Текст книги "Цена мира (СИ)"

Автор книги: Александр Нетылев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Глава 20. О песнях, крови и пламени

Пятнадцать лет прошло с того момента, как в последний раз Ингвар столь отчаянно бежал по темным лабиринтам Бездны.

Был шанс, что он ошибается. Был шанс, что даже если он прав, ситуация вовсе не столь остра, как кажется. Был шанс, что он успеет вернуться путями людей, до того, как Линетта попадет в беду.

Но если был хоть малейший шанс, что она в нем нуждалась, Ингвар должен был поспешить. Любыми средствами, какие были ему доступны.

В тот момент, когда Змея сказала, что Джейлес не был демоном и не имел костяных колокольчиков, детали мозаики сложились в его голове. По отдельности эти факты можно было объяснить. Колокольчики он мог спрятать. А сведения о демоне могли быть как ошибкой, так и намеренной дезинформацией.

Но вместе эти два факта могли означать лишь одно. Обман.

Тем демоном в человеческом обличье, о котором толковали семибожники, с самого начала был не Джейлес, а Кормак. Вот почему нежить в замке Шербур действовала столь глупо, не подстраивала тактику под изменения обстановки и не извлекала максимума из преимуществ согласованности единого организма. Она просто следовала тем указаниям, что дал ей Кормак, отправляя в помощь союзнику.

При всем своем уважении к воинским талантам эдлинга Вулфреда, слабо верил Ингвар в его возможность победить столь могущественного демона, способного контролировать тысячи живых мертвецов. Но даже если эдлинг и смог бы совершить такой подвиг, неужто не постарался бы он раструбить об этом на каждом углу? Неужто не упомянул бы в депеше о своей победе, над КЕМ одержал её?

А это значит, что депеша была ложью. В битве у перевала Тейн-Бирг победителем вышел не Вулфред, а демон. И теперь, приняв новое обличье, он вернулся в столицу праздновать триумф над самим собой.

И именно с ним сегодня должна встретиться Линетта.

И вот, теперь Ингвар бежал, выбиваясь из сил, по синим пустошам Бездны. Путями, что недоступны людям, он прорывался через искажения пространства, ища выход у городской площади.

К сожалению, демон-конь, развоплощенный стрелами в битве, не мог помочь ему в пути. Не мог помочь и демон-ворон, бывший его проводником: его Ингвар оставил с Линеттой. Единственный, кто мог помочь ему, это он сам.

В странном лабиринте Бездны пять шагов могли перенести за двунадесять миль, а получасовой бег – оставить в том же положении, что и в начале пути. Опыт и неясное чутье помогали Ингвару находить путь, – но к сожалению, неидеально.

Залитые солнцем пустыни Шайтара. Мрачные каменные крепости Трира. Какая-то пирамида посреди джунглей.

Не то, все не то!

– Не беги так. В этом мире неважно, как быстро ты бежишь: это не поможет тебе быстрее достигнуть цели.

Ингвар бросил косой взгляд на говорившего. Сейчас он не испытывал ни благоговения, ни священного трепета, ни ужаса и ненависти. Лишь раздражение от того, что кто-то говорит ему под руку, когда он спешит по срочным делам. Подумав, однако, кесер все же замедлился и отвесил нежданному собеседнику уважительный поклон.

Бог все-таки.

Не в первый раз в жизни Ингвар видел перед собой бога Хаоса и знал, что слишком пристально смотреть на него опасно для рассудка. Мозг рисковал расплавиться в попытке уловить момент, когда одно обличье сменяется другим.

Вот скалит зубы ярко-черная птица.

А вот разминает пальцы темно-белая змея.

А вот уже гладкий матовый шар нестерпимо сверкает острыми гранями.

Наблюдая за этим, было слишком легко сойти с ума.

А сейчас это было бы крайне несвоевременно.

– Это ты сбил меня с пути? – осведомился Ингвар.

– За кого ты меня принимаешь? – оскорбился Зверь, – Я не занимаюсь столь мелкими пакостями. Только крупными. Ты сам виноват. Утратил хладнокровие и внутреннюю стабильность, вот твое чутье и сбоит. Что, так боишься за неё?

– А нет причины? – спросил кесер.

За такой издевательский вопрос хотелось начистить спрашивающему физиономию, да вот беда, как раз в данный момент у бога Хаоса физиономии не было.

– Есть, – беззаботно откликнулся Зверь, – Как раз в этот самый момент тысячелетний демон-нетопырь прибивает её к кресту. Если хочешь, твой папа сообщит тебе подробности. Он все видел.

Над его ладонью заклубился темный туман. Сущность проклятой тени, пораженной в бою и утратившей на время физическое воплощение. На фоне приснопамятного демона-коршуна, сохранившего в Бездне часть своих сил, верный Ворон казался особенно маленьким и слабым.

А тысячелетний демон-нетопырь, как он подозревал, будет еще могущественнее.

– Если тебе больше нечего сказать, – холодно ответил Ингвар, впитывая воспоминания верного слуги, – То не трать мое время.

– Тю, как разговариваешь с богом? – рассмеялся Зверь, – Не торопись, малыш. Я к тебе с деловым предложением.

– Что бы ты ни предлагал, сразу нет.

Ингвар развернулся, чтобы уйти. Кажется, он засек нужное направление.

– И ты готов пожертвовать Линеттой? – донеслось ему вслед.

И против своей воли Ингвар замедлил шаг.

– Если ты сейчас просто ворвешься в собор, – продолжал Зверь, – Очень скоро тебя убьют. Линетту заберут и даже мне страшно представить, что с ней сделают.

Ингвар посмотрел на него скептически.

– Что? – развел щупальцами бог Хаоса, – Я серьезно говорю! У вас, людей, бывает нездоровая фантазия даже по моим меркам. Но ты все еще можешь принять мое предложение. Стань моим Мессией, и раскроешь в себе силу, что сокрушит не только этого выскочку Нетопыря, но и того, кто призвал его в ваш мир. Силу, что бросит к твоим ногам всю Асканию, да что там – все царства земные!

– Что начнет новое Правление Зверя, – указал Ингвар.

Моллюск кивнул развесистой кроной.

– Правление, во главе которого встанете вы с Линеттой. Как вечные Король и Королева этого мира. Разве не о том ты мечтал?

Как наяву перед глазами кесера встала рисуемая картина. Соблазнительная картина, чего уж греха таить.

Но все-таки он покачал головой:

– Я мечтал. А она нет. Поэтому я спасу её без твоей помощи.

Бог Хаоса склонил головы навстречу друг другу.

– Думаешь, сможешь?..

– Ты ведь так и не сказал прямо, что я этого не смогу, – ответил Ингвар, – Так что, думаю, да. Смогу. В выборе между возлюбленной и миром я предпочту выбрать и то, и другое.

Не дожидаясь ответа, он вновь двинулся прочь.

И вслед ему донеслось:

– Десять шагов вперед. Затем три шага вправо. Один шаг назад. Два вперед. И тогда выход будет прямо перед тобой.

Как же много народу на площади. Никогда не замечал этого Ингвар, никогда не обращал внимания, – но только не теперь.

Не теперь, когда на счету каждая минута.

«Прочь с дороги!»

Расступается толпа, испуганная синим взглядом, исполненным адского пламени, но слишком медленно.

Слишком медленно.

«Ты! Мне нужна твоя лошадь!»

Кто оказался перед ним? Знал ли он этого человека? Сейчас Ингвар не мог этого вспомнить.

Ему просто. Нужна была. Лошадь.

Бешеная скачка. Гонка с Судьбой. Летят искры из-под копыт. Бьет ветер в лицо, и слезятся глаза. Не видно ничего впереди – плевать!

Нужно лишь нестись к громаде Великого Собора.

Бесконечно дорог каждый миг, пока Линетта там страдает. Разбегаются с дороги люди, осыпая проклятьями безумного всадника – плевать!

Только выгадать еще мгновение.

Лабиринт столичных улиц, – он хуже Бездны. Бесконечные переплетения, где так легко заблудиться.

Но сейчас он заблудиться не вправе.

Плата будет слишком высока.

Великий Собор Ингвар увидел издалека. Даже не будь это здание вторым по размеру во всем городе после королевского дворца, его было бы сложно не заметить.

Потому что казалось, что его стены горели синим пламенем. Пламя не пожирало камни, – но окутывало их, будто паучьим коконом.

Коконом, что никого не впускал и не выпускал.

Резко остановив взмыленную кобылу, Ингвар одним движением спрыгнул на мостовую. Едва приземлившись, он кинул изучающий взгляд вокруг.

Мало, очень мало здесь было солдат, готовых прийти на помощь своему королю. Всего четыре асканийских хеленда и человек двадцать свиты. Был рядом с ними и риир Брайан вместе с Гленной; асканийцы не обращали на них внимания, кажется, что горящий собор беспокоил их больше, чем чужаки-данаанцы. Чуть в стороне стоял Бей’Кутред со своими наемниками, эти приближаться не торопились и ждали развития событий.

Но в основном – зеваки. Простые, безоружные люди, которые просто собрались понаблюдать за диковинным зрелищем.

«Выпей их кровь, забери их силу», – мелькнула темная мысль в его голове, – «Пусть хоть какая-то польза от них будет!»

– Риир Брайан! – окликнул Ингвар вместо этого.

Старый данаанец обернулся к нему, – а вместе с ним и другие рыцари. Что-то было такое во взгляде кесера, отчего даже бывалые воины дрогнули, – но смотреть в зеркало ему было некогда.

Не до того.

– Принцесса Вин’Линетта находится там, – доложил риир.

– Его Величество тоже! – поддержал его какой-то молодой хеленд, которого Ингвар, кажется, знал, но сейчас не мог вспомнить по имени.

– Я знаю, – ответил кесер, – Почему до сих пор не попытались им помочь?

– Мы попытались, – угрюмо сказал один из рыцарей.

И кивнул на своего оруженосца, продемонстрировавшего уродливый ожог на правой руке.

Демон явно озаботился линией обороны.

– Я за главного, – непререкаемым тоном заявил Ингвар, – Как только я скажу, атакуйте немедленно.

– Но…

– Молчать! Помешаете мне, я выпью вашу кровь и сожру ваши души.

Не давая кому-либо возразить, Ингвар подошел к дверям собора. Нестерпимый жар демонического пламени ощущался с нескольких метров. А еще – ощущалась сила. Столько энергии в одном заклятье кесер Ар’Ингвар Недостойный не встречал никогда в своей жизни.

– Змея! – негромко позвал он.

Обернувшись диковинным шарфом вокруг его шеи, демонесса прошептала:

– Ах… Сколько силы! Он использовал кровь девственниц королевского рода. Причем сразу двух. Того, что ты собрал со своих шлюх, не хватит, чтобы этот барьер хотя бы оцарапать.

Наверное, хорошенько поразмыслив, он нашел бы изящное решение, как малой силой победить большую. Всю свою жизнь он стремился делать именно такой ход.

Но сейчас времени на раздумья не было. С каждой секундой, что он размышлял, Линетта страдала.

«Из-за твоего малодушия» – не преминул напомнить ехидный голосок в глубине его сознания.

– Королевского рода, значит, – задумчиво повторил кесер, – Что ж… У меня она тоже есть.

Зазмеилось лезвие демонского клинка. Ухватившись ладонью прямо за лезвие, Ингвар размашисто полоснул, оставляя обширную и глубокую рану.

– Пей! Пей столько, сколько понадобится, чтобы разрушить барьер!

И стоило ему взяться обеими руками за рукоять, как демон-меч присосался к его ладони подобно пиявке. Он высасывал его кровь, и с каждой секундой символы на лезвии клинка все ярче сияли синим огнем.

Огнем, что готов был сражаться с огнем.

– Сейчас… Еще секунду… Есть!

Ингвар взмахнул мечом, и несперпимо яркий вихрь ревущего пламени обрушился на двери собора. Казалось, пламя демонического барьера втягивается в него – и пропадает без следа.

Была ли то священная кровь потомка Эормуна или проклятая кровь нового Карактака? Это было неважно.

Главное, что это сработало.

– В атаку! – крикнул он своему маленькому отряду, стараясь не выдать, как шатает его от слабости.

Едва войдя в собор, Ингвар услышал мелодичные переливы костяных колокольчиков. Ни на секунду демон не прекращал играть, и в чистом и звонком, казалось бы, звуке ощущалось нечто гипнотическое и потустороннее. Приятная, размеренная мелодия, колдовская колыбельная, обещающая покой и влекущая за Грань.

Музыка Провожающей. Её магия.

В отличие от мертвецов в замке Шербур, немертвые слуги Нетопыря действовали, как единое целое, прикрывая друг друга и перегораживая проход монолитным строем. Волна атакующих накатилась и откатилась.

Ухмылялся демон-нетопырь, бесконечно вливая энергию в заклятье, поднимавшее мертвецов, утверждавшее его власть над каждым из тех, кто погиб в этом соборе. Он стоял у самого алтаря, черпая силы из старинной бронзовой чаши, куда стекала кровь двух женщин, распятых на крестах над его головой.

И одной из них была Линетта. Мутным, искаженным мукой взглядом посмотрела она на вошедших. И Ингвар скорее почувствовал, чем услышал, как она зовет его по имени.

Как молит его о спасении.

Вторая атака была не успешнее первой. Под звонкие переливы костяных колокольчиков немертвые воины встречали асканийцев, ловко разделяя их и набрасываясь втроем, а то и вчетвером на одного. Не все они были вооружены, но те, кто были, успешно сковывали клинки хелендов, давая возможность товарищам сократить дистанцию и пустить в ход зубы и когти.

Колокольчики продолжали звенеть. Звенеть, оплакивая падшие души, уходящие за Грань, как повелось с начала времен. И слыша их песнь, Ингвар понял, что делать.

Оттянула тяжестью руки демоническая гитара. В своей предметной форме она казалась выточенной из темного металла, подобно мечу. Она не была пустой внутри и по всем законам акустики не должна была издавать музыку. И звук её был совершенно непохож на звук обычного музыкального инструмента.

На звук инструмента этого мира. Этого мира и этого времени.

Лязгнули струны, и синее пламя свечей вдруг вспыхнуло ярче. Жесткая, агрессивная музыка вторглась в размеренные переливы. Резкая, яростная, громкая, она заглушала все вокруг, перекрывая и подчиняя. Будоража кровь и возжигая темное пламя в сердцах. Ингвар почти лупил по струнам, сбивая пальцы в кровь, и звук, что никогда не слышали стены этого храма, звук, что не должен был звучать еще тысячу лет, нес в себе его волю.

Волю того, кто разрушал сложившийся уклад.

Волю того, кто не желал стенать на могилах.

Волю того, кто сам строил свою Судьбу.

Столкнулись две мелодии, будто мечи. В размеренный покой зовущих могил, в тихую печаль смирения с неизбежным, в меланхолию извечных законов жизни и смерти ватагой конных варваров, пронзительным диссонансом вторглась песня ярости и бунта. Резкая, стремительная песня отрицания Судьбы.

Сила сталкивалась с силой, и движения нежити замедлились. Она не падала замертво, как это бывало, когда удавалось разрубить нити, но казалось, вопиющий диссонанс двух мелодий нагружал её, ставя в тупик и мешая воспринимать приказы.

И риир Брайан первым воспользовался этим. Одного за другим его меч разил врагов, и глядя на него, асканийцы тоже перешли в наступление. Монолитный строй распался, открывая дорогу к демону.

Казалось, незримая энергия колдовской музыки заполнила собой весь зал, тугим кольцом сомкнувшись вокруг костяных колокольчиков. Они продолжали звенеть, но только не было уже силы в их переливах.

Их музыка не могла пробиться сквозь лязг демонской гитары.

Между тем, двое асканийцев, – рыцарь и оруженосец, – пробились к демону. Могучий пинок опрокинул чашу с кровью, заливая церковный пол. Взмах меча перерубил раму костяных колокольчиков, и колдовская музыка прекратилась. Рухнули, где стояли, ожившие мертвецы.

Развеяв гитару, Ингвар уже спешил к единственному оставшемуся врагу, понимая, что тот все еще не побежден. Он успел заметить насмешливую ухмылку, с которой демон набирал воздуха в грудь.

– Ингвар! Беги! – отчаянно крикнула Линетта, превозмогая боль, – Он сейчас…

Поток иссиня-черного тумана обрушился на ближайших бойцов. Рыцарь и оруженосец буквально на глазах воспламенились синим колдовским огнем, – и в считанные секунды развеялись прахом. А туман уже несся дальше.

Пока не обрушился на Ингвара.

– Нет! – закричала принцесса.

Казалось, кровь в его венах превратилась в пылающую лаву. Просачиваясь сквозь кожу, проникая в глаза, рот и нос, потоки чистой Тьмы почти выворачивали его тело и душу наизнанку. Нестерпимый жар переполнял тело, устремляясь к сердцу, как крысы стремятся к амбару с зерном. Казалось, что Ингвар наглотался раскаленных углей, запивая их расплавленным свинцом.

– Ты думал, что можешь заигрывать с Его силой? – осведомился Нетопырь, – Ты всего лишь смертный глупец. Ребенок, играющий с адским огнем. А тот, кто играет с огнем, однажды сгорает в нем дотла!

Неожиданно Ингвар улыбнулся. Струйка крови стекала из растрескавшихся губ, но все же он улыбался. С огромным трудом он сделал шаг к врагу. И выговорил:

– Адское пламя…

Второй шаг дался не в пример легче. Как будто ослабла невидимая ноша.

– …не обжигает…

К третьему шагу он почти не чувствовал жара в сердце. Как будто собственное пламя защищало его от огня.

– …когда горит внутри тебя…

Лишь в ладони сконцентрировался весь жар. Весь жар, требующий выхода.

– …с самого рождения!

Пропустив через себя пылающую силу проклятых теней, Ингвар направил всю её в темный клинок. Сверкнуло лезвие, разгоняя полумрак собора нестерпимо ярким синим огнем. Даже он сам не мог смотреть на этот огонь прямо. Он лишь почувствовал, как выброшенное вперед раздвоенное острие вонзается во что-то мягкое.

Когда колдовское пламя развеялось, Ингвар увидел, что демон-нетопырь все еще стоит прямо перед ним. Стоит, – но больше не пытается сражаться. Каким-то задумчивым взглядом тот смотрел на проклятый клинок, до середины вошедший в грудь.

– Значит, это правда… – только и произнес демон.

После чего развеялся облачком иссиня-черного дыма. Истратив всю накопленную силу без остатка, демон-нетопырь развоплотился, возвращаясь в темные лабиринты Бездны.

Туда, куда ведут пути, неведомые людям.

Уцелевшие солдаты действовали, кто во что горазд, без какой-либо организации и единого командования. Кто-то подбежал к распятым принцессам, а кто-то к пленникам, согнанным в центр зала. Двое хелендов наперебой старались докричаться до Этельберта и других укрывшихся в подвале, пытаясь дать понять, что опасность миновала, и можно выходить.

«Надо навести порядок во всем этом бардаке», – пробилась смутная мысль сквозь застилавший голову темный туман.

Но стоило Ингвару попытаться отдать первые приказы, как весь мир качнулся, и его повело в сторону. Радужные круги перед глазами заволокли картину разгромленного собора. Он попытался опереться на клинок, чтобы не упасть, – но демонской меч, утратив всю накопленную силу, лишился материальной формы.

Удара об землю Ингвар почти не почувствовал.

Глава 21. О медных трубах

Когда просыпаешься в незнакомой комнате, на незнакомой кровати, от саднящей боли в запястьях, что может хоть немного смягчить впечатления от пробуждения?

Пожалуй, разве что одно. Увидеть перед собой знакомое лицо. Лицо близкого человека, которому хоть немного доверяешь.

– Госпожа, вы проснулись! – обрадовалась Гленна.

Линетта попыталась приподняться на кровати, но её руки пронзило нестерпимой болью при попытке на них опереться.

– Давайте я помогу вам, – засуетилась Гленна, – Вы серьезно пострадали вчера.

Поддерживая принцессу за спину, камеристка усадила её, подложив пышную подушку. Теперь, оглядевшись, Линетта могла немного оценить обстановку.

Это были жилые покои, обставленные со сдержанной роскошью. Стены из мореного дуба, расписанные узорами в жемчужно-серых тонах. Светлые, холодных оттенков портьеры предохраняли от сквозняков, а полупрозрачная занавесь закрывала входную дверь. Сквозь крупные окна лился яркий солнечный свет, падавший на кровать и пару кресел.

– Где мы? – спросила Линетта.

Бросив взгляд на себя, она тут же добавила:

– Меня кто-то раздевал?

– Вы во дворце короля Этельберта, в покоях для почетных гостей, – ответила камеристка, – Королевский лекарь осматривал ваши раны после резни в Великом Соборе.

И после этих слов на Линетту накатили воспоминания о произошедшем. Попытки успеть предупредить короля… Слишком поздно… Мертвые, нападавшие на живых. Уродливый образ демона, что притворялся Бей’Вулфредом… Кошмарная смерть хеленда Ар’Леланда; при всех их конфликтах, ТАКОГО принцесса не желала никому. Предательство Челсеи, отчаяние и бессилие. Ужасная боль, когда гвозди пробили её руки…

И перекрывавший все это страх за любимого человека. Сковывающий сердце ледяными тисками ужас, когда Ингвара накрыли чары проклятых теней.

– Мы победили, – рассказывала тем временем Гленна, – Кесер Ингвар сразил демона, отправив его назад в Бездну. Риир Брайан получил несколько ран, но ушел на своих ногах. Вас серьезно ранили, но придворный лекарь сказал, что ваши раны заживут, и руки полностью восстановятся.

– А сам Ингвар? – спросила Линетта, – Что с ним?

И будто гора с её плеч упала, когда она услышала в ответ:

– Он жив, но потерял много крови. Его Величество приказал разместить вас в соседних покоях.

Жив! Он жив! Линетта смутно помнила, что лишилась чувств в тот момент, когда Ингвара накрыл поток темного тумана. Она не видела, как он схлынул. Но воображение успело нарисовать ей образ того, как в жутких муках умирал Леланд, – и того, как Ингвар бы разделил его судьбу.

Но все обошлось. Он остался в живых, – и Линетта со всей отчетливостью почувствовала, что он не оставит её.

Что он сдержит свое обещание.

– Придворный лекарь сказал, – продолжала Гленна, – Дать вам это сразу же, как вы проснетесь.

Не нагружая раненные руки, камеристка поднесла к её губам массивный кубок, и принцесса осторожно отпила, чувствуя вкус подогретого красного вина и каких-то трав. Точнее, наверняка не «каких-то», – она почти не сомневалась, что эти травы ей знакомы, – но в этот момент все то, чему когда-то учил её жрец Встречающего, выветрилось из памяти.

Её волновало другое.

– Мне нужно к нему. Отведи меня в покои Ингвара.

Хоть и не допускала она мысли, что Гленна обманывала её, но… сердцем она все равно чувствовала, что только увидев его собственными глазами, сможет быть по-настоящему спокойна.

– Госпожа, куда же вы сейчас пойдете? – всплеснула руками камеристка, благоразумно поставив кубок, – Вы еще слабы после пережитого. Вам нужно лежать и отдыхать.

– Поэтому я и говорю, что мне понадобится твоя помощь, – ответила Линетта, – Я не смогу дойти сама, но ты сможешь меня отвести.

– Но госпожа! – отчаянно воскликнула Гленна, – На вас сейчас даже не получится надеть платье! Подождите хоть, пока сможете твердо стоять на ногах!

– Так отведи меня прямо так! – разозлилась принцесса, – Ты думаешь, меня так сильно волнует, что увидят пара-тройка слуг?

Какие мелочи, право. Тем более что по асканийским меркам её любимые платья и так открывали больше, чем полагалось почтенной замужней даме.

Гленна лишь вздохнула. Не первый год знавшая свою госпожу, она не надеялась её переспорить.

– Допейте хотя бы лекарство, – попросила камеристка.

Стражники у дверей вылупились на неё настолько круглыми глазами, будто впервые в жизни видели женщину в одной нижней рубашке. Да и что они могли рассмотреть? Учитывая, что чтобы не тревожить раненные запястья, ей пришлось упереться в спину Гленны, опершись локтями на ее плечи.

Хотя вот уже глядя ей вслед… кое-что они видеть все-таки могли.

Но ей было все равно.

Покои, где разместили Ингвара, располагались прямо напротив и в принципе, казались зеркальным отражением. Разве что вместо серых тонов местное убранство было выдержано в зеленоватых.

Но это все сейчас было неважно.

Ингвар лежал на спине, бледный как молоко, и сложенные на груди руки вызывали безотчетную и пугающую ассоциацию с покойником в гробу. Однако к счастью, едва дверь отворилась, он открыл глаза, мгновенно разрушая это впечатление. И хоть блеклым было их свечение, кесер слабо улыбнулся:

– Лин…

– Ингвар! – Линетта обрадовалась настолько, что смогла приблизиться без помощи Гленны, – Ты в порядке?..

– Что со мной сделается…

Но скривившееся лицо выдало его, наглядно дав понять, что бравада эта была во многом ложной.

– Зачем ты пришла? – спросил он, – Тебе нужно отдыхать. Восстанавливаться после ран.

Линетта аж обиделась от такого вопроса. Всю дорогу от одних покоев до других она обмирала от страха, что сейчас все окажется ложью, представляла себе, что сейчас увидит сожженный скелет или не увидит вообще ничего, а он… Заявляет ей, что она зря пришла?!

– В смысле, «зачем»? – возмутилась она, – Мне нужно было увидеть, что ты жив. Что меня не обманывают. Что ты не сгорел в адовом пламени.

– Ты… беспокоилась за меня?

И столько искреннего недоумения было в этом вопросе, что она аж запнулась, и резкие слова застряли у неё в горле.

– А что, по-твоему не должна была? – с не меньшим удивлением спросила принцесса.

– Не то чтобы…

Ингвар перевел взгляд на потолок, и почему-то Линетте показалось, что он смущен.

– Просто это странно. И непривычно. Обо мне никогда… не беспокоились. Я имею в виду, сердцем.

– Ингвар…

Чувствуя, что не может долго стоять, Линетта присела на край кровати. Рефлекторно она попыталась взять мужа за руку, но он не коснулся её. Да и она мгновенно почувствовала, что раненные руки категорически против таких издевательств.

– Я не могу тебя коснуться… – растерянно проговорила она, – Хочу, но не могу…

– Вообще, можешь, – хмыкнул Ингвар, – Необязательно делать это руками.

Чуть повернувшись, он откинул одеяло. Линетта увидела, что набедренная повязка на нем все-таки есть, – но и только. Да и шрамов на теле с приснопамятной дуэли немного прибавилось.

– Иди ко мне.

– Если ты намекаешь на мое обещание… – начала было девушка, но он тихо рассмеялся:

– Я бы и рад. Но как бы ни стыдно было признаваться, сейчас я и сам был бы не в состоянии. Наверное, какая-то высшая сила категорически против. Но это же сторониться друг друга. Я просто хочу почувствовать тебя. Твое тепло… Твою любовь.

Против этого желания Линетта устоять не могла. Мягко скользнула она под одеяло, прильнув всем телом к теплому боку мужчины и чувствуя, что тонкая нижняя рубашка создает лишь иллюзорную преграду между ними. Ингвар приобнял её за плечи, прижимая к себе, и как-то вдруг почувствовала Линетта, насколько смешны и нелепы были её страхи. Что здесь, в этих объятиях, она в полной безопасности.

Укрыта от всего зла мира.

– Госпожа, если я вам пока не нужна, то я буду снаружи, – понятливо сообщила Гленна.

И лишь оставшись наедине с мужем, Линетта наконец дала волю слезам.

– Ингвар, я боялась! Я так боялась! Я… Я…

Будто рухнула невидимая плотина, сдерживавшая поток её эмоций. Принцесса говорила, – сбивчиво, перескакивая с одного на другое, рассказывала она, что чувствовала, когда поняла, что Вулфред – не тот, за кого себя выдает. Как пыталась предупредить короля и как понимала, что не успеет. Как пряталась от нежити и молилась Шести Богам, чтобы Челсея не выдала её. Как страшно ей было смотреть в лицо проклятой тени и как больно, когда прибивали к кресту. Как страдала она, зная, что спасения нет. Как воспряла она духом, увидев его на пороге, – и как рухнула душа в пятки, когда она думала, что потеряла его навсегда.

Ингвар слушал её сбивчивый рассказ. Молча слушал, мягко поглаживая её по спине. Может быть, не знал, что сказать, как справиться с потоком.

А может быть, знал, что иногда выговориться – это все, что нам нужно.

Выговориться – и знать, что тебя принимают и любят.

В скором времени, утомленная разговором, она просто прикрыла глаза, растворившись в уюте ласковых объятий. Отступили, поблекли пережитые ужасы. И даже боль в запястьях как будто стала слабее. Все, что осталось, это биение двух сердец и тепло надежных рук.

Наверное, в какой-то момент Линетта задремала, положив голову на плечо супруга. Проснулась она от громкого голоса слуги за дверью, возвестившего:

– Его Величество король Бей’Этельберт Милосердный!

Этельберт вошел в покои сразу после доклада, не давая времени отреагировать, так что Линетта немедленно заметалась, не зная, что хуже, – нагло лежать в присутствии короля или вылезти из-под одеяла и предстать перед ним в неподобающем виде.

Впрочем, увидев её, король смутился кабы не сильнее её самой.

– Простите, миледи, я не ожидал, что вы будете здесь! – заявил он, торопливо отворачиваясь. Бросив взгляд на Ингвара, он добавил:

– Ты не перестаешь удивлять меня, брат.

– Знаешь, любому из твоих подданных я бы посоветовал научиться стучаться, – недружелюбно заметил кесер.

– Ты видел хоть раз, чтобы король стучался в собственном дворце? – возмутился Этельберт.

– Ни разу, – согласился Ингвар, – И уже хотя бы поэтому было бы крайне любопытно посмотреть.

Странно было видеть, как правитель целой страны, человек, что когда-то сокрушил её отца в войне, разговаривает, как обычный человек. Почему-то почувствовала Линетта, что сейчас Этельберт и Ингвар общаются не как король и подданный, а просто как младший и старший брат. Но странным было, что они разговаривали так при ней.

Значило ли это, что они ей доверяли? Что её приняли в семью?

Странно было об этом думать.

– Я так понимаю, спрашивать тебя о самочувствии бесполезно, – хмыкнул тем временем король, – Чтобы ты признался, что тебе плохо, тебе нужно как минимум что-то отрезать.

Ингвар криво ухмыльнулся:

– В присутствии дамы, дорогой братец, не поможет даже это.

– Можете не обсуждать это при мне? – не выдержала Линетта, – Может быть вам это и привычно, но мне страшно.

И крепче прижалась к мужу.

– Извини, – неловко ответил он, обнимая её за плечи.

– Впервые вижу Ингвара смущенным, – усмехнулся Этельберт, – Прошу прощения, миледи. Я не думал, что женщину, что столь отважно вела себя перед проклятой тенью, могут испугать такие разговоры.

Он мотнул головой.

– Ладно, к делу. Ингвар, когда тебе станет лучше, ты должен будешь предстать перед дворянским собранием по поводу произошедшего в Великом Соборе.

Кесер скривился, как от зубной боли.

– Понял. Можешь им ответить, что я предоставлю им удовлетворение по очереди? Думаю, завтра я уже буду в состоянии сражаться.

И тут Линетта поняла, что король едва сдерживает смех.

Точнее, даже скорее ржач.

– Тебе не придется ни с кем сражаться! – заверил он, – Ты герой, если ты еще не понял. Сам отец Бернар сегодня произнес речь о том, что ты спас нас всех. Что твое появление – это благословение Эормуна.

Глядя на то, как вытянулось лицо мужа, Линетта не удержалась и тоже прыснула от смеха. Тут же устыдилась и слегка потерлась об его плечо, понимая, что на самом деле в его ошеломлении нет ничего смешного.

Это скорее грустно, когда благодарность тех, кому ты спас жизнь, не кажется чем-то само собой разумеющимся.

– В общем, ты должен будешь выйти к толпе, чтобы справить свой триумф, – продолжил Этельберт, – И будет лучше, если ты сделаешь это до того, как возвращаться в свое поместье: я уже получил весточку из Данаана, что кто-то пустил слух, что на самом деле ты мертв. Не знаю уж, чего они хотят этим добиться, но лучше пресечь слухи в зародыше.

– В чем подвох? – спросил наконец Ингвар.

Этельберт тяжело вздохнул:

– Ингвар. Нет никакого подвоха. Просто твои усилия наконец дали плоды. Ведь именно об этом ты мечтал всю жизнь. Чтобы тебя судили по твоим поступкам, а не потому что у тебя светятся глаза. Так почему теперь, когда ты добился своего, тебе так сложно в это поверить?