Текст книги "Семья волшебников. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Александр Рудазов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 45 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

И в конечном счете он их получил. Прямо перед ним совершили еще одно настоящее волшебство – ничем не примечательная пожилая женщина взяла Комацу за руку, спросила его имя и велела думать о своих вещах, представлять их как можно отчетливее… и каждый предмет, который он вспоминал, тут же появлялся в комнате.

– А я смогу так научиться? – с надеждой спросил он.

– Нет, бедняжка, – сказала волшебница. – Поздно учиться, тебе ведь уже за двадцать.

– Двадцать девять… – опустил взгляд Комацу. – Я уже не смогу?..

– Разве что в частном порядке, неофициально. И не в Мистерии.

– Почему⁈

– Программа КА рассчитана на детей, – ответила волшебница, получая от Сидзуки гонорар за работу. – Лучшее начало учебы – с десяти до двенадцати. Раньше – рано, позже – поздно. Еще что-нибудь, медам Фурукава?

– И никаких исключений? – не хотел сдаваться Комацу.

– Особо одаренного могут принять в тринадцать, четырнадцать… иногда даже пятнадцать, – уже чуть раздраженно сказала волшебница. – Но уж не в двадцать девять. Да и зачем тебе? У тебя даже по ауре видно, что ты никчемен… да, во всем, кроме… м-м-м… ты хороший повар, да?..

У Комацу опустились плечи. Он уже понял, что это не такой исекай, но все же втайне надеялся, что ради него, как обычно бывает в манге, сделают исключение… может, зачислят сразу на один из старших курсов, проведут дополнительные занятия…

Хотя надо будет все-таки разузнать об этом побольше. В конце концов, эта волшебница – не директор академии, а просто мастерица по розыску потерянного.

Но даже если его не возьмут… необязательно, знаете ли, записываться на какие-то курсы или поступать официально, чтобы что-то изучать. Можно просто заниматься самостоятельно, а если это не очень законно – не говорить никому.

– Да ты не расстраивайся сразу! – сказала госпожа Сидзука, проводив волшебницу. – Я в их школе магии тоже не училась, и ничего, живу не тужу. Будешь хорошо работать, заработаешь деньжат и купишь себе у волшебников все, что захочешь.

– Например? – полюбопытствовал Комацу.

– Да эликсиров, артефактов… тут даже торговец Ме есть, мэтр Зукта! Только он дорого берет.

Комацу спросил, что такое «Ме», а когда ему объяснили – решил, что будет откладывать большую часть зарплаты и обязательно купит себе самое лучшее.

Глава 6

Астрид валялась в гамаке и болтала по дальнозеркалу. В нем есть такая штука, что если не вводить номер, а просто как следует покрутить и при этом изо всех сил думать, что вот бы сейчас поболтать с кем-нибудь, то оно тебя соединит с кем-то, кто прямо сейчас делает то же самое. Называется «удача за стеклом».

Это не всегда такая уж удача. Сначала Астрид выпал какой-то толстый купец, который хотел поговорить с кем-нибудь взрослым, а с Астрид, он сразу сказал, ему будет скучно, потому что он же такой важный, толстый, богатый и умный. Потом она поговорила с одной бабушкой, которая долго рассказывала про своих внуков и научила Астрид печь лимонный пирог… ладно, это было немножко интересно.

А потом Астрид выпал Гертеги. Он всего на два года старше Астрид и всего две луны назад поступил в Клеверный Ансамбль. А так он принц Гейнции. Младший, правда, короны ему не видать, поэтому он будет волшебником.

– А я тоже принцесса, демоническая! – сразу сообщила Астрид. – У меня папа – Хальтрекарок! А мама – апостол, дочь Мазекресс! А отчим у меня – лауреат Бриара, так вот!

Гертеги впечатлился. До этого он немножко снисходительно говорил с Астрид, потому что думал, наверное, что она просто смертная крылатая девочка… мало ли на Парифате всяких существ?.. а тут вот оно что!..

– И я тоже поступлю в Клеверный Ансамбль, – пообещала Астрид.

– А куда хочешь? – спросил Гертеги. – Давай к нам, в Риксаг!

– Да, я в Риксаг хочу! – сразу твердо решила Астрид. – А ты на каком институте?

– На Метаморфозисе!

– Кудесно, у меня мама – метаморф! Она – апостол Изувер!

– А что такое «апостол»? – спросил Гертеги. – Я никогда не слышал о таких.

– Ну они новенькие, и их немного. Они как бароны там, вексилларии…

Гертеги нахмурился. Он вырос не в Мистерии, и не настолько хорошо разбирался в устройстве Паргорона. А на ПОСС они до демонической иерархии еще не дошли.

Но он понял, что «удача за стеклом» познакомила его с кем-то необычным, и обрадовался. Он спросил у Астрид ее номер, чтобы потом снова суметь ей позеркалить.

А Астрид ему сразу номер и сказала, потому что Гертеги – это, дураку понятно, Приличное Знакомство. Она спросила у попугая, где эта его Гейнция, и попугай ответил, что Гейнция – это небольшая страна в Торабликсе. Ничего особенного, просто королевство, но и ничего плохого, все как у всех. И если Гертеги этого королевства принц, хоть и младший, то он уже не кир собачий, а знаменитость, так что с ним можно водиться.

Они еще долго болтали. Гертеги как бы невзначай прихвастнул, что президентом у их университета – сам Хаштубал Огнерукий, самый сильный маг в мире. А ректором института – Илла Аборио, Мэтресс Совершенство, самая красивая волшебница на свете. У Астрид сразу включился дух противоречия, и она начала доказывать, что вовсе и нет, вовсе и не самая. Она понятия не имела, как эта Илла выглядит, но почему-то сразу же ее невзлюбила.

– Ну да, а кто тогда самая? – скептически спросил Гертеги. – Она может быть только одна, и это мэтресс Аборио.

Астрид подумала, что Мистерии следует прояснить этот вопрос. Он ведь важный. Провести какой-нибудь конкурс среди волшебниц и узнать все точно. И чтобы все участвовали без магии, потому что с магией конкурс красоты даже тетя Грымза выиграет.

А то премии Бриара они вручают каждый год, кто у них самый-самый по волшебству, более-менее знают. Всякие другие соревнования тоже есть – спортивно-магические игры разные, чемпионаты, Турнир Волшебников. Самый сильный – точно Хаштубал (пока что), с этим Астрид даже спорить не собиралась.

Но вот кто самая красивая – это еще Просперина надвое сказала.

– Галлерия Лискардтютяр для тебя пустой звук? – спросила Астрид.

– Она не в Мистерии, – снисходительно ответил Гертеги. – И ей две тысячи лет, она старая.

Астрид подумала, что Копченый бы за такие слова Гертеги ударил. Для эльфов Галлерия – чуть ли не священная персона, хотя и неофициально.

Но Копченого тут нет, а сама Астрид за Галлерию копья ломать не собиралась. Она даже не была уверена, что та прямо очень уж красивая, а просто назвала кого-нибудь, чтобы не уступать в споре.

Но они с Гертеги не очень всерьез поспорили. Просто обсудили все, как взрослые господамы благородного происхождения, а потом дальше стали общаться. Гертеги сказал, что ему очень приятно было познакомиться с Астрид, и он ей письмо напишет. А Астрид не поняла, зачем письмо, если у них дальнозеркала есть, а Гертеги ответил, что письмо – это другое, письмо можно в руки взять, а потом перечитывать, если какое-то место не сразу понял.

И он написал. Астрид уже назавтра получила конверт, а в нем было письмо каллиграфическим почерком и инкарна. Потрет Гертеги во весь рост, в парадном камзоле и тоже с каллиграфической подписью. В Валестре такой очень легко сделать – там на набережной и в других красивых местах сидят инкарнисты, которые просто смотрят на тебя, проводят рукой по бумажке – и готово, мгновенный точный портрет на фоне чего захочешь. Всего за три лемаса, а если на своей бумаге, то и за два.

Папа инкарны делать тоже умеет. Но папа с утра призвался к дяде Вератору – проигрывать в манору. Так что Астрид побежала к маме, потому что инкарну надо сделать и отправить срочно, прям ща!

Так она маме и сказала. А мама инкарн делать не умеет, зато у нее есть фотоаппарат, что вообще-то ничуть не хуже, а даже, возможно, лучше, потому что им может пользоваться кто угодно, этому не надо учиться.

Астрид бы сама все и сделала, но фотоаппаратом трудно сделать инкарну самой себя, она уже пыталась. И Веронику просила, но Вероника все время делает много неба и маленький кусочек Астрид. А у Снежка и остальных фамиллиаров лапки, они кнопку толком нажать не могут.

Ну не бежать же за помощью к соседям!

– Конечно, я тебя сфоткаю, – охотно согласилась мама. – Если… посуду вымоешь.

Астрид немножечко разозлилась. Она не понимала, зачем ей нужно мыть посуду, если Ихалайнен любит это почти так же сильно, как стирать белье. Почему она должна лишать его радости, если ей самой это не в радость, а совсем наоборот? Где логика?

Тем более за такую мизерную услугу. Маме что, трудно посмотреть в стеклышко и нажать кнопку? Астрид вот не трудно. Если мама попросит, она ей хоть сто инкарн сделает.

Но теперь-то уж не сделает, конечно. После такого этого. Потому что мама… она еще пожалеет. Вот попросит чего-нибудь, а Астрид ей скажет: иди, отнеси вон тот грибок на вершину горы Кор-Таррот, тогда и получишь, что просишь.

– Ну все, ты помыла?.. – донесся голос мамы.

– Помыла! – откликнулась Астрид, глядя на последнюю чашку.

Да ну ее. В этом доме слишком много чашек.

Чашка вылетела из окна, а Астрид весело побежала к маме.

– Давай, становись, где тебя сфоткать? – спросила мама.

– У меня в комнате! – взлетела по лестнице Астрид.

Она вбежала к себе и смахнула с кровати ореховую скорлупу и другой мусор, который вечно ленится убирать енот. Раньше он все убирал, а теперь почему-то комнату Астрид всегда оставляет на самый конец, а когда дело к этому концу подходит, он уже слишком уставший. И он обещает, что в следующий раз, а в следующий раз все то же самое.

Ну и что ей, самой, что ли, убираться? Вот еще. Она вам не поломойка. Шестнадцатый век на дворе, у всех немтыри и духи-служители.

У Астрид раньше тоже был немтырный талисман, но он потерялся куда-то.

– Ты что, хочешь, чтобы я тебя тут фоткала? – подчеркнуто нейтрально спросила мама.

– Да, а чо?..

– Да не, ничего… но знаешь, если он потом перестанет тебе писать… ты сильно-то не расстраивайся.

– Откуда ты знаешь⁈ – вскочила на кровать Астрид.

Она ей про Гертеги не рассказывала!

– Мама знает все, – приблизила лицо к лицу дочери мама.

Ее шея вытянулась, а глаза увеличились и почернели, превратившись в космические омуты. Астрид уставилась в них, проваливаясь в хтоническую бездну… и тоже ответила своим фирменным Взглядом.

Он недавно начал получаться.

Только у Астрид он пока такой… не хтонический, а… как бы это… наглический. Абсолютно наглый и самоуверенный. Такой, что аж самой себе в зеркале врезать хочется.

Но Астрид сдерживалась, потому что это взгляд же просто.

– В общем, дело твое, – убрала лицо мама. – Сейчас сфоткаю…

– Нет, стой! – спрыгнула с кровати Астрид. – Надо композицию сделать!

Она начала убираться… ну как убираться? Сгребать весь срач в один угол.

– Надо чтобы свет там падал, композиция хорошая, ракурс!.. – объясняла она, пытаясь запихать все лишнее в шкаф.

Он вроде многомерный, но место уже кончилось. Откуда у Астрид столько вещей? А надеть вечно нечего…

Мама терпеливо ждала, даже не пытаясь помогать. От нее дождешься, конечно. Это ж мама. Она это… Астрид недавно Копченый объяснял разницу между лидерами и тиранами. Что лидер – он типа как в одной лодке со всеми, только спереди. Он направляет лодку и гребет вместе со всеми. А тиран тоже спереди, но он не гребет, а просто распоряжается, а сам курочку жрет или еще чего.

И вот мама – тиран. Сто процентов.

– Вот так! – встала в красивую позу Астрид и лучезарно улыбнулась. – Такую инкарну! И потом еще какую-нибудь!

– Конечно, – примерилась мама.

Фотоаппарат щелкнул, из него вылез квадратик бумаги. Астрид сразу его схватила и замахала, чтобы инкарна скорей появилась. Эта земная магия доступна всем, но срабатывает медленней, и бумага тоже нужна особенная, на любой не получается.

И инкарна появлялась… и появлялась… и появлялась… пока не появилась вся…

– ЭЭЭЙ!!! – завопила Астрид, увидев себя именно на фоне того говнища, которое сгребла в один угол. – Ма-а-а-ам!!! Ну мы же договорились!!!

– Это тебе урок, маленькая Астрид, – сказала злая мама. – Уже оказанная услуга услугой не является.

Но она все-таки смилостивилась и сделала еще одну инкарну, хорошую. Улыбка, правда, на ней вышла уже не такая лучезарная, но ничего, сойдет. Астрид сухо поблагодарила и уселась у окна – писать письмо, которое эта инкарна будет сопровождать.

– Там, кстати, Компот пришел, – сказала девочка, поглядев вдаль. – Хочет чего-то, наверное.

Лахджа удивилась, выглянула в окно… и правда, Ахвеном. Суетится возле изгороди, подпрыгивает, взлетает и снова садится, руками машет. Явно внимание привлечь пытается.

Но молча. Ни звука не издает. Знает, паршивец, что тут кругом волшебники, помнит, каково было в бутылке сидеть.

А просто зайти-то он не может. За пять лет на усадьбе Дегатти накопилась куча противодемонических печатей – против конкретных демонов, против отдельных видов, против демонов в целом… эти самые слабые, конечно, универсальных печатей не существует. Но именно фархерримам зайти за изгородь очень трудно, если только они не в «белом списке» или их не призвали.

Лахдже не хотелось однажды увидеть на пороге толпу паргоронских родственников. К ней и так в любой момент может Абхилагаша наведаться.

Надо бы узнать, чего он приперся. Но тактично.

– Ты чего приперся? – спросила Лахджа, облокотившись на изгородь.

Надо бы заодно и розы полить. Рука уже удлинилась и нащупала лейку.

– Госпожа!.. – взмолился Ахвеном. – Разреши войти.

– Нет, – отрезала Лахджа. – Сначала говори, что тебе нужно. Я тебя не призывала.

– Мне… мне нужно убежище, – посмотрел ей в глаза Ахвеном. – Меня хотят убить.

Ну и взгляд у него. Как две ледышки.

А потом до Лахджи дошло, о чем он просит.

– Ах ты маленький подонок! – возмутилась она. – Я один раз тебе помогла, и ты посчитал, что теперь я все время буду тебя выручать⁈

Хотя он уже не маленький подонок. Он довольно здоровенный подонок. Ничего себе. Лахджа не видела Ахвенома около года, и за этот год он вымахал еще сильнее. Он все еще подросток… сколько ему, пятнадцать? Нет, уже почти шестнадцать… Подросток еще. А выглядит, как взрослый мужик. Локти и колени давно не торчат, здорово раздался в плечах, крылья отрастил здоровенные.

Все еще совсем молодой, да, тинейджер, но он выше Лахджи!

А год назад был ниже…

– Ты что, паразит, всю свою деревню объел, и теперь они жаждут твоей крови?

Ахвеном нервно рассмеялся.

– Нет, госпожа, но это дело личное. Можно, я войду? Мне нужно только разрешение.

– Ты ж не вампир, – хмыкнула Лахджа.

– Да у вас тут печати! – почти рявкнул Ахвеном, потрясая обожженной рукой.

– Ой, правда, что ли? – ужаснулась Лахджа. – Как это они появились, я и не заметила!

Ахвеном поджал губы. На мгновение его взгляд стал бешеным, но потом он принудил себя к смирению.

– Госпожа, прошу тебя, ПОЖАЛУЙСТА, впусти меня, – скрипнул зубами он. – Я все объясню, но давай внутри.

– Ладно, что ж я сделаю, проходи, – вальяжно сказала Лахджа.

Разрешение живущего в доме сняло перед Ахвеномом печати, и он перемахнул изгородь, как смазанное пятно. Только что был снаружи – и сразу внутри.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарил он. – Прекрасные розы, госпожа.

– Я еще могу передумать, – сказала Лахджа. – Рассказывай, что там у тебя. Если ты кого-то убил – я не стану тебя покрывать.

– Я нет… я никого не убивал, – как бы смущенно взъерошил роскошную шевелюру Ахвеном.

Парень-то вырос в настоящего красавца. От девчонок, наверное, уже отбоя нет.

Кхм!

Не подслушивай. Играй себе там в манору.

Да что-то поднадоело уже. Я сейчас домой вернусь.

Может, в этом и проблема Ахвенома? Чью-нибудь доченьку совратил, а то и жену… ну какие еще могут быть проблемы у вчерашнего мальчишки? Фархерримы в этом отношении довольно суровы.

– Рассказывай, – велела Лахджа, сверля его Взглядом. – Все рассказывай, и без вранья.

Ахвеном набрал воздуха в грудь и принялся излагать свою историю. Честно, без утайки. Он понимал, что Лахджа все равно скоро узнает, так что ничего не скрывал.

Оказалось, что он украл Ме.

Вообще, Ме невозможно украсть. Ни забрать силой, ни угрозами. Если ты не хочешь отдавать вот эту свою Сущность, то она тебя и не покинет, даже если тебе нож к горлу приставят.

Однако есть один заковыристый обходной путь. Ахвеном очень долго увивался, а потом ублажал одну из апостолов – Ао, прозванную Чародейкой.

Он добивался ее лет с четырнадцати. Ходил кругами, ухаживал, дарил цветы, осыпал комплиментами.

У него не было ничего ценного, он был юн… даже слишком юн. Беден, как церковная крыса, зато хорош собой… и очень настойчив.

А еще искусен. Ахвеном оказался на редкость искусен.

– Я не хочу знать, – перебила Лахджа.

– А зря, – одарил ее обжигающим взглядом Ахвеном.

– Так, я его сейчас выкину отсюда, – встал в дверях вернувшийся Майно.

– Ахвеном, ты ребенок, – устало произнесла Лахджа.

– Мне почти шестнадцать, госпожа.

– Прекрати. Просто рассказывай, что было дальше. Я так понимаю, ты каким-то образом…

– Да, я знал, что Ао… отличалась от других.

Всего апостолов двенадцать. Тринадцать, если считать Лахджу. Они отличаются от обычных фархерримов тем, что понравились Матери Демонов какими-то качествами и были особо одарены. У всех у них есть мощные Ме – по-настоящему мощные. У каждого – либо одно сверхмощное, либо два более слабых, зато дополняющих друг друга.

Но есть одно исключение – Ао, Чародейка. Самая молодая среди апостолов… да и вообще среди фархерримов первого поколения. Она сама была подростком, когда ее обратили – просто рано созрела и приврала насчет возраста… долгая и не имеющая отношения к делу история.

Из-за ее смелости и решительности Матерь Демонов обратила на нее внимание, выделила, предложила выбрать количество Ме. Но в отличие от остальных апостолов, Ао попросила не одно или два.

Она попросила как можно больше. Она попросила сто.

– Ну и дура, – цокнула языком Лахджа.

Да, Ао получила просимое. Сто Ме. У нее их целых сто. Но их общая мощность примерно равна двум главным Ме Лахджи.

Целая гора мелочи.

Нет, Ао очень могущественная, просто вместо одной ультимативной силы у нее множество пустяковых фокусов. Ее сначала хотели прозвать именно Фокусницей, особенно когда узнали, что ее сырье было бродячей циркачкой. Но в итоге прилипло все-таки Чародейка, потому что Ао искусно комбинирует свои трюки и ничем не уступает другим апостолам.

– Ладно, я поняла, беру свои слова назад, – пожала плечами Лахджа.

– Незачем, госпожа, – хитро улыбнулся Ахвеном, подсаживаясь чуть ближе. – Слушай дальше.

Лахджа слегка отсела. Майно уже с трудом сдерживался – особенно после того, как Ахвеном самодовольно рассказал, что в итоге добился своего. Было сложно, было непросто, но он сумел втереться в доверие. Тем более, что Ао пару лет назад скоропостижно овдовела и хотя поначалу никого к себе не подпускала, но со временем природа взяла свое. Женщина начала изнывать, и Ахвеном дал ей то, чего она хотела.

У него оказался талант. В пятнадцать лет он уже был ничем не хуже взрослых самцов. Даже Растлителя, возможно. И уж тем более он получше любого смертного… но это неважно, неважно, неважно.

Ахвеном с опаской покосился на Дегатти и на всякий случай умильно ему улыбнулся. Колдун сверлил его взглядом, а прямо сейчас ссора с ним Ахвеному не на руку. Совершенно не на руку.

Особенно сейчас, когда ему нужна любая помощь, а с союзниками негусто…

В общем, Ао втюрилась в своего юного любовника. Они стали очень близки, и она со временем начала ему доверять. И он, в общем-то, и не хотел поначалу ничего такого, он просто искал себе покровителя, да к тому же Ао хороша собой… не так, конечно, как госпожа Отшельница… ну это так, к слову… в общем, Ахвенома устраивало быть любовником Ао, он надеялся со временем стать и супругом… но потом случилось то, что случилось.

Они просто перепили. Зелье бушуков, эта дрянь туманит разум даже высшим демонам. Наружу лезут все тайные помыслы, начинаешь говорить и делать такое, что не сказал и не сделал бы на трезвую голову. Ао выпила больше, она очень расслабилась, Ахвеном ее как следует ублажил… ладно, ладно, без подробностей. В общем, у них случился очень искренний и сентиментальный разговор, в конце которого Ао широким жестом предложила просить у нее чего душе угодно.

– И ты выпросил у нее Ме, – закончила Лахджа, глядя на Ахвенома со смешанными чувствами. – Какое?

– Не одно, – отвел взгляд Ахвеном.

– Что, два⁈

– М-м-м…

– Три⁈

– Э-э-э…

– Сколько⁈

– Десять.

– ДЕСЯТЬ МЕ⁈

– Ага, – откинулся на диване Ахвеном. – Как я говорил – я хорош.

У Лахджи выпучились глаза. Десять Ме. Даже мелких, даже незначительных – это, мать его, десять Ме.

– Я бы убила тебя… – задумчиво сказала она. – Нет, не убила бы. Пытала бы, пока не отдал все.

– А так Ме не забрать, – лукаво улыбнулся Ахвеном, сверкая своими глазами-ледышками. – Хоть всю жизнь пытай – если нет искреннего желания отдать, они не перейдут.

– Я знаю. Но я бы тебя все равно пытала.

– Она хотела… и хочет… я сбежал.

– Сбежал… сюда. Ко мне. К нам. От меня-то ты чего хочешь?

– Помоги, госпожа! Другие апостолы не простят мне, что я ослабил одного из них! Я бы с удовольствием забрал у нее все и стал апостолом сам… но разве же бы она отдала⁈

Вот какое он видит решение проблемы, значит. Забрать у Ао все. А просто вернуть – это даже не рассматривается.

Но Лахджа поняла его панику. Наверняка он дал деру, как только протрезвел и сообразил, в какую задницу угодил. Ао его точно не простит.

Она ведь теперь апостол… на девяносто процентов. Все еще кудесная демоница, но… уже не настолько. Такая куча Ме не имеет особой цены, если ее раздербанить, она представляет силу только всей своей совокупностью.

Пф. Чего еще ожидать от женщины, которая на вопрос Матери просто выпалила: сто!.. сто Ме!.. Она там единственная, наверное, была такая жадная и глупая, что даже не подумала, что одно или два действительно мощных гораздо выгоднее.

– А я что получу, если тебе помогу? – спросила Лахджа.

– Помощь ближнему? – с надеждой спросил Ахвеном. – Ты же живешь среди смертных, госпожа, ты очеловечилась и подобрела… нет?

Вот маленький подонок, пользуется чужими слабостями. Лахджа уставилась на одновременно перепуганного и самодовольного тинейджера, на этого демона-альфонса, обманувшего пьяную циркачку… и невольно прониклась к нему толикой уважения.

Да, уважения брезгливого. Грязно действует, щенок. Но тем не менее.

Она и сама несколько раз ухитрялась выманивать Ме у демолордов. Но тем эти Ме ничего не стоили… нет, стоили, конечно, они не из ничего появляются, но все-таки для демолордов это крохи, и они могут позволить себе иногда проявлять щедрость. А вот выманить целых десять Ме у кого-то, для кого они составляют главную ценность в жизни…

Лахджа бы не отдала за так даже убогий Зеленый Цвет… которого у нее больше нет, потому что он пошел в уплату Совершенной Меткости для Астрид.

– Пусть отдаст половину Ме, – холодно сказал Майно.

– Майно, демон тут я, – укоризненно посмотрела на него Лахджа. – Половину твоих Ме!

Кажется, Ахвеном был готов, что у него попросят нечто подобное, потому что не возмутился и не опешил, а сразу же начал торговаться.

Он предложил одно Ме. По его выбору.

– Это несерьезно, – отказала Лахджа. – Одно Ме мне дешевле у Зукты купить.

– Госпожа, я внутренне согласен расстаться с одним… но только с одним, – развел руками Ахвеном. – Больше я не заставлю себя, нет.

– Не прибедняйся, я верю в тебя, – похлопала его по плечу Лахджа. – Ты сможешь.

– Может, что-нибудь другое? Как я говорю, я довольно искусен… или условки?.. Ты говорила, у тебя их совсем нет…

– У меня нет счета в Банке Душ, малыш, – ласково сказала Лахджа. – И мне здесь не нужны условки. И ты мне не нужен.

– У меня есть предложение, – заговорил Майно, доставая из кошеля бутылку. – Вернем его Артуббе. Там он будет в безопасности. У Артуббы… к нему демоны не суются. И он будет дороже! С десятью-то Ме!

– Госпожа, почему твой наложник разевает пасть⁈ – не стерпел Ахвеном.

Он тут же пожалел об этой вспышке. Волшебник обманчиво спокойно улыбнулся… и стиснул Ахвеному плечо. Мгновенно переместился в пространстве, рука метнулась змеей, ногти заострились и удлинились, вошли под кожу… и тело пронзило болью. Болью, которую очень немногим смертным удается причинить демону.

– Я не люблю, когда мне дерзят в собственном доме, – мягко произнес Майно, откупоривая бутылку.

Оттуда потянуло холодным ветром, плечо уже онемело от яда, и Ахвеном торопливо залебезил, объясняя, что его не так поняли, что он вовсе не хотел сказать ничего лишнего, что он с глубочайшим уважением относится к обоим супругам Дегатти, что никогда в жизни он бы не посмел… хватит, хватит, он усвоил урок!..

И больно было не столько от яда, сколько от взгляда госпожи Лахджи. Презрительного и равнодушного. Она будто смотрела на корчащегося под сапогом червя, гадкого клопа, которого давят пальцем. Приблудную собачонку, которая посмела забрехать на хозяина и получила за это пинка.

Правда, презрение тут же сменилось жалостью, но от этого стало еще хуже, потому что жалость была такого же сорта.

Ахвенома все-таки не посадили в бутылку. Волшебник отпустил его, сильно толкнув, и юный демон с трудом удержал равновесие. По плечу текла кровь, ранки неприятно холодили, рука плохо слушалась, а ребра болели так, словно лягнул конь.

– Три Ме, – отрубила наконец Лахджа. – И не пререкайся, столько ты отдашь. И ты отдашь их не мне, а моей дочери.

– Кудесно! – влетела в гостиную подслушивавшая на террасе Астрид. – Давай ему поможем! Отмудохаем всех апостолов в кровавые соплищи! Погоди, я возьму меч и созову свою банду!

– Какую банду, Астрид? – не поняла Лахджа.

– Моих Кровавых Потрошителей! – надела глазную повязку Астрид.

Лахджа провела ладонью по лицу.

А Ахвеном впервые поглядел на Астрид с некоторым любопытством. Какая драчливая девочка. Ее точно от гхьетшедария нагуляли, а не от гохеррима?

– Астрид, это не игра, – сказал Майно.

– Конечно, не игра, – согласилась Астрид. – Это битва. Нет, война. Я созову всех. Даже Кланоса позову, он уже колдовать умеет.

– У Джулдабедана при виде тебя лицо бы треснуло от умиления, – сказала Лахджа. – Но Астрид, посиди пока смирно. Слишком рано для всей этой мощи. Попробуем сначала дипломатию. Ты, Ахвеном…

– Компот, мама, называй его Компотом! – настояла Астрид. – Тогда закрепится!

– Я!.. не!.. Компот!.. – сказал Компот… Ахвеном!

Майно затрясся от плохо сдерживаемого смеха. Вот сейчас видно, что этому щеглу еще нет и шестнадцати.

– Ладно, чего ты хочешь от нас в итоге? – спросил он. – Мы ради тебя войну не начнем… тихо, Астрид! Не начнем.

– Я… я не знаю, – поморщился Ахвеном. – Помогите. Я хотел Ме… я их получил… дальше я не продумывал. То есть… продумывал, но у меня не получилось там… кое-что.

– Что не получилось? – спросила Лахджа. – Ты что, все-таки сам ее подпоил, да?

– Э… нет, но…

– Эх, засранец, – вздохнула Лахджа. – Слушай, Компот, спрятать мы тебя можем. Тут норка укромная, мы ее обезопасили на полную катушку. Но ты что, планируешь тут до конца жизни сидеть?

– Я могу, – покосился на Лахджу Ахвеном.

– Нет, не можешь, – отрезала демоница. – Ты мне не член семьи.

– Могу им стать…

– Я тебя сейчас лично оттащу в Паргорон и отдам этой несчастной обманутой женщине! – рявкнул Майно. – Подумать только – поимел и спер драгоценности! А мы его еще и защищаем!

Тебе напомнить, что делал ты, когда врывался в чужие гаремы?

Ну да, но я же принимал на себя ответственность. Я не бежал в ученый совет с плачем, чтобы меня защитили. Я знал, что если попадусь – меня грохнут… и я делал это не ради драгоценностей. Я риск любил. Кроме того… этот щенок катит шары к моей жене. Ты сама не видишь⁈

Да вижу, вижу. Это так весело!

– Я не могу ссориться с апостолами, – сказала Лахджа. – У нас с ними договор – я не лезу к ним, они не лезут ко мне.

– К тому же если вернуть им его, то мы получим награду от них, – задумался Майно. – Или хотя бы их хорошее отношение.

– Три Ме лучше хорошего отношения! – заколебалась Лахджа.

– А мы пока еще ни одного не получили, – напомнил Майно. – Хорошее отношение лучше нуля Ме.

– Кстати, а какие именно Ме ты у нее выманил? – вдруг вспомнила Лахджа. – Перечисли-ка.

– Да, а я выберу! – загорелись глаза Астрид.

– Я… я сам выберу, что отдам, – запротестовал Ахвеном. – Я рисковал жизнью и отдал свою честь…

– Какая у тебя честь, альфонс малолетний? – возмутилась Лахджа. – Мне с тобой даже разговаривать противно.

– Я с трудом терплю тебя в своем доме, – предупредил и Майно, покачивая бутылкой. – Лучше предложи что-нибудь стоящее.

С огромной неохотой Ахвеном выкатил перечень своей добычи. Ме у него действительно оказались не особо мощные, но вполне пристойные.

Там была Левитация, почти такая же, как у Лахджи, позволяющая летать даже там, где крылья не распахнуть. Была Вспышка – собственно, вспышка света, ослепляющего и обжигающего. Сапоги Антипода – позволяет ходить по потолку или «упасть» вверх. Удачная Шутка – если пошутить особенно искрометно, есть шанс, что твои слова претворятся в жизнь. Огненный Обруч создавал огненное кольцо, которым можно было окружить себя или кого-нибудь другого, а можно было метнуть или заставить повиснуть в нужном месте. Фокус-Покус – малюсенькая складка пространства, на один предмет в собственной ладони, позволяет мгновенно что-нибудь спрятать или неожиданно выхватить оружие. Апорт – заставляет жертву бежать за предметом, который ты бросил. Трехминутная Копия… при ее описании Лахджа вскинула брови. Навязчивая Мелодия – если напеть мелодию, она застрянет в голове у тех, кто ее услышал, и им будет сложнее думать. И Кусачие Челюсти – можно заставить собственные зубы выпрыгнуть изо рта и вцепиться в кого захочешь.

– Вот это я возьму, – по-хозяйски сказала Астрид. – И еще Вспышку и Огненный Обруч.

Ахвеном недобро на нее покосился. Мелкая дрянь выбрала наиболее пригодные для самозащиты.

А Лахджа подумала, что целая сотня таких фокусов действительно заменит ультимативное Ме. Она бы все равно предпочла два своих, но если ты по натуре такой трюкач, который наизусть помнит все свои приемчики и наловчился их комбинировать, то это, возможно, даже лучше.

– Астрид, ты опять берешь все, чем можно навредить другим, – укоризненно сказала она. – Возьми что-нибудь нейтральное. Не такое разрушительное, но полезное. Вот Фокус-Покус мне понравился.

– Я его не отдам, – быстро сказал Ахвеном, сжимая ладонь.

– Видишь? Хорошее Ме. Кажется неказистым, но в критической ситуации может спасти жизнь.

– Или можно использовать для фокусов, – раскрыл ладонь Ахвеном.

В ней появился букет цветов, который он тут же вручил Лахдже.

– Не-не-не, опыт Ао подсказывает, что от тебя цветы лучше не принимать, – покачала головой Лахджа.

– А зря, госпожа, – укоризненно сказал Ахвеном. – Ты – совершенно другое дело.