговорила с оружейником Гантом. На обратном пути Пламена испросила у Мирны разрешения взять из кладовки несколько сыромятных шкур и прочную иглу.

   Через несколько дней девушка, в сопровождении своего кота, опять навестила Ганта и получила от него необычный предмет – то ли игрушку, то ли оружие. Две крепких небольших палочки, сцепленные между собой тонкой прочной цепью. На следующий день она вышла во двор тренироваться. Поначалу тело плохо слушалось её. Движения были скованы, а дыхание срывалось. На следующий день дело уже пошло лучше. А через неделю девушка уже с удовольствием двигалась по небольшому двору у задней стены замка, выполняя броски, отражая вымышленную атаку и повторяя знакомые приемы. Лексли с удивлением смотрел со стены, как тренируется Пламена, и только крякал от удивления. А чуть в сторонке обычно присутствовал кудрявый кот. Положив голову на лапы, он наблюдал за своей хозяйкой сквозь полуприщуренные глаза. Иногда он укладывался рядом с сержантом и даже позволял тому почесывать свою спинку. Надо сказать, что такой чести удостаивались весьма немногие…

   Чирут, так звали кота, вполне основательно обосновался в замке и принялся наводить там порядок. Для начала он облазил все помещения и большой интерес проявил к кухне и кладовкам. Аппетит у бродяги был изрядный. Мне нравилось подкармливать отощавшего кота кусочками мяса или рыбы, а потом глядеть, как зверь с удовольствием потягивается и моет лапой морду. Когда он у нас появился, то был худющий, хоть меж страниц его закладывай, а сейчас вон как округлился, шкурка лоснится на солнце. Потом я заметил, что не только я один пытаюсь добиться его расположения. Несмотря на ужасный вид – на длинных и тонких ногах, с большими ушами, почти лысый, лишь мелкие кудряшки покрывают выступающую грудь, какой-то морщинистый, в общем, кошмар, а не кот, – у окружающих Чирут со временем вызывал необъяснимую симпатию. Когда он приходил посмотреть, как тренируются солдаты, в его сторону летели кусочки съестного, заботливо припрятанные ими во время завтрака. Монахини приносили зверьку молока, как они говорили – из жалости и сострадания. Он на их сострадание чихал, но молоко лакал с видимым удовольствием. Мать прощала ему*censored*ганские выходки в замке. Единственным противником кошачьего произвола оказался Логен, наш управляющий. Он даже завел лист, в который ежедневно вписывал урон, причиненный Чирутом нашему замку, как то: «драл когти о стенной гобелен», «разбил глиняную тарелку», или «сбросил на пол шмат мяса и спер» – и так далее до бесконечности. Логен докладывал обо всем матери страдальческим голосом и постоянно причитал, что кот, в конце концов, разорит нас и пустит по миру.

   – Логен, хватит причитать, ничего не случится, – вон сколько у нас кошек по всему замку болтается.

   – Миледи, так он один стоит десятка, – горячо спорил управляющий. Мать только отмахивалась рукой.

   Зато из замка исчезли почти все крысы, которые постоянно досаждали нам, покушаясь на продовольственные запасы. Правда, вместе с крысами как-то незаметно исчезла и баранья нога, висевшая под потолком, но это мелочи. Логен повозмущался дня три и успокоился.

   Постепенно Чирут освоил территорию и стал выходить на охоту за замковые стены. Он приносил белок, иногда – куниц или кротов, и складывал их у входа в комнату Пламены. Логен зверьков подбирал и отдавал их на выделку. Постепенно товарообмен между двумя враждующими лагерями «Логен – Чирут» наладился. И управляющий даже стал вести счет шкуркам, добытым котом, с удовольствием записывая все новые и новые охотничьи трофеи Чирута в отдельный лист. Из разряда нахлебников зверь перекочевал в категорию добытчиков – а в глазах управляющего это было очень весомым достоинством.

   В конце зимы Чирут начал проявлять беспокойство и доводить обитателей замка своими брачными воплями. Коты вообще орут противно, а уж такой «красавец» вопил просто невыносимо, выделяясь этим среди прочих замковых обитателей. Видимо, он все-таки нашел себе даму сердца, потому что месяца через четыре во дворе появились четыре маленьких лопоухих котенка с пухом на шее – будущей гривой. Несмотря на их непривычный вид, котята сразу же нашли себе будущих хозяев – настолько ласковыми и общительными они все оказались. Стоило взять такого котенка на руки, как он тотчас же забирался под рубашку и, прижавшись к телу человека, замирал в блаженстве. И при этом они ещё и урчали – да так громко!

   Пламена подружилась с музыкантами Мирны и часто проводила с ними время. Она немного играла на флейте, которую подарил ей один из музыкантов. Из окна ее комнаты часто можно было услышать медленные и печальные мелодии, полные гармонии и чувств. Однако играть на публике девушка решительно отказалась.

   Но больше всего её интересовало оружие и все, что с ним связано. Поначалу солдаты немного посмеивались над ней и снисходительно показывали свои мечи, арбалеты и кинжалы, ухмыляясь в усы, объясняли особенности использования каждого оружия. Но после случая с Лексли зауважали и вполне серьезно стали относиться к любопытной (и чего уж там – достаточно миловидной) собеседнице. Конечно, Пламена с удовольствием бы порасспрашивала и сестер-монахинь об их способах обороны, но глубокое чувство неприязни, которое она питала к церкви и ее адептам, не позволяло ей сблизиться с ними. А вот история с Лексли заслуживает того, чтобы упомянуть о ней отдельно…

   Месяц спустя.

   Пламена сидела у себя в комнате и что-то шила из сыромятных шкур. Большая металлическая игла мелькала в ее руках. В дверь аккуратно постучались, и, переминаясь у порога, в комнату заглянул Лексли.

   – Э-э-э… – красноречиво затеял разговор сержант. Девушка продолжала шить, не поднимая головы. – Добрый день…

   Пламена незаметно, одними губами улыбнулась и произнесла в ответ:

   – И тебе доброго дня.

   Лексли беспомощно озирался по сторонам. Его взгляд упал на кота, который сидел на лавке и с безразличным видом вылизывался.

   – Он все время будет на меня смотреть с подозрением? – спросил Лексли. – Я вроде бы не украл из его миски последний кусок!

   – Ну… у него могут быть и другие мысли… украсть можно не только еду… – вежливо ответила Пламена и еще ниже опустила голову.

   Лексли протянул руку к животному, но кот перестал лизаться и неприятно посмотрел на сержанта. Тот предусмотрительно убрал руку от греха подальше – если зверь вцепится, мало не покажется.

   – Странно, но когда ты тренируешься, он себя гладить позволяет!

   – Мало ли какие мысли возникают у него в это время? – пожала плечами девушка. – Может быть, он видит оружие в моих руках – и оттого спокоен?

   – И это ты называешь оружием? – Лексли с сомнением кивнул в сторону непонятных палочек. – Не очень-то надежное… с виду. Малый цеп… слышал я и про него. Не то что против меча, против кола не устоит. Против невооруженного противника – не спорю, даже и от двоих-троих отбиться можно. Наши монахи для этой цели используют короткие дубинки, и, надо сказать, у них это неплохо получается. Даже и мечника могут победить. Впрочем, они и голыми руками способны такие штуки выделывать!

   Лексли на мгновение замолчал, снова окинув внимательным взглядом оружие собеседницы.

   – Ненадежная штука… – еще раз выдал он свой вердикт, уже скорее для себя, нежели для своей собеседницы.

   Девушка на секунду задумалась и перестала шить.

   – Попробуй – и ты будешь весьма удивлён результатом, – услышал он в ответ.

   Сержант хмыкнул – девушка явно перла на рожон! Смелая!

   – Уж если и выбирать себе оружие, то я бы на твоем месте взял парные кинжалы – это и для ближнего боя удобнее, да и как оружие – куда более надежно. Если хочешь, могу тебе дать пару уроков… да и кинжалы Гант для тебя подберет… или выкует новые.

   Девушка с интересом подняла голову, перестав шить. Последовала долгая пауза, во время которой она явно оценивала предложение Лексли.

   – Посмотрим… – задумчиво произнесла она.

   «Н-да, хорошо поговорили», – подумал Лексли. Пламена опять вернулась к шитью, склонив голову над шкурами. Разговор явно заходил в тупик.

   – Что шьешь?

   – Заплечный мешок. Уже готов, – сказав это, Пламена отрезала прочную вощеную нить и покрутила мешок в руках.

   – А дырка в стенке мешка такая большая зачем? – удивился Лексли.

   – Это для Чирута, чтобы он мог спрыгнуть на ходу или спрятаться. Я даже палочки сюда вшила, чтобы дырка все время была бы приоткрыта – ему так легче залезать.

   Пламена посмотрела на кота и улыбнулась. Тот выгнул спину, сладко потягиваясь, и спрыгнул со скамьи на пол.

   – Вы так путешествуете? Он в мешке едет?

   – Когда как: бывает, рядом идет, когда не охотится, а иногда – в мешке, особенно на людях, – она поджала губы. – Люди такого кота боятся, а он их тоже не очень-то любит, вот и прячем его.

   Лексли почему-то тоже стало неприятно и даже неловко.

   – Это ведь сложно так… и опасно, – вспомнив обстоятельства их встречи, осекся он.

   – Мы привыкли, – четким и ровным голосом ответила Пламена.

   Чирут подошел к Лексли и посмотрел на него снизу вверх.

   – Тебе он тоже кажется страшным?

   – Нет, конечно, – с сомнением в голосе произнес он. – Он даже… симпатичный, – с некоторым трудом выдавил из себя Лексли.

   – Правда?

   – Ну, да… вон какая грива, а уши – вообще. Сроду не видал более красивого… – сержант немного замялся, судорожно выискивая у Чирута что-нибудь еще, что хоть отчасти можно назвать красивым… с общепринятой точки зрения.

   – Чирут? – Пламена посмотрела на кота – и тот с места, почти не напрягаясь, прыгнул на колени к сержанту.

   Зверь оказался на удивление тяжелым, мягким и очень теплым. Лексли осторожно высвободил прижатую им руку и погладил кота по спине, каждую секунду ожидая молниеносного движения когтистой лапы, но ничего страшного не последовало. Чирут мягко рыкнул в ответ на сержантовы ласки, потянулся, вонзая в Лексли десяток острейших когтей, и спрыгнул на пол. Для первого раза с его стороны проявлений любви было достаточно.

   Пламена стояла рядом и загадочно улыбалась. Она подняла глаза на сержанта и без тени сомнения спросила:

   – Так что ты говорил насчет своего меча против моего оружия?

   Желающих поглазеть на эту схватку оказалось неожиданно много – едва ли не половина обитателей замка. Солдаты – те вообще пришли все, кроме занятых по службе. Что и говорить – Лексли слыл искуснейшим мечником и бросить ему вызов… на такое дело решился бы далеко не всякий воин. Никто даже не сомневался в исходе поединка, но зрители терзались в сомнениях – как оценить поступок Пламены? Непонятно, то ли удивляться ее глупости, то ли восхищаться бесшабашной смелостью девушки? Мы все видели, как ловко она управляется со своим оружием, как упорно тренируется под замковой стеной, оттачивая свое мастерство. Нет, Пламена, безусловно, заслуживала нашего уважения хотя бы и поэтому. Зрители с любопытством уставились на площадку, где противники занимали свои места.

   Пожалуй, волновался только Чирут. Большой кот улегся около меня и ревниво посматривал по сторонам – нет ли желающих претендовать на его место?

   Видимо, не желая хоть как-то повредить своей сопернице, сержант взял не обычный меч, а учебный – с затупленным острием и неспособный нанести опасное ранение. Никаких доспехов на нем не было, да и девушка тоже не имела никакой защиты. Нахмурившись, судья поединка (по распоряжению Лексли, им был назначен один из наших сержантов – Кергел) потребовал, чтобы ей таковую предоставили. Не слушая никаких возражений Пламены, подмастерья оружейника быстро отыскали и напялили на неё подходящую кольчугу – из тех, в которые одевали мальчишек. Я и сам носил похожую, может быть, даже именно эту…

   Не скажу, чтобы девушке это пришлось по вкусу, но, пройдя пару кругов по двору, приноравливаясь и делая резкие движения, она кивнула – сойдёт.

   – Бой! – отдал команду Кергел.

   Схватка была по стандартным правилам – до трех пропущенных ударов.

   Лексли, недобро ухмыльнувшись, плавно скользнул вбок-влево – закручивает противницу в сторону рабочей руки. Хороший прием – надежный и многократно проверенный, нас всех ему учили.

   Впрочем, реакция девушки тоже оказалась весьма ожидаемой – она, чуть пригнувшись к земле, скользнула влево, сохраняя прежнее положение относительно своего соперника. Грамотно… Видимо, её тоже кто-то когда-то учил… только вот – чему?

   Сержант, снова ухмыльнувшись, легко перебросил меч в левую руку – он может! Почти все Коты одинаково рубились обеими руками. И это делало их весьма опасными противниками.

   Выпад!

   Лязгнула цепь, скреплявшая обе палки, брызнули искры – первую атаку девушке удалось отбить. Клинок, отведённый в сторону её оружием, прошел в опасной близости – но мимо цели. Я слышал, как по рядам зрителям прокатился удивленный гул – все ожидали первого касания.

   Свистнул рассекаемый палками воздух – сержант пригнулся, уворачиваясь от удара. Ответная атака Пламены оказалась неожиданно быстрой. Хм, уважение зрителей к девушке росло прямо на глазах.

   И вновь выпад меча!

   – Первый удар! – поднял руку судья.

   И действительно – клинок коснулся бедра. Всего лишь кончиком – но даже и этого хватило, чтобы девушка пошатнулась, теряя равновесие. Всё-таки удар тренированного мечника, пусть даже и учебным оружием… это кое-что! Лексли отпрянул назад, на миг задерживая бой, опытным глазом оценивая возможное повреждение противницы.

   Но тут снова засвистели в воздухе палки – Пламена яростно контратаковала, выигрывая время и стремясь восстановить силы. Её оружие слилось в поблескивающий туманный круг, опасно приблизившийся к голове противника.

   Сержант перестал ухмыляться – девушка билась в полную силу. Уже дважды он с трудом уходил от туманного круга – это видели все. Лексли привык побеждать вчистую – не пропуская ни одного удара, и поэтому атаковал только наверняка. Своему противнику он старался не давать ни единого шанса на ответный удар. Здесь такой возможности не имелось – вертящиеся в воздухе палки не позволяли сделать точный выпад. Может, это и не такое уж никчемное оружие, как показалось нам с первого взгляда?

   Но как долго она сможет держать такой темп? Это и взрослому мужчине не по силе… так долго вертеть оружием в воздухе.

   Выпад!

   Лязг металла!

   – Второй удар! – судья показывает жезлом на сержанта.

   – Первый удар! – жезл указывает на девушку.

   Лексли молниеносно нагибается к земле – подхватывает меч. Левая рука Кота висит плетью, удар Пламены достиг своей цели, и её противник сейчас обезоружен. Вот это номер – она попала! Кувырок назад – палки вспахивают землю на том месте, где только что стоял сержант. Но тщетно – его здесь уже нет. Что и говорить – Кот… Мы затаили дыхание. Сейчас Лексли сделает ответный ход.

   И вот тут в воздухе возникает второй круг, поблескивающий сталью и завывающий, – это сержант раскручивает меч. Клинок бабочкой порхает вокруг его фигуры, опоясывая её со всех сторон туманным отблеском стали.

   А вот это – всё… Такую защиту девушке не пробить. Почти никакой мечник – пусть и опытный, этого сделать не сможет. Даже копейщик – и тот не всегда может поразить воина, который обороняется подобным образом. Были случаи – срубали наконечники копий. Долго так тоже не очень-то помашешь… но Лексли – опытный сильный боец – он сможет. И то, что он применил в бою этот прием, означает одно – сержант сильно разозлился.

   Пламена пятится – её удары раз за разом отлетают от непробиваемой защиты противника. Косо втыкается в землю срубленный (тупым клинком!) конец палки.

   Рывок – и около меня становится пусто. Чирут!

   Несколькими громадными прыжками кот выскакивает на ристалище и оказывается между соперниками. Припав к земле, он рычит на сержанта. Уши прижимаются к голове, и хвост воинственно хлещет зверя по бокам.

   Два Кота стоят друг против друга.

   Высокий, пышущий жаром мечник – и маленькое храброе животное, отважно защищающее свою ослабевшую хозяйку.

   И Лексли… опускает меч.

   – Не могу же я его ударить… – разводит руками сержант. – Просто рука не поднимается…

   Пламена опускается на землю – ноги её совершенно не держат. Второй удар пришелся чуть выше колена – она еле-еле сохраняла равновесие.

   Успокоившийся Чирут бросается к хозяйке, трется об неё боком, лижет лицо. Слабым жестом она отсылает его прочь, и тогда зверь неожиданно подходит к сержанту. Тычется головой в его колени и трется об ноги.

   – Ишь ты! – удивленно качает возле меня головою седоусый воин. – Благодарит! Животное, а понимает…

   Тем временем Лексли подходит к девушке и протягивает ей руку, помогая подняться с земли. Та с трудом встает, потирая уставшие руки.

   – Ты выиграл, сержант, но было бы у нас одинаковое оружие, исход поединка мог быть не столь очевиден, – спокойно говорит она. – Но мне и правда нужны кинжалы. Ты был прав.

   – Я был неправ, – также спокойно отвечает Лексли. Пламена удивленно поднимает брови. – В твоих руках эти невзрачные деревяшки, – он кивает головой на руку с зажатыми в ней двумя измочаленными брусками, – настоящее оружие. Посмотри, что ты сделала с моей рукой! Придется обращаться к миледи за помощью, – улыбается он.

   – Видел бы ты, как я метаю нож!

   – Упаси меня Боже от второго поединка, – шутливо шарахается в сторону сержант. – К тому же, ты играешь нечестно!

   Пламена обжигает его взглядом.

   – Что?!

   – Я – один, а у тебя вон какой грозный аргумент… ушастый и усатый! – он весело показывает на Чирута, стоящего между ними с задранной вверх мордой.

   – Ах… Чирут… да, – опускается к нему девушка, поглаживая спинку кота, – мой защитник. Ты победил сегодня, Чирут! – она бросает озорной взгляд на сержанта.

   Сразу же после поединка девушку навестила моя мать вместе с монахинями, и они внимательно осмотрели её. Ничего особо серьезного, к счастью, не нашлось и, предписав Пламене несколько дней постельного режима, её оставили в комнате, пообещав исправно снабжать всем необходимым – лишь бы она не вставала на ноги. А ухаживать за котом взялся сержант, ощущавший себя несколько не в своей тарелке из-за того, что слишком разошелся во время поединка. Следствием этого явилось то, что он стал частенько навещать девушку, мотивируя это заботой о её «несчастном котике».

   – Откуда такое имя странное – Чирут? – проявляя чудеса дипломатии, спросил Лексли у Пламены. На самом деле, сержант умирал от любопытства узнать о ней ещё что-нибудь, но напрямую спросить стеснялся. Да и не принято тут задавать такие вопросы – «Ты кто? Откуда? Как сюда попала?» Можно и в морду схлопотать за такое, да хоть бы и от девушки.

   Та бросила на Лексли быстрый взгляд, но по его невозмутимому виду ничего не заподозрила. Сержант сидел на низкой скамеечке около очага и с интересом наблюдал, как Чирут валяет по полу здоровенную рыбину, которую ему притащили с кухни поварята.

   – Чирут – значит «сладкий» на моем языке, – спокойно произнесла Пламена.

   – Ничего себе сладкий! Слишком он уж воинственный для такого нежного имени!

   – Он не всегда такой был, – мягко улыбнулась Пламена.

   Она задумалась. Этот маленький необычный зверь сыграл в ее жизни важную роль…

   Два года назад.

   Пламена всегда понимала, что отличается от обычных людей. С самого детства она хорошо разбирала смутные звуки и голоса живой природы, понимала животных, имела необычайно острое зрение и слух, и со временем этот дар только усилился. Она могла жестом руки остановить злобного пса или за мгновения успокоить испуганную лошадь. Ей казалось, что этот дар позволит ей помогать сородичам. Но люди не прощают тех, кто от них отличается, и Пламене пришлось уйти из родных мест.

   – Когда-то Чирут был маленьким… – проговорила она в задумчивости.

   В тот день она остановилась отдохнуть недалеко от большой деревни. Стоял полуденный зной и духота, недавно прошли ливни, и образовались гигантские лужи-моря. Выбрав укромное место на берегу оврага, незаметно для себя она задремала. Разбудил девушку противный гогот, а потом громкий всплеск воды. Отодвинув куст, мешающий обзору, она увидела возмутительную картину. Трое подростков из деревни, собрав полные пригоршни камней, швыряют их, метясь во что-то копошащееся в воде, собравшейся на дне оврага. Приглядевшись внимательно, Пламена увидела котенка. Он упорно не хотел тонуть и бил тонкими лапками-ниточками по поверхности воды. На крохотной голове детеныша видны были глаза с расширившимися донельзя от ужаса зрачками. Зверек уходил под воду, потом вновь появлялся, беспомощно барахтаясь в воде. Он сражался за свою жизнь с упорством и отчаянием, в совершенной тишине, ни разу не пискнув. Трое придурков опять дико заржали:

   – Гляньте, пацаны, звереныш еще дышит!

   – А ну я сейчас его камнем пристукну, – противным писклявым голосом завопил самый маленький из них. Швырнул большой булыжник в воду рядом с тонущим зверьком, но промазал.

   – Давайте вместе потопим гаденыша, – радостно гоготнул пацан в щеголеватой камизе, подпоясанный красивым кожаным поясом.

   Котенок последний раз ударил лапами по воде, громко всхлипнул и пошел на дно. Этого Пламена вынести не могла. Резким рывком она оттолкнулась от земли и прыгнула в лужу, туда, где только что виднелась голова зверька, окатив волной грязи стоящих на берегу мальчишек. Ноги сразу увязли в глине по щиколотку, вода стояла выше колена, но она не обратила на это внимания. Резко опустив руку в воду, она отчаянно шарила в поисках маленького тельца. Скользкий вялый комочек еще не успел опуститься ко дну, когда она ловкими пальцами подхватила его и вынула из воды. Весь котенок уместился в ее раскрытой ладони.

   Деревенские придурки ошарашено замолчали, выпучив от неожиданности глаза. Побросав свои камни, они отпрянули от воды и собрались дать деру. Пламена сделала несколько шагов к берегу, не сводя с неподвижного тельца свой сосредоточенный взгляд. На усах котенка повисли капельки воды, из открытого рта вытекала вода, прозрачные уши были несуразно большими. Она приподняла котенка, встряхнула. Взяв за задние лапки, потрясла ещё раз… Вдруг он открыл глазки, судорожно вздохнул и… заплакал. Большие круглые слезинки стекали по морщинкам с внешней стороны глаз и растворялись на мокрой шкурке. Тонкими лапками он слабо обхватил большой палец Пламены, и в него вонзились острые коготки-иголочки. Потом он начал дрожать.

   Боковым зрением Пламена уловила движение. Пришедшие в себя подростки, увидев, что их испугала всего-навсего девушка, осмелели и, похабно улыбаясь, двинулись в ее сторону.

   Она стояла, не двигаясь, боясь, что поднявшаяся волна гнева затопит доводы рассудка, и она убьет троих стоящих перед ней мальчишек. Ее неподвижность подростки неправильно расценили и расслабились.

   – Гляньте, парни, девка! Гы-ы-ы-ы….

   – Не местная, у нас таких нету!

   – А ну давайте проучим нахалку, чтобы не повадно было добрых людей пугать!

   «Добрые люди» стали расходиться в стороны, чтобы окружить девушку. Пламена бережно отцепила от руки плачущего котенка и поставила его на землю. Тот, шатаясь, постоял секунду, сделал пару заплетающихся шагов, не поднимая от земли головы, присел на трясущиеся задние лапки да и вовсе повалился на бок.

   – Держись, – произнесла Пламена, и отвернулась от зверя к обидчикам.

   Она подняла свой тяжелый, потемневший взгляд на самого прыткого из троих. Тот в замешательстве приостановился. Сжал в руке подобранный камень, склизко ухмыльнулся, обнажив кривые зубы. Пламена немного наклонилась вперед, выбирая способ обороны.

   Первым досталось обладателю шикарного пояса. Кулак Пламены (основательно утяжеленный камнем) смачно чавкнул по его жирной морде, разбив в кровь нос и губы. Второй отлетел в сторону первого с подбитым глазом, онемевшей рукой и порванными штанами. Третьему Пламена просто надавала пинков под зад, пожалуй, это было самое обидное наказание. Подхватив оброненную нападающими палку, девушка от души отлупила орущих от боли подростков и напоследок раздала каждому еще по паре увесистых оплеух. Подростки улепетывали в слезах и соплях, подтягивая на ходу одежду и утирая рукавами кровь из разбитых носов.

   – Только попробуйте еще раз обидеть кого-нибудь! – зло крикнула им вслед Пламена.

   В ее голове как будто произошел взрыв. Ее непонятный, неуправляемый дар, тревоживший девушку с раннего детства, вдруг обрел яркость и четкость. Тот бешеный всплеск ярости, который она испытала при виде мальчишек, закидывающих камнями котенка, придал импульс ее необычайным, но до поры дремавшим способностям. Пламена могла теперь сильнее ощущать эмоции животных, воспринимать их боль и ярость, и даже предугадывать дальнейшие действия.

   Она обернулась к тому месту, где несколько минут назад она оставила котенка. Тот, оказывается, отполз под ближайший куст и там затаился.