Текст книги "Цена мира (СИ)"

Автор книги: Александр Нетылев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 10. О том, как выбрать максимально неудачный момент

На следующее утро Линетта проснулась с твердым намерением встретиться с мужем и хотя бы познакомиться с ним. Вчера, когда он метался отводить от неё обвинения и обеспечивать отъезд спасенных девушек из столицы, а она присматривала за Брандом, им обоим было не до того.

Сегодня же кризис миновал. Торговый караван из столицы, хозяин которого за небольшую плату согласился принять попутчиц, уехал в земли кесера, откуда уже можно будет без помех готовить отбытие в Данаан. Бранд был все еще без сознания, но по крайней мере, уже не умирал. Расследование поджога и резни возле трактира «Пляшущая Форель» началось – и почти сразу застопорилось.

В общем, как-то так внезапно оказалось, что после напряжения последних дней принцессе снова оказалось нечего делать.

А те, кто знал её в Данаане, прекрасно знали, какие беды это сулит.

– Кот! – позвала она.

Дворецкий явился на зов практически мгновенно. И снова Линетта подумала, что хоть он и заверял, что не испытывает к ней влечения, но неправильно звать его в свои покои, будучи неглиже.

Нужно было прояснить этот вопрос раз и навсегда.

– Ты мужчина, правильно? – спросила она сходу.

Несколько секунд демон-кот молчал, как будто вопрос поставил его в тупик. Затем как-то неуверенно ответил:

– Условно можно сказать, что так.

Линетта мотнула головой и решительно заявила:

– Так не годится. Мне нужны служанки. Среди вас, демонов, женщины есть? Я имею в виду, кто служит моему мужу?

Кот степенно кивнул:

– Трое слуг господина Ингвара предпочитают принимать женское обличье. Как и меня, вы можете звать их по их животным или предметным формам: Змея, Паучиха и Гитара.

Линетта мысленно хмыкнула, услышав такие обозначения. Однако решительно кивнула:

– Позови их всех.

– Боюсь, я не могу этого сделать, – ответил Кот, – Змея сейчас выполняет задание господина за много миль от столицы. Я мог бы позвать её в пределах поместья, но моим возможностям тоже есть предел.

– Что за задание? – уточнила девушка, слегка нахмурившись.

– Она сопровождает и защищает от опасностей человека, которому господин благоволит.

На расспросы, что это за человек, принцесса предпочла не тратить времени. Она, в конце концов, еще не завтракала сегодня, – но как это за ней водилось, собиралась заняться этим уже после воплощения пришедшей на ум задумки.

– Ладно, тогда позови мне сюда Гитару и Паучиху, – приказала Линетта.

Паучиха оказалась размером с небольшую кошку. Вытянутые лапки и характерный узор из пятен выдавали в ней паука-шелкопряда, но цвет их был не оранжевым или зеленым, как у настоящих шелкопрядов, а насыщенно-синим. Демонесса бесшумно вошла в комнату и взбежала по руке принцессы с явным намерением напугать её.

Только вот Линетта никогда не боялась ни пауков, ни насекомых. Ощущение бегающих по коже мелких лапок она находила даже по-своему приятным. Нет, конечно, она понимала, что некоторые виды насекомых разносят опасные болезни. И, к примеру, тараканов необходимо безжалостно вытравлять. Но пауков она знала, как животных очень полезных в домашнем хозяйстве.

И не боялась их.

В свою очередь, Гитара пришла к ней в человеческом облике. Это была невысокая, чуть полноватая девушка со смуглой кожей и черными волосами. В её чертах было нечто восточное, да и широкое, бесформенное одеяние не слишком походило на привычное для этих мест.

Как вскоре выяснилось, в человеческом обличье Паучиха тоже была брюнеткой. Но в отличие от Гитары, она была высокой, бледной и худой. А еще она рассказала, что именно она, по приказу господина, за одну ночь сотворила платье, в котором Линетта была на свадьбе. Будучи шелкопрядом, демон-паук могла создавать немыслимые одеяния из паучьего шелка.

И принцессе было очень интересно проверить её пределы.

Поэтому вместо того, чтобы приказывать новоявленным служанкам надеть на неё одно из платьев, привезенных из Данаана, или пробовать что-то из консервативного асканийского стиля, Линетта развела руки и приказала изготовить ей платье, какого супруг еще никогда не видел. Наблюдая за неуловимыми глазом движениями паучьих лапок, принцесса на ходу разъясняла свое видение того, что должно было получиться, пока вторая демонесса наносила ей легкий макияж.

Линетта помнила, что в первую брачную ночь Ингвар пренебрег ею. Оглядываясь назад, принцесса понимала, что это во многом её вина. На свадьбе она вела себя, как будто делала одолжение. Неудивительно, что у него осталось впечатление, будто она холодна! Тогда ей казалось, что она ведет себя правильно: человек, заполучивший её силой, как трофей, не заслуживал того, чтобы она притворялась любящей. А уж слыша о том, как король и кесер сражались в поединке за обладание трофеем, принцесса и вовсе приходила в ярость. Однако теперь, когда Ингвар спас её и тех девушек, она взглянула на него по-другому.

И решила, что сегодня он должен почувствовать в полной мере, что женат на первой красавице Данаана. Что она может быть по-настоящему благодарна за все, что он сделал для неё.

И вот, под руководством Линетты демоница плела для неё платье из тончайшего паучьего шелка. Легкое, облегающее, на просвет оно казалось полупрозрачным, но на теле скрывало достаточно, чтобы оставить место фантазии. Принцесса хотела выглядеть эротично, – но при этом не вульгарно. Она хотела притягивать взгляд, и потому полностью отказалась от декольте. Чтобы каждое мгновение казалось, что еще чуть-чуть, и можно будет рассмотреть очертания тела сквозь тонкую серебристую ткань.

Узкий подол немного мешался в ногах; в город в таком наряде она не пошла бы. Но чтобы ходить в пределах поместья, удобство не требовалось. Гораздо ценнее была подчеркнутая линия бедер. Дополняли образ темно-синие туфли-лодочки и пара серебряных браслетов с изумрудами, а также прическа-шиньон, открывавшая шею и безмолвно приглашавшая к поцелуям.

Завершив одевание и макияж, принцесса почувствовала себя по всеоружии. Явившийся по её зову демон-кот подтвердил, что господин не покидал поместья и в данный момент находится в западном крыле.

На этот раз Линетта не собиралась позволять не пустить себя туда.

Не обращая внимания на возражения дворецкого, принцесса решительно отворила дверь. Перед ней предстало просторное шестиугольное помещение, оформленное в темно-красных тонах и освещенное неверным светом свечей. Четыре стола, уставленных непонятными устройствами.

И два человека.

Ингвар, одетый в синюю рубашку и темные штаны для верховой езды, стоял, преклонив колено перед распластавшейся в кресле девушкой. Молоденькая, младше самой Линетты, рыжеволосая простолюдинка с перепуганным лицом. Её вульгарного вида зеленое платье было небрежно наброшено на спинку стула, и сейчас на ней была лишь нижняя сорочка. Это, в сочетании с недвусмысленно раздвинутыми ногами, не оставляло сомнений в том, что именно прервало появление принцессы.

Ингвар оглянулся на вошедшую. Гнева на его лице не отразилось, лишь досада. Неторопливо выпрямившись, он как-то задумчиво проговорил:

– Я так понимаю, от слов «это не то, что ты подумала» будет только хуже.

От его спокойного тона ярость, охватившая Линетту, стала еще сильнее.

– Это как понимать?! – прошипела она, стремительным шагом подходя к мужу.

Одернув сорочку, рыжеволосая скатилась с кресла и сноровисто укрылась за ним, из укрытия наблюдая за разговором господ. У неё были все основания опасаться: многие из благородных дам, не имея возможности призвать к ответу мужа-изменщика, в стократном объеме отыгрались бы на простолюдинке.

Линетта была не из таких.

– У тебя что, совсем нет стыда?! – осведомилась она.

– Вообще, нет, – ответил Ингвар, – Но повторюсь…

Договорить ему не удалось. Принцесса залепила ему звонкую пощечину, – с силой, с размаху, чуть не вывихнув запястье.

– Ты можешь презирать меня, как трофей из проигравшей нации, – сурово глядя ему в глаза, говорила Линетта, – Но я все еще принцесса королевского дома Данаана. И я все еще твоя жена!

Светящиеся глаза колдуна распахнулись в изумлении.

– Презирать? – переспросил он, – Я?..

Кажется, он даже забыл на секунды, что еще хотел сказать, и потому фатально упустил инициативу в разговоре.

– А что, это, по-твоему, уважение?! – Линетта мотнула головой в сторону притаившейся проститутки, – Уж если твоей натуре так противно хранить мне верность, ты мог хотя бы делать это не в НАШЕМ доме!

Что-то было в её словах такое, от чего в глазах мужа отразилось адово пламя. В мгновение ока перед глазами принцессы промелькнул взгляд демона, пытавшегося убить её.

И сердце сковало холодом ожидание неизбежной смерти.

– Ты НИЧЕГО не знаешь о моей натуре, – жестко сказал Ингвар.

С запозданием Линетта сообразила, что неосознанно пятится назад. Так же инстинктивно, как отдергивается рука, обожженная открытым огнем, старалась она оказаться подальше от бурлившего в нем варева из обиды, ярости и Тьмы.

– Ударишь меня? – спросила она, постаравшись, чтобы хотя бы голос звучал более-менее спокойно или хотя бы не слишком дрожал.

Не выдавая охватывавший её суеверный страх, восходивший, казалось, к Правлению Зверя.

– Спасибо за предложение, – криво усмехнулся Ингвар, – Но пожалуй, воздержусь.

Воцарилось молчание. В полной тишине принцесса, казалось, слышала, как перепуганно бьется её собственное сердце. И гнала от себя мысль, что-то же самое слышит и её муж.

Слышит – и внутренне ухмыляется.

– Так что, ты готова выслушать? – первым нарушил молчание мужчина.

– Тебе не требуется оправдываться передо мной, – откликнулась девушка, – Я забылась, прости. Я помню, что я отдана тебе ради мира между странами. И я буду тебе покорной женой, как велят традиции Аскании.

Вспомнив все, что говорили о колдовской силе этих демонских глаз, она торопливо отвернулась.

– Тебе не нужно околдовывать меня. Этого не требуется. Оставь мою волю мне.

– Я и не собирался, – ответствовал Ингвар, – Более того, на самом деле я ничего такого и не могу. Моя способность к привороту – это ложный слух, но он очень удобен для дам. Ведь пасть безвольной жертвой колдовских чар – совсем не то же самое, что самой пренебречь супружьей верностью или родительским наставлением. Забавно, правда?.. Ты можешь ненавидеть злодея, но когда он есть, твоя жизнь становится гораздо проще и удобнее.

Каким-то краешком сознания Линетта различила горечь в его интонации. Но в тот момент она была слишком зла и напугана, чтобы думать об этом.

– Мне неинтересны подробности твоих любовных побед, – отрезала она, – Такими вещами, возможно, уместно похваляться в мужской компании, но точно не перед супругой.

– Да не собирался я ничем похваляться, – поморщился Ингвар и махнул рукой:

– Ладно, забудь.

Линетта кивнула. Ей не терпелось сбежать отсюда, сбежать от этих страшных демонских глаз, от унижения беспомощности перед чудовищем, звавшимся её мужем.

Тысячу раз прокляла она момент, когда решилась войти в западное крыло.

Линетта сама не помнила, как ноги принесли её в покои для слуг, где сейчас лежал раненный Бранд. Она просто шла, куда глаза глядят, не желая после встречи в западном крыле видеть ни мужа, ни проклятых теней, что, как сейчас казалось, кишели в каждом уголке этого проклятого дома!

Рыцарь постепенно приходил в себя после ранения и уже мог разлепить глаза и воспринимать окружающий мир. Увидев вошедшую к нему даму, он поспешил было подняться, но тут же оставил эту затею и обессиленно развалился на кровати.

Его рана начала заживать, но все еще была слишком плоха.

– Лежи спокойно! – потребовала девушка, – Сейчас мы в безопасности. Ты защитил меня.

– Где… мы? – с трудом выдавил из себя воин.

– В поместье моего супруга, – сообщила она, присаживаясь рядом, – Он вывел демонический яд из твоего тела. Раны обработали, так что если не будешь их беспокоить, заживут.

Кажется, хеленда эти слова не слишком-то ободрили. Он весь подобрался, будто готов был прямо сейчас, израненный, вступить в новый бой.

– Я в доме… слуги Зверя? – проговорил он.

Линетта тяжело вздохнула:

– Ты в моем доме. Не бойся. Даже если Ингвар и захочет вдруг причинить тебя вред, я не позволю ему это сделать.

Внутренне она надеялась, что это так. Что её слово хоть что-нибудь значит. Что она госпожа здесь не только формально.

Потому что в противном случае перед своим мужем она беспомощна.

– Не бойся, – повторила она, убеждая скорее себя, чем Бранда, – Я не дам тебя в обиду.

Асканийский рыцарь прикрыл глаза.

– Спасибо…

– Это я должна благодарить, – ответила Линетта, – Ты защищал меня там, у «Пляшущей Форели». Ты пострадал из-за меня. Ты…

Она запнулась.

– Ты пострадал из-за того, что последовал за мной.

Принцесса замолчала и несколько секунд собиралась с силами, чтобы сказать кое-что, что не говорила никогда в своей жизни. Эти слова были для неё немыслимы и чужды.

Но сейчас они казались правильными и необходимыми.

– Прости меня. Это моя вина. Это все моя вина.

Линетта отвернулась, пряча столь несвойственный ей стыд и раскаяние.

– Я втянула тебя во все это, не подумав о последствиях. Я думала, что все пройдет легко и точно по плану. Я думала, что мы легко спасем этих девушек, просто потому что я захотела их спасти.

Да. Так было всегда. Она привыкла к этому с детства. Третье дитя короля Ар’Риардайна, она получала все, чего захочет. Новое платье стоимостью с годовой доход небольшого города? Портрет от лучшего художника страны? Состязание менестрелей со всего мира? Национальный праздник в честь её ручной белочки? Ей достаточно было пожелать, и все было бы исполнено.

То же было и когда начал давать знать о себе её дух бунтарки и искательницы приключений. Сбегая из дворца, она знала, что любая авантюра, какую она затеет, увенчается успехом. Тайна будет разгадана. Справедливость будет восстановлена. Те, кто нуждаются в спасении, будут спасены, а злодеи будут наказаны. О, Линетта совсем не была дурой. Хоть ей о том и не говорили, она давно догадывалась, что найти по-настоящему опасных приключений отцовские слуги ей не позволят. И когда она сбегала, они уже знали, с чем она столкнется.

И вот чем обернулось дело, стоило ей остаться без их попечения. Стоило ей в чужой стране повести себя так, как она привыкла на родине, – и человек, последовавший за ней, отважный, благородный человек, – едва не погиб.

Думая об этом, Линетта чувствовала себя глупой девчонкой, – девчонкой, от чьей глупости страдают другие.

– Прости меня, – повторила она, – Я не хотела, чтобы ты пострадал, помогая мне.

В ответ Бранд серьезно посмотрел на неё и тихо вымолвил:

– Это мой долг.

Он запнулся и закашлялся, повернувшись набок. На подушке рядом с его головой осталась кровь.

– Долг рыцаря… Страдать… За короля… За Эормуна… И за даму… К тому же…

– У тебя кровь! – прервала его Линетта, – Не разговаривай: тебе становится хуже. Подожди, сейчас я позову Кота…

Бранд упрямо мотнул головой:

– Мне не нужна… помощь… демонов…

Однако глаза его закрылись: попытка рассказать о долге рыцаря потребовала от него слишком много сил.

И Линетта не стала принимать во внимание его слова.

– Кот! Сюда, немедленно! Ему становится хуже.

Она повернулась в сторону двери, ожидая появления дворецкого, и вдруг почувствовала, как с неожиданной силой Бранд схватил её за руку.

– Пожалуйста… Мои вещи… Не давай их проклятым теням. Ничего… из личных… вещей…

Линетта удивленно обернулась, уставившись на раненного рыцаря. Бранд говорил с закрытыми глазами; казалось, что он бредит. Но слова звучали вполне осмысленно и последовательно:

– Я не доверяю… твоему мужу. И ты… не должна.

Последние слова прозвучали уж слишком отчетливо:

– Отродье Зверя несет только Зло.

Глава 11. О пламени, что испаряет слезы

Не подозревавший о коварных планах супруги, Ингвар начал свой день с забот и опасений. Хотя последствия происшествия у «Пляшущей Форели» удалось минимизировать, очевидно было, что это только начало. У него не было контактов в городской страже, но несмотря на это, кто-то намеренно тормозил расследование, – кто-то, кто знал, что он был там в ту ночь. Ему бы порадоваться нежданной помощи, – да только слишком часто за непрошенную помощь приходится дорого платить.

У Ингвара не было друзей. Большинство тех, кто узнал бы о его причастности, воспользовались бы моментом, чтобы утопить его или хотя бы досадить. Если неведомый благодетель этого не сделал… Значит, у него был план, как выловить рыбку покрупнее.

Еще больше беспокоил его загадочный колдун. Ингвар мало что смог рассмотреть в воспоминаниях демона, но увиденного было достаточно, чтобы судить о его силе и познаниях. К тому же это был не данаанец, как Ар’Джейлес. Кто-то практиковал черную магию в самом сердце Аскании.

А это значило, что для противостояния ему может потребоваться больше сил.

Появившаяся перед воротами рыжеволосая девушка-подросток в зеленом платье была ему незнакома. Ингвар смутно припомнил, что та, кто приходила обычно, в ближайшие дни собиралась выходить замуж и потому для его целей более не годилась. Имени её он не помнил: не видел смысла. Портить ей свадьбу собственным появлением – не собирался тем более.

– Господин, – несмело подала голос рыжеволосая, стараясь не смотреть в светящиеся демонические глаза, – Меня прислала мадам Холли. Мое имя Брея, и я…

– Твое имя мне неинтересно, – прервал её кесер, – Проходи внутрь. Вот сюда.

Он отворил двери западного крыла, где предпочитал заниматься всеми колдовскими практиками.

– Ничего не трогай без разрешения, – предупредил он.

Девушка прошла, держа руки сцепленными на уровне живота и украдкой оглядываясь. Ритуальный зал, начинавшийся сразу за дверью, был выстроен в соответствии со всеми правилами темных практик, что изучил Ингвар из запрещенных книг и путешествий в отдаленные земли. Некоторые из них действительно способствовали эффективности заклятий, что он творил в этой комнате. Другие на поверку оказались лишь суевериями. Другое дело, что пока они не мешали, перестраивать зал кесер не видел никакого смысла.

Чем меньше ненужного шума и бессмысленных изменений, тем лучше.

– Мадам Холли рассказала тебе о моих требованиях… – осведомился Ингвар.

И сам себе слегка удивившись, добавил:

– …Брея?..

Проститутка слегка покраснела.

– Да, господин.

Ингвар почувствовал раздражение. Она ведь понимала, каким будет следующий вопрос, почему бы не ответить на него сразу?..

– Ты соответствуешь им?

Девушка несколько раз молча кивнула. Потом все же сказала:

– Мне очень нужны деньги, господин. Мои братья погибли на войне, а отец лишился ноги. Обеспечить семью некому, и я решилась продать… свою…

Она покраснела еще сильнее, и Ингвар счел за лучшее успокоить её:

– Этого не потребуется. Твоя девственность останется при тебе. Но мне требуется убедиться, что она у тебя есть.

– У… убедиться? – ошарашенно переспросила Брея.

Ингвар кивнул:

– Раздевайся и садись в кресло.

Когда-то, будучи молодым и глупым, он уже поверил на слово мадам Холли. Или если точнее, то постеснялся проверить все лично. Призванный им демон, разумеется, не стал исправлять его ошибку. Сделал вид, что сделка заключена. А затем, так как реликварий был не только источником сил, но и тюрьмой, воспользовался слабостью обычной крови, чтобы вырваться из-под контроля. В следующем же сражении Ингвар получил в спину три стрелы из собственного лука. Как это было возможно с точки зрения законов геометрии, он так и не понял. Но в тот день он извлек из своей ошибки сразу два ценных урока.

Урок первый: не стоит слепо доверять демонам.

Урок второй: не стоит слепо доверять людям.

К счастью, чудом пережившая вспышку его гнева, мадам Холли больше не пыталась обмануть его. Брея была девственницей, – товаром, за который, как хозяйка борделя прекрасно знала, Ингвар мог заплатить куда дороже, чем любой из столичных любителей «свеженького мясца».

За девушку, которая, пока он платит, не будет знать ни одного мужчины, кроме него.

Пальцы Ингвара прикасались легко и осторожно, не причиняя боли самому чувствительному месту женского тела. Он знал, что даже у девственницы не всегда есть девственная плева, – но в таких случаях предпочитал не рисковать. Он чувствовал, как девушка постепенно расслабляется, привыкая…

И не заметил, как в комнате появилось новое действующее лицо. Слишком поздно он понял, как его действия выглядят со стороны, – и отдергивать руки, как будто занимался чем-то постыдным, он счел ниже своего достоинства. Спокойно, не торопясь, он поднялся на ноги, оборачиваясь к супруге.

– Я так понимаю, от слов «это не то, что ты подумала» будет только хуже.

Он надеялся, что сможет спокойно объяснить ей, что здесь происходит, – но тут же узнал, что с разгневанной женщиной это не работает. Не то чтобы это была первая пощечина в его жизни. Не то чтобы изящная девичья ладонь била так же сильно, как демонские когти или булавы данаанских рииров.

Но слова, сопровождавшие удар, с лихвой это компенсировали.

– Ты можешь презирать меня, как трофей из покоренной нации, но я все еще принцесса королевского дома Данаана. И я все еще твоя жена!

Множество несправедливых обвинений слышал Ингвар в своей жизни, но на этот раз даже он оторопел от услышанного. Эта женщина… Та, что была путеводным светом в его жизни почти полтора десятка лет…

…думала, что он её презирает?

Она думала, что она для него лишь трофей? Да, он покрыл себя славой во множестве сражений этой войны, – но сам кесер главной своей победой считал то, что именно он склонил брата к заключению мира.

– Презирать? Я?..

На большее его в тот момент не хватило, и поняв это, он сам на себя разозлился. Он привык считать, что никогда не лезет за словом в карман, – а тут такой жалкий лепет.

Не диво, что Линетту он не впечатлил.

– А что, это, по-твоему, уважение?! – ответила она, – Уж если твоей натуре так противно хранить мне верность…

Конца фразы он уже не слышал. Как будто кто-то грубо впился пальцами в невидимые раны.

«Это твоя натура»

«А чего вы ждали? Он чудовище по своей природе!»

«Этот ребенок проклят! Он новый Карактак! Ваше Величество, избавьтесь от него, пока не поздно!»

«Ты злой. Может быть, пока ты ничего не сделал, но сделаешь – рано или поздно»

«Это твоя природа. Это твоя судьба…»

«Почему ты родился таким?! За что Эормун наказывает меня?!»

«Чудовище! Демон!»

«Ты отродье Зверя! Ты не мой сын!»

«Ты недостоин наследовать мне…»

«Видите? Видите?! Мы знали, что ничего хорошего от него нельзя было ждать!»

«Мы были правы! Он чудовище!»

«Чудовище!»

«Недостойный!»

Казалось, тысячи голосов звучали в его голове. Казалось, разливается по венам адово пламя, – пламя, что было его приговором, и пламя, что было его единственной защитой. Казалось, вновь и вновь проваливался он в Бездну, – как это уже было тогда, много лет назад, сопровождаемый голосами людей вокруг.

«Он демон!»

«Он Зло!»

«Ваше Величество, избавьтесь от него!»

«Он новый Карактак!»

«Такова твоя натура…»

– Ты ничего не знаешь о моей натуре!

Всего секунды боролся он с нахлынувшими образами, но вернувшись в настоящее, обнаружил, что Линетта пятится от него в испуге. Она боялась его, боялась смотреть в проклятые демонские глаза. Даже она… Та, что когда-то вселил в него надежду. Надежду, что в целом мире есть хоть кто-то, кто, глядя на него, не увидит отродье Зверя и нового Карактака. Ведь когда-то так и было.

Но те времена остались в далеком прошлом. В далеком, невинном детстве.

Но есть ли детство у того, кто познал войну?..

– Ударишь меня? – спросила Линетта.

И Ингвар почувствовал, что именно этого хочет бушующая в нем Тьма. Смять её и подавить. Овладеть ею, сделать её своей. Чередовать изнасилования и избиения, пока последняя мысль о неповиновении не испарится из этой прелестной блондинистой головки.

Ибо какой смысл сдерживаться, если что бы ты ни делал, все увидят в тебе лишь Тьму? Если нет никакой разницы? Если ты отродье Зла лишь потому что ты таким родился?

Кривая усмешка тронула губы мужчины:

– Спасибо за предложение. Но, пожалуй, воздержусь.

Так было всегда. Улыбайся, кесер Ар’Ингвар. Улыбайся, смакуя вино и яд. Улыбайся, даже когда хочется плакать. Слезы – это фальшь. Попытка манипулировать другими, первая хитрость, что осваивает человек в своей жизни. А твоя хитрость всегда на виду: ведь все знают, кто ты такой.

Демонским глазам нет смысла плакать.

А улыбка… Точнее, язвительная усмешка… Что ж, от нее людям становится легче. Всегда легче, когда видишь то, что оправдывает ожидания. Когда вместо соленой влаги видишь лишь адский огонь. Огонь и вода не слишком-то уживаются.

Унималась буря, и постыдные желания прятались на дно. Постепенно затихали проклятые голоса. Но лишь одно не мог Ингвар исправить никаким колдовством.

Вызванный им страх в небесных глазах Линетты.

Когда жена поспешила покинуть его, какое-то время Ингвар колебался, не стоит ли последовать за нею. Да только не знал он, что может сказать, что компенсировало бы уже созданный эффект или хотя бы не усугубило его. Говорят, что глаза – это зеркало души. Сегодня она заглянула в его глаза, и увиденное испугало её.

Как пугало всякого.

Поэтому подумав, он счел, что лучшее, что он может сейчас сделать, – это дать жене побыть в одиночестве. А сам – закончить то дело, которым занимался, когда она пришла.

– Вытяни руку.

Бритвенной остроты нож надрезал нежную кожу Бреи. Ингвар удерживал её над широкой чашей, куда собиралась вытекающая кровь. Эта девушка была моложе и худосочнее своей предшественницы, поэтому он счел за благо остановиться раньше. В её теле крови было меньше, и момент, когда кровопотеря могла серьезно навредить, наступил бы раньше.

Но тем не менее, на что-то ценного ресурса – крови девственницы – все-таки хватило. Ингвар окунул в чашу свои четки, в которые были сплетены шесть кристаллов постоянно сопровождавших его демонов. Седьмая, Змея, в данный момент присматривала за Элле на случай, если Джейлес и вправду способен на что-то в колдовстве. Затем Ингвар обильно полил кровью массивный кристалл демона-коня: из-за огромных размеров звериной формы тот не мог расходовать энергию экономно. Однако был крайне полезен: хотя были в конюшнях Ингвара и обычные лошади Тварного мира, не могли они с такой скоростью доставить его в отдаленные места или пронести огненным вихрем сквозь поле боя.

Остатки крови девственницы Ингвар собрал во флакончик, который уложил на заблаговременно подготовленный ледник. Замороженная кровь была слабее, чем только что покинувшая тело, но все-таки могла использоваться в колдовстве.

– Выпей это.

Ингвар протянул девушке бокал, пока сам наносил заживляющий бальзам на ее руку и оборачивал её бинтом.

– Что это? – спросила девушка, несмело отпивая, однако.

«Она тоже меня боится», – мелькнула неуместная мысль.

Как будто это не было и так очевидно.

– Красное вино, – ответил мужчина, – Помогает кроветворению. Пока ты обслуживаешь меня, в доме мадам Холли тебе его включат в ежедневный рацион, за мой счет. Правила тебе должны были объяснить: никаких других клиентов, никакой работы на стороне. Никакой личной жизни. Если в какой-то момент они перестанут тебя устраивать, ты должна предупредить мадам Холли, чтобы она подобрала тебе замену.

В отличие от ныне покойного Вин’Хорсы, Ар’Холли не связывалась с рабством, не заманивала девушек сладкими речами и не принуждала работать за еду. Она вела грязный бизнес, но вела его честно, – чем и была симпатична Ингвару на фоне большинства её «коллег». Причины симпатии хозяйки борделя к кесеру были гораздо прозаичнее.

Он банально щедро платил.

– И еще одно, – добавил мужчина, – Никому ни слова о том, что здесь происходило. Для всех я приглашал тебя ради каких-нибудь грязных извращений. Подробности – в меру собственной фантазии. Но если ты хоть кому-то расскажешь, что я брал твою кровь, то проклятая тень явится за тобой и пожрет твою душу.

Проститутка торопливо закивала:

– Я никому не скажу, господин, обещаю! Клянусь Эормуном!

– Не поминай этого имени в моем доме, – поморщился кесер.

Не то чтобы святое имя могло причинить ему какой-то вред.

Но еще одна легенда о себе лишней не бывает.

После того, как проститутка из дома мадам Холли покинула его поместье, Ингвар занялся делами, связанными с её менее удачливыми коллегами. Стоило заметить, что подпольные публичные дома в криминальных районах столицы изрядно так поднялись за время недавней войны. Разоренный Данаан в изобилии снабжал их «персоналом». Кого-то увозили, как трофеи, – те самые трофеи, одним из которых чувствовала себя и Линетта в его доме, – но таких было сравнительно немного. Солдаты предпочитали вывозить материальные ценности и не тратить дефицитную провизию на полонянок; если же кому-то, в основном из дворян, какая-нибудь данаанка приходилась настолько по нутру, чтобы взять ее с собой, то он обычно и брал ее для личного пользования.

Куда больше было беженок. Многие из жителей Данаана бежали от войны, из разграбляемых и сжигаемых селений. Многие считали, что если Данаан проигрывает, то на территориях Аскании должно быть хоть немного лучше.

А оказавшись на чужбине, они быстро обнаруживали, что средства к существованию стремительно подходили к концу. Фактически изолированные от общества, окруженные ненавистью враждебной нации, они не могли даже занять в долг, чтобы продержаться первое время. Им приходилось крутиться так, как могут. В городах Аскании мужчины-беженцы из Данаана готовы были браться за любую, сколь угодно черную и неблагодарную работу.

Что до женщин, то для них, как правило, «работа» была лишь одна.

Никто не называл это рабством: рабство было пережитком Правления Зверя и категорически запрещалось Заветами Эормуна. Беженцы из Данаана становились добровольными работниками.

Именно таких добровольных работников Ингвар ныне выкупал через подставных лиц. Его действия не включали поджогов, убийств, шпионских операций. Хотя демон-ворон и демон-крыса неплохо так помогали собрать информацию, основную работу делало золото.

Золото, которого ему хватало благодаря тому, что его владения фактически не участвовали в минувшей войне.

Первый караван, в который вошли девушки, спасенные Линеттой из «Пляшущей Форели», должен был отбыть сегодня. Постепенно формировался второй, куда вошли бы еще с пару десятков «добровольных работников». Капля в море, на общем фоне.

Но Ингвар хотел помочь хоть так.

Первоначально все караваны направлялись в его лен, управляющий которого уже был предупрежден письмом с демоном-вороном. Кто-то, – из тех, чьи родные селения были уничтожены полностью, кому больше некуда было идти, – там и останется. Другие чуть позже отправятся дальше. В Данаан, где ими займутся уже местные.