Текст книги "Евреи, Христианство, Россия. От пророков до генсеков"

Автор книги: Александр Кац

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 44 страниц)

7. Ходил еврей в разведку

Любимое дитя диктатуры пролетариата – ВЧК (с 1917 г.) – ГПУ (с 1922 г.) – ОГПУ (с 1923 г.) – НКВД (с 1934 г.) – МГБ (с 1943 г.) – КГБ (с 1954 г.), призванное защищать вождей и партию от народа и бесчисленных врагов, внушало страх нескольким поколениям советских людей. Не меньший страх от монстра испытывала партийная и государственная элита, так называемая номенклатура, правящая страной от имени народа в эпоху генсеков Сталина-Горбачева. Беспокойно ворочались во сне и вопили дурными голосами генсеки, просыпаясь в холодном поту, когда вспоминали шефов КГБ. Пятеро из девятнадцати шефов этого почтенного учреждения – Ягода Г. Г., Ежов Н. И., Берия Л. П., Меркулов В. Н., Абакумов В. С. были расстреляны как шпионы и враги народа.

«Банда международных гангстеров», по выражению американского посла Фрэнсиса, захватившая власть в России, обрела устойчивость в стране с помощью ВЧК. Первым шефом ВЧК был поляк Дзержинский Ф. Э., его заместителями были: поляк Менжинский В. Р., русский Ксенофонтов И. К., немец Уншлихт И. С. и латыш Петерс Я. Х. В 1924 г. заместителем Дзержинского стал еврей Ягода Г. Г. В досталинский период ВЧК имела 2 отдела Контрразведывательный (КРО) с 1918 г. и Иностранный (ИНО) с 1920 г.

Самым молодым шефом КРО стал 20-летний эсер еврей Я. Блюмкин, совершивший 6 июля 1918 г. провокационное убийство германского посла гр. Вильгельма фон Мирбаха. Как известно, Блюмкин был смещен и заменен на этом посту А. Х. Артузовым, выходцем из итальянской Швейцарии. Артузов руководил контрразведкой до 1929 г.

Внешнюю разведку – ИНО с 1921 по 1929 г. возглавлял еврей М. А. Трилиссер, портрет которого по сей день висит в мемориальной комнате Федеральной Службы Разведки. В конце 1929 г. Ягода при поддержке ЦК отстранил Трилиссера от работы, заменив его бывшим шефом КРО Артузовым. Тогда Ягода рассматривал Трилиссера как возможного конкурента на пути к личной власти в НКВД. В 1934 г. внешняя разведка СССР вновь сменила шефа. Им стал еврей Слуцкий А. А., который руководил ею вплоть до своего отравления в 1938 г. Пирожные с ядом были ему предложены заместителем Ежова М. Фриновским. С февраля по июль 1938 г. разведку возглавлял еврей М. Шпигельглас, а затем до 1940 г. – «человек Берии» Деканозов В. Г. За свою жестокость он получил прозвище «бакинского вешателя». В 20–30-е годы были заложены основы агентурной сети практически во всех странах, представляющих геополитический интерес для СССР. Очень скоро, благодаря внедрению агентов во все посольства Москвы и в государственные учреждения ряда европейских столиц, наша разведка стала самой мощной и эффективной в мире.

Все десятилетия ОГПУ-НКВД-КГБ и его Первое Главное Управление (ПГУ), бывшее ИНО, исходили из ленинских манихейских представлений о мире, разделенном на буржуазную тьму и большевистский свет. Первые годы прошли в ожидании и приближении мировой революции, а также в разоблачении бесконечных заговоров белых эмигрантов и иностранных империалистов. Плечом к плечу с ОГПУ тогда работал Коминтерн, имевший собственные спецслужбы в Берлине и Амстердаме. Берлинскую спецслужбу возглавлял еврей Яков Райх, а амстердамскую – швед Себальд Рутгерс. Представителем России в Исполкоме Коминтерна являлся К. Радек, а Президентом Коминтерна – Г. Зиновьев. Многие операции спецслужб Коминтерна и ОГПУ проводились совместно, так что лучшие иностранные агенты ОГПУ и НКВД в 20–30-е годы продолжали считать себя работающими на Коминтерн. Отметим наиболее известные акции ОГПУ-НКВД: дело Локкарта (1918 г.), вооруженные восстания в Германии (1919, 1921, 1923 гг.), Эстонии (1924 г.), Китае (1926–27 гг.), операции «Синдикат» (1920–21 гг.), «Трест» (1923–27 гг.), похищение в Париже белогвардейских генералов Кутепова (1930 г.) и Миллера (1937 г.), развал деятельности белоэмигрантского Российского Общевойскового Союза (РОВС) к 1934 г., развал координации разведслужб Англии, Франции, Польши, Финляндии, прибалтийских государств, борьба с троцкизмом на фронтах Испании в 1936–37 гг., убийство Троцкого 21 августа 1940 г., создание «мобильных групп» и серия «мокрых дел» во всех столицах мира. Подробности операций описаны в (188, 277, 287, 85, 303, 195). Убийства и похищения зачастую санкционировались лично Сталиным. В основном, они были направлены против белоэмигрантского движения, троцкистов и перебежчиков.

Агенты разведок, люди редкой и подлой профессии, в XX веке были чрезмерно героизированы с помощью литературы, кино и телевидения. В этом отношении характерен английский телесериал «Рэйли – король шпионов», посвященный событиям в послереволюционной России. Он повествует о героических делах суперавантюриста Сиднея Рэйли, родившегося в 1874 г. под именем Зигмунда Розенблюма в семье зажиточного русского еврея. По словам Локкарта, Рэйли был яркой индивидуальностью, сочетавшей «артистический темперамент еврея с безумной смелостью ирландца, которому сам черт не страшен». Рэйли относился к делу «спасения России» от большевиков как к своему священному долгу. Этот авантюрист мечтал выставить посмешищем двух других более удачливых авантюристов – Ленина и Троцкого, проведя их без штанов по Невскому проспекту. Судьба его известна. Он проиграл, запутавшись в интригах Дзержинского, и был расстрелян 3 ноября 1925 г.

Поскольку нас интересуют прежде всего внутренние дела России, и памятуя о поговорке: «темна вода во облацех», мы не будем детально описывать зарубежные акции ОГПУ-НКВД. Отметим, что советская разведка активно и с успехом использовала как русских, так и всех прочих евреев в своей разведывательной деятельности. При этом большую роль в качестве приманки играли два фактора: социалистическая идея, к которой евреи всегда были неравнодушны, и образ СССР, некоего Нового Иерусалима на земле, страны, покончившей с эксплуатацией человека человеком. До начала 30-х годов главным объектом внимания ОГПУ за рубежом было белогвардейское движение. Вскоре, благодаря деятельности агентов ОГПУ – белых генералов Монкевица, Штейфона, Скоблина, адмирала Крылова, оно было дестабилизировано, а после похищения лидеров РОВС – генералов Кутепова и Миллера – фактически прекратилось.

Основным лейтмотивом психики Сталина в течение всей его жизни оставался Троцкий и троцкизм. Изгнанник, сменивший несколько стран – Турцию, Францию, Норвегию, – Троцкий с 1940 г. обосновался в Мексике. Там, находясь в изоляции в местечке Койоакан, он утратил свое влияние на международное рабочее движение, занимаясь то литературным трудом, то своей лебединой песнью – 4-м Интернационалом. Ненависть Сталина к Троцкому носила маниакальный характер. Он был, по-видимому, единственным государственным деятелем, всерьез относившимся к предсказаниям Льва Давыдовича. Более того, в представлении Сталина Троцкий был более опасен, чем Гитлер. Все силы ОГПУ-НКВД были брошены на борьбу с троцкизмом. Вряд ли найдется исторический пример, когда столь огромный потенциал власти и пропаганды был нацелен на одного человека. Сам Троцкий, его сын Лев Седов, все его сподвижники были окружены сетью агентов ОГПУ. Среди них следует отметить евреев – братьев Соболевичюсов, ставших доверенными лицами своего «подзащитного», Марка Зборовского (он же Этьен) и знаменитого организатора убийства Л. Д. Троцкого генерала НКВД Н. А. Эйтингона (он же Наумов). Смерть Льва Седова в парижской больнице от аппендицита может быть приписана «заботам» Этьена. За организацию убийства самого Л. Д. Троцкого Эйтингон достиг высоких почестей – его портрет висит в «комнате памяти» ПГУ КГБ, а главное, он уцелел в кровавых разборках внутри НКВД. Мать убийцы, коммунистка и сеньора Каридад Меркадер дель Рио, любовница Эйтингона, была представлена Берией Сталину и удостоена ордена Ленина. Сам убийца Троцкого, убежденный сталинист Рамон Меркадер, отсидевший в мексиканской тюрьме день в день 20 лет, после отсидки, в 1961 г., прибыл в Москву. Здесь ему было отказано в приеме в КПСС, ибо сталинский поезд уже ушел. Однако звезду Героя Советского Союза он получил и, прожив остаток жизни на Кубе, был похоронен в Москве под именем Рамона Лопеса.

«Мобильные группы» убийц, созданные Трилиссером-Артузовым-Слуцким, разъезжали по белу свету и систематически уничтожали видных троцкистов. Так, например, были застрелены Игнатий Порецкий (он же Райсс), Рудольф Клемент и ряд других видных членов 4-го Интернационала.

В хитросплетениях европейской политики советская разведка, как правило, оставалась невидимой, улавливая тонкие информационные потоки. Об ее делах общественность узнавала лишь в случае провала агентов и спровоцированных этим политических скандалов. В годы становления советской разведки из-за вербовки местных коммунистов, работавших со рвением, но по-дилетантски, случались разоблачения. Особенно неудачным для наших шпионов был 1927 г. Разоблачения советских агентов произошли почти одновременно в Англии, Франции, Австрии, Польше, Швейцарии, Турции и Китае. Из Англии с шумом был выдворен посол А. П. Розенгольц. Сейчас уже невозможно выяснить истинные причины случившегося. Вероятно, они были связаны с уязвимостью шифров, т. к. после введения «одноразовых» шифров в 1927 г. провалы прекратились вплоть до начала Второй мировой войны. Сталин, естественно, использовал неудачи разведки для внутриполитической борьбы с троцкизмом.

В 30-е годы и во время войны разведка СССР проявила себя в целом удовлетворительно. Среди резидентов-евреев отметим А. В. Шустера в Лондоне, В. Кривицкого в Нидерландах, А. Орлова в Испании, Б. Н. Рыбкина в Финляндии. Один из агентов Кривицкого в Берлине получил доступ к кодовой книге японского посольства в Германии, содержащей шифры немецко-японских переговоров об антикоминтерновском пакте. За это Кривицкий в 1936 г. был награжден орденом Ленина. В 1937 г. он сбежал, опасаясь репрессий, но был найден «мобильной группой» и уничтожен.

В 1936 г. во время фашистского путча ген. Франко в Испании советская разведка решала свою частную задачу – обеспечить победу сталинизма над атакующей его марксистской ересью. Воспользовавшись скоплением защитников республики, приехавших в Испанию из многих стран Европы и Америки, была устроена грандиозная охота на немецких, австрийских, швейцарских троцкистов в интербригадах. В ней отличились, помимо самого Орлова, евреи – ген. НКВД Лазарь Штерн (он же Эмилио Клебер) и Эйтингон (он же ген. Котов), а также агенты НКВД Андре Марти, Вальтер Ульбрихт, Луиджи Лонго. Э. Хеменгуэй писал про А. Марти: «…чокнутый, как постельный клоп. У него мания расстреливать людей…» Разногласия среди республиканцев были доведены жестокостями агентов НКВД до состояния войны фракций, что, в конечном итоге, привело к их поражению. А. Орлов отказался вернуться в СССР в 1938 г. и растворился в неизвестности.

В годы «Большого Террора» были отозваны и уничтожены большинство резидентов НКВД и Главного Разведывательного Управления (ГРУ) Генштаба. Это привело к сокращению потока информации как раз тогда, когда Гитлер начал подготовку к войне. Значительная часть агентов подалась в бега. Шефы ИНО – Слуцкий и Шпигельглас были ликвидированы.

Тем не менее разведка продолжала жить. Ценная информация поступала из двух посольств фашистской Германии – в Японии от Р. Зорге и в Польше от Р. фон Шелиха. Последний был завербован за деньги, разумеется, в 1937 г. немецким евреем-журналистом Р. Геррнштадтом.

Накануне войны Сталин получал развединформацию от двух своих подчиненных – ген. Голикова Ф. И., шефа ГРУ, и Фитина П. М., сменившего в 1940 г. Деканозова на посту начальника Иностранного Управления (ИНУ) НКВД. Они имели раздельные и общие источники информации. Предупреждения о начале агрессии 22 июня 1941 г. шли в Москву от Р. Зорге, Л. Треппера, группы Шульце-Бойзена, У. Черчилля, посла Германии гр. Шуленбурга, перебежчиков.

Леопольд Треппер, польский еврей, был завербован в 1936 г. Берзиным для сотрудничества с ГРУ (тогда оно называлось 4-м Управлением Генштаба). Группа Треппера, так называемая «Красная капелла», укомплектованная евреями-антифашистами, проработала до конца 1942 г., поставляя из Бельгии, Нидерландов и Франции информацию по Германии. 21 июня 1941 г. через советского военного атташе в Виши ген. Суслопарова Треппер передал СССР предупреждение о нападении Германии 22 июня (194). До этого, весной 1941 г., от него Центром были получены сведения о «плане Барбаросса». Однако при докладе Голикова Сталину 20 марта 1941 г. они были сопровождены выводом о том, что нападение Германии вряд ли состоится до разгрома ею Англии, а сами слухи являются дезинформацией, ставящей целью поссорить Сталина с Гитлером (100). Фитин обладал еще меньшим влиянием на Сталина, чем Голиков. Сталин полагался на свою мудрость и проницательность и отбрасывал предупреждения о готовящейся войне. Между тем, Гитлер нутром чувствовал мощь советской разведки, когда говорил: «Большевики сильнее нас только в одном – в области шпионажа» (199).

Отметим еще несколько евреев, обслуживавших внешнюю разведку СССР. Это чешские евреи Вилли Мюнценберг и Отто Кац, издавшие в 1933 г. «Коричневую книгу» – библию антифашистской борьбы. Книга обвиняла нацистов в поджоге рейхстага и имела большой пропагандистский эффект. Мюнценберг был виртуозом коминтерновской пропаганды и создателем множества интеллектуальных обществ, управляемых коммунистами, но имеющих во главе респектабельных и известных людей, вроде Эйнштейна, лорда Марли, венгерского графа Каройи и т. д.

Гордостью нашей разведки был агент НКВД Питер Смоллет, шеф Русского отдела в Британском министерстве информации в 1941–43 гг. Его настоящее имя Г. П. Смолка. Он родился в семье австрийского еврея. Это был интеллектуал высокой пробы, работавший на СССР и после войны параллельно с известными шпионами К. Филби, Д. Маклиным, Э. Блантом и Г. Берджессом.

Контролером Филби одно время был Арнольд Дейч, австрийский еврей, нелегал с 1933 г. по кличке Стефан Ланг. Его портрет украшает «комнату памяти» ПГУ.

Вашингтонскую сеть советских агентов в первые годы войны возглавил выходец из еврейско-украинской семьи Натан Грегори Силвермастер. К моменту нападения на Перл-Харбор он собрал группу из десятка правительственных чиновников, работавших в различных подразделениях военной администрации Рузвельта, Управлении Стратегических Служб – предшественника ЦРУ – и одновременно в НКВД. Работа группы Силвермастера – сюжет для солидного шпионского телесериала.

Взрыв атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки породил у США чувство военного превосходства с соответствующими после войны изменениями в их политике по отношению к СССР. Сталин и Берия форсировали атомные исследования, которые первоначально шли по пути копирования американской атомной бомбы. К осени 1945 г. многие атомные секреты американцев были в распоряжении Центра благодаря работе агентов НКВД – физиков Дэвида Грингласса, Клауса Фукса, Дональда Маклина и Бруно Понтекорво. Грингласс, Фукс и Маклин были арестованы ФБР в 1950 г., а Понтекорво вывезен нашей разведкой в Советский Союз. Показания Фукса, а затем Грингласса вывели следствие на советских агентов Джулиуса и Этель Розенбергов, евреев, трогательно верящих в СССР – надежду всего человечества. Несмотря на отказ признать свою причастность к шпионажу, Розенберги были казнены 19 июня 1953 г. на электрическом стуле.

Есть намеки в прессе, что человеком, близким к КГБ, являлся британский газетный магнат, миллиардер Р. Максвелл, погибший при таинственных обстоятельствах 5 ноября 1991 г. на борту своей яхты «Леди Гислейн». Он был знаком с Хрущевым, Горбачевым и почему-то оказывал финансовую поддержку многим редакторам советских издательств. Максвелл (настоящее имя Людвик Хох) был выходцем из беднейшей еврейской семьи, проживавшей до войны в Чехословакии и уничтоженной нацистами.

Можно по-разному относиться к разведке и шпионам, но люди, приведенные в настоящем разделе, способствовали не только диктатуре, но и развитию мощи и безопасности СССР, и потому должны принадлежать истории.

8. Сталинский террор и евреи

Истории известны правители, цезари, диктаторы, пришедшие к единоличной власти в результате молниеносного переворота. В сравнении с «вождем народов» все они являются баловнями судьбы, ибо его путь к диктатуре был сложным и трудным. Положение Сталина, как самодержца, и тогда, и сейчас оспаривается многими историками. Иногда его называют лидером меньшинства в Политбюро, играющим в политическую игру по собственным изощренным правилам. Он действительно очень умело манипулировал враждующими группировками, ослабляя то одну, то другую из них, всегда оставаясь при этом высшим арбитром. В основе успешного пути Сталина к сияющим вершинам диктатуры лежали преданное окружение, НКВД и теория заговоров. Фоном являлась огромная страна с простодушным народом, поверившим в построение социализма. Поддерживать веру было трудно, но, в целом, печать, литература и кино с этой задачей справлялись хорошо, чему свидетельствовали трудовые успехи, патриотизм и энтузиазм простых людей. Рассмотрим последовательно ряд событий, начиная с положения в НКВД.

Считается, что смерть Дзержинского наступила в удобный для Сталина момент и что покойный наверняка воспрепятствовал бы преследованию в партии инакомыслящих. Последнее столь же сомнительно, как и известный штамп о ленинских нормах партийной жизни. На смену «железному Феликсу» пришел человек в золотом пенсне с мягкими манерами, владеющий 12 языками, страдающий астмой и стенокардией. Менжинский В. Р. принимал посетителей, лежа на кушетке, и отдавал приказания в непривычной форме: «Я покорнейше прошу Вас…» Троцкий считал его бесцветной личностью и «плохим наброском к незаконченному портрету». Пресловутая скромность Дзержинского, преданность его своей кровавой работе, так же, как и знание языков Менжинским, умиляли идеологов партии и официальных историков ВЧК (277, 195). Идеализируя события тех лет, они называли первых боссов ВЧК «романтиками революции», «людьми глубокой культуры с нежными сердцами». Это всегда звучало насмешкой, особенно, если учесть их возвышенную любовь к маузеру и расстрелам. Романтиками их можно было назвать только условно и лишь на фоне неслыханно масштабных репрессий, развернутых их преемниками.

Из-за инфаркта, случившегося в 1929 г., и последовавшей болезни Менжинский отошел от дел своего ведомства. Власть перешла к первому заместителю наркома агрессивному еврею Ягоде Г. Г., о котором все, кто его знал, отзывались резко отрицательно. Он не имел себе равных по жестокости, грубости, бескультурью и претенциозности. Одно время Ягода заигрывал с правой оппозицией, но потом решил сделать ставку на Сталина и не ошибся. Его конкурент в ОГПУ Трилиссер, наоборот, активно поддерживал Бухарина и, в конечном итоге, был снят с должности, а затем в 1937 г. расстрелян. Ягода устраивал Сталина своим беспринципным карьеризмом и, несмотря на глубинное недоверие к нему вождя, был назначен в 1934 г. после смерти Менжинского наркомом Внутренних Дел. Этому предшествовала неудачная попытка Сталина внедрить в ОГПУ в 1931 г. преданного ему партаппаратчика Акулова А. И. Акулов тоже получил ранг первого заместителя наркома, но был отторгнут коллективом высших руководителей ОГПУ. Это свидетельствовало об ограниченности тогда власти Сталина.

Подобно тому, как Троцкий являлся автором теории «перманентной революции», Сталин являлся автором теории непрерывных заговоров. Она вытекала из хронического чувства неуверенности Сталина перед лицом классовых врагов внутри страны и империалистов за границей. Это чувство, по-видимому, было единственным искренним движением его души. Благодаря ему Сталин стал главным движителем всеобъемлющего террора, никогда не испытывавшего жалости и угрызений совести. Очень трудно назвать число заговоров, обнаруженных НКВД против Сталина, его окружения, социализма и т. д. Во всяком случае, такого числа заговоров не было за всю историю правления Рюриковичей и Романовых. Память сохранила лишь самые громкие из них, так как большинство заговорщиков судили «тройки», иногда заочно, без оглашения дела в печати. Заговоры позволяли Сталину устранять неугодных, порождали в народе чувство законного гнева против предателей и чувство сопричастности к делам правления. Заговоры делали Сталина защитником завоеваний Октября, олицетворением справедливости и борьбы за правое дело, сплачивали вокруг него партию, армию, НКВД и, разумеется, народ. Как и НКВД, который теперь работал лично на него, заговоры были гениальным изобретением вождя.

Первый опыт Сталин приобрел в Шахтинском деле, когда шефом ОГПУ Северного Кавказа Евдокимовым Ю. Г. в марте 1928 г. был раскрыт «контрреволюционный заговор» горных инженеров, работавших в г. Шахты. В письмах, направленных из эмиграции бывшими владельцами шахт заговорщикам, Евдокимов усмотрел «подрывные инструкции», хотя тайного шифра к письмам разгадать не смог. В это время на шахтах произошел ряд несчастных случаев из-за разгильдяйства персонала, пьянства рабочих и нарушений техники безопасности. Таких случаев происходит много и в наши дни. Когда Менжинский выразил сомнения в заговоре и дал Евдокимову две недели на разгадывание шифра, тот обратился непосредственно к Сталину. Сталин добился от Политбюро того, что ему лично было поручено разобраться в этом деле. Под его присмотром ОГПУ состряпало обширный международный заговор, направляемый из Парижа, Берлина и Варшавы. На апрельском 1928 г. Пленуме ЦК Сталин поведал соратникам о крупном заговоре международных капиталистов, в котором «шахтинское дело» было лишь звеном большой цепи. В трактовке Сталина это звучало так: «Было бы глупо полагать, что международный капитал оставит нас в покое. Нет, товарищи, это неправда. Классы существуют, и существует международный капитал, и он не может спокойно смотреть, как развивается страна, строящая социализм. Раньше международный капитал пытался свергнуть советскую власть с помощью прямой военной интервенции. Эта попытка провалилась. Теперь он пытается и будет пытаться в будущем ослабить нашу экономическую силу с помощью невидимой экономической интервенции, не всегда явно, но вполне серьезно организуя саботаж, планируя всевозможные „кризисы“ в той или иной отрасли промышленности, тем самым обеспечивая возможность будущей военной интервенции. Все это неотъемлемая часть классовой борьбы международного капитала против советской власти. О случайностях не может быть и речи».

Суд над саботажниками происходил 18 мая – 15 июня 1928 г. под хрустальными люстрами Дома Союзов. Побывавшие на суде 100 тысяч рабочих, крестьян и школьников вынесли убеждение, что «классовый враг среди нас» и он не дремлет. 11 главных саботажников были казнены, шестеро, давших нужные ОГПУ показания, помилованы. Перед этим газеты два месяца раздували психоз, требовали бдительности по отношению к «буржуазным специалистам» и выдвижения на руководящие посты рабочих. В первом судебном шоу Сталин опробовал взаимодействие всех участников ансамбля – следователей, судей, обвиняемых, газетчиков и зрителей. Результат соответствовал замыслу вождя.

В 1928–31 гг. под контроль ОГПУ было взято свыше 1 250 000 «буржуазных спецов», 138 000 из них отстранены от работы, 23 000 причислены к «врагам советской власти» и ликвидированы, либо лишены гражданских прав. Чисткам способствовали еще три шумных процесса: о заговоре профессоров, заговоре Промпартии и заговоре Союзного бюро меньшевиков. В первом из них, объявленном 22 сентября 1930 г., ОГПУ обнаружило «контрреволюционное общество» из 48 профессоров, агрономов и руководителей пищевых предприятий, виновных в умышленных срывах продовольственных поставок. 24 сентября газеты объявили о расстреле всех 48 заговорщиков.

В «деле» подпольной Промышленной партии, сфабрикованном ОГПУ, участвовало около 2000 инженеров и экономистов, решившихся свергнуть советскую власть и вступивших в сговор с десятком генеральных штабов Запада, государственными деятелями Р. Пуанкаре, А. Брианом, легендарным разведчиком Лоуренсом Аравийским, магнатом Г. Детердингом, членами Временного правительства России в изгнании. Исполком придуманной ОГПУ Промышленной партии в составе 8 человек судили 25 ноября – 7 декабря 1930 г. показательным судом. Среди обвиняемых оказались известные инженерной общественности России профессора Чарновский, Калинников, Федотов. Председательствовал на спецприсутствии Верховного суда ректор МГУ Вышинский А. Я. Обвинял Крыленко Н. В. Свидетелями обвинения выступили проф. Рамзин и ряд других подследственных, согласившихся сотрудничать с ОГПУ, а также провокаторы. Как и в предыдущих случаях, газеты призывали к расправе с предателями и благодарили «славное ОГПУ, обнаженный меч революции, за прекрасную работу по ликвидации грязного заговора». Манифестанты вокруг здания суда скандировали: «Смерть! Смерть! Смерть!» К 1930 г. ОГПУ направлялось твердой рукой Ягоды. В подготовке процесса применялись пытки, после которых сломленные пожилые люди подтверждали все, что угодно было палачам. Их признания на суде производили впечатление подлинности обвинений. Пятеро из восьми обвиняемых были приговорены к высшей мере, которая, однако, была заменена 10-летним сроком заключения. О причинах этого будет сказано ниже.

1–9 марта 1931 г. прошел процесс Союзного бюро меньшевиков, целью которого было доказать, что меньшевики в контрреволюционных целях пролезли в руководство и захватили важные государственные посты, дублируя ВСНХ, Госбанк, Госплан, Наркомторг и другие учреждения. В действительности все меньшевики давно сидели в концлагерях, а подследственные вынужденно называли себя меньшевиками.

В марте 1933 г. возникло «дело» о саботаже 6 английских инженеров-электриков кампании «Метрополитен Викерс» и группы советских инженеров-вредителей. Русские обвиняемые, «словно послушные животные, готовые беспрекословно подчиниться малейшему движению хлыста в руках дрессировщика… внимательно следили за прокурором Вышинским», и все они сознались в совершении вымышленных преступлений. Схема показательных процессов была уже отработана. Последний процесс привел к торговому эмбарго со стороны Англии, продолжавшемуся до отмены решения суда в отношении английских инженеров в июле 1933 г.

Главным результатом этих и других прокатившихся по стране процессов была компания, направленная против «буржуазных специалистов». Из Госплана, ВСНХ, ЦСУ, Наркоматов земледелия и тяжелой промышленности были уволены тысячи специалистов старой школы, обладающих высокой квалификацией. Всего в 1933 г. были отстранены от работы 153 тысячи служащих, ставших «козлами отпущения» за срывы в экономике. В эти годы выдвигались в «красные директора» рабочие-коммунисты и ставилась задача подготовки в кратчайшие сроки «красной технической интеллигенции», грамотной в инженерном деле и пролетарской по духу. Чистка специалистов и выдвижение невежественных «красных директоров» привели к сильнейшей дезорганизации производства. В связи с этим Сталин, затеявший все эти дела, решил дать задний ход. 23 июня 1931 г. он лицемерно выступил с осуждением «спецеедства» и призвал к большей заботе о специалистах старой школы, всерьез подружившихся теперь с рабочим классом.

На фоне снижения жизненного уровня, вызванного коллективизацией, голода на Украине и кризиса веры в партию и ее вождя летом 1932 г. возникло «дело Рютина М. Н.». Рютин выступил против Сталина с открытым забралом, распространив среди членов ЦК документ, возлагавший на него ответственность за катастрофическое положение страны и беззакония. Рютин призывал к смещению генсека. Его письмо было подписано 17-ю сторонниками. Сталин на Политбюро потребовал ареста и смертного приговора члену ЦК Рютину и его сообщникам. Однако здесь его ждала неудача – он не набрал нужного ему для такого решения голосов из-за умеренной позиции Орджоникидзе, Куйбышева и Кирова. Тем не менее все 18 подписантов были исключены из партии, а Рютин сослан. Зиновьев и Каменев, контактировавшие с Рютиным, а потому знавшие об оппозиции, но не известившие партию об опасности, также были исключены из ВКП(б).

То, что происходило потом, напоминало, по выражению Черчилля, «схватку бульдогов под ковром», под которым ничего не видно, но из-под которого время от времени выбрасываются трупы. Начало схватки положило убийство члена Политбюро, Оргбюро ЦК и секретаря ЦК Кирова С. М. 1 декабря 1934 г., организованное спецслужбами. Его убийца Николаев Л. до этого дважды задерживался охраной Смольного с заряженным револьвером в портфеле и дважды отпускался по распоряжению ленинградского НКВД. После XX съезда КПСС Хрущев Н. С. прямо обвинил Сталина в убийстве Кирова. Однако расследование комиссии, созданной Хрущевым, закончилось ничем, в основном, из-за смерти всех участников трагедии. По-видимому, Сталин обошелся тогда без личных услуг Ягоды, которому не доверял полностью. Прибыв поездом в Ленинград, Сталин разыграл театральную сцену. Он ударил на перроне начальника ленинградского НКВД Медведя Ф., не уберегшего любимого друга, и сраженный горем отправился хоронить Кирова. Однако Медведь и его заместитель Запорожец понесли тогда удивительно мягкое наказание. Они были уволены со своих постов за преступную халатность и отправлены начальниками лагерей НКВД на Дальний Восток. В 1937 г. их расстреляли. Сам Николаев погиб в автокатастрофе. Гордиевский считает, что внутри партийного аппарата Ежовым была создана служба безопасности, параллельная НКВД, убравшая по указанию Сталина Кирова (304).

Сразу после убийства Кирова издается директива о немедленном наказании вплоть до расстрела всех, подозреваемых в терроризме. Согласно этой директиве НКВД получил неограниченные полномочия и право самому решать, кто «террорист», а кто нет. В стране создалась атмосфера массового психоза по выявлению террористов и шпионов, виновных во всех трудностях, испытываемых строителями социализма. Политбюро разослало секретный циркуляр со словами: «Неотъемлемым качеством каждого большевика в современных условиях должно быть умение распознать врага партии, как бы хорошо он не маскировался». Определение врага юридически не конкретизировалось, чтобы не стеснять инициативу доносчиков и палачей всех уровней.

Первыми жертвами директивы стали 104 заговорщика из Ленинграда, обвиненных в смерти Кирова и немедленно расстрелянных. Еще одна группа «Ленинградский центр», – укомплектованная сторонниками Зиновьева, в которую якобы входил Николаев, после короткого суда без защиты была расстреляна 30 декабря 1934 г. Список группы был составлен лично товарищем Сталиным. Мнительный вождь организовал генеральную чистку партии от «зиновьевско-троцкистских выродков». В январе 1935 г. Зиновьев и Каменев стали фигурантами политического процесса и согласились с расплывчатыми обвинительными формулировками, указывающими на их политическую ответственность за убийство Кирова, «граничащую с подстрекательством». Суд приговорил Зиновьева к 10, а Каменева к 5 годам тюрьмы. Сталин выразил Ягоде свое недовольство результатами суда: «Плохо работаете, Генрих Григорьевич!» Потрясенный суровостью вождя Ягода рыдал на плече своего зама Прокофьева. Однако признание Зиновьева и Каменева подготовило общественное сознание страны к следующему этапу.