Текст книги "Невероятные пути любви (СИ)"

Автор книги: Александр Родник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

  Он подбежал к мужчине, к ногам ласкаясь. Морду задрал усатую к небу, тучами закрытому снежными и мяукать начал, словно от кого-то чего-то требовал.

  С неба ясного опустилась к ним радуга. Кот по ней побежал серый, давно уже ушедший. На дуге разноцветной он котенком стал белоснежным. Сам пушистый такой и на шее его ленточка, – голубая с серебряным колокольчиком. Глазки синие у него, хлопают в удивлении, а с усов распушившихся капают сливки. Он мохнатыми лапками машет, как плывет в семицветной радуге и он очень торопится, очень спешит...

  Кот огромный белой масти соскочил на снег с радуги. Посмотрел он на Сергея пламенным взглядом. Тот почувствовал, что согрелся неведомым теплом и пошел за котом, а где лапы кошачьи касались земли, там тропинка стелилась между сугробами. Шел себе потихоньку загадочный кот, а человек за ним следовал.

  Оказалось, что совсем рядом теплится огоньком окошко в маленьком домике. Он дошел до него и упал в бессилии. Только что и сумел поскрести в замерзшее стекло окостеневшими пальцами.

  Отворилась дверь, обдав замерзающего путника спасительным теплом.

  Может быть обойдется и на этот раз?

   – Да брось ты. Завтра в городе будем. Отъедимся, отоспимся на мягком.

  Разговор прервал близкий и резкий крик птицы.

   – Котов барханных, ребята, я примечал, но чтобы чайки тут летали... невиданное дело.

  Все дружно уставились ввысь, а птица, встревоженная вниманием, издав скрипучее кар-ррр, сбросила лишний груз.

   – Точно попала, – удовлетворенно констатировал Иван, рассматривая серовато-белую кляксу, расползшуюся на полях рыжей шляпы.

  Хохотали дружно, даже кот искреннее восхищение выразил, весело помахав пушистым хвостом меткой крачке.

   – Примета верная, Василий, что фарт тебе, если горе мимо пройдет, – хмурым движением левой брови, недовольный чем-то, Сергей Николаевич остановил шутки.

   – Не помешает, не откажусь.

   – Тушенка в резерве имеется?

   – Последнюю, на обед с макаронами слопали. На ужин только сухая картошка, чуток помидоров вяленых, да на завтрак щепотка чая и горсточка парварды вперемежку с изюмом.

   – Угостить нечем охотника. Понятно, что кот с нами чай с бубликами распивать не надумает, но странно, что на люди вышел – шеф, всматривался в светило, спешившее поскорей смыться от жары за горизонтом.

   – Наверное на подушках мягоньких пуховых поваляться задумал.

   – Поспать, боюсь, нынче не получится.

   – А чего бояться? Время мирное. На границе спокойно.

   – «Афганец», медом не покажется. Жестокий ветерок для зазевавшихся, уважения должностного к нему не проявившими. Давайте в хижину нашу парусиновую заползайте, анекдоты травить, чтобы опасность не прозевать.

  Развалились ребята под провисшим серым пропыленным матерчатым пологом, тревожась слегка, естественно, но еще особо не доверяя предостережению старшего, подыскивая тему для длинного разговора. Надо бы поговорить, но что-то не идет беседа.

   – «Афган» с древнего языка, как безмолвный переводится, тихий такой, тихий. Мне человек ученый в городе рассказывал. – поделился знанием Василий.

   – Видел я этого ученого – рассмеялся, Иван.

   – Серьезно?

   – Глазки такие синие и коса волос золотых до... молчу, молчу Василий Иванович.

   – Может в шахматы партийку?

   – Да ну их. Не до этого.

  Страшно.

  Загасили керосиновую лампу от греха подальше. Не успели к сумраку приноровиться, как послышался истошный вой, а следом мощным ударом на палатку обрушился ураган. Оглушил Василия, свернувшегося в калачик под пыльной подстилкой, лицо отрезав от бушующей стихии маской из намотанной на него тряпки. Поначалу размышлять пытался, как-бы не заползла в его убежище приблудная дружелюбная эфа, но как-то обрывками пошли образы, а там и вовсе исчезли... Наступил покой...

  Даше стук сердца не слышен.

  Он учуял, как загнанный свирепыми охотниками зверь, дуновение курносой. Потянулась к стрелкам его часов костлявая длань...

  Замерли мгновения... надолго, кажется навсегда, а после уже неожиданное... тик...

  Тяжелым и натруженным было начало дыхания, но большими, жадными глотками. Потом он попытался подняться. Побарахтался, натужено покряхтывая, и вылез на солнышко.

   – Где вы там? Как?– вскрикнул было в смятении, но быстро расслабился.

  Рядом уверенно шевелились два аккуратных песчаных холмика. Он поскакал резвым пони на четвереньках, спеша подсобить товарищам, медведями, оголодавшими в зимней спячке, выбиравшимися из-под песка с недовольным ворчанием, покидая уютную берлогу.

   – С ветерком вздремнули, ребята.

  Вылезли друзья из нор потихоньку, отряхнулись, приглядывая искоса, за основательной длины, злобно настроенной гюрзой, ползущей извиваясь на утреннюю охоту.

   – Никто зубную щетку не брал? – справился, отряхнувшись и отплевываясь Сергей.

   – Кот, наверное, спер, вместе с зубной пастой. Ему нужней.

   – Выпить бы, – высказался Иван, – водички минеральной пузыристой с кубиками льда в большом граненом стакане.

  Шеф уже прощупывал своей изящной тросточкой ближайшие окрестности. Зацепил что-то, отозвавшееся металлическим звуком, и голыми руками приступил к раскопкам канистры. Василий на помощь кинулся, торопясь добраться источника жизни.

  Пили долго и жадно, не жалея, что проливают драгоценную влагу на горячий песок. Запас остался порядочный, но что интересно – привычно отвратительно-солоноватая на вкус и теплая вода была холодной и очень вкусной.

   – Мне мерещится, что ледяную хлещем с привкусом малины и с ароматом леса хвойного?

   – Чудно...

   – Похоже, что в загадки играет с нами странное место. Развлекается с людьми, случайно с ним связавшимися.

  Отдышались чуток, а после продолжили пить, исключительно для удовольствия. Все одно делать нечего.

   – Мне с крем-содой, пожалуйста двойной.

   – На чудо гляньте. По урагану примчалась?

  На трость бабочка красновато-оранжевого оттенка, уселась, небрежно помахивая крыльями, с темными пятнышками на них.

   – Через раскаленные пустыни глупые бабочки летят в поисках судьбы.

  Зачаровано уставились друзья на легкомысленное создание, нежностью своей и хрупкостью слабо совместимое с суровостью окружающей обстановки. Немую сцену умиления грубо разрушил начальник.

   – Все-то вам, бездельникам, тешится, марш за палаткой.

   – Может ну ее?

   – Казенным имуществом разбрасываться?

   – Мы не рабы!

   – Это вы главбуху втюхивайте.

  Хорошо, что выручать их пограничники на «газике» подкатили. Заботливые хлопцы, не забыли еды в термосах захватить. Первое, второе и горячий чай, такие предусмотрительные.

   – Целы, геологи?

   – Куда мы денемся.

  Аппетит зверский нагуляли пережитым друзья, но как за ложки хвататься – Ты как, Сергей, о буре догадался? Накрыл бы он нас во сне... Так бы и остались здесь.

   – Кот предупредил.

  Глава 23. Долг благодарности

  Вспоминал мужчина давние времена, но никак не мог догадаться, что все не так просто. Ни тогда ни теперь Василий и подумать не мог, что за их борьбой с черной бурей приглядывала гадалка, издалека прибывшая в недалекий городок. Пророчица в кибитке, из драных цветастых ковров устроенной, размышляла в полусне-полудреме, пребывая на Земле последние часы своего бытия.

  Было о чем подумать.

  Жизнь ее пролетела в странствиях таинственных, местности посещала странные, с дивными существами общалась. Нахлебалась горя досыта, но и жизнь понимать научилась.

  Научилась старая в жребии людские взглядывать, сроки прозрев и расстояния, но при обязательном условии, учителями поставленным, что не во власти ее в них вмешиваться.

  Мысль тревожная беспокоит старицу, стезю мешая земную спокойно закончить. Когда-то нищенкой, голодом заморенной, с тяжкой болезнью в груди, , почитай что при смерти чадо любимое, на крыльце оставила жилища благородного дона, уповая на милосердие, и, с кончиной скорой согласившаяся, убежала скорыми шагами. Выжила, но очутилась вдали от отчизны. Не сразу выведала, что вырос младенец ее полноправным сыном хозяина, а после загадала благодетеля отблагодарить.

  У господина красавица дочка росла, резвая девчушка со светлыми кудрями и голубыми глазками. Жили и не тужили, но рознь... война... В неразберихе, под бомбежками, не усмотрели родители и пропала дочь.

  Разыскивал ее отец. Страдал и мучился, но безрезультатным был поиск. На смертном ложе он волю объявил свою, что сын обязан семейный кров оберегать, а как объявится сестра, ее владелицей признать.

  Была в этой незатейливой истории еще одна тайна, самой старухе неведомая, но узнала она от мудрецов, что спасением своим и жизнью она обязана тайной силе, чье поручение обязана исполнить, чего бы ей это не стоило.

   – Летисия должна вернуться домой – шепнула в темь кибитки старуха.

  Ключ этой тайны, ей ведомо, спрятан среди геологов, которые, погрузившись по-скорому в машину, уже к обеду вернулись на базу. Связаны их судьбы и переплетены в неведомом ей самой замысле.

  Они же, первым делом по прибытию, имущество сдав на склад, в баньке попарились, а после Сергей к себе, чем-то расстроенный удалился. Беспокоило его нечто, не давало покоя, не позволяло дышать полной грудью, но он своими тайнами не делился. Скрытный слегка человек, хоть и приятный в обыденном обхождении, а душу свою отворять настежь не торопился.

  Он не первый год в этом маленьком и пыльном городке на краю страны обитал, привыкнув к нему и вполне освоившись, и местным себя потихоньку начинал считать, по непонятной причине отказываясь переводиться в более прохладные края, хоть заманчивые предложения и случались.

  Уставшие, но основательно взбодрившиеся под воздействием благ городской цивилизации, друзья остались в общежитии, где мылом душистым отмытые, и в простыни, сероватые и с казенными печатями, но чистые, завернувшись, прикинули под крепкий чай с шоколадными конфетами дальнейшие планы на вечернее время.

   – Я в летний кинотеатр сговорился сходить. Давненько не развлекался по-человечески. Картинки цветные посмотреть желаю на большом и белом экране. Мороженное буду кушать холодное и воду газированную пить из граненого стакана.

  Когда и с кем Иван сошелся и договорился о культурном досуге, не выпадая из общих трудов, по приезду тема мудреная, но молодость умеет с временем играться и пространством. Было бы желание.

  Явно не один собирался к культуре приобщаться. Слишком тщательно стрелку на брюках утюгом через газету наводил.

   – Рубашку новую не одолжишь, Вась?

   – Самому требуется.

   – Понятно.

   – Чего тебе понятно?

   – Не в одиночестве время коротать собираешься.

   – Да и ты не промах, посмотрю. Как расстараться успел? С кем искусством наслаждаться собираешься?

   – Любопытной Варваре...

   – Да не дуйся. Что за фильм то?

   – Новый привезли «Белое солнце пустыни» называется. Боевик говорят. Что-то приключенческое, из старых времен.

   – Ух, сколько можно приключения эти в пустыне переживать? – буркнул Василий, задремывая.

   – Может прогуляешься, жирок растрясти.

   – Сыт досыта приключениями. Посплю немного, отдохну.

  Не хотелось ему с приятелем замыслом своим делиться. Такой скрытный молодой человек.

  Знал бы он какую мрачную шутку жизнь ему приготовила. Не почувствовал угрозы с устатка, не уловил.

  Расслабился в приятных ожиданиях, зазевался, только вроде как голоса далекие из будущего расслышал засыпая.

   – Что за песню ты складываешь, любимая?

   – Что вращает колеса Вселенных, мой милый?

   – Конечно любовь.

  Быть может в нахлынувших сонных грезах он ощутил веяние неизбежного, готового спутать замыслы его и надежды, в неясных и непонятных целях, а к добру или худу... ?

  Откуда знать человеку, какие силы решили вмешаться в его судьбу? Что ему эти силы?

  Далее события потекли, словно по накатанной кем-то колее, да может быть все оно так и было.

  Пророчица зазывчиво окрикнула проходящую мимо нее девушку – Погадаю, красоточка, суженного покажу, правду поведаю. Кудри русые, подобно овсу восковой спелости, с зарей летней целующимся, а зеницы изменчивые: серые, блеска стали буланой, а меняются по настроению до переливов изумруда драгоценного. Синие, меж ними, бирюзой чудесной. Копейки не возьму, малости не потребую.

  Научила девушку, как той с соперницей справиться.

  После, замысел свой исполнив, слабо рукой махнула вслед девушке, уносящей бесполезный талисман и в мысли свои погрузилась в размышлении. Ей не секрет, где потерянная девочка находится, и почему ей в отчий край дороги нет, ей ведомо, что срок настал, определяющий грядущее. Сегодня объяснятся любящие и уедут, а брат с сестрой в таком раскладе во веки всех веков не встретятся; влюбленным надо помешать.

  Надежда на разлучницу и на никчемную иглу.

  Летисия должна вернуться домой.

  К подружкам Раиса присоединилась, выполнив коварный план с тутовым деревом и амулетом, подсказанный ей базарной гадалкой, собравшимся возле скамеечки под кроной могучей шелковицы.

   – Под кара-буран попали. Чуть не погибли. Гостья к ним туда прилетела, так красиво – через пустыни раскаленные бабочки летят в поисках судьбы. ... – тараторила Иринка.

   – Да уймись балаболка. Поподробней все расскажи, поспокойней, а то ничего не понятно – замахала руками шутливо Нина.

   – Живы все и здоровы. В парикмахерскую тороплюсь а потом в кинотеатр.

   – Может и мы в кино сходим? – прыснула смешком Рая.

  – Да мне что-то не хочется – насупилась Нина. Не тянуло ее никуда, она любимого ожидала.

  Предположить не в состоянии была, что о бок с ней стоит противница, а та страсть пряча к Василию, грязную игру затеяла не по правилам.

   – Голова разболелась что-то, – томно прикрыла глаза, подкрашенными тушью длинными ресницами, Рая, пряча горевший в них кошачий азарт охотницы, готовившейся атаковать жертву.

   – Да и мне как-то нездоровится.

   – Могли бы и погулять или ждешь кого-то. Иринка мне шепнула, что хлопцы в кино намылились. Весело ей наверное с ними.

   – На работе не нагулялись, – делано рассмеялась девушка, смиряя тревожно застучавшее сердце.

  Может быть перепутал что-то, может она не так его расслышала? Обещал же прийти вечером. Договаривались они встретиться под древним тутовник.

   – Значит есть с кем смотреть. Дело молодое...

   – Прогуляюсь...

   – Туфельки новые одень, – усмехнулась про себя Рая.

  Прекрасно понимала, куда товарка ее гулять идти собралась, а на шпильках тропка долгая по пыльной кочковатой дороге, до кинотеатра. Много дел можно успеть сделать, многое прокрутить, пока она вернется.

  Все шло по ее плану, но томило душу сознание, что подло и гадко она поступает по отношению к Нине, но остановиться уже не могла. Подошла к подружке и косу ей расплела.

   – Сейчас так не модно. Ступай, – подтолкнула ее кулачком, распустив тугие пряди, легшие на спине Нины драгоценным золотым покрывалом.

  Обостренным наговорами гадалки, пробудившими ее инстинкты, чутьем уловила девушка тонкое напряжение, витающее в пространстве, их окружающем. В ветвях шелковицы стихии шальные прячутся, говорят легенды. Нельзя молодице под кроной ее с распущенными локонами расслабляться.

  Завлекут, закрутят, обманут...

  Чуть отошла девушка, как возлюбленный ее заявился. Торопился Василий на свидание, но чуть разминулся с Ниной на повороте в узенький пропыленный переулок. Угодил, ничего не подозревая, в хитро расставленную ловушку.

  Оторопел, молодку усмотрев его поджидавшую. Красавица и так, повседневно, прелести умела преподнести девичьи откровенными платьицами, но в наступившую эпоху популярности мини, голыми ляжками особенно уже никого не удивишь, так сегодня расстаралась, тщательно все продумав заранее, нарядом новеньким, благо родичи в состоянии были дочку импортом стильным обеспечивать. В шортики короткие легонькие нарядилась и розовую шелковую, почти прозрачную майку на тоненьких бретельках.

   – А где Нина?

   – Да вроде в кино с Иваном подалась.

   – С Ваней? Не может быть.

   – Кажется с ним.

  Наслаждалась модница смущением и растерянностью мужчины, полными устами, уже окрасившимися в фиолетовое, из ладошки, горстью сложенной, выхватывая черные ягоды. Пробил ее час.

   – Угощайся.

   – Кислая.

   – Зато я сладкая. Слаще меда, желаешь попробовать? – встала страстная девушка со скамейки, и потянулась руками к мужчине, а ягоды, как случайно, в просвет промеж телом и одеждой, упали.

  Пятна чернильные тут-же расплылись по тоненькой вискозе.

   – Я возражать не стану.

   – Да ты что, Раиса, рехнулась?

  Растерялась она, испугалась за свою дорогую блузку, как искусно изобразила.

   – Ой, испортится кофточка! Спасай, – по лицу его пальчиками липкими погладила, вымазав его черным тутовым соком.

  Василий от растерянности кинулся на выручку...

  Зря....

  Он не приметил, а девушка выглядела в переулке соперницу

   – Хай! – ручкой тонкой, вверх вздернутой победный жест изобразила.

   – Классно развлекаетесь, – взыграло ретивое.

  Вот так показалось Нине, что они непозволительно близко расположились в ее отсутствии. А о чем здесь еще раздумывать, как ревность глаза застлала? Развернулась и убежала от греха подальше, не слушая летящие в спину слова.

   – Это не то...

  А что он еще может сказать?

  Озорно, не скрывая торжества, разбитная приятельница рассмеялась, – Вовсе не то...

  Нет хуже, чем смешным выглядеть. Особенно для молодого и влюбленного. Нет страшней, как бесчинная ревность разум захватит. Им бы успокоиться, поговорить, поплакаться, а потом помириться, но...

  Все у Раисы получилось, как и задумано было. Точно, в деталях и подробностях, все рассчитала. Мужчина, в крайнем смятении чувств, озадаченным к себе ушел, недоумением и ревностью измученный, а Нина, только с рассветом появившись, собрала быстро немудреные вещички и на ближайший поезд двинулась, только и оставив после себя на тумбочке коротенькую записку на листике бумаги в клеточку – «Всем спасибо, друзья и подруги. Чао».

  Ищи ветра в поле.

  Дождалась старуха, как разбежались влюбленные и вдаль всмотрелась: на девочку голубоглазую, приплывшую из страны теплой в холодную на морском корабле. Вышла замуж здесь, как выросла. Муж на фронт отправился, а жена, тяжело больная, от разрухи бежала с ребенком его, ослабевшая от голода. До деревни дошла неизвестной и свалилась в избе крестьянки. Престарелая баба рассудила, что ей не жить и отнесла ребенка в военный госпиталь.

  Выжила... Зов родины ей томит душу, но нет пути домой, не отыскав сыночка.

   – Счастья, вам... прошептала пророчица, не доверяя имени темноте, ее окружающей. Спрыгнула с телеги и повела осликов под узды за окраину. Распрягла там их и отпустила на волю. Сомкнулась с тьмой и исчезла.

  Из мрака к звездам, белокрылая пташка взлетела.

  Даже годы спустя, неприятно было вспоминать Василию, как он тогда до утра Ивана в общежитии высматривал. О чем только не передумал, а на заре до него доехало, что вмиг оказался он без любимой и без товарища.

  Так иногда случается.

  Потеряла с этого дня для него жизнь смысл, только и осталась работа, на которой он тупо вкалывал, тянул бессмысленно время, дожидаясь отпуска, после которого не придется больше общаться с предателем, которого он принимал за друга.

  Тот и так от него таился, заведя привычку скрытничать, чего за ним ранее не замечалось, а тут еще им всем контракт предложили поработать за рубежом. Иван и Сергей отбывали на днях, а он решил остаться. Он был уверен, что Иван с Ниной вместе поедут, а видеть такое ему было бы невмоготу.

  Глава 24. Иллюзорный брак

  Тяжело ему было в эти дни гнев свой, обидой и недоумением порожденный, скрывать от посторонних, но он крепился, а тут неожиданно все прояснилось.

   – Женюсь я на днях, Вася. Ты свидетелем на свадьбе моей будешь? – озадачил его Иван совсем неожиданным предложением.

   – Совсем обнаглел? Издеваешься? – сжал он кулаки, вскакивая со стула.

   – Ты о чем? – удивился приятель.

   – Соглашайся, Вася, а то обижусь, – заскочила в открытую дверь кабинета Иринка.

  Он растерялся. Никак такого не мог ожидать.

   – Так ты с Ирой амуры в тайне от всех крутил?

   – Да, чай это не кино, на показ выставляться – смутился Иван, густо покраснев.

   – Только с ней? – глупый вопрос, но что поделаешь?

   – Конечно. А ты что подумал? Гарем заводить мне зарплата не позволяет. Обыкновенный советский инженер.

   – Моча мне в голову ударила.

   – Понимаю. Сам разобрался то? – усмехнулся мудро Иван и, все прощая, а замечал он многое, протянул ему мозолистую пятерню.

   – Забудь.

  Совсем нехорошо получилось. Зря он злился, зуб на друга точил. Провели его не за понюшку табака, а он зло в душе таил на ни в чем не повинного и непричастного ни к каким грязным делам человека.

  Бывает.

   – Теперь, небось, за кордон вместе махнете, молодожены? – постарался уклониться от ответа.

   – Ирине сейчас не с руки длительные путешествия, да и климат, сам знаешь там какой. Пусть отдохнет немного, а там разберемся.

   – В Крым я после свадьбы, в Ялту, поеду, Вася, а после к отцу с матерью. Может на пару рванем? Как, Вань, не возражаешь?

   – Ох, Иринка, чтобы ты понимала. Жизнь мужчина доверяет другу.

  Ох, и тяжко ему было такое в этот момент услышать. На всю оставшуюся жизнь урок запомнился.

   – В Ленинград я, Ира. Дела.

  Очень хотелось ему поинтересоваться о Нине, может что знает, но не стал отвлекать девушку от свадебных хлопот. Он тогда был уверен, что легко разыщет свою любимую.

   – Может вдвоем все-таки? Все веселей. Отмоем пыль в соленой водичке.

   – Проблемы у меня, Иринка, и их надо решать.

   – Ясное дело. Дорожек в жизни множество.

  Он попытался на месте узнать все, что мог о Нине, но ничего не смог выяснить о любимой девушке. Не очень она была разговорчивой в коллективе. Только и осталась у него на память о ней картина со старым тутовником и лавочкой под ним, Ниной ему подаренная. Не думал он, что все так сложится.

  Так беспечна порой молодость.

  Вроде не мудрено любимую разыскивать, но в стремительные времена серьезный вопрос. Крутится мир и вертится, да еще и с ускорением. Всем и всегда некогда. Симпатиями и то порой на ходу увлекаться приходится. Век скоростей и возможностей.

  Не все в этот темп желание изъявили втягиваться. Неспешная патриархальность совсем отступать не торопилась, но...

  Разогнались люди, разъездились в волю, по стремлениям своим и возможностям. На одном конце родины в знойном климате влюбляются, на противоположном, очень холодном, знакомятся, разъезжаясь в разные уголки страны.

   – Я где-то вас видел, девушка.

   – Припоминаю.

   – Я, кажется, в вас влюбился тогда.

   – Я, будто бы, тоже.

  Где-нибудь по биссектрисе веселую свадьбу играют, если созвониться получится, и снимаются в ателье, что мудро.

  С фотографией не запутаешься, особенно если ее подписать, любил кого, любишь или только намереваешься этим делом заняться, а то парочку годиков спустя, встреч приятных и прощаний имена потихонечку стираются из памяти.

  Очень неудобно, как телеграмму с клятвами в верности отправляешь. Запросто можно запутаться.

  Сложнее имен в современности только адреса. Они так часто меняются, что без знания места работы не обойтись. Своей естественно, но и прочих, близко знакомых, не помешает. На работе отдел кадров имеется. Удобнее записной книжки. Там все и про всех известно, а поэтому Василий еще до первого поцелуя выяснил, как только влюбился, что девушка его трудится в экспедиции от серьезной организации в городе на реке Неве. Туда он и направил свои стопы, в полной уверенности, что все у него получится.

  В Ленинграде все гладко началось, несмотря на ненастную погоду, прохладную по июлю и грозящую затяжным дождиком с серенького неба. Проблем не предвиделось, не загадка в известном учебном заведении на нужную кафедру выйти, а там и радостная встреча не за горами.

  Присутствовали некоторые сомнения, но помогла Рая. Было столкнулись они лоб об лоб в темном коридорчике. Засиял лик девушки счастьем. Так обрадовалась встрече.

   – Уже и не надеялась свидеться. Какими судьбами? Не меня ли разыскиваешь?

   – Ты не в курсе, где Нина, Раечка?

  Полусумрак подвел его. Всего-то долю секунды в облаках витала Рая, но предательский прищур злобой наполненных карих очей, с разгорающимся в них острым огоньком подлости, испугал бы его и насторожил, но прозевал он момент, не уловил опасность.

   – Решим. Я отпрошусь по-быстрому и провожу.

  В кабинет ворвалась девушка, вытащила из выдвижного ящика тетрадный листок. Не забыла в сумочку рулончик липкой ленты сунуть – пригодится. Вскоре они ехали в троллейбусе, рассматривая через окно суетящийся город.

   – Празднично как у вас.

   – Двадцать четвертое – моряки праздник празднуют. К параду готовятся. Доехали, подожди у входа. Я пропуск оформлю. Здесь так принято.

  Чуть не бегом добралась девушка до нужного ей этажа, а там хмыкнула весьма удовлетворенно, заметив возле одной из дверей в коридоре, что в щель между дверным полотном и коробкой, кто-то несколько цветков и поздравительных открыток засунул. Ладно все для нее получилось.

  Можно и Василия звать, только прикрепила перед тем, как вниз идти к двери тетрадный лист к двери с наспех начертанными на нем словами.

  Так мужчина и стоял, вчитываясь в строчки, написанные знакомым почерком, – «Всем спасибо, друзья и подруги. Чао». Стиль открыток, со сдвоенными кольцами и целующимися голубками, не требовал подробных разъяснений. Все понятно без комментариев.

  Впустую прокатился.

   – Так давай ко мне. Я недалеко живу. – увлекла Рая за собой мужчину по коридору, не забыв, между делом, от двери оторвать клочок бумаги.

   – Да теперь уже все-равно – было поддался он цепкой хватке.

   – Я же люблю тебя, милый.

   – Мне как-то без разницы.

   – Так попробуй женскую ласку. Не прогадаешь.

   – Где у вас здесь междугородний? – уперся в последний момент.

   – До завтра не потерпит?

   – Завтра выходной, милая. Никого не найти.

  Хорошо, что быстро соединили.

   – Сергей Николаевич, выручай. В загранку успеваю попасть в список?

   – Я так и думал. Подожди.. Если до понедельника...

   – Я вылетаю.

  Он успел, повезло с билетом на самолет. Уехали все вместе друзья в заграничную командировку. Три следующих года прошли для них в безмолвной дальней пустыне. Самая обыкновенная, давно привычная ему работа. Лямку свою тянул, стараясь других не подвести, и начал учиться, чтобы заполнить чем-то неведомым и недостижимым пустоту свою и бесцельность, поразивших его, как расстался с Ниной.

  Бытие дерзнуть понять, вознамерился, самое жизнь в смыслах ее и помыслах, а только радость, что рядом друг настоящий. Где Иван, там и Василий. Так они везде вдвоем и поживали, поддерживая друг друга, стараясь не разлучаться.

  Все веселей вместе.

  Ирина сына, альфу с омегой Вани, растила у родителей. Ему бы только о них и потолковать, а Василий за учебники.

   – Слишком грамотным станешь. Где жену такую умную тебе возьмешь?

   – Да лишь бы любила.

   – Такую еще поискать. Под лежачий камень...

   – Была бы шея... – отшучивался.

   – Ты, что, кстати, дальше планируешь?

   – Сам-то как?

   – Я на еще трешку собираюсь остаться. На квартиру кооперативную коплю.

   – Я в Москву, в аспирантуру мылюсь. Поучиться уму разуму собираюсь.

   – И приглядеть некому за сиротинкой будет в столице.

   – В отпуск куда целишься?

   – В Крым. Сначала к родичам, а там с семьей к морю.

   – На хвост подсадишь?

   – Обижаешь.

   – Вот и договорились. Ты к семье едешь, а я позже к вам подъеду и на машине в Крым рванем.

   – На машине?

   – Я на чеки автомобиль покупаю. Надо же их куда-то сплавить. Вместе в Крыму и обкатаем.

  Так оно все, по задумке вначале и пошло. Как девчонка несмышленая, прыгала вокруг новенького «жигуленка» насыщенно-красного тона с блестящими молдингами, и кричала весело со смехом Иринка.

   – Как же я соскучилась по тебе, Вася.

  Взбалмошное утро получилось. Все сразу и кувырком.

   – Доброго здоровьица, Василий Иванович.

  Мужчины за калитку вышли солидно и неторопливо, но разыгрались, как дети, увлекшись осмотром взрослой игрушки. Хозяйка приятеля угощать с дороги наладилась. Потянула в дом гостя.

   – Заходи в хату, дорогой гость.

   – Мне бы чая.

  Он с порога, не успев в руки поданную ему цветастую пиалу принять, подметил в фотографиях, расставленных на комоде, очень родное для него серьезное и важное.

   – Нина? Откуда она здесь взялась?

   – Так подружка же.

   – Это где же вы, красавицы, сфотографироваться успели, Ирина Павловна?

  Присмотрелась к выбранной им фотографии молодая женщина и посерьезнела.

   – Не мое это, конечно, дело, но... Эх, Вася, такую девушку прозевал, прошляпил по дури.

   – Я ее искал.

   – Да ты что? Что же мне не сказал то?

   – Вы виделись? Рассказывай.

   – Не поверишь как получилось. Я же в Ялту поехала после свадьбы. Там гулять пошла как-то по утру по набережной, а надо мной чайка облегчилась.

   – Ой-ой-ой.

   – Ничего страшного, я в косынке была, но так увлеченно принялась мысли о гадливой птице трепать об ее перья, что зазевалась. Попробуй сберечься, если она в перила металлические вцепилась и смотрит на меня, как я дура, а она умная, а я и есть дура. Ямку в асфальте недосмотрела. Что упала, то мелочи, а вот, что ремешок на босоножке порвался...

  Проблема.

  Смотрю, а у причала «Комета» до Севастополя. Я и побежала на посадку.

   – В Севастополь то зачем?

   – Ничего ты, Василий, в жизни не понимаешь. Одичал в своих дремучих песках. Севастополь на особом обеспечении. Там с Ниной в обувном магазине и столкнулись. Она босоножки себе выбирала.

   – Как у нее?

   – Вроде все хорошо. Не жаловалась. Работа интересная.

   – О чем разговаривали?

   – Как про нас с Иваном расспросила, то радовалась и смеялась, а затем на улицу потянула, а там народу... море. Все такие красивые. День Военно-Морского Флота отмечали.

   – Ты, Ира, ничего не путаешь? Дата... год?

   – Дата на фотографии – 24 июля...

   – Да как же так?

  Он же своими глазами поздравительные открытки, торчащие из двери, видел. Похоже на чью-то злую шутку. Обманула его Рая, выходит, обвела вокруг пальца.

   – В Севастополь, получается, Нина из пустынных краев уехала?

   – В Крым, – спохватилась хозяйка и, быстро сообразив, что все не так просто, как ей казалось, выскочила на крыльцо.

   – Ваня, давай скорее в дом. Дело есть – так прикрикнула на мужа, что задержаться нет никакой возможности.

  Вскоре, наспех собравшись, ехали в южном направлении. Совмещение отдыха с широкомасштабным поиском. Полны надежд были, но никчемно прокатились. Была такая, но уехала, а в экспедициях состав переменчивый. Ни фамилии, ни отчества, ни зацепки. Оборвалась ниточка... Где искать девушку по распространенному имени? Сложно обнаружить в огромной стране любимую.