Текст книги "Оруженосец в серой шинели"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

   – Ну, иди сюда, бедолага, – ласково позвала его Пламена. Она постаралась вытянуть котенка из-за куста. Тот тоненько зашипел на нее и потом опять залился плачем. – Не плачь, чирут, поправишься ты у меня, вырастешь большим и сильным котом. И никто нас с тобой больше не обидит. Слышишь, сладкий?

   Неожиданно Пламена поняла, что произнесла эти слова вслух. Она с тревогой оглянулась на Лексли и побелела, как полотно. Сержант пристально смотрел на девушку и молчал. По его сжавшимся в тонкую линию губам Пламена поняла, что он прекрасно расслышал ее слова. Она в смятении отвела взгляд в сторону. Зверь бросил свою рыбу и в два прыжка подскочил к хозяйке. Воинственно задранный хвост сообщал всем, имеющим глаза, что кот настроен решительно, и хозяйка наклонилась, чтобы его погладить и успокоить.

   Наступило неловкое молчание. Кот, лизнув девушке руку, лег у её ног, а она сама отвернулась к стене, чтобы скрыть растерянность. Через некоторое время Пламена произнесла:

   – Мне пора, – она немного помолчала. – Скоро я ухожу из замка. Надо собраться и попрощаться со всеми.

   Она снова замолчала и опустила руку, чтобы погладить кота. Не найдя Чирута, девушка обеспокоено подняла голову. На коленях сержанта, мурча от удовольствия, царственно растянулся её питомец и спутник, которого сейчас почесывали за ухом. Лексли спокойно гладил его и пристально смотрел на девушку. Потом он встал, опустил зверя на пол и подошел к Пламене. Внезапно осипшим голосом, глядя в ее северные голубые глаза, он произнес:

   – Оставайся, девочка, и вас больше никто никогда не обидит.

   Приближался большой праздник, во время которого по давней традиции самые лучшие конные заводчики всей округи собирались под стенами города Кроу, всего в нескольких часах неспешной езды от нашего замка. Как обычно, мать отправляла туда своих людей, чтобы приобрести самых лучших лошадей для своих конюшен – для охраны, для хозяйственных работ и на случаи своих выездов, а также на племя. На этот раз с просьбой присоединиться к торговой делегации к ней обратилась Пламена.

   – Миледи, я неплохо разбираюсь в лошадях и буду рада оказаться вам полезной, – предложила свою помощь девушка. – Я видела нескольких из тех, что вы приобрели в прошлом году. Не в обиду будет сказано, но пару из них я бы не стала покупать. Они, конечно, неплохи, но в ваших конюшнях им не место.

   – Я не сомневаюсь в твоем умении, Пламенна, и не обижаюсь на твои слова. Прошу тебя отправиться на ярмарку и выбрать там тех лошадей, которых ты сочтешь достойными. Не ограничивай себя в средствах, я велю Логену оплатить все твои приобретения.

   – Благодарю за оказанное доверие, миледи, – склонила свою голову в знак признательности девушка.

   – С тобой поедут Логен и Лексли, – сообщила ей Мирна. – Логен просто удавится, если какие-то траты пройдут не под его присмотром, – улыбнулась она. – А Лексли – тоже неплохой знаток лошадей. В прошлом году он пропустил ярмарку, и вот результат – не все наши покупки оказались на высоте. Возьмите с собой Сандра, ему будет полезно перенять твои познания в лошадях, если ты не против, – вопросительно взглянула на девушку Мирна.

   Пламена с готовностью кивнула и собралась выйти из комнаты.

   – Да, и вот еще что… – замялась Мирна.

   – Я оставлю Чирута в замке, миледи, – не дожидаясь продолжения, договорила за Мирну Пламена. – Он благоволит Катарине, она присмотрит за котом.

   Мирна облегченно вздохнула и слабо улыбнулась.

   – Я рада, что ты все понимаешь. Вы остановитесь у бургомистра, и мне не хотелось бы, чтобы кот разнес ему полдома за время вашего визита, настроив против себя всех окружающих.

   Пламена в ответ улыбнулась, опустила глаза и молча вышла. Мирна послала ей вслед долгий задумчивый взгляд. Девушка явно обрадовалась, когда речь зашла о Лексли, у нее прямо засветились глаза.

   «Эх, бедняга Лексли, иди, одевай свою самую прочную броню, защищайся как можешь – вот-вот падут твои каменные стены, уже недолго ждать», – усмехнулась про себя Мирна.

   Прошло, наверное, уж с час, как мы покинули замок. Я, наконец, получил хорошую возможность поговорить с Пламеной, в дороге все одно больше делать нечего. В голове крутились какие-то обрывки мыслей, и я даже толком не успел их обдумать, а ноги уже посылали коня вперед. И вот я рядом с девушкой. Она едет в глубокой задумчивости, я не знаю, заметила ли она меня вообще. Как бы поделикатнее начать беседу… Я замучился, придумывая повод для разговора, не хотелось бы обидеть девушку своими расспросами…

   – Я не обижусь, – не глядя на меня, вдруг произнесла Пламена.

   – ?!

   – В смысле, можешь задавать свои вопросы. Ты же для этого подъехал? – взглянула в мое изумленное лицо девушка. – Да не бойся, я не ведьма, мыслей чужих читать не умею, – засмеялась она. – Ну и глупая у тебя сейчас рожа, ты бы видел, Сандр! У тебя прямо на лбу все мысли написаны, – продолжала смеяться Пламена.

   – И что же там написано? – угрюмо пробурчал я, исподлобья рассматривая смеющуюся девушку.

   – И гадать нечего, – перестала улыбаться Пламена. – Сколько ты меня уже знаешь, а все думаешь, что я колдую.

   – Неправда! Я не это хотел спросить! – горячо стал оправдываться я. Хоть мне и было немного не по себе, но я ни секунды не сомневался, что Пламена – не колдунья.

  Она вдруг обернулась на мои слова (или мысли?) и проницательно взглянула на меня своими внезапно потемневшими глазами. Какая странная девушка. Отчего-то мне вдруг стало холодно.

   – Спрашивай, – спокойно произнесла она.

   Я собрался с мыслями, которые роились у меня в голове.

   – Ты правда слышишь мысли животных?

   – Нет. Не уверена, кстати, что у них вообще есть свой язык. Просто я могу понимать их чувства, настроение… а они понимают мои.

   Я подождал минуту, надеясь услышать продолжение. Гм, попробую еще раз.

   – А ты можешь управлять ими, отдавать им приказы?

   – Нет. Могу снять боль, дать нужную траву, иногда – вылечить… они это понимают и чувствуют. Тебе действительно это интересно?

   Черт, ну и разговор. Не клеится наша беседа. Что я не так делаю?

   – Научись задавать вопросы.

   – Что? – я подумал, что ослышался.

   Вместо ответа Пламена внимательно посмотрела на меня и отвернулась, прекратив разговор. Но не отъехала, и если я не дурак (а не хотелось бы оказаться), то это значит, что она готова со мной разговаривать, просто надо… что-то поменять.

   – Да это, в общем-то, и не вопрос вовсе. Понимаешь… все ждут от меня чего-то особенного, как от отца. А я совсем не такой, как он. Вряд ли я буду Серым, – с мучительным трудом выдал я свою тираду. Облегченно вздохнул и посмотрел на Пламену с надеждой.

   – Тебя это расстраивает?

   – Что? А… нет. Вообще-то – нет.

   – А кто расстраивается, мать?

   – Тоже нет, она уж вообще вряд ли хочет, чтобы ее сын стал Серым… точно, нет.

   – Может, Лексли ждет, что ты станешь Серым? Тоже нет? Король? Нет? Тебе это безразлично? – она посмотрела, как мне показалось, на меня с уважением. – Хорошая позиция, – усмехнулась она. – Ну, так что тогда тебя волнует?

   А я и сам теперь не пойму. Раз никто не хочет, чтобы я стал Серым, чего я так переживаю?

   – Сандр, существует много способов стать особенным. Только пойми сперва, зачем тебе это? Что ты будешь со своим даром делать в этом мире?

   – Наверное, сражаться? – неуверенно ответил вопросом на вопрос я.

   – За что?

   А вот это сильно она сказала. Я уважительно посмотрел на девушку. Логичнее было бы ожидать, что она спросит «против кого?» На такой вопрос и ответить-то было бы легче. Я глубоко задумался, Пламена ехала рядом и не тревожила меня разговорами.

   – А зачем твой дар тебе? Ты что с ним делаешь? – прервал я свои бесплодные раздумья.

   – Сохраняю равновесие, – ни минуты не раздумывая, ответила она. – Между людьми и природой. Я верю во взаимосвязь всех явлений в мире, в живую и неживую природу, и в то, что люди – лишь малая ее часть.

   – Ты любишь животных?.. За что ты любишь животных? – быстро поправился я. Девушка еле заметно улыбнулась, мои усилия она явно оценила.

   – Они не знают предательства и любят нас, единожды выбрав, всю свою жизнь. Это многого стоит.

   Я вздрогнул, услышав ее слова.

   – Лексли почти также сказал, когда… экх-м-м-м… однажды.

   Девушка метнула в мою сторону пронзительный взгляд. Черт, наверное, я разволновался, потому что какое-то мгновение я был уверен, что на меня уставилась пара огромных сапфировых… кошачьих глаз. Я моргнул, и морок рассеялся. Пламена уже смотрела в другую сторону, потеряв ко мне всякий интерес. Но был момент…

   Спустя день.

   – Дома нет никого, не открывают, – удивленно протянула Пламена.

   Я улыбнулся.

   – Сразу видно, что ты иностранка, не знаешь местных обычаев.

   – Так я же ни слова даже не произнесла, просто постучала в двери.

   – В том-то все и дело. В наших местах не принято открывать двери после первого стука. Считается, что если сразу открыть, то в дом войдет нечистая сила. Надо постучать второй раз, назвать себя, после этого хозяева с тобой заговорят и отворят двери, если сочтут нужным, – сообщил я Пламене, раздуваясь от важности и попутно барабаня в дверь кулаком. – Почтенный Гиру, откройте, это сын миледи Ерш с сопровождением!

   – Можно подумать, нечистой силе нужна дверь, чтобы войти! Какие предрассудки! – фыркнула девушка, презрительно пожав плечами. – Как я посмотрю, тут у вас шагу не сделать, не напоровшись на какую-нибудь очередную примету, признак или знамение. Голова кругом идет.

   Пламена была права относительно этого замечания. В обществе бытовали порой нелепые и необъяснимые пристрастия или запреты, к которым здравый смысл не имел никакого отношения. Например, по непонятным причинам многие добропорядочные обыватели испытывали неприязнь к желтому цвету. Его разновидность – рыжий оттенок – вообще считался отвратительным и даже «нечистым». Редкие обладатели рыжих волос, будь то мужчины или женщины, были вынуждены перекрашивать волосы в черный или каштановый, тщательно скрывая тот факт, что они рыжие – или терпеть насмешки и плохое отношение со стороны окружающих. А завидев, к примеру, лису, человеку надо было срочно определяться, бежит ли зверь от реки, или к реке. И в зависимости от этого делался вывод – принесет ли эта встреча удачу или, наоборот, сулит неприятности. Нельзя было есть по воскресеньям хлеб левой рукой, ходить в гости ровно в три часа дня, поворачиваться правым боком к нищему у церкви. Примет таких было множество – на каждый случая своя. Не отставала и церковь. По неизвестной причине святые отцы не переносили ткани в клетку, и все священники публично осуждали при любой возможности «дикие», по их мнению, идеи – сшить камизу или дублет с подобным рисунком. Ни в чем не повинная ткань в клетку подвергалась всенародному поношению везде и всюду – почти как одежда дьявола. По большей части, все эти бытовые запреты не имели под собой никаких объяснений и только затрудняли и без того непростую жизнь обывателей. Я был свободен от большинства предрассудков, мать и Лексли тоже не слишком придавали многим приметам значения, но в обществе свято чтили их, а нарушители вызывали недоверие и подозрительность у людей, так что нам приходилось со всем этим мириться.

   Эта харчевня, носившая гордое имя «У трех королей», когда-то, несомненно, знавала и лучшие времена. На потолке и стенах ещё были местами заметны остатки цветной росписи, а над стойкой хозяина висела картина, долженствующая, по-видимому, изображать кого-то из указанных персонажей. Возможно, что и всех троих. Но многолетняя копоть настолько «разукрасила» её, что сказать это с уверенностью было нельзя. Под стать этому было и все остальное. Хозяин заведения давно уже махнул рукой на происходящее и не делал более никаких попыток хоть как-то выбраться из подобного состояния. Впрочем, вполне возможно, что оно его и устраивало – граф острым взглядом разглядел одежду хозяина и отметил, что сшита она из весьма недурственного сукна. А стоит оно очень даже недешево… не всякий трактирщик побогаче может себе такое позволить!

   Поэтому Легенс, никак не высказывая своих догадок, спокойно проследовал к нужному столику, присел и заказал себе кувшин вина. Мало ли в каких местах ему приходилось бывать, исполняя волю короля? И похуже встречались… да и поопаснее, чего уж там… Граф был смелым человеком, неплохим бойцом на мечах и кинжалах и постоять за себя мог. А что до этой дыры… так не всякого же, с кем встречаешься, можно пригласить к себе домой? Некоторые встречи лучше не то что не афишировать – вообще даже не вспоминать. Равно как и людей, с которыми там приходилось общаться. Сегодняшняя встреча – как раз такой и являлась.

   До указанного времени оставалось ещё около часа, и советник короля это знал. Он всегда приходил на место встречи первым – и заранее. Мало ли… не все его собеседники относились к людям честным и порядочным – скорее, совсем наоборот. Пару раз подобная предусмотрительность очень даже помогала. Подстраховка всегда имелась – вот и сейчас граф с удовлетворением отметил сидящего в дальнем углу зала угрюмого верзилу с длинными, пшеничного цвета усами. Разумеется, он сам Легенса в лицо не знал – как и не знали этого ещё четверо сотоварищей верзилы. Граф их не видел, но не сомневался в том, что все они находятся где-то поблизости. Условный знак – и уже через пару минут у него будет неслабая поддержка в лице отряда наемных головорезов. А им совершенно по барабану, кому и за что рвать глотку именно в этот момент – уплачено…

   Стало быть, можно слегка расслабиться и выпить немного вина. Кстати, неожиданно неплохого! Надо же! Не ожидал, право слово…

   Ещё стакан?

   А почему бы и нет?

   В конце-то концов, до намеченного времени ещё час, почти час…

   – К этому вину хорошо идет копченый сыр…

   Граф поперхнулся – человек возник почти ниоткуда. Только что не было никого – и вдруг! А ведь в дверь он не входил!

   Его собеседник, тем временем, отодвинув массивный стул, неторопливо уселся напротив. Шляпы он так и не снял, и низко нависшие поля частично затеняли верхнюю часть лица. Свет от подпотолочных ламп гостя почти не освещал. Только горевшая на столе свеча позволяла хоть как-то его рассмотреть.

   «Так-так-так! А ведь до назначенного времени ещё час! Но он пришёл… да нет же! Ниоткуда он не приходил – всегда здесь был, где-то в зале или внутри, за стойкой! Значит, трактирщик меня узнал… и дал условный знак своим товарищам. Понятно, откуда у него деньги на дорогое сукно! Стало быть, что? Это – их постоянная точка, хозяин которой получает от них какое-то содержание… потому и бардак вокруг, зачем чего-то ещё делать? И так хорошо…»

   – Вы правы, любезнейший…

   – Ном. Мое имя – Ном.

   – Пусть так, – кивнул, соглашаясь граф. – Не скрою, вас было нелегко отыскать!

   Собеседник пожал плечами.

   – Однако же – нашли?

   – Да. У меня… у моего нанимателя есть пара вопросов несколько… э-э-э… приватного свойства.

   – Слушаю вас, – безразлично ответил Ном.

   – Есть две особы… два целителя.

   – И?

   – Про правило трех ошибок вы ведь осведомлены?

   – Да.

   – Так вот, мой наниматель очень хочет, чтобы это правило исполнилось – в отношении обоих. И как можно скорее. Это возможно?

   – А просто задавить их где-нибудь в темном углу – не дешевле обойдётся? Наши услуги весьма накладны!

   – Мой наниматель хочет именно такого развития событий.

   – Ваше дело и ваши деньги, – пожал плечами собеседник. – Их имена? Где их можно отыскать? В пределах королевства или…?

   Легенс вздохнул. Самый рисковый момент – назвать имя. И все становится на свои места. Рискнет ли его собеседник? Если нет – его надо кончать! И зачищать всю цепочку… Трактирщика – первого, а уж всех прочих можно и после – мелкие сошки… ничего толком не знают.

   – Вот они… – на стол лег клочок бумаги. – Читать умеете?

   Собеседник кивнул, и его глаза скользнули по тексту. Секунда, другая…

   – Прочли?

   – Да…

   Клочок бумаги вспыхнул, поднесенный к свече, стоявшей на столе.

   – Итак? Беретесь?

   Имен названо не было, а бумага уже превратилась в пепел – никто ничего не слышал и уже не увидит.

   Ном задумчиво побарабанил пальцами по столу. Подтянул к себе кувшин и налил полный стакан вина.

   – Это будет нелегко…

   – Да или нет?

   – Беремся. Но это будет стоить… – и он назвал сумму.

   – Ничего себе… у вас, однако, аппетит! Мне что, на большую дорогу выходить прикажете?

   Не так страшно, мы ожидали худшего. Но сразу давать согласие нельзя!

   – Ваш заказ – вам и платить.

   – Гарантии?

   – Граф, вы нас что – за дураков считаете? Я вам письменное обязательство выдать обязан, что ли?

   – Не понял… – Легенсу стало малость не по себе – собеседник оказался слишком уж осведомлённым.

   – Мало кто способен нанять графа Легенса – одного из первых вельмож королевства. Лично я знаю только двоих возможных заказчиков. Герцога Ламара и…

   – Достаточно!

   – Хорошо.

   – Треть суммы – вперед. Остальное – по выполнении.

   – Половину.

   – Треть. После первого… э-э-э… случая – вторая треть. После второго – оставшаяся часть. Это окончательное решение. Торга – не будет.

   Ном вздохнул и налил себе ещё один стакан.

   – Договорились. Когда вы сможете заплатить?

   – А когда вы начнете?

   – Нам потребуется около месяца на подготовку… возможно, что и два…

   – Как будете готовы – дайте знать. Пришлите мне пустое письмо. Встретимся здесь и…

   – Не здесь, увы… – собеседник вздохнул. – Мне отчего-то кажется, что почтенный трактирщик не переживет этой ночи – у него слабое сердце… Даже и до вечера может не дожить…

   Посмотрев на пышущее здоровьем лицо хозяина за стойкой, Легенс кивнул.

   – Бывает… А на глаз – такой здоровяк!

   – Не он один, – согласился Ном. – Вон тот верзила, с пшеничными усами – тоже ведь не жилец… А вы не знали?

   Означенный персонаж к тому времени уже скорчился на скамье, привалившись боком к стене.

   – Наверное, съел что-нибудь несвежее? – предположил собеседник графа. – Вот и трактирщик по этому поводу распереживался… а сердце-то и не выдержало… бывает!

   – Ну, да… – рассеяно ответил советник короля, прикидывая возможные варианты развития событий.

   – И ещё вопрос – лично к вам, ваша светлость.

   – Слушаю.

   – Вы мести не боитесь?

   – А вы?

   – Нас-то ещё найти нужно… Даже и вам – и то это удалось не сразу.

   – Чьей мести? Котов? Церкви? Не смешите меня!

   – Вы прекрасно понимаете, о ком я говорю.

   – Он умер. И это всем известно.

   – Да ну? А вот до нас доходили слухи…

   – Слухи? – презрительно усмехнулся Легенс. – Вот уж не ожидал, что такие люди, как вы – и станут им верить! Да в тех местах и просто ходить – уже опасно! Сколько уже было случаев…

   – Знаю! – в голосе собеседника внезапно прорезался металл. – Не за деньги, ваша светлость – мы с вами теперь в одной лодке сидим. Но в тех самых местах видели одного… э-э-э… скажем так, человека, одетого в хорошо узнаваемые доспехи…

   – Призрака? С него, пожалуй, что и будет…

   – …которые после этого доставили епископу Гройнену. И он их опознал…

   Несколько часов спустя.

   – Так он жив?! – король резко повернулся к своему советнику, которого до этого слушал в пол-уха.

   – Достоверно это неизвестно, Ваше величество. Живым его никто не видел.

   – Но никто не видел и его мертвого тела… Что сказали церковники?

   – Отец Варшани вытаращился на меня так, будто увидел за моей спиной дьявола во плоти.

   – Ну, вот ему-то я стал бы верить в самую последнюю очередь! – отмахнулся Паппий Второй. – Нашёл у кого спрашивать – это же один из самых главных мастеров по сокрытию истины…

   – Никого из епископов в столице сейчас нет.

   – Да и поздно уже! Церковь всегда вела свою игру – не изменят они этому правилу и сейчас.

   Король уселся в кресло и подпер голову рукой.

   – Доспех… Что за доспех, ты выяснил?

   – Увы, Ваше величество, нет…

   – Плохо. Да что там – совсем фигово! Серые появляются раз в пятнадцать-двадцать лет…

   – А мальчишке – почти четырнадцать, Ваше величество…

   – Но все они – приходят извне!

   – Никто из них раньше и не женился на местных… и детей у них не было. Во всяком случае, о них никто и никогда не слышал.

   – Да уж, нам только таких детишек тут и не хватало для полного счастья! Вот что… – король выпрямился в кресле. – Где Рунный клинок?

   – В замке Ерш, надо полагать. Во всяком случае – он там был в прошлом году.

   – Это достоверно известно?

   – Ну… его видели на боку у мальчишки.

   – Граф! Это – точно тот самый клинок? Не имитация?

   – У нас нет в этом замке настолько доверенных людей, чтобы мы могли это проверить. Осмелюсь спросить – так ли это важно, Ваше величество?

   – Легенс, Легенс… – покачал головою монарх. – А ведь это оружие всегда возвращается к своему хозяину!

   – И если в замке имитация…

   – То Серый – жив! И это всё меняет!

   – Да уж… – граф вытер внезапно вспотевший лоб. – Но как это выяснить? Меч ни разу не вывозили из замка!

   – Придумай что-нибудь! Хотя… парню четырнадцать?

   – Скоро будет, Ваше величество.

   – И формально он уже может вступить в права наследования… и принести ленную присягу.

   – Его отец этого не делал – он получил лен по праву тетравленда, как взятый с бою.

   – Но сын-то – ни с кем за него не дрался? Каковы его права в таком случае?

   – Формально – если он примет графство из рук матери, которая тоже вам не присягала, как женщина, мальчишка может объявить себя вольным графом. Два независимых законных владельца – он третий. Законники его поддержат, а уж про баронов я и вовсе молчу… Им только дай повод! Да и герцог… этот тоже в стороне не останется. Любое ваше ослабление – только ему на руку.

   – Так… – Паппий задумался. – Ты думаешь, что парень откажется мне присягать?

   – Тонкий момент, Ваше величество. Он может это сделать. Особенно – как сын Серого.

   – Да?! А как он это докажет? Не то, что он его сын – а то, что к нему перешла сила отца? Отца – не матери!

   Граф сжал губы и некоторое время молчал.

   – Если он будет настаивать на своем праве третьего независимого наследника – наше дело проиграно, бароны встанут на его сторону. Просто для того, Ваше величество, чтобы ещё раз подчеркнуть свои права, как знати. А вот если он объявит себя Серым… он останется в одиночестве, дворянство не поддержит такого наследника. И даже если мальчишка не сможет этого доказать и прибегнет к первому варианту – единодушной помощи знати уже не получит. И что бы ни случилось с ним и его матерью в дальнейшем – ваше право наследования графства Мег никем не будет оспорено.

   – Значит, он не должен выбрать первый вариант! Посылай им приглашение, Легенс! От моего имени, повод придумай сам. Но парню должно исполниться четырнадцать лет именно здесь – во дворце! И заодно – мы узнаем, жив ли Серый…

   – Ложись! – мощный удар в спину бросает меня на камни. – Голову прячь!

   И, стоит мне только автоматически выполнить эту команду – как сверху что-то противно взвизгивает. По каске барабанят мелкие камешки, выбитые из скалы чужими пулями. Душман не унимается – раздосадованный внезапным исчезновением цели, он снова и снова поливает место моего падения очередями. У него там что – патронный завод? Когда-то же и они должны закончиться?

   Как угадал – автоматная трескотня неожиданно затихает. Пользуясь этим, быстро выглядываю из-за скалы – присев на колено, мой противник меняет в автомате спарку магазинов. Они у него длинные – от пулемета, вот отчего он стрелял так долго!

   Больше не будет!

   Вскидываю свое оружие.

   Видимо, он что-то успел почувствовать – в последний миг басмач бросается на камни ничком, и мои пули вспарывают воздух у него над головой.

   Но патроны у меня есть, в отличие от моего противника я не стреляю длинными очередями. И уже вторая пуля находит свою цель! Мой противник вскакивает, волчком вертится на месте и снова оседает – уже бесформенным кулем.

   Есть один!

   И тут же – второй, этот просто дуриком вылетает на мою очередь. Совсем ещё пацан… но с автоматом в руках – он тоже пришел сюда, чтобы меня убить. Извини, конечно, но в данном вопросе я тебе не помощник…

   – Молоток! – это старшина Измайлов. – Налево смотри! Неспроста этих пацанов сюда гонят, они наше внимание отвлекают! Тут толпа целая, а там что-то подозрительно тихо! Не бывает так!

   Сбоку слитно бьют автоматы моих товарищей, и я – совершенно машинально – поворачиваюсь в ту сторону.

   – Не туда! – снова кричит старшина. – Где левая рука, забыл, что ли?! Сено-солому привяжу!

   Он прав, а я, лопух эдакий, отвлекся не по делу.

   Снова смотрю на тропку.

   Их тут две – и обе сходятся в одном месте. Ну, почти в одном… между ними расстояние метров в сорок. И этот фланг нашей обороны сейчас прикрываю только я – больше просто некому.

   Нас застигли уже при возвращении.

   Рутинное патрулирование – но таким оно только кажется. Тем, кто ни разу не топтал камни этих гор подошвами своих ботинок. Некоторые топчут их китайскими кедами – их покупают у дуканщиков. Это нарушение формы – но кеды не так скользят по камням, а это порою спасает жизнь – никому ведь неохота сверзиться в обрыв метров, эдак, с сорока-пятидесяти. Согласитесь – веский повод, не правда ли?

   Я пока хожу в берцах и этому даже рад – ноги постоянно елозят по камням туда-сюда. Прочные голенища ботинок отчасти защищают от острых камешков, которых тут просто до фигища! Были бы кеды – уже не раз помянул бы их производителей недобрым матерным словом.

   Духи навалились кучей, паля из всех стволов, и нас сразу же согнали с тропы – бодаться с такой толпой было явно не по зубам. Неполное отделение с одним «ПК» – а с той стороны стволов пятьдесят… или шестьдесят. Силы – слишком уж неравные.

   Старшина скомандовал отход. Таща за собою двоих раненых, мы отступили по тропе – как раз по той, откуда сейчас выскакивают молодые духи. Вышли на этот пятачок – и здрасьте! Нас тут уже ждали – афганцы знают эти горы лучше и такую возможность предусмотрели. На выходе с пятачка стоял пулемет, подкрепленный десятком стволов. Атаковать не прокатывало никак, и мы залегли в камнях.

   Сразу стало плохо – убило одного из раненых. Потом зацепили и старшину. Не сильно, но передвигаться он уже не мог – пуля порвала связки на ноге. Ещё кого-то ранило – этого я уже не видел, только слышал крик. А может быть, и убило… не знаю. Кругом стоял грохот, стрельба… и был бы, наверное, ещё один покойник… Но он не получился – меня вовремя треснули по спине.

   Лежа в камнях, быстро меняю магазин и, пользуясь временной передышкой, дозаряжаю тот, который только что отстегнул.

   – Правильно! – снова старшина. И как это он ухитряется все замечать? Ведь ещё и по рации что-то говорит… По слухам, Наполеон умел делать сразу три дела – слабак! Куда ему до Измайлова – тот ещё стрелять как-то ухитряется и командовать… связь держать… И ведь нога уже перевязана – а я не видел, чтобы кто-то её бинтовал. Да, небось, по французу и не стреляли сразу со всех сторон – не те тогда были времена…

   Но я отвлекся.

   Тропа, по которой мы сюда пришли (точнее, прибежали), была относительно узкой и извилистой. Да, она плохо просматривалась, но идти по ней больше чем двум за раз было очень некомфортно и небезопасно – камни внизу остренькие и какие-то недобрые…

  Поэтому и держать её было относительно легко, даже такому салабону, как мне. А вот тропка в стороне… она более широкая и удобная – можно сразу целой кучей выскочить. Там и склон не так крут, можно быстро бежать.

   Но – оттуда никто не появлялся и даже не стрелял. И это отчего-то очень не нравилось старшине, он прямо глаз с той тропы не сводил! Не говоря уже про автомат…

   С прочих сторон пока тоже никто не лез, ограничиваясь заполошной стрельбой. Тоже, между прочим, аргумент – их больше. Нас, чисто статистически, могут и так всех перестрелять. Рано или поздно… Хоть одна из сотни пуль попадет – и амбец!

   Только с моей стороны изредка выскакивали какие-то очумелые (или обкуренные?) пацаны, паля в нашу сторону. Дав по три-четыре выстрела из своих винтовок, они снова прятались за камни. Не все – мне удалось подстрелить ещё одного.

   – Замануха это, Ершов… – хрипит старшина. – Ты глянь – они все с винтарями, только изредка автоматы мелькают. Зелень это… внимание на себя отвлекают… деды рядом где-то…

   Надо же!

   А я вот этого не рассмотрел!

   Правильно Измайлов говорит – зелень… это и про меня тоже! Таких простых вещей не усёк!

   С досады я слишком резко нажимаю на спуск, и очередь пролетает мимо цели – молодого парня с винтовкой. Тем не менее, напугать удалось, и он поспешно выпалив куда-то в нашу сторону, ныряет за камни.

   – Авдонин! – кричит старшина. – Сюда давай!

   Грохоча по камням коробом, подползает наш пулеметчик.

   – Чем богат? – не оборачиваясь, спрашивает Измайлов.

   – Пол-ленты… и пара пачек в сидоре…

   – Забивай. Нам сейчас твоя машинка в самый раз подойдёт. Чую я какую-то каверзу…

   Боец кивает и, сбросив вещмешок, вытряхивает из него остатки боезапаса и пустую ленту.

   А у меня продолжается странная игра в салочки с молодыми душманами. Даже и я теперь вижу, что они, всеми правдами и неправдами, отвлекают наше внимание от более широкой тропы. И это – явно неспроста. Со стороны обороняющихся здесь ведет огонь только мой автомат, остальные огрызаются позади, да и палят в другую сторону. А старшина и пулеметчик молчат, не стреляют. Их вообще – не видно и не слышно. По его приказу отдаю ему одну из своих гранат – у меня их всего две. Себе оставляю рубчатую «феньку» – она как-то внушает мне спокойствие своей тяжестью.

   Передышка (если происходящее можно вообще так назвать) не оказалась продолжительной – басмачи снова зашевелились.

   Из устья тропы вынырнуло сразу двое парней – эти уже с автоматами. И вокруг моей позиции тотчас же поднялась пыль – стреляли они часто. Хоть и неприцельно, но всё же… Пока я выцеливал одного (успешно, кстати говоря!), откуда-то вывернулось ещё двое, потом ещё…

   Словом, пришлось нырять вниз. Как раз и магазин опустел…

   А старшина не стреляет!

   Он же их одной очередью положить может, чего же тогда ждёт? Зеленый-не зеленый… вот заматереет такой пацан – тогда и разницы никакой не разглядеть. Будет стрелять да взрывать не хуже стариков!

   Но Измайлов огня не открывал.

   А любую мою попытку высунуть нос (вместе с автоматом, естественно) противник тотчас же пресекал таким огнём! Как ещё у автомата ствол не спилили…