Текст книги "Земля горит под ногами. Смерть оккупантам! (сборник)"

Автор книги: Александр Конторович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

– Это же провокация!

– Ну да. И что?! Деньги-то капают! А заодно и противникам моим укорот – не суйтесь!

– А не опасаетесь? Так ведь и заиграться недолго. Не на тех наедете…

– Оставьте! Власть не будет поддерживать военных! Принципиально, ни за что и никогда! Это – балласт, отработанный материал! Что, неужто не дошло до сих пор? Да вы все давно уже списаны! Ваше полное исчезновение – всего лишь вопрос времени! Вот и надо успеть, пока вас всех еще не закопали…

Хрясь!

Брызнули осколки зубов, и говорун полетел кубарем в угол.

Списали, говоришь? Но я-то еще жив! И не закопан пока…

Мерзюк пытается встать на ноги, лезет за отворот пиджака…

А чегой-то у нас там?

«Глок-26». Стандартная модель, такими спецслужбы вооружают. Хорошая штучка, не помешает. Ты чего, руками махать? И на курок нажать охота? Ну-ну… нажимай, если будет чем.

Вытащив из сломанных пальцев пистолет, от души пинаю упавшего на пол болтуна по ребрам. Не подохнет, но и жить ему теперь не сладко будет.

Хлопок двери!

Адвокат!

Сбег, собака!

Раз так – пора и мне.

Быстро обшариваю лежащего. Бумажник – что в нем? Документы, деньги… не помешает. Две запасные обоймы – тоже весьма в кассу. Телефон… прихватим и его, только выключу. Момент… Переворачиваю правую руку лежащего. Где у нас тут… Ага, вот и кнопочка. Пару раз мигает вспышка. Подкладываю рядом пистолетный патрон, чтобы фотоаппарат и его тоже захватил. Еще пару раз щелкнем… порядок. Да не пищи ты так! Живой же пока… А то что не совсем целый… так это издержки профессии. Был бы инженером – по рылу бы не получил. Это инженер у нас человек нужный, а политиков – как грязи, не жалко их.

– Молчи, скотина, и не мешайся! А то пристрелю!

Наверное, голос мой, в сочетании со всем прочим, звучал убедительно, и клиент затих. Вовремя!

По коридору уже грохотали шаги подбегающих. Продолжал бы скулить – я бы сразу их и не расслышал.

Ну, давайте, парни, посмотрим, на что вы способны…

Комната отдыха представляет собой прямоугольное помещение размером примерно шесть на четыре метра. Вход сюда один – дверь, расположенная почти на стыке стен. Практически вплотную к углу. Мебели мало: несколько стульев и парочка диванчиков. Пара журнальных столиков. Кулер с питьевой водой, пластиковые стаканчики. Несколько журналов и какие-то газеты. Спрятаться здесь нереально – просто негде. Коридор, который сюда ведет – длиной метров двенадцать с одним поворотом. Топот ног я слышу, стало быть, бегущие этот поворот уже преодолели.

Кого мог позвать на помощь адвокат?

Судебных приставов – кого ж еще?

А как он это сделал?

«На моего клиента напали!» – наиболее логичная фраза. Интересно, а он пистолет-то видел? Не факт… Вообще-то в здание суда оружие проносить запрещено. Так что если и видел, то клиента подставлять не станет. Или не видел? Он вообще про наличие оружия знал?

Приставы…

Сколько их сейчас прибежит?

Видел я их – крепкие ребятишки южных кровей. Накачанные – надо полагать, к драке привычные.

Стоп…

Привычные.

Ну да, в том варианте, когда бьют они.

Угу… это уже кое-что. Значит, в себе они уверены – это хорошо.

Не будем стрелять.

Пока… не будем.

С треском распахивается дверь…

Ну, с треском – это понятно почему.

Тот, что первым бежал, со всей дури в нее плечом долбанул – ожидал, что она закрыта будет. Напрасно, скажу я вам, ожидал. Как раз за пару секунд перед этим в замок социальная карта встала – вот язычок замка-то и вышел из притолоки…

А пристав этого не ожидал – вот и полетел кубарем. Напротив двери парочка стульев на полу оказалась. Уж и не знаю, как они туда попали… обронил, наверное, кто-нибудь. Нес-нес и обронил, с устатку, наверное. Вот вошедший-то на них и наткнулся.

И отправился прямиком к «безвинно пострадавшему» негодяю.

Второй пристав, увидев неудачное приземление своего коллеги, резко притормозил, и при этом на него налетел третий. В результате чего они оба, чтобы не упасть, сделали несколько шагов вперед.

И подставили мне спину.

Вы спросите – как? Ведь справа от двери стена и спрятаться там негде?

Совершенно верно – стена.

И дверь, открываясь налево, стукается об ограничитель (чтобы об стену ручкой не долбануть), открывая глазам вошедших всю комнату.

И комната эта приставам знакома – именно оттого шедший первым молодец с такой силой толкал дверь вперед. Встань я за дверью – так в лобешник бы и схлопотал. Нет там места, чтобы человеку встать.

Но дверь – в углу. А под потолком – лепной бордюрчик… Новодел, конечно, но крепкий. И при известных навыках на нем можно ненадолго зависнуть.

Вот я и завис… на несколько секунд. Староват уже для таких фокусов. Вот знаю я мастеров своего дела – они так могут часами зависать!

Пришлось прыгать. Чтобы не поломать ноги – на мягкое, пусть и относительно мягкое. А что у нас есть такого мягкого?

Человек – он все же мягче, чем паркет. Особенно когда лежит. Но до лежащего пристава далеко, и оттого сваливаюсь на стоящих. Благо что они рядышком стоят – не промажу.

Не могу сказать, что мое появление было воспринято с энтузиазмом – скорее наоборот. Тот, что третьим бежал, выразил активное неудовольствие – пришлось его рукояткой «Глока» по кумполу приласкать. Успокоился.

Второй же отлетел в сторону и с испугом смотрит на оружие в моей руке.

– Не боись, – прячу я пистолет. – Не стану я стрелять.

Правильно, вообще-то, многие говорят – не помнят люди добра. Вот и этот деятель из их числа оказался.

Чего вроде бы тебе надо?

Не пришибли и не пристрелили – есть шанс остаться живым. И даже здоровым. Так нет же! Лезет, как медведь за медом. Дубинку резиновую вытащил – она у него на боку висела.

Ну, не злодей ли?

Нет в тебе чувства благодарности.

Оно на первый взгляд вроде бы и не безнадежно – пистолет-то я убрал. А пока достану, пока стрелять соберусь – мне мозги-то и разнесут по всей комнате. Расстояние короткое, прет на меня этот деятель – только пена с зубов летит (ну, это я фигурально выражаюсь, он все-таки не конь…).

И не уйти никуда. Слева диванчик у стены стоит, а справа дверь открытая мне путь в коридор закрывает. Ко мне-то она самым неудобным образом расположена – что твой забор. Шаг назад – и я у стены, дальше отступать некуда. Можно идти только вперед, и пристав это понимает. Глаза у него аж огнем довольным загорелись – чует, злодей, будущие почести.

А как же?

В одиночку (первый-то еще не встал, плохо ему) задержать вооруженного преступника – это, знаете ли, многого стоит. В том числе и денег. И государство отвалит, да и Погонин в долгу не останется.

И так эти будущие почести глаза ему застили, что по сторонам бедолага не смотрел. А напрасно…

Все учел, обо всем подумал – а вот про дверь-то и позабыл! Ну да, она ему сейчас вроде как союзник – проход мне закрывает. Вот и не смотрит пристав на нее.

Хрясь!

И врубается лбом в торец.

Забыл, что дверь еще и открывать-закрывать можно?

Я вот – не забыл.

Подбираю с пола упавшую резиновую дубинку и со всей дури луплю ею по затылку всех приставов. Нет у вас, парни, благородства, и благодарности вы не знаете.

Чего же это ради, спросят некоторые, я тут комедию ломал, отчего не стрелял?

Шум мне не нужен.

Поскольку эти ребятишки – драчуны знатные, то они, увидев возможность меня по стенке размазать, обязательно это сделать попробуют. И орать не станут: западло, мужчина должен сам все делать. Именно это-то мне и надобно. А что касаемо нечестной манеры бой вести… так с волками жить – по-волчьи выть! Их, вообще-то, трое было, ежели кто запамятовал!

Ладно, посмотрим, что у этих ребят есть. Наручники? Самое то – для них же и пригодятся. Телефоны? Это уже мне. Газовые баллончики? Ну… разве что один прихвачу. Тазер. Во, это то, что нужно. И картриджи запасные. Мелочовка всякая… Посмотрим.

Адвокат отыскался недалеко – за поворотом сидел, результатов ожидаючи. Ну да, как я и предполагал…

– Заложил?

– Я клиента защищаю. Именно от вас.

– А в сумке у тебя что?

– Планшет. Не мой – Погонина.

– Давай сюда. Ему без надобности более, когда еще очухается…

– Он жив?

– Живехонек, только обосрался со страху. Ну, и в больнице поваляется немного. Ему полезно, поменьше поорет – подольше проживет. Может быть…

Загоняю адвоката в комнату и пристегиваю к приставам. Отбираю телефон и выкидываю его подальше в коридор. А смелый мужик, однако! Не сбег… Поэтому в лоб его не бью – заслужил!

– Тихо сиди. А то… я ведь и вернуться могу.

– Хорошо.

Закрываю дверь и загоняю под нее дубинку. По крайней мере, адвокат сам, да еще волоча за собой целую кучу-малу, ее точно не вытащит. А Погонина можно не опасаться – нечем ему дубинку хватать, пусть сначала пальцы вылечит.

Теперь у меня одно дело осталось – судью навестить.

Занимает меня вопрос один – есть ли у нас вообще правосудие? Или как? И кому этот вопрос задать, если не судье?

Якобы отправившийся думать над приговором, судья был занят важным делом – обедал.

– Не помешаю? – осторожно прикрываю за собой дверь.

Судья чуть не поперхнулся, и рука его метнулась к кнопке звонка – она у него около стола пришпандорена. Но, увидев пистолетный ствол, руками его честь всплеснула – от удивления, наверное. Да так они (руки то есть) в этом положении и остались.

– Да вы перекусывайте, чего уж там… Я только ножницы у вас позаимствую.

Обрезаю провода, ведущие к кнопке. Заодно и телефонам обрезаю хвосты. А вот мобильник судьи (новенький такой, должно быть, денег немалых стоит…) по нечаянности на пол уронил… Бывает. Надеюсь, судья не в обиде на это будет… нехорошо с такими людьми отношения портить.

– А что вы, ваша честь, не обедаете? Я никуда не тороплюсь, подожду…

Он отрицательно мотает головой – пропал аппетит.

– Не хотите? Ну… вам виднее. Как, кстати, мой приговор? Написали уже?

Приговор уже лежит на столе. Подписан, ясное дело.

– И что ж у нас там такое? Штраф? Триста тысяч рублей? Это за дружеский разговор-то? Однако…

Судья судорожно сглатывает. Чует его пятая точка что-то нехорошее…

– А вы не ошиблись, ваша честь? Что-то я позабыл, когда это разговор двух людей вдруг агитацией стал и митингом? Да еще и внутри здания. И вы не помните? Надо же… Какая странная штука – память человеческая!

– Э-э-э…

– Нет, господин Погонин возражать не станет, не до того ему сейчас. Что? Да жив он, жив, что уж вы так на меня смотрите. Я же не людоед и не изверг какой!

– А…

– Вам сверху предписали такой приговор вынести, так, что ли?

Он кивает.

– Ай-ай-ай… как это с вашей совестью обошлись нехорошо! А про внутренние убеждения – так и вовсе не подумали.

Судья согласен. Он готов сейчас согласиться абсолютно со всем.

– Я, ваша честь, очень надеюсь на то, что ваша совесть возобладает над указаниями руководства. Ведь так?

– Эм-м-м…

– Иначе, ваша честь, я вернусь – будем лечить вашу совесть! Говорят, свинцовые пилюли в этом деле хорошо помогают, не слыхали? Нельзя такую болезнь запускать, особенно судьям. Что-то многовато стало в последнее время таких вот «странных» приговоров, не находите? Не иначе, многие судьи больны…

Снова кивок.

– Вот и славно. Пойду сообщу эту весть господину Погонину. Надеюсь, это не сильно разобьет его сердце…

Выдержка из сводки происшествий

… апреля 20… года в 14.35, во время перерыва в судебном заседании, подсудимый Волин М. П., воспользовавшись имевшимся у него огнестрельным оружием, произвел неожиданное нападение на истца – г-на Погонина П. А. Нанеся ему телесные повреждения средней тяжести, завладел его личным имуществом, деньгами и документами.

При попытке судебных приставов пресечь противоправные деяния, Волин, угрожая им оружием, нанес побои судебным приставам Ломинадзе А. Г., Магасову И. М. и Хамзаеву Т. Р., заковал их в наручники, после чего похитил служебное имущество и личные вещи. Угрожая оружием адвокату потерпевшего Погонина П. А., пристегнул его к приставам и запер в комнате отдыха участников процесса.

После этого, реализуя свой преступный умысел, проник в кабинет судьи окружного суда – Мосейчука В. В. и, угрожая ему оружием, похитил личные вещи судьи.

Принятыми мерами задержать Волина М. П. по горячим следам не удалось.

В местах возможного появления преступника выставлены засады, патрульные наряды получили описание и фотографии Волина М. П. и проинструктированы на его розыск. Фотография преступника размножена и вместе с приметами передана во все экипажи и на посты.

При задержании предписано соблюдать осторожность – преступник вооружен.

– Да что вы говорите?! – судья возмущенно фыркнул и откинулся на спинку кресла. – Как это так – получили сигнал о нападении и не смогли задержать одного разбойника? А что в таком случае делают у нас в суде аж четверо ваших сотрудников? Зачем устанавливают в кабинетах кнопки экстренного вызова полиции?

И он возмущенно ткнул пальцем в лежащий на столе брелок.

– За каким рожном я таскаю с собою эту штуку? Для самоуспокоения?

Начальник криминальной полиции округа виновато развел руками. На его лице присутствовало отдающее подобострастием выражение самого глубокого раскаяния.

– Ваша честь! Это не обычный бандит – бывший спецназовец! Человек тренированный и хорошо подготовленный! Наверняка он просто не пошел стандартным путем – выскочил прямо со второго этажа. Там, где его никто и не ждал… Предполагалось, что он, как и все нормальные люди, пойдет через двери…

– Да? А назад он таким макаром не запрыгнет?

– Ваша честь! Он все-таки бандит, а не сумасшедший! Лезть в улей, полный рассерженных пчел… Это совсем надо мозги пропить! А уж Волин-то точно не алкаш!

– И с чего вы это взяли? – недоверчиво спросил судья.

– Незадолго перед получением повестки в суд он продал квартиру, снял со счета деньги и тщательно уничтожил все что хоть каким-либо образом могло помочь нам при его розыске.

– Продал? То есть, вы хотите сказать, что его действия были обдуманными? Продать квартиру – дело не быстрое!

– Вероятнее всего, он предполагал такое развитие событий. Наверняка уже и путь отхода продумал. Мы напрасно ищем его в Москве – он уже далеко. А квартиру он не продавал – взял деньги под ее залог. Здесь все чисто – мы специально проверяли.

– Да? Ну хоть что-то приятное вы мне сказали… – облегченно вздохнул Мосейчук. – А то я уж и работать-то не могу спокойно! Аж руки дрожат!

«Пить тебе меньше надобно, – думал полицейский, шагая по коридору, – тогда и тремор перестанет колотить…»

Выпроводив начальника отдела, Мосейчук вызвал секретаршу и продиктовал ей несколько документов. Письмо в ГУВД, содержащее критику действий полиции в данном случае. Письмо к председателю городского суда с требованием личной охраны. Приговор по делу Погонина он диктовал с особенным душевным подъемом, даже голос срывался от возмущения.

Понятное дело, что штрафом здесь не ограничилось. Он не только вырос до полумиллиона рублей – судья влепил мне полгода тюрьмы. За неуважение к суду.

Ай да судья!

Вот ведь скотина-то!

Я ж ему, собаке такой, поверил. Какой он убедительный был…

Слушая по телефону его возмущенный голос, только головою качаю. Вот и верь после этого людям!

Уходя из кабинета, я засунул один из «конфискованных» телефонов за шкаф. Мосейчук, привязанный к креслу, смотрел в окно печальным взглядом и заметить этого не мог. Предварительно настроив телефон на автоподнятие трубки, выставляю на нем бесшумный режим. Теперь можно слушать все, что происходит в кабинете. Пока не сядет аккумулятор телефона. Но он заряжен почти полностью и дня три продержится точно. Разумеется – не подряд, а если звонить на него время от времени. Что я и делаю.

Возможные меры полиции просчитаны заранее. Ничего удивительного – это стандартная процедура. Так они поступают всегда. Не страшно, пройдет дня три, и все успокоятся. Решат, что злодей уже сделал ноги, и со спокойной совестью спихнут это дело в регионы. Разумеется, ориентировки дали туда уже и сейчас, но вот в Москве-то меня искать точно больше не станут.

А зря, между прочим!

Являясь в суд, никаких иллюзий я уже не строил – Лысенков мне подробно все растолковал и даже приблизительный приговор назвал. Предположил, кстати говоря, что штрафом могут и не ограничиться. Погонин вполне способен спровоцировать во время заседания какую-нибудь гадость. И схлопотать в рыло. А я мог таким образом заработать срок.

– Неужто он свою морду подставит? – удивлялся я, слушая адвоката.

– Да запросто! Он уже так делал. Причем – не единожды. Пресса поднимала вой, превознося страдания несчастного, а его «обидчики» получали реальные срока. Правда, в суде он этого раньше не делал, но может – от него всего приходится ожидать. Тем более что максимального штрафа в твоем случае припаять не могут, а это его не устроит. Минимальная сумма, которую он получает в подобных ситуациях, – пятьсот тысяч. Ему ж еще и с судьей делиться надо…

– Так и он в доле?

– А что ж в этом необычного? Налаженный бизнес… Эти гаврики давно уже успешно доят «экстремистов».

– И ничего не боятся?

– А чего? Что здесь можно доказать?

Поэтому в суд я приходил трижды. Разумеется, меня досматривали на входе – с этим тут строго. Но ничего противозаконного не нашли. Ну, тащит с собою человек спальный мешок и консервы – и что? Не динамит же несет? Может быть, он в турпоход собрался? Сразу же после визита в суд – не всех же туда вошедших в наручниках выводят? В другой, так сказать, поход…

А я себе лежку делал. Именно здесь – в суде. Тут всяких технических помещений много. И не во все народ постоянно заглядывает. Вот в котельную, по теплому времени бездействующую, точно никто не заходит. Незачем, на улице тепло и сухо.

В первый раз я просто прошелся по зданию, выбирая место возможного укрытия. Чтобы там не было камер, сигнализации и замки имелись не слишком уж серьезные. Таких мест нашлось три. По здравому размышлению, выбираю именно котельную – у нее запасной выход на улицу есть. Не шибко комфортный, но для меня подойдет. Угольную пыль и отряхнуть можно. А вот приставы, охраняющие здание, в люк для погрузки угля точно не залезают – можно засвиниться, а им это не к лицу.

Во второй визит притаскиваю туда припасы.

И теперь сижу даже с некоторым комфортом. Вода есть, а кипятильник я прихватил. Сижу и слушаю по телефону словоизлияния судьи.

– Вы как хотите, Павел Андреевич, но в данной ситуации вы выпустили все из-под контроля!

– …

– Не знаю! Это уж ваши проблемы, уважаемый! Мы так не договаривались!

– …

– Я и так делаю все возможное! Поймите: случай хоть и не рядовой, однако же государственной важности не представляет. Ну и что, что в больнице? Первый раз, что ли, между нами-то говоря? Осмотрительнее надо быть, уважаемый!

Ох, не слышу я его собеседника! А жаль…

– Нет, Павел Андреевич, не надо меня пугать вашими связями! Не только у вас они есть! Вам-то уже ничего не грозит – в больницу этот тип не полезет. Хотел бы он вас убить – так здесь это бы и сделал. А я – на виду! И приговор выношу тоже я!

– …

– Двести тысяч! Согласитесь, в данной ситуации сумма вполне оправданная?

– …

– Ну, и славно! Да, как обычно. Выздоравливайте там, не залеживайтесь…

Судья бросает телефонную трубку на стол. Возмущенно фыркает:

– Нет, ну каков мерзавец-то?

А ты, дядя, этого раньше не знал?

Нажимаю кнопку на телефоне – останавливаю запись. Да, сколько нам открытий чудных на этой ниве сделать предстоит…

Наступил вечер. Понемногу стихла активность в здании суда, прекратилась беготня по коридорам, и замолкли голоса. Ночь… Только дежурные полицейские сейчас остались в большом старом здании. Сложенное из крепкого красного кирпича, оно еще помнило советскую власть. Тогда здесь находилось какое-то партийное учреждение, следствием чего и явилась вот эта котельная. Давно не использовавшаяся по прямому назначению, она тем не менее все эти годы содержалась в порядке. Наверное, и сейчас сюда изредка заглядывали специалисты теплосети. Не думаю, однако, что они здесь что-то действительно ремонтировали. Разве что подкрашивали старый котел. Все, кто хоть что-то знал об этом месте, уже давно не воспринимали его всерьез. И зря…

Дежурные полицейские меняются в десять часов. Судья приезжает через час после этого. Как раз охрана успевает сделать обход здания и проверить дальние его уголки. Заглянут ли они завтра в котельную? Раньше – не заглядывали. Так раньше тут никого и не били. В смысле – не были те, кому это не положено, то есть обвиняемые.

Так или иначе – а поспать надо. Согреть утром воду и побриться.

* * *

– Господин полковник? Разрешите?

Заместитель начальника уголовного розыска оторвал взгляд от бумаг и с неудовольствием посмотрел на вошедшего. Старший лейтенант Демиденко, один из оперов, работающих сейчас по делу Волина.

– Чего вам, старший лейтенант?

– Тут такое дело, господин полковник… Нам из техотдела позвонили.

– Ну? И что с того?

– У нас в ориентировке перечислялись похищенные у сотрудников суда вещи… так там числилось несколько мобильных телефонов. Мы их сразу же на контроль поставили.

– Помню.

– Сотрудники техотдела говорят, что один из них сегодня выходил в эфир!

– Где?

– По пеленгу – в здании суда!

– Кому звонил? И как долго продолжался разговор?

– Несколько раз звонил на один и тот же номер. Принадлежность не установлена, в базе данных его нет. IMEI аппарата тоже неизвестен.

– Продолжительность разговоров?

– По-разному. От пяти до двадцати минут.

– А где находился второй абонент?

– Там же. В здании суда или рядом. На той же улице.

– Чей телефон выходил в эфир?

– Адвоката потерпевшего Зай Виктора Иосифовича.

– Адвокат?

– Да, господин полковник.

– И, должно быть, дорогой аппарат-то…

– «Нокия», последняя модель.

– Ну, что ж… Где этот Зай сегодня был?

– Приезжал в суд. Как долго там был, сказать трудно. Но… раз жалобу подавал да заявление от имени своего клиента писал – часа полтора-два он там точно потерял.

– Жаловался-то он на что?

– На приставов, мол, клиента не защитили. Охраны вооруженной своему клиенту требовал – теперь, говорит, он ценный свидетель, и государство должно его охранять! За государственный счет! Чтобы если что-то валить Волина сразу. У клиента сильное сотрясение мозга и многочисленные переломы костей рук и ног. Да пара ребер… Еще одной встречи с Волиным он точно не перенесет.

– А еще говорят – в полиции жестокие люди работают… – проворчал под нос полковник. – Иосифович?

– Так точно, товарищ полковник!

– Ну, что ж… умный мужик, ценю. Заметь, старший лейтенант, ему одному по рылу не дали! Он, надо думать, свои выводы сделал из того. Прикинулся ограбленным – мол, и меня тоже обчистили. Отвел от себя подозрения в сговоре с нападавшим, молодец! Но телефон дорогой пожалел…

– И что теперь делать, господин полковник?

– Закажи распечатку звонков. Если он куда-то домой звонил, я его этим материалом припру к стенке. («И будет еще один „обязанный“ адвокат», – мелькнула в голове полковника мысль.)

– Ясно, господин полковник, завтра же и напишу рапорт.

– Все? Ничего больше нет?

– Нет. Разрешите идти?

– Действуй…

Вот и утро наступило…

Забегали по коридорам служивые люди, ожила и проснулась кривосудная механика. Я не хочу сказать, что вся наша судебная система прогнила окончательно – это не так. Есть и здесь честные и неподкупные судьи. Немного – но есть. Но даже один такой вон мерзюк, типа Мосейчука, перевешивает два-три десятка честных судей. Просто потому, что именно на этом примере и формируется отрицательное мнение о наших судах. А ведь сюда люди с последней надеждой идут… Нельзя здесь человеку с нечистой совестью работать.

Приоткрываю люк и подпираю его деревяшкой. Обвязываю свои вещи веревкой и просовываю ее кончик на улицу. Не так, чтобы совсем заметно, всего на пару-тройку сантиметров. Я-то знаю, что искать – отыщу.

Накинув синий халат, беру в руку ведро и пластиковый мешок. Типа – уборщик по делам идет. Они тут именно так и одеваются, так что сразу не разберут.

Первый этаж, второй – никакого усиления охраны не видно. Понятное дело, по стандартной схеме охраняют входные двери. Шаблон… как всегда.

Вот пошли судейские кабинеты. Задерживаюсь и опорожняю мусорную корзину, вываливая ее содержимое в пластиковый мешок. Сразу становлюсь похожим на настоящего уборщика.

Кабинет Мосейчука… Оставляю его за спиной, обождем пока… Ага, а вот и доска объявлений. Так, что там у него сегодня? Одно заседание – в четыре часа. Отлично, значит, пара-тройка часов у меня есть.

Секретарь ничего сообразить не успевает – отправляю его в глубокий нокаут. Дубинкой – она в мешке лежит. Не жалко. Хоть и молодой парень, а негодяю помогает. И наверняка о его делишках осведомлен. Что из него вырастет? Если вырастет…

Прихватив из шкафа литровую бутылку с минералкой, распахиваю дверь к судье.

Вообще-то пластиковая бутылка с водой – тот еще снаряд! Если знать, как ее бросать.

Я – знаю.

Сбитый с ног, Мосейчук летит на пол. А где у него брелок?

Вот он.

Кладу на стол.

А кроме брелка у судьи есть еще и пистолет. «Смит-и-Вессон» – хорошая машинка, как раз для скрытого ношения.

Так, компьютер у него включен. Отлично!

То, что надо.

А пока судье лапки свяжем. И секретарю тоже. Хрен его знает – а ну как очухается?

Присаживаюсь к компьютеру. Ну, писатель из меня не очень, так для этого и другие люди есть, подправят, если надо. Щелкаю клавишами, набирая текст.

Заходим в Сеть, так… телефончик подключаем… пошло. Отлично, а я пока справочник порою…

Где тут у нас телекомпании?

Вот они.

Встречалась мне одна фамилия… их еще «разгребателями грязи» называют. Запомнил я одного типа – он иногда по телевизору мелькал.

Гудок.

– Алло? – мелодичный женский голос.

– Девушка, мне бы Огнева услышать? Есть тут такой?

– Имеется.

– Дайте ему в ухо, чтобы слышно было.

– ???

– Ну, в смысле, трубку телефонную ему дайте.

– Минуточку…

Цокот каблучков – пошла искать. Наверное, красивая девушка. Стройная и гибкая… Посидеть бы с такой за чашкой чая…

– Да?

– Жан?

– Я. А кто это?

– Потом. Репортаж эксклюзивный дать хочешь?

– О чем?

– Да есть тут случай… сейчас убийство одно расследуют. Интересно?

– Ваши условия? Гонорар?

– Себе оставь – не помешает. Деньги у нас есть. Условие одно – без купюр. Иначе все будет выложено в Интернете. Оно все равно там будет выложено, но – днем позже. А тебе больше не позвоню – потеряешь шанс стать знаменитостью. Устраивает?

– М-м-м… да!

– Отлично. Тогда запоминай – буду тебе изредка сообщать о разных делах. С такими же материалами. Условия – те же. Телефон у тебя есть? Такой, чтобы никто не знал?

– Левый?

– Можно и правый. Только чтобы ни одна душа о нем не ведала. В компанию больше не позвоню – только на него.

– Записывайте, – журналист диктует номер.

– Принято. Комп у тебя под рукой?

– Рядом.

– Почту свою давай.

Парень называет несколько букв и цифр.

– Держи проверочный. Принял?

– Нет пока… Ага, есть!

– Держи основной материал. Там еще звуковой файл прикреплен, послушай его. Можешь сразу в эфир и запускать.

Вечерний выпуск новостей

Пресс-конференция начальника отдела общественных связей ГУВД г. Москвы, подполковника полиции Маргулиса И. Я.

Прямой эфир.

– Иосиф Яковлевич, у моего коллеги имеется к вам вопрос! – ведущий повернулся к залу и сделал приглашающий жест рукой.

– Ну, что ж, в завершение нашей встречи, отчего бы и не ответить? – полицейский пожал плечами. – Слушаю вас.

– Жан Огнев, передача «Увеличительное стекло»! – встал со своего места молодой парень. – Господин подполковник, сегодня вся общественность была взбудоражена слухами о самоубийстве судьи окружного суда Юго-Восточного округа господина Мосейчука. Можете ли вы что-нибудь об этом рассказать?

– Да, это печальное событие имело место. Мы работаем над этим.

– И все?

– Следствие только началось. Пока еще рано говорить о результатах…

– Да?

– А у вас что, есть какие-то соображения по данному вопросу? – слегка поморщился полицейский.

– Есть! – Парень вытащил из своего рюкзачка кипу листов бумаги. Протянул их своим соседям: – Дальше передайте и господину Маргулису обязательно в руки!

– Что это? – приподнял бровь полицейский. Ему было душно, пресс-конференция шла уже около часа, и все это время он парился под яркими лучами софитов.

– Это стенограмма телефонного разговора покойного судьи и неизвестного абонента. Впрочем, его личность была легко установлена. Это некий Погонин Павел Андреевич – политик весьма своеобразного пошиба. Регулярный участник всевозможных скандалов и частый гость данного суда. Только за последний год господин Погонин трижды судился с различными оскорбителями. И каждый раз выигрывал дело, получая приличные суммы денег в виде компенсации.

– Ну, и что? – пожал плечами подполковник. – Политики – частые гости в суде.

– Но он ни разу не проиграл!

– Хорошая подготовка материала… Нашим следователям стоило бы у него поучиться!

– Очень интересное заявление, господин подполковник! Особенно – в свете данного разговора!

– И что же там такое?

Передаваемые по рукам бумаги еще не добрались до стола ведущего.

– В двух словах: судья состоял в сговоре с данным политиком, получая свой процент от суммы каждого возмещения.

– Ерунда!

– Вот копия записи телефонного разговора! – из рюкзачка появилась стопка компакт-дисков. Окружающие журналисты повскакивали с мест и ринулись к Огневу.

Маргулис судорожно сглотнул – дело начало приобретать нежелательный размах.

– Но и это еще не все! – вскочил на кресло Жан.

Телекамеры развернулись, и теперь все операторы показывали только его.

– У нас есть сведения, что судья не покончил жизнь самоубийством! Он был повешен!

Вовремя повернувший камеру оператор успел заснять спину быстро удаляющегося подполковника. За столом сидел растерянный ведущий, нервно вертевший в руках бесполезный микрофон. Закладная на дом… кредит на новый автомобиль… Все это теперь предстояло выплачивать самому…

Телефонограмма

Придавая особое значение розыску скрывшегося от суда и следствия подозреваемого Волина Михаила Петровича, 19… г.р., предлагаю в кратчайший срок организовать тщательную проверку возможных мест его появления. Список их разослан во все городские и районные управления внутренних дел. О ходе розыска и обо всех полученных в ходе этого мероприятия сведениях докладывать ежедневно, не позднее 20 часов.

Под личную ответственность начальников УВД, обеспечить должной охраной всех лиц, задействованных в отправлении правосудия.

Установить тщательный контроль за лицами, посещающими суды по личным делам. Проверить технический персонал судов на предмет их возможного содействия противоправным элементам.

Обеспечить оперативное взаимодействие с силами международного корпуса по поддержанию правопорядка. Своевременно предоставлять им необходимую оперативно-розыскную информацию.

Заместитель министра внутренних дел РФ генерал-лейтенант полиции Якушев П. В.

«Секретно»