Текст книги "За наших воюют не только люди (СИ)"

Автор книги: Александр Санфиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Я ведь похожа на его сестру, наверно, поэтому он и не обращает на меня внимания,– пришла разочаровывающая мысль.

И действительно Игорь лежал, почти не меняя позу, и даже не думал приставать к ней.

Но вскоре эти мысли ушли, потому что дал знать о себе мочевой пузырь. Трофимов, перед тем, как все стали прятаться приказал всем сходить до ветру, но ей было так неудобно присаживаться на виду у бойцов, что у нее почти ничего не получилось, и вот теперь пришла расплата.

– Она беспокойно пошевелилась. Игорь в полутьме внимательно посмотрел в ее сторону.

– Наташа, – шепнул он ей в ухо, отчего по спине сразу побежали мурашки,– там, у стены я выкопал приямок, ты наверно не обратила внимания, где камыш постелен, ты можешь там пописать, лежа, только раздень все, чтобы не намочить, вот тебе тряпка.

И он сунул ей в руку обрывок полотенца.

Девушка, почувствовала, что краснеет, хотя в темноте этого было почти не видно.

–Ты только не смотри, -прошептала она, и начала опускать трусики. Когда зажурчала жидкость и запахло мочой, она была готова провалиться сквозь землю, но, к сожалению, земля не проваливалась.

Ивашов в это время спокойно лежал, отвернувшись в сторону, и не издал ни единого звука.

После опустошения мочевого пузыря пришло такое облегчение, что даже повысилось настроение и захотелось пошутить.

– Игорь, а ты для себя тоже выкопал ямку,– спросила она.

Тот хмыкнул:

– Ну не ямку, а так дырочку, – и тихо засмеялся.

Во второй половине дня послышался далекий гул, который становился все громче, и вскоре около реки остановилось танковое подразделение немцев. С косогора начали раздаваться веселые выкрики. Потом ниже по течению, где был удобный выход на берег, послышался плеск воды. Видимо уставшие танкисты пытались хоть немного отмыться. Позже послышался звук летящих самолетов. Наташа радостно шепнула:

– Наши! Сейчас дадут жару фрицам!

Но с косогора послышались приветственные выкрики, все-таки это оказались немецкие машины, которые последовали на восток.

Танкисты отдыхали у реки почти до вечера, но потом раздались команды, взревев моторами и оставив после себя бензиновую вонь, которая легко приникала в укрытия, танки ушли на восток.

Наконец, наступила тишина. Но вскоре послышалась команда Трофимова и бойцы , которым жутко надоело лежать в мокрых ямах, с удовольствием, полезли на белый свет. После того, как люди немного отошли от многочасового лежания, Трофимов отправил Ивашова на разведку.

– Ты у нас лесовик, зверя скрадывал, так, что смотри в оба, а то на какой-нибудь секрет немецкий наткнемся, – приказал он. Наташа тоскливым взглядом проводила неслышно исчезнувшего в темноте Игоря.

Сейчас бы уже никто не ошибся, в какую сторону надо идти. С юго-востока доносился гул далекой канонады. Там был фронт.

Трофимов поглядел на небо

– Ни облачка,– отметил он,– Луна взойдет примерно через час, видны будем, как на ладони, эх, хоть бы Ивашов ничего не проглядел.

Тоскливое ожидание закончилось, когда Луна действительно стала подниматься в небе, с косогора все также бесшумно спустился Ивашов.

Он с минуту пытался отдышаться, затем сообщил:

 -Километров на пять вперед все спокойно, а вот дальше стоит какая-то военная часть. Там боевое охранение. У нас по-немецки хоть кто-нибудь понимает?

Трофимов усмехнулся.

– Не знаю, у нас тут таких наверно нет.

Наташа вышла вперед:

– Я в школе немецкий учила, простые вопросы задать могу.

– Вот и хорошо,– обрадовался Игорь и метнулся наверх. Некоторое время спустя он появился, неся на одном плече немецкого офицера.

–Ох, ни хуя себе! Игорь, я тебя же вроде только посмотреть послал! Тебе, что больше делать нечего, чем пленных брать!– воскликнул ошеломленный сержант.

– А, что не взять, если, он как баран прямо в руки идет, – ухмыльнулся Игорь, – только не понимаю я ничего по-немецки, вот и решил сюда принести, может, кто его сможет поспрашивать. А нет, так ножик в бок и все дела.

– Так ты, что пять километров на плече нес? спросил кто -то из красноармейцев.

 -А что не нести, степь ровная, беги себе, да беги,– последовал ответ.

– Ну, ты силен парень,– сказал пожилой усатый боец,– тебе надо бы в разведку идти, там такие хваткие ребята всегда в цене.

Между тем Трофимов внимательно рассматривал валяющегося на земле эсэсовца.

– Послушай Игорь, он что-то у тебя вялый какой-то, ты его наверно хорошо двинул по голове? И вообще, как ты его тащил, он весит наверно кил девяносто?

Но тут немец застонал и открыл глаза.

– Ага,– обрадовано сказал сержант, – давай Наташа, начинай, вначале спроси, его звание должность и как зовут. Пришедший в себя немец презрительно щерился на стоявших вокруг красноармейцев, но после вроде бы легкого тычка Ивашова, заговорил.

Наташа смущенно оглянулась:

 -Он очень быстро говорит, я ничего не понимаю.

– Ну, так скажи, чтобы говорил медленней,– посоветовал кто-то.

Вскоре красноармейцы узнали, что Ивашов притащил штурмбаннфюрера СС командира взвода, пятой роты, второго танкового полка Хайнца Келенберга, кто такой штурмбаннфюрер они не очень поняли, но решили, что раз командует взводом, то это что-то вроде лейтенанта. И тот со злорадной усмешкой сообщил им печальную новость, что впереди до самого Донца и даже на его восточном берегу стоят части моторизованной дивизии Райх, которая смогла создать там плацдарм. Но все же наступление немцев было остановлено на этом рубеже и сейчас на фронте все подвижки замирали.

Каких либо более точных подробностей узнать не удалось, потому, что Иванова, собственно, почти ничего не понимала в речи немца. После окончания допроса Ивашов незаметным движением свернул ему шею. Никто из стоявших вокруг даже не поморщился.

– Легкой смертью умер скотина,– только и сказал Трофимов,– а про тебя Игорь, я только, что узнал много нового, – многозначительно проговорил он, обращаясь к Ивашову.

– Ну, что же хочешь, не хочешь, а нам другого пути нет, – продолжил он, обращаясь уже ко всем бойцам. Да, кстати,– обратился он к Ивашову,– Игорек, а у фрица оружие, то имелось?

Тот улыбнулся и вытащил из-за пояса Вальтер с накладными щечками из слоновой кости на рукоятке. Сержант взял пистолет в руки, завистливо поцокал языком и вернул новому владельцу.

– Ты знаешь,– наверно мы с этим офицериком поторопились. Такие пистолеты абы у кого не бывают,– с сожалением сказал он.

– И, что,– скептически ответит Ивашов, – пришлось бы его тащить километров тридцать, а потом еще и через линию фронта проходить. Нам бы без него нормально пройти, а он хуже, чем гиря бы был.

– Не понимаешь ты,– задумчиво продолжил сержант,– одно дело мы с таким языком вернулись, а другое дело вот так с одной винтовкой на двоих, а у тебя и винтовки нет, один пистолет трофейный, да и тот сразу отберут, еще в чистилище.

– Где-где, – переспросил Ивашов, да и остальные бойцы также с любопытством ждали ответа многоопытного сержанта.

–Т ы, что думаешь, перейдем на нашу сторону и в бой, ничего подобного, сначала нас всех закроют, с нами спецотдел плотно пообщается, а уж потом, если ничего и никого подозрительного не найдут, тогда отправят в подразделение.

Ивашов недоуменно сказал:

– Но у меня же не было оружия, я в госпитале был.

Сержант язвительно хмыкнул.

– Во-во, а кого ебет чужое горе. Придется тебе искать свидетелей, что был ты в этом медсанбате, а может, от него и следа не осталось.

Игорь ухмыльнулся.

– Так у меня вот свидетельница из того самого медсанбата.

Трофимов хлопнул себя по лбу.

– Точно! Совсем ты меня заговорил. Все, давайте двинулись, время уходит. Луна зайдет или тучи наползут, и уже никуда не пойдешь.

Ивашов шел замыкающим в веренице бойцов, и никто не видел, как он ласково погладил пистолет, покоившийся у него за пазухой и тот, сверкнув, едва заметной синей искоркой, исчез, как будто его и не было.

Они медленно поднялись из речной низины, и пошли по залитой лунным светом степи. Привыкшим к неяркому свету ночного светила глазам все равно почти ничего не было видно на земле, ни мелких рытвин ни кочек. Шли молча и только изредка были слышны сдавленные чертыханья упавших бойцов. Через полчаса непрерывной ходьбы стало слышно и танковой полк, про который говорил Ивашов.

Там, несмотря на ночь и светомаскировку кипела работа. Слышалось визжание инструмента, удары молотка. Видимо, воспользовавшись кратким перерывом в боях, техническая помощь приводила танки в порядок.

Ивашов вышел со своего места замыкающего и догнал Трофимова, который шел впереди.

– Сержант, я тут пока было посветлей, успел высмотреть, где удобней пройти. Придется вновь спуститься к речке, потому, что как раз перед немцами такой овраг глубокий и тянется далеко, нам в темноте его обходить очень долго, а по берегу вполне нормально, ручей неглубокий и дно не вязкое. А самое главное в случае чего укрыться можно там и камыш прошлогодний и кустарник мелкий имеется.

Трофимов пожал плечами.

– Ну, что же дело говоришь, да и выбора у нас особого нет, давай командуй.

На недолгое время группа остановилась, пока Ивашов пытался сориентироваться, затем он решительно пошел в выбранную сторону. Сержант шел за маячившей перед ним широкой спиной, размышляя о своем загадочном подчиненном, который демонстрировал все новые стороны своих умений. Сегодня он по-настоящему удивился, хотя и не задавал лишних вопросов. Но прекрасно понимал, что выкрасть офицера с охраняемой территории не простая задача, и вряд ли недавнишний деревенский парень, пусть и хороший охотник, мог справиться с ней.

А как он свернул голову фашисту! Ни единой капли сомнения, одно слитное движение и все. Трофимов очень сомневался, что кто-либо из его знакомцев в полковой разведки смог бы проделать такое.

– Кто же ты такой Ивашов?– повторял он про себя, и успокаивался только одним,– кто бы он не был, он не враг.

Когда они спустились к реке, над ними навис песчаный обрыв, и закрыл свет Луны, вокруг сразу сгустилась непроглядная темень.

– Блядь! Ивашов мать твою! Ты куда нас завел?– прошипел он, – мы здесь на хер все ноги переломаем.

– Товарищ сержант,– раздался у него под ухом спокойный голос красноармейца, – погодите немного, сейчас глаза привыкнут и кое-что будет видно.

И действительно минуту спустя, кое-что стало различимым. Но идти все равно было невозможно.

Тут снова раздался голос Ивашова

– Товарищи бойцы, идем тихо вслед за мной и не отставать. И его широкая спина, выделявшаяся в темноте, двинулась вперед. Трофимов, вновь выругавшись, отправился за ним. Они шли по довольно ровному песчаному берегу, около ручья Ивашов остановился и по очереди помог перейти всем . Хотя глубина ручья была и небольшая, но все же было выше колен. Поэтому Наташа перешла через ручей, сидя на плече у Игоря. Пришлось остановиться, чтобы вылить воду из сапог и отжать портянки. Вода была зверски холодная, но люди, разгоряченные длительной ходьбой, этого почти не заметили.

Они шли вновь по берегу, ставшим совсем пологим, стараясь не отходить от спасительных кустов. Понемногу восток стал алеть, и стало совсем холодно. В небе над головами бойцов, прогудели Юнкерсы, сейчас они были, хорошо заметны на фоне светлеющего неба.

– Отбомбились суки, – злобно проговорил кто-то из бойцов.

Все остальные молча проводили взглядами, летевшие на запад самолеты. К утру стихла и канонада на юго-востоке. Трофимова даже посетила неприятная мысль, что немцам удалось вновь прорвать нашу оборону, и теперь придется идти по степям неизвестно сколько времени. Но сейчас надо думать, как укрыться на день, вокруг простиралась открытая равнина, по которой спокойна текла река, готовясь соединиться с Донцом . С обеих ее сторон доносился гул движущейся техники, и с каждой минутой усиливалась вероятность, что их маленькую группу обнаружат и просто расстреляют на берегу.

Он посмотрел вперед и резко остановился. Впереди метрах в ста около реки что-то чернело. Но Ивашов, не замечая этого, упрямо шел вперед.

– Игорь, стой!– хриплым шепотом приказал Трофимов.

Ивашов остановился и посмотрел на сержанта. Выражения его лица не было видно, но было понятно, что он удивлен.

– Что случилось, сержант, – спросил он.

–Ты что не видишь, там впереди то ли танк, толи еще какая хрень! -возмутился Трофимов.

– Да вижу, я уже минут пять, как заметил, но там живых нет,– без тени сомнения заявил Ивашов.

Почему-то сержант сразу поверил в это нелепое заявление, и они уже без опаски пошли дальше.

Чем ближе они подходили к непонятной машине, тем все более озадаченным становился сержант.

Что же это за штука, крутилось у него в голове. Когда они подошли ближе, у него само собой возникло название.

– Да это же просто корабль на колесах. В жизни такого, не видел!

Они осторожно подошли к высокому вездеходу, несущему на огромных гусеницах целый корабль. На его борту имелась табличка, на которой было четко видны буквы LWS.

Никто из бойцов понятия не имел, что это за машина, но было ясно одно, она может плавать.

Вокруг, было видно множество следов от танковых гусениц, в транспортном ухе рамы вездехода был закреплен толстый оборванный буксирный трос, еще несколько обрывков троса валялось рядом.

– Не смогли фрицы амфибию свою уволочь,– решил сержант. И тут он обратил внимание на Ивашова. Тот ходил вокруг вездехода, как кот вокруг сметаны.

По его глазам было видно, что он до смерти хочет разглядеть все, в этой никогда не виданной им технике.

 -Сергеев,– негромко скомандовал сержант одному из бойцов, – ты говорил, что соображаешь немного в тракторах, как думаешь, что здесь стряслось.

Красноармеец вытаращил глаза.

– Товарищ сержант, да я трактористом и не работал, меня даже в танкисты не взяли. А уж в этакой бандуре я вообще ни хера не разберу.

Трофимов посмотрел на часы, время было около пяти утра.

– Так, давайте, по быстрому осматриваем, что там внутри, а ты Сашок, давай попробуй, разберись, что там не так, вдруг, что сообразишь, бывают ведь чудеса в природе.

Красноармейцы быстро полезли по лестнице в кабину, и там послышался шум перетряхиваемых вещей. Сергеев полез в двигатель, а Ивашов, как приклеенный, следовал за ним. Трофимов его просто не узнавал, из молчащего тихого парня, тот превратился в подростка, который стремился все узнать про машину. Из недр капота только и слышалось от Сергеева возгласы:

– О Майбах, ты посмотри двенадцать цилиндров, ну бля немчура дает. Ага, вот и карбюратор. И чего же ты сука не заводился? Вроде и топливо поступает. Так надо бы глянуть искра есть или нет.

А от Ивашова тут же следовали вопросы, а что такое цилиндры, поршня и тому подобное.

Сам же сержант с изумлением смотрел на 88 миллиметровую пушку и пулемет MG 34 и полный боезапас, аккуратно уложенный на полу кабины. Было видно, что устанавливали вооружение, уже не на заводе, потому, что все было сделано крайне грубо, и не похоже на обычную немецкую работу.

– Эй ребята надо пошевеливаться, – тревожно крикнул он,– не оставят фрицы эту технику, наверняка, где – то они поблизости остановились. Хорошо, что пост здесь не выставили,– подумал он,– хотя, что его выставлять, кто эту дуру уволочет?

Он нагнулся и стал рассматривать, как бы снять пулемет с самодельной треноги. Потом разочарованно выпрямился.

– Мужики! – крикнул он копающимся в кабине бойцам, – там ящика с инструментом нет нигде?

– Есть, я его только, что нашел,– сказал уже появившийся в кабине Сергеев,– он в рундуке под сиденьем лежал. А зачем он тебе?

– Как зачем, а пулемет я пальцем откручу? Да, кстати, чего там с мотором, понял ли в чем загвоздка?

– Да ты, что командир! Ни хера мне не понятно, там понаворочено так, что мне неделю разбираться надо, да и то неизвестно пойму или нет, – ответил боец, усаживаясь на водительское место.

– Вот видите,– повернул он, какую-то ручку, и на приборной доске загорелась красная лампочка,– аккумулятор заряжен, по идее, если стартер нажать, то машина должна завестись.

И он ткнул пальцем красную кнопку стартера. Под ногами у бойцов взвыл стартер. Ошалевший от неожиданности Сергеев отпустил кнопку, но уже было поздно, мощный мотор амфибии чихнул один раз, второй и начал набирать обороты.

Все сидели в кабине молча, глядя друг на друга, и у всех была одна мысль – где ночуют немцы, которые оставили здесь этот вездеход.

Напряжение нарастало, один из красноармейцев уже метнулся к лестнице, но негромкий окрик сержанта:

– Стоять!– привел его в чувство.

И тут заговорил Ивашов.

– Товарищи, так, может, мы до своих на этой машине доедем? Пропадать, так с музыкой.

Трофимов сказал:

– Ну, что Сергеев машину завел, давай поехали!

Тот жалобно посмотрел на командира, но сержант только подтверждающе кивнул головой.

– А, была, не была, – крикнул он и, врубив скорость, нажал на фрикцион.

Ровный шум мотора усилился, вездеход задергался и вихляя из стороны в сторону плюхнулся в воду.

От неожиданного рывка, все, кто не держался за что-нибудь, попадали на пропахший маслом железный пол,

Трофимов удержался, схватившись за турель пулемета, от которого он так и не мог отойти.

Амфибия продолжала неуклонно идти вперед, чуть не до середины речки и только там они поплыли по настоящему.

– Давай на другой берег, – крикнул Трофимов, быстро раскрыв планшет с картой, – мы сейчас еще несколько километров срежем и выскочим прямо к Донцу. Подожди,– кинулся он к водителю, – как у нас с горючим.

– Да там один бак полный, а во втором почти половина,– ответил тот, нервно дергая фрикционы,

Когда вездеход медленно выбирался на другой берег, дергаясь и ревя двигателем, на покинутом берегу нарисовались несколько мотоциклов. Из них выскочил десяток гитлеровцев, и хотели открыть огонь. Но резкая команда, заставила их вновь усесться на свои места, и они быстро скрылись за косогором.

Командир саперного батальона Юрген Дален всегда считал себя удачливым человеком. Ему всегда везло, еще, когда он решил стать наци, хотя никто из родных в тем времена это не одобрил. Но шло время и оказалось, что это себя полностью оправдало. В армии он зарекомендовал себя дельным офицером, и звания не заставляли себя ждать. Служба в элитных войсках, красивая форма, женщины, что еще нужно для счастья. Но вот такого подарка от судьбы он не ожидал. Восточный фронт – это была не Франция, и даже сейчас в конце марта здесь было холодней чем в Париже в разгар зимы.

А вчера вечером его до жути разозлили подчиненные. У реки заглохла амфибия, такого вездехода не было ни у кого на этом фронте, и он выпросил его у дивизионного начальства, по старой дружбе. Когда он увидел этого монстра съезжающего с железнодорожной платформы, то сразу побежал к своему давнему приятелю и уже к вечеру ходил довольный вокруг пахнущего свежей краской вездехода

А эти раздолбаи, не заслуживающие высокой части служить в дивизии СС, на ровном месте умудрились ее сломать. Причем никто не мог понять, что произошло.

Они провозились с вездеходом почти до трех ночи. Пытались буксировать машину, но только порвали два троса. Пришлось радировать в танковый полк, откуда пообещали прислать ремонтную машину. Но пока она была занята, в небольшом ремонте нуждались несколько танков.

Еще когда они отъезжали от вездехода у Далена мелькнула мысль , что надо оставить здесь часовых. Но потом он решил, что за три часа, да еще ночью вряд ли, что здесь произойдет. Когда он влез в теплое нутро командирской машины, его сразу потянуло в сон. Он знал, что завтра будет тяжелый день, придется вновь наводить понтоны, которые русская авиация успешно разбомбила. Поэтому решил ухватить хоть час другой сна.

Но поспать не удалось. Ему даже показалось, что он не спал вовсе, когда его разбудил вестовой, он машинально глянул на часы – пол шестого, когда ему надлежало встать в шесть.

– Что случилось Кристоф,-раздраженно спросил он.

– Господин оберштурмбаннфюрер,– у нас украли ландвассершлеппер,– доложил вестовой.

Дален встал и быстро накинул китель и вышел .

Вокруг штабной машины царила суета. Командир первой саперной роты гауптштурмфюрер Хейнеке, уже более подробно сообщил, что около получаса назад часовые услышали подозрительный шум со стороны реки. Когда высланные мотоциклисты подъехали туда, то увидели, как вездеход, ревя мотором и дергаясь во все стороны, плюхнулся в воду и поплыл на другой берег. В бой они не вступали, так, как все знали, что несколько дней назад в амфибии установили скорострельную пушку и пулемет.

– Ну, и что вы предприняли Рольф, -устало спросил Дален, мысленно прощаясь со своей игрушкой.

– Господин оберштурмбаннфюрер, судя по маршруту который выбрали похитители – это русские, и они, видимо, хотят воспользоваться вездеходом для пересечения линия фронта Вот посмотрите по карте. Скорее всего, если их командир, хоть что-нибудь соображает, они пройдут вот здесь и форсируют Донец в районе хутора Яблочный. Я уже радировал в третий танковый полк, и они обещали выставить там засаду. Но дело в том, что все упирается во время. К хутору они должны подойти практически одновременно. Поэтому если начнется встречный бой, боюсь, что вездеход для нас будет потерян.

В амфибии двадцать два снаряда для пушки и две тысячи семьсот патронов. Я, конечно, сообщил об этом командиру полка. У русских нет ни шанса уйти из-под обстрела.

Дален тяжело вздохнул.

– Ну, что же – это далеко не первое, что он теряет на войне, сейчас главное найти этих таинственных похитителей. Это же надо завели за несколько минут двигатель, там, где опытные немецкие водители спасовали, – с огорчением думал он.

– Спасибо Рольф, – сказал он – вы все сделали , как надо. А сейчас пора выдвигаться на предписанные нам рубежи.

Вездеход уверенно несся по равнине, разбрасывая комья слежавшейся земли и дерна. Хотя места было достаточно все четырнадцать человек сгрудились около водителя, все время, ожидая какого-нибудь подвоха. Но ничего не случалось. Ровно гудел двигатель. И украинская земля быстро проносилась далеко внизу. С высоты три с половиной метра было очень здорово видно, и поэтому небольшое поселение было обнаружено, когда до него оставалось два километра. Но острый глаз Наташи заметил и «тигр», который в сопровождении нескольких мотоциклистов целенаправленно двигался к хутору.

Трофимов досадливо покачал головой.

– Херовы фрицы, весь расклад у них. Уже передали, что мы тут можем появиться. Ну, что будем делать, Ивашов? Ты очень умный у нас, давай скажи, что нам надо делать?– громко, стараясь перекричать шум, крикнул он.

– Что делать?– глубокомысленно, так же громко повторил Игорь,– что делать, ноги делать, и побыстрей. Боя мы с танками не выдержим, нас первый же снаряд доконает. Так, что, ноги, ноги, несите мою жопу и побыстрей.

– Ого, – весело воскликнул сержант, – ты прямо растешь на глазах, помнится, когда вышел из вагона, так и двух слов связать не мог, а сейчас вон какие перлы загибаешь!

– Эй, Сашок, прибавь скорости, – крикнул он водителю, – нам кровь из носа, надо раньше до хутора добраться, там берег пологий, если раньше повернем, то с обрыва в реку ухнем.

– Да и не идет эта лайба, больше сорока км, хоть на спидометре сто написано, крикнул в ответ водитель. Но машина взревела, и скорость явно увеличилась.

– Ну, вот, – снова заговорил Трофимов,– а жаловался, что нихрена в этой технике не понимаешь.

–Точно, – подтвердил водитель,– не понимаю ни шиша. И почему она завелась, тоже нихрена не понимаю. По-всему, не должна бы она завестись.

В этот момент Трофимов , как раз смотрел в сторону Ивашова, и ему показалось. что при этих словах, тот хитро ухмыльнулся. Но водитель повернулся и вновь крикнул:

– А тут никакой балки не предвидится, а то ухнем в нее под фанфары.

– Езжай, езжай – сказал сержант, не отвлекайся, нет тут ни балок, ни чего другого, кроме гитлеровцев.

После этого он встал и, взявшись за пулемет, начал его крутить, приникнул к прицелу.

Через несколько минут они въехали в полуразрушенный хутор, в котором из десятка домов уцелело лишь две мазанки, все остальные дома явно сгорели.

Они снизили скорость и медленно пробирались среди построек, когда амфибия резко остановилась.

– Ты, что остановился, – встревожено закричал Трофимов, – сейчас фрицы заявятся.

Водитель молча кивну головой на ветровое стекло.

А Ивашов уже выпрыгнул из машины с трехметровой высоты.

– Разобьется же придурок, – подумал сержант и подскочил к окну, чтобы увидеть, как Игорь схватил какой-то черный сверток и, взяв его подмышку, быстро поднимается в машину. Амфибия взревела и рванула вперед через огороды, прямо на берег Донца. Они уже медленно плыли метрах в десяти от берега, когда на него выехал танк, и мотоциклы.

Игорь, тем временем, бережно разворачивал большое женское пальто, в которое была завернута девочка лет пяти.

Трофимов схватился за пулемет, который уже "облизал" со всех сторон. Смазанная турель повернулась без скрипа, и он нажал на гашетку.

Несколько человек на берегу упали, а остальные открыли огонь. Пули застучали по тонкой броне. В это время в дуэль вступил танк, его пушка выстрелила и снаряд, пролетев мимо амфибии, разорвался в противоположном берегу.

Расстояние, однако, увеличивалось слишком медленно.

– Накроют нас, – обреченно думал сержант,– не этим снарядом так следующим.

Он вновь приник к пулемету и попытался попасть в открытое оконце водителя "тигра", сам смеясь над этой попыткой. Конечно, он не попал в него, хотя с этого расстояния он вполне отчетливо видел его бледное лицо в темном шлеме.

Он вновь перевел огонь вновь на залегших мотоциклистов и злорадно засмеялся, когда два мотоцикла загорелись, а лежащие за ними гитлеровцы вскочили с земли и тут же упали на землю. Краям проскочила мысль:

– Почему не слышно пулевых ударов по броне!

Если бы он сейчас посмотрел на вездеход снаружи, то увидел бы, как пули вспыхивают неяркими огоньками, не долетая до обшивки.

А Ивашов, передав девочку Наташе, сидит на жесткой боковой скамейке с мучительным выражением на лице и держится за голову обеими руками.

Танк выстрелил второй раз и тут случилось что-то странное на его пушке что-то взорвалось, когда ушел легкий белый дым, стало понятно, что конец ствола у пушки разорван на несколько загнувшихся полос.

– Ага,– заорал Трофимов, – что фрицы, снаряд херовый попался, – и снова приник к прицелу пулемета.

Он не заметил, что Игорь упал со скамейки лежит без сознания.

Между тем амфибия уже приближалась к противоположному берегу, который озадаченно молчал, как бы ожидая, чем закончится дуэль между практически беззащитной амфибией и танком.

Под интенсивным пулеметным огнем фашисты залегли, и только сейчас вокруг Трофимова засвистели пули. Но тут, по ним был открыт огонь с противоположного берега, видимо там поняли, что вездеход целенаправленно направляется через линию фронта. И под сопровождение перестрелки вездеход благополучно выполз на берег и скрылся за ближайший бугор, остановившись у траншей занятых красноармейцами. Те несколько мгновений смотрели на замершую машину, затем один из них подбежал к вездеходу и застучал по гусенице саперной лопаткой.

– Эй, фрицы, заблудились, ну-ка на хер вылезай, приехали.

В ответ на эти действия сверху раздался голос сержанта.

– Я те, блядь постучу, ты себе по голове лучше постучи, долбоеб. Может, соображать начнешь.

– Вроде наши,– растерянно сказал красноармеец, и закричал,– парни, это наши с того берега приплыли.

В это время раздался пронзительный свист и первый немецкий снаряд, разорвался, далеко за линией обороны.

– Эй, вы наверху!– вновь закричал красноармеец, – давайте выбирайтесь, Немец опять попер. Сейчас раздолбает вашу танкетку.

Сверху, один за другим посыпались вниз красноармейцы, Ивашова, который по-прежнему был без сознания, спустили на найденной веревке. Последней пустилась Наташа и Трофимов, которой тащил на плече, открученный с треноги пулемет. Коробки с лентами несли уже спустившиеся бойцы.

Начатый обстрел после пятого или шестого снаряда внезапно прекратился. Почему, никого не интересовало.

Зато поэтому вокруг вездехода сразу собралась толпа народа, бойцы спрашивали у приехавших, как они доехали, удивлялись везению. Но тут через эту толпу прошел старший лейтенант в фуражке с малиновым околышем, при виде которого все разговоры умолкли. Он подошел к группе прибывшей с немецкой стороны и быстро определив старшего, приказал:

– Ваши документы сержант.

Он внимательно прочитал книжку, и только потом коротко сказал:

– Докладывайте.

Трофимов быстро и четко доложил обо всем, что произошло с ним и его подчиненными. Лейтенант слушал с непроницаемым лицом, после доклада с задумчивым видом обошел вокруг амфибии. По мере ее осмотра его лицо все больше приобретало кислое выражение.

Он вновь подошел к стоявшим навытяжку красноармейцам , задержал взгляд на Наташе и в последнюю очередь глянул на лежащего на шинели Ивашова.

 -Что это с ним? – поинтересовался он,– ранен, контужен?

– Да мы сами не понимаем, ответил Трофимов. В хуторе выскочил, ребенка в кабину принес, а потом, уже когда через реку переправлялись, вдруг потерял сознание. Я не видел, как это произошло, вот рядовая Иванова рядом была, может, она, что пояснит.

Лейтенант вопросительно посмотрел на Наташу. Та растерянно сказала:

– Я ничего не поняла, он сидел, молчал, держался за голову, а потом просто упал на пол и все, и еще он очень горячий был, наверно градусов сорок.

Лейтенант нагнулся и, увидев кровяное пятно на спине, лежащего без сознания бойца, спросил:

– А ранен он был раньше?

Наташа кратко доложила обстоятельства своего знакомства с Ивашовым, а Трофимов, как Ивашов получил ранение.

Безопасник выслушав все, приказал

– Оружие сдать, под конвой и всех в тыл для выяснения и уточнения.

Бойцы, которых Трофимов заранее подготовил к такому исходу, угрюмо молчали, и послушно разоружались. Их отвели в еще недостроенный блиндаж, где они, стрельнув махорки, немедленно, закурили.

Между тем, старший лейтенант, нашел взводного и приказал выделить бойцов, для сопровождения и написать рапорт об обстоятельствах выхода бойцов из окружения на его участке. Младший лейтенант, чье подразделение вчера вечером вышло на этот рубеж, и только начали по серьезному укрепляться, выругался про себя.

– Принесла же нелегкая, этого гондона. Людей и так не хватает, охота ему возится с проверкой. Винтовки им в руки и ко мне во взвод и все дела. Вон сколько мы гражданских прямо здесь мобилизовали, кто их на хер проверял. А тут выдели людей! Чего к мужикам прицепился?

Но у лейтенанта на этот счет были совсем другие соображения.

Вскоре в сопровождении четырех вооруженных красноармейцев, вышедшая из окружения группа шагала в тыл, неся на самодельных носилках, своего товарища, так и не пришедшего в себя. А старший лейтенант все задумчиво ходил вокруг огромной амфибии и задумчиво считал следы от пуль.