Текст книги "Мракобесие и отвага (СИ)"

Автор книги: Александр Быченин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 5
Чудны дела твои, Климушка!

Ну что, типа, здравствуй? Примешь меня? Не знаю, как тут с нечистью домашней, как-то упустил этот момент в адаптивном курсе. Будем надеяться, что домового у Клима-твердянского в общаге отродясь не водилось. Разве что всевидящего Большого Брата в данную категорию занести можно – условно, разумеется. Ну какой из искина домовой? В лучшем случае заботливый дядька, приглядывающий за несмышлёнышем, а в худшем – надзиратель. Ладно, что я всё о плохом, да о плохом? Радоваться надо – вот она, свобода! Насколько это вообще возможно в опричнине. Здесь вам не тут, то есть не сервитут, и уж тем более не земщина. Хотя и там, судя по тем крохам информации, что до меня дошли, особо не забалуешь – глобальная система мониторинга магии работает в режиме двадцать четыре на семь, и работает почти без нареканий. Ну а здесь, в Корса́кове-Волжском, суть IT-столице Государства Российского, от назойливого электронного взгляда не спрятаться, не скрыться. Разве что в собственном сортире, и то по косвенным признакам система определит, каким именно непотребством ты там занимаешься.

А вообще моя новая малая родина – крайне занятное местечко! Я уже в госпитале был поражён до глубины души концентрацией новаторских высокотехнологичных решений, а уж когда перебрался из реанимационной палаты в общую, да дорвался до всяких смежных помещений, так вообще знатно охренел. До такой степени, что уже на третий день устал удивляться и начал воспринимать все электронные навороты как сами собой разумеющиеся. Элементарно пресытился, и включился защитный механизм психики. Я-то, грешным делом, думал, что воспоминания Клима-твердянского неплохим подспорьем послужат, ан нет – после того единственного контакта в белом нигде и ничто, которое докторша Перова обозвала «чертогами разума», мой предшественник больше никак себя не проявил. Даже намёков на фантомную память не было. Видать, очень нехило его тот авалонский менталист приложил! По факту, кроме самой общей информации да базовой нервной деятельности от Клима Вырубаева ничего и не сохранилось. С одной стороны, мне же проще – из объяснений Авдотьи Михайловны я уяснил, что благодаря этому у меня не сформировалась полноценная шизофрения с раздвоением личности, а с другой – теперь до всего пришлось доходить самому. Хорошо хоть, под чутким руководством заботливой целительницы, и иногда – довольно редко! – куратора. И так две недели подряд, то есть четырнадцать дней, считая от того самого, когда я пробудил в себе дремлющие магические способности. Ну, как пробудил? Скорее, собственную психику адаптировал к изначальным свойствам физического тела. Ну а сегодня вот, наконец, сподобился – выписался из больнички и добрался до общаги. Конкретно до корпуса, в котором обитали не обзаведшиеся собственным жильём силовики, к каковым рядовой группы оперативного реагирования при городской жандармской команде Клим Вырубаев имел самое непосредственное отношение. Технари же и прочие службы обеспечения (второй отдел) ютились в соседней высотке. Как мне сказали, проектировщики учли ошибки прошлого и разместили здания достаточно далеко друг от друга, чтобы их нельзя было уничтожить одним ударом – хоть мега-магическим (ultima ratio называется), хоть ядерной бомбой. Но это я загнул, ядрён-батон весь город с лица Земли… тьфу! – Тверди! – сотрёт, и не почешется. С другой стороны, и достаточно близко, чтобы считать место базирования государевых людей отдельным районом. Каковых в Корса́кове-Волжском аж целых пять: два изначальных, опричных – Комаровский и почему-то Утёс, и три окраинных, они же сервитуты – Усольский, Мура́нский с одноимённым бором и Львовский. По названиям посёлков, из которых и вырос славный град айтишников. Вернее, вырос он из Комарова и Утёса, а затем, со временем, из сугубо меркантильных соображений, распространился и на остальные три окрестных поселка. Это в междуречье Волги и Усы́, если что. Из тех же меркантильных соображений новые районы статуса опричнины не получили, зато обзавелись изрядными экономическими послаблениями, что, несмотря на отсутствие поблизости хоть какой-нибудь завалящей хтони, и позволило придать им статус сервитута, то бишь здешней свободной экономической зоны. Что такое хтонь? Да я сам ещё толком не разобрался, единственное, что понял – это что-то вроде Зоны из книжки про сталкеров. Не суть, в общем! Ну и земли тут никто не жалел, строились широко, с размахом. Понятно, что с заделом на будущее, в расчёте на натуральный многоуровневый человейник, в каковые неизменно превращались все крупные города страны, но пока что места хватало. Есть, где разгуляться – хошь пешком, хошь на общественном транспорте, а хошь и на тротуарах-траволаторах, если в опричнине. Я на один такой сдуру залез, но очень быстро перебрался на нормальную пешеходную дорожку. А затем и вовсе вызвал роботакси – натуральный электрокар с полноценным автопилотом. Не то, что у нас на Земле у всяких там «Тесел»… «Тёсел»… «Тесл»… тьфу! Что одно, что другое, что третье – мерзость. Предубеждение у меня к «электричкам», и здешним экипажам на электротяге предстоит изрядно потрудиться, чтобы я изменил своё мнение. Впрочем, не суть! Главное, что на роботакси до общаги я добрался на счёт «раз», и мне даже ха-на не настала, хе-хе. Вопреки любимому прогнозу Вениамина Витальевича. Интересно, как он там? Я ведь за все пять лет так с ним ни разу и не связался… а тот тоже никаких попыток к общению не предпринимал – не из чёрствости, нет. Просто знал, что я не хочу бередить старые раны. Он у нас, при всей брутальности, очень человечный и деликатный. Чувствительный, как я не знаю, кто. Было бы дело на Тверди, я бы решил, что он скрытый эмпат, типа Авдотьи Михайловны. Кстати, о птичках – с ней мы за эти дни довольно крепко сдружились. Именно сдружились, а не всякое там. Так что гусары – молчать! Да и старовата она для меня, откровенно говоря. Нет, в больничке и другие варианты вырисовывались, но я не стал форсировать события – ну его на фиг, ещё опозорюсь, после пяти-то лет полнейшей половой несостоятельности! Хотя кого я обманываю? Там и до перелома позвоночника с интимным опытом не то, чтобы очень дела обстояли. Пубертатный подросток, все дела. Мне, по сути, ещё только предстоит осваивать нелёгкую науку обольщения фемин. Так что успеется.

О чём, бишь, я? Да, точно! В общагу прибыл. И теперь вот торчу в коридоре, как дурак. Не знаю, что делать. Вроде бы и моя берлога – по крайней мере, замок и на браслет, и на мои собственные биопараметры среагировал адекватно, приветливо пиликнув и щёлкнув запорным механизмом в недрах двери, а всё равно как-то не по себе… слишком много всего на меня за эти две недели обрушилось. Если бы сразу, как в омут с головой – по примеру, кстати, подавляющего большинства попаданцев – то было бы гораздо проще. Блаженное неведение, и всё такое прочее. А теперь мысли гложут тревожные. Сомнения всяческие одолевают. По какому поводу? Так пришлось мне всё же принять решение! И решение, не побоюсь этого слова, судьбоносное! Зря, что ли, его из меня Купфер чуть ли ни клещами тянул?.. Хорошо хоть, те самые две недели на раздумье дали. И хотя бы в общих чертах обосновали, почему перевалить ответственность на чужие плечи – очень плохая идея. Ну да, ещё тогда, в реанимации, сразу после, кхм, досадного инцидента.

Вот как сейчас помню – как только закончили видосик смотреть, так и начался форменный допрос: что, да как, да каким образом? Особенно въедливо Авдотья Михайловна подошла к делу – её интересовало буквально всё, вплоть до расположения элементов игрового интерфейса. А уж способ активации магического режима и вовсе привел её в неописуемый восторг. Впрочем, поняли мы это лишь по эмпатическим волнам, шибавшим от неё на километр – в лице-то она ничуть не изменилась, когда заявила во всеуслышание, пусть и ровным голосом:

– Занятный образчик адаптивной реакции, Шахназар Лукуллович. Я обязательно отражу этот факт в отчёте. Во всех подробностях, так и знайте.

– Не имею возражений, – пожал плечами поручик. – Что же касается занятности… если вы так говорите, Авдотья Михайловна, значит, так оно и есть. Вопрос в другом: эта занятная реакция как-то помешает нашему, э-э-э, подопечному применять свои способности на практике?

– Если не доводить до крайности и отслеживать показатели – почему нет? – сурово поджала губы докторша. И обратилась уже ко мне: – Но накрепко запомните одно, молодой человек: не надрывайтесь! Ни к чему хорошему это не приведёт! Также рекомендую вам поработать над самоконтролем. Во всех же остальных отношениях никаких препятствий не вижу. К службе годен без ограничений. Разумеется, после адаптивного курса.

– Это ваша официальная рекомендация, Авдотья Михайловна? – педантично уточнил Купфер.

– Именно так, Шахназар Лукуллович.

– Что ж, благодарю вас, доктор! – коротко кивнул мой куратор, давая заодно понять, что в услугах медицинского специалиста далее не нуждается. – Не смею вас больше задерживать, Авдотья Михайловна. Нам с Климом Потаповичем нужно обговорить кое-какие детали. Боюсь, вам будет с нами скучно!

– Как скажешь, Назарчик! – улыбнулась докторша, поднявшись с табуретки и в одно мгновение преобразившись… нет, не в заботливую бабушку, а скорее в прикольную тётушку.

А ещё ни с того, ни с сего шагнула к поручику и чуть ли ни материнским жестом растрепала тому волосы. После чего снова – моментально! – вернулась к образу строгой матроны и с достоинством выплыла в автоматическую дверь.

И самое главное, Купфер даже не попытался возмутиться! Дёрнулся было – скорее всего, по привычке – но потом смирился с неизбежным и просто страдальчески поморщился. Ну и волосы пригладил, когда докторша ушла – хотя что там приглаживать, собственно? Ну а затем, одарив меня виноватым взглядом – мол, что с них взять, с женщин? – перешёл к конкретике:

– Итак, Клим Потапович, ситуация в части, вас касающейся, более-менее прояснилась.

– Это хорошо? – осведомился я с немалым подозрением. – Или мне уже начинать паниковать?

– А смысл? – хмыкнул поручик. – Да и рано ещё! Сами же слышали рекомендацию – годен без ограничений после адаптивного курса. Иными словами, для окончательного решения у вас есть ещё две недели, Клим Потапович. Каковые – увы! – вам придётся провести здесь, в клинике.

– Хотя бы не в реанимации? – с надеждой уставился я на куратора.

– Разумеется! – заверил тот. Правда, сразу же спустил меня с небес на землю, пояснив такую свою позицию: – Тратить на вас ресурс реанимационного комплекса в сложившейся ситуации весьма расточительно. И я просто вынужден был бы доложить наверх по инстанции, буде обнаружил бы подобное нарушение.

– Типа, вали в общую палату, Климушка? – саркастично хмыкнул я, прекрасно осознавая, что мне за это ничего не будет – это же Купфер! – Досадно, однако!

– Да не переживайте вы так, в общей палате ничуть не хуже, – успокоил меня поручик. – Ну да, она трёхместная, но жить вы, с вероятностью процентов сто, будете один. Взвоете ещё от скуки, помяните моё слово.

– А в чём тогда адаптация? – удивился я. – Сидеть в одно рыло в палате и лезть на стену?

– Зачем на стену? – озадаченно нахмурил лоб Купфер. – А, снова идиома! Нет, конечно! За эти две недели вам предстоит адаптироваться не только к телу и новым возможностям, но и к окружающей действительности – хотя бы на начальном уровне. И вот это вам должно помочь, – протянул он мне планшет. Тот самый, на котором мы совсем недавно смотрели видосик со мной, любимым, в главной роли. Гаджет, как и всё вокруг, предельно навороченный и технологичный. Я это сразу понял, глаз у меня намётан! Так что как специалист говорю. – Аккаунт пока что создадите гостевой, сервер госпиталя это позволяет. Ну и, чтобы у вас не случилось передозировки информации, сетевые ресурсы в рамках адаптивного курса открываются постепенно. Сначала будут доступны рекомендованные магическим приказом и братством целителей сайты… ну и, разумеется, все государевы порталы, а затем, когда система – или Авдотья Михайловна, не суть – сочтёт, что вы готовы к переходу на следующий уровень, вас выпустят на просторы сети.

– А когда они сочтут? – на всякий случай уточнил я. – Когда мне на достаточном уровне мозги промоют? Спасибо, но я этого и дома наелся. Со всех сторон всякую хрень в уши заливали.

– Я бы не рекомендовал впредь бросаться такими фразами в присутствии опричных служащих, Клим Потапович, – неожиданно для меня напустил на себя суровый вид куратор. – Особенно при сотрудниках третьего отдела. А при людях из сыскного приказа – тем более. Даже вскользь.

– Понял, учту, – совершенно серьёзно кивнул я.

Серьёзно, потому что взгляд у Купфера был такой, что меня проняло до самых печёнок.

– Впрочем, даже наедине с собой не стоит такое произносить вслух, – добавил поручик и… подмигнул!

А потом скосил взгляд на моё левое запястье, и тут даже до меня дошло: старый интернет-мем про Большого Брата здесь, на Тверди, вовсе не мем, а суровая реальность! Ц-ц-ц! Вот это я попал, так попал, с-сыбаль!

С другой стороны, если сам поручик, сотрудник того самого третьего отдела, ведавшего в рамках жандармской команды опричнины Корсакова-Волжского, а также полиции районов-сервитутов, собственной безопасностью, внутренними расследованиями и внутренними же судами – такие намёки делает… может, суровость законов компенсируется необязательностью их выполнения? Ну или хотя бы не на сто процентов? Естественно, неофициально и с соблюдением внешних приличий? Что ж, будем посмотреть!

– Ладно, с адаптацией разобрались, – сменил я тему. Вернее, вернулся к изначальной: – А что там насчёт моего решения? Оно ведь подразумевает какой-никакой, а выбор?

– Именно так, Клим Потапович. Именно так, – заверил Назар Лукич. – Добровольный и, крайне желательно, осознанный выбор из двух и более вариантов.

– Это что же получается, адаптацию проходи, всякое-разное изучай, за помелом следи, а потом ещё и решение принимай? – вздохнул я. – И всё один? Тяжело-о-о!..

– Ну, могу немного упростить вашу задачу, – улыбнулся Купфер. – По сути, на данном этапе перед вами стоит единственный выбор. Сейчас… в смысле, по завершению адаптивного курса, вы должны решить только, останетесь ли на государевой службе, или отправитесь в свободное плавание? Последнее, кстати, не исключено даже тут, на опричной территории. Ну а от этого решения уже будут зависеть и все дальнейшие.

– Дальнейшие? – вцепился я в оговорку куратора. – То есть потом их всё-таки будет много?

– Да, но это потом. Воспринимайте ближайшие две недели как отсрочку.

– Ладно, – кивнул я и вернулся к более насущной проблеме: – На государевой службе, говорите? В жандармской команде, что ли?

– Не обязательно, – мотнул головой поручик. – Здесь тоже есть варианты, но о них позже. Единственное, что уже сейчас могу посоветовать – постарайтесь всё-таки вникнуть в нашу общественную систему. Ну и политическую заодно. И наверняка сами поймёте, что вас больше устроит. И где. Последнее очень важно.

– Голосуй сердцем, – ухмыльнулся я. – Плавали, знаем!

– Ну вот видите! – снова подмигнул мне Купфер, но на этот раз не предостерегающе, а скорее чтобы подбодрить. – Если возникнут какие-то вопросы на бытовом уровне, смело обращайтесь к Славочке, а через него – к доктору Перовой. Всем необходимым вас обеспечат. За чем-то ещё дополнительно не гонитесь, по выписке вы вступите во владение всем имуществом Клима Вырубаева, поскольку являетесь его наследником первой очереди и правопреемником. Засим откланиваюсь. Честь имею!

– До встречи, Шел… тьфу! – Назар Лукич!

На том, собственно, и разошлись. Вернее, я так и остался в кровати, а поручик свалил в туман, на прощание сделав ручкой. Я же ещё около часа проторчал в койке, тупо пялясь в подаренный планшетник, но в упор не воспринимая элементы интерфейса на его экране. И валялся до тех пор, пока не явились медики в силах тяжких и не выперли меня из реанимации в обещанную общую палату. В которой, наконец, покормили – обед за всеми этими пертурбациями я благополучно прошляпил.

Ну а потом потянулись серые будни, под завязку наполненные сёрфингом по сети, живительным сном, приёмами пищи и всякими восстановительными процедурами, включая тренировки – сначала в щадящем режиме, а затем всё более и более суровые. Под чутким руководством – кого бы вы думали? – дюжего санитара Славочки, который тоже оказался боевым магом-пустоцветом, а потому был в курсе всех присущих этому магическому недоклассу проблем. Плюс Авдотья Михайловна и Назар Лукич, но последний куда чаще проводил среди меня ликбез по политическим и социальным проблемам мира Тверди, нежели магические тренинги.

Как бы то ни было, к концу второй недели я окончательно освоился в новом теле, да и с новыми способностями тоже, и теперь риск довести себя до состояния нестояния магическим перенапряжением хоть и существовал, но был сведён к абсолютному минимуму. Конечно, если очень постараться, то можно и уд сломать (это Славочка любил так говорить по поводу и без), но теперь я это мог сделать исключительно осознанно. Да, форс-мажор никто не отменял, но даже в этом случае я буду прекрасно понимать, что происходит. В отличие от, хе-хе.

А ещё у меня сложилось забавное впечатление, что весь этот адаптивный курс был направлен не на то, чтобы обезопасить меня от окружающего мира, а строго наоборот – мир от меня. Спрашивать напрямую я не стал ни у Перовой, ни у Купфера, а Славик по-любому был не в курсе, но по кое-каким обмолвкам я заключил, что от нашего брата-попаданца, особенно неподконтрольного, предпочитающего сохранять инкогнито и до всего доходить своим умом – как правило, задним – неприятностей было столько, что черпай полной ложкой. Кое-кто в верхах – в сыскном и магическом приказах – даже подумывал о специальном подразделении опричнины, в обязанности которого было бы вменено выявление и вылавливание особо одиозных потрясателей устоев. Типа пана атамана Бабая Сархана, князя Хтонического – звероватого чёрного урука-полукровки, знаменитого на весь мир героического героя и изрядной занозы в заднице если не у самого Государя Иоанна Иоанновича, то уж у его наследников – точно. Понятно, что напрямую это имя никто из моих наставников не называл, но по многочисленным косвенным признакам я этого Бабая моментально вычислил – стоило только дойти до соответствующего раздела в кратком экскурсе в историю Государства Российского. Ну а про Тиля Бернеса, певца, я и сам допетрил, особенно когда поближе познакомился с его репертуаром – благо проблем с доступом не было никаких, Славочка с удовольствием поделился фонотекой. Хотя тут уместнее слово «фанотека» – такого фаната ещё поискать! Прямо как некий Игнат из моей старой реальности.

Кстати, самым большим для меня потрясением стало вовсе не осознание того факта, что я теперь обитаю в самой натуральной абсолютной монархии, и даже не крайне сложное политическое устройство оной со всеми этими юридиками, сервитутами и прочей земщиной, а… наличие иных разумных рас! Причём именно рас, прошу не путать с разумными видами! По крайней мере, частично. Здесь, на Тверди, помимо собственно людей, существовало ещё несколько их подвидов, способных к скрещиванию и размножению, а именно: орки (аж два подтипа – уруки и снага), гномы и… эльфы! Тоже весьма разнообразные – авалонские эльдары, европейские галадрим, сибирские лаэгрим и американские уманьяр… в общем, сам чёрт ногу сломит! А ещё гоблины и тролли, которых тоже причисляли к оркам, но эти с людьми несовместимы генетически. Благо, из всех вышеперечисленных за эти две недели столкнулся я только с орком-снагой – завхозом нашего медблока Мордаунтом. Я так и не понял, это имя, фамилия, кличка, или очередная «пасхалка». А вот из остальных рас никто на глаза не попался, даже сегодня на улице. Но это лишь потому, что я, во-первых, в опричнине, для которой завхоз Мордаунт – крайне редкое исключение из правил, которое объяснялось высочайшим профессионализмом, позволившим получить разрешение на работу в опричной клинике, а во-вторых, предпочёл воспользоваться услугами роботакси, а не тащиться, пусть и бесплатно, на траволаторе. Ну а чего? Затраты копеечные… вернее, денежные – две деньги по факту – а пользы вагон! И я никому не навредил, и мне никто. Разве плохо? Вот и я о том же! Понятно, что в больничке я не только взаперти сидел, но дальше внутреннего дворика корпуса, в котором был разбит удивительно уютный парк, всё же не выходил. Вернее, меня не выпускали – от греха. Ну а теперь вот посчитали, что можно. Весьма опрометчиво с их стороны, хе-хе.

Что ж! Торчи под дверью, не торчи, а решаться придётся. Главное-то уже всё равно сделано – я связал своё будущее с опричниной. А если конкретно, то с жандармской командой, в ведении которой находились районы Комаровский и Утёс. А ГОР – группа оперативного реагирования – самый настоящий полицейский (в местных опричных реалиях – жандармский) спецназ. Особый драгунский эскадрон, аэромобильные силы, что бы это ни значило. Пошёл, так сказать, по стопам предшественника. И именно по этой причине теперь пялюсь в дверь Климушкиной служебной квартирки. А послал бы государеву службу куда подальше, пришлось бы сразу решать целый ворох проблем – от поиска жилья до поиска работы. И, весьма вероятно, в окраинных сервитутах. Но я к такому оказался не готов. К тому же выяснилось, что статус мага, даже пустоцвета, накладывает на его обладателя некие обязательства, от желания оного обладателя не зависящие. Иными словами, я военнообязанный. И подлежу призыву в войска, буде возникнет такая необходимость. В смысле, если уйду из жандармерии. Так что хоть в лоб, хоть по лбу – от бдительного государева ока не укрыться. Да и от армейской лямки не увильнуть. И смысл тогда менять шило на мыло? Правильно, никакого! Поэтому я и выбрал меньшее из зол, то бишь остался в организации, в которой до меня подвизался Клим-твердянский. Кое-какие подвязки от него, конечно же, сохранились, поэтому проблем с поступлением на службу не возникло – меня просто никто с неё не увольнял. И место моё за мною же и сохранялось, но с одним нюансом: прежде чем вернуться в действующую группу оперативного реагирования, мне предстояло пройти ещё один адаптивный курс. На сей раз в патрульно-постовой службе полицейского управления сервитута Корсаков-Волжский, как наиболее простой и ни к чему не обязывающей из всего силового блока города в целом, но зато позволяющей закрепить боевые навыки на практике. И вообще, сформировать соответствующую психологическую установку. Вот если смогу – то добро пожаловать в спецназ, Клим-земной! Ну а если нет… тут тоже возможны варианты. И не сказать, что они сильно хуже. Впрочем, в новом теле бежать от трудностей совершенно не тянуло, так что я даже и не заикнулся о том, чтобы сразу поискать альтернативную службу. Ц-ц-ц! Может, и зря, но мне хотелось самому проверить, на что я способен. Пять лет в инвалидном кресле характер, конечно, закалили, но отношение к жизни у меня сформировалось специфическое…

– А! Будь, что будет! – буркнул я и решительно шагнул в дверной проём, ничуть не сомневаясь, что автоматическая дверь прямо передо мной уедет вбок.

Насмотрелся уже, так что ни разу не удивительно.