Текст книги "Сонеты 65, 58, 59 Уильям Шекспир, — лит. перевод Свами Ранинанда"
Автор книги: Александр Комаров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Именно, тогда концептуальная основа начинала отличать материальное от нематериального, субъект от объекта. (Sawday, Jonathan (1996). «The Body Emblazoned: Dissection and the Human Body in Renaissance Culture». New York: Routledge; p. 20. ISBN 9780415157193).
Эту идею обычно называют «конфликтом души или разума с телесной оболочкой». Шекспир не является исключением в условиях подобной идеологии культуры и нравов. На самом деле, его творчество отражает внутренний мир тела, который менялся с новыми открытиями в науке и искусстве. По словам Шенфельдта: «By urging a particular organic account of inwardness and individuality, Galenic medical theory gave poets a language of inner emotion… composed of the very stuff of being. The texts we will be examining (including Shakespeare's sonnets) emerge from a historical moment when the «scientific» language of analysis had not yet been separated from the sensory language of experience», «Настаивая на особом органическом подходе к внутреннему миру и индивидуальности, медицинская теория Галена дала поэтам язык внутренних эмоций… состоящий из самой сути бытия. Тексты, которые мы будем рассматривать (включая сонеты Шекспира), возникли в тот исторический момент, когда «научный» язык анализа, по-прежнему, не был отделён от чувственного языка опыта». (Schoenfeldt, Michael C. (2000). «Bodies and Selves in Early Modern England: Physiology and Inwardness in Spenser, Shakespeare, Herbert, and Milton». Cambridge Studies in Renaissance Literature and Culture. Cambridge; p. 8. Cambridge University Press. ISBN 9780521630733).
Краткая справка от автора эссе.
Гален (рим. имя Claudius Gnlenus;129, Пергам – 199, Рим) – древнеримский медик, хирург и философ греческого происхождения. Гален внёс весомый вклад в понимание многих научных дисциплин, включая анатомию, физиологию, патологию, фармакологию и неврологию, а также философию и логику.
Медицинская теория Галена основывается на двух главных принципах: гуморальная теория (учение о четырех жидкостях организма) и системное представление о теле человека (мозг, сердце и печень как основные органы трех систем). Он также разработал систему лекарственных препаратов, основанную на экстрактах из растений, животных и минералов, и усовершенствовал методику диагностики, включая изучение пульса. Теория Галена оказала огромное влияние на европейскую медицину на протяжении более двух тысяч лет, а его идеи о балансе жидкостей и целесообразности строения тела до сих пор находят отражение в культуре.
Аллюзия на библейскую тему, Книги Екклесиаст, глава 1, стих 9 (Bible, Ecclesiastes, Chapter 1, verse 9) в строках 13—14 сонета 59.
Большая часть сонета, по-видимому, посвящена спорам о том, какой стиль лучше – старый или новый. На самом деле, первые строки, в которых говорится, что «If there be nothing new, but that which is Hath been before…», «Если не будет ничего нового, кроме того, что было прежде...», напоминает аналогичный отрывок из Библии, книги Екклесиаст, глава 1, стих 9 (Bible, Ecclesiastes, Chapter 1, verse 9): «The thing that hath been is that which shall be; and that which hath been done is that which shall be done; and there is no new thing under the sun», «Что было, то и будет; и что было, то и будет». что было, то и будет, и нет ничего нового под солнцем.
Повествующий бард как будто вопрошает, – «превзошли ли мы, прекрасный юноша своих античных собратьев по перу, или же мы отстали от их поэтического наследия?». Всё это обобщённо вошло в содержании строк 11—12 сонета 59:
«Whether we are mended, or where better they,
Or whether revolution be the same».
«Будь теми, что исправлены ли мы, иль, где их лучше,
Либо будем мы теми, чей оборот остался бы таким же».
В конце концов, повествующий поэт пришёл к выводу, что даже если юноша и не превзошёл своих предшественников, он все равно, безусловно, красивее, чем, по крайней мере, некоторые из тех, кто был до него, о чем повествующий изложил в строках 13 и 14: «O, sure I am, the wits of former days / To subjects worse have given admiring praise», «О, конечно, Я уверен, это так, что остроумием прежних дне / Воздавалась восхищённая похвала субъектам куда хуже».
– Так откуда, была взята изначально крылатая фраза: – «Нет ничего нового под Солнцем и Луной».
Изначально, верная фраза, такая: «Nothing new under the sun», «Ничто не ново под солнцем» изначально берёт начало из Книги Екклесиаста Ветхого Завета Библии. Точный текст в Синодальном переводе Библии (Екклесиаст 1: 9) звучит так: «What has been is what will be, and what has been done is what will be done, and there is nothing new under the sun», «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем». Автором Книги Екклесиаста Ветхого Завета Библии традиционно считался царь Соломон (на арамейском – Шильшом).
Смысл изречения в том, что жизнь циклична, человеческая природа неизменна, и все события в истории повторяются. На латыни это крылатое выражение звучит как: «Nihil sub sole novum», «Нет ничего нового под солнцем». Эта мысль необычайно точно выражает идею цикличности Природы, вселенной и всего мироздания в целом, а также повторяемости человеческого опыта, подчёркивая, что все события, какими бы новыми ни были, но оказывается, что точно такие происходили ранее, в далёком прошлом.
Характерно, что добавление «луны» или замена «солнца» на «луну» в русской культуре произошло, лишь благодаря известному историку и литератору Николаю Карамзину. В 1797 году он написал стихотворение «Опытная Соломонова мудрость, или Выбранные мысли из Екклесиаста», где переложил исходный библейский текст в рифму, так: «Ничто не ново под луною: что есть, то было, будет вовек. И прежде кровь лилась рекою, И прежде плакал человек...». Тем не менее, благодаря Карамзину, его адаптированный вариант текста: «ничто не ново под луною» стал так же популярен, как и библейский оригинал.
Формальный подход при исследованиях современными критиками, выраженный в полном игнорировании слов-символов с заглавной, согласно тексту оригинала Quarto 1609 года.
Хочу заострить внимание, что чисто формальный подход современных критиков при рассмотрении правок, изменяющих авторский замысел и направленных на «исправление ошибок» оригинального текста Quarto 1609 года сонетов Шекспира многочисленными редакторами предыдущих изданий разных периодов времени. Изменения подверглись знаки препинания, а также авторские примечания, выделенные в скобки в рабочем пространстве текста сонетов, что можно увидеть при сравнении современных текстов сонетов, опубликованных в Википедии с текстами оригинального сборника сонетов Quarto 1609 года.
Как ни странно, но в оригинальном тексте строка 6 сонета 59 выглядела, так: «Even of five hundred courses of the Sunne», «Даже у пятисот направлений курса Солнечного». Слово «Sunne» сонета 59, будучи словом символом, являлось помимо всего прочего «идентификационным маркером», связывающим сонет 59 с сонетом 35. столь очевидную связь невозможно было не заметить. Невзирая на это современные критики, представляющие официальную науку, и здесь проигнорировали, продолжив стратегию формального подхода при исследовании сонетов Шекспира, принятую первоначально.
(Примечание от автора эссе: обратившись непосредственно к читателю, исследующему сонеты, как неотъемлемую часть творческого наследия Уильяма Шекспира, рекомендую обратить особое внимание на стилистику и знаки препинания сонетов первого издания Quarto 1609 года, и также факсимильного издания 1898 года под редакцией Сидни Ли. Ввиду того, что они являлись главными объектами исследования данного эссе, включая предыдущие ранее написанные, в контексте которых внимание было заострено исключительно на стилистке слов-символов, выделенных с заглавной буквы, либо курсивом и знаках препинания, а также ремарках, включающих авторские примечания в скобки на рабочем пространстве текста сонетов оригинала).
Даже сейчас, когда уже накоплен достаточный запас артефактов, современным критикам трудно согласиться с тем фактом, что их научные диссертации, в действительности, не релевантные, в чём им необходимо набраться смелости и публично признать, чтобы в конце концов сменить научную парадигму с последующим переосмыслением «Шекспировского вопроса».
– Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
Original text by William Shakespeare Sonnet 35, 1—4
This text is distributed for nonprofit and educational use only.
«No more bee greeu'd at that which thou hast done,
Roses have thorns, and silver fountains mud,
Clouds and eclipses stain both 'Moon and Sunny,
And loathsome canker Hues in sweetest bud» (35, 1-4).
William Shakespeare Sonnet 35, 1—4.
«Не буду более скорбеть от того, что ты стал (такой),
Розы имеют шипы, и серебряные фонтаны – в грязи,
Облака и затмения испачкали обоих: Луну, и Солнечного (оной),
И мерзкой червоточины оттенками на сладчайшей завязи» (35, 1-4).
Уильям Шекспир сонет 35, 1—4.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 12.12.2022).
(Примечание: исследователям творчества великого драматурга не следует путать характерные для «елизаветинской» эпохи особенности авторского почерка в написании Шекспиром сокращений слов, например, глагола «greeu'd», как более ранней версии написания современного глагола «grieve», означающего «скорбеть» или «горевать». Например: «No more bee («greeu'd» = «grieve») at that which thou hast done» (35, 1) Quarto 1609).
Рассуждая об тематической направленности группы сонетов 33—35, могу лишь отметить, что сонеты входящие в эту группы по сути являлись полноценной «chronicle of deep emotions», «хроникой глубинных эмоций» самого автора сонетов, где Шекспир в полную меру показал себя не только как Поэт, но и как утончённо мыслящий – Философ.
«Возвращая фокус внимания на неординарный стиль написания группы сонетов 33—35, который вызвал у меня нескрываемый интерес не только созданным автором литературным образом «sensual fault», «чувственной вины». Впрочем, образ «loathsome canker», «мерзкой червоточины» в строке 4 сонета 35 при внимательном прочтении оказался одним из ключевых в данной группе сонетов наряду с образом «sensual fault», «чувственной вины». Именно благодаря, этому образу слова-символы с заглавной буквы «Moon and Sunny» строки 3 сонета 35 текста оригинала Quarto 1609 года служили в качестве идентификационных маркеров. Таким образом, предоставляя мне подсказку на псевдонимы в литературных кругах обеих конкретных персон, близких людей из окружения поэта и драматурга, скрытые автором в контексте сонета 35 под образами «Moon and Sunny», «Луны и Солнечного». Отталкиваясь от образа «sensual fault», «чувственной вины», где была отображена тщательно скрытая связь, указывающая на автора сонетов, но лишь при расшифровке подстрочника интуиция указала мне на бросающуюся в глаза кровную связь «связь трёх персон», зашифрованную при помощи слов-символов «шекспировского» языка иносказания» 2024 © Свами Ранинанда.
Необычайно убедительные аргументы изложил в своих очерках Критик Карл Д. Аткинс (Carl D. Atkins), обсуждая сонет 35, где он утверждал, что читатели неверно истолковывают тип любви, изображённый в сонетах, как несущий гомосексуальный характер. Вопреки уставившихся в среде современных критиков утверждений он выразил свою позиция следующим образом, что мы должны взглянуть на это глазами, учитывающими представления о любви во времена Шекспира. Где критики рассматривал отношения между повествующим бардом и молодым человеком, как страстную дружбу, которая более чиста, чем современное понимание отношений гомосексуального характера, а в некоторых случаях, имеющие приоритет над гетеросексуальным браком.
В данном случае, Аткинс настаивал на необходимости разделения основных акцентов межличностных отношений на существенном различии между интеллектуальной любовью, то есть любви разума, и животной любовью, то есть любви к телу. В сонетах, если следовать автору имелись ввиду чисто платоническая форма любви, но современные читатели по инерции стали привносить излишне много сексуальной значимости, чрезмерно актуализируя её (любовь) в своей критике (сонетов).
Критик Карл Аткинс, резюмируя рассматривал сонеты «more as a chronicle of underlying emotions experienced by lovers of all kinds whether it is heterosexual, homosexual or passionate friendship: adoration, longing, jealousy, disappointment, grief, reconciliation, and understanding», «не более, как обобщённую хронику глубинных эмоций, испытываемых влюблёнными всех мастей, будь то гетеросексуальная, гомосексуалистская или страстная дружба: обожание, тоска, ревность, разочарование, горе, примирение и понимание». (Atkins, Carl D., ed. (2007). Shakespeare's Sonnets: With Three Hundred Years of Commentary. Madison: Fairleigh Dickinson University Press. ISBN 978-0-8386-4163-7. OCLC 86090499).
Рассматривая строки 3—4 сонета 35, критик Флей (Fleay) обратил внимание на слова-символы в качестве «идентификационных маркеров», которые соответствовали творческим псевдонимам в следующем истолковании: образ «Moon», «Луны», «Синтия» – это королева Елизавета I («Cynthia» – «Elizabeth»), тогда как образ «Sunny», «Солнечный» – это юноша адресат сонетов, юный граф Саутгемптон (Southampton). (Cf.! S. 33, 14 and S. 34). («Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916).
Уильям Шекспир в сонете 35 в строке 3 не случайно упомянул юного Саутгемптона называя его «Sunny», что соответствовало его псевдониму «Солнечный» в среде литературного бомонда Лондона: «Clouds and eclipses stain both Moon and Sunny», «Облака и затмения испачкали обоих: Луну, и Солнечного».
– Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
Original text by William Shakespeare Sonnet 33, 9—12
This text is distributed for nonprofit and educational use only.
«Even so my Sunne one early morn did shine
With all-triumphant splendor on my brow,
But out, alack! he was but one hour mine,
The region cloud hath mask'd him from me now» (33, 9-12).
William Shakespeare Sonnet 33, 9—12.
«Ровно также, как мой Солнечный одним ранним утром засиял
С всепобеждающим блеском на моём челе (одухотворял);
Но прочь, увы! Он был моим, только на один час (оставался),
Омрачающая округа от меня припрятала теперь его» (33, 9-12).
Уильям Шекспир сонет 33, 9—12.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 15.05.2023).
Архивные материалы критических дискуссий давали подтверждение одновременно предоставили артефакты, что Уильям Шекспир адресовал строки сонета 35 близким для него людям, где присутствует псевдоним «Sunny», «Солнечный», закрепившийся за молодым Генри Райотсли, 3-м графом Саутгемптоном в литературных кругах Лондона. («Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916).
Точно такой псевдоним в виде слова-символа есть в сонетах 33 и 35 Уильяма Шекспира, не только там, но и в поэтическом посвящении Барнабе Барнса, в строке 2 сонета 49 поэтического сборника «Партенофил и Партенофа»: «O sunne, no sonne but most vnkinde stepfather, by law nor nature fier but rebell rather», «О солнечный, не сын, но зато наибольше чем добрый отчим, по закону ни природы пламенной, только скорее – бунтарь».
Тем не менее, за неоценимую помощь юного графа Саутгемптона Барнабе Барнс озаглавил свой сборник «Партенофил и Партенофа» памятной эпитафией, таким образом, зафиксировал посвящение этого сборника стихов Генри Райотсли, 3-му графу Саутгемптону. Поэтому любезно прилагаю для ознакомления и сопоставления читателем полный текст сонета 49 лирического сборника Барнабе Барнса «Партенофил и Партенофа» («Parthenophil and Parthenophe»).
– Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
Original text by Barnabe Barnes «Parthenophil and Parthenophe»
Sonnet XLIX. «Coole coole in waues, thy beames intollerable»
(Elizabethan Sonnets, ed. Sidney Lee, 1904, pp. IXXV. et seq. Professor E. Dowden
contributed a sympathetic criticism of Barnes to The Academy of Sept. 2, 1876).
This text is distributed for nonprofit and educational use only.
Coole coole in waues, thy beames intollerable
O sunne, no sonne but most vnkinde stepfather,
By law nor nature fier but rebell rather,
Foole foole these labours are inextricable,
A burthen whose weight is importable,
A Syren which within thy brest doth bath her
A fiend which doth in graces garments grath her,
A fortresse whose force is impregnable:
From my lovel's lymbeck still still'd teares, oh teares!
Quench quench mine heate, or with your soueraintie
Like Niobe conuert mine hart to marble:
Or with fast-flowing pyne my body drye
And ryd me from dispaires chyll'd feares, oh feares!
Which on mine heben harpes heart strings do warble.
Barnabe Barnes «Parthenophil and Parthenophe» Sonnet XLIX.
Всё круче, и круче в путях, что становится невыносимым
О солнечный, не сын, но зато наибольше чем добрый отчим,
Ни по закону природы пламенной, только бунтарь скорее,
Глупец, глупец, эти труды неразрывны,
Бременем, которого вес, разрешённый к ввозу,
Сиреной, которая в твоей груди, её омывает
Демон, который её натирает в облачениях милосердия,
Крепости, которой сила в неприступности:
Из моего лимбека любви ещё не остановились слёзы, о слёзы!
Утоли, утоли моё сердце, или с помощью вашего суверенитета,
Словно Ниоба, превращающая моё сердце в мрамор:
Иль с помощью быстрейшего костра моё тело иссушит
И избавь меня от отчаяния, остужающих опасений; ох, особенности!
Которые на моих приподнятых арфах сердечных струн исполняют трели.
Барнабе Барнс «Партенофил и Партенофа» сонет 49.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 01.02.2023).
(Примечание от автора эссе: Ниоба (Niobe), в греческой мифологии дочь Тантала (царя Сипила в Лидии) и жена фиванского царя Амфиона. Она была прототипом осиротевшей матери, оплакивающей потерю своих детей. Согласно «Илиаде» Гомера, у Ниобы было шесть сыновей и шесть дочерей, и она хвасталась своим превосходством над титаном Лето, у которого было только двое детей, божества-близнецы Аполлон и Артемида. В наказание за её гордыню Аполлон убил всех сыновей Ниобы, а Артемида – всех её дочерей. Мифограф 2-го века до н.э. Аполлодор (Библиотека, книга III) упоминает о выживании Хлориды, которая стала женой Нелея и матерью Нестора. Тела мёртвых детей девять дней пролежали непогребёнными, потому что Зевс превратил всех фиванцев в камень, но на 10-й день они были похоронены богами. Ниоба вернулась в свой фригийский дом, где её превратили в скалу на горе Сипилус находящийся в локализации Яманлар Даги, к северо-востоку от Измира, Турция, которая продолжает плакать, когда над ней тает снег). (Encyclopedia Britannica).
«Сама идея использования слов символов в поэзии, как идентификационных маркеров, которыми были помечены конкретные персоны была не столь нова для Шекспира. Эта замечательная по замыслу идея, будучи новаторским приёмом служила в качестве аллегорического языка иносказания и была реализована в сборнике лирики «Партенофил и Партенофа» Барнабе Барнса. Впрочем, слова-символы, отмеченные «курсивом и заглавной буквой» в тексте оригинала первого сборника сонетов Quarto 1609 года, согласно замыслу автора, являлись идентификационными маркерами для обозначения персон из окружения Уильяма Шекспира, которых он знал». 2024 © Свами Ранинанда.
Примечательно, что образ «frame», «обрамленья», в контексте сонета 59 являющийся «composed wonder» «составившим диковинку», согласно замыслу автора имел непосредственную связь с точно таким же образом строки 1 сонета 56: «Those hovers that with gentle work did frame», «Те самые парящие (Хораи) работой нежной создали обрамленье». Что прямо указывает на роль «мифологической составляющей» в качестве «производной», если строго и неуклонно следовать оригинальному тексту Quarto 1609 года в вопросе учитывания пунктуации, слов-символов с заглавной буквы и курсивом, а также примечаний в скобках рабочего пространства всех 154-х сонетов.
Тем не менее, ранее рассматриваемый сонет 5 выделялся яркими образами персонифицированных «seasons», «сезонов года»; «hovers», «парящих» Хорай («hovers» = «howers» сонета 5, согласно Quarto 1609), которые входили в качестве основного компонента «мифологической составляющей». Эти необычайно красивые образы, взятые из древнегреческого мифа, следуя замыслу автора должны были выполнять роль «триггера», связывающего эти образы «сезонов года» с остальными литературными образами, удерживающего структуру всего сборника, соединяя сонеты в общую сюжетную линию, следуя тексту оригинала Quarto 1609 года.
Чтобы до конца понять в полную предысторию и назначение литературного образа «frame», «обрамления» в контексте сонета 59, от меня потребовалось исследовать и провести анализ фрагмента поэтического перевода Эдмунд Спенсер «Руины Рима» Беллея, VII (Edmund Spenser, «Ruins of Rome» by Bellay, VII).
– Confer!
________________
© Swami Runinanda
© Свами Ранинанда
________________
Original text by Edmund Spenser «Ruins of Rome» by Bellay, VII
This text is distributed for nonprofit and educational use only.
(The Project Gutenberg eBook of The Poetical Works of Edmund Spenser, Volume V, by Edmund Spenser. This eBook is for the use
of anyone anywhere in the United States and most other parts of the world at no cost and with almost no restrictions whatsoever.
You may copy it, give it away or re-use it under the terms of the Project Gutenberg License included with this eBook).
VII.
Ye sacred ruines, and ye tragick sights,
Which onely doo the name of Rome retaine,
Olde moniments, which of so famous sprights
The honour yet in ashes doo maintaine,
Triumphant arcks, spyres neighbours to the skie,
That you to see doth th 'heaven it selfe appall,
Alas! by little ye to nothing flie,
The peoples fable, and the spoyle of all!
And though your frames do for a time make warre
Gainst Time, yet Time in time shall ruinate
Your workes and names, and your last reliques marre.
My sad desires, rest therefore moderate!
For if that Time make ende of things so sure,
It als will end the paine which I endure.
Edmund Spenser «Ruins of Rome» by Bellay, VII.
VII.
Вы, священные руины, и вы, трагические зрелища,
Что только и делают, что удерживают имя Рима,
Старые воспоминания об столь знаменитых людях
Слава, всё ещё покоится в пепле поддерживая,
Триумфальные арки, соседствующие с небом,
То, что вы видите, сами по себе ужасают небеса,
Увы! мало-помалу вы, ни к чему не приобщитесь,
Народная притча и пропитавшаяся во всём!
И хотя ваши обрамленья на время затеют борьбу,
Завоёвывая Время, всё же Время со временем должно разрушать
Ваши труды и имена, и ваши последние реликвии испортит.
Мои печальные желания, поэтому умеренно отдыхайте!
Ибо, если это Время сделает в конце концов такое наверняка,
Тем также положит конец боли, что Я был вынужден испытать.
Эдмунд Спенсер «Руины Рима» Беллея, VII.
(Литературный перевод Свами Ранинанда 17.08.2024).
(Примечание от автора эссе: текст поэмы «Руины Рима» Беллея («Ruins of Rome» by Bellay) был задуман и написан Эдмундом Спенсером на «раннем новом английском» в знак уважения и почитания «отца английской поэзии» Джефри Чосера, который придумал и широко внедрил в поэзию, так называемую «королевскую строку». Ранний современный английский или ранний новый английский (англ. «Early Modern English или «Early New English, ENE) – этап английского языка от начала тюдорского периода до английского Междуцарствия и Реставрации, или от перехода от среднеанглийского, в конце XV века, к переходу на современный английский примерно в середине-конце XVII века).
* retain —
(глагол) сохранять, удерживать, нанимать, оставлять у себя.
Спряжение: retained / retained / retaining / retains.
Примеры:
We should retain those people.
Мы должны удержать этих людей.
Оксфордский Большой словарь в 12-ти томах изд. 1928 (Oxford English Dictionary, OED).
Впрочем, стоит напомнить читателю, что в контексте строк Спенсера образ персонифицированного «Time», «Времени», следует рассматривать, также как слово-символ. Приняв во внимание тот факт, что Уильям Шекспир получил первоначальные навыки, необходимые для написания лирических стихотворных произведений непосредственно из поэзии Эдмунда Спенсера.
– Confer infra!
«And though your frames do for a time make warre
Gainst Time, yet Time in time shall ruinate
Your workes and names, and your last reliques marre».
«И, хотя ваши обрамленья на время затеяли борьбу,
Завоёвывая Время, всё же Время со временем разрушит
Ваши труды и имена, и ваши прошлые реликвии испортит».
Далее, при рассмотрении строк поэмы «Руины времени» (The Ruines of Time), принадлежащих перу знаменитого английского поэта «елизаветинской» эпохи Эдмунда Спенсера (Edmund Spenser), где затрагивалась тема бренности бытия и всевластия Времени. В этом фрагменте автор обращается к строителям великих памятников и зданий, напоминая, что никакие творения рук человеческих не вечны. В содержании поэмы «Руины времени» (The Ruines of Time) Эдмунд Спенсер подчёркивал, что только поэзия и слово способны даровать своего рода бессмертие. Тогда как, Время неизбежно превратит в прах, даже крепчайший камень и металл. Таким образом Эдмунд Спенсер предоставил намёк на саму идею увековечивания чего-либо или кого-либо, при помощи возведения – «поэтического сакрариума». Поэма «Руины времени» (The Ruines of Time) Эдмунд Спенсера впервые была опубликована в 1591 году в составе сборника под названием «Complaints» («Жалобы») («Complaints» by Edmund Spenser. First Edition, Published by Imprinted for William Ponsonbie, dwelling in Paules Churchyard at the signe of the Bishops head, London, 1591).
(Примечание от автора эссе. Сборник поэтических произведений «Complaints» Эдмунда Спенсера сопровождала следующая аннотация: «Это трогательный экземпляр один из первых изданий Эдмунда Спенсера (ок. 1552—1599), первого современного английского поэта, достигшего значительных успехов при жизни. Он представляет собой сборник из шести стихотворений и трех переводов, собранных издателем Уильямом Понсонби (William Ponsonby) с целью воспользоваться недавно пережившей успех «Королевы фей» («The Faerie Queene»). В предисловии Понсонби описывает эти стихи как «complaints and meditations of the worlds vanitie, very grave and profitable», «жалобы и размышления об сути тщетности миров, очень серьёзные и прибыльные». Среди представленных работ, некоторые из которых относятся ко времени учебы Спенсера в колледже и до того, – «Руины времени» («The Ruines of Time»), «Слезы Муз» («The Teares of the Muses»), «Москит Вергилия» («Virgils Gnat»), «Пропозия, или Сказка Матушки Хабберд» («Proposia, Or Mother Hubberds Tale»), «Руины Рима» («Ruines of Rome»), «Муиопотмос, или Судьба Бабочки» («Muiopotmos, or the Fate of the Butterflie»), «Видения Призрачных Миров» («Visions of the Worlds Vanitie»), «Видения Белле» («Bellayes Visions») и «Видения Петрарки» («Petrarchs Visions»). Шесть из них – это оригинальные стихотворения (все ранее неопубликованные), а три – переводы (один неопубликованный и два переработанных). К сожалению, произведение «Пропозия» («Proposia») было политической сатирой на попытки устроить брак между королевой Англии Елизаветой I и Франсуа, герцогом Алансонским (позже герцогом Анжуйским), который так и не состоялся, что привело к тому, что весь том был запрещён. Это стихотворение также было упущено в ранних изданиях сборника незначительных поэм. Дэй тогда охарактеризовал их следующим образом, что Спенсер продемонстрировал «with his fluency in many meters and stanzaic forms ... that English was at least the equal to any other language as a vehicle of great poetry». «с помощью своего свободное владение многими метрами и строфическими формами... что английский, по крайней мере, не уступает любому другому языку как действенное средство выражения великой поэзии». Хотя его поэзия, особенно в поэме «Королева фей», является кульминацией аллегорической поэтической традиции жемчужины-поэта Лэнгленда и Чосера,
Эдмунд Спенсер «with his fertile imagination and especially his sensuous imagery and melodic language», «с помощью своим богатым воображением и особенно чувственными образами, и мелодичным языком» сильно повлиял почти на всех выдающихся английских поэтов, которые следовали за ним. Бывший владелец Кен Рапопорт за 50 лет собрал выдающуюся коллекцию, уделяя особое внимание драматическим произведениям и поэзии английских и испанских авторов, среди которых Шекспир, Спенсер и Сервантес. Изданий поэтического сборника «Жалобы» («Complaints») настолько мало, они практически никогда не встречаются, кроме как в современном переплёте, и обычно находятся в плохом состоянии и непривлекательном внутренним виде»).
Профетическая мысль строк Эдмунда Спенсера, как будто подсказывала и перенаправляла меня к идее «эго-сознания», как архетип в коллективном подсознательном из работы Карла Густава Юнга «Архетипы в Коллективном Подсознательном» (The Collected Works of C.G. Jung: «The Archetypes and the Collective Unconscious», 1969). (См. ниже в «эпилоге»).
Сравнивая образы «frame», «обрамления» в контексте сонетов 5 и 59 Шекспира с подобными образами «Руины Рима» Беллея, VII Эдмунда Спенсера, где подстрочник подсказывал, что под образом «your frames», «ваши обрамления» подразумевался комплект способностей и навыков, как созидательных, так и разрушительных качеств, необходимых для выживания, включая интуицию и инстинкты переданных матерью Природой при рождении юноши. Как оказалось, идеи Карла Юнга в совокупном восприятии поэтов «елизаветинской» эпохи были мне в подспорье укрепляя мою позицию в том, что подобный расклад контекста, несомненно, вписывался в «мифологическую составляющую» сонетов Шекспира. (См. эпилог «Элевсинские мистерии»). Очередной раз подтверждая верное направление в истолковании подстрочника сонета 5, полностью согласовываясь с образами персонифицированных «seasons», «сезонов года»; «hovers», «парящих» Хорай, 4-х юных сестёр дочерей Зевса и Фемиды.
Морфосемантический и лингвистический анализ сонета 59.
Первое четверостишие сонета 59 представляет собой теософски-философский, риторический вопрос в одном многосложном предложении, состоящем из нескольких односложных, согласно оригинальному тексту Quarto 1609 года. Читателю стоит обратить особое внимание на вопросительный знак в конце строки 4 сонета 59 в тексте Quarto 1609 года! Ибо, именно, наличием этого вопросительного знака в дальнейшем будет определяться функциональная роль риторического вопроса первого четверостишия и его связь с другими сонетами.
