Текст книги "Сонеты 8, 118, 113 Уильям Шекспир, — лит. перевод Свами Ранинанда"

Автор книги: Александр Комаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Совсем, как безумный Гамлет; ибо терзаем Страстью».

Но упоминание в тексте послания о том, что Даифантус раздевается до тех пор, пока «his shirt he onely weares», «он остаётся в одной рубашке», которую он надевает», что перекликалась с описанием Офелией внешнего облика принца Гамлета (starting an act 2, scene 1, line 87), о чем прямо говорится в стихотворении, и есть множество других намёков на характер Гамлета и на пьесу Шекспира, как подробно описано в тексте. Джозефин Робертс (Josephine Roberts) в своей статье 1978 года.

Например, Даифантус выражает презрение к женщинам во многом так же, как это делает Гамлет, а также отпускает непристойные шутки, но похожие на монологи Гамлета. Даифантус также воображает себя призраком, взывающим о мести, в отрывке, который содержит множественные компилированные фрагменты из пьесы включающие диалоги Гамлета с призраком своего отца.

В 1807 году Фрэнсис Доус (Francis Douce) стал первым учёным, который исследовал и внёс на обсуждение Даифантуса во вышеописанном «шекспировском» контексте. Он, не без на то, основания предположил, что господин, скрывавшийся под инициалами «An. Sc.», указанными на титульном листе сборника, в качестве автора мог быть Энтони Сколокер (Anthony Scoloker), «печатник». И с тех пор эту идентификацию автора воспроизводили практически все учёные при обсуждении этого стихотворения.

Несмотря на то, что Энтони Сколокер (Anthony Scoloker), был печатником, основавшим первую типографию в Ипсвиче (Ipswich), перевёл несколько работ с немецкого. Но впоследствии оказалось, что он умер в 1593 году, поэтому исходя из даты смерти, Сколокер ни коим образом не мог быть автором «Даифантуса» с датой написания 1604-го года.

Таким образом, поиски истинного автора зашли в тупик, так как не нашлось весомых свидетельств того, что кто-то ещё мог являться автором с инициалами «An. Sc.».

Поскольку в «Кратком каталоге» пишущих поэтов и литераторов не нашлось автора, чьё имя совпадало бы с инициалами «An. Sc.». В связи с чем, в дальнейшем права на авторство «Daiphantus» продолжат оставаться в числе неопознанных до тех пор, пока не появятся новые доказательства, дающих подтверждение об авторе на «Даифантус»). («Epistle to Daiphantus, or the Passions of Love). (Josephine Roberts: «Daiphantus (1604): A Jacobean Perspective on Hamlet's Madness». Library Chronicle of the University of Pennsylvania, 42 (1978): pp. 128—137).

Написавший «Даифантуса», возможно, мог увидеть S. 8 в «M. S.», или же сходство могло быть случайным.

В строке 1 относительно оборота речи «Music to hear», «музыку послушал» критик Эдмонд Малоун (Edmond Malone) предположил: «Иногда Я думал, что Sh. мог написать «Музыка для прослушивания», то есть твой упор на музыку, когда любое внимание обращено на музыку для прослушивания. Cf.! C. of E., II, II, 116: «Never words were music to thine ear», «Никогда слова не были музыкой для твоего слуха».

Критик Эдвард Дауден (Edward Dowden): Cf.! M.V., V, I, 69: «I am never merry when I hear sweet music», «Я никогда не веселюсь, когда слышу нежную музыку». Критик Тайлер (Tyler): «Возможно, это означает, что «Mr. W. H.» не был любителем музыки... Но разве не могло быть, что «печально звучащая музыка» была игрой флирта с «тёмной леди» Sh. (S. 128). Таким образом, печаль могла быть вызвана впечатлением, которое её завораживающие способности уже произвели на «Mr. W. H.».

В строке 7 по поводу оборота речи «confounds», «сбивать с толку» критик Эббот (Abbott) предложил умозаключение: «Относительный глагол (возможно, потому, что он не обозначает с помощью словоизменения какого-либо соответствия числа или лица с предшествующим) часто употребляется в единственном числе, хотя предшествующее число должно быть множественным, а глагол куда чаще устанавливался от третьего лица, хотя предшествующее число должно быть вторым или первым...». (Данный пример), также может быть объяснён окончанием диалекта северян в слове «s» вместо «st» (see on S. 19, 5). (§ 247). (For the meaning, see S. 5, 6).

В строке 9 относительно слова «string», «струна» критик Годвин (Godwin) (счёл, что оно означает слово «strain», «напряжение», потому что) музыка должна быть вокальной (p. 84).

Относительно содержания строки 12. критик Симпсон (Simpson): «Контекст основан на акустическом феномене ... Если две струны исполнят любые две ноты идеального созвучия в полном согласии, то третья нота будет спонтанно воспроизведена в воздухе дополнительным совокупным звучанием от них (p. 49). (Это объяснение Симпсона было предвосхищено у Найта в отображённом тексте Sh. – Ed).

Критик Мэсси (Massey) дал ссылку на фрагмент: Cf.! Sidney, Arcadia: «Can one string make as good music as a consort?», «Может ли, единственная струна сыграть такую же хорошую музыку, как в консорте?» (1590 ed., f. 262 b) (p. 72).

Относительно содержания строки 14, критик Эдвард Дауден (Edward Dowden) предложил версию сославшись на другой сонет: «Возможно, это намёк на вошедшее в поговорку выражение о том, что единица – не является числом. Cf.! S. 136, 8: «Among a number one is reckoned none», «Среди числа первых – не считается никто».

Критик Тайлер (Tyler): «Если вы не смогли создать гармонию и в конце концов должны полностью прекратить существование».

В рукописном сборнике Британского музея (British Museum Add. MSS. 15226), составленном из различных экспонатов 17-го века и, вероятно, датированном (according to Dr. C. W. Wallace) периода Содружества (The Commonwealth), встречается одна (из многочисленных переписанных) версий этого сонета:

In laudem Musice et opprobrium

Contemptorij eiusdem.

1.

Musicke to heare why hearest thou musicke sadly

Sweets wth sweetes warre not, Joy delights in Joy

Why louest yu that wch thou receauest not gladly

or els receauest wth pleasure thine annoy

2.

If the true Concord of well-timed Sounds

By Vnions maried doe offend thy eare

They doe but sweetlie chide thee, whoe confounds

In singlenes a parte, wch thou shouldst beare

3.

Marke howe one stringe, sweet husband to another

Strikes each on each, by mutuall orderinge

Resemblinge Childe, & Syer, and happy Mother

wch all in one this single note dothe singe

whose speechles songe beeinge many seeming one

Sings this to thee, Thou single, shalt pue none

W: Shakspeare.

(«Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916).

Но можно ли, было бы оспаривать желание Уильяма Шекспира занимать «пальму первенства» в сердце непостоянного щеголеватого молодого придворного, фаворита королевы, обожаемого всеми пишущими авторами усматривающих в нём помощника и эксперта, незаменимого при написании и публикации книг, поэтических сборников и пьес?

Впрочем, рассматриваемый в данном контексте литературный образ «sensual fault», «чувственной вины» сонета 35, на самом деле, являлся ключевым образом для всех сонетов, пронизывающим «красной нитью» последовательность сонетов «Прекрасная молодёжь».

Характерно, но литературной образ «sensual fault», «чувственной вины» стал неким драйвером, движущей силой мотиваций в сюжетах большей части сонетов, где этот образ стал «причиной» выполняя функцию начальной точки последовательности, согласно формуле: вначале «причина», а потом – «следствие».

Как ни странно, но образ «sensual fault», «чувственной вины», в тоже время, сформировал в извращённом воображении ряда критиков абсолютно неверный образ Шекспира, испорченного чрезмерными страстями человека, одержимого содомией, а не написанием гениальных пьес, требующих невероятных усилий и времени. Хотя основной секрет образа скрывался в кровной связи «трёх персон», одной их, которых являлся сам поэт, который возложил на себя непомерное бремя, тщательно скрываемой связи.

Критики, не обременяясь процессом создания психологического портрета Шекспира изначально выбрали неверную стратегию и пошли по пути шаблонов, приведших их в ходе их исследовательской работы в логические тупики, созданные ими самими.

К примеру, в то время, когда Шекспир (в лице Эдуарда де Вер) собирался выдать замуж свою 18-ти летнюю старшую дочь за юношу, адресата «Свадебных сонетов», критики комментируя это событие по не вполне понятной причине стали обвинять его на страницах и заголовках своих научных статей в ростовщичестве и содомии.

Впрочем, сложно построенный сонет 118 и 113 служил наглядным опровержением подобных инсинуаций, так как детально раскрывал характер сложных отношений поэта и адресата (в лице юного Генри Райотсли), которому был посвящён сонет.

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________

Like as, to make our appetites more keen

With eager compounds we our palate urge,

As, to prevent our maladies unseen,

We sicken to shun sickness when we purge.

Even so, being full of your ne'er-cloying sweetness,

To bitter sauces did I frame my feeding;

And sick of welfare found a kind of meetness,

To be diseas'd, ere that there was true needing.

Thus policy in love, to anticipate

The ills that were not, grew to faults assured,

And brought to medicine a healthful state

Which, rank of goodness, would by ill be cured.

But thence I learn, and find the lesson true,

Drugs poison him that so fell sick of you.

– William Shakespeare Sonnet 118

_____________________________

2023 © Литературный перевод Свами Ранинанда, Уильям Шекспир Сонет 118

* * *

Подобно как, сделать наши аппетиты более острыми, (затем)

С помощью нетерпеливых соединений мы наш вкус побуждаем,

Так, незримо предотвращаем наше расстройство, (зная)

Мы заболеваем, избегая болезней, когда мы очищаемся.

Между тем, никогда не был пересыщен вашей слащавостью,

Горькими соусами Я ограничивал моё питание (с радостью);

И заболевший от благополучия, нашёл своего рода – соответствие,

Быть приболевшим, прежде чем, то будет истинно необходимо (мне).

Поэтому политика во влюблённости – предвосхищать

Невзгоды, чтобы не были взросшими, вменяя их виной,

И приводя медициной в здоровое состояние (вспять),

Какими оценивал добродетели, желая от зла вылечиться (оной).

Но оттуда Я учился и нахожу урок верным, (подчас)

Снадобья его отравляют, вот так же валился, заболев от вас.

* * *

Copyright © 2023 Komarov A. S. All rights reserved

Swami Runinanda Jerusalem 07.04.2024

_________________________________

(Примечания от автора эссе: оборот речи в конце строки 5, относительно необычного слова «meetness» – «соответствие», которое являлось архаичным, но в тоже время распространённым словом «елизаветинской» эпохи, обозначающим качество соответствия, приемлемости или целесообразности для определения условий для достижения цели или ситуации.

В современном английском слова «meetness» используется очень редко, лишь только в историческим контексте так как продолжает передавать по смыслу идею уместности или корректности, чего-либо в сложившейся ситуации. К примеру, если что-то хорошо вписывается в определённый контекст или отвечает требованиям, то можно было бы описать, что оно хорошо вписывается в рамки имеющихся соответствий. Впрочем, в современном английском языке в подобных случаях, как правило, используются более понятные, простые термины такие, как: «suitability», «приемлемость» или «appropriateness», «целесообразность»).

**cloying —

(существительное)

пресыщение ср. р. (action)

мн. ч.: cloyings;

cloying —

(прилагательное) пресыщенный, надоедливый;

cloy —

(глагол) пресыщать, надоедать;

спряжение: cloyed / cloyed / cloying / cloys

Оксфордский Большой словарь в 12-ти томах изд. 1928 (Oxford English Dictionary, OED).

Сонет 118 – один из 154 сонетов, написанных английским драматургом и поэтом Уильямом Шекспиром. Он входит в цикл «Прекрасная молодёжь», «Fair Youth» (1—126), в котором поэт выражает свою приверженность чувству любви к молодому человеку, согласно методологии, изложенной Платоном в его трактате «Идея Красоты», где претендент на самореализацию обязан был осуществлять многочисленные акты самопожертвования самого себя ради этой идеи: в таком случае совокупность второстепенных объектов суммировалась в главном субъекте, продолжая жить в нём новой, – второй жизнью.

Структура построения сонета 118

Сонет 118 – типичный английский или шекспировский сонет. Он состоит из трех четверостиший, за которыми следует двустишие, с характерной схемой рифмовки ABAB CDCD EFEF GG. Она написана пятистопным ямбом, разновидностью поэтического размера, основанного на пяти парах метрических слоговых позиций, слабых и сильных. 13-я строка представляет собой образец правильного пятистопного ямба:

# / # / # / # / # /

«Но оттуда Я учился и нахожу урок верным, (подчас)» (118, 13).

В строках 5, 6, 7 и 8 последний слог, или окончание женского рода, имеет экстраматричную форму:

# / # / # / # / #/ (#)

«Горькими соусами Я ограничивал моё питание (с радостью)» (118, 6).

/ = ictus, метрически сильная слоговая позиция. # = nonictus. (#) = экстраметрический слог.

В строке 4 показано движение второго иктуса вправо (в результате получается четырёхпозиционная фигура # # / /, иногда называемая малой ионической):

# / # # / / # / # /

«Мы заболеваем, избегая болезней, тогда мы очищаемся» (118, 4).

Размер требует нескольких вариантов произношения: в строке 5 «even» и «being» состоят из одного слога. В строке 9 требуется необычное (для сопоставления с современным произношением) сокращение слова «anticipate», «предвосхищать».

(Kerrigan, John, ed. 1995 (1st ed. 1986). «The Sonnets; and, A Lover's Complaint». New Penguin Shakespeare (Rev. ed.). Penguin Books, pp. 135—136. ISBN 0-14-070732-8).

Первые два четверостишия сонета 118 имеют типичную шекспировскую параллельную конструкцию, в которой каждая пара строк вводится фразами «Like as to...», «Как и в том, что...»; «As to», «Что касается»; «Even so», «Даже если так» и «And», «И». Которые напоминают сонеты Петрарки, сюжет стихотворения претерпевает вольту, или сдвиг, начиная с третьего четверостишия.

Синтаксический анализ сонета 118.

Традиционный приём рвотных средств состоит том, что говорится в сонете 118, преследовал три цели: освежить вкус, предотвратить появление тошноты и нейтрализовать действие яда.

(Larsen, Kenneth J. «Sonnet 118. Essays on Shakespeare's Sonnets». Retrieved 21 December 2014).

В сонете также звучит мотив «palate», «вкус», «cup», «чаши» и «poison», «яда», прерванный в конце 114-го сонета. В первой паре строк описывается, как «we our palat urge», «мы настаиваем наш вкус»; «urge», «настаивать» означает «intensify», «усиливать» или «sharpen», «обострять» вкус, но это слово использовалось также для дистилляций, которые «urged», «настаиваются» до такой степени, что получается соединение. «Аппетиты», «Appetites» обостряются или становятся более острыми («more keen», «более острый») с помощью «eager compounds», «нетерпеливых соединений». «Смесь» – это лекарственная смесь, в данном случае острая или «biting», «едкая», как «vin-egar», «винегрет»; вино, с которым приготавливаются соусы «eager», «терпкими» или «sharp», «острыми». Во второй паре строк рассказывается о рвотных средствах, которые принимаются («we purge», «мы очищаемся»), чтобы «prevent», «предотвратить» грядущие болезни («maladies unseen», «невидимые заболевания»). Рвотные средства вызывают у нас тошноту через рвоту («sicken», «тошнотворный»), чтобы мы могли избежать недомоганий («shun sickness», «избегать болезни»).

Второе четверостишие развивает принципы первого: «пресытившись» твоей не приторной сладостью, / К горьким соусам я добавлял свою пищу»; во-первых, означает «никогда», так как поэт никогда не пресыщается сладостью юности. Но «ne'er», «никогда», означающее «near», «рядом» или «almost», «почти», нельзя игнорировать: вкус поэта «full», «переполнен» сладостью друга, которая почти настолько насыщенна, что вызывает «of meetness cloying», «рвотные позывы», «a kind of meetness», надоедливая приторность».

Чтобы освежить свой вкус, поэт включил в свой рацион «bitter sauces», «горькие соусы». Горькие приправы обычно содержат ветрогонные травы, которые считаются, как способствующие пищеварению.

(Примечание: ветрогонное средство («carminative»), известное в переводе с латыни как «carminativum» – это растение или препарат, предназначенный либо для предотвращения образования газов в желудочно-кишечном тракте, либо для облегчения выведения газов из желудочно-кишечного тракта, тем самым борясь с метеоризмом).

(Walton, Stuart; Miller, Norma (2002). «Spirits & Liqueurs Cookbook». New York: Hermes House. pp. 16—17. ISBN 1-84309-498-3).

В результате поэт получил прививку от будущих недугов. Он «sick of welfare», «болеет от благополучия», но он «a kind of meetness», «находит уместным, with echoes of 'meat», «своего рода встреча», с отголосками, что он заболел. Ибо «To be diseased», «Будучи больным», до того, как для этого появилась какая-либо причина («ere that there was true needing», «прежде, чем возникнет истинная нужда»).

(Larsen, Kenneth J. «Sonnet 118. Essays on Shakespeare's Sonnets». Retrieved 21 December 2014).

Секстет применяется вызывающий рвоту приём к любви: «policy» «политика» – это курс благоразумных действий. Любовь, чтобы быть благоразумной и предупреждать будущие недуги («to anticipate / The ills that were, not», «предвосхищать / Те недуги, которые были, но которых нет»), рано познакомилась с проступками («grew to faults assured», «выросла до несомненных недостатков»), которые действуют как целебная рвота. Таким образом, чувство любви подчинила медицине («brought to medicine», «привлечённой медицины») «a healthful state», «здоровое состояние», состояние, благоухающее благостями («rank of goodness», «ранг добродетели»).

«The healthful state», «Здоровое состояние», с его благостью, «would by ill be cured», «было бы излечено болезнью», как если бы оно было исцелением первоначальной причины, которая вызвала саму болезнь. Мораль, которую поэт усвоил и доказал на горьком опыте, состоит в том, что зелья («Drugs», «Снадобья», в данном случае прегрешения), вместо того чтобы действовать как противоядие от любовной болезни, которая лишь только отравляет любовь.

(Larsen, Kenneth J. «Sonnet 118. Essays on Shakespeare's Sonnets». Retrieved 21 December 2014),

Семантический анализ сонета 118.

В целях понимания роли сонета 118 в последовательности сонетов «Прекрасная молодёжь», «Fair Youth», переместим фокус внимания на близрасположенные сонеты в попытках найти похожие образы в пьесах Шекспира, чтобы попытаться установить примерную дату написания сонета.

Итак, в сонете 117, повествующий бард искренне выразил своё сожаление, ибо был занят «должен был великим пустыням воздать», то есть «должен был заполнить пробелы своей текущей драматургической деятельности». Можно лишь догадаться, что творческие люди, когда заняты творчеством, то не замечают, как быстро проходит время.

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 117, 1—4, 9—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«Accuse me thus, that I have scanted all

Wherein I should your great deserts repay.

Forgot upon your dearest love to call,

Whereto all bonds do tie me day by day» (117, 1-4).

William Shakespeare Sonnet 117, 9—14.

«Так обвиняйте меня потому, что Я пренебрёг всем

В чём Я должен был великим пустыням воздать. (совсем)

Позабыл на вашу дражайшую любовь отозваться,

Покуда все обязательства меня связывали день ото дня» (117, 1-4).

Уильям Шекспир сонет 117, 1—4.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 04.04.2024).

«Book both my wilfulness and errors down,

And on just proof surmise accumulate;

Bring me within the level of your frown,

But shoot not at me in your waken'd hate;

Since my appeal says I did strive to prove

The constancy and virtue of your love» (117, 9-14).

William Shakespeare Sonnet 117, 9—14.

«Впишите оба: моё своенравие и устранение ошибок (тогда),

В чём просто предположений накапливал доказательства;

Приведите меня в пределы уровня вашего хмурого взгляда

Но не бросайте меня в вашей пробуждающейся ненависти

Ибо моя апелляция гласит, что Я стремился доказать (всегда)

Постоянство и добродетельность вашей любви» (117, 9-14).

Уильям Шекспир сонет 117, 9—14.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 04.04.2024).

Безусловно, речь шла, по-видимому, об сборе исторического материала для дописания рукописи пьесы, в то время находившейся на столе рабочего кабинета.

При первом взгляде на сонеты 117 и 119, мы видим, что в содержании сонетов прослеживается некая связь в хронологической последовательности их написания. Однако, исследование сонета 119 прямо указывало на то, что он был написан после длительного путешествия. Ибо сонет 119 содержал «аллюзию» со ссылкой на Одиссею Гомера.

При сопоставлении сонета 118 с сонетом 119 обнаруживается, что парафраза строк 13-14 сонета 118, «But thence I learn, and find the lesson true, drugs poison him that so fell sick of you», «Но оттуда Я учился и нахожу урок верным, (подчас) снадобья его отравляют, вот так же валился, заболев от вас» не могла ни коем образом быть связана, с первыми строками сонета 119: «What potions have I drunk of Siren tears, distill'd from limbecks foul as hell within», «Какими зельями из слез Сирен был опьянённым Я, перегнанных из лимбеков мерзких, как изнутри ада». Имеющие в своём содержании литературный приём «аллюзия» с очевидным намёком на известный эпос Гомера «Одиссея», тот факт служит подсказкой, что поэт попал в такую же ситуацию, как главный герой Одиссей, но только в длительном морском путешествии в Европу.

– Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 119, 1—4, 9—14

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«What potions have I drunk of Siren tears,

Distill'd from limbecks foul as hell within,

Applying fears to hopes and hopes to fears,

Still losing when I saw myself to win!» (119,1-4).

William Shakespeare Sonnet 119, 1—4.

«Какими зельями из слез Сирен был опьянённым Я,

Перегнанных из лимбеков мерзких, как изнутри ада,

Наложением страхов на надежды и чаяний на опасенья,

Всё ещё проигрывая, когда Я уже видел победителем себя!» (119,1-4).

Уильям Шекспир сонет 119, 1—4.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 11.01.2023).

«O benefit of ill! now I find true

That better is by evil still made better;

And ruin'd love, when it is built anew,

Grows fairer than at first, more strong, far greater.

So I return rebuk'd to my content,

And gain by ill thrice more than I have spent» (119, 9-14).

William Shakespeare Sonnet 119, 9—14.

«О, пользой из зла! Отныне, нашёл Я истину (без оглядки),

Чтоб лучшее быть благодаря злу, ещё лучше стать (вспять);

И погубил любовь, когда вновь она была возведена,

Взрастив прекраснее, чем поначалу, крепче, гораздо более.

Итак, Я, вернувшись упрекал за моё содержимое (тогда)

И получил от зла в три раза больше, чем Я вложил (ранее)» (119, 9-14).

Уильям Шекспир сонет 119, 9—14.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 11.01.2023).

Впрочем, исследуя подстрочник сонета 119, читатель обнаруживает, что поэт «нашёл истину» в том, что научился «дистиллировать» из зла добро, в итоге «получил от зла в три раза больше, чем вложил».

Обратившись к более подробному исследованию сонета 118, оказывается, что тема повествования как будто об рецептах кухни. Но это на первый взгляд, несмотря на это, зная манеру написания Шекспира читатель обнаруживает, что поэт применил литературный приём «паттерн», используя язык кухонных рецептов при взаимодействии различных вкусов, чтобы раскрыть своё психологическое состояние во взаимоотношениях с юношей, адресатом сонета.

Вот, такое краткое, но в полной мере понятное пособие по прикладной психологии, что становится ясным сразу после прочтения подстрочника, словно дежавю напоминавшее труды швейцарского психолога и психоаналитика Карла Юнга. Но, подробнее о нём, по завершению семантического анализа сонета 118.

Характерно, но для более понятного понимания подстрочника строк 1-4 первого четверостишия, следует рассматривать вместе, так как они входят в одно многосложное предложение.

«Like as, to make our appetites more keen

With eager compounds we our palate urge,

As, to prevent our maladies unseen,

We sicken to shun sickness when we purge» (118, 1-4).

«Подобно как, сделать наши аппетиты более острыми, (затем)

С помощью нетерпеливых соединений мы наш вкус побуждаем,

Так, незримо предотвращаем наше расстройство, (зная)

Мы заболеваем, избегая болезней, когда мы очищаемся» (118, 1-4).

В строках 1-4, повествующий поэт делится секретами кухни от третьего лица: «Подобно как, сделать наши аппетиты более острыми, (затем) с помощью нетерпеливых соединений мы наш вкус побуждаем». Конечная цезура строки 1, была мной заполнена наречием в скобках «затем», но после запятой, так как по смыслу оно соотносится к следующей строки, которое установило рифму строки.

Образ «аппетита» первой строки сонета 118 встречается в пьесе Шекспира «Антоний и Клеопатра» во схожем образе «утоления аппетита» иных дам:

– Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________

Original text by William Shakespeare «Antony and Cleopatra» Act II, Scene II, 241—243

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«...other women cloy

The appetites they feed, but she makes hungry

Where most she satisfies; for vilest things».

William Shakespeare «Antony and Cleopatra» Act II, Scene II, 241—243.

«...иная женщина пресытившись

Утоляет аппетиты, их подпитывая, но этим она сама создаёт голод

Там, где большее удовлетворенье получает; для самых мерзких вещей».

Уильям Шекспир «Антоний и Клеопатра» акт 2, сцена 2, 241—243.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 01.05.2023).

Впрочем, похожий образ из пьесы, как огранённый алмаз обрёл силу перевоплотившись в образ ненасытности Клеопатры, то есть образ «неистощимых желаний», приоткрывающий саму основу «природы человека, созданного богом».

Истинная ценность сценического «шекспировского» образа теряет свою значимость при выдёргивании его из контекста пьесы, поэтому любезно предлагаю читателю для ознакомления и для сравнения расширенный фрагмент пьесы Уильяма Шекспира «Антоний и Клеопатра» акт 2, сцена 2:

– Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________

Original text by William Shakespeare «Antony and Cleopatra» Act II, Scene II, line 226—281

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

ACT II. SCENE II. Rome. The house of LEPIDUS.

Enter DOMITIUS ENOBARBUS and LEPIDUS

ENOBARBUS

I will tell you.

The barge she sat in, like a burnish'd throne,

Burn'd on the water: the poop was beaten gold;

Purple the sails, and so perfumed that

The winds were love-sick with them; the oars were silver,

Which to the tune of flutes kept stroke, and made

The water which they beat to follow faster,

As amorous of their strokes. For her own person,

It beggar'd all description: she did lie

In her pavilion – cloth-of-gold of tissue —

O'er-picturing that Venus where we see

The fancy outwork nature: on each side her

Stood pretty dimpled boys, like smiling Cupids,

With divers-colour'd fans, whose wind did seem

To glow the delicate cheeks which they did cool,

And what they undid did.

AGRIPPA

O, rare for Antony!

ENOBARBUS

Her gentlewomen, like the Nereides,

So many mermaids, tended her i' the eyes,

And made their bends adornings: at the helm

A seeming mermaid steers: the silken tackle

Swell with the touches of those flower-soft hands,

That yarely frame the office. From the barge

A strange invisible perfume hits the sense

Of the adjacent wharfs. The city cast

Her people out upon her; and Antony,

Enthroned i' the market-place, did sit alone,

Whistling to the air; which, but for vacancy,

Had gone to gaze on Cleopatra too,

And made a gap in nature.

AGRIPPA

Rare Egyptian!

ENOBARBUS

Upon her landing, Antony sent to her,

Invited her to supper: she replied,

It should be better he became her guest;

Which she entreated: our courteous Antony,

Whom ne'er the word of 'No' woman heard speak,

Being barber'd ten times o'er, goes to the feast,

And for his ordinary pays his heart

For what his eyes eat only.

AGRIPPA

Royal wench!

She made great Caesar lay his sword to bed:

He plough'd her, and she cropp'd.

ENOBARBUS

I saw her once

Hop forty paces through the public street;

And having lost her breath, she spoke, and panted,

That she did make defect perfection,

And, breathless, power breathe forth.

MECAENAS

Now Antony must leave her utterly.

ENOBARBUS

Never; he will not:

Age cannot wither her, nor custom stale

Her infinite variety: other women cloy

The appetites they feed: but she makes hungry

Where most she satisfies; for vilest things

Become themselves in her: that the holy priests

Bless her when she is riggish.

William Shakespeare «Antony and Cleopatra» Act II, Scene II, line 226—281.

АКТ II. СЦЕНА II. Рим. Дом ЛЕПИДУСА.

Входят ДОМИЦИЙ ЭНОБАРБУС и ЛЕПИДУС.

ЭНОБАРБУС

Я расскажу вам

Баржа, на которой она сидела, подобна полированному трону,

Горевшая на воде: корма была отделана золотом;

Паруса были пурпурными, и так благоухала, что

Ветры будучи одержимые любовью с ними; весла – серебро,

Которые под звуки флейт сохраняли ход и заставляли

Воду, которую они взбивали, чтобы следовать быстрее,

Как влюблённые в её поглаживание. Для неё самой,

Это превосходило все описания: она – возлежала

В её шатре прошитом золотом из ткани —

Представляющие себе ту Венеру, где мы её видим

Причудливой ручной работы природы: с каждой её стороны

Стояли смазливые мальчики с ямочками на щеках, словно улыбающиеся Купидоны,

С разноцветными опахалами, чей ветер как показалось

Придавал румянец нежным щекам, какие они так охлаждали,

И то, что они отменяли, делало своё дело.

АГРИППА

О, редкое явление для Антония!

ЭНОБАРБУС

Её служанки, подобны Нереидам,

Как множество сирен, склонившихся к её взору

И делая их изгибы украшениями: у перекладки руля

Показавшимися, что сирена управляет: шёлковыми снастями

Набухшими от прикосновения этих мягких, как цветы рук,

Что придало проворное обрамление службам. Для баржи

Странным невидимым благоуханием, поражающим воображение

На прилегающие причалы. Городским слепком толпы

Её люди набросились на неё, и Антония,

На до того возведённом троне рыночной площади, сидел в одиночестве,

Посвистывал в воздух; что, но только для заполнения пустоты,