Текст книги "Привести в исполнение (СИ)"

Автор книги: Александр Золотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Annotation

Герои книги Карпо и Никанор выходцы из крестьянской среды. Они идут по жизни разными путями, один белоказак, другой большевик, но судьбы их схожи. Им придется пройти через войны, репресии. Сложные судьбы , смерь, кровь не разучила их любить ....

Золотов Александр Петрович

Золотов Александр Петрович

Привести в исполнение

А. Золотов

Привести в исполнение

От автора.

Река Егорлык в этом месте огибает полуостров, который с высоты птичьего полета похож на горб верблюда. С давних пор эти места заселялись кочевыми племенами калмыков, которые пасли тучные стада скота и табуны лошадей. Никто не знает, когда и как появился этот немногочисленный народ.

Пожилые люди рассказывают легенды, из которых можно построить версии:

а) После падения власти чингизидов и разгрома войск хана Мамая на реке Дон калмыкам пришлось делать выбор: принять ислам или уйти в степи и жить привычной для них жизнью.

б) Прикочевали они из Монголии в более поздние времена.

Возможно, верны обе версии. Да прикочевали, но не на голое место, а к соплеменникам. Действительно! В семнадцатом столетии в России уже не было неподконтрольных территорий. И без высочайшего повеления царственной особы монголы поселиться не могли. Из этого можно сделать вывод, что монголы прикочевали в Сальские степи к своим соплеменникам, которые уже имели право там жить. Произошло увеличение численности народа.

Население казаков на Дону быстро росло. Со временем они вытеснили калмыков в Черные земли. Казачьи атаманы позволяли селиться иногородним* на окраинах своих земель, тем самым создавалась буферная зона.

Так на полуострове появилось первые хаты. Иногородние – это переселенцы из Украины, беглые крестьяне из разных мест России или просто заброшенные в эти места судьбой люди. Им приходилось в жестокой борьбе защищать от кочевых племен и народов Кавказа, пространство своего обитания.

Река, огибающая полуостров, служила естественным препятствием от быстрой атаки беспокойных соседей на село. На первый взгляд, хаты и постройки беспорядочно разбросаны, но если вникнуть, то окажется, что именно этот беспорядок затруднял быстрое передвижение налетчиков по селу, что давало время на организацию обороны.

Тяжкий труд крестьянина, вперемешку с боевыми буднями, воспитали в поселенцах людей труда, которые быстро меняли соху на саблю и пику. Опасность научила всегда быть настороже. Потому в селе почти не было ленивцев и пьяниц. Работа и война стали привычными в жизни этих людей. Зима давала им вздохнуть спокойно, но это только тогда, если хлеб уродил на нивах села и их соседей, когда лето позволило нагулять жир скоту. А случись засуха, которая погубила хлеб на корню и траву на лугах, жди набега днем и ночью. Положи саблю и пику острую рядом с собой и никогда о них не забывай.

Шло время, менялись поколения, село росло и ширилось. Люди, побогаче, строили дома из кирпича, крытые железом, но в основном преобладали хаты из самана* с крышами из соломы или камыша. Пол в таких хатах мазали глиной, смешанной с конским навозом, топили кизяком* или кураем*.

В селе не гутарили по-казачьи, а балакали, что означает говорить на языке, который образовался из украинского и русского наречий. Работали, сеяли и жали хлеб, верой и правдой служили царю-батюшке.

Начало двадцатого века обрушило на народы войны и революции, смерть слезы, кровь....

ПРИВЕСТИ В ИСПОЛНЕНИЕ.

Эту книгу я посвящаю

родным людям, которые

своей любовью, трудом и

страданиями сделали

нашу жизнь возможной.

Сенокос. Июнь, божественная пора, когда все на Земле, будь-то сорная трава, пшеница или никчемная козявка, ведут нелегкую борьбу за продолжение жизни. Оглянись, человек, нет ничего краше цветущей степи. От ступней ног до горизонта привольная широта и щедрость Земли русской. Покачивают наливающимся колосом хлеба, голубоглазый лен разбросал свои цветы по степи, а у линии, где в лазоревой дымке встретились земля и небо, видится озеро, обрамленное изумрудным ожерельем травы. Оно возникает, то в одном, то в другом месте. Зовет путника в полуденную жару искупаться в прохладных водах его, но не дойти к нему, не доехать. Это мираж.

Богатая жизнь для мужиков – это тоже мираж, но надо жить. Они отбивают косы, готовят нужную для этой работы утварь. Завтра поутру, на зорьке, когда высветятся на каплях росы первые лучи солнца, на землю ляжет валок скошенной травы.

Хорошо в степи, но уже некогда любоваться прелестями природы, нет времени даже для отдыха. Трава не должна перестоять, к тому же могут пойти дожди нескончаемой чередой, и тогда работы привалит еще больше. Придется спасать сено от губительной влаги. Иначе беда, надо будет сбывать за бесценок скот, а потом – полуголодная зима.

Солнце еще за горизонтом, но уже скрипят колеса телег, на которых восседают все члены семей, от стариков до молодых мам с грудными младенцами на руках. Приедут они на свои делянки, перекрестятся, поплюют на загрубевшие от тяжкой работы ладони и до ломоты в спине будет косить, сгребать подсохшее сено и складывать его в копны.

Слава Богу! На небе нет ни облачка, солнце беспрепятственно взбирается к зениту, рубахи взмокли, пот заливает глаза, усталость валит с ног, но время не терпит. Час за часом, день за днем нелегкий труд пробивает дорогу к жизни.

Маленькая хата под камышовой крышей приютила Ганну Курилову и ее сына Карпо. Отец семейства сгинул в пучине морской пролива Цусима. Мать, Ганна, с помощью брата мужа вырастила сына, который стал ей надеждой и опорой. Девки глаза "проглядели", добиваясь его взаимности. Но сердце его часто стучит, когда он думает о Полине.

Не забыть, как в первый раз решился проводить ее домой с посиделок. Карпо не смог сопротивляться чувствам и влечению, обнял ее. Она не вырывалась, а теснее прижалась к его сильному телу. Первый поцелуй качнул землю под их ногами, все исчезло, да и существовало ли вообще. Затем долго стояли, боясь поднять глаза. Смелее оказалась Полина, она чмокнула его в губы и исчезла за дверью своего дома.

День меняет ночь, которая так коротка, что люди едва успевают сомкнуть веки.

–Вставай, сынок, вставай, уже светает. Надо сегодня заканчивать сенокос. Что-то все тело ломит, быть дождю.

–Сейчас, мама, еще чуть-чуть посплю, глаза не открываются.

–Вставай, если не хочешь, чтобы я плеснула на тебя холодной водой из колодца. Недавно принесла. Молочко холодное тебя ждет. Только что из погреба.

–Угу, мама, – мычал сын, но продолжал спать.

Мать улыбнулась добрым мыслям своим, отошла: "Пусть еще немного поспит, успеет еще за жизнь свою наработаться. Хороший парень растет, хозяином будет". Душа наполнялась теплотой и гордостью за сына: "Нет в селе такого сильного, умного, доброго и красивого хлопца! Нет!"

Ее охватили радостные мысли-мечты, что наконец-то им улыбнется удача, и они выберутся из нищеты.

Сон отступает перед заботами. Быстро расправившись с завтраком Карпо, запрягая в телегу лошадь, спросил у матери:

–Мамо, когда ты спишь?

–На том свете будет время для сна, а сейчас, пока живы, надо работать, чтобы такой сон не пришел раньше срока. Даст Бог, закончим сегодня, надо дяде Трофиму помочь.

Мать взглянула на сына, чтобы понять, как отнесется к ее предложению Карпо.

–Поможем, мамо, но дай хоть разочек искупаться в реке.

Ганна поняла потаенные мысли сына: "Не работы боится, надеется по пути увидеть Полину".

–Полина подождет, да и в поле она сейчас. Они переехали на дальнюю делянку. Там как раз рядом с Полозовыми делянка Трофима.

–Дяде много косить?

–Еще половину.

–Мамо, почему мы еще дома? Поехали? – то ли в шутку, то ли всерьез заторопился сын.

***

Трофим Курилов, брат отца Карпо, контуженный еще на японской войне, проживал с женой Тосей и дочерью Ольгой на другом краю села. Работа давалась ему тяжело. Как ни старались помогать ему жена и дочь, но косовица двигалась тяжело. Когда приехали на помощь Ганна и Карпо, у Трофима и его семьи не осталось сил даже на радость.

–Господь в помощь!

–Спасибо. Но сказали боги, чтобы и вы помогли,– натружено разгибая спину, отшутилась жена Трофима.

–Для того и приехали.

–А мы думали сватать дочку соседа, – Тося взглядом лукаво показала на делянку, на которой работала семья Полозовых.

–Ой, тетя, не начинайте,– вспыхнул Карпо.

–Как же не начинать, если после того, как я ей сказала, что ты приедешь, она не работает, только на дорогу смотрит. Вон дывысь, уже бежит! – концовку фразы она говорила на местном наречии.

Не бежала Полина, а летела. Стрельнув глазами в Карпо, попросила:

–Тятя послал. Водица у нас закончилась. Тетя Ганна, вы только приехали, привезли наверно напиться, – забыв поздороваться, лепетала она, не поднимая глаз.

–Привезли, зови своих, напьетесь и передохнем трошки.

В тени телеги тесно, но всем хорошо, только Карпо и Полина не в "своей тарелке". Их взоры украдкой встречаются. Теплый лучистый взгляд ее ласкает и зовет. Серые глаза Карпо стали почти голубыми от любви и нетерпения, очень хотелось скорее вырваться из плена сенокоса и встретиться.

–Да не таитесь вы! – лукавым тоном привела их в чувство неугомонная тетя Тося!

Карпо виновато опустил голову, а Полина, прыснув смехом, убежала.

–Тося, не займай ты их, они еще диты, – не поддержала свояченицу Ганна.

–Ой! Диты -ы! Дывысь скоро бабушкой будешь! А ты кажишь диты!

–Хватит, а то накличете беду. Принесет в подоле, – не на шутку забеспокоилось мать Полины, Евдокия.

–Не принесет, она у нас умная, знает, что делает, – отозвался отец девушки Игнат.

Опять Карпо размеренно взмахивает косой. "Надо сложиться и купить на заводе в Аксае косилку. Пусть дорого, но не махать же косой всю жизнь". Эта думка на некоторое время отодвинула ласковые мысли о Полине. Карпо стал подсчитывать, сколько надо продать зерна и скотины, чтобы облегчить свой труд.

Вдруг он почувствовал непривычное сопротивление косе. Будто она срезала небольшой холмик земли. Карпо остановился и увидел зайчонка, пересеченного почти надвое, который еще несколько раз брыкнул задними ногами, дрожь прошла по его телу, и он затих.

Дочь Трофима Ольга, увидев, что Карпо присел, подошла к нему.

– Ой, Боже! – она прижала руки к груди и отвернулась.

–Что зайчонок? Сколько молодых людей скосила война! Не счесть! – подытожила Евдокия. А вы зажурились за зайчонком. Давайте работать.

Никто не сдвинулся с места, смерть маленького зверька задела души Карпо и стоящих рядом родственников, напомнила о хрупкости жизни в этом мире, воскресила упорные слухи о грядущей войне. Но работа не ждет, она забирает все: тревогу, печаль и радость, но не смеет отнять мысли о любимом.

Полина, сгребая уже подсохшее сено, смотрит на хорошо скроенного парня, который на соседней делянке размеренно взмахивает косой. Иногда он останавливается, чтобы очистить и наточить косу, перевести дух. Их взгляды встречаются, одаривая друг друга теплотой любви и затаенной от других страсти.

–Карпо, остановись, отдохни, а то девка мается, твои глаза видеть хочет.

–Какая девка?– будто ничего не происходит, отвечает сын матери.

–Хорошая тебе будет жена, а мне невестка.

–Мамо, рано об этом думать, боюсь, заберут в солдаты.

–Не говори так. Мне тогда ложись и помирай! Отец твой сгинул на проклятой войне. Сказывали, что воевали страну, откуда солнце встает. К чему нам эта страна, сколько мужиков не вернулось? А кто пришел, то на костылях, то, как у твоего дяди всегда, голова болит. Господи, спаси и сохрани нас от такой беды. – Мать несколько раз перекрестилась, глаза наполнились слезами.

Карпо ее почти не слушал, он смотрел на Полину, ловил каждое движение, каждый ее взгляд. Ее улыбка заставляла забыть обо всем. Какое дело в эти минуты им до войны, которая прогрохотала, где-то там далеко. Все в прошлом сейчас завязывается новый узелок жизни. Они любовались друг другом, их не трогало прошлое, их манило будущее.

Когда стемнеет, Карпо и Полина, не сговариваясь, придут к стогу, чтобы взяться за руки смотреть глаза в глаза, чтобы отыскать в них любовь и путь к счастью.

Свежескошенная трава, ее запах не спутать ни с чем. Сколько грехов породил он, сколько судеб сделали крутой поворот, не знает никто. При звездах или восходящем солнце все повторяется вновь, будто и не было чужих ошибок. Парни и девушки опять спешат к стогам или на сеновал, где нет сил, сопротивляться чувствам.

Нескоро угомонилась их страсть. Иногда она уступала мечтам.

Карпо и Полина строили планы о количестве детей, о новом доме и достатке в нем.

***

Евдокия, мать Полины, не спала всю ночь, успокаивала себя тем, что сама такая была. У нее все сложилось хорошо, но душа болела и стонала. Муж Игнат, утомленный дневным трудом, мирно посапывал рядом. Скоро рассвет, но она не рискнула его будить, чтобы поделиться тревогой. "Намаялся за день, а завтра опять в поле, в жару, косить до изнеможения".

Скрип калитки выдал пришедшую дочь. Ей не удалось незаметно проскользнуть в дом. На пороге стояла мать. Она с первого взгляда поняла все.

–С кем?

–Карпо...,– Полина опустила голову.

–Не могла дождаться свадьбы? Невтерпеж стало?

–Мамо....

–Молчи! – Евдокия устало присела на ступеньку крыльца, опустила голову.

–Мамо! Он осенью зашлет сватов. Он не такой, я ему верю.

–Парень хороший, но....

–Никаких но. Только отцу ничего не говори, – Полина присела у ног Евдокии, – все уже случилось, и я не жалею.

Мать обняла дочь, поцеловала в маковку* и прошептала:

– Ты родилась после такой же ночи. Вот только Бог бы соединил вас.

–Он уже соединил нас, осенью сыграем свадьбу.

–Дай-то, Бог, но не все в нашей власти.

Остаток ночи они не смогли уснуть. Полина думала о Карпо, вспомнила как еще совсем маленькой девочкой он спас ее. Испуганная пара лошадей, запряженных в повозку, мчалась прямо на нее. Растерявшись, она не могла шевельнуть даже пальцем, покорно смотрела раскрытыми от ужаса глазами на приближающуюся смерть. Карпо метнулся к ней и успел унести ее в сторону. Говорили, что еще секунда, погибли бы оба.

Все прошло и быльем поросло. Такая жизнь не дает времени оглядываться назад. Теперь они взрослые и Бог соединил их судьбы.

Она знала, что Карпо иногда злиться по пустякам. Никому не дает спуску. Многие его сверстники попадали под горячую руку и боялись его. В ярости он был страшен. Не сдавался даже против нескольких противников. Его сбивали с ног, а он вставал, чем изумлял их и добивался победы.

"Хороший и смелый мой защитник", – радостью полыхнуло ее сердце, – когда-либо крепко поколотит он Андрея, не посмотрит, что сын богача известного по всей округе Григория Сабитова. Зачем этот папенькин сынок ходит за мной? Некрасивый, рыжий, конопатый таскается по пятам, думает, что я его полюблю. Да и кто его полюбит такого?".

Следующий день прошел как в тумане. Полина старалась не подавать виду, чтобы отец не догадался о случившемся. Но он заметил необычное состояние дочери и спросил у жены:

–Что-то наша дочь на себя не похожа?

–Всэ ты бачишь! Вжэ велыченький, а дурнесенький, чи не знаешь, шо з намы бувае раз у мисяц.

Чтобы скрыть неправду и свою тревогу, Евдокия говорила ласковым, воркующим голосом и шутливо толкнула мужа.

–C чего ты такая ласковая сегодня?

–Отчипысь! До вечера! Понятно чи ни?

К вечеру потянуло прохладой.

–Как бы ни накрыл нас дождь,– забеспокоился Трофим,– надо спешить. Может, перестанем косить, выждем? В валках потом придется сушить.

–Высушим. Осталось немного, – отозвался Карпо и усерднее налег на косу.

Валки скошенной травы послушно ложатся на землю. Карпо все чаще смотрит на делянку соседей. Мысли о ней не покидают его: "Завтра Троица. Будет дождь или нет, все равно праздник. Он встретится с Полиной".

***

Праздничное утро встретило жителей села небольшим дождем.

– Слава Богу! Такой дождь не помеха в сенокосе. Можно идти в церковь с легкой душой.

Батюшка неспешно вел службу, проповедуя мир и согласие, возносил благодарение Всевышнему за хлеб и соль, просил не оставлять чад своих.

Прихожане старательно крестились: "Прости, Боже, грехи наши тяжкие! Спаси и сохрани , Спаситель наш Иисус Христос, от войны и напасти разной. Даруй нам хлеб насущный да здоровье детям нашим".

Полина стояла и молилась чуть впереди Карпо, но время от времени оглядывалась, чтобы увидеть его глаза, а в них любовь.

Из церкви селяне пойдут искать целебные травы, свято веря, что они, собранные на Троицу, защитят их семьи от всех недугов. Вечером, когда солнце уйдет за горизонт и придет желанная прохлада, сядут за семейный стол и выпьют чарку, другую.

Ганна и Карпо засиделись в гостях у Куриловых до сумерек. Хозяйка поставила на стол нехитрые угощения. Трофим, разливая по стаканам горилку, предложил:

–Помянем Николая, брата моего. Сгинул человек, не отыскать ни могилы, ни людей, видевших его кончину. Царство ему небесное.

–Помянем моего Колю,– Ганна всхлипнула, прикрыв ладонями лицо, – хорошим был отцом нашему Карпо.

Не чокаясь выпили. Праздник получался невеселый. Вспомнили хорошими словами, убиенного войной раба Божьего Николая. Как же необходим был все эти годы отец для Карпо, защитник, кормилец и просто родной человек, как несладко пришлось Ганне без мужа тянуть хозяйство и воспитывать сына.

От очередной рюмки Карпо отказался:

–Я пойду, – он встал из-за стола.

–Подожди, – попытался остановить его Трофим.

–Иди, сынок, дело молодое, иди, – понимающе кивнула мать, – что ты будешь сидеть здесь со стариками. Полина, небось, заждалась.

Карпо вышел, а счастливая мать повернулась к Тосе, сказала:

–Хорошая и работящая жена будет у Карпо. И он ее любит без памяти. Как зачарованный весь сенокос к ней рвался.

–Ганна, не спеши! Ой, не спеши!

–Ты о чем это? Дивчина красивая, статная, умом не обиженная. С парнями не шляется! Любят они друг друга! К тому же, я приметила, уже живут вместе. Что еще нужно?

–Тогда права ее мать! Принесет в подоле.

–Если и принесет, то к нам!– глаза Ганны радостно засветились.

–Опять ты торопишься, бежишь куда-то. Дело совсем в другом. Полину я знаю, но боюсь, чтобы Карпо там не обжегся.

–О чем еще я не знаю? Говорите!

–Я хорошо знаю ее отца. Царю служили вместе. Он без выгоды ничего не делает,– вступил в разговор Трофим.

–Что в этом плохого? – скорее по инерции спросила Ганна, хотя первые ростки тревоги уже рвались наружу, сердце выбивало неровную дробь, – сказывайте, что говорят на вашем крайку? Говорите, ничего не утаивайте.

–Что утаивать? Не отдаст Полозов Полину за Карпо. Он знает, что сын скотопромышленника глаз на нее положил. А мы кто, голытьба с прорехами на штанах! – Трофим горестно махнул рукой и отвернулся.

–Ходит этот рыжий пузан за ней, как нитка за иголкой, – добавила Тося, – ты не знала? Все село об этом бает.

В хате быстро темнело. Трофим очистил от копоти стекло лампы, аккуратно подрезал фитиль и наконец зажег его. Неяркий, чуть колеблющийся свет высветил хмурые лица людей, которым жизнь не давала роздыху, ставя препятствия одно за другим.

В дом Трофима Курилова рысцой вбежала соседка, которую звали Танька-брехло. Со свежей новостью она не могла дожить до утра, такое нужно срочно донести до ушей, неважно чьих, иначе не уснуть.

–Ой, Тосю!!! Я такэ щас почула, таке почула, – увидев Ганну, она запнулась и прикрыла рот ладонью, виновато завертев головой.

–Говори уж теперь, если язычок проболтался.

Соседка виновато закрутилась на месте.

–Та я точно не знаю. Ничего казать не буду. Лучше я пиду.

–Говори, что знаешь, – наступала на нее Тося.

–Кажуть, шо хто-то побыв Андрия – сына нашего богача-татарина, – она опять опасливо взглянула на Ганну.

–Кажи всэ! – почти крикнула Тося.

–Шо казать? Шо казать? Я точно не знаю, но як будто быв его Карпо. Ще кажуть, шо Гришка-татарин орав на всэ село, дуже сыльно грозывся.

Соседка ушла, наступила тишина.

–Ой, забула сказать! – Танька-брехло опять стояла в проеме двери. – Ганна, дуже гарный у тебе хлопец. Защитыв Полину от насильника Андрия. Кажуть морда у того вся сыня! Вот!

Взметнув подолом, соседка понесла весть дальше.

Первой опомнилась Тося!

–Поберечься бы Карпо, Сабитов злопамятный.

С тяжелым сердцем Ганна засобиралась домой.

–Возьми, передай гостинец Карпо,– Тося сунула в руки Ганы узелок, – он любит мои пирожки, я знаю, ему понравятся.

***

Летний вечер. Аромат зверобоя и чабреца властвует в каждой хате, гармонь зовет и плачет, из разных мест села ей отвечают тягучие казачьи и напевные украинские песни. Молодежь спешит к зовущим мелодиям, чтобы забыть обо всем, вместе с тальянкой радоваться, страдать и надеяться. Девушки будут строить глазки парням, а когда стихнут аккорды и песни уступят место тишине, разбредутся влюбленные по укромным местам, а те, кто остается без пары унесут домой грусть и надежду.

Андрей Сабитов давно и безнадежно любит, грустит и страдает о Полине, но она не дала ему надежды, не подарила ни одного ласкового взгляда. Много планов построил он, но реализовать их не хватало духу. Да что планы? Он боялся сказать ей даже слово. Ходил за ней тенью, мечтал и набирался смелости.

Полина наспех справилась с домашними заботами. Перед осколком зеркала, вмазанного в стену, туго заплела косу, чуть тронула сажей брови, затем надела самое лучшее, но уже потертое платье. Она знала, что красива, но еще раз вернулась к зеркалу, улыбнулась себе. "Сегодня Карпо будет без ума от меня!"– нетерпение и радость толкали ее к любимому. Ожидание светлых и радостных грез прошло, ее ждет огромное счастье. – "Карпо, мабуть,* от нетерпения уже ругается". Радостное возбуждение гонит ее к месту свидания. Она забыла даже закрыть калитку двора. Скорый шаг ее вот-вот сорвется на бег.

Из-за громадного тополя, навстречу ей вышел Андрей. Не успев остановиться, Полина попала в его объятия. От неожиданности она испуганно охнула и несколько мгновений стояла без движений. Андрей понял это по-своему. Он резко развернул ее и прижал к стволу тополя и стал целовать все, к чему прикасались его губы. Близость ее тела придала ему решительности, заставила срывать с нее одежду. Изо всех сил Полина толкнула насильника так, что тот не удержался на ногах, упал на спину. Отбежав на безопасное расстояние, Полина остановилась и крикнула поднимавшемуся с четверенек Андрею:

–Зачем ты ходишь за мной? Я не люблю тебя! Вот скажу Карпо, он тебя пришибет.

–Это еще посмотрим, кто кого пришибет! – через частое дыхание угрожающим визгом орал он.

Полина бросилась к месту встречи с любимым, который, увидев желанный силуэт, шагнул навстречу. Обняв девушку, он ощутил дрожь ее тела.

–Что случилось, ты вся дрожишь?

–Андрей хотел меня снасильничать.

–Как снасильничать? – опешил Карпо.

–Хотел взять меня силой.

–Да я его просто убью.

–Не связывайся с этим навозным жуком.

–Как это было?

–Выскочил из-за тополя, сначала пытался целовать, потом стал рвать платье. Я его толкнула так, что он качался по траве, как боров. Смешно смотреть.

–Его надо почукыкать* получше, чтобы неповадно было смотреть на чужих девушек.

Карпо и Полина шли по тропинке, отыскивая укромное местечко.

–Пойдем к реке, там сейчас красиво и никто мешать не будет.

–Пойдем быстрее, соскучился.

У Полины чувство опасности еще не прошло, она оглянулась. Ей показалось, что позади, мелькнула, чья-то тень.

–Подожди.

–Чего ждать? Идем!

–За нами кто-то идет. Я боюсь!

–Я понял. Карпо обнял ее и завел за куст, – иди по тропинке.

–А ты? Я посмотрю, кто за нами идет.

–Нет, я с тобой!

–Хорошо! Только отойди в темное место, чтобы тебя не было видно.

Затаившись за кустом, Карпо видел, как кто-то крадется за ними, а когда человек приблизился, он узнал Андрея.

–Что ходишь за Полиной? – не дожидаясь ответа он, ударил соперника в лицо, затем подошел к нему, сказал:

–Еще раз увижу тебя около нее, ноги переломаю, а то и убью.

–Сам скоро ляжешь в могилу! – зло шипел, в след обидчику, Андрей.

Он не забыл зуботычин и оскорблений, полученных от Карпо ранее, когда еще Полина не стояла между ними. На посиделках, из-за пустяка, между ними вспыхнула ссора, в присутствии многих девушек и парней Карпо несильно ударил его в лицо и добавил примакон*.

Этот удар не таит в себе опасности и не причиняет боли, но считается оскорбительно – напутственным.

–За все ответишь! За все! – Андрей, от ненависти и бессилия, сжал кулаки.

В эту минуту Карпо и Полине не было дела до коварных планов, которые не раз рождались и гасли в воспаленном мозгу Андрея.

Когда они подошли к воде, луна уже перебросила по легким волнам серебряный мосток, который от их ног тянулся на другой берег. Волны с тихим плеском подкатывались к их ногам, чтобы поклониться и исчезнуть. Ветер вдруг забеспокоился, зашумели камыши. Склонив свои ветви до самой воды, застыли в вечном поклоне вербы.

Карпо и Полина идут вдоль берега, прислушиваясь к стуку сердец. Крик ночной птицы нарушил покой ночи. Девушка теснее прижалась к плечу Карпо. Звезды мерцали, где-то вверху, под куполом неба, а когда на Луну набегало облако, их золотой свет отражался на едва заметной волне. Они идут к загадочному месту, к которому приходят все влюбленные пары села и ближней округи. Ночь влекла их к тихой заводи, где иногда расцветали водные лилии.

Из поколения в поколение ходила молва, что эти лилии появились, после того как там утонула молодая пара, которая не захотела расстаться, выбрав смерть, а не разлуку. Лилии цветут не всегда, и увидеть их удается не всем.

Влюбленные пары, стоящие перед новой, семейной жизнью, перед венчанием, приходят сюда к крутому обрыву, чтобы увидеть и сорвать заветный цветок, сулящий неразлучную любовь до гробовой доски.

В прошлом году, прошел слух, будто по берегу ходила, та самая девушка, что утонула. Ходила и кричала, вселяя тревогу в души людей. Знахарки баяли, что вскоре придут несчастья немалым числом. Не зря же она покинула любимого, и пришла к нам. Не иначе, чтобы предупредить нас о наступающей беде.

Заветное место близко, еще несколько шагов и откроется гладь заводи. Полина с дрожью в голосе попросила Карпо:

–Давай закроем глаза и подойдем к краю обрыва. Попросим нашу судьбу о милости, дать нам счастье жить вместе и иметь много детей.

–Я согласен, – он смотрел на нее, будто забыл о только что данном согласии.

–Закрывай же! – с напускным негодованием била его в грудь кулачками, а затем обвила его шею.

–Сейчас, – шептали его губы, бороться со страстью он уже не мог.

Зачем просить счастье, если оно здесь! Рядом! Глаза ее близко-близко, и понять, о чем она говорит, невозможно.

–Карпо! Не надо здесь! Боюсь не получить нам тогда лилии! – Полина мягко отстранилась. – Ты закроешь, наконец, глаза?

–Да! Чуть успокоившись, досадливо выдавил из себя Карпо.

Минуту другую они готовились к таинству.

–Ты закрыл глаза?

–Да.

–Не открывай раньше времени, а то ничего не получится.

Крепко смежив веки, они шагнули к обрыву....

***

Григорий Сабитов-владелец нескольких предприятий по забою скота. Он, потомок татарина, неведомо когда пришедшего в эти места, женился на русской девушке, принял православие и потому записан как Григорий. Долгое время он жил в нищете, пас скот, но однажды его беспросветная судьба сделала ему подарок. Умирающий в степи путник слезно просил передать деньги его семье. Тайна похоронена вместе с телом, а деньги нашли нового хозяина. Скупал скот, забивал, продавал. Нескоро к нему пришло богатство. Это теперь в его кулаке трепыхаются многие чины, а тогда не было даже надежды.

Особенно хорошо пошло дело во время войны с Японией. Цены взлетели, что позволило построить большой кирпичный дом, завести прислугу. Теперь его называли в селе не иначе, как Григорий Сабитович. Местный староста льстиво балакает, считает за честь выпить с ним чарку "Смирновки". Самогон Григорий не пьет давно. "Смирновка" греет душу и лелеет самолюбие:

–Все, все в моем кулаке! Попляшут они под мою дудку! Узнают силу Григория Сабитова! – торжество перло из него наружу, требовало возвеличения. – Я батрак, сын батрака, живу в хоромах! То ли еще будет!

Татьяна, жена Сабитова, тихая богобоязненная женщина, никогда не перечившая мужу, не выдержала:

–Гриша, окстись! Бог нас накажет за твою гордыню и твои дела.

–Не мешай жить! Я для всех здесь хозяин! Никто не посмеет меня ослушаться! Тебе тоже не советую! Уйди с глаз моих! Долой! Долой!

Татьяна, чтобы избежать худшего, ушла, но тут же вернулась со слезами на глазах.

–Сына избили.

–Как избили? Кто посмел? – взревел Сабитов.

В комнату вошел Андрей с вспухшим носом и красным пятном под глазом, обещавшим превратиться в обширный синяк.

Мать смоченной в воде тряпицей пыталась стереть размазанную по лицу из разбитого носа кровь. Сын вяло отмахивался, прятал глаза.

Тщеславие местного повелителя судеб и радость власти вмиг обратились в ярость и гнев, который он направил на сына:

–Тюха ты! Ты хоть сдачи дал?

Наконец поток оскорблений, угроз и ругательств иссяк. Понемногу успокоившись, отец будто обессилив, крикнул:

–Рассказывай, все рассказывай! Кто бил и за что бил!

–Я хочу жениться!

–Что-о-о?

–Я хочу жениться! – упрямо повторил Андрей, не поднимая глаз.

Григорий обалдело смотрел на сына. Он совершенно не ожидал такого ответа. Ему в голову не могло прийти, что наследник уже вырос, и интересы его простираются далеко за пределы родительского двора.

–А женилка выросла? – по инерции, еще сопротивлялся самому себе Григорий, но уже понял, что сын возможно прав.

–Есть человек, который мне мешает, сильно мешает! – Андрей не скрывал своей ненависти и бессилия.

Желание сына жениться отошло на второй план, так как отец не мог взять в голову то, что вдруг появилась кочка на его пути и хочет заставить его спотыкаться. В его груди поднималась новая волна ярости. Едва сдерживая себя, спросил:

–Кто?

–Карпо Курилов.

Отец ожидал более сильного противника и потому рассмеялся:

–Этот хлопчик стал на нашем пути? Не смеши меня! Это не тот человек, с которым мы не справимся.

–Нет, папа, он сильный, упрямый и умный. Никто еще его не смог победить!

Протест сына вызвал у Григория новый приступ смеха, а затем глаза его стали злыми и решительными.

–Никто в этом селе и округе не сможет нам противостоять. И запомни. Если не хватает сил для победы, используй мозги, недостаточно, примени хитрость, деньги.

Казалось, что отец забыл о заявлении сына. Глаза затуманились, скрывая его мысли. Он что-то обдумывал.

–Я хочу жениться, – напомнил о себе Андрей.

–Об этом я сейчас и думаю. Хочу тебе подыскать невесту красивую с богатым приданым.

–Мне не нужна другая невеста.

–Хорошо, хорошо. Рассказывай, кто тебе нужен, – отец не скрывал злой издевки.

–Полина Полозова, – он потупился и после паузы, которая позволила собраться с духом, продолжил, – я ее очень люблю, не могу без нее жить.