Текст книги "Всемирный следопыт, 1925 № 07"

Автор книги: Александр Беляев

Соавторы: Камиль Фламмарион
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

Однако, в нашем представлении все спокойно во Вселенной и неподвижно. Движение Земли нам кажется более спокойным, чем движение лодки, скользящей по реке, и никогда никто не чувствовал его и не почувствует.

Все солнца так далеки, что для нас они – только звезды, а мы сами так малы, что можем спать спокойно в нашем земном. гнезде, как колибри, спрятавшаяся в цветке.

Жемчужные росы не притягивают молний и ее возбуждают бурь. Воздушная атмосфера прикрывает нас своим защищающим покровом. Душистое дыхание зефира скользит по трепещущей листве, и даже в ветвях, лишенных своего убора, движение ветра кажется живьем дыханием.

Земная, тихая и скромная природа-то же проникнута божественной гармонией.

В час, когда таинственная ночь разливается в небе и мириады искр очаровывают эфирные высоты, нам кажется, что звезды, эти небесные красавицы, засыпают, улыбаясь в теплой неге восточных ночей.

О чем рассказывают падающие звезды.

Человеческая любознательность, этот источник всех успехов, достигнутых нашей подлунной расой, стремится разрешить все вопросы, научный анализ хочет завоевать все области, и наш великий век не мог отойти к предкам, не разрешив вопроса о падающих звездах, как и все наиболее важные и наиболее значительные вопросы в области познания природы.

Действительно, изучение падающих звезд еще раз показало нам, что в мироздании нет ничего незначительного, что случайностей не существует, что весь механизм громадного тела, называемого нами Вселенной, подчинен абсолютным законам, которые управляют как падением хлопьев снега, уносимых ветром, так и движением солнца в необ’ятном пространстве.

И с тех пор, как мы знаем откуда она происходит, с тех пор, как мы изучили ее, падучая звезда приобрела для нашего ума более важное и более интересное значение, чем во времена неведения и тайны.

Падучая звезда скользит, как будто по воздуху, на расстоянии нескольких сот и нескольких тысяч метров от нас, в действительности же, она часто пересекает высоты атмосферы на расстоянии ста слишком километров от нашего глаза. Зрение дает всегда ошибочное представление об этих расстояниях как в длину, так и в высоту.

Однажды я получил депешу из Милана, извещавшую, что предыдущей ночью произошло падение замечательного болида, вероятно, в нескольких километрах к северу от этого города. В тот же день я получил письмо из Эвиана, в котором описывалось падение метеора в Женевское озеро, а также письмо из Шамони с уверением, что видели его падение близ города. Жителям приморского Булоня казалось, что этот болид упал в Ламанше, они даже отлично слышали шум его падения: В действительности же он оказался в Англии, далеко за Лондоном, близ Оксфорда…

Иногда слышится пронзительный шум, раскаты грома, взрыв, как бы фейерверка. Какова же должна быть сила взрыва, если в таком разреженном воздухе он слышен даже внизу, и, иногда более чем на сто километров в окружности…

Падающие звезды являются к нам из глубин пространства в миллионы и миллиарды километров. И они так же древни, как и наш мир.

* * *

Падающие звезды это – небольшие космические частицы, которые весят вообще только несколько грамм, а часто и еще меньше, и состоят, главным образом, из железа и углерода. Они роями блуждают в пространстве и движутся вокруг солнца, как кометы, по очень удлиненным эллипсам.

Когда эти эллипсы пересекают путь, описываемый ежегодно Землею вокруг того же светила, падающие звезды, встречают нас, и в значительном количестве могут появиться в течение одной ночи.

Они сами по себе не блестящи, и свет их происходит от превращения их движения в теплоту. Быстрота их падения поразительна —42.570 метров в секунду. Наша планета движется вокруг Солнца со скоростью 29.460 метров в секунду.

Когда дождь падающих звезд встречается спереди, то столкновение происходит, следовательно, со скоростью 72.000 метров в первую секунду встречи.

Если звезда появляется позади нас, эта скорость может понизиться до 16.500 метров. В среднем она равняется 30 и 40.000 метрам. Трение от этой встречи производит теплоту более, чем в 3.000 градусов по стоградусному термометру.

Метеорический атом нагревается и воспламеняется. Если он не расплавляется и даже не улетучивается при этой высокой температуре, то может выйти из нашей атмосферы, пройдя ее в разреженных высотах.

Но в большинстве случаев он должен испариться, остаться в нашей атмосфере, и медленно опуститься на поверхность почвы в виде осадка. Полагают, что до нас доходят 146 миллиардов этих атомов, что содействует медленному увеличению массы земли.

Ночь 10 августа – одна из самых замечательных в этом отношении, и часто ночи 11 и 12 служат ее продолжением. Если небо достаточна чисто и свет луны не мешает наблюдению, то в эти ночи можно насчитать сотни и даже тысячи падающих звезд, которые почти все кажутся исходящими из той же области неба, – из созвездия Персея. Астрономы называют иногда эти звезды, падающими 10 августа, Переездами в честь места их похождения.

Рой звезд, падающих 10 августа, очень рассеян и занимает громадное протяжение в пространстве, так что Земля в течение более трех дней пересекает его; рой встречается с нами приблизительно под прямым углом. Его орбита очень удлинена: это – орбита большой кометы 1862 года, которая удаляется на расстоянии 1476 миллионов лье и возвращается к нам только через 121 год. Повидимому, падающие звезды растянуты по всей длине этого громадного эллипса.

Есть еще день в году, с интересующей нас точки зрения, не менее замечательный, чем 10 августа, это – день 14 ноября. Рой звезд тогда даже богаче, гуще, и, иногда, – через каждые тридцать три года – звезды падают о неба такими же густыми хлопьями, как и сильный снег. Этот рой звезд называется Леонидами потому, что метеоры, повидимому, являются к нам из созвездия Льва. Он следует в пространстве по той же орбите, как и комета 1866 года, которая удаляется на 710 миллионов лье до орбиты Урана и возвращается к Солнцу через каждые тридцать три года. Он внедрился в нашу солнечную систему в силу притяжения Урана в 126 году нашей эры.

Но не только 10 августа и 14 ноября замечательны с точки зрения количества падающих звезд. Мы могли бы прибавить к ним и многие другие дни, в особенности? 27 ноября.

Этот звездный дождь 27 ноября 1872 года был совершенно неожидан. Уже давно астрономы потеряли из виду комету, о которой сильно беспокоились, комету, открытую в 1827 году Биэла; до 1864 года она аккуратно возвращалась через каждые шесть с половиной лет, согласно сделанным вычислениям. Но в 1846 году возвращение ее ознаменовалось драматическим событием.

В их эксцентрическом полете через солнечную систему эти хвостатые звезды подвергаются различным опасностям со стороны притяжения планет, и к тому же они и в своих собственных недрах таят, повидимому, зародыши разрушения.

Действительно, в ночь 13 января 1846 года было видно, как комета Биэла распалась на два куска, умчавшиеся в беспредельность, медленно отдаляясь один от другого; это были, как будто, две сестры кометы, путешествующие вместе, но постепенно удаляющиеся одна от другой. Они удалились от Земли и не замедлили исчезнуть в бесконечности.

Их ждали, их высматривали с тревожным интересом, когда настало время их возвращения (сентябрь 1852 года), и, к. радости наблюдавших, они вернулись, но бледные, рассеянные, почти увядшие и отдаленные одна от другой пространствам более, чем в пятьсот тысяч лье.

С тех пор их уже больше не видали. Комета Биэла потеряна навсегда, и в действительности она уничтожилась. Она расплавилась, распалась на падучие звезды. Она должна была пересечь орбиту Земли 27 ноября 1872 года и даже встретиться с нашей планетой.

Ее искали всюду, даже наши антиподы, которым специально была послана депеша из Европы, но все констатировали ее отсутствие.

Но появился неожиданно дождь падающих звезд, о котором мы только что говорили, и астрономы признали, что эти крохотные метеоры – осколки пропавшей кометы. Затем наблюдение 27 ноября еще раз непреложно подтвердило это заключение.

* * *

Таким образом, падучие звезды связаны с кометами такими тесными узами родства, что мы можем отожествлять их с ними. Вообще эти осколки и являются распылением умерших комет.

Повидимому, жизнь комет недолговечна. Живут они только несколько тысяч лет, а наиболее слабые и того меньше, между тем, как жизнь такой планеты, как, например, наша Земля, может быть определена в несколько миллионов лет, жизнь планеты Юпитер – в несколько десятков миллионов, а жизнь любого солнца – более, чем в сто миллионов лет. Но фантастические кометы, страшившие очарованное воображение наших предков и снова представшие перед нами, наверное много утратили своего былого великолепия. Нечувствительно кометы улетучиваются в эфир и распыляются на падучие звезды, которые продолжают двигаться по тем же орбитам вокруг Солнца.

Таким образом, в настоящее время уже не подлежит сомнению, что кометы порождают рои падающих звезд, которые, как рои пчел, разлетаются по небесным полям, следуя по путям комет. Но все ли падающие звезды происходят от комет? Это – другой вопрос.

Ничто, действительно, не доказывает, что все падающие звезды пережили состояние комет. Напротив того, пространство, в полном смысле этого слова, изборождено космическим материалом, метеоритами, рассеянными частицами, которые Земля встречает на своем пути, а также и известным количеством падающих звезд, в особенности, так называемых, спорадических, которые не исходят из определенного направления и могут быть не чем иным, как космическими частицами, странствующими по беспредельности и встречающимися с нашей Землей.

Трудно, действительно, не уподобить падающим звездам болиды и уранолиты. Иная блестящая падающая звезда может быть названа болидом и абсолютной демокрационной линии между этими двумя группами не существует. Иной болид, видимый издали, есть просто падающая звезда.

Нередко можно присутствовать при взрыве болида, и довольно часто обстоятельства складываются так благоприятно, что дают возможность собирать драгоценные его осколки.

Не проходит года без того, чтобы камни не падали; с неба на обитаемые страны (а по крайней мере, девять десятых земного шара не имеют жителей) и чтобы очевидцы этого явления не собирали их.

* * *

По классификации Добре камни, упавшие с неба, отнесены к следующим четырем разрядами: 1) голосидерные – они состоят только из чистого железа, которое можно ковать. Это – редкие образцы; 2) сисидерные состоят из железной массы, в которой имеются каменные частицы, обыкновенно перидота, похожие на шлак; 3) опорадосидерные состоят из каменистой массы, в которой железо находится не сплошной массой, а в виде рассеянных зерен, этого рода камни встречаются чаще всего; 4) асидерные, в которых совсем нет железа. Это – самые редкие образцы.

Падения камней первой категории очень древни; повидимому, первые железные инструменты сделаны были из метеорического железа и делаются из него и в настоящее время первобытными народами. Железо по-гречески – Sideros.

Что касается об’ема, то он крайне разнообразен, начиная с настоящей пыли, крупинок песка, орешков и орехов до громадных кусков, весом в несколько сотен и тысяч килограмм.

Если принять во внимание, что камни, падающие с неба, большею частью тождественны с главными минералами нашего земного шара и представляют даже породы минералов одинакового строения с некоторыми нашими горными породами, имеют одинаковые с ними состав, пропорции. соединение, расположение, плотность, состоят из того же железа, кремнезема, никеля, перидота, одинаковых простых или составных тел – то нельзя не признать, по крайней мере, возможности того, что земные вулканы третичной эпохи, гораздо более могучие, чем современные, выбросили в пространство материялы, при только что упомянутых физических и механических условиях, Во всяком случае – несомненно, что уранолиты, упавшие в различные эпохи, имели общее месторождение аналогичное с залежами, существующими в недрах нашего земного шара.

Припомним извержение Кракатоа, выбросившее вулканический сноп на высоту 20.000 метров и более, чем на 70.000 метров пыль, рассеяние которой произвело то чудное сумеречное освещение, которым вся Земля любовалась в течение многих лет. Оно породило такое океаническое волнение, что волны Явы доходили до Европы, и такое волнение атмосферы, что оно обошло вокруг света в 35 ч., и все барометры земного шара при этом опустились; наконец, сила его была так велика, что шум от извержения был слышен по всей земле и дошел до антиподов катаклизма.

Припомним это фантастическое извержение, которое унесло 40.000 человеческих жертв, погибших под слоем лавы глубиною в 30 метров, и мы поймем, что земные вулканы могут выбрасывать вещества в необ’ятное пространство и стать вследствие этого источником метеоритов.

То же самое случается и с вулканами других планет, в особенности самых мелких, притяжение которых не столь сильно.

И само Солнце может служить источником такого рода явлений. Мы видим, что оно постоянно окутано пламенем, усеяно фантастическими извержениями, поднимающимися до трех и четырех сот тысяч километров высоты, так что вещество, пущенное с Солнца с первоначальной скоростью, превышающей 430.000 метров, могло бы дойти до нас в форме уранолита. Газы сгустились бы в ледяном пространстве и явились бы сюда в твердом состоянии.

Каждая звезда, будучи солнцем, может породить аналогичные извержения.

Падающие звезды, болиды, уранолиты находятся, таким образом, во взаимной связи, и исследования, вызванные ими, составляют в настоящее время одну из самых важных и одну из самых плодотворных отраслей небесной физики. Предлагали даже признать, не без некоторого основания, что миры после их смерти могут рассыпаться в метеоритную пыль, и это пыль может впоследствии послужить для образования новых миров.

Гипотеза о происхождении луны.

Происхождение луны обменяется тем, что в раннюю эпоху существования Земли, находившейся еще в первых фазах застывания, силами притяжения Солнца был вырван значительный «клок» земной ткани, послуживший материалом для образования нашей спутницы. На месте вырванного куска образовалась грандиозная и глубокая впадина, послужившая ложем для Великого или Тихого океана.

ЭХО ПОДЗЕМНОГО ВЫСТРЕЛА

_{Приключения французского рудокопа Гумберта Гудьера в двух частях света}
(Окончание)

Приключения французского рудокопа Гумберта Рульера, рассказанные им самим, несомненно, представляют интерес для читателей «Всемирного Следопыта». Помимо своего политического интереса, они дают попутно немало любопытных сведений о тех странах, где скитался Рульер, и, глазным образом, яркие картины французской каторги во Французской Гвиане (Южная Америка), куда был сослан автор записок и куда буржуазная Франция и сейчас ссылает своих политических врагов. Все скитания и приключения Рульера являются как бы эхом подземного выстрела в надсмотрщика за рудниками, который был заклятым врагом подчиненных ему рудокопов, в том числе и Рульера. Записки эти – записки простого рабочего и не претендуют на особые литературные достоинства, но тем не менее читаются легко и с неослабевающим интересом. В нашем журнале они впервые появляются на русском языке.

РЕДАКЦИЯ

ХIII. Невинно-осужденные

Среда ссыльных в Гвиане насчитывается не меньше пятнадцати (процентов ни в чем неповинных людей. Этот опросный процент обгоняется несовершенством французской судебной системы, считающей человека, обвиняемого в каком-либо преступлении, виновным в его совершении до тех пор, пока он не докажет противного. К сожалению, я должен сказать, что жизнь этих несчастных людей в ссылке очень печальна. Их посылают на работы в места с нездоровыми климатическими условиями, где они погибают от болотной лихорадки или от дизентерии. Среди этих невинных ссыльных, сосланных лишь по одному подозрению, ярко вырисовывается у меня в памяти фигура Менъе-Режи, бывшего монаха Ордена Траппистов; он вышел из своего ордена разуверившись в его учении, и стал свободным проповедником. Он стал произносить речи, не более свободомыслящие, чем те, которые каждое воскресенье раздаются в Лондоне, в Гайд-Парке, но тем не менее его арестовали, посадили в тюрьму и, в конце концов, притворили к восьми годам каторжных работ.

Второй такой же несчастный был Менъе Тюодаль. Он был вытребован из Англии французским правительством; его обвинили в анархистском выступлении в ресторане Верн в отместку за анархиста Раеашоля. Против него были только подозрение и показание одного полицейского осведомителя, но его приговорили к пожизненным каторжным работам

Поселения ссыльных во Французской Гвиане делятся на семь районов: Кайенна, Острова Спасения, Серебряная Гора, Руру (точнее Скалы Наказанья), С.-Лоран, С.-Лан и С.-Луи на реке Марони. Заведывает каждым из этих исправительных районов главный надзиратель, именуемый главным комендантом. Все они подчиняются директору тюремно-исправительной администрации. Этот человек обладает большею властью, чем сам губернатор Французской Гвианы.

XIV. Категория «А»

Когда я прибыл на Острова Спасения, меня причислили к небольшой партии рабочих-минеров, занятых выравниванием верхней части острова Св. Иосифа: на этой площадке должны были быть построены в будущем помещения для ссыльных. За работу я в виде премии получал полпинты вина и около одной унции табака в неделю. Но вскоре я лишился этого добавочного пайка по чьему-то доносу о том, что я принадлежу к числу «опасных» из категории «А». В этой категории нас было семьдесят пять человек, но очень незначительный процент среди нас были политические; большинство было вроде Гитара, браконьера из Арденских лесов, стрелявшего в лесника, или Гугона, который, будучи солдатом в Африке, пригрозил побить своего унтер-офицера.

На Островах Спасения установился обычай, по которому ссыльные, работающие на открытом воздухе, в случае налетевшего дождя или непогоды, ищут прикрытия под деревьями и где попало. Однажды, когда мы, «опасные» из категории «А», перекатывали глыбы скал, внезапно разразился сильный ливень, заставивший нас броситься одних к кокосовым пальмам, других под нависшие выступы скал. Только наш надзиратель Деканти, корсиканец родом, мог противостоять ливню благодаря большому зонтику, который он носил с собой. Он его открыл и сейчас же стал требовать, чтобы мы продолжали прерванную работу. Никто не двинулся с места. Тогда, грозно сдвинув брови, надзиратель со своим требованием обратился непосредственно к политическому Маршанду. Маршанд, обнаженный до пояса, сейчас же вышел из-под защиты скалы и под проливным дождем решительно направился прямо на корсиканца. По его походке, по страшному выражению его лица, мы сейчас же поняли, что будет неприятность.

– Ах, ты, подлый корсиканец, – закричал он, – ты хочешь, чтобы мы работали во всякую непогоду. Ну, что же, вот я. Но сначала я тебе скажу несколько словечек, скажу, что я о тебе думаю, выродок проклятого племени. Все вы, корсиканцы, на один лад: нет той грязной работы, от которой бы вы отказались. Поэтому-то, товарищи, – через плечо крикнул он нам, – поэтому-то все тюремные надзиратели – корсиканцы!

При этих словах Деканти, побледнев от ярости, вытащил свой тяжелый револьвер и поднес его к груди Маршанда.

_{Надзиратель Деканти, побледнев от ярости, вытащил свой тяжелый револьвер и поднес его к груди Маршанда.}

Ни один мускул не дрогнул, ни один волос не шелохнулся у Маршанда; он не спускал глаз с лица надзирателя, приковал его взглядом и с едкой иронией продолжал кричать ему:

– Ну, что же, что же ты не стреляешь, трус. Неужели ты думаешь, что я побоюсь пули. Да ведь я ничего лучше не желаю, как освободиться от этой собачьей жизни. Скорее же, трус… Ax, как ты дрожишь от страха. Я знаю, что ты никогда не осмелишься нажать курок; вместо этого ты, конечно, напишешь на меня рапорт, но не забудь упомянуть все, что я говорил тебе сейчас!

Взбешенный Деканти спрятал револьвер, дал сильный свисток, сзывая к себе на помощь остальных надзирателей. С револьверами в руках, сомкнувшись тесным кольцом вокруг Маршанда, они отвели его в тюрьму, где на него надели кандалы. На следующий день его отправили к главному коменданту; его обвинили в «нанесении словесного оскорбления должностному лицу» и приговорили к ста восьмидесяти дням одиночного заключения.

Благодаря выносливости духа и тела, Маршанд перенес благополучно шесть месяцев одиночного заключения без особенно заметного ущерба для здоровья. Я видел, как его в день выхода из тюрьмы отправляли с маленькой партией: других ссыльных на Нарвикский ручей, в районе реки Марони. Туда, в глубь девственных лесов, отправляют наиболее буйных ссыльных. Там приходится им работать в самых ужасающих климатических условиях, гнуть спину и часто даже погибать под ударами палок, щедро раздаваемыми надзирателями при малейшем поводе. Я не встречал физически более крепкого человека, чем Маршанд. Он перенес и это испытание, и за примерное поведение получил благоприятный отзыв. Благодаря этому, он получил разрешение покинуть этот ад. Его привезли обратно в исправительное поселение С.-Лоран, отсюда, на следующий же день, его отправили с партией ссыльных на только что начавшиеся новые работы. Но едва его успели отправить к месту нового назначения, как власти спохватились, что сделали ошибку: ни в каком: случае нельзя было посылать «неисправимого» Маршанда туда, откуда он мог бежать. Сейчас же телефонировали на место новых работ, но было уже поздно: Маршанд успел бежать. Он понял, что ему вряд ли предоставится второй такой удобный случай. И, воспользовавшись минутным невниманием надзирателей, он: и два товарища скрылись в зарослях кустарника. Сейчас же вслед за беглецами погналась толпа негров в надежде заслужить двадцать пять франков за поимку беглецов. Маршанд и его спутники очень разумно поступили: они вернулись обратно по своему пути, дошли до той деревни, из которой все негры ушли на охоту за ними, нашли их пустые хижины, взяли всю провизию, какую нашли, ружья и аммуницию. Хорошо вооруженные и имея с собой большой запас пищи, они без всяких опасений могли продолжать свой путь по девственным лесам. Ни единой живой души не встретили они в течение первых трех дней, а на четвертый они добрались до селения индейцев на Верхней Марони. Индейцы обошлись с ними очень дружески. Отсюда они добрались до Датской Гвианы, затем попали в Британскую Гвиану и, наконец, достигли Венецуэльской Республики, где они могли считать себя свободными. Я впоследствии узнал, что Маршанд вернулся во Францию.

Самая лучшая по климатическим условиям часть Французской Гвианы, безусловно, Острова Спасения. Здесь нет болот, а следовательно и москитов – разносителей болотной лихорадки; ветер, постоянно проносящийся над островами, очищает воздух. Но, с другой стороны, благодаря недостаточности питания, здесь сильно развита цынга, а в воде находили не раз брюшно-тифозные бактерии. А самое худшее это то, что нет никакой надежды сбежать с этих скалистых островов. Сильные волны очень затрудняют причаливание и отчаливание; к тому же, благодаря обычаю выбрасывать тела умерших каторжан прямо в море, у берегов островов вечно плавает огромное количество акул. Акулы – добровольные и очень бдительные помощники надзирателей. Их польза в этом смысле так очевидна, что признается даже тюремными властями, поэтому акулам всячески покровительствуют. Но, несмотря на бдительность сторожей на суше и стаи их голодных морских союзников, побеги все же изредка совершаются и здесь. Об одном из таких побегов я и расскажу сейчас.