Текст книги "Цена мира (СИ)"

Автор книги: Александр Нетылев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 16. О возвращении к жизни

За несколько дней Бранд приучил себя не хвататься за кинжал каждый раз, когда в помещение входил очередной демон. Многократно напоминал себе хеленд, что если бы кесер Ингвар собирался скормить его проклятым теням, давно бы уже скормил.

И несмотря на это, едва его состояние улучшилось до того, чтобы иметь возможность подняться с кровати, Бранд постарался поменьше оставаться в комнатах прислуги. Тяжело ковыляя, опираясь на меч в ножнах, он выбирался из комнаты. От исцеляющего колдовства адского кота он также отказался, хотя эликсир для выведения демонического яда, скрепя сердце и скрипя зубами, продолжал принимать.

Он вздохнул с облегчением, узнав от Линетты, что как раз накануне его первого выхода за пределы комнаты кесер покинул поместье, направившись в земли Вин’Элле на карательную операцию против разбойничающих семибожников.

А вот что не понравилось Бранду, так это голос принцессы. Когда она упоминала имя своего супруга, ее голос как будто становился выше, и неуловимый оттенок нежности слышался в нем. Нежности, которая была бы приятна любому мужчине, но которая была слишком опасным знаком в нынешней ситуации.

– Вы посмотрели ему в глаза? – с тихим отчаянием спросил рыцарь, страшась услышать ответ.

– И не раз, – радостно закивала девушка, – Вы можете не бояться так, риир Бранд. Рассказы про подчинение воли – вымысел. Я полностью в своем уме и отдаю себе отчет в своих чувствах.

Хеленд приподнял брови, но воздержался от комментария. Что он хотел сказать, и так было ясно им обоим.

Что человек с промытыми мозгами всегда считает, что видит все четко и ясно.

– В любом случае, я хотела с вами поговорить, – махнула рукой принцесса, – Пойдем в гостиную, я поставила там удобные диванчики.

Появившаяся по её сигналу женщина со светящимися синими глазами попыталась подставить свое плечо в качестве опоры, но Бранд шарахнулся от неё, как от чумы.

– Я не прикоснусь к проклятой тени! – решительно заявил он.

Линетта тяжело вздохнула и жестом отпустила демоницу.

– Тогда обопритесь на меня, – разрешила она.

Бранд уставился на неё ошарашенным взглядом, но сориентировался быстро.

Тонкое платье голубого шелка было лишь чисто формальной преградой, и опершись рукой на её плечо, Бранд ощутил тепло тела принцессы. Он почувствовал, как слегка дрогнула она от его прикосновения. Как прилил жар к её коже.

И против своей воли ощутил он досаду и обиду на то, что он не на месте Ингвара. Что он – лишь рыцарь с нечистой кровью, что никогда бы не мог претендовать на такую девушку, как Линетта.

Что все, что ему остается, это смотреть и украдкой прикасаться.

– Не нужно так бояться демонов, – будто назло ему говорила принцесса, пока они направлялись к господским покоям, – Мой муж надежно их контролирует. Они не причинят вреда ни вам, ни мне. Я уже освоилась и теперь командую ими без проблем.

– До тех пор, пока ваш муж не желает, чтобы они причинили вам вред, – не удержался от ответа хеленд.

Господские покои представляли собой две комнаты, разделенные стеной из красного дерева. Деталей спальни Бранд, разумеется, не видел, но гостиная изрядно изумляла. Совершенно не так представлял он себе покои отродья Зверя.

Дверные проемы и оконные рамы были украшены сплетенными из белых и алых лент гирляндами, изображающими цветочный узор. Занавеси и портьеры имели нежно-бежевый оттенок и слегка просвечивали, так что солнечные лучи, проходя через них, красиво преломлялись, играя на серебряных узорах, украшавших стены. Пол был устлан белым ковром, и к счастью, Бранд без подсказки догадался скинуть обувь.

– Красиво, правда? – похвасталась Линетта, – Я сама составила образ. Скоро еще должны картины подготовить, они станут завершающим штрихом.

Говоря это, она подвела раненого к двум диванчикам, обитым красным бархатом и образовывавшим уголок вокруг столика с закусками. Не привык аскетичный рыцарь к настолько мягкой мебели, но не мог не признать, что это ощущение, неуловимо напоминавшее объятие, было именно тем, что нужно телу, измученному демонским ядом.

Сгрузив свою ношу, Линетта устроилась рядом. Легкое сожаление почувствовал Бранд, отпуская её плечо, но нарушать правила приличия, прикасаясь к принцессе без необходимости, разумеется, не рискнул. А она как будто бы вообще не обращала внимания, какую бурю чувств будило в нем ее прикосновение. Взяв с блюда булочку-бриошь, она весело щебетала:

– Когда я рассмотрела покои Ингвара, меня прямо тоска взяла. Он как будто вообще не думал ни о красоте, ни об элементарном комфорте! Как будто у него чувствительность в этом плане совсем убитая. А потом я подумала: да какого Зверя! Я хозяйка в это доме, так почему бы не перестроить все так, как мне нравится?..

– И он позволил? – спросил Бранд скорее просто для поддержания разговора.

Ему было приятно смотреть на веселую Линетту и слушать ее голосок, но когда она поминала супруга, что-то болезненное отзывалось в его сердце.

Наверное, остатки демонического яда.

– По-моему, ему даже понравилось, – ответила девушка, – Так, ладно, я вас не за этим сюда позвала. Многое случилось, пока вы были без сознания, и я бы хотела об этом поговорить.

– Я слушаю.

Хеленд склонил голову, и она тут же закружилась.

– Для начала скажите, риир Бранд. Это правда, что знать Аскании делится на три фракции, соперничающие за влияние на короля?

– Я хеленд, – поправил Бранд первым делом.

Вопрос показался ему проверкой, но он ответил четко:

– Это правда. Фракция отца Бернара, фракция Её Величества и фракция эдлинга Эддифа.

Линетта кивнула, принимая информацию к сведению:

– А к какой из них принадлежите вы?..

– Я? – рыцарь горько рассмеялся, – С моей стороны самонадеянно будет говорить, что я принадлежу к одной из фракций. Во мне кровь чужака, Ваше Высочество. Кровь врага. Такое не забывается легко. Но сам я поддерживаю отца Бернара, ибо верю, что лишь мудрость Эормуна может осветить путь нашей страны и лишь в истинной вере лежит спасение заблудших душ.

– Тогда скажите мне, – продолжила наседать принцесса, – Вы знакомы с эдлингом Бей’Вулфредом?

– Знаком, – легко согласился Бранд, радуясь, что разговор ушел от болезненной темы, – Я сражался под его началом во время войны. Это отважный и благородный человек, отличный полководец, верующий эорминг и истинный патриот.

– Вы все это повторяете, как по написанному! – воскликнула Линетта, – А можете вы что-нибудь сказать о нем самом? В смысле, о человеке, а не о живом знамени?

Тот пренебрежительный тон, с которым она отозвалась о качествах эдлинга Вулфреда, неприятно резанул по уху.

– Вера и патриотизм – важнейшие качества человека, – возразил рыцарь, – Тот, у кого нет ни бога в душе, ни отечества в сердце, это уже и не человек по сути. Но почему вы спросили?

– Я уже не уверена, что мне следует спрашивать, – призналась девушка, – Но все-таки. Он мог стоять за попыткой убить меня?

Хеленд Бранд решительно покачал головой:

– Нет, Ваше Высочество. Нет. Простите, но в это я не поверю никогда. Это просто нелепо и невозможно. Эдлинг Вулфред никогда бы так не поступил.

– А кто поступил бы? – настойчиво спросила Линетта, – Вы знаете такого человека?

Предугадывая напрашивающийся ответ, она предостерегающе подняла руку:

– Помимо моего мужа. Вы должны знать, риир Бранд, что пока вы выздоравливали, мы посетили замок Мозаль. Слуга, который хранил реликварий демона, пропал, и единственным, кто посещал замок намедни, был эдлинг Вулфред. И вот, теперь он так «удачно» уехал в горы, так что мы не можем расспросить его самого.

– А даже если бы он был в столице, – возразил рыцарь, – Что тогда? Вы предъявили бы ему обвинения? На каком основании? Кто бы прислушался к вам, а не к нему? Эдлинг Вулфред – герой войны, Ваше Высочество. А вы? Вы чужеземка. Я сын семибожника. Ваш муж и вовсе – новый Карактак.

– Даже если так, я бы хотя бы попыталась! – почти выкрикнула Линетта, – Сделала хоть что-нибудь. Постаралась бы что-то выяснить. А уже определив истину, стала бы искать какие-то доказательства.

Бранд снова покачал головой. Он не знал сам, следует ли ему восхищаться её решимостью или поражаться её наивности.

Но чего он точно не хотел, так это чтобы эта беспокойная девчонка наломала новых дров и пострадала из-за этого.

– Возможно, вам стоит начать с его свиты, – предложил он, – Немыслимо, чтобы эдлинг Вулфред обратился к колдовству; однако среди его окружения есть подлые люди, которые более уязвимы к искушениям Зверя. Возможно, в действительности за покушением на вас стоял кто-то из них.

Линетта охотно закивала:

– Да, я тоже об этом думала. Когда вы служили под его началом, вы познакомились с кем-то из его приближенных?

– Я знаю не так уж многих, – развел руками Бранд, – К сожалению, меня сложно назвать душой компании. Однако помнится, мы неплохо сдружились с Крайтоном и Дюрваром.

Принцесса приподняла брови, безмолвно требуя пояснений.

– Ар’Крайтон – оруженосец эдлинга Вулфреда, – пояснил рыцарь, – Думаю, после возвращения с гор он уже вполне сможет претендовать на посвящение в хеленды, если, конечно, Вулфред найдет к тому времени кого-то вместо него. А Дюрвар – духовник Вулфреда. К нему вообще-то положено обращаться «отец Дюрвар», но мне всегда было сложно называть отцом человека всего на год старше меня.

– Как же он может быть духовником в таком возрасте? – удивилась девушка, – Разве жрец… В смысле, священник… Не должен быть человеком, прожившим много лет и многое видевшим? Тем, кто может наставить младшее поколение и передать мудрость десятилетий?

На то, что она приравнивала эормингских священников к языческим жрецам, Бранд предпочел закрыть глаза.

– Дюрвар очень талантлив, – вступился он за друга, – Он окончил семинарию досрочно и с отличием, и сам отец Бернар рекомендовал его!

Увы, этого довода не хватило, чтобы изгнать скепсис из небесных глаз принцессы. Лишь на секунду она задумалась, прикидывая возможные варианты.

– Влиятельные родственники? – предположила она.

И вздохнув, Бранд вынужден был признать:

– Дюрвар единокровный брат леди Ар’Челсеи, близкой подруги Её Величества. Но он незаконорожденный и не может претендовать на титул.

Что-то в сказанном им принцессе явно не понравилось. Невооруженным взглядом было видно, как помрачнела она и посмурнела. Будто солнце скрылось за тучами.

Кажется, хоть и пытался он говорить по делу, каким-то своим необдуманным словом Бранд угодил в извечный капкан женского настроения.

– Я чем-то обидел вас? – спросил рыцарь.

– Что?.. Нет.

Линетта мотнула головой.

– Так, а кто-нибудь постарше в его свите есть? Или одна молодежь? Я имею в виду, среди тех, кого вы знаете.

Бранд задумался.

– Думаю, под то, о чем вы спрашиваете, лучше всего подходит Родни. Он вообще-то простой крестьянин. Но он многое повидал, был не в одной кампании и остался в живых. Он неграмотен и необразован, но обладает простой житейской мудростью.

– …и конечно же, эдлинг Вулфред взял его с собой в горы, – усмехнулась девушка.

Ему ничего не оставалось, как молча кивнуть. Вспоминая Родни, этого мудрого и чуть ироничного старика, Бранд никак не мог сопоставить его с образом колдуна и заговорщика. С другой стороны, те, в ком колдуна опознать было легко, в Аскании долго не жили.

Как правило.

– Когда они вернутся, – продолжила принцесса, – Я хочу, чтобы вы представили его мне. Желательно втайне от его хозяина. Сможете?

– Думаю, да. По крайней мере, если буду к тому времени на ногах.

Ему очень хотелось заверить ее, что он скоро поправится и сможет защищать её, быть ей полезным. Надеялся Бранд, что в ответ на эти слова она улыбнется. Но к сожалению, пока что выздоровление проходило тяжело. Демонический яд уже не вызывал изматывающей, опустошающей боли во всем теле, но рыцарь все еще был очень слаб. Да и ранение в легкое, несмотря на исцеляющую магию проклятой тени, пока что давало о себе знать.

– Еще кого-нибудь знаете? – уточнила Линетта.

– Разве что Кайлу. Она не всегда с ним, но порой эдлинг Вулфред брал её с собой и в военные походы.

– В военные походы? – удивилась принцесса, – Женщину?

Бранд кивнул:

– Официально она всего лишь служанка в его поместье. Но я знаю, что на самом деле…

Он замялся, не зная, как озвучить это при даме.

Дама озвучила сама:

– На самом деле он с ней спит. Вы это хотели сказать?

Бранд снова молча кивнул.

Несколько секунд Линетта внимательно смотрела на него. А потом вдруг воскликнула:

– Шестеро и Седьмой, риир Бранда, ну нельзя же так! Вы так стыдитесь упоминать о близости между мужчиной и женщиной, что можно подумать, в Аскании люди размножаются непорочным зачатием!

Рыцарь отвернулся, чувствуя, как краска приливает к лицу.

– Близость между мужчиной и женщиной необходима для зачатия, но она должна оставаться за закрытыми дверями спален. Поймите, Ваше Высочество, что Зверь неустанно стремится совратить человечество на путь греха. И каждый, кто поддается слабости плоти, животной жажде удовольствия, тем самым льет воду на его мельницу. Мы не животные, Ваше Высочество. Не звери.

Слушала его Линетта и хмурилась. Она явно не была с ним согласна.

– У нас считают иначе, – заметила она, – Совсем иначе.

– Это не удивляет, – ответил Бранд, – Разумеется, в стране, где поклоняются Семи Богам, нравы гораздо более… вольные.

Что-то он явно сказал не так.

– Опять! – почти взвыла принцесса, – Риир Бранд, ну хоть вы меня наконец послушайте! В Данаане поклоняются ШЕСТИ Богам! Шести! Шесть, семь, разницу видите?!

Ошеломленный такой вспышкой, рыцарь замешкался с ответом, а принцесса не стала его дожидаться:

– Мы не поклоняемся Зверю! У нас есть секты зверопоклонников, но они вне закона так же, как и у вас! Наше верховное божество – это Незыблемый, Нерушимый Закон Мироздания! Бог Земли и Порядка! И асканийцам мы никогда не желали зла, – до тех пор, пока они сами не вторглись на наши земли!

Она остановилась, чтобы перевести дух. Лицо её раскраснелось от пылкой речи, в глазах сверкали искры, а грудь тяжело вздымалась под шелковым платьем, изрядно отвлекая от смысла её слов.

И все-таки Бранд не мог смолчать. Даже зная, что допускает ошибку, споря с фанатиками:

– Вы сами не знаете, что происходит в вашей стране! Не слышали той ненависти, с которой данаанцы говорят о нас. Это семибожники развязали эту войну, миледи. Мы лишь защищались.

– А вы-то где её слышали?! – возразила принцесса, – От отца?

Эти слова прозвучали подобно грому. От отца… Данаанка нашла его уязвимое место. Место, которое он, дурак, сам раскрыл ей. Нечистокровный. Сын данаанского семибожника. Это клеймо было с ним с рождения, возводило незримую стену между ним и чистокровными асканийцами.

Но только никогда не думал Бранд, что даже Линетта, принцесса того самого Данаана, не преминет ткнуть в него.

Как и каждый, кто о нем знал.

– Прошу прощения, Ваше Высочество, – склонил голову рыцарь, – Я забыл свое место. Простите мне мои дерзкие слова.

– Дерзкие слова? – переспросила Линетта, – Риир Бранд, я думала, что мы с вами друзья.

– Если так пожелает Ваше Высочество.

Принцесса раздраженно закатила глаза.

– Включил жертву, понятно… Думаю, сейчас продолжать этот разговор бессмысленно. Гитара!

Вновь соткалась из теней смуглая женщина в одеждах служанки, чьи глаза горели синим адовым пламенем.

– Отведи нашего гостя обратно в выделенную ему комнату, – распорядилась принцесса, – И на этот раз, риир Бранд, вы воспользуетесь помощью проклятой тени. Потому что я сама я подставляю плечо друзьям, а не тем, кто помнит свое место.

Глава 17. О королеве былой и грядущей

Входя во дворец, против своей воли Линетта дрожала. Казалось ей, что сейчас пережитый недавно кошмар повторится, – но на этот раз её будет некому защитить. Без Ингвара, без его надежного плеча и пугающего взгляда, заставлявшего местных задир отводить глаза, девушка чувствовала себя непередаваемо слабой и беззащитной. Казалось ей, что теперь, в отсутствие Ингвара, все, кто не рисковал ссориться с колдуном, воспользуются моментом, чтобы отыграться.

Пока что, однако, обходилось. Вдовствующая королева скользнула по ней безразличным взглядом – и отвернулась, будто не было в данаанской принцессе ничего, что заслуживало бы её внимания.

И, наверное, в первый раз в жизни Линетта была рада такому отношению.

А вот худощавая блондинка, в прошлый раз заговорившая первой, такого самообладания не проявила. Постаралась она остаться спокойной, но при взгляде на принцессу ее лицо откровенно перекосило, отчего оно враз потеряло треть своей красоты.

Она даже сделала шаг ей навстречу, но тут между девушками как будто случайно оказался Эддиф.

– Ваше Высочество, вам ведь вчера не представили по всей форме леди Ар’Челсею из Ангальта. Его Величество питает надежду, что вы станете добрыми друзьями.

Блондинка бросила на Голос Короля испепеляющий взгляд, но все-таки сделала подобающий книксен и фальшиво-лилейным голосом заверила:

– Для меня честь познакомиться с вами, принцесса Вин’Линетта.

Секунды ушли у Линетты на то, чтобы вспомнить, что она о ней слышала.

На то, чтобы вспомнить о разумной осторожности, времени уже не оставалось.

– Леди Челсея, я слышала ваше имя, – улыбнулась она самой вежливой из своих улыбок, – Говорят, что вы близко знакомы с хелендом Ар’Леландом. Прошу вас, скажите нам, как он? Его раны после поединка выглядели так страшно, у меня сердце перехватывает от беспокойства за его здоровье.

Породистое лицо аристократки побледнело от гнева. На шепотки за спиной «Она пришла в нашу страну, и теперь издевается над нами» принцесса внимания не обратила.

Сочла ниже своего достоинства.

– Благодарю, Ваше Высочество, – сказала леди Челсея, – Его жизнь вне опасности, он передвигается без посторонней помощи, и он все еще способен держать меч. А шрамы… шрамы лишь украшают мужчин.

Вот только не хватило ей самообладания, чтобы эти слова прозвучали искренне, и Линетта не отказала себе в удовольствии немного дожать:

– Пожалуй, это дело вкуса. Я всегда любила гладкую кожу. Когда мой супруг целует меня, я на седьмом небе от счастья. И мне страшно представить, если бы его лицо было обезображено грубыми шрамами.

И как назло, от этих слов перед мысленным взором и вправду встала такая картина. Сможет она принять это? Линетта с трудом удержалась, чтобы не мотнуть головой, отгоняя эти мысли.

Тем более что её натиск остановил спокойный голос вдовствующей королевы:

– Несомненно, красота тела важна. Однако в мире все стремится к равновесию. Кто-то изуродован телом, кто-то же изуродован душой. Как вы полагаете, Ваше Высочество?

Линетта улыбнулась в ответ, давая понять, что намек свекрови прошел мимо цели:

– Я полностью согласна с вами, Ваше Величество. Вы даже не представляете себе, насколько.

Возможно, Вин’Эдита и нанесла бы новый удар, – тонко, хитро, так, что не подкопаешься, – но в этот момент вновь заговорил Голос Короля:

– Ваше Высочество, позвольте мне передать вам послание от Его Величества.

С максимально беззаботным и легкомысленным видом Линетта повернулась боком, подставляя ему свое ухо. И склонившись к ней, Вин’Эддиф прошептал:

– Его Величество приказал мне по возможности не допустить конфронтации между вами и свитой вдовствующей королевы. Прошу вас, миледи, не усложняйте мне работу.

Принцесса покосилась на него, но решила, что личная неприязнь не стоит того, чтобы отказываться от поддержки представителя короля.

Тем более что поддержка оказалась вполне действенной. Вдовствующая королева на неё не смотрела вовсе, и свита знала свое место, как собаки на невидимой цепи. Леди Челсея смотрела зверем, но изо всех сил держала себя в руках.

А одна из девушек в свите, симпатичная полногрудая шатенка с вдовьим покрывалом на голове, даже не погнушалась встать рядом с Линеттой.

Будто, в отличие от остальных, не боялась заразиться от неё скверной Зверя.

Тронный зал постепенно заполнялся народом, и дворцовые слуги аккуратно направляли собравшихся к подобающим им местам. Как члены королевской семьи, Линетта и Эдита должны были располагаться поблизости от трона, – а значит, и друг от друга. Сам трон пока пустовал: по традиции король должен появиться в зале последним.

После почетной гостьи.

– Принцесса Трирская Бей’Ханна, дочь короля Ар’Зигфрида Непоколебимого, и сопровождающие её лица!

Бей’Ханна получила то, в чем Линетте было отказано: торжественную, праздничную встречу. Линетта помнила, что её саму встречал лишь Голос Короля, милостиво разрешивший остаться во дворце до свадьбы; Ханну же встречала целая делегация из высшего общества Аскании. И сопровождала её отнюдь не только охрана да пара служанок.

Первыми в зал вошли шестеро слуг-вольноотпущенников с обритыми головами. До недавнего времени Трир был одним из немногих цивилизованных королевств, где все еще сохранялось рабство. Не так давно по настоящию Аскании все рабы в королевстве получили свободу – в соответствии с Заветами Эормуна. На практике, однако, большинство бывших рабов продолжали служить своим хозяевам – уже как слуги-вольноотпущенники.

За ними последовали стражники. Личные телохранители трирской принцессы сверкали позолоченными кольчугами и стучали об пол древками алебард. Линетта не знала, на что они способны в настоящем бою, но выглядели они впечатляюще, особенно если учесть, что трирцы в среднем отличались высоким ростом, – а в телохранители явно отбирали людей рослых даже по трирским меркам.

И лишь следом за ними, в сопровождении стайки служанок, в зал вошла сама принцесса. На удивление, как раз Бей’Ханна высоким ростом не обладала: по трирским меркам она тянула бы даже на карлицу. Впрочем, она была еще молода, моложе даже Линетты; её фигура все еще оставалась по-подростковому угловатой, лицо девчоночьи округлым, а грудь под платьем скорее предполагалась, чем сколько-нибудь угадывалась.

В довершение, хоть большая часть Трира и располагалась на севере, принцесса отличалась смуглой кожей: как знала Линетта, их позапрошлая королева происходила из южного Данаана и передала потомкам соответствующую наследственность.

И можно было надеяться, что помня свою бабку, Ханна не сочтет всех данаанцев чудовищами во плоти.

Каштановые кудри были завиты и уложены в две спирали. Золотая диадема и воротник-горжетка из соболиного меха придавали облику роскошь, но слишком было заметно, что пышное платье из темного бархата ей слишком тяжело носить. Собственно, и шла принцесса, пользуясь помощью служанок, поддерживавших её под руки и несших подол.

Если Линетта пришла во дворец как смиренная полонянка, то Ханну явно прислали как знак величия Трира и его короля.

Когда принцесса подошла, Вин’Эддиф склонился в глубоком поклоне, а парой мгновений позже собравшиеся дамы исполнили синхронный реверанс. Тем самым Эдита и Линетта сразу выделили себя как членов королевской семьи: они приседали как равные, а все прочие – как нижестоящие.

– Поднимитесь, прошу вас, – голосок у Ханны был тихий и тонкий, и хоть и старалась она держать себя в руках, несложно было заметить, что в центре всеобщего внимания она чувствует себя некомфортно.

– Приветствую будущую свекровь, – поклонилась она в пояс вдовствующей королеве.

– Ах, оставьте эти формальности, – откликнулась та, – Я надеюсь, леди Ханна, что в скором времени вы станете мне настоящей дочерью.

– Это будет радостью для меня, матушка, – заверила Ханна, – Прошу вас, позаботьтесь обо мне.

Она перевела взгляд на Линетту, и задумчивость отразилась на её лице. Кажется, она не вспомнила сходу, кто перед ней, и данаанка решила прийти ей на помощь:

– Я рада приветствовать вас здесь, леди Бей’Ханна, и как прибывшая на несколько дней раньше, с удовольствием помогу вам освоиться. Я принцесса Вин’Линетта, дочь короля Ар’Риардайна из Данаана, и ваша ятровка.

– Ятровка? – бровки Ханны изогнулись в непонимании, – Простите мне мое невежество, я, наверное, недостаточно хорошо знаю ваш язык, и это слово мне незнакомо.

– Жена брата мужа, – пояснила Линетта, досадуя на себя за глупое стремление щегольнуть знанием, – Мой супруг – кесер Ар’Ингвар, старший брат вашего жениха, короля Бей’Этельберта.

– Признанный Его покойным Величеством недостойным трона, – веско прокомментировала вдовствующая королева.

Ответить на этот выпад принцесса не успела, ибо её прервал зычный голос герольда:

– Его Величество король Бей’Этельберт Милосердный и сопровождающие его лица!

Сегодня король превзошел самого себя в роскоши и стиле. Одетый в синий бархат с серебряной вышивкой, он производил невольное впечатление сошедшего на землю небожителя. Длинные пепельные волосы были распущены, а в зеленых глазах отражалась какая-то неземная мудрость и достоинство.

Он вышел из-за двери позади трона, сопровождаемый лишь отцом Бернаром и парой слуг, и не обращая внимания на расступившихся придворных остановился перед невестой. Секунды правитель Аскании смотрел ей в глаза, а затем изящным движением опустился на одно колено:

– Вы обворожительны, миледи, – чувственно произнес король.

«Ты спер эту интонацию у брата», – подумала Линетта.

Но не озвучила, разумеется.

– Вы льстите мне, Ваше Величество, – потупила глазки Ханна, – Прошу вас, встаньте, я не заслуживаю того, чтобы вы стояли передо мной на коленях.

Изо всех сил старалась она продемонстрировать, что перед ним она не будущая властная королева, а покорная и покладистая невеста. И подумалось Линетте, что с её собственной стороны, со стороны принцессы поверженной страны, нечто подобное было бы еще более уместно. Но только не в её это было характере.

И почему-то подумала она, что и Ингвар бы вряд ли такое оценил.

– В ней тоже нет самоуважения, – тихо сказала шатенка рядом с ней.

Линетта украдкой бросила удивленный взгляд, стараясь не слишком привлекать внимание.

– Да и о каком самоуважении может идти речь? – поймав ее взгляд, спросила шатенка, – Женщину с детства готовят служить мужчине, так как мужчина может требовать, чтобы она уважала себя?

Линетта посмотрела на то, как поднимается с колен всесильный король Аскании, и подумала, что её соседка ошиблась. Ханна не собиралась служить.

Она просто знала, что к власти ведут разные пути. Можно быть жесткой и величественной, как вдовствующая королева, которую никто и никогда не заподозрит во взгляде снизу вверх на кого бы то ни было. Но подчиняясь, тоже можно подчинять.

Вполне возможно, что пройдет лишь несколько лет, и вокруг этой малолетки соберется собственная фракция.

– Да слышат все присутствующие! – возвысил голос Его Величество, – Что наш брак с прекрасной леди Бей’Ханной станет залогом тысячелетнего союза между нашими великими державами.

Огляделась трирская принцесса, ловя реакции собравшихся дворян. Поймала взгляд отца Бернара, и от Линетты не укрылся его короткий кивок.

– Ваше Величество, моя любовь к вам безгранична, – заговорила Ханна, – И более всего на свете я желаю быть вашей тенью, смотреть на мир вашими глазами и верить в то, что верите вы. В тот день, когда мы станем мужем и женой, я официально приму эормингскую веру, отринув ложных богов, которых все еще помнят в моей стране.

В ответ на эти слова толпа почти что взорвалась восторженными криками. Асканийцы радостно приветствовали и восхваляли новую сестру по вере.

И в этом хоре восхвалений нет-нет, да и улавливала Линетта косые взгляды в адрес себя. В адрес той, кто осталась в вере в Шестерых Богов.

Точнее, в их глазах – в Семерых.

– Ваше желание разделить нашу веру наполняет мое сердце Светом, – заверил Этельберт, – Я буду счастлив наставить вас на путях святого Эормуна, прекрасная Бей’Ханна.

Подоспевший слуга поднес ему ларец, отделанный золотом, тем самым плавно подводя к следующему этапу представления, но тут в отлаженный сценарий внесли коррективы непредвиденные обстоятельства.

– Срочное донесение для Его Величества!

Вошедший в тронный зал молодой гонец был весь покрыт дорожной пылью, но в целом, не выглядел настолько измученным, как это бывало с гонцами, доставлявшими по-настоящему срочные донесения, не спавшими сутками, загонявшими лошадей и менявшими их на каждой станции, лишь бы успеть сегодня быть там, где нужно было быть еще вчера.

За время войны Линетта видела таких не раз.

Этот же гонец спешил, меняя лошадей и преодолевая сотни километров в день, но все-таки делал остановки на еду и сон. Он шел самостоятельно и лишь слегка шатался, не без труда удерживаясь от того, чтобы оскорбить благородный взор придворных открытым потиранием отбитых скачкой мест.

Дворцовый слуга принял из рук гонца запечатанное письмо и с подобающим поклоном передал его Вин’Эддифу. В свою очередь, уже Голос Короля вскрыл конверт, тщательно проверив на отсутствие ядов и других неприятных сюрпризов.

И лишь после этого передал письмо Этельберту.

– Господа, – король пробежал текст глазами, и его лицо озарилось радостной улыбкой.

– Сегодня у нас двойной повод для торжества. Только что я получил послание от блистательного эдлинга Бей’Вулфреда. Наш доблестный вассал пишет, что одержал полную и окончательную победу над разбойными отрядами семибожников в северных горах. Во время битвы у перевала Тейн-Бирг он сошелся в поединке с рииром Ар’Кормаком и поразил его копьем в его черное сердце. Уцелевшие семибожники захвачены в плен и в скором времени будут привезены в столицу в кандалах и ошейниках.

Линетта отвернулась, стараясь не выдать смятения, что её охватило. Судя по холодным улыбкам дам, выходило у неё слабо. Она не была близка с рииром Ар’Кормаком, хотя пару раз отмечала его мастерство на рыцарских турнирах и однажды приняла из его рук венок королевы любви и красоты. Но все-таки другом он ей не был.

Однако он был её соотечественником. Отважным рыцарем Данаана, не сдавшимся даже тогда, когда война проиграна. И крайне странно было сейчас находиться среди тех, кто радовался его смерти. Находиться – и ни словом не возражать им, не защищать своих.

Что-то внутри девушки как будто твердило ей, что это предательство. И как ни старалась она напоминать себе, что Кормак действовал вопреки приказам своего короля, закончившего войну, никак не удавалось ей заглушить этот голос полностью.

А остальные? Дружинники Кормака, ополчение с его земель? Ведь все эти люди и вовсе не имели никакого выбора. Они просто шли за своим сюзереном, – на войну, которую развязали асканийцы и которую Кормак продолжил собственной волей. Простой крестьянин не смог бы пойти против воли риира.

И вот теперь за эту волю им придется расплатиться жизнью и свободой.

– В ближайшие два дня, – продолжал король, – Эдлинг Бей’Вулфред вернется в столицу, чтобы справить свой триумф. После чего будет присутствовать на свадебной церемонии, как почетный гость. Как герой, что защищает нашу страну от Тьмы.