Текст книги "Цена мира (СИ)"

Автор книги: Александр Нетылев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6. О знакомстве с изнанкой столицы

Здесь, за естественной оградой из кленов и буков, рощица казалась мирной и безопасной. Отсюда не было видно поместья колдуна-зверопоклонника, и казалось, что оно где-то далеко, – как и земли тысяч других злодеев, жаждущих ввергнуть мир в новое Правление Зверя.

Каким-то шестым чувством, однако, Бранд понимал, что сейчас демоны гораздо ближе, чем хотелось бы: ему не нужно было видеть их, чтобы знать об этом. Странная способность чувствовать проклятые тени не раз помогала ему защищать людей.

К сожалению, Линетту защитить он не мог.

Когда принцесса показалась в роще, Бранд слегка удивился. Он ожидал, что она оденется, как подобает замужней асканийской леди, но видимо, данаанка решила не изменять себе. К её одеяниям рыцарь успел слегка привыкнуть и даже оценить эстетическую их сторону.

Данаанское шелковое платье прекрасно подчеркивало достоинства фигуры, которых у принцессы было в избытке.

– Риир Бранд! – еще на подходе воскликнула Линетта, – Я рада видеть вас.

– Я хеленд, – безнадежным тоном поправил мужчина, с недоумением глядя на её дальнейшие действия. Подойдя к нему настолько близко, что это было на самой границе правил приличия, принцесса вдруг схватила его обеими руками за щеки и внимательно всмотрелась в глаза.

Кажется, увиденным она осталась удовлетворена. Но никак это не прокомментировала, лишь кивнула, погруженная в свои мысли.

И поэтому Бранд заговорил первым:

– Простите меня за то, что не сказал вам, что вашим супругом должен был стать Ингвар Недостойный. Я действительно думал, что вам будет лучше не знать об этом заранее.

– Вы думали неправильно, хеленд Бранд, – холодным голосом проговорила девушка, – Но так и быть, я прощаю вас. На этот раз.

И почему-то Бранд почувствовал, что от этих слов ему стало легче.

– Как вы… после произошедшего? – спросил он, – Если, конечно, вам не тяжело об этом говорить.

– О, совсем нет, – заверила девушка, – Кесер Ингвар… был довольно нежен и внимателен ко мне.

Ему показалось, что она говорит как-то слишком уклончиво, да и паузы в речи заметно длиннее обычного. Ох, не была она до конца откровенна, совсем не была. Впрочем, могла ли она себе это позволить? Могла ли она быть уверена, что нелестное слово, сказанное вслух, не услышат проклятые тени и не донесут до ушей её супруга?

И что ей не придется дорого за него заплатить.

– Прежде чем мы продолжим, – сменила тему Линетта, – Дайте руку.

С удивлением Бранд протянул ладонь, и острие посеребренного кинжала слегка кольнуло его палец. Выступила кровь. И почему-то показалось ему, что девушку это обрадовало.

– Я хотела спросить вас, хеленд Бранд, – вновь заговорила принцесса, отпуская его и убирая клинок, – Нападение на меня. Кто-нибудь занимается его расследованием?

Рыцарь ответил с легким недоумением:

– На вас напал демон, миледи. Я сразил его и спас вас. На этом та история закончилась.

– Но что, если его кто-то подослал?! – всплеснула руками она, – Ведь есть ритуалы, позволяющие подчинить демона своей воле, и сделки, заключаемые на крови. Одному лишь моему мужу сколько демонов служит?

Вопрос был явно риторический. Хоть хеленд и знал, что их тринадцать – любимое число Зверя.

– Если это так, то лишь ваш муж это и мог быть, – заметил Бранд, – Он единственный известный практик черной магии во всей Аскании. Но подобное просто немыслимо. Кесер Ингвар не посмел бы прогневить Его Величество, ставя под угрозу мирный договор. Кроме того, он сам желал этого брака, способствовал ему и даже вызвал Его Величество на поединок ради него.

На последних словах глаза принцессы удивленно расширились, но задавать уточняющие вопросы она не стала. Вместо этого сказала:

– Единственный известный. Значит, могут быть и неизвестные?

Хеленд поморщился:

– Вам ли не знать, сколько на свете тварей, грезящих новым Правлением Зверя. Вам ли не знать, скольких асканийцев жрецы-семибожники отравили заразой колдовства, чтобы расшатать эормингскую веру.

– Наши жрецы никогда ничего подобного не делали! – возмутилась Линетта, – Они уже давно не пользуются колдовством, а лишь хранят мудрость предков. И Эормуна мы почитаем как великого героя, освободившего человечество. Мы не считаем его богом, но мы почитаем его как человека.

Как же ей промыли мозги, с грустью подумал Бранд. Ведь не глупая же девушка, казалось бы… Но вслух он этого, разумеется, сказать не посмел.

– Вероятно, вы не знаете о делах жрецов, – дипломатично предположил он, – Это могли держать в тайне от вас, зная о вашем добром и мягком сердце.

– А вы-то откуда это знаете? – сердито спросила девушка.

Хеленд понял, что нужно быть осторожным. Фанатики бывают несклонны прислушаться к голосу разума. Он знал, что его слова не смогут перекрыть того, что внушали ей с самого детства.

Но врать он не стал.

– Я противостою их попыткам на протяжении всей своей жизни, – гордо заявил он, – Я сражался не в одном бою, раскрыл не один заговор и отправил в Бездну шестерых демонов. Я знаю, о чем говорю, миледи. Простите, если я говорю неприятные вам вещи.

– Если вы раскрыли не один заговор, – ухватилась за возможность сменить тему девушка, – То может быть, вы знаете, с чего начать? Если бы вы хотели найти тех, кто тайно практикует черную магию, откуда бы вы начали поиски?

Бранд немного промедлил, прежде чем ответить:

– Между портовым районом и кварталом Небесных Огней есть трактир под названием «Пляшущая Форель». Он служит неофициальным местом сбора отщепенцев и негодяев всех мастей; там можно легко связаться с наемными убийцами или контрабандистами. Если есть среди колдунов кто-то настолько рисковый, что использует свои услуги для заработка, то скорее всего, он связывается с покупателями именно через этот трактир.

– Звучит отлично, – закивала принцесса, – Поехали.

– Куда?..

Бранд уже догадывался, куда, но её энтузиазм не укладывался у него в голове. Любая нормальная девушка была бы в ужасе от мысли отправиться прямиком в логово разбойников.

Но только не Линетта.

– В «Пляшущую Форель», конечно! – заявила она таким тоном, будто он задавал вопросы о чем-то самоочевидном.

Рыцарь покачал головой:

– Ваше Высочество, это совершенно неподходящее место для благородной дамы! Задумайтесь…

– Нет, это вы задумайтесь, хеленд Бранд, – перебила его девушка, – Меня пытались убить. Если бы им это удалось, как вы думаете, что бы случилось?

– Я бы не позволил… – начал было он, но она еще не закончила:

– Вы не можете быть со мной все время рядом! Тем более теперь, когда я замужем! Вы не можете защищать меня все время, и рано или поздно новое покушение может увенчаться успехом. Что будет тогда? В масштабах стран.

Бранд отвернулся. Представлять подобный исход ему совершенно не хотелось, но не ответить нельзя было.

– Король Ар’Риардайн потребует объяснений.

– Отец первым делом подумает на моего мужа, – продолжила развивать мысль принцесса, – На старшего брата короля. И если тот не сможет убедительно доказать свою невиновность, невиновность Аскании, что будет тогда? Что будет с мирным договором?

– Есть большой риск, что он будет разорван, – признал Бранд, – И если данаанцы успеют к тому моменту хоть немного восстановить силы, то вторгнутся к нам с новой войной. И тогда нам придется защищаться, и на этот раз Данаан будет разрушен.

– Кто бы к кому ни вторгся, – медленно произнесла Линетта, – Новая война будет. Вы этого хотите, хеленд Бранд?

Рыцарь молча покачал головой. Что тут можно было сказать? Только безумец хочет войны.

Но только глупец думает, что реальному миру есть хоть какое-то дело, чего мы хотим.

– Тогда помогите мне найти того, кто этого хочет.

Слова принцессы звучали логично, но слишком хорошо Бранд понимал, что она пытается втянуть его в глупую и опасную авантюру.

– Искать его нужно не в Аскании, миледи, – сделал последнюю попытку он, – Аскании не нужна война. Мы лишь защищаемся от тех, кто нападает на веру в Эормуна.

– Сейчас я могу искать его лишь здесь, – ответила Линетта, – А когда буду полностью уверена, что здесь его нет, поговорю с мужем и попрошу его о помощи.

Не сказать чтобы Бранда обрадовала такая перспектива. Кто знает, какой яд может влить в её очаровательные ушки это отродье Зверя. Говорили, что любая женщина, взглянув в демонские глаза кесера Ингвара, подпадала под его чары. Как скоро Линетта превратится в безвольную куклу в его руках?

Быть может, и вправду, чем меньше времени она проведет в поместье, тем лучше для неё же.

Тем дольше сможет она сохранить рассудок.

– Переоденьтесь хотя бы, – попросил рыцарь, – В вашем нынешнем наряде появиться в таком месте – это все равно что повесить на грудь табличку «Пожалуйста, изнасилуйте меня».

– Так, а зачем мне вы, как не чтобы отваживать слишком грамотных? – хохотнула принцесса, – Впрочем, ладно. Я переоденусь. А вы пока подведите лошадь к главным воротам.

Час спустя принцесса вышла, одетая в мужской наряд. В черный камзол, явно принадлежавший кесеру, она завернулась, как в восточную драпировку, скрепив бронзовой фибулой на плече. Поверх накинула широкий синий плащ с глубоким капюшоном, скрывающим роскошные волосы цвета белого золота.

Лошадь у Бранда была лишь одна, что добавляло ему еще больше неловких минут. Линетта уселась в седло позади него, и как ни старался, не мог он не чувствовать тепла её тела и нежности её рук, обнимавших его за талию. Он чувствовал, как все его мужское естество откликается на близость прекрасной принцессы.

«Нужно хоть на что-то отвлечься!», – отчаянно подумал он.

Придумать бы еще, на что…

Однако прежде, чем он нашел какой-либо вариант, Линетта сама подала голос:

– Хеленд Бранд, а как так вышло, что трактир, который служит известным местом встреч преступников, до сих пор цел и работает? Разве не стоило бы направить туда людей и срыть его до основания?

– Я не знаю точно, миледи, – ответил рыцарь, благодарный ей за тему для разговора, – Но слышал две основные версии. Во-первых, говорят, что городская стража не трогает его именно потому что предпочитает знать конкретное место, где в случае чего следует искать преступника. Это лучше, чем если они расползутся по щелям, как тараканы.

Линетта задумалась.

– Логика есть, – признала она, – А вторая версия?

– Говорят, что у этого трактира есть могущественный покровитель. Не из асканийской знати, а из Торгового Альянса.

Девушка нахмурилась. Для неё, аристократки с древней родословной, это название вряд ли казалось чем-то действительно впечатляющим.

На первый взгляд. Потому что с Торговым Альянсом, крупнейшей коалицией купеческих республик Юга, даже её отец вынужден был считаться.

– А что, Торговый Альянс обладает таким большим влиянием в этой стране? – осведомилась она.

– Неофициально, – неохотно сообщил Бранд, – Многие из нас, включая Его Величество, связаны долговыми обязательствами перед ними. Необходимость защищаться от семибожников требует огромных денег. Порой войны ведутся годами, и казна опустошается. В такие годы лишь поддержка Торгового Альянса помогает нам выстоять.

– И чем больше вы обращаетесь к этой поддержке, тем больше связаны обязательствами, – тихо заметила Линетта.

Бранд кивнул.

Вновь воцарилось молчание. Сейчас всадники застряли у ворот, где большая толпа простонародья выстраивалась в неровную очередь перед парой стражников, проводивших досмотр. Если бы она ехала открыто, Линетта могла бы просто потребовать от людей расступиться, – никто не посмел бы открыто перечить принцессе.

Но она этого не сделала.

Грязные, оборванные, голодные, израненные, – Бранд надеялся, что глядя на этих людей, Линетта поймет, что принесла Аскании её страна.

Что принес ей Данаан и вера в Семерых Богов.

Подъехав к стражникам, Бранд сделал знак молчать. Их глаза удивленно расширились, но авторитет рыцаря был достаточно высок, чтобы к нему прислушались.

Их обоих пропустили без вопросов и без тщательного досмотра.

– Куда теперь? – осведомилась Линетта, когда ворота остались позади.

Бранд молча направил лошадь в нужную сторону. Богатые дома в основном располагались в западной части города. Порт и трущобы – в восточной. Квартал Небесных Огней был одним из самых убогих в городе. В мирное время служители церкви Эормуна часто проводили там раздачи еды местной бедноте.

Сейчас проблемы с едой бывали даже у зажиточных семей в центре города. И раздавать беднякам было просто нечего.

Какое-то время рыцарь и принцесса ехали молча, но надолго Линетты не хватило. Вдруг понял Ар’Бранд, что при всей её своеобразной манере одеваться, при всей кажущейся развратности данаанской аристократки, подобная близость смущает её ничуть не меньше, чем его самого.

– Хеленд Бранд, а расскажите мне про моего мужа.

Рыцарь смешался, не зная, что ответить. Резкие слова рвались с его языка, но он вовсе не хотел чересчур опечалить свою прелестную спутницу.

– Что именно вы хотите узнать? – спросил он в слабой надежде обойтись малой кровью.

– Что он за человек.

Надежда не оправдалась.

– Дрянной он человек, миледи, – вздохнув, прямо сказал Бранд, – Простите мне мою резкость, но это мягкие слова для кесера Ар’Ингвара. Он не почитает ни Эормуна, ни иных богов, помимо Зверя, не питает уважения ни к Его Величеству, ни к вдовствующей королеве. Он смотрит на других, как на грязь под ногами, сторонится их и презирает. Очаровывает женщин своим колдовским взором и не скрывает, что пользуется ими, как игрушками. Убивает своих врагов на спровоцированных дуэлях, на которых использует отравленный клинок. Не будь он родственником короля, не смел бы он после всего этого появляться в столице.

А скорее всего, уже давно пал бы жертвой чьей-то мести. Но говорить такое вслух о брате Его Величества было слишком рискованно.

– Понятно… – задумчиво протянула Линетта, – Поэтому его прозвали Недостойным?

– Не только, – ответил Бранд, – Главная причина, по которой он получил это прозвище, в том, что сам король Ар’Беортхельм личным указом сдвинул его вниз в порядке престолонаследия, в надежде не допустить его до управления страной. Официальной причиной явилось то, что Ар’Ингвар, будучи недоношенным, может быть физически и умственно неполноценен.

– Недоношенным?..

Даже не глядя на принцессу, рыцарь чувствовал улыбку в её голосе. Действительно, на недоношенного кесер походил мало. Высокий, сильный, здоровый, как бык, да и талантами он был совсем не обделен. И даже внешность его хоть и казалась пугающей из-за знаков Зверя, вовсе не была уродливой сама по себе.

– Покойная королева вынашивала его шесть лун, – пояснил Бранд, – Такова официальная версия.

Линетта не стала спрашивать, а он не стал пояснять. Что покойная королева Вин’Фридесвайд до самой смерти твердила, что король Беортхельм вернулся из военного похода на три луны раньше заявленного срока. Объявлено было, что разум её помутился на почве тяжело проходящей беременности.

Вот только в тот день, когда он якобы вернулся, люди видели, как над столицей кружит ворон с синими глазами.

– Нам сюда.

Спешившись у городской конюшни, Бранд помог спешиться Линетте. Постарался не удерживать телесный контакт дольше, чем это было необходимо.

Хотя это все равно было дольше, чем приемлемо между замужней дамой и посторонним мужчиной.

– «Пляшущая Форель» где-то здесь?

Принцесса огляделась, но разумеется, ничего не увидела.

– До неё еще полтора квартала, – ответил Бранд, – Но лошадь лучше оставить здесь. Местная беднота бывает… очень отчаянна.

Девушка кивнула, прекрасно поняв, что он имеет в виду.

Квартал Небесных Огней был серым и мрачным местом. Дома тесно жались друг к другу, почти нависая над узкими улочками; сходившиеся вместе скаты крыш оставляли лишь крошечный зазор, через который было видно небо. Солнечный свет почти не проникал через них, и даже днем всю грязь и уродство скрадывал полумрак.

Бранд шел впереди, держа руку на рукояти меча и закрывая девушку своим телом. За себя он не боялся: даже если и наткнутся они на какую-нибудь банду грабителей, голодным оборванцам с дубинками и ножами нипочем не справиться с рыцарем. Даже пеший, он не сомневался в своем воинском мастерстве, в остроте своего меча и прочности своей кольчуги. Были, разумеется, и приступники посерьезнее; те, кто мог позволить себе приличное снаряжение и имел достаточный опыт в обращении с ним, чтобы быть по-настоящему опасными противниками. Но такие не отлавливают случайных прохожих на улицах: они занимаются более денежными делами, и насколько знал Бранд, ни он, ни его спутница не успели перейти им дорогу.

Хотя зная Линетту, он бы не удивился.

К счастью, местные голодранцы не настолько впали в отчаяние, чтобы не понимать соотношения сил. Все те, кто встречался рыцарю по пути, торопились уступить дорогу. За полчаса петляний по улочкам, напоминающим червоточины в яблоке, ни разу Бранду не пришлось обнажать меч.

Это радовало.

– Вот она. «Пляшущая Форель».

– Это?.. – Линетта сморщила аристократический носик.

Здание, где располагался трактир, хоть и было по меркам бедных районов огромным, выглядело совершенно непритязательно. Дощатые стены, посеревшие от времени и непогоды. Темная покатая крыша, в которой давно уж стоило бы заменить часть черепицы. Плотно закрытые ставни. Вывеска с когда-то раскрашеной в яркие цвета улыбающейся рыбой: краски давно выцвели, и лишь внимательно присмотревшись, можно было понять, что цвета эти были красным, желтым, синим и зеленым.

Бранд знал, что внутри все совсем по-другому. Хозяин таверны был из тех, кто не желал привлекать к себе излишнего внимания властей. В «Пляшущую Форель» приходили лишь те, кто точно знали, куда и зачем они пришли.

– Внешность обманчива, миледи. Сейчас зайдем внутрь, и сами увидите. Но прежде, пообещайте мне, что ничего не выкинете.

Ответом ему был скептический взгляд. Бранд вздохнул:

– Эти люди опасны, Ваше Высочество. Пожалуйста, отнеситесь к ним серьезно. Если вы сделаете что-то вроде того, что сделали в замке Мозаль, в этот раз последствия могут быть гораздо страшнее.

Линетта задумалась, и рыцарь морально готов был к тому, что придется выдержать еще одну битву с её упрямством.

Но неожиданно она кивнула:

– Скажите, что мне делать. Я вас послушаюсь. Обещаю.

И все-таки не удержалась от того, чтобы с улыбкой добавить:

– Риир Бранд.

Глава 7. О тайнах колдовства

– Собственно, это все, – сказал Ингвар, любуясь игрой света в бокале красного вина, – Теперь, когда Виртджорн мертв, Тивон станет спорной территорией. Права эдлингов Вулфреда и Иммеда на него равны, а это значит, что никто из них не уступит. И коалиция в ближайшие пару лет не укрепится.

– Хорошо, – нейтральным голосом ответил Этельберт, неодобрительно глянув на кесера.

Привычка старшего брата сидеть на столах раздражала его, но бороться с нею он уже восемь лет как устал.

Впрочем, на этот раз для неудовольствия была и еще одна причина.

– Помнится, я не просил его убивать. Его ослабления было бы достаточно, чтобы они выдвинули претензии.

Ингвар безразлично дернул плечом:

– Это вышло ненамеренно. Но очень удачно, ты не находишь?

Король отвернулся, заинтересовавшись пейзажем за окном. Оба они прекрасно знали, что если Ингвар говорил о ком-то с таким безразличием, глупо пытаться вызвать в нем жалость к этому человеку.

А с Ар’Виртджорном у него были счеты еще с тех времен, когда кто-то шибко умный сообразил, что никто не станет вступаться за принца, признанного недостойным собственным отцом.

– Не забыл публично осудить мои действия? – кривовато усмехнулся кесер.

– Как обычно, – развел руками король.

– Осуди еще раз. Скажи, что лишь братская любовь заставляет тебя терпеть рядом с собой подобное чудовище. И кстати, кого из претендентов ты собираешься в итоге поддержать?..

– Вулфреда, – уверенно ответил Этельберт, – Я помню, ты предлагал поддержать слабейшего, чтобы затянуть их противостояние, но Вулфред скоро вернется с победой над данаанскими разбойниками в горах, и мне понадобится наградить его. Вот утверждение прав на Тивон и станет его наградой.

Ингвар хмыкнул, но ничего не сказал. Он оставался при своем мнении; чтобы переубедить его, потребовались бы аргументы посущественнее.

Но вместе с тем, он прекрасно помнил, кто из них король.

– Ты уверен, что Элле и Кенвал справятся? – задал следующий вопрос Этельберт.

Кесер пожал плечами:

– Большинство данаанских рииров, о которых ходила слава колдунов, оказывались лишь трюкачами. Сомневаюсь, что в этот раз будет иначе.

– А если будет?..

– На случай, если будет, я дал Элле Змею. В случае, если придется иметь дело с колдовством, она прикроет его и поможет отступить.

– Ты смотри, – заметил Этельберт, – Если это случится, я все-таки выдерну тебя ему на помощь. И не посмотрю, что у тебя все еще медовая луна.

Ингвар развел руками и шутливо поклонился:

– Как пожелает Ваше Величество.

И залпом осушил бокал.

– Кстати, у тебя же была первая брачная ночь, – сменил тему младший брат, – А ты так и не похвастался и не поделился интимными подробностями. Весьма эгоистично с твоей стороны.

Кесер поморщился:

– Нечем там делиться. Я её не тронул.

Король замер, переваривая услышанное.

– Еще раз, – медленно сказал он, – Ты известен как главное в королевстве средоточие греха и порока. Слухи о твоих похождениях пересказывают друг другу стыдливым шепотом. Два эдлинга объявили тебя своим кровным врагом за то, что ты совратил их жен, а еще трое не смогли этого сделать только потому что ты их убил на дуэлях. Хозяйка одного из столичных борделей держит нескольких девушек специально для тебя как для особого клиента. Но при этом свою законную супругу ты… не тронул?

Ингвар с деланным безразличием ответил:

– Прошлой ночью прекрасная Линетта была бы слишком зажата и напугана. Она не получила бы никакого удовольствия, тем более в первый раз. Тебе, кстати, тоже не помешает учесть это: я слышал, что принцесса Бей’Ханна из Трира на три года младше её. Тебе следует быть еще аккуратнее.

Голос короля похолодел:

– Что мне делать со своей супругой, я разберусь сам.

Кесер лишь хмыкнул:

– Осторожнее, братец. Тебе стоит больше прислушиваться к советам старших и более опытных людей. Если, конечно, ты не хочешь за пару лет получить в своем дворце ЕЩЕ ОДНУ властную мегеру.

И надо же было такому случиться, что именно после этих слов доверенный слуга объявил:

– Ваше Величество, Её Величество вдовствующая королева Вин’Эдита ищет встречи с вами!

– Помяни демона, и он тут как тут, – поморщился Ингвар, одним прыжком слезая со стола и в нарушение всех правил этикета запуская руку в вазочку с деликатесными сырами.

– Вот кто бы мне объяснил, почему сплетня о моем вороньем языке при дворе так и не прижилась?

Этельберт слегка смешался, испытывая неловкость, как и всегда в таких случаях.

– Брат…

– Да, да, я помню, – прервал своего короля кесер, – Мне не следует встречаться с ней лишний раз. Не беспокойся, я выйду через черный ход. Тем более что у меня есть еще кое-какие дела. А над моими словами все-таки подумай. И про Вулфреда, и про Ханну.

В этот день Ингвар Недостойный ощутил прямо-таки непривычный интерес к своей персоне. Обычно люди старались избегать общения с ним. Для верности – по возможности выбирать пути, полностью исключающие встречу. Лишь очень большая нужда могла заставить кого-то пересечься с ним в коридоре дворца и заговорить.

Сегодня же кесер обнаружил, что даже короткий путь может занять кучу времени, если попадающиеся по дороге люди питают нездоровый интерес к тебе и твоей личной жизни. Три придворные сплетницы, жаждущие первыми получить материал для пересудов на светских приемах. Четверо правоверных эормингов, торопящихся осудить его поведение с молодой женой (о котором узнали по большей части от придворных сплетниц). Двое юнцов, чье осуждение оказалось более агрессивным, – но мигом как-то затухло, стоило положить левую руку на рукоять меча и мягким тоном предложить потребовать удовлетворения в поединке.

А также лично леди Бей’Сина. Дама столь же вспыльчивая, сколь и страстная в постели. Некогда она стала для него отличным поводом спровоцировать на поединок её мужа.

Ингвар всегда старался совмещать приятное с полезным.

– Кесер Ингвар! – она обратилась к нему громко, не скрываясь.

Весь двор знал об их связи. Для асканийской благородной дамы подобное было бы концом репутации, – но ей люди скорее сочувствовали.

Невинной жертве колдовских чар, беспомощной пленнице проклятых демонских глаз.

– Я так старалась забыться в вере, но я бессильна перед вами, – затараторила девушка.

Её темные глаза лихорадочно блестели, а полная грудь учащенно вздымалась. Ей было тяжело дышать, и неясно, было ли тому причиной волнение, или же туго зашнурованный корсет.

– Я знаю, что все те распутные вещи, что вы заставляли меня делать, ужасны и отвратительны, но я не могу перестать думать о них. Ваши чары влекут меня на погибель, как пламя влечет мотылька; я иду за вами, как крыса за сказочной флейтой в руках крысолова.

Сам Ингвар «распутные вещи» отвратительными вовсе не считал. Он уже знал, что покойный Виртджорн относился к сексу так, как предписывает Церковь истово верующим эормингам, – как к супружескому долгу во имя продолжения рода.

Кесер полагал, что для страстной женской натуры это или расточительство, или вовсе оскорбление.

– Молю вас, милорд, – продолжала Сина, – Скажите мне, что даже теперь, когда на ваше пламя устремился новый мотылек, вы не забудете меня.

– Я не забуду вас, леди Бей’Сина, – заверил мужчина, – Но и только. Не стоит давать иллюзиям слишком большую власть над собой. Я не любил вас и никогда не говорил, что люблю.

Этот ответ привел её в отчаяние.

– Но неужели моей любви не хватит на нас обоих?!

Порывисто схватив его за руку, Сина прижала её к своей груди.

– Прислушайтесь к стуку моего сердца, кесер Ингвар! Неужто он ни о чем не говорит вам?!

Не сказать чтобы это прикосновение не вызвало у него вполне естественной мужской реакции в теле. Тем более что после неудачной брачной ночи организм прямо-таки требовал разрядки.

Но Ингвар решил сегодня побыть честным. Если не с ней, то хотя бы с Линеттой.

– Он говорит мне, леди Бей’Сина, что в вас нет ни капельки самоуважения.

Девушка дернулась, как от удара.

– С-самоуважения? – запнувшись, переспросила она.

Кесер кивнул:

– Самоуважения. Того самого самоуважения, что определяет наше место в мире. Того, что отличает тирана от правителя. Того, что отличает изгоя от бунтаря. Того, что отличает любовницу от любимой.

– Так… так нечестно! – закричала она, – Вы… это вы сковали мою волю! Ваши чары породили мою любовь к вам!

Ингвар вздохнул:

– Говорят, что все на свете заканчивается там же, где начиналось. Не согласен насчет всего, но в данном случае… Посмотрите мне в глаза, леди Бей’Сина.

Девушка отвернулась, догадываясь, к чему он ведет.

И тогда в голосе кесера прозвучал отголосок металла:

– Посмотрите мне в глаза. Немедленно.

Она задрожала всем телом.

– Смотри мне в глаза.

И не смогла она нарушить его приказ.

– А теперь слушай меня, Сина, – сказал Ингвар, – Слушай, потому что я повторять не буду.

Казалось, что в темных глазах девушки отражается демоническое мерцание его глаз.

– Я отпускаю тебя на волю.

Он больше не стал ничего говорить. Молча направился прочь, не обращая внимания на все то, что Сина говорила ему вслед. Как странно. Раньше такого никогда не бывало. Обычно женщины, поддавшиеся его «чарам», воспринимали это лишь как короткое приключение, о котором можно без опаски рассказать на исповеди, – и навсегда оставить позади.

Как он временами надеялся, сохранив хотя бы в глубинах памяти.

Время уже близилось к вечеру, когда Ингвар наконец-то смог выйти из дворца. К тому моменту казалось ему, что еще немного, и он точно кого-нибудь убьет.

Учитывая, что тем делом, которое оставалось, он гораздо охотнее занялся бы сразу.

Четки с реликвариями сопровождавших его демонов отправил в поместье с мальчишкой-посыльным, наказав передать дворецкому из рук в руки. Он не боялся, что тот додумается украсть их.

Если бы кому-то хватило идиотизма украсть шестерых демонов, тот заслужил бы свою участь.

При себе кесер оставил лишь демона-ворона, бывшего его проводником и информатором. Красный кристалл он сжимал в кулаке, неспешным шагом направляясь к главной городской площади. Здесь проходили общественные собрания, объявления указов, королевские парады. Здесь собирался бы на заседание полный тинг, – чего, впрочем, не бывало уже почти столетие, ибо для управления государством совета десяти тингванов было вполне достаточно.

А еще здесь проводились публичные казни. Хоть и звался король Этельберт Милосердным, но милосердие правителя – штука весьма и весьма относительная. Невозможно править страной и никого не убивать.

Покойный король Беортхельм Суровый старался не использовать одну и ту же казнь дважды за один день. Если одного преступника колесовали, то второго разрывали лошадьми. Находился третий – его могли сварить в кипятке или распилить пополам.

Этельберт к такому проявлению фантазии был весьма холоден и подходил к вопросу казни сухо и деловито. Дворянам – топор. Простолюдинам – веревка. Колдунам и семибожникам – костер.

Кроме того, по его указу каждому казнимому преступнику ставилось на грудь клеймо, форма которого указывала на суть совершенного преступления. Для умеющих читать к виселицам были прибиты и таблички, где вина раскрывалась более подробно.

«Разбойничал на дорогах между Тивоном и Везиром, используя данное для войны оружие против собственных соотечественников»

«Бежал с поля боя во время битвы под Исценой и дезертировал с воинской службы»

«Говорил лживые и порочащие вещи о воинах Эормуна, сражавшихся в Данаане»

На секунду губы Ингвара тронула горькая усмешка. На войне он навидался всякого; с обеих сторон. И даже демоны бледнели перед тем, что подчас творили люди. Он сильно сомневался, что какому-то крестьянину по силам было придумать ложь, что была бы ужаснее правды.

Впрочем, это все было неважно. Он пришел сюда по делу. Боль, смерть, предсмертная агония, – все это превращало площадь в удобное место для того, что он задумал. В таких местах была темная аура, которую люди не осознавали… Или думали, что не осознавали. Было им неуютно, но кто знал, с чего?

Ингвар – знал.

Именно эта темная аура истончала грань между тварным миром и Бездной. Иногда в ней даже образовывались прорехи, через которые проклятые тени могли проникнуть в мир без помощи смертного колдуна, – но редко. В основном истончением грани пользовались такие, как он.

Он шел не останавливаясь, прикрыв глаза и шепча себе под нос заклинание. Шел прямо и не сворачивая, зная, что площадь закончится, и он упрется в стену дома.