Текст книги "Сонеты 98, 95, 49 Уильям Шекспир, — лит. перевод Свами Ранинанда"

Автор книги: Александр Комаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Сонеты 98, 95, 49 Уильям Шекспир, – лит. перевод Свами Ранинанда

Свами Ранинанда

****************

Poster 2024 © Swami Runinanda: «William Shakespeare Sonnets 98, 95, 49»

William Shakespeare Sonnet 98 «Look in thy glass, and tell the face thou viewest»

William Shakespeare Sonnet 95 «Thy bosom is endeared with all hearts»

William Shakespeare Sonnet 49 «What is your substance, whereof are you made»

Poster 2024 © «Elizabeth Wriothesley (Vernon) circa 1620 | The British Museum, London»

_________________

«When I read Shakespeare, I am struck with wonder that such trivial people should muse and thunder in such lovely language».

«Когда Я читаю Шекспира, Я поражаюсь, задавшись вопросом, насколько банальным должно быть мышление у людей, что осмелились размышлять и громыхать на таком прекрасном языке».

Дэвид Герберт Лоуренс (David Herbert Lawrence 1885—1930) English novelist, short story writer, poet and essayist.

По завершению перевода и семантического анализа сонетов 3, 31 и 53 у меня возник вопрос: «Каким образом Шекспир являясь неординарной фигурой при дворе чувствовал разлуку с самым близким для него человеком, юношей в атмосфере слежки под непрестанным присмотром соглядатаев Уильяма Сесила, сплетен и подстрекательств завистников и недоброжелателей»?

Вне сомнения, но страсти в окружении стал накаляться после успешного написания Шекспиром первых двух пьес «Венера и Адонис» и «Изнасилование Лукреции», а также постановки этих пьес на подмостках при дворе королевы, буквально на аншлаг.

Причём, при скрупулёзном рассмотрении хронологии событий личной жизни как поэта, так и юного Саутгемптона, я обратил внимание на большое количество дуэлей у обоих. Стало очевидным фактом, но каковы могли оказаться поводы, которые наверняка были связанные с требованиями получения сатисфакции от назойливых сплетников, клеветников и обидчиков, посягнувших на святыни в личном пространстве и творчестве драматурга?

Впрочем, поэт уже в зрелом возрасте испытывал чувства, словно дежавю из далёкого прошлого порывы любви к той юной особе, дочери Анны Болейн, которая была старше его на целых 17 лет, когда, будучи в опале и находясь на грани гибели по воле провидения немыслимым образом была вознесена высшими силами на престол, став новой королевой Англии, заменившей Марию!

Фокусируя внимание читателя на необычайно выразительном сонете 53, хочу выделить важнейшую деталь, которая по определению критика Джорджа Уиндхэма (George Wyndham), сформировала сюжет сонета 53, относительно образов «теней», в которых получил отражение один из тезисов «Идеи Красоты» Платона, примерно так: «The mystical confusion with and in the friend of all that is beautiful or lovable in the poet and others, is a development from the Platonic theory of the Idea of Beauty: the eternal type of which all beauti – ful things on earth are but shadows», «Мистическое смешение в юном друге всего прекрасного или привлекательного, что было в поэте и других людях является развитием платоновской теории «Идеи Красоты» в отражении её бессмертного образа, в сравнении с которым всё прекрасное на земле – это всего лишь тени». («Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916) (Intro., p. CXVIII).

При более пристальном рассмотрении обнаружилось, что слова-символы, выделенные в оригинальном тексте Quarto 1609 года, по сути являлись «опорными точками» сюжетной линии фиксирования их в качестве идентификационных маркеров, которыми были отмечены конкретные персоны их окружения поэта и драматурга. Очевидным, являлся тот факт, что, идея обозначения идентификационными маркерами определённых персон служила аллегорическим языком иносказания и брала начало от любовной лирики Барнабе Барнса «Партенофила и Партенофы».

Особенный иносказательный поэтический язык Шекспира получил ощутимую новаторскую трансформацию в сонетах, которые являлись не только частной перепиской поэта, но и своеобразной «пробой пера», по-видимому, наброски сонетов писались в любом месте, буквально «с колена».

Следуя замыслу автора, сонеты получили своё начало, отнюдь не от традиций Петрарки эпохи Ренессанса, как было принято в утверждениях большей части критиков, а значительно раньше, исходя от философских идей Платона и Аристотеля, включая мифологию эллинизма.

Морфосемантический анализ сонетов показал, что идеи «шекспировского» языка аллегорического иносказания исходили из мифологических образов древней Греции, где слова-символы, отмеченные «курсивом и с заглавной буквы» в тексте оригинального Quarto 1609 года являлись идентификационными маркерами для обозначения персон из окружения поэта. Но не во всех случаях, в некоторых сонетах с заглавной буквы слова-символы обозначали философские категории из учений стоиков и авраамические архетипы образов из Библии.

В процессе исследования при переводе сонетов для меня был важен процесс сопоставления всего богатства литературно-художественных образов, созданных автором опираясь на слова-символы аллегорического иносказания, которые как оказалось в процессе редактирования в последующих изданиях, последовавших после Quarto 1609 года, были полностью выхолощены и сведены на нет. Вопреки, «шекспировскому» аллегорическому символизму, который, на самом деле, формировал исконный замысел сонетов, в том числе подстрочник. Именно, подстрочник сонетов нёс автобиографические черты частной переписки барда.

Благодаря артефакту, «Маргинальной Женевской Библии» («Marginalia of the Geneva Bible»), которая находилась в личном пользовании Шекспира, с пометками на полях фрагментов пьес скрывались образы, словно жемчужины творческих замыслов драматурга, получившие отражение в сонетах, наполненных помыслами, чувствами и дыханием автора.

В столь неординарном случае, как обнаружение «Маргинальной Женевской Библии» исследователи, сменившие научную парадигму, стали рассматривать её, в качестве основного артефакта для инденфикации личности «истинного автора» великолепных пьес и сонетов, отразивших весь трагизм исторических вех истории Англии, но и жизни и творчества придворного аристократа, драматурга и поэта.

Самуэль Тейлор Кольридж (Samuel Taylor Coleridge), английский поэт, философ, критик, моралист, теолог в своих «Семи лекциях об Шекспире и Мильтоне» с полным на то основанием утверждал, что «...англичане черпают знания по историю из пьес Шекспира, а теологии – из трудов Мильтона».

(Coleridge, Samuel Taylor: «Seven Lectures on Shakespeare and Milton». By the Late S.T. Coleridge. A List of All Emendations in Mr. Collier's Folio, 1632; and An Introductory Preface by J. Payne Collier).

Краткая справка.

Идентификация (от лат. «identifico, «отождествлять») – это психологический процесс, посредством которого индивид усваивает аспект, свойство или атрибут другого и полностью или частично трансформируется в соответствии с моделью, которую предоставляет другой. Именно посредством серии идентификаций конституируется и конкретизируется личность. Корни этой концепции можно найти в трудах Фрейда. Тремя наиболее известными концепциями идентификации, описанными Фрейдом, являются: первичная идентификация, нарциссическая (вторичная) идентификация и частичная идентификация.

Хочу подчеркнуть, что в 1640 году книжный издатель Джон Бенсон (John Benson) выпустил крайне неточное издание сонетов Шекспира, в котором он подверг изменениям половые признаки «молодого человека», адресата сонетов, таким образом поменял его гендерные различия с «он» на «она».

Редакция Бенсона была принята за основу в течении 140 лет, и служила эталоном текста сонетов, вплоть до 1780 года, когда критик Эдмонд Малоун (Edmond Malone) возвратился обратно к тексту Quarto 1609 года, именно тогда, им были заново отредактированы и возвращены гендерные различия, соответствующие юноше, как адресату в текстах сонетов.

В связи с чем, учёные исследовавшие сонеты вскоре сообразили, что, если отталкиваться от текстов переиздания 1640 года издателя Джона Бенсона, которые своей неточностью создали множество противоречий, в таком случае дальнейшие исследования непременно зайдут в тупик.

Тогда как изначальный текст Quarto 1609 года первых 126-ти сонетов, красноречиво показывал, что строки сонетов были адресованы конкретной персоне «Mr. W. H.» – «молодому человеку», что изначально в тексте оригинала Quarto 1609 года являлось неоспоримым фактом.

Помимо этого, шекспировский символизм в сонетах, по истечению времени в переизданиях разных годов, был подвергнут издателями, редакторами и критиками фундаментальным изменениям, приведшим к негативным результатам. Когда авторские идеи, включающие «шекспировский» язык аллегорического иносказания, был утерян для последующих поколений исследователей и критиков, что в последствии привело к ситуации неразрешимости проблемы «до конца непонятных сонетов» и парадоксов, в конечном счёте приведших дальнейшие исследования в тупик.

Впрочем, секреты содержания сонета 99 были зашифрован Шекспиром при помощи «шекспировского» языка аллегорического иносказания, берущего своё начало от «эзопова языка».

Содержание сонета 99, было облачено в иносказательную аллегорию, выраженную при помощи слов-символов, которые вне зависимости от того, чем они были обозначены: цветом, звуком, взглядом дыханием, вкусом или тактильными ощущениями, на уровне подсознательного раскрывали ментальную утончённость мироощущения автора, долгое время не поддающегося прочтению подстрочника.

Вполне вероятно, что поэтому сонет 99 вошёл в число «до конца непонятных» для понимания, не только критиков, но и нескольких поколений исследователей.

Очевидно, содержание близрасположенных сонетов не могло предоставить критикам, даже намёка на расшифровку подстрочника сонета 99 по не вполне понятным причинам. Поэтому далее, более подробно остановлюсь в начале раздела семантического анализа сонета 98 на необычной группе сонетов 97-99, которые по своим характеристикам заслуживает особого внимания читателя.

Возвращаясь к философской подоплёке в личных отношениях между Шекспиром и юным Саутгемптоном, считаю необходимым упомянуть высказывания критика Элизабет Харрис Сагейзер (Elizabeth Harris Sagaser), которая предположила, что признания автора сонетов в любви к юноше, при выражении чувств были, всего лишь напускными для выделения их в качестве литературного приёма: «Я не имею в виду это... то есть (эти стихи), которые сами по себе о «конкретных» возлюбленных. Но они (возлюбленные), но в действительности притворялись, и в этом вся разница. ...они не претендовали на реализацию этого, и в этом различие или то, что выделяет их, отличая сонет 29 от большинства любовных объектно-ориентированных сонетов того времени». (Sasager, Elizabeth H. «Shakespeare's Sweet Leaves: Mourning, Pleasure, and the Triumph of Thought in the Renaissance Love Lyric», English Literary History, The Johns Hopkins University Press 61.1 (1994): pp. 1—26).

Вследствие изменений оригинального текста Quarto 1609 года, часть ключевых слов-символов таких как, к примеру, слово-символ «howers», «хоры», которое в контексте всех 154-х сонетов, являлось прямой ссылкой на древнегреческую мифологию, изложенную Гомером и Геродотом.

Не вызывал сомнения то факт, что ключевое слово-символ первой строки сонета 5 «howers», «хоры», согласно замыслу автора, служило для выполнения функции по формированию общей сюжетной линии для всех сонетов оригинального текста Quarto 1609 года. Что в свою очередь получило подтверждение в содержании сонетов 153 и 154, при написании которых автор строго и неуклонно придерживался канонов жанра древнегреческой анакреонтической поэзии. Согласно, поэтической традиции которой, воспевала радость беззаботной жизни и чувственных наслаждений под звуки лиры в культуре эллинизма древней Греции.

На самом деле, внимательное прочтение сонетов раскрывало читателю развёрнутую картину перипетий и потрясений хронологических событий автобиографического характера далеко небеззаботной жизни поэта и драматурга, изложенной в форме частной переписки.

Впрочем, согласно древнегреческому мифу, Афродита, выходящая из моря на берег Кипра, была одета и украшена прислуживающими ей молодыми девственницами – Хорами. Именно, одна из прислужниц богини Дианы, ранее называемой Афродитой, перехватила чудотворное тавро «с огнём любви» у заснувшего Купидона, и была упомянутой Шекспиром в анакреонтических сонетах 153 и 154.

Вполне очевиден тот факт, что в образ девственной прислужницы Дианы, скорее всего, описывалась Элизабет Вернон, любимая придворная фрейлина королевы. Таким образом, автор в содержании сонетов 153 и 154, как-бы намекнул на её тайную свадьбу с юным Саутгемптоном, когда леди Элизабет Вернон, не получившая разрешение на брак со своим возлюбленным у королевы, всё-таки вышла за него замуж.

Хочу напомнить читателю, что придворные аристократы обязаны были брать разрешение на заключение брака у королевы Елизаветы, в противном случае их ожидало суровое наказание за умышленное нарушение запрета.

«В древности у греков времена года представляли собой смену сезонов через олицетворение сменяющихся молодых женщин, которые ...были «временами года», но на некоторых памятниках искусства античности были изображены в виде крылатых детей с атрибутами, присущими каждому сезону года, получившими греческие имена, в дальнейшем обозначившими четыре сезона года».

(Murray, John. «A Classical Manual», being a «Mythological, Historical» and «Geographical Commentary on Pope's Homer», and Dryden's Aeneid of «Virgil with a Copious Index». Albemarle Street, London. 1833, p. 256).

Ранее, в предыдущих эссе мной подробно приводился семантический анализ и сопоставление литературных образов сонетов 99 и 5, как сонетов «до конца непонятых» критиками, поэтому не буду более шире углубляться в эту тему.

Несмотря на это, хочу выделить первостепенное значение слов-символов, выраженных «шекспировским» языком аллегорического иносказания в описании прибытия зимой Саутгемптона в отроческом возрасте в Сесил-хаус на Стрэнде, поместье опекуна сэра Уильяма Сесила. Необычайно выразительные образы сонета 5, вне всякого сомнения, положили начало теме «безотцовщины», «unfather'd», имеющий ключевое значение для продолжения сюжетной линии остальных сонетов последовательности «Прекрасная молодёжь», «Fair Youth» (1—126).

– Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________

Original text by William Shakespeare Sonnet 5, 1—8

«Those howers that with gentle work did frame

The lovely gaze where every eye doth dwell,

Will play the tyrants to the very same

And that unfair which fairly doth excel:

For never-resting time leads Summer on

To hideous winter and confounds him there;

Sap check'd with frost and lusty leaves quite gone,

Beauty o'ersnow'd and bareness everywhere» (5, 1-8).

William Shakespeare Sonnet 5, 1—8.

«Те самые Хоры, что с усердием нежным сделали обрамленье

Прекрасного пристального взора, в котором каждый взгляд обитал,

Играющий, будучи тираном, тем самым (обожал)

И несправедливым чтоб, превзойти справедливое (рвеньем):

Для никогда не отдыхающего времени, сменяющего Лето на

Ужасную зиму, и в тупик поставившего его – там;

Иссушив, проверила на морозе, и листья крепкие совсем опали,

Красотой заснеженных мест, и повсюду оголённостей (дали)» (5, 1-8).

Уильям Шекспир сонет 5, 1—8.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 09.12.2022).

Стоит напомнить читателю, что «...сам факт написания сонета 99 поэтом, являлся не столько данью уважения неповторимой поэтической строке Барнабе Барнса, как некое послание для потомков в виде ссылки на поэтический символизм сборника стихов «Партенофил и Партенофа» Барнабе Барнса. Который с полным правом можно рассматривать в качестве… ключа для расшифровки подстрочника некоторых сонетов таких, как, например, 5 или 99». В данном случае, стоит отметить, что Шекспир при написании сонетов оттачивал своё мастерство в передаче ощущений для создания новых литературных образов, ярким примером этому могут служить сонеты 99, 54 и 5.

Примечателен тот факт, что юный Саутгемптон принимал непосредственное участие в создании поэтического сборника «Партенофила и Партенофы», «Parthenophil and Parthenophe» Барнабе Барнса. Где форма и размер поэтической строки поражали воображение читателя фрагментами развлечений и утех на придворных вечеринках с участием Елизаветы I с её главным фаворитом графом Эссексом.

Стоит отметить, что в ранних критических заметках отмечалось, что Барнабе Барнс под литературным образом «Партенофила» подразумевал графа Эссекса, а под образом «Партенофы» – королеву Англии Елизавету.

По моему мнению, аллегорический символизм Барнабе Барнса из «Партенофила и Партенофы», а также поэтического сборника «Королева Фей» Эдмунда Спенсера оказали непосредственной влияние на зарождение и развитие «шекспировского» символизма при написании сонетов, которые до сих пор вызывают нескончаемые споры в среде исследователей и критиков.

Критик Уолш (Walsh) характеризуя тактильные ощущения, переданные через слова-символы, подчеркнул важнейшую роль «шекспировского» иносказательного символизма в сонетах: «The idea expressed in this sonnet (54) is peculiar, and matched only by the end of S. 5. Beauty is treated as external, secondary, and transient, while odor is taken to be inherent, primary, and preservable, – beauty a shadow, odor a substance; and to the latter is compared the youth's truth or constancy (see S. 20, 3-4, and 53, 14), to the former his beauty. But elsewhere the youth's beauty, or rather beauty embodied in the youth, is taken for the object of first importance, the substance that is to be preserved in one way or another». «Идея, выраженная в этом сонете (54), своеобразная и соответствует только концу S. 5. Красота рассматривается как внешняя, вторичная и преходящая, в то время как запах считается неотъемлемым, первичным и презентабельным (фактором), – красота – тень, запах – субстанция; и с последним сравнивается правдивость или постоянство юноши (see S. 20, 3-4, and S. 53, 14) с прежней его красотой. Но в других местах красота юности, или, скорее, как красота, воплощённая в юноше, воспринимается, как будто объект первостепенной важности, в качестве субстанции, которая должна быть сохранена тем или иным способом». («Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916).

Давайте мысленно возвратимся к шекспировскому образу «canker», «червоточины», так как именно он, проводит прямую образную линию к совершенно другой теме, «дилеммы первородного греха», так часто встречающейся в пьесах великого драматурга. При рассмотрении пьесы Шекспира «Два джентльмена из Вероны», где можно обнаружить образ «молодого человека», адресата сонетов, в лице юного Саутгемптона. При внимательном прочтении становится ясным, что содержание пьесы, на самом деле, недвусмысленно раскрывает всю палитру чувств и переживаний во взаимоотношениях поэта и юноши.

– Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________

Original text by William Shakespeare «Two Gentlemen of Verona» Act I, Scene I

«...as in the sweetest bud

The eating canker dwells, so eating love

Inhabits in the finest wits of all».

William Shakespeare «Two Gentlemen of Verona» Act I, Scene I.

«...как в сладчайшем бутоне

Разъедающая червоточина обитает, так-будто съедая любовь

Проживает в прекраснейшем уме из всех».

Уильям Шекспир «Два джентльмена из Вероны» акт 1, сцена 1.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 19.03.2023).

Сам по себе, литературный образ «разъедающей червоточины» – это слово-символ иносказательной аллегории, характеризующий в контексте шекспировской строки основной образ «первородного греха», который незримо нависает над каждым человеком, как «дамоклов меч». Нельзя не учитывать тот факт, что литературный образ «червоточины» применялся автором сонетов, лишь только к представителям аристократии, поскольку в их среде аристократов непреложное сохранение чести и достоинства в любой ситуации, что являлось приоритетом непреложного соблюдения – «кодекса чести».

Подобные завышенные требования абсолютно не требовались, к примеру, для простолюдина ростовщика или ремесленника, то есть бастарда. Сама идея создания литературного образа «первородного греха» могла быть взята из уже упомянутой «Маргинальной Женевской Библии» («Marginalia of the Geneva Bible») с пометками на полях страниц, где решающую роль для человека играет его право выбора, какую сторону принять, – «добра» или «зла», согласно учению Христа.

Хочу выделить для более ясного понимания читателем, что Шекспир был глубоко верующим человеком, что даёт объяснение использования им в пьесах литературных образов «воздаяния» и «возмездия», обусловленных законом причин и следствий.

Характерной вариацией является образ «борьбы с самим собой», противоречиями, возникшими в борьбе с «первородным грехом», заложенным в себе, как например, драматург передал образ Лира в пьесе «Король Лир».

Продолжая тему извечной дилеммы при выборе правильного пути в продолжающейся борьбе с самим собой, следуя путём долгого и сложного процесса исправления «первородного греха». Который продолжит уносить человеческие жизни и не упокоенные души в чистилище, тех, кто вовремя не сделал правильный выбор на перекрёстках жизненных путей. Этот процесс был передан при помощи такого литературного приёма, как паттерн языком иносказательной аллегории, к примеру, в пьесе-трагедии Шекспира «Ромео и Джульетта»:

– Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________

Original text by William Shakespeare «Romeo and Juliet» Act II, Scene III, line 28—30

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«In man as well as herbs, grace and rude will;

And where the worser is predominant,

Full soon the canker death eats up that plant».

William Shakespeare «Romeo and Juliet» Act II, Scene III, line 28—30.

«В человеке, а также травах благодать и суровая воля;

И там, где плохое оказывается преобладающим тогда,

Вполне скоро червоточина смерти съест это растение».

Уильям Шекспир «Ромео и Джульетта» акт 2, сцена 3, 28—30.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 07.12.2023).

Или же, в описании необычайно сложных оттенков чувств в пьесе Шекспира «Гамлет», которое вполне, может служить в качестве хрестоматийного пособия для психологов и психоаналитиков.

– Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________

Original text by William Shakespeare «Hamlet» Act III, Scene II

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«Where joy most revels, grief doth most lament;

Grief joys, joy grieves, on slender accident».

William Shakespeare «Hamlet» Act III, Scene II.

«Когда радость наиболее наслаждается, то горе наиболее сокрушается;

Веселящимся горем, обрадовавшись горестям на хрупкой случайности».

Уильям Шекспир «Гамлет» акт 3, сцена 2.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 11.12.2023).

Акцентируя фокус внимания читателя на характерных особенностях во взаимоотношениях поэта и «молодого человека» в общем контексте последовательности сонетов «Прекрасная молодёжь», «Fair Youth», хочу обратить внимание читателя на кардинально ошибочную оценку, приведшую к публичному вывешиванию критиками ярлыков на Уильяма Шекспира в их диссертациях при описании личной жизни драматурга. Где в рассуждениях, основанных на неподтверждённых фактах, затрагивалась тема «характера сексуальной ориентации Шекспира», где критики намеренно создавали из Шекспира образ «старого фагота», прихлёстывающего и «использующего» юношу а качестве помощника при написании пьес, а также для любовных утех.

Столь тривиальный, упрощенческий подход подталкивал современных представителей творческой интеллигенции на мысль об «атипичном Шекспире», сексуально озабоченном аутисте. Журналисты, ищущие популярность в своих публикациях, охотно подхватывали подобные инсинуации продолжая распространять их с единственной целью самоаганжирования и увеличения тиражей изданий.

– Но, для чего, всё это проделывалось, какими внутренними импульсами были движимы эти люди?!

Вразумительного ответа на этот вопрос, мне так и не пришлось получить, ввиду того что ни коим образом не возникало желания ворошить в невесть каких измышлениях, высосанных из пальца и сплетнях.

Несмотря ни на что, обращаясь к тем, кто в течении всего времени, неустанно рассуждал в своих научных трудах об «характере сексуальной ориентации Шекспира» сказать, что им стоило бы обратить свой взгляд к известному труду Натана Дрейка.

Натан Дрейк (Nathan Drake) был первым, кто предположил в своей книге «Шекспир и его время» («Shakespeare and His Time»), что Саутгемптону были не только посвящены два длинных повествовательных стихотворений Шекспира, а также адресатом последовательности сонетов «Прекрасная молодёжь». Содержание титульного листа предоставляло ссылку на «главного зачинателя этих вдохновляющих сонетов «Mr. W. H.», а ранее было у всех неслуху заключение, что Сонеты были адресованы «Mr. W. H.».

(Nathan Drake «Shakespeare And His Times: Including The Biography Of The Poet, Criticisms On His Genius And Writings, A New Chronology Of His Plays, A Disquisition On The Object Of His Sonnets, And A History Of The Manners, Customs, And Amusements, Superstitions, Poetry, And Elegant Literature Of His Age». London 1817. RCIN 1082665).

Нелицеприятных инсинуаций в публичной среде продолжали возникать бурные споры в среде критиков и исследователей об «характере сексуальной ориентации Шекспира» вплоть до 21 века, времени доминирования «многополярности мнений». Как ни странно, это прозвучит, но эти проблемы отражали значительную часть собственных психологических проблем современных критиков. Переложивших свой образ жизни из собственного опыта межличностных отношений на Шекспира в своих выводах об «характере сексуальной ориентации Шекспира», детерминировано приведший их к единой точке зрения в том, что: «The nature of the relationship between the two men is highly ambiguous and it is often impossible to tell if Shakespeare is describing platonic or erotic love», «Природа отношений между двумя мужчинами была весьма неоднозначна, и зачастую невозможно сказать, описывал Шекспир платоническую любовь, нежели эротическую». («Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916).

Вполне закономерно, дальнейшее исследование сонетов 3, 31 и 53 привело меня к кардинальной переоценке, которая положила конец теме нескончаемых споров современных критиков об «характере сексуальной ориентации Шекспира». Потребовалось несколько лет кропотливой работы, чтобы у меня, как исследователя созрела идея, раскрывающая основной секрет, почему бард изменил гендерную направленность при посвящении сонетов, именно юноше, а не женщине, как у Петрарки. Общеизвестно, что сонеты Петрарки, следуя традиции итальянского Ренессанса были посвящены возлюбленной женщине. Таким образом, автор при создании литературного образа любимой женщины отожествлял её образ с идеалом женской красоты своей эпохи.

Уильям Шекспир, будучи новатором до мозга костей, полностью разрушил каноны написания сонетов по Петрарке, в качестве образца поэтической лирики, это – во-первых. Вопреки каноническому построению сонетов по Петрарке, в конечном счёте бард сделал точно до наоборот, при обращении при посвящении сонетов заменил молодую женщину, на «молодого человека».

Во-вторых, мы наглядно видим, что сонеты несут в своём контексте не только чувства поэта, но и знаменательные события Англии в историческом контексте, а также фрагментально хронологию событий из жизни поэта и драматурга. Что вполне может служить доказательством версии об автобиографическом характере изложенного материала подстрочника, несущего намёками некую информацию в содержании самих сонетов.

В-третьих, обращаясь в сонетах к «молодому человеку» поэт оперировал нарративом совершенно непонятным для критиков, сформулированным в одной фразе: «за тебя, как против самого себя», «for you as against yourself». Наперекор всему этому, парадокс заключённый в этой неординарной фразе для меня не показался столь необычным, как это увидели некоторые критики. Наоборот, кажущийся парадокс фразы «за тебя, как против самого себя», «for you as against yourself» окончательно укрепил меня в желании далее продолжить поиск убедительных аргументов. Которые в конце концов по истечению времени должны были сформировать в моём осознанном понимании окончательные выводы, дающие внятное объяснение неординарной фразе «за тебя, как против самого себя». Для этого потребовался промежуток времени в несколько лет, и этот момент наступил!

Оказалось, что Шекспир при написании сонетов опирался на платоновскую теорию «Идеи Красоты» для «отражения её бессмертного образа», в лице юного Саутгемптона, поэтому большую часть сонетов поэт посвятил юноше, как адресату. Однако, отпечаток чувств и переживаний во взаимоотношениях между поэтом и юным Саутгемптоном по истечению времени получил некую трансформацию.

И тогда, изначальная взятая поэтом за основу платоновская «Идея Красоты» отчасти потеряла свою актуальность. Это произошло после неоднократных предательств юного Саутгемптона, приведших к нескольким «публичным скандалам». Которые ускорили процесс расторжения многолетней дружбы, которая в конце концов закончилась полным разрывом отношений. Предпосылки разрыва отношений, сопровождавшиеся перипетиями нашли отражение, как в сонетах, так и в пьесе Шекспира «Два джентльмена из Вероны», «The Two Gentlemen of Verona» через образы главных героев.

В-четвёртых, на первый взгляд показавшуюся хиастическую структуру расположения сонетов в общей последовательности, согласно нумерации установленной в Quarto 1609 года, ни коим образом не стоит рассматривать обособленно оторванной от содержания пьес драматурга.

При кажущемся на первый взгляд хаосе хиастической структуры, в ней всё-таки присутствовала некоторая упорядоченность, присущая личной переписке в контексте возникающих ситуаций личного характера, преломлённых через авторское видение поэта и драматурга.

Последующие исследования при семантическом анализе литературных образов сонетов при сопоставлении со схожими образами пьес наглядно показала, предоставив очевидную подсказку на ориентировочные даты написания некоторых групп сонетов. Что в свою очередь дало основания для предположений касательно причины возникновения хиастической структуры расположения сонетов, исходя из нумерации установленной в Quarto 1609 года.