Текст книги "Сонеты 110, 9, 10 Уильям Шекспир, лит. перевод Свами Ранинанда"

Автор книги: Александр Комаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

И летняя аренда имеет чересчур короткий срок» (18, 1-4).

Уильям Шекспир, Сонет 18, 1—4.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 27.07.2021).

«But thy eternal summer shall not fade,

Nor lose possession of that fair thou ow'st;

Nor shall Death brag thou wander'st in his shade

When in eternal lines to time thou grow'st:

So long as men can breathe or eyes can see,

So long lives this, and this gives life to thee» (18, 9-14).

William Shakespeare Sonnet 18, 9—14.

«Но твоё вечное лето – нет, не угаснет никогда,

Не потеряй обладанье той красой, что причитается тебе не зря;

Не Смерть должна похвастать, что бродишь ты в её тени здесь

Когда в извечных руслах времени ты взрастаешь – днесь:

Пока человек дышать может иль смогут глаза зреть,

Так долго проживёт это, и это даст жизнь тебе» (18, 9-14).

Уильям Шекспир, Сонет 18, 9—14.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 27.07.2021).

Трогательная и нежная лирика строк первого четверостишия сонета 18 прямо указывала на то, что Шекспир обращался к юной персоне женского пола, где риторическая модель строк указывала, это очень близкий человек, черты характера которого знакомы и любимы поэтом с рождения. Поэт выразил чувство восхищения в строках сонета 18 и задавшись риторическим вопросом предположил, что несмотря на то, что летний день может быть прекрасным, эта юная невеста, которой адресованы эти строки «ещё более милая и сдержанная по своему темпераменту», чем красота лета, однако, «жестокие ветра сотрясали милые бутоны Мая», словно локоны её прекрасных волос, но зато сезон расцвета её «лета юности» – недолговечен.

Характерной особенностью группы «Свадебных сонетов», «Marriage Sonnets» (1—18) являлось то, что сонеты 1-17, были посвящены «молодому человеку», как предполагаемому жениху, а сонет 18 был посвящён Элизабет де Вер, внучке Уильяма Сесила, 18-ти летней старшей дочи Эдуарда де Вер, писавший пьесы под псевдонимом «Уильям Шекспир». Наглядным доказательством, что поэт посвятил сонет 18, вошедший в группу «Свадебных сонетов» может служить содержание заключительной части сонета, а именно строк 9-14, где автор посвятил строки с добрыми пожеланиями «твоё вечное лето – нет, не угаснет никогда» своей юной дочери, будущей невесте. Однако волей судеб намеченной свадьбе не суждено было сбыться!

Внимательному читателю из содержания предыдущих сонетов уже знакомы индикационные маркеры, установленные автором для юноши, следуя которым, он был обозначен, как: «солнечный Апрель», «герольд аляпистой Весны», то есть признаки относящиеся к такому сезону года, как – весна.

Характерная связь сонетов 9-10 заключалась в том, что в заключительном двустишии сонета 9 автор затронул тему «murderous shame», «убийственного позора», что устанавливало образную связь с сонетом 10, таким образом образовавшей «диптих». В связи с тем, что в первой строке сонет 10 говорилось о «shame», позоре, а также была затронута тема «murderous hate», «убийственной ненависти», которая являлась злободневной в условиях средневековья, где царила атмосфера сведения счетов, бесконечных дуэлей и сатисфакций среди аристократов из окружения поэта.

Но остановимся на излюбленных риторических приёмах, применяемых поэтом в своих более ранних сонетах входящих в группу «Свадебных сонетов» на примере сонета 9.

Краткая справка.

Риторика (др.-греч. «ораторское искусство» – «оратор») – филологическая дисциплина, изучающая искусство речи, правила построения художественной речи, ораторское искусство, мировоззрение и красноречие. Изначальное определение, слова «риторика» – наука об ораторском искусстве, в последствии получило широкое распространение, расширившись до теории прозы и поэзии, а также аргументациях стоиков. Европейская риторика взяла начало в Древней Греции, в школах софистов, практиковавших обучение красноречию и собиравших стилистические и грамматические правила. Риторика развивалась под влиянием Аристотеля, Цицерона и Квинтилиана.

Первое четверостишие сонета состоит из состоит из двух односложных предложений: первое, это риторический вопрос, обращённый от первого лица к юноше вместившийся в строках 1-2; второе, это ответ с восклицанием в начале предложения, составленного в сослагательном наклонении, размещённого на строках 3-4. Первое четверостишие сонета 9 наглядно показывает излюбленный риторические приёмы автора, применяемые при написании «Свадебных сонетов». Когда вначале, повествующим строится риторический вопрос, а затем как бы даётся им же ответ в сослагательном наклонении при помощи ключевых диаметрально противоположных доводов или аргументов, таким образом создающими литературный приём – «антитеза».

Вне всякого сомнения, излюбленными литературными приёмами «раннего Шекспира» являлись «антитеза» и «паттерн», он мастерски их использует, но значительно чаще соединяет воедино. Таким образом, придавая, как подстрочник, так и яркое выразительное поэтическое звучание, особенно в строках сонетов.

«Is it for fear to wet a widow's eye,

That thou consum'st thyself in single life?

Ah! if thou issueless shalt hap to die,

The world will wail thee, like a makeless wife» (9, 1-4).

«Это из-за опасений, что намокнут глаза вдовы,

Дабы растранжиривал себя в одинокой жизни – ты?

Ах! Если, потомство не обретённому доведётся умереть тебе,

Мир будет причитать по тебе, подобно несотворенной жене» (9, 1-4).

В строках 1-2, повествующий поэт, обращаясь на прямую к юноше задал ему риторический вопрос: «Is it for fear to wet a widow's eye, that thou consum'st thyself in single life?», «Это из-за опасений, что намокнут глаза вдовы, дабы растранжиривал себя в одинокой жизни – ты?».

– Читатель, может задаться, почему автор сонета 9 с первой строки затронул тему «опасений, что намокнут глаза вдовы»?

Ответ на этот вопрос, по моему мнению, кроется в христианском мировоззрении и образе жизни самого Шекспира, как человека искренне верующего в Бога единого и нерушимого.

Однако, при внимательном рассмотрении идентичности строки 1 сонета 9, а именно образа «чувств вдовы», обнаруживается намёк на образы «he disgrace of your widowhood», «он обесчестил ваше вдовство» из пьесы «Ричард III». Причиной для создания этих образов, по-видимому, могла быть неким образом связана с ситуацией матери графа Эссекса в период между смертью её второго мужа Лестера в сентябре 1588 года и её браком с Блаунтом в июле 1589 года. Впрочем, близкие отношения юного Саутгемптона, адресата большей части сонетов с графом Эссексом были хорошо известны всем, в особенности из-за их участия в бесславном «Мятеже Эссекса», получившем всеобщую огласку и закончившимся казнью Эссекса путём обезглавливания.

Но углубившись в дальнейшее исследование первых двух строк сонета 9 обнаруживается взаимосвязь образа «чувств вдовы» со схожим литературным образом в священных текстах Евангелие, что указывает на очевидное применение поэтом в первой строке сонета 9 литературного приёма «аллюзия», со ссылкой на следующие тексты: – Confer! «Fear not; for thou shalt not be ashamed: neither be thou confounded; for thou shalt not be put to shame: for thou shalt forget the shame of thy youth, and shalt not remember the reproach of thy widowhood any more».

«Не бойся, ибо ты не будешь пристыжена; и не смущайся, ибо ты не будешь посрамлена; ибо ты забудешь стыд своей юности и не будешь больше вспоминать порицание твоего вдовства, более всякий раз». (Isaiah 54:4 KJV).

Строки 3-4, согласно замыслу автора, ответом на вышеизложенный риторический вопрос начинают формировать нарратив в сослагательном наклонении.

«Ah! if thou issueless shalt hap to die,

The world will wail thee, like a makeless wife» (9, 3-4).

«Ах! Если, потомство не обретённому доведётся умереть тебе,

Мир будет причитать по тебе, подобно несотворенной жене» (9, 3-4).

В строках 3-4, по смыслу связанные в одно предложение поэт развил тему: «Ah! if thou issueless shalt hap to die, the world will wail thee, like a makeless wife», «Ах! Если, потомство не обретённому доведётся умереть тебе, мир будет причитать по тебе, подобно несотворенной жене».

Безусловно, современного исследователя может удивить, введя в чувство замешательства сравнительная метафора образа «makeless wife», «несотворенной жены» в строке 2 сонета 9, где автор сравнил юношу с «несотворенной женой», то есть – женщиной. Как может показаться на первый взгляд, не вполне уместное, ввиду гендерного несоответствия сравнительной метафоры сонета 9, качестве литературного произведения.

Впрочем, подобная метафора совсем не случайная в контексте, как строки, так и самого сонета. В ходе семантического анализа, обнаружилось, что сравнительную метафору, «like a makeless wife, «подобно несотворенной жене» строки 4 сонета 9 следует рассматривать, как литературный приём «аллюзия» с прямой ссылкой на Святое Писание, что убедительно указывает на то, что автор был верующим христианином, именно поэтому хорошо знаком со святыми текстами Библии, которая была его настольной книгой.

Уильям Шекспир превосходно знал тексты Библии со всем многообразием её тематик, благодаря этому, он успешно пользовался своими пометками разбросанными по различным главам на полях Женевской Библии. Ровно настолько, что мог без труда развить любую тему своим собственным продолжением, в качестве фрагмента пьесы или сонета.

Критик Барнет (R.A.L. Burnet) по этому поводу констатировал факт, следующим образом: «(A)s Professor E.P. Dickie has pointed out to me, words found in the margin (of the Geneva Bible) will not have circulated very readily nor become proverbial sayings. Shakespeare would not have heard these words either in church or in conversation; he could only have read them in it», «Как указал мне профессор Э.П. Дикки, слова, найденные на полях («Маргинальной Женевской Библии»), не будут распространяться очень быстро и не станут крылатыми фразами. Шекспир не мог услышать этих слов ни в церкви, или в разговоре; он мог, лишь только прочитать их в ней». (Burnet, R. A. L. (April 1979). «Shakespeare and the Marginalia of the Geneva Bible», Notes and Queries 26(2), p. 113).

Хочу обратить особое внимание читателя на упоминание автором авраамических текстов Святого Писания об «сотворении Евы из ребра Адама», «to beginning of Eve from Adam's Rib» с прямой ссылкой на Евангелие: – Confer! «And the rib, which the Lord God had taken from man, made he a woman, and brought her unto the man. And Adam said, This is now bone of my bones, and flesh of my flesh: she shall be called Woman, because she was taken out of Man. Therefore shall a man leave his father and his mother, and shall cleave unto his wife: and they shall be one flesh».

«И из ребра, которое Господь Бог взял у мужчины, сделал он женщину и привёл её к мужчине. И сказал Адам: теперь это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться Женою, потому что она была взята из Мужчины. Посему покинет мужчина отца своего и мать свою и будет отщеплённым к жене своей; и будут они единой плотью». (Genesis 2:22-24 KJV).

Что вполне согласуется с содержанием сонета 20, в содержании которого имеется подробное описание юного Генри Райотсли, 3-го графа Саутгемптона, имевшего, судя изображению исторического портрета – антропогенный характер.

– Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 20, 1—4, 7—8

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«A woman's face with Nature's own hand painted

Hast thou, the Master-Mistress of my passion;

A woman's gentle heart, but not acquainted

With shifting change, as is false women's fashion» (20, 1-4).

William Shakespeare Sonnet 20, 1—4.

«Лицом женским, с росписью Природы собственноручной

Твоей госпожи-хозяйки – моей страсти;

Женским нежным сердцем, но незнакомой глубиной

В переменчивых измененьях, как женский поддельный стиль» (20, 1-4).

Уильям Шекспир, Сонет 20, 1—4.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 09.05.2021).

«A man in hue, all hues in his controlling,

Which steals men's eyes and women's souls amazeth» (20, 7-8).

William Shakespeare Sonnet 20, 7—8.

«Человек с оттенком всех оттенков, в управлении ретивый,

Который мужских глаз и женских душ восхищение похитит» (20, 7-8).

Уильям Шекспир, Сонет 20, 7—8.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 09.05.2021).

Но рассматривая первое четверостишие сонета в общем контексте учитывая позиционной связи образа «чувств вдовы», вполне резонно сравнить со схожими образами «чувств вдовы» или вдовства из пьесы Уильяма Шекспира «Ричард III» акт 2, сцена 2. Фрагмент которой любезно предлагаю читателю для ознакомления и сравнения.

– Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________

Original text by William Shakespeare «Richard III» Act II, Scene II, line 48—83

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

ACT II. SCENE II. The palace.

Enter QUEEN ELIZABETH, with her hair about her ears; RIVERS, and DORSET after her

DUCHESS OF YORK

Ah, so much interest have I in thy sorrow

As I had title in thy noble husband!

I have bewept a worthy husband's death,

And lived by looking on his images:

But now two mirrors of his princely semblance

Are crack'd in pieces by malignant death,

And I for comfort have but one false glass,

Which grieves me when I see my shame in him.

Thou art a widow; yet thou art a mother,

And hast the comfort of thy children left thee:

But death hath snatch'd my husband from mine arms,

And pluck'd two crutches from my feeble limbs,

Edward and Clarence. O, what cause have I,

Thine being but a moiety of my grief,

To overgo thy plaints and drown thy cries!

William Shakespeare «Richard III» Act II, Scene II, line 48—83.

АКТ II. СЦЕНА II. Дворец.

Входит КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА с распущенными волосами; РИВЕРС и ДОРСЕТ после неё

ГЕРЦОГИНЯ ЙОРКСКАЯ

Ах, как же Я сочувствую твоему горю,

Так как Я в праве отозваться об твоем благородном муже!

Я ошеломлена смертью достойного супруга,

И жила, ради любованья на его облик:

Но теперь два зеркала, отражающие его королевское подобие

Расколоты вдребезги на части злобной смертью,

И осталось у меня для утешенья, лишь лживое зеркало одно,

Что удручает меня, когда я вижу свой позор в нём.

Ты являешься вдовой, и всё ещё ты – есть мать,

И остались у тебя дети, которые могут тебя утешить,

Но смерть выхватила моего мужа из моих объятий.

И выщипала из моих слабых рук два костыля,

Кларенса и Эдварда. О, каким резоном Я обладаю,

Дабы твоё существование, лишь половина моего стона,

Переусердствую с твоими жалобами, чтобы заглушить твои стенанья!

Уильям Шекспир «Ричард III» акт 2, сцена 2, 48—83.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 17.06.2023).

Впрочем, предлагаю возвратиться к семантическому анализу сонета 9, в поиске новые интересные находок во вселенной гения драматургии «на все времена». Хочу перевести фокус внимания читателя на повторяющуюся фразу начала строк 4 и 5 сонета 9: «The world will», что указывает на применение автором литературного приёма «ассонанс».

«The world will wail thee, like a makeless wife;

The world will be thy widow, and still weep» (9, 4-5).

«Мир будет причитать по тебе, подобно несотворенной жене;

Мир будет твоей вдовой и всё ещё будет оплакивать» (9, 4-5).

Безусловно, применение приёма «ассонанс» в строках 4-5, выделяет эти строки в общем контексте сонета, а также связывает первое и второе четверостишия, раскрывая образ ранимых «чувств вдовы», рассматривая с совершенно разных ракурсов. Это указывает на злободневность и распространённость темы «вдовства» в условиях «елизаветинской» эпохи. Разрешённые дуэли среди дворян, по-видимому, увеличивали количество вдов.

Краткая справка.

Ассонанс (фр. «assonance», от лат. «assono» – «звучу в лад») – приём звуковой организации текста, особенно стихотворного: повторение гласных звуков – в отличие от аллитерации (повтора согласных). «У наших ушки на макушке! Чуть утро осветило пушки, и леса синие верхушки – французы тут как тут». Как отметил Я. Зунделович, ассонанс, как и аллитерация, не только служит целям самоценной выразительности поэтического текста, но и «выдвигает и объединяет отдельные слова или их группы».

Разновидностью ассонанса в некоторых источниках считают ассонансную рифму, в которой созвучны только гласные, но не согласные. Именно как разновидность рифмы определялся ассонанс, в частности, Энциклопедическим словарём Брокгауза и Ефрона, отмечавшим по состоянию на конец XIX века, что «...особенно часто прибегают к ассонансу испанские и португальские поэты. Немецкие – лишь при переводах и подражаниях этим поэтам, и лишь немногие в оригинальных произведениях, например Шлегель в своем «Аларкосе».

Во втором четверостишии при помощи связки строк 4-5, повествующий бард продолжил тему «вдовьих чувств», которые по мнению автора, должны были вызвать чувство «эмпатии» в уме «молодого человека», адресата сонета.

«The world will be thy widow, and still weep

That thou no form of thee hast left behind,

When every private widow well may keep,

By children's eyes her husband's shape in mind» (9, 5-8).

«Мир будет твоей вдовой и всё ещё будет оплакивать,

Что у тебя уже нет тела – его оставишь ты позади,

Когда каждая приватная вдова вполне смогла удержать,

Во взгляде детей своего мужа, формируя в разуме (стези)» (9, 5-8).

В строках 5-6, повествующий поэт продолжил и расширил тему в сослагательном наклонении обратившись к юноше: «The world will be thy widow, and still weep that thou no form of thee hast left behind», «Мир будет твоей вдовой и всё ещё будет оплакивать, что у тебя уже нет тела – его оставишь ты позади».

Следующая пара строк 7-8 имеют смысловую связь с предыдущими строками 5-6, так как обе пары строк входят в многосложное предложение.

В строках 7-8, повествующий передал вероятные вдовьи мотивации по отношению к своим детям: «When every private widow well may keep, by children's eyes her husband's shape in mind», когда каждая приватная вдова вполне смогла удержать, во взгляде детей своего мужа, формируя в разуме (стези)».

Конечная цезура строки 8 сонета 9 была мной заполнена словом в скобках «стези», которое органически вписалось в свободную «шекспировскую» строку и решило проблему рифмы строки.

Хочу подчеркнуть что во втором четверостишии, также автором применён литературный приём «аллюзия» со ссылкой на притчу из Евангелие об «вдовьих чувствах»: – Confer! «Do not be afraid; you will not be put to shame. Do not fear disgrace; you will not be humiliated. You will forget the shame of your youth and remember no more the reproach of your widowhood».

«Не будьте испуганной, вы не будете посрамлены. Не бойтесь бесчестья; вы не будете униженны. Вы позабудете про позор своей юности и не вспомните более упрёков об вашем вдовстве». (Isaiah 54:4).

Многоточие в конце третьего четверостишия в Quarto 1609 года на английском, согласно устаревшим правилам пунктуации, вполне могли означать «точку» после окончания многосложного предложения, что послужило темой обсуждения критиков в дискуссиях архивных материалов (см. ниже).

Поэтому, по этическим соображениям, пунктуация текста оригинала Quarto 1609 года была мной полностью сохранена. Помимо этого, при переводе на русский, знаки препинания были мной проставлены, следуя существующим правилам грамматики и стилистики русского языка.

Третье четверостишие представляет собой многосложное предложение, построенное на предложенных автором сонета аргументах, исходя из которых в последующих строках были построены умозаключения и контрдоводы.

Краткая справка.

Риторика (др.-греч. «ораторское искусство» – «оратор») – филологическая дисциплина, изучающая искусство речи, правила построения художественной речи, ораторское искусство, мировоззрение и красноречие. Изначальное определение, слова «риторика» – наука об ораторском искусстве, в последствии получило широкое распространение, расширившись до теории прозы и поэзии, а также аргументациях стоиков. Европейская риторика взяла начало в Древней Греции, в школах софистов, практиковавших обучение красноречию и собиравших стилистические и грамматические правила. Риторика, как научная дисциплина развивалась под влиянием Аристотеля, Цицерона и Квинтилиана.

Третье четверостишие представляет собой многосложное предложения состоящее и двух односложных, каждое из которых вмещает две строки. Поэт неоднократно использует тему «бережливости» в сонетах, что очень напоминает темы «бережливости» и «умеренности» в притчах Святого Писания.

«Look, what an unthrifty in the world doth spend

Shifts but his place, for still the world enjoys it

But beauty's waste hath in the world an end,

And kept unus'd, the user so destroys it» (9, 9-12).

«Взглянь, по миру с какой не бережливостью растрачивался, (поди)

Менял своё место, по-прежнему мир наслаждался им,

Но только красоту разбрасывающему по миру – конец один,

И останется неиспользованной, итак её разрушит потребитель» (9, 9-12).

В строках 9-10, повествующий использовал такой приём, как «констатация фактов», говоря о юноше используя аргументы в риторической модели: «Look, what an unthrifty in the world doth spend shifts but his place, for still the world enjoys it», «Взглянь, по миру с какой не бережливостью растрачивался, (поди) менял своё место, по-прежнему мир наслаждался им». Конечная цезура строки 9 была мной заполнена вводным словом в скобках «поди» означающее «вероятно», «вроде», которое установило рифму строки. Вводное слово в скобках конца строки 9, согласно запятой перед ним, а также по смыслу соотносится к односложному предложению следующей строки 10.

Рассматривая образы «неиспользуемых достоинств» строки 10 сонета 9, похожие образы можно встретить в пьесе Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта» акт 3, сцена 3. Поэтому фрагмент этой пьесы любезно прилагаю ниже для ознакомления и сопоставления читателем.

– Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________

Original text by William Shakespeare «Romeo and Juliet» Act III, Scene III, line 129—133

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«Which, like a usurer, abound'st in all

And usest none in that true use indeed

Which should bedeck thy shape, thy love, thy wit.

Thy noble shape is but a form of wax,

Digressing from the valor of a man».

William Shakespeare «Romeo and Juliet» Act III, Scene III, line 129—133.

«Некоторые, подобно ростовщику изобилуют во всём,

И ничем не пользуясь в их истинном применении, более того,

Какие должны подчёркивать твою фигуру, твою любовь, твой ум.

Твоё благородное обличье есть, всего лишь из воска форма,

Отступаясь от основного – доблести мужчины».

Уильям Шекспир «Ромео и Джульетта» акт 3, сцена 3, 129—133.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 11.06.2024).

Итак, если предыдущие строки 9-10 служили аргументами риторической модели третьего четверостишия, то в строках 11-12, повествующий предложил юноше логические умозаключения, исходя из приведённых аргументов предыдущих строк 9-10.

«But beauty's waste hath in the world an end,

And kept unus'd, the user so destroys it» (9, 11-12).

«Но только красоту разбрасывающему по миру – конец один,

И останется неиспользованной, итак её разрушит потребитель» (9, 11-12).

В строках 11-12, повествующий поэт предложивший юноше умозаключения, акцентировал внимание адресата на безысходности ситуации: «But beauty's waste hath in the world an end, and kept unus'd, the user so destroys it», «Но только красоту разбрасывающему по миру – конец один, и останется неиспользованной, итак её разрушит потребитель», что риторическая модель «конец один, все там будем», звучащий в контексте строки, как «заезженный» литературный штамп. Который на первый взгляд показывает огрехи, где читателю может показаться, что строки 11-12, вполне вероятно, могли быть написаны секретарём поэта, в обязанности которого входило дописывать участки произведения, недописанные автором.

Не убедительная риторика строк 11-12, это не основной источник озабоченности исследователя, который по всей вероятности не особо обратил внимания на смысловые ляпсусы в этих незабвенных строках частной переписки.

Сам смысл идеи потрясающий по своей абсурдности, ибо юноша «разбрасывающий красоту», причём свою собственную, но при этом оставляет её «неиспользованной», в то время как юноша, на самом деле, «разбрасывал» свою красоту в спальнях прекрасных придворных дам. Тем не менее, юноша разбрасывающий свою красоту, в действительности её использовал а полную силу своего холерического темперамента, от всего этого возникает закономерный вопрос.

– Так почему, тогда его красота «останется неиспользованной»? – вот, такой вопрос «секрета Полишинеля» юного Саутгемптона.

* «Секрет Полишинеля» – фразеологическое выражение, обозначающее секретные сведения, получившие распространение среди широкой публики; мнимую тайну; «секрет – на весь свет».

Впрочем, цена вопроса состояла всего лишь в «нецелевом использовании собственной красоты» самим юношей, если следовать нарративу «сохранения рода и создания семьи», предложенному автором и не более того. Но главное, это то что «потребитель своей красоты», вот так просто «разрушит» свою красоту в конце концов, тогда как неутомимое и хищное Время, независимо ни от чего, а также желаний «потребителя», работу по разрушению «красоты» юноши сделает само по себе естественным путём.

В таком случае, юноша вправе сам мог решить, каким образом распорядиться своей природной красотой, как ему заблагорассудится!

В заключительном двустишии, обращённом к юноше по касательной и намёком, повествующий поэт подводит черту вышеизложенному, при этом он сформулировал ключевой вывод в адрес не указанной личности, у которой «нет устоявшейся любви в груди по направлению к другим».

Таким образом, автор сонета 9 недвусмысленно намекнул на такую черту характера юноши, как эгоцентризм. Характерной особенностью заключительных строк сонета является то, что в их содержании отсутствует прямое обращение поэта к «молодому человеку, адресату сонета. По-видимому, из-за добрых побуждений автор сонета не пожелал обвинять юношу, будущего жениха своей старшей дочери намёками в эгоцентризме.

«No love toward others in that bosom sits

That on himself such murderous shame commits» (9, 13-14).

«Нет устоявшейся любви в той груди по направлению к другим,

Что на нём самом фиксирует такого убийственного позора (юдоль)» (9, 13-14).

В заключительных строках 13-14, повествующий бард, не указал персону, к которой обращался и констатировал: «No love toward others in that bosom sits that on himself such murderous shame commits», «Нет устоявшейся любви в той груди по направлению к другим, что на нём самом фиксирует такого убийственного позора (юдоль)».

Строка 13 сонета 9 в своем содержании с образом «прекрасного юноши» содержит приём «аллюзия» с очевидной ссылкой на главного героя одного из мифов «Нарцисса». По замыслу автора, «молодой человек», адресат сонетов должен был ассоциироваться с образом «мифологического Нарцисса» упомянутого в третьей книге «Метаморфоз» Овидия.

Краткая справка.

Аллюзия (лат. «allusio», «намёк») – стилистическая фигура, содержащая указание, аналогию или намёк на некий литературный, исторический, мифологический или политический факт, закреплённый в текстовой культуре или в разговорной речи. Материалом при формулировке аналогии на намёк, образующего аллюзию, часто служит общеизвестное историческое высказывание, какая-либо крылатая фраза или цитата из классической поэзии. Аллюзией в литературоведении называют отсылку, намёк на общеизвестный факт, сюжет или фразу. С помощью аллюзий авторы наполняют свои произведения новыми смыслами, переосмысляют мифологию, историю, литературу, теософию и философию, вступая в полемику с прошлым. Слово «аллюзия» происходит от латинского «allusidere», которое можно перевести, как «намекать».

Конечная цезура строки 14 была мной заполнена словом в скобках «юдоль», которое успешно решило проблему рифмы строки. Слово «юдоль» в контексте сонета 9 обозначает «удел» или «участь», в строке 14 выглядит так: «Что на нём самом фиксирует такого убийственного позора участь».

Хочу обратить внимание на такую ключевую фразу сонета 9 строки 14, как «such murderous shame», «такой убийственный позор» для создания «диптиха» с сонетом 10.

Тема «murderous shame», «убийственного позора» в условиях «елизаветинской» эпохи для придворного аристократа, мужского пола могла означать только одно, это отсутствие «гендерной идентичности», то есть невозможность завести полноценную семью по причине физической, либо умственной недееспособности.

(Примечание: для ознакомления читателем прилагаю критические дискуссии и заметки, имеющие прямое отношения к сонету 9, которые могут заинтересовать исследователей, занимающихся углублённым изучением наследия гения драматургии. По этическим соображениям, текст предоставленного материала в ходе перевода максимально сохранен, поэтому автор эссе не несёт ответственности за грамматические сокращения, стилистику и пунктуацию ниже предоставленного ознакомительного архивного материала).

Критические дискуссии и заметки к сонету 9.

В строке 3 по поводу восклицательной частицы «Ah», «Ах» (Критик Перси Симпсон (Percy Simpson) отметил, что точка с запятой (в то время) зачастую использовалась в восклицаниях и обращениях). (Sh. Punctuation, pp. 60—62).

В строке 4 относительно оборота речи «makeless wife», «несотворенная жена» критик Шмидт (Schmidt) предложил свою версию истолкования: «Без средств к существованию, овдовевший».

В строке 8 относительно слова «eyes», «глаза», см. примечание критика Тайлер к пунктам 1, 5.

В строке 9 «unthrift», «растрачивался» критик Шмидт (Schmidt) дал определение: «Расточительный». Ср.! S. 13, 13.

В строке 10 относительно слова «his» «его». О притяжательном падеже среднего рода см. заметки критиков Эбборт (Abbott), § 228, и Франц (Franz), § 189.

По поводу строки 12 критик МакКламфа (McClumpha) предложил ссылку на фрагмент пьесы: Cf.! R. & J., III, III, 123—124:

«Which, like a usurer, abound'st in all,

And usest none in that true use indeed».

«Некоторые, подобно ростовщику изобилуют во всём,

И ничем не пользуясь в том истинном применении, более того».

(Jahrb., 40: 198).

В строке 14 относительно оборота речи «murdrous shame», «убийственный позор» критик Шмидт (Schmidt): (Наглядный пример инверсии или трансформации при переходе из прилагательного в существительное и обратно) = «shameful murder», «позорное убийство». (2: 1417).