Текст книги "Привести в исполнение (СИ)"

Автор книги: Александр Золотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

–Дурак! Без денег нельзя жить, а бабу можно купить на любой вкус!

Мать сделала протестующий жест, но, встретив жесткий, немигающий взгляд мужа, опустилась на стул.

–Мне не нужна любая, мне нужна Полина, – стоял на своем Андрей.

–Говорю же тебе, найдем богатую невесту да сложим капитал. Не будет нам ровни. Ох, и развернемся мы тогда. Зачем тебе голь перекатная? Она хлеба вволю не ела! Голодранка необразованная! Тебя в приличный дом с нею не пустят!

–Она училась в церковно-приходской четыре класса.

–Очень большие знания! – продолжал издеваться над сыном отец.

–Папа, а сколько у тебя классов?

Григорий хотел что-то сказать, но поперхнулся от сыновних слов. Откашлявшись, обиженно сказал:

–Я мужик, к тому же умный. Мать, наш сын совсем голову потерял, – он приглашал жену к разговору.

Татьяна удивленно взглянула на мужа, собрав всю свою смелость, решила выложить ему свои давние мысли:

–Уйди, сынок, нам с отцом поговорить надо, – после ухода сына, продолжила, – эта девушка– хорошая хозяйка, в доме лишней не будет.

Не обращая внимания на кислую физиономию мужа, продолжала:

–Твердая рука нашему сыну только на пользу и тоже не будет лишней. Ты хочешь женить Андрея на богатой невесте и сложить капитал, но мы с тобой не вечные. Сын, человек слабохарактерный, поэтому весь капитал, нажитый тобой, может уйти к семье невесты. Андрей окажется на улице нищим. Получится, что не найдешь, а потеряешь! Полина Полозова девушка с характером, хваткая, к тому же не наученная всяким козням. Андрея в обиду не даст. Капитал, ведь, весь будет записан на нем.

Григорий давно сменил кислую мину на изумление. Он смотрел на жену и искренне удивлялся ее речам.

–Послушай, святоша, кто тебя научил тебя таким суждениям.

–Я, в отличие от тебя, думаю о своем сыне.

–Ты права, но не во всем.

–В чем же?

–Козням быстро учатся все, особенно когда это касается денег, но твой вариант все же лучше. Она неалчная и совести у бедных всегда было больше.

Казалось, что все сказано, но Татьяна пошла дальше.

–Не наказывай плохим решением сына, или ты не отец, а сплошное наказание. Для меня ты был мужем раньше, когда пас скот, сейчас жизнь с тобой каторга. Останься хоть отцом для сына.

Давно надо бы поставить ее на место, он до боли в пальцах вцепился в подлокотники кресла, будто готовился к прыжку.

–Смелая ты стала, вдруг, – сипло зарычал он.

–Думай, когда засылать сватов, да так, чтобы не отказали. Поторопись, иначе Карпо опередит.

Последние слова жены будто пригвоздили Григория к стулу. Силы и гнев вдруг покинули его.

–Не опередит, такие дела с бухты-барахты не делаются. У них работы невпроворот. Некогда им. А работы мы им прибавим. Позови сына.

Понуро опустив глаза, вошел Андрей.

–Не переживай, сынок, Карпо за все заплатит, а мы засватаем тебе Полину. Дай только срок!

Ранним утром Григорий покинул село.

***

Ганна пришла домой с надеждой, что сын уже вернулся, хотя понимала, что это случится только под утро. Ее тревожила не завтрашняя работа, которая требовала от Карпо много сил, а безопасность ее сына. Завязался узелок нешуточный. Что придумает Сабитов, как поступит? Сама себя успокаивала: "Не убьет же". От этих мыслей становилось еще страшнее. Она села на завалинку у хаты и напряженно всматривалась в темноту. Ее сердце выскакивало из груди, когда кто-то проходил мимо. Ей так хотелось, что бы это был Карпо. Едва узнав его, она бросилась к сыну.

–Слава Богу! Ты пришел! – Ганна не сдерживала слез. Она заглядывала ему в лицо, как бы проверяя, что сыночек жив и невредим.

–Ты о чем это, мамо?

Тревога невольно передалась от матери к сыну.

–Зачем ты его побил? Зачем? Тебя Сабитов может убить!

–Вот ты о чем. Не волнуйся, мамо, за это не убивают.

–А за Полину?

–Татарину нужна богатая невеста. Зачем ему девчонка из бедной семьи? Богатые думают о богатстве. А то, что я побил Андрея, это ему только на руку. Помогаю отвадить его от Полины. Не переживай, мамо.

Возможно, спокойный голос сына или его доводы немного успокоили мать.

–Пойдем, сынок, в хату, там тетя Тося пирожков прислала, проголодался небось.

–А молочка к пирожкам найдешь для любимого сына?– голос сына звучал ласково, успокаивающе.

–Конечно, моя кровиночка.

–Пойдем, мамо, все будет хорошо.

***

Сенокос закончился, но предстояло перевозить сено с лугов домой, да заскирдовать. Возилки,* загруженные сеном, натружено скрипели. Слава Богу, корма хватит на всю зиму. Люди повеселели, работа спорилась.

Утром село взбудоражила весть. На дальних делянках сгорели еще не перевезенные, копны сена. Больше всех пострадала семья Полозовых. Игнат сидел за столом, сжав кулаки, неподвижно смотрел в пол. Несмотря на ранний час, он только что вернулся домой. На обуви и одежде следы пепла от сгоревшего корма. Евдокия плакала навзрыд.

–Как жить-то дальше? Чем кормить скотину? – причитала она.

–Замолчи! Проживем! Мир не без добрых людей. Всегда помогали друг другу. Я думаю о другом. Кому мы дорожку перешли?

–Ты бы поспрошал у людей. Может, кто и откликнется. Отдадим Полину за Карпо, он во всем поможет. Он парень работящий и правильный.

–С чего ты взяла, что Карпо свататься будет?

–Ходишь с завязанными глазами, видеть ничего не хочешь. Дочь давно уже невеста. К тому же, – Евдокия запнулась, чтобы не сболтнуть лишнего, спешно выпалила, – ой, у меня борщ выкипит.

–Угомонись с борщом! Досказывай то, что сию минуту говорила.

Евдокия молчала, закусив губу. Игнат все истолковал по-своему.

–Что?! Забрюхатела вертихвостка этакая! – он выругался, потемнев лицом, смотрел на жену из под насупленных бровей. Взгляд его не обещал ничего хорошего.

–Не таращи на меня свои зенки! Не боюсь! Себя вспомни, мягко стелил, а как понесла я Полину, к Гале вислозадой намылился. До сих пор к ней бегаешь! Я все знаю! И про сенокос и про подсолнухи. Если бы Полина понесла! Я была бы рада ребеночку. Карпо-хороший человек и славный парень. Нашу дочку любит!

Евдокия всхлипнула, закрыла лицо передником и ушла в другую комнату. Еще долго слышался ее натуженный плач.

Игнат сидел опустошенный, весь труд "коту под хвост". Чувство вины перед женой нарастало. Ему хотелось ее успокоить, но решиться на это не хватало сил.

Скрип колес телеги и голоса Степаныча – старосты села и полицейского пристава Ивана Колоды – отвлекли от тяжелых дум и отодвинули тяжелый разговор с женой. Приехавшие чины, неспеша входили во двор, о чем-то тихо переговариваясь. Евдокия, смахнув слезы с глаз, поспешила навстречу гостям.

–Входите. Милости просим! – срывающимся голосом, приглашала она гостей. Пристав, грузный человек, остановился, чтобы стереть пот с лица.

–Здравствуйте, язык не поворачивается сказать: "Добрый день".

–Проходите! Что хотите? Может квас или холодное молочко из погреба?

"Хорошая у меня жена, зря ее обижаю, – чувство вины, жалости и уважения сплелись воедино, – повинюсь я перед ней! Сегодня же повинюсь! – твердо решил Игнат, наблюдая за хлопотами Евдокии.

– Мир дому вашему! Лучше молоко,– отозвался староста.

Холодное молоко и приветливость хозяйки сделали разговор мужчин почти дружеским. Евдокия стояла в стороне, прислушиваясь к разговору, готовая выполнить любой каприз гостей.

– У тебя есть враги, или на худой конец, завистники?

–Чему завидовать? Живу, как все! С хлеба на воду.

–Ну а..., – пристав, прищурив глаз, хитро и намекающим взглядом, смотрел на Игната. Затем, чтобы не услышала Евдокия, шепнул,– может муж милашки твоей? А?

–У нее нет мужа! – сказал в полный голос Игнат.

Сощуренные лукавые глаза пристава, удивленно округлились. Он оглянулся на хозяйку дома, смутился.

–А коли так! Может она сама?

–Она здесь совсем не причем! Я нашел следы двух лошадей, которые шли под верхом.

–Какие следы на скошенной траве? Ты что-то баешь не то! – обрюзглое лицо пристава начало наливаться багрянцем возмущения.

–Ничего я не придумал! Не по воздуху же они туда прилетели! Я смотрел дороги, по которым возили сено. Они избиты до пыли, на которой хорошо видны следы двух лошадей. Они то удалялись между собой, то сближались, а это говорит о том, что ехали верховые. Как я не смотрел, следов телеги не нашел.

–Тогда это меняет дело. Все необходимо осмотреть и записать, пока следы еще не затоптали. Ну что, Игнат Алексеевич, едем на твою делянку?

–Едем!

–Надо поспешать, следы могут испортить.

Староста вяло подгонял собеседников. Делянка дальняя, ехать туда долго. Солнце уже набрало силу. Отбиваясь от назойливых мух, лошади бежали неспешной рысью.

Приехав на пепелище, Игнат дотошно показывал свои находки, пристав писал. Степаныч ходил по дороге, иногда приседая, чтобы получше разглядеть следы. Он все больше мрачнел. Когда пристав все записал, староста ушел далеко от места сгоревших копен. Взмахом руки подозвал к себе своих спутников.

–Что еще нашел, Степаныч?

–Не нравится мне это дело!

–Говори яснее.

–Смотрите, – он указал на четкий отпечаток копыта лошади, – подкована лошадь не по-нашему.

–Как можно понять? Все подковы одинаковы, – пристав недоуменно развел руками.

–Сейчас поймешь. Игнат проведи подкованную лошадь вот здесь, но так чтобы не испортить этот след.

Получилось удачно. Отпечатки оказались рядом. Их сравнили. Пристав сам легко определил разницу, но староста дотошно стал объяснять все различия:

–У наших лошадей подкова имеет больше отверстий для крепления, они округлы, а на отпечатке чужой лошади выпирают углы. Колода почесал затылок.

–У вас что один кузнец?

–Кузнец не один, но подковывать лошадей едут только к одному. Дешево и надежно.

–Теперь ясно, поджигатели чужаки. Зачем это им? Чем провинился перед ними или их хозяевами Игнат? Или просто хотели сделать пакость селу, а получилось только ему?

–Я же говорил, что нет у меня врагов! Нет! – в сердцах сказал Игнат.

Вокруг стали собираться люди, приехавшие вывозить сено из соседних делянок. Кто-то несмело вступил в разговор:

–Господин пристав. У нас уже такое было, когда япошку воевали. Староста знает.

–Колода поднял взгляд на собравшихся селян.

–Разберемся! Как есть, разберемся!

–Прошлый раз тоже разбирались, а Сабит только жирнее стал! – гневно крикнули из толпы.

–Расходитесь. Не мешайте работать!

Люди поспешили разойтись. Поджог мог повториться. Чтобы спасти сено, им предстояло, работать и ночью.

Когда люди разошлись, пристав спросил у старосты:

–О чем это баял народ? Причем здесь Сабитов.

–Его в том поджоге подозревали, хотели спалить имение. Людям, которые лишились кормов, пришлось продавать ему скот за бесценок. Говорят, Сабитов много наварил.

–Чем же все закончилось?

–Ничем! Если не считать, что он выстроил новые хоромы.

–Почему сразу не сказал?

–Доказательств нет. А кому хочется иметь такого врага? Тем паче он нет-нет, да даст денег на нужды села.

–Да – а! Дела! – пристав, опять почесал затылок, затем описал найденный след подковы.

Обратная дорога прошла почти в полном молчании. Игнат понимал, что придется выкручиваться самому. Сомнений не осталось, что староста и пристав опять спишут все на заезжих калмыков. Тому и делу конец.

***

Время торопится, бежит, некогда оглянуться назад. Еще не успели перевести дух после сенокоса, а уже созревают хлеба на полях. Колос уже налился и клонится к земле. Нельзя опоздать начинать жатву. Посыплется зерно из колосьев, уйдет в землю безвозвратно, не подымешь его, не соберешь.

Уходя на свидание, Карпо сказал матери.

–Мамо-о! Я ухожу.

–Не задерживайся, сынок, на гулянии, завтра начинаем косить пшеницу и сразу перевозить ее на свой двор.

–Хорошо! Я приду пораньше, чтобы выспаться.

***

Ночь в июле еще коротка. Едва она успеет высыпать звезды на небо, как на востоке рассвет начинает гасить их белесым покрывалом наступающего дня, а первый лучик солнца закрасит их багрянцем зари.

Восход солнца зовет к труду. Уборка хлебов. Опять косы размеренно укладывают скошенную пшеницу в валки, где она пролежит недолго. Женщины и девушки ловко вяжут снопы, укладывая их в небольшие кучки.

Некогда разогнуть спину и расправить плечи. Работа спорится, но если ветер закрутил и положил хлеб, а дождь прибил его к земле, тогда беда. Но нет выбора, собрать необходимо все.

На небе ни облачка, палящее солнце не успевает просушить мокрые от пота рубахи и сарафаны работающих людей. Иногда потянет со степи ветерок, но нет в нем прохлады. Короткий отдых после обеда, и до вечера будет слышно тяжелое дыхание да шелест срезаемых стеблей. Заплачет ребенок, спешит к нему на минутку его мама, чтобы покормить малыша и бежать, догонять ушедших далеко косарей.

Последняя полоска жнивья скошена. Карпо устало опускается на землю. Нет сил, чтобы вытереть пот, который струится по лицу, заливает глаза, мешает смотреть, но большое, трудное дело сделано, и не беда, что еще надо перевезти, обмолотить зерно. Самое тяжелое позади.

–Мамо, я отдышусь и помогу тебе вязать снопы.

–Ой, сынку, пойди под телегу, трошки отдохни в тени.

Сын не ответил матери. Радость скорой встречи с Полиной пробилась через усталость, он был в мыслях своих рядом с Полиной: "Еще немного, вспашем зябь, и я зашлю к Полозовым сватов. Нет, не откажет дядя Игнат, он ко мне всегда хорошо относился". Карпо помнил его слова, сказанные им после спасения Полины: "Спас ты мою дочь от смерти! Спасибо тебе, сынок! Вырастишь, отдам за тебя Полину!" Много воды утекло с тех пор, но эти слова давали ему уверенность в том, что Полина осенью станет его женой. Из-за уборки урожая встречаться с Полиной не удавалось, хотя и очень хотелось. Он надеялся, что на будущей встрече она скажет ему: "У нас будет ребенок". Этого ему очень хотелось, тогда бы Полозовы не смогли бы ему отказать.

***

Время идет своим чередом, перелистывая листки календаря. Никому не подвластно его остановить или обратить вспять. Все случается вовремя и в срок. Последняя мера зерна засыпана в амбар, надо готовить плуг, да дать хорошо отдохнуть лошади. Она уже старая, тяжело придется с ней на пахоте. "В этом году надо купить мерина двухлетку. Возможно, даже сможем с дядей Трофимом выкроить средства на косилку, – строил планы Карпо, – Бог даст, заживем, как люди. Полина хорошая хозяйка и в работе не отстает. Все у нас будет хорошо".

Опустился вечер, за ним ночь, не сулящая отдыха от жары. Хорошо бы искупаться в реке, но домашняя работа затягивает в свои сети. Надо со скотиной управиться и к завтрашнему дню подготовится. Постепенно, в окнах домов гаснут огни ламп, село погружается в сон.

Запрягайте, хлопцы, коней,

Да лягайте спочевать....

Где-то на краю села всколыхнула тишину песня и тут же устало затихла. Новые голоса потянули грустный мотив:

Если бы мне рябине к дубу перебраться,

Я бы тогда не стала гнуться и качаться.

Карпо прислушался, пытаясь услышать голос Полины, но песня опять затерялась в ночной тишине. Еще не пришло время песен и свадеб. Его потянуло к реке, ее струи взбодрили, прибавили сил. Он бросил свое тело навстречу течению, затем лег на спину, отдав себя прохладе и покою. Он лежал на воде и смотрел в звездное небо, жалел, что нет рядом Полины.

–Где эта звездочка, которая хранит нас, как ее найти? – подумал и спохватился, что течение далеко унесет его от места, где он оставил одежду. Пора домой.

Карпо идет по спящему селу. Нагретый за день воздух еще не остыл, но дышится после купания легко. Завтра свободный день, возможно Полозовы тоже закончили уборку урожая, и тогда он встретит ее.

На зорьке с реки потянуло прохладой, которая напомнила о недалекой осени. Утро на селе всегда сплошная суета. Хозяйки спешат подоить коров, выгнать их на пастбище, чтобы до выезда на поле успеть приготовить нехитрый завтрак – кусок темного хлеба да крынку молока.

***

Григорий Сабитов смотрит на осеннюю степь, которая выжжена солнцем, истоптана многочисленными копытами животных. Не узнать ее. Куда девалась буйная красота весны? Со стороны Астрахани все чаще дуют пыльные ветры. По низинам и балкам еще сохранилась трава, но и ее век короткий.

–Этот год должен быть хорошим. Несмотря на то что травостой был высоким, степь оголилась раньше обычного. Это надо использовать. Травы скоро не будет, нет и дождей, а это означает: скоро, скоро потянутся к его шкуродерням вереницы скота. Надо чуть-чуть потянуть с приемкой, чтобы забеспокоился народ. Дешевле отдадут, – довольно думал Сабитов и невольно стал подсчитывать барыши.

Спрос на мясо после войны упал, но цены почти не снизились. Их поддерживали слухи о новой войне, которые все чаще сеяли тревогу в людях.

Лошадь тяжело перевалила через возвышенность, за которой прятались люди от восточного ветра-астраханца. Навстречу с яростным лаем бросились огромные собаки. За ними бежали кривоногие измазанные в пыли дети. Григорий – опытный торговец, много таких стойбищ посетил, знал, чем живут эти люди, в чем нуждаются. Из седельной сумки он достал леденцы, петушков и разных зверушек на палочках. Дети кричали и тянули ручонки. Григорий не скупился. Получив желанный подарок, они отбежали в сторону, хвалясь друг перед другом добытыми сладостями.

Хозяин стойбища, старый знакомый калмык по имени Санджик вышел из юрты и радостно приветствовал Сабитова:

–Таким гостям мы всегда рады. Что-то ты рано приехал, скот еще не нагулял нужный вес.

–Я проехал много верст, травы почти нет, так что приехал в самый раз.

–Нет, ты ошибаешься! Наши шаманы говорят, что дожди будут и немалые. Скот продавать повременим.

–Согласен, продавать рано, а договориться пораньше не мешает.

–Сходи с коня или так говорить будем?

–Ты же не приглашаешь, вот и сижу, – Григорий, кряхтя, спустился на землю, – старею, уже и с коня тяжело слезать.

–Не притворяйся, ты еще и за девками можешь погоняться.

–Хорошо бы, да девки в мою сторону уже не глядят, а если и глянут, то целковыми надо позвенеть.

–Чую, что ты приехал по другому делу, хотя за первое еще не расплатился.

–Ты прав, но это чуть позже, а сейчас надо договориться о ценах.

–Разговора о ценах не получится. Еще не собирался совет старейших, они должны выслушать мнение шаманов.

–Какой тебе совет? Разве ты когда-либо их слушал? Я куплю твой скот по высокой цене и дам сверху, а ты должен всем говорить, что продал за меньшую цену, так как дождей не будет, потому траву ждать не приходится.

–Это было раньше. Теперь совет устанавливает цену, ниже которой продавать нельзя.

–Что будешь делать со скотом, если я не куплю его у тебя?

– В Астрахани появились люди, которые все заберут.

–Поживем, увидим, чья возьмет, – скрывая беспокойство, сказал Сабитов.

–У меня ты купишь обязательно. Ты приехал по более важному делу, а я должен в нем тебе помочь.

–От тебя не скроешь. Ты что шаман? – Сабитов огляделся. – Услышать нас могут?

–Нет.

–Ты уверен?

–Да!

–Мне нужны два человека, умеющие делать всякую рабату. Тебя не обижу.

–А их?

–Им не должно повезти, зачем нам хвост. Хотя– это дело твое. Деньги за роботу передашь им ты, от меня они получат только задаток.

–Но...

–Никто не должен знать, куда и зачем они уехали, – Сабитов бросил пачку ассигнаций, – здесь за все. Много, тебе хватит на несколько лет жить не работая.

В полумраке юрты, глаза Санджика алчно блеснули.

–К закату солнца третьего дня жди людей у брода реки.

–Как я их узнаю?

–Одного из них зовут Бадьма.

В течение трех дней Григорий проехал по многим стойбищам, но все больше убеждался в том, что у него появились сильные соперники, которые работают по-другому. Не исключено, что эти люди связаны с властью и цену дают большую только поначалу, чтобы привлечь людей, затем все станет на свои места, но потерь не избежать.

Сабитов все глубже погружался в свои невеселые мысли: "Как получается? Думал, буду иметь барыши, а оказалось, много не досчитаюсь. Забот не убавляется, а прибавляется. Но мы еще посмотрим, кому улыбнется успех! Они люди новые, а я знаю здесь все и всех. Но работать надо по-новому. Эх, помощника-наследника бы мне побойчее, жена как в воду опущенная. Нанять приказчика? Но они все воры. Одна надежда на Полину. Права жена, ничего между пальцев у нее не проскочит. Все помехи надо убрать с пути. Началась война за прибыль, а на войне, как на войне, все средства хороши".

На условленное место Григорий приехал раньше назначенного времени, чтобы осмотреться и исключить всякого рода неожиданности. Из-за пригорка он долго наблюдал за местностью, но ничего подозрительного не заметил.

Солнце скатывалось к горизонту, тени удлинились до неузнаваемости. Из лесочка, который прижимался к руслу реки, отделились два всадника и рысью направились к нему.

Григорий нащупал рукоять нагана, проверил, не зацепится ли он за одежду, если придется стрелять. В последний момент, в голову закралась неуверенная предостерегающая мысль: "Может остановиться пока не поздно?" – но усилием воли он подавил ее. Холодная сталь нагана придала уверенности в начатом деле.

–Ты Гришка? – на чистом русском языке спросил один из калмыков.

–Да, я. Что надо?

–Санджик прислал нас к тебе, сказал, что работа имеется.

–Кто из вас Бадьма?

–Это я, хозяин, – один из калмыков приподнял руку с плетью.

–Работа есть, но что вы можете делать?

–Все умеем, только деньги плати. Чем грязнее работа, тем дороже.

–Не обижу.

–Говори! Что надо?

Григория опять клюнула в душу неуверенность, но решение уже принято.

–Убрать с моей дороги одного человека, сможете?

–Мы же сказали: "Плати деньги".

–Сначала условия. Мальчишку надо убирать за пределами села. Он должен исчезнуть навсегда. Его не должны найти даже мертвым. Скоро он будет пахать зябь, там его и подкараульте.

–Как мы его узнаем?

–Я укажу его делянку и опишу его облик и внешность его лошади.

–Когда это будет?

–Пока доедем до делянки, стемнеет. Я все вам покажу, только не ошибитесь.

–Не волнуйся, мы люди степи, не ошибемся.

Главное не скупись, похоже, он сильно тебе мешает.

По цене столковались быстро, по величине задатка возникли разногласия, но они оказались разрешимыми.

***

Шаманы оказались правы. Похолодало, третий день будто сквозь сито небо сеет мелкий дождь. Сегодня воскресенье. Селяне поглядывают на низкие тучи: "Как идти к церкви по такой грязи. Отмолим в следующее воскресенье",– решают многие из них.

Сегодня на службе немного прихожан, в основном истосковавшаяся за время работ в поле по общению молодежь, да старушки, живущие рядом с церковью.

Мать Карпо почувствовала себя плохо. Ей не хватало воздуха, она жаловалась на боль в груди.

–Иди, сынок, иди, я чувствую себя лучше, – слабым голосом говорила она.

–Нет, мамо, я останусь дома. Не уговаривай меня. Может бабку-знахарку покликать?

–Отлежусь, устала я очень. Жениться тебе надо, сынок, Полина хорошей хозяйкой станет, я ей во всем буду помогать.

–Мамо, попросим дядю Трофима быть моим сватом?

–Конечно, сынок, как только встану на ноги пойдем к нему, он не откажет.

Они еще долго прикидывали, чего и сколько надо продать, чтобы сыграть хотя бы маленькую свадьбу.

Служба в церкви подошла концу, когда тучи приподнялись над селом, проглянуло солнце.

Люди, выходя из церкви, радостно поглядывали на небо. Молодежь слеталась в стайки. Девушки воодушевленно плели разговоры. Парни похотливо поглядывали на девиц, иногда громко смеялись.

Полина смотрела по сторонам, но Карпо не было. Сердце учащенно забилось: "Не случилось бы чего. Он должен обязательно прийти". К ней подошла первая красавица села Дашка, по прозвищу Пятихатка, давняя вздыхательница по Карпо:

–Что крутишь головой? Карпо ждешь?

–Тебе какая радость от этого?

–Моя радость в том, чтобы он тебя бросил! Что он в тебе нашел? – Дашка надменно скривила губы, всем видом показывая свое превосходство.

Полина едва сдержала себя, чтобы не вцепиться в эту воровку.

–Сколько ты парней отбила у девчонок? Каким по счету, ты его хочешь записать?

–Последним! Он на мне женится! – она смеялась в лицо своей сопернице.

–Он с шалавами не знается! – крикнула Полина и поспешила домой.

–Знается! Знается! Спроси у него! – вдогонку крикнула Дашка. "Парни и девки слышали наш разговор. Разнесут завтра сплетни, да еще и приукрасят", – удовлетворенно подумала она.

"Врешь, он не такой! Не такой!" – протестовало все существо Полины.

Тучи вернули утраченные позиции. Они все ниже опускались к земле, грозя новым дождем.

Навстречу Полине шел Григорий Сабитов. Его рыжая борода аккуратно подстрижена, длиннополый сюртук распахнут. Серебряная цепочка змейкой вползала в карман жилетки. Трость с позолоченным набалдашником придавали ему вид богатого заезжего купца. Самодовольный и важный облик его подчеркивал претензии быть хозяином и благодетелем жизни в этом селе.

Полина, опустив глаза, ускорила шаг, чтобы поскорее проскользнуть мимо. Почему-то она сжалась в комочек и перестала дышать. Сабитов тростью перегородил ей дорогу.

–Куда спешит милое дитя?– его белесое с коричневыми веснушками лицо расплылось в доброй и приветливой улыбке. Вкрадчивый голос располагал к себе и в то же время не позволял идти дальше.

–Мне домой надо, – в ответе растерянность, недоумение и даже испуг. Щеки ее запылали румянцем.

–Ты дочь Игната Полозова?

–Да, – тихим, неуверенным голосом ответила она. Мысль ее металась как испуганная птица в клетке: "Приставать начнет".

–Это у вас сгорело сено летом?

–Да. А что?

–Как жить без него станете?

–Не знаю, спросите папу, – Полина постепенно приходила в себя.

–Замуж собираешься?

Лицо девушки стало пунцовым, она затопталась на месте, не зная, что ответить.

– Вижу, вижу, собираешься, – голос Григория стал по-отечески участливым и добрым, – сыну ты моему приглянулась. У меня силы уже не те. Денег в достатке, со временем хозяйкой всего моего богатства станешь. Сама знаешь, что Андрей не сможет управлять большим хозяйством. Обжулят его, все пойдет прахом! Ты другое дело, умная, грамоту разумеешь. Тебе ли жить в нищете да труде непомерном, а здесь все у тебя будет. Видела в городе барынь? Такая же будешь! Разве ты недостойна ездить в карете барыней!?

Полина не верила своим ушам. Ей бы давно убежать, но слова Сабитова каким-то огромным грузом тяготили ее, не давали сдвинуться с места.

–Вы шутите?– пролепетала она.

–Зачем мне шутить? Все истинная, правда! Скажи отцу, всем помогу. Не будь дурой, подумай хорошенько. Что ждет тебя за Карпо? Работа с утра до ночи! А что иметь? Жизнь впроголодь да мечту на лучшую долю!

Сабитов замолчал, пытаясь определить реакцию девушки на все сказанное, но на лице ее он прочитать ничего не смог. Она рванулась бежать, но Сабитов опять остановил ее.

–Будь благоразумной! Положи на весы богатство, деньги, власть на одну чашу, а на другую вечный тяжелый труд, безрадостную жизнь в нищете. Подумай!

Сабитов убрал трость, освобождая ей дорогу, направился к своему большому дому, затем оглянулся и назидательно добавил: "Карпо отдай Дашке".

Полина обхватила голову руками, будто хотела выдавить все, что сейчас услышала. "Я чувствовала, что туча нависла и скоро обрушится на нас. Я говорила ему тогда на реке. Где же Карпо? Почему не пришел в церковь? Надо бежать к нему, пусть поспешит засылать сватов. Надо опередить Сабитова".

Сумбур мыслей прекратился у дома Куриловых. Ей встретилась их соседка. Увидев Полину она обеспокоено спросила:

–Что с тобой? На тебе нет лица.

–Голова сильно болит, Матвеевна.

Старуха с недоверием взглянула на девушку, покачала головой:

–Если с чем плохим идешь к ним, то вернись, Ганна, похоже, с сердцем мается. Не ко времени принесешь им плохую весть.

Часто оглядываясь, Полина пошла домой, а соседка опасливо посмотрела на окна дома Куриловых и трижды перекрестилась.

Мать Полины сразу почувствовала, что с дочерью что-то произошло.

–Поля, что стряслось? – с тревогой в голосе спросила она, заглядывая в ее глаза.

–Ой, мама, случилось, такое случилось,– медленно стягивая платок с головы, с дрожью в голосе ответила Полина.

Евдокия все истолковала по-своему.

–Ты ждешь малыша? Не журись, это счастье.

–О чем ты говоришь? Никого я не жду.

–Тогда, в чем дело?

–Меня по пути из церкви встретил дядя Сабитов и сказал, чтобы мы ждали сватов.

–Сабитов?!

Евдокия от неожиданности присела на лавку.

–Обещал помощь отцу, меня хочет сделать хозяйкой, говорит, что у него уже силы не те, а Андрей слабый.

–Мягко стелет, как бы ни пришлось спать на гвоздях. Почему они выбрали тебя?

–Как почему? Андрей ходит по пятам. А я сильная, умная, работящая, – Полина сказала эти слова с гордостью.

–Ты так говоришь, будто уже согласная, – мать удивленно и с укором глянула на дочь.

–Нет, мама, я не согласна, пойдем папе расскажем.

–Ой, боязно мне, вдруг он согласится, а мы привыкли к думкам, что зятем будет Карпо.

Полина не успела ответить, вошел отец.

–Я слышал, что вы чего-то боитесь? Чего?

Полина успела успокоиться, ее голос звучал уже ровно. Она подробно рассказала о встрече с Сабитовым.

По мере развития событий в ее рассказе, лицо Игната темнело. Он сжал кулаки, долго молчал, чем вызвал немалое изумление у жены и дочери.

–Ловко придумано! – вырвалось у него.

–Ты о чем?– Евдокия даже легонько тронула мужа за плечо.

–Выйди, дочь. Нам с матерью надо поговорить.

–Зачем говорить? Надо сообщить скорее Карпо, пусть засылает быстрее сватов.

–Иди, дочь, кроме сватовства, есть еще более важные дела.

–Куда уж важнее? – Полина попыталась противиться воле отца.

–Иди, дочь, я не должен повторять.

Сбитая с толку Полина с обиженным видом вышла.

–Послушай, мать, что же это получается?

–Что получается?! Скажи, наконец! – Евдокия начала сердиться.

–Получается так, что нас сначала сожгли, чтобы сговорчивее были, теперь решили засватать нашу дочь.

–Почему ты так думаешь?

–Да сходится все. За помощь требуют дочь, а если не отдадим, пожгут все: амбар с хлебом, дом.

–Типун тебе на язык! Типун!

Помолчали. Затем Евдокия неуверенно промолвила, пряча глаза:

– А может, поживем, на старости лет, как люди?

Ей на миг показалось, что сама удача пришла в их дом, но Игнат резко остановил ее.

–Не спеши в новую жизнь! Если отдадим Полину за Андрея, потеряем доверие людей, а того хуже завистники пустят красного петуха* под стриху*. Ты же знаешь, сколько раз он гулял по селу.

–Еще нет сватов, а мы уже горим, пришел красный петух. Надо обдумать все, – в свою очередь нервно урезонила она мужа.

Легли спать с тревогой в сердцах, так ничего не решив.

***

Вечер не принес облегчения Ганне. Карпо, не осмелился оставить ее одну, на свидание с Полиной не пошел.

Полина пришла на условленное место с нетерпеливой решимостью рассказать все Карпо и поторопить его со сватами. Она стояла под кроной тополя, который защищал ее от дождя. "Его, наверное, не будет, – размышляла она,– мать боится оставить одну".

В душе ее шевельнулась обида: " Мог бы на минутку побежать, не при смерти же она".