355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Казанцев » Донкихоты Вселенной » Текст книги (страница 18)
Донкихоты Вселенной
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 13:21

Текст книги "Донкихоты Вселенной"


Автор книги: Александр Казанцев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

– А где же наша богиня звезд? – спросила Лореллея, испытующе глядя на мужа. Ведь от нее, чья проницательность равнялась лишь ее наблюдательности, не ускользнул ни один восторженный взгляд, который бросал украдкой Горный рыцарь на гостью небес.

О Джугий сделал вид, что совершенно спокоен, выдержав ревнивый взгляд жены.

– Если господа позволят, то я схожу за нашей гостьей, поскольку оставил ее любоваться горными вершинами с обзорной башни.

– Я так и думала! – сквозь зубы процедила Лореллея, метнув глазами черную молнию. – Нет. Мы пойдем вместе, – и шепотом добавила: – Это вы!.. Все вы!.. Не удивлюсь несчастью!..

Горный рыцарь пожал плечами, словно признаваясь, что всегда выполняет женские капризы.

– Дозвольте, прекрасная госпожа, сопровождать вас, – робко попросил Сандрий-оруженосец.

– Будешь при мне, – приказала Лореллея, далее не посмотрев в его сторону.

Бережной и Крылов переглянулись. Что-то странное, почти тревожное почудилось им в репликах рыцаря и его супруги, хотя они и не произнесли ни одного необычного слова. Тем не менее звездонавты поднялись, чтобы идти за хозяевами.

– У вас ли запасной ключ от обзорной комнаты? – поинтересовалась у мужа Лореллея.

– Зачем? – казалось бы, непритворно удивился Горный рыцарь.

– Наша гостья могла находиться на балконе, когда ленивый дозорный поторопился замкнуть дверь, – надуманно объяснила Лореллея.

– Может быть, хотя и не похоже, – буркнул О Джугий, величественно возглавляя шествие.

Но на винтовой лестнице Лореллея обогнала его, словно торопилась спасти от чего-то свою новую подругу.

Пропустив Лореллею, Никита не отставал от О Джугия.

Беспокойство за Надю затмило в нем чувство неловкости перед ней. Мальчик, пытавшийся обогнать его, вызывал у Никиты раздражение, которое он едва скрывал.

Следом поднимались встревоженные звездонавты, а также любопытные ко всему близнецы-соглядатаи в кольчугах.

Поднимались долго.

Лореллея первая убедилась, что обзорная комната заперта, и гневно взглянула на мужа, требуя ключ.

Горный рыцарь отрицательно замотал головой.

– Пошлите своего пажа за дозорным, – сказал он.

– Вашего оруженосца, – поправила Лореллея и приказала Сандрию привести дозорного и осмотреть весь замок, нет ли гостьи внизу.

Мальчик скрылся.

О Джугий молчал.

Пока оруженосец бегал за дозорным, Лореллея, Бережной и Крылов стучали в дверь, окликая Надю. Но она не отзывалась.

Тревога завладела всеми... кроме О Джугия.

– Я всегда говорил, что вид с балкона завораживает. Мы найдем нашу гостью на балконе, где дозорный, закрывая дверь, очевидно, не заметил ее, успокаивал всех рыцарь.

Лореллея свела брови.

Наконец явился дозорный, не понимая, почему обзорная комната закрыта, а ключ у него. Приведший его Сандрий доложил, что "госпожи с неба" нет ни в нижних комнатах, ни во дворе.

Перепуганный дозорный никак не мог попасть ключом в замочную скважину.

Когда дверь со скрипом открылась, Горный рыцарь пропустил всех, уверенный, что оставленная им в башне гостья не выдаст его.

Но ни в круговой комнате, ни на наружном балконе Нади не оказалось.

Лореллея заглянула через перила в пропасть.

– Какой ужас! Неодолимо тянет туда. Но какой изверг мог довести ее до этого? – и, обратившись к мужу, приказала: – Позаботьтесь найти тело в пропасти.

О Джугий сделал знак своему оруженосцу. Тот кинулся к винтовой лестнице, но услышал впереди себя чьи-то удаляющиеся шаги.

Звездонавты стояли с поникшими головами.

Крылов окаменел, не произнося ни слова.

Бережной обнял его за плечи.

– Алеша, не дай себе воли. В любой необычной ситуации сказывается человеческий фактор. Женский особенно. Это надо было учитывать еще до вылета.

Крылов, казалось бы, не к месту сказал:

– Еще девочкой она любила прыгать с крыши сарая.

– Так ведь то на сено, а не в каменную пропасть, – покачал головой Бережной.

Спускались медленно, нехотя.

Вернулись за стол, но никто есть не стал.

Появился Сандрий-оруженосец и доложил, что самые ловкие скалолазы в пропасти под башней ничего не обнаружили.

Надя исчезла.

ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Надменный и упрямый делает все по-своему, не слушая ничьих советов, и скоро становится жертвой своих заблуждений.

Эзоп.

Надя исчезла.

В пропасти под самой скалой Горного замка труп ее так и не был найден. Гости Горного рыцаря, преуспев в изучении местных языков с помощью своих внушающих во сне ящиков, все, кроме Никиты Вязова, исчезнувшего вслед за Надей, готовились к отъезду.

В Святикане Великопастыря всех времен и народов папий И Скалий уединился в тайном кабинете, вход куда через святилище храма всем был строго заказан. Здесь он метался, как в клетке, между шкафом с бесценными книгами за хрустальным стеклом дверей и былыми своими рыцарскими доспехами в бессильной ярости против самого себя. Как он мог выпустить из рук такого опасного врага, каким оказался Мартий Лютый? И Скалий был не только упорен в своих взглядах и действиях, но и упрям, совмещая в себе сразу обе части афоризма "упрямство – оружие слабых, упорство – оружие славы". Где-то в глубине души он не хотел отказаться от своего решения превратить Мартия Лютого в своего помощника. Если не удалось это сделать отлучением от церкви и превращением его в отвергнутого всеми изгоя, то смутьяна можно привлечь теми реформами, которые вынашивал И Скалий, добиваясь невиданной власти. Что скажет Мартий Лютый, если увидит, что Великопастырь всех времен и народов печется о них и создает вселенский монастырь с уставом общей собственности и обязательного для всех труда, с незыблемыми законами Справедливости. И пусть это Добро зиждется на фундаменте Страха, Лютый способен понять, что лишь Страх может объединить самых разных людей, сплотить их в едином служении. И, кстати, пришло письмо от брата из Горного замка с первой за все время всевластия И Скалия просьбой о каких-то чужеземцах, именуемых "посланцами неба". И Скалий не верил ни в каких "посланцев небес", но знал, что только слепая вера, вселяющая Страх загробных мучений, помогает церкви владеть помыслами людей. И повлиять с помощью "посланцев неба", кто бы они ни были, на сознание народов, подготовить их к переходу к задуманным И Скалием реформам будет полезно.

Всемогущий папий оказался не в состоянии прекратить религиозные войны, но надеялся теперь, что борьба пришельцев против войн поможет ему. И папийские гонцы помчались в разные концы, в том числе и в Горный замок.

И уже вскоре в этот Горный замок прибыл из Куртижа изысканно важный гонец в профессорском звании, церемонно передав квазипрофессору, только что избранному почетным доктором Карбонского университета, достопочтенному Джорданию Брунию предложение занять одну из важнейших кафедр университета. (Так исказили уже его имя).

А вслед за ним с Востока прибыл и другой гонец с длинными висячими усами и горделивой походкой, в заломленной на голове красочной шапке с кистями, доставив приглашение ясномудрому папию Алексею Крылию занять профессорскую должность на кафедре в столичном университете.

За "тритцанским же ученым" Базилем Галеем прибыла золоченая карета из Святикана, чтобы доставить ко св. Двору его нового звездоведа вместе с помощником Теодорием.

Так прилетевшие с Земли звездонавты разъехались по Иноземле, поддерживая между собой непрерывную связь по браслетам личной связи. Отказали такие браслеты только у Нади и Никиты. И тревога за их судьбу ни на миг не оставляла товарищей.

Мрачная тишина опустилась на Горный замок. Дети Великой Реформы родной планеты покинули эти места.

Лореллея заперлась в своей подземной лаборатории, откуда доносились время от времени гулкие взрывы, заставляя слуг и воинов осенять себя добриянским знаменем.

Мужа она видеть не желала, а он не выходил из библиотеки, углубляясь в какую-то рукопись.

Никто не бродил больше по берегу Горного озера. Былой завсегдатай этих мест юноша Сандрий только раз проехал там вместе с вновь обретенным патроном – рыцарем в серебряных латах.

А внизу на равнинах пылали религиозные войны. Идеи Мартия Лютого неведомыми путями прорывались сквозь кольцо осады Орлана и поджигали восстания против папийской церкви все в новых местах.

В Святикане били тревогу.

К И Скалию боялись подойти. Внешне благообразный, величаво-спокойный, он подавлял в себе испепеляющий, неукротимый гнев, готовый обрушить его на самых близких соратников.

Землия стонала от крови, насилий и преступлений, узаконенных дочерью Зла – войной.

А горстка пришельцев с планеты-двойника самоотверженно взялась за непосильную на первый взгляд борьбу с бесправием и кровавым невежеством своих алчных и жестоких двойников.

Казалось бы, они ничем не отличались от них, но земляне воспитаны были после Великой Реформы,27 изменившей нравственный климат человечества. В иных условиях" перенесенные как бы в иное свое время, они готовы были на любые испытания, на любой поступок, не думая, что его можно приравнять к подвигу.

Часть вторая

НАДЕЖАННА

Всякий народ, стонущий под игом самовластья, вправе сбросить его.

К. Гельвеции,

французский философ-материалист.

Глава первая

ДОЧЬ НЕБЕС

В страхе и опасности мы более склонны верить в чудеса.

Цицерон.

Истинным чудом выглядел этот теплый летний день. Казалось, Природа в безмерной щедрости наградила человека несравненной своей Красотой: легким дуновением ветерка, шелестом перебираемых им листьев, веселым хлопаньем птичьих крыльев, капризным порханием мотыльков, чистым небом с неуловимыми, как дыханье фей, летучими облаками. И загадочной жизнью в тиши леса, в раздолье полей, в речной глубине, в пьянящем аромате напоенного солнцем воздуха.

Природа готова была нежить, ласкать человека, дарить ему звонкое счастье в этот день.

Перед тенистым лесом расстилалось залитое ярким светом поле. Каждый колосок в нем едва ли не ощупывал, как родимое дитятко, заботливый земледелец, выправляя золотистые стебли, наклоненные дождем или ветром.

Колосья росли здесь, наливаясь небесной влагой и материнскими соками земли, радовали людей, кормили их, побуждая благодарить животворящее чудо.

Напротив леса поле ограничивалось извилистой речкой. Заботливые ивы, укрывая берега, клонили ветви к прохладным струям, оберегая их от жгучего солнца.

Если бы усталый путник знакомым бродом перешел здесь реку, то в ужасе отпрянул бы при виде торчащей из воды ноги в ботфорте. Другая нога, согнутая в колене, виднелась в прозрачной воде, а тело сраженного ратника призрачно уходило головой вниз в зеленоватую темень омута.

А поле, так любовно возделанное для жизни, там и тут было изувечено проплешинами смятых колосьев, придавленных то вздувшимся трупом лошади, то распростертым телом молодого парня, ушедшего из семьи, где его ждут с добычей мать и невеста. С утра еще веселый, бодрый, недавно пересек он на парусном корабле королевского флота морской пролив для воинской потехи с пожарами и грабежами на чужой земле. А рядом полег вышедший ему навстречу такой же, как и он сам, но никогда не виданный им молодец, защищавший родные поля, дома и, как внушали ему, своего законного властителя и единственно верный способ общения со всевышним.

Их было без счету, таких парней, павших в сече между рекой и лесом, кто в латах, а кто в простецкой одежде добриян. По всей видимости, победа осталась за осаждающими город островитянами, и вылазка орланцев для прорыва осады города не увенчалась успехом.

Двое рыжебородых рыцарей в черных доспехах на длинноногих злых заморских конях разъезжали по полю, любуясь грудами убитых или умирающих воинов, толкуя о доблести и славе.

Осажденные, покинув поле битвы, все же не укрылись, пройдя лес, за городскими воротами, а сгрудились на краю поля.

Коренастый веснушчатый Мартий Лютый, верхом на маленькой гнедой лошаденке, горячо убеждал отступивших орланцев обратиться каждому с жаркой молитвой ко всевышнему, который не может не услышать их всех и не допустит победы извергов из-за моря.

Прижав руки к широкой груди, он молитвенно возвел глаза к небесам и первый заметил видение, которое повернуло историю его родины.

– Смотрите, орланцы! Смотрите, добрияне! – громко закричал Лютый. Всевышний услышал ваши мольбы!

Не только отлученный от церкви отступник папийской религии, поднявший голос против самого И Скалия, но и толпы тритцев-захватчиков, готовясь по другую сторону поля к новому натиску, увидели в небе подлинное чудо.

Из-за легких облаков к земле плавно опускалась маленькая фигурка в серебряных рыцарских доспехах. Они сверкали в лучах солнца, и Дева небес, как потом назвали ее, выглядела слепящей звездой, плавно стремящейся к земле.

Скоро уже можно было различить и прекрасное лицо небожительницы; ее распущенные огненно-рыжие волосы, как и подобает воительнице, развевались по ветру.

Исход боя теперь решался тем, в каком месте коснется земли небесная вестница победы: в лагере заранее ликующих тритцев или отступивших с поля лютеров.

Дева небес летела без видимых крыльев, небо над ней было таким же синим, как в любом другом месте, лишь в стороне рассеченное веером перистых облаков.

Прозрачное крыло дельтаплана неразличимо с земли. Оно автоматически раскрылось за спиной скафандра, когда Надя спрыгнула в пропасть с балкона башни Горного замка. Будучи еще на родной земле мастером дельтапланеризма, она умело воспользовалась восходящим потоком воздуха, подхватившим дельтаплан.

Немалое умение понадобилось Наде, чтобы лететь через горы (только бы подальше от замка!) и выйти к восходящим воздушным потокам вдоль равнинной реки.

Летя, она с ужасом вспомнила свои размышления о долге и даже готовность принести себя в жертву целям звездной экспедиции, купить самой грязной ценой помощь владельца замка ее соратникам.

Но поступила Надя по-другому.

Так чего же достигла она своим паническим бегством? Кто знает, как поступит Горный рыцарь? Быть может, властный феодал не привык ни к чьим отказам и теперь способен выместить досаду на звездных пришельцах, предав их церковному деспоту И Скалию? А будь Надя покладистей, он мог бы им помогать, как пообещал!

Тяжелы были мысли Нади, но не менее тяжел был полет над чужепланетными горами. А после вылета на равнину дельтаплан неотвратимо пошел вниз. Приземление неизбежно, а всюду лес... Только полянка могла спасти Надю.

Но вот появилось поле! Два всадника в темных доспехах разъезжали по нему. Как-то они отнесутся к ней?

Повинуясь внутреннему чувству, постаралась сесть возможно дальше от них. Подобно цапле или аисту, она пробежала несколько шагов по земле, приведя тем в действие механизм скафандра, втянувшего в заплечный футляр прозрачное крыло дельтаплана.

И пошла по золотистому полю к лесу, с содроганием пугливо обходя трупы.

Навстречу ей скакал черноволосый человек на гнедой лошадке, бежали люди, размахивая оружием и подбрасывая в воздух шлемы.

Надя остановилась. Ее окружили.

– Кто ты, Посланница небес? – спросил Мартий Лютый, соскакивая с коня и преклоня колена.

– Меня зовут Надеждой Джандаркановой, – еле вымолвила Надя.

– Вы слышите, орланцы? Она говорит с нами по-френдляндски! Она послана к нам! Скажи, Дева, ты действительно летишь с небес? Поклянись всем живым, что окружает тебя.

– Я готова поклясться всем сущим, что истинно прилетела со звезд, расположенных на небесах, – старательно выговарила Надя, как ее обучала Лореллея.

– Надежанна! Воительница Надежанна д'Арки, – упростил ее имя Мартий Лютый. – Дева небес! Провозвестница победы! Коня Надежанне! Коня! Прими, Дева небес, командование войском осажденных в Орлане мирных френдляндцев, потерявших родные гнезда, разграбленные негодяями-тритцами с благословения кровавого папия И Скалия!

Ее назвали Надежанной д'Арки, то есть Жанной д'Арк, кумиром ее детства! Судьба этой воительницы страшила, становясь ее собственной судьбой. А что может она, Надя, в жизни своей не бравшая в руки даже палки?

– Коня воительнице! Коня! – командовал меж тем Мартий Лютый.

И перед Надей предстал великолепный конь алебастровой масти, нетерпеливо переступая копытами и косясь на свою новую хозяйку умными агатовыми глазами.

Как же кстати пришлись совместные прогулки верхом с Лореллеей, преподавшей ей искусство верховой езды!

Надя поняла, что отступать некуда, пусть судьба ее предрешена сходным развитием исторических событий на планетах-двойниках, но сейчас осада Орлана должна быть снята, и ей придется сыграть в этом свою роль.

Мартий Лютый сбросил синий плащ и накинул его на серебряный скафандр звездолетчицы, посчитав его рыцарскими доспехами. Протянул к ней руку, чтобы подсадить в седло, но Надя к всеобщему восхищению прыжком натренированной спортсменки без посторонней помощи, даже не касаясь стремян, вскочила в седло.

Синий плащ серебряной всадницы лег на круп гарцующего коня.

Ликующий крик лютеров потряс воздух. И Мартий на своей гнедой лошаденке, размахивая мечом, поскакал рядом с взявшим с места галопом белым конем Надежанны, а за ними следом через поле битвы на тритцев покатилась сокрушительная лавина френдляндцев.

Как известно, исход многих битв неравных сторон решался не превосходством силы, которая была на стороне тритцев, а духом войска.

Френдляндцы, видя перед собой серебряную Деву-воительницу на белом коне, сошедшую с неба у них на глазах ради их победы, были так одержимы в своем напоре, что смяли растерявшихся тритцев, которые видели чудо; страх, охвативший их, перерос в панику, вызвав всеобщее бегство недавних победителей.

Напрасно рыжебородый Дордий IV рубил тяжелым мечом дезертиров своей армии, напрасно герцог Ноэльский сорвал голос, требуя от своих воинов остановиться. Все было напрасно.

Столько времени осаждавшие город, готовые к грабежу войска бежали, не помня себя от ужаса.

Вылазка орланцев, скорее бывшая разведывательной, из-за появления Надежанны д'Арки, обернулась сокрушающей победой френдляндцев.

Осада Орлана кончилась.

Победители во главе с серебряной воительницей на белом коне, сопровождаемой неистовым Мартием Лютым, торжественно въехала в Орлан.

Из замка престолонаследника Кардия VII прискакал командующий гарнизоном Орлана генерал Дезоний, успев доложить о победе Девы Небес.

Он осадил коня перед серебряной всадницей и торжественно провозгласил:

– О, посланница неба, святая воительница! Прими из моих недостойных рук пожалованный тебе маршальский жезл. Все мы, френдляндцы, включая короля нашего Кардия VII, коленопреклоненно молим тебя быть отныне маршалом Френдляндии, ведя наши войска на гнусных захватчиков-тритцев и примкнувших к ним предателей, вроде Дордия, разбойника.

Надя смущенно приняла переданный ей жезл, понимая, что отныне поток событий несет ее, помимо ее воли, и ей ничего не остается, как подчиниться стремнине и честно играть роль кумира своего детства. Повторение пути земной Орлеанской девы здесь, на Иноземле, стало ее долгом.

– Король Кардий VII приглашает маршала Френдляндии Надежанну д'Арки пожаловать в его замок на победный пир.

Наде пришлось ответить Дезонию на френдляндском языке:

– Во имя страдающих от войны людей я готова способствовать их освобождению от чужеземного гнета и приветствовать в лице короля Френдляндии его страждующий народ.

– Святые слова! – воскликнул Мартий Лютый. – Френдляндцы под твоим святым водительством, Дева Небес, освободятся не только от тритцкого ига, но и от мрачного гнета папийской церкви во главе с исчадием ада на Святиканском троне И Скалием!

– Воины Френдляндии избрали твою веру, Мартий Лютый, – снова торжественно возгласил Дезоний. – Сошествие святой Девы подтвердило твою святость, Отец протеста. Ты поведешь нас вместе с Девой Небес.

– За свободу! – воскликнул Мартий Лютый.

– За свободу! – прокатился клич по всей соборной площади, где сгрудились вместе с солдатами и горожане Орлана.

В замке престолонаследника в роскошном зале пиршеств пол был трех уровней. На высшем восседал за столом Кардий с приближенными, первое место среди которых занимала фаворитка, девица Лилия де Триель. На более низком уровне сидели придворные и рыцари короля, а на самом низком, за грубыми досками, поставленными на козлы, пировали оруженосцы. Собакам разрешалось быть повсюду, и они подхватывали брошенные им кости.

Кардий VII, именующий себя королем, но пока что не коронованный, со скучающим видом сидел во главе стола, растерянно глядя на входные двери. Глашатаи уже протрубили о приезде Небесной Девы-победительницы.

Она вошла в сопровождении Мартия Лютого и генерала Дезония. Ее серебряные доспехи, оттененные синим плащом, вызвали восхищенный шепот, когда она проходила мимо столов оруженосцев и помоста рыцарей, направляясь к возвышению королевского стола.

– Воины, оттеснившие врагов города, приветствуют в моем лице своего короля, – сказала Надя, подготовив в пути эти слова.

Кардий с интересом всмотрелся в лицо Девы.

С не меньшим вниманием рассматривала ее и девица Лилия де Триель.

– Она решилась войти сюда с вероотступником Лютым, – тихо произнесла возлюбленная короля.

– Мартий Лютый вел наши войска вместе с нею, – словно оправдываясь, прошептал Кардий и уже вслух добавил: – Наш благородный привет тебе, Дева небес! Мы вручили тебе маршальский жезл Френдляндии, поскольку, сойдя с небес, ты повергла в бегство наших врагов. Займи же место за нашим столом, будучи единственной, кто сядет за него, проделав к нему путь по воздуху.

Кардий был в восторге от собственного остроумия, а девица де Триель произнесла ему на ухо:

– Умоляю, будьте скупее на милости свои, мой возлюбленный король.

– Так ведь она же летала в небесах, – растерянно шепотом оправдывался король.

– Летают не только ангелы, но и ведьмы, – успела прошипеть девица де Триель, прежде чем Надежанна подошла к предложенному ей месту по другую руку короля.

Она не слышала слов фаворитки, но заметила, что Кардию было явно не по себе. Он страдальчески сморщился и невнятно произнес:

– Надеюсь, мы услышим от небожительницы, как там пируют у них в облаках? На кого охотятся? Нет ли там распрей и войн, как у нас, грешных?

– Если вы имеете в виду то место в небесах, откуда мне привелось прилететь к вам, то, верная правде и только правде, должна признаться, что войны велись когда-то между обитателями тех мест. Однако сила оружия стала угрожать существованию всех обитателей нашего мира, без исключения. Тогда разум восторжествовал и войны прекратились навсегда.

– Хоть и говоришь ты, Дева, о правде, но трудно поверить, что кто-то навеки отказался от воинской славы, от грома побед и веселых пиров, вроде сегодняшнего. Мы люди, ползающие по земле, а не летающие, подобно тебе, Дева Небес, быть может, не так прекрасны, как ты, посланная нам всевышним, но все споры извечно решали, меряясь силой. И ты сейчас, приняв жезл маршала Френдляндии, не можешь отказаться от того, чтобы силой изгнать врагов с нашей земли, дабы коронованы мы были по обычаю предков в городе Ремле, каковой тебе, славному маршалу, и надлежит в первую очередь освободить.

Отважная Надя была прекрасной спортсменкой, замечательным математиком. Однако дипломата из нее не получилось. Чуждая лжи, она хотела сразу же говорить о том, ради чего прилетела на Иноземлю их экспедиция.

– Войны, любезный король, – это узаконенное нарушение всех законов и заветов религии вашей и морали общечеловеческой. И потому войны должны исчезнуть у вас, как исчезли там, откуда я прилетела. Моим собратьям было знакомо изречение, которое, быть может, найдет отклик в сердцах ваших людей: "Всякий народ, стонущий под игом самовластья, вправе сбросить его".

Вот эти слова о самовластье могли бы обернуться для Нади самым нежелательным образом, если бы не возглас Мартия Лютого:

– Браво! Сами Небеса говорят устами Девы. Бесчеловечный злодей, захвативший святой трон папийства, должен быть свергнут!

Кардий, сперва нахмурясь в попытке понять, какое самовластье имеет в виду Посланница неба, приосанился. К тому же от всевышнего не могут идти такие призывы в отношении законного короля, поскольку по добрянской религии он принимает власть от самого всевышнего. "И самовластьем следует признать, – старался выгодно для себя рассуждать Кардий, – гнет чужаков, завоевателей и прежде всего врага короны Дордия IV, самозванца и разбойника". И Кардий сказал Надежанне:

– Очевидно, тебя, Дева Небес, всевышний вразумил этим изречением мудреца, дабы тебе и нам на славу одолеть супостата Дордия.

Генерал Дезоний, понимая, какую роль в поднятии воинского духа играет Посланница неба, поддержал короля:

– Маршал Надежанна может приказать своему генералу завтра же повести войска против растерявшегося врага.

– Я готова, – покорно произнесла Надя, еще не представляя, как она будет вести войска, считая, что не имеет ни малейшего представления о военном деле.

Девица Лилия де Триель не упустила ни одного восторженного взгляда, брошенного Кардием на Деву Небес, вознегодовав на его замечание, что люди, в отличие от небожителей, не столь прекрасны, как Надежанна. Этого Лилия де Триель простить не могла.

В ее маленькой, полной интриг головке зародился план.

Наклонившись через сидевшего между ними Кардия, девица де Триель вполголоса сказала Надежанне:

– О, несравненная гостья, взявшая в свои руки маршальский жезл! Не сочтете ли вы возможным вспомнить о том, что вы дама, и покинуть этих скучных воинственных мужчин за столом, дабы уединиться на женской половине?

Генерал Дезоний по-солдатски вскочил с места.

Был он длинноног, но с коротким туловищем, к тому же имел длинный нос и близко посаженные глаза, походя чем-то на журавля.

Глядя на него, и Мартий Лютый поднялся.

– Ждем приказаний маршала, – отрапортовал генерал.

– Идемте, идемте, прекрасная небожительница. Я же говорю, что у этих мужчин одни походы на уме. Совсем не думают о том, что здесь есть и дамы.

Кардий тусклым взглядом провожал уходивших женщин, так не похожих друг на друга. Его возлюбленная, перетянутая корсетом, в пышном платье с оголенными плечами, и стройная Дева в серебристых рыцарских доспехах, которые не сняла, садясь за пиршественный стол. Вина она не пила и к еде едва притрагивалась.

Кардий глубокомысленно покачал головой.

Девица Лилия де Триель обходными коридорами провела гостью к своему будуару. Примыкая к спальне короля, он имел отдельный вход.

– Вам нужно отдохнуть, небожительница, – тараторила Лилия де Триель. У меня здесь найдутся все удобства.

Надя осмотрела крикливое убранство будуара фаворитки и вспомнила, насколько больше вкуса у Лореллеи, однажды показавшей Наде комнатку рядом со своей лабораторией.

Девица Лилия де Триель меж тем продолжала:

– Ради всевышнего, простите меня, Дева Небес. Я ведь не знаю, что требуется небожителям. Но у меня здесь есть все интимные удобства. Невидимые слуги бесшумно выносят все, что может испортить настроение. Нравится ли вам запах духов? Амброзия и другие редкие и очень дорогие духи доставлены с Востока, оттуда, где женщины живут в гаремах своих властителей. К счастью, здесь властителями порой становимся мы, женщины. Король так любит душистые цветы!

Надя поблагодарила радушную хозяйку, пообещав воспользоваться предлагаемыми удобствами.

Девица де Триель едва сдерживала злорадную улыбку. Вот теперь в ее руках окажется столь необходимое ей доказательство! Если по воздуху летает существо обыкновенное, плотское, которому не чуждо все, людям свойственное, то, значит, она не ангел, а ведьма, о чем и будет немедленно сообщено специальным гонцом Великопастырю всех времен и народов папию И Скалию с добавлением: как только Ремль будет отбит у тритцев, там состоится коронация Кардия VII, и она, Лилия де Триель, если ей будет обещано после этого стать королевой Френдляндии, позаботится о том, чтобы коронация была такой же, как и у всех предков короля, то есть по обряду скалийской религии. Кардию, хоть он и опирается пока что на Мартия Лютого, этого еще не сгоревшего еретика, все же придется согласиться.

Дамы, если Надежанну можно хоть в какой-то степени приравнять к ее спутнице, вернулись к столу, где мужчины изрядно захмелели, а собаки, насытившись, уже не подбирали лакомые кости.

Поход назначен был на утро.

Генерал и Лютый удалились готовить войска. Деву Небес Кардий VII уговорил, в чем с милой улыбкой помогала ему девица де Триель, остаться в замке, где ей отвели одну из лучших комнат.

Надя продолжала играть свою роль, которая, пока дело не дошло до сечи, могла показаться не столь трудной.

Но девица де Триель пришла в ужас еще раз ночью, когда узнала, что Гостья небес вызвала вдруг в королевский замок знатных дам города и округи.

Их кареты одна за другой съезжались, громыхая колесами и мешая девице де Триель спать не меньше, чем гул дамских голосов из зала.

Разряженные для участия в предполагаемом бале, дамы были крайне удивлены, не обнаружив ни кавалеров, ни музыки. Даже король не вышел им навстречу. О невидимой Деве говорили шепотом.

Местные красавицы, несомненно, умерли бы от разочарования, если бы не старательный обмен сплетнями, способный скрасить любую скуку или обиду.

Наутро же, когда они наконец дождались выхода не менее их удивленного короля Кардия и, разгневанные, удрученные, готовились разъехаться, неожиданно выяснилось, что все до одной кареты исчезли.

Никто не мог дать этому объяснения.

Глава вторая

СТРАНСТВУЮЩИЙ РЫЦАРЬ

Бессмертный образ Дон Кихота веками служит гневным упреком всем тем, кто считает, что честь, благородство и борьба за справедливость смешны и присущи только умалишенным.

Из критики Сервантеса.

Это был тот самый ясный день, когда в лагерь теснимых тритцами орланцев спустилась с неба Дева Небес.

От предгорий до Орланской долины было еще далеко. Покатые холмы, как застывшие волны стихающего шторма, подкатывались к заросшему дремучим лесом "берегу". А на горизонте окаменевшие снежногривые валы-горы, поднимаясь до самого неба, словно воплощали символ неутихающей борьбы стихий и народов с чередующимися, как накаты прибоя, волнами, несущими смерть, горе и разрушение.

По извилистой пыльной дороге в темный лес въехал на длинноногом боевом коне рыцарь в серебряных латах, а на полкорпуса отстав от него, трясся на низкорослой лошадке маленький оруженосец, гордо направив в небо тяжелое рыцарское копье и неся огромный щит своего грозного патрона.

Прохлада леса сменила жару предгорий. Запахло грибами и прелью. В девственном лесу не встречалось никаких просек, изредка лесная полянка как бы раздвигала деревья в стороны.

Серебряный рыцарь обратил внимание на огромный дуб, перекинувший могучие ветви над узкой, заросшей травой колеей. Нижние ветви другого дуба на повороте были свежеобрубленными.

Вдруг, словно слетев с высокой ветви, на рыцаря ринулось что-то темное, превосходя размерами самую крупную птицу.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю