Текст книги "Сын Архидемона (Тетралогия)"

Автор книги: Александр Рудазов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 104 страниц) [доступный отрывок для чтения: 37 страниц]

– Рабан, у меня глюки или мимо только что пробежала маленькая собачка? – недоуменно спросил я. – Породистая, кажется…

– Это шпиц, – сообщил Рабан. И замолчал, видимо считая, что объяснил все как нельзя более ясно

– Шпиц? Знаешь, до сегодняшнего дня у меня как-то не вязались подземные туннели и шпицы…

– Да что тут удивительного-то патрон? Двести лет назад, когда была Третья Ядерная Война, тут поблизости был питомник. Дорогих собачек разводили, для любителей. Хорошую денежку заколачивали. Ну а там, сам знаешь, от города мало что осталось… Начали бомбить, персонал весь смылся в бомбоубежище, ну а зверей, конечно, оставили… Когда же их спасать-то? Но им еше повезло, бомба ударила так удачно, что всего лишь обрушила часть стены. Почти все собаки остались живы и даже умудрились сбежать. Конечно, потом они передохли – животинки-то капризные, их чуть ли не с ложечки кормить надо. А вот шпицы каким-то чудом выжили, приспособились к новым условиям… Даже расплодились. В этих пещерах они заняли экологическую нишу мелких хищников – они едят тех, кто помельче, а их ест тот, кто покрупнее. Своя экосфера, понимаешь ли…

– Ну и хрен с ними, – подытожил я этот душещипательный рассказ. – Чуешь? Если верить Направлению, этот Борух уже где-то совсем рядом…

– Да, всего метров двадцать, – согласился Рабан. – Может, за тем поворотом?

За поворотом обнаружилось огромное помещение с доброй сотней входов-выходов. И все оно, с потолка до пола, было густо заплетено толстенной и очень липкой паутиной. То, что она липкая, я сообразил сразу, потому что тот вход, через который я сюда проник, закрывало нечто вроде паутинного окна и я умудрился в него вляпаться.

Кое-как я очистил себя от этой гадости… кстати, паутина оказалась поразительно прочной. Если бы не мои когти, могло бы и не получиться. К примеру, одна нить связала правую верхнюю и правую среднюю руки, и, как я ни дергался, разорвать ее так и не удалось! Пришлось резать.

– Теперь понятно, что случилось с этими диггерами… – задумчиво хмыкнул Рабан.

– Сам вижу, – прохрипел я, превращая набор рук в огромный миксер.

Кроме обилия паутины в пещере имелось еше несколько объектов. В частности, это были два жирнющих паука размером с лошадь и несколько продолговатых паутинных коконов. На один из них и указывало Направление.

Паутину пришлось срезать. Чтобы свободно ходить по этому веревочному лабиринту, нужно было быть пауком, а я, к сожалению, яцхен. Кстати, пауков я убил. Это было нетрудно – они крепко спали, видимо свято уверенные в том, что паутинный лабиринт защитит их от незваных гостей. Правда, один в последний момент проснулся, но это его не спасло. Еще у меня возникло ощущение, что на самом деле в этой пещере живет гораздо больше пауков, просто основная их часть сейчас где-то в другом месте. Возможно, на охоте.

Так или иначе, я кое-как высвободил Боруха из кокона и попытался привести его в чувство. Получилось плохо – пацана накачали паучьим ядом по самые уши. Он был еще жив только потому, что превратился в нечто напоминавшее консервы, заготовленные про запас. Паукам явно не хотелось жрать мертвечину, их больше привлекал свежачок.

– Не просыпается, – удивился Рабан. – Придется так тащить, пусть его дома оживляют.

– Угу. А куда тащить-то – домой или к отцу?

– В ЦАН, конечно. Мы же не знаем, где он живет. Пошли?

– Угу. Хотя нет, погоди, а остальные?

– Какие остальные? – не понял мой симбионт.

– Да ты посмотри, сколько тут еще коконов! Они же все живые! Что же, бросить их?

– Ну, во-первых, некоторые коконы пустые. В других – паучьи яйца. А людей тут больше нет – несколько мутантов и кое-какие животные. Куда ты намереваешься их транспортировать?

– Мутанты тоже хотят жить… – вздохнул я. – Будем освобождать.

– А транспортировать? – не унимался Рабан.

– Никуда не будем. Оставим всех здесь. Если кто очнется и сумеет сбежать, значит, повезло. Ну а нет… хуже им все равно не будет.

– Ладно… – проворчал Рабан. – Только вон тот большой кокон не открывай, там червленый мясоед, и его поймали совсем недавно.

– Угу. И что?

– «Что», «что»! Он еще в сознании и того, кто его освободит, попытается схряпать! А эта тварь даже хуже пауков!

– Тогда не будем, – не стал спорить я.

ГЛАВА 24

Зайдите ко мне сегодня вечером в гости. Посидим, побеседуем… По-семейному, так сказать.

Иосиф Джугашвили (Сталин)

Спустя двое суток я докладывал об этом происшествии Императору Солнечной Системы и Проксимы Центавра Зебру Ноно Митхату. Император, находясь в более чем преклонном возрасте, все же не оставил привычки время от времени устраивать небольшие междусобойчики – званые обеды для избранных. Гостей приглашали немного – не больше десятка, поэтому попасть на такой обед считалось великой честью. Насколько я успел понять, Император отбирал каждого гостя, руководствуясь одним-единственным параметром – интересностью его как собеседника. У него часто бывали знаменитые деятели культуры, научные работники, военные, дипломаты, путешественники, бизнесмены и прочие, способные рассказать о чем-то интересном. Сегодня он пригласил меня.

Еще за столом сидели Верховный Патриарх – глава Новохристианской Объединенной Церкви, знаменитый кинорежиссер, капитан военного корабля, пару месяцев назад разбивший в космическом бою небольшую пиратскую армаду, известная художница, президент огромного торгового концерна, посол Седьмой Звезды – государства удивительных существ, похожих на затвердевшие водяные капли, губернаторша острова Тайвань и целых два правнука Императора. Между прочим, ходили слухи, что одного из этих правнуков Его Величество прочит в наследники – по здешним законам он мог выбрать любого из своих потомков. Хотя умирать Император пока не собирался – в двадцать девятом веке средняя продолжительность жизни составляла сто двадцать лет, поэтому по здешним меркам он не считался долгожителем. Просто очень старым.

Хозяин дома полулежал во главе стола в своеобразном кресле на четырех металлических ногах. Роботизированном, разумеется, – Императору достаточно было коснуться сенсора, чтобы отправиться в этом кресле туда, куда ему хочется. Оно было спроектировано так, что могло даже летать, хотя Императору полеты не нравились и он никогда этим не пользовался. Возможно, дело было в том, что его отед погиб во время катастрофы на автоплане.

За спиной у Императора маячили его постоянный адъютант и глава службы безопасности – тот самый «майор Пронин». Первый просто стоял с чопорным видом, ожидая возможных приказов, второй же настороженно зыркал по сторонам, время от времени демонстрируя кулак телохранителям. К своей работе он явно относился весьма ответственно.

– Я вот чего не понимаю, – дождавшись окончания моего повествования, заметил Сигизмунд – младший из правнуков Императора. – Как же вам удалось так быстро отыскать того мальчишку? Судя по вашему рассказу, вы не просто знали, где он находится, но и шли словно бы по какому-то компасу…

Я чуть не поперхнулся. Никак не ожидал, что кто-то обратит внимание на эту маленькую деталь операции. Действительно, разыскать пропавшего человека в терраполисских катакомбах – задача практически невыполнимая, если только не иметь дополнительной информации или дополнительных возможностей. Скажем, маячка под кожей у того, кого ищут, или чувства Направления у искателя.

– А ведь резонный вопрос, – хитро улыбнулся Император. – Что ты можешь на. это ответить?

Я вдумчиво дожевал варанью лапу (в этом мире мясо варанов и вообще ящериц считается деликатесом и их разводят на специальных фермах), а потом неохотно рассказал о том, о чем до сих пор умалчивал, – о своем чувстве Направления. Впрочем, большого интереса у собравшихся это не вызвало.

– А правду говорят, что в параллельных мирах можно встретить своего двойника? – полюбопытствовала мадам Гатэй – губернатор Тайваня.

– Угу. Чистая правда. Но это не так легко, как кажется. Мир должен совпадать по времени и не слишком отличаться по истории.

– Что вы имеете в виду? – не поняла губернаторша.

– Ну если, скажем, ваша бабушка в другом мире вышла замуж не за вашего дедушку, а за другого человека, ваш отец уже не родится. Вместо него родится совсем другой человек. Значит, не родитесь и вы. И таких вариантов неисчислимое множество, ибо история зависит от множества, казалось бы, мелких событий. Я уж не говорю о таких мирах, которые совсем не похожи на наш, – а их, поверьте, во много раз больше.

– Если присутствующие не возражают, я бы хотел попросить уважаемого Олега немного уточнить вопрос о его вчерашнем путешествии в известное всем нам место, – густым басом пророкотал Патриарх Михаэль.

Если бы я был человеком, то обязательно бы покраснел. Разумеется, святой отец вежливо напоминал о моем вчерашнем сошествии в ад. В отличие от рая там никаких рогаток предусмотрено не было, и мы проникли в этот мир невозбранно, но, как выяснилось, ему и не нужно было ничем отгораживаться. То ли это Рабан что-то перепутал, то ли местный ад везде такой, но мы очутились прямо посреди огненного океана. Моя огнеупорная шкура выдержала этот чудовищный жар (хотя и с превеликим трудом!), а вот тем двум наблюдателям, которых я притащил туда, держа за руки, пришлось несладко. Если коротко, я вернулся в ЦАН всего через три минуты после того, как его покинул, но за руки меня держали уже не два священника, а два трупа, обгоревших до такой степени, что их и за людей-то принять было трудно. Видеозапись, конечно, тоже не получилась – мини-камера, вмонтированная в застежку плаща одного из священников, превратилась в каплю расплавленного металла. Надо ли говорить, что такие результаты экспедиции ни у кого восторга не вызвали?

– Да, я тоже что-то слышал, – поддержал разговор Император, когда я в очередной раз объяснил, почему все получилось так, а не иначе. – А что же вы хотели, падре? Думали, так вам и позволят ад на пленку заснять? Скажите уж спасибо и на том, что теперь вы точно знаете – он есть!

– Не могу сказать, что меня это очень уж радует… – вздохнул Патриарх. – Не подумайте, Олег, я вас ни в чем не виню… Если не возражаете, мои, так сказать, теоретики, хотели бы еще раз воспользоваться вашими услугами…

– Куда на этот раз? – прохрипел я, – В Лимбо или в чистилище?

– Нет-нет, больше никуда путешествовать не придется. Хотя нет, придется, конечно, но не в потусторонний мир. Мы посовещались и решили, что некоторых вещей лучше не касаться…

– Давно бы так! – громко, но, к счастью, неслышно для всех, кроме меня, буркнул Рабан.

– Нет, у нас будет немного другая просьба… – продолжил Патриарх. – Вы читали эту книгу?

Он извлек откуда-то из складок своего одеяния небольшой томик и протянул мне. Впрочем, мог бы и не протягивать. Мне было достаточно взглянуть на обложку, чтобы понять, что это за книга. Более того, я догадался об этом заранее.

– Библию? – удивился я. – Странный вопрос, Ваше Святейшество… Читал, конечно.

Я действительно ее читал. Прочел в первую же неделю пребывания в этом мире. Надо сказать, что Библия двадцать девятого века серьезнейшим образом отличалась от своей прабабушки века двадцатого. Основная религия этого мира – новохристианство – родилась в конце двадцать четвертого века, когда основные ветви христианства, ислам, иудаизм, а также буддизм и конфуцианство пришли к общему согласию и слились воедино. Что, в такое трудно поверить?… Оказалось, что это вполне возможно. Из прочих религий в двадцать девятом веке остался только индуизм и несколько мелких сект вроде тех же подземных культистов. Но девяносто процентов населения исповедовали новохристианство.

В чем заключались основные отличия этой Библии от привычной нам? В первую очередь в толщине. Она была раза в три тоньше. Однако вместо двух Заветов она состояла из трех – Ветхого, Нового и Новейшего. Ветхий был примерно таким же, как и у нас, только сильно урезанным – раз этак в семь-восемь. Оставили только самые основные легенды, а то, что касалось одних только евреев, выкинули ко всем шутам. Новый Завет состоял из жизнеописаний двух великих пророков – Христа и Мухаммеда. Евангелие осталось одно-единственное, но зато вобравшее в себя все факты, мало-мальски касающиеся Иисуса. Во время Реформации Церкви решили, что совсем ни к чему в Библии четыре практически идентичных текста. Новейший же Завет стал чем-то вроде сборника инструкций для истинно верующего. Это как правильно себя вести, если хочешь попасть в рай». В этот самый учебник органично вписались и многие буддистские каноны. В общем, все это как-то уживалось между собой. Но главное, что мне понравилось, – язык, которым была написана эта Библия. Я не помню свою жизнь до того, как стал яцхеном, но, видимо, в той жизни я тоже пытался прочесть Священное Писание. Во всяком случае, я помню, как эта книга выглядела – архаичный зубодробительный текст, разделенный на кучу крохотных пронумерованных абзацев. Но в двадцать девятом веке использовалась совсем другая Библия – написанная заново, хорошим современным языком. Пятьсот лет назад над ней поработали пятьдесят лучших писателей и поэтов того времени. В результате книга получилась на редкость увлекательной – просто читаешь и не можешь оторваться. Примерно раз в полвека ее пересматривают, внося мелкие изменения в соответствии с эволюцией речи.

– А историю о Моисее вы читали? – поинтересовался Патриарх.

– Разумеется, – ответил я, не понимая, что это за экзамен устраивает мне отец Михаэль. – О его детстве, о десяти казнях египетских, о побеге из Египта, о сорока годах в пустыне…

– Вот об этом я и хотел бы поговорить поподробнее, – остановил меня Патриарх. Я заметил, что остальные гости и сам Император с огромным вниманием слушают нашу беседу. – Видите ли, у нас уже много лет существует гипотеза, что в старые летописи где-то вкралась ошибка. Маленькая, но очень неприятная ошибка, – может быть, неправильно прочитали слово, или, наоборот, неправильно написали…

– Ну, падре, не тяни, что за ошибка? – брюзгливо проскрипел Его Величество.

– Просто мы считаем, что вместо «лет» следует читать «дней». Моисей со своим народом странствовал по пустыне не сорок лет, а сорок дней. Если внести это допущение, вся картина сразу выравнивается и все становится предельно ясным! Нелепица с расстоянием – от Красного моря до Палестины всего-то триста километров, вопрос со временем – ни Моисей, ни Аарон за эти сорок лет ничуть не постарели, бедность событий – такой огромный срок уместился всего в несколько страниц повествования… Скрижали с десятью заповедями Моисей получил на горе Синай спустя три недели после выхода из Египта, а гора Синай как раз и находится примерно посередине между этими точками – Красным морем и Палестиной. А три недели – это двадцать один день, то есть лишь чуть больше половины от сорока…

– Охота же вам такой чепухой заниматься… – фыркнул Император. – Да какая теперь разница, что там было с этим Моисеем?

– Простите, Ваше Величество, но это важнее, чем вам кажется, – непреклонно возразил Патриарх. – В вере нельзя допускать даже небольших ошибок, а Моисей – одна из ключевых фигур нашей религии.

– А чего вы от меня-то хотите? – никак не мог сообразить я. – Я с Моисеем не встречался, уж извините…

Все вежливо заулыбались тому, что они приняли за остроту. Патриарх тоже криво улыбнулся.

– Это само собой. Но вы ведь прибыли к нам из двадцать первого века, не так ли?

– Так.

– А если совсем рядом уживаются двадцать первый и двадцать девятый века, почему бы где-то еще не существовать и эпохе Моисея?

– Угу, – согласился я. Потом наконец догадался: – Прошу прощения, Ваше Святейшество, так вы желаете, чтобы я разыскал Моисея и лично у него узнал, сколько он странствовал по пустыне? А вы хоть представляете всю сложность такой задачи? Мне нужно будет отыскать мир, полностью идентичный вашему (и моему), но отстающий во времени на сколько-то тысячелетий. Даже неизвестно, на сколько конкретно… или вы знаете, когда именно жил Моисей?

– Это произошло в правление фараона Мернептаха, в промежутке с 1235 по 1215 годы до Рождества Христова, – сверившись с записной книжкой, сообщил Патриарх. – С вашей помощью мы надеемся узнать поточнее.

– А разве это не Рамзес был? – засомневался я, припомнив какой-то художественный фильм о тех событиях.

– Так считали раньше. Теперь считается, что Мернептах.

– Да уж… – вздохнул я. – Труд не только адский, но еще и очень долгий… Мне придется потратить на это месяцы, если не годы… А что дальше? Может, еще попросите проверить, сколько дней продолжался Потоп и как это Ной ухитрился уместить в Ковчеге каждой твари по паре?

Судя по отвалившейся челюсти Его Святейшества, именно об этом он и хотел меня попросить. Я только досадливо махнул на него всеми правыми руками.

– Ну знаете… – начал я, но меня прервал Рабан.

– Да что ты паришься, патрон? – хмыкнул он. – Можно же провернуть все гораздо проще. Нам все равно нужно вернуться в Дотембрию за твоей памятью, так заодно заглянем и в Миргород, проверим Моисея по летописям. Там обо всем этом написано, я же тебе рассказывал. Мы-то с Волдресом, уж извини, этот кусок читать не стали…

– Я согласен, Ваше Святейшество, – прервал его я.

– Что? – искренне удивился Патриарх. – Но почему… хотя… Очень рад! Очень рад, Олег! Позволь пожать твою…

Он смущенно замолчал, уставившись на мою семипалую кисть, которую я с готовностью сунул ему под нос. Святой отец смущенно кашлянул, но потом все-таки пожал мне руку. Посол Седьмой Звезды наблюдал за этой сценой с живым интересом – всего четверть часа назад кинорежиссер Зайльцберг точно так же попытался пожать руку ему. Когда у Зайльцберга в руке остались три пальца посла, возникла чрезвычайно неловкая сцена. Посол вежливо улыбнулся, отобрал свои пальцы и прикрепил их обратно, Для этих существ подобные трюки – дело нормальное, они вполне могут рассыпаться на тысячу кусочков, а потом вновь слиться воедино.

– А почему вы так резко передумали? – мягко осведомился Сигизмунд, принц крови. – У вас возник какой-то план?

– Да, кое-какой. Я просто вспомнил об одном учреждении, которое ведет исторические летописи большинства прилежащих миров. В том числе и моего родного. Правда, это очень далеко…

– Значит, к вечеру тебя можно не ждать? – ехидно сощурился Император Зебр Ноно Митхату.

– Боюсь, меня не будет несколько дней, Ваше Величество. А если возникнут непредвиденные препятствия, то и дольше.

– Ну что ж, попросим цановцев оформить тебе командировку… – устало откинулся на подушки правитель Солнечной Системы и Проксимы Центавра. – Просьбы? Пожелания? Вопросы?

– Никаких. Должен сказать, Ваше Величество, что я все равно собирался просить у вас отпуск – мне нужно на некоторое время отлучиться по личному делу.

Между прочим, я первым делом поинтересовался в ЦАНе: могут ли они восстанавливать память яцхенам? Оказалось, что нет – даже с людьми получается не всегда и не полностью, а уж с моей неизвестной расой… Так что в Дотембрию возвращаться все же придется – Магнус Рыжебородый небось уже заждался…

– В принципе я могу отправиться прямо хоть сейчас – это дело одной минуты… – Я задумчиво почесал роговой ирокез.

– Ой, это было бы так здорово! – восторженно всплеснула руками художница. – Я бы так хотела сама увидеть другой мир…

– А вы ведь много путешествовали, фрау Марта? – поинтересовался Сигизмунд. Обращения в этом веке использовались самые разные, но чаще всего применялось то, что примерно соответствовало имени. В частности, Марта – имя немецкое, и юноша использовал наиболее приемлемое обращение.

– О да! – радостно кивнула Марта. – Я бывала на десятках планет, но другой мир… Это было бы потрясающе!

Сигизмунд, сидевший по правую руку от своего прадеда, наклонился к его уху и тихо зашептал. Я с огромным удивлением услышал, что он просит Императора отпустить и Марту, и его самого вместе со мной. Так сказать, в круиз по мирам.

– Ваше Величество, вы же не дадите своего согласия? – не выдержал я.

– Что такое? – искренне удивился Император. – А ты как услышал, Олег?

– Ну я… – нервно заерзал я.

– Ты смотри какой острый слух… Ты бы хоть из приличия сделал вид, что ничего не слышишь! А возражений у меня нет. Фрау Марта – самостоятельная женщина, она может сама за себя решать. Сигизмунд тоже совершеннолетний. Почему же я должен быть против?

Я проглотил естественный ответ: «Потому что он ваш правнук, а там будет очень опасно». У императора было полным-полно потомков, а наследником Сигизмунд не был. Наиболее вероятной кандидатурой на роль наследника был Орсон – его старший брат, доселе не сказавший ни одного слова, но очень внимательно слушающий. Этому принцу недавно исполнилось тридцать пять лет, и он уже успел проявить себя с самой лучшей стороны – судя по тому, что я о нем слышал, из Орсона получится замечательный правитель.

Сигизмунд в дедушкиных симпатиях занимал почетное второе место – запасной вариант на тот случай, если что-то случится с Орсоном. И похоже, Зебр Ноно Митхату желал устроить правнуку что-тo вроде проверки. Той проверки, какие птицы устраивают своим птенцам, когда учат их летать, – попросту выбрасывают их из гнезда. Начнет махать крыльями – полетит, нет – разобьется. Никто не пробовал подсчитать, сколько именно птенцов расшибается насмерть, но то, что такие имеются, – несомненно.

– А сколько вообще ты можешь взять с собой? – полюбопытствовал Император.

– Ну я должен держать спутника за руку… Значит, шестерых.

– Тогда все отлично. Сейчас отправишься домой, отдохнешь перед путешествием, а завтра с утречка отправитесь… Если кто-то за это время передумает, – Император с намеком посмотрел на Сигизмунда, – или, наоборот, захочет присоединиться кто-то еще, тебе сообщат.