Текст книги "В Беловежской пуще"

Автор книги: Александр Омильянович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Это мудрая книга, но о ней поговорим в другой раз. А теперь слушай. Мне только что доложили, что один из арестованных несколько дней назад хочет со мной поговорить. Ты ведь знаешь, что предварительное следствие пока не дало результатов...

– Знаю.

– Однако агентурные материалы капитана Клаузера свидетельствуют о связи арестованных с партизанами. Может, этот человек сообщит важные сведения?..

Раздался стук в дверь, и дежурный доложил, что привел заключенного. Затем в кабинет вошел человек лет сорока с обросшим лицом и в изодранной одежде. Ослепленный ярким светом настольной лампы, прищурил глаза и остановился возле двери. Штангер внимательно посмотрел на вошедшего. Завелли встал из-за стола и бросил Штангеру через плечо:

– Переводи! – Затем он подошел к заключенному и спросил: – Как тебя зовут?

– Данэль Михалик.

– Откуда ты?

– Из Волковыска, но сейчас живу в Беловеже.

– Ты хотел поговорить со мной? Я слушаю.

– Я, герр майор, долго думал... Хочу жить. Я дам показания...

Штангер медленно, отчетливо переводил вопросы и ответы. Завелли сел, взял лист бумаги и сказал:

– Продолжай.

– Я был членом подпольной организации. Те одиннадцать арестованных тоже из движения Сопротивления.

– Оружие, связи? – коротко бросил Завелли.

– Я знаю, где зарыто оружие: пять ручных пулеметов, семнадцать автоматов, пара карабинов, гранаты и боеприпасы,

– Чье это оружие?

– Тех арестованных.

– Кто прятал?

– Павел Нюркин.

– Кто принимал участие в диверсии около Наревки?

– Из этой группы участвовали только четверо. Главный там Никор. Его подпольная организация действует в основном возле Пружан и здесь, в Беловеже. Я знаю многих на них. Наибольшее число диверсионных акций отряд Никора провел...

Штангер с возрастающим интересом слушал показания предателя. Кличка Никор была ему известна. Не раз он слышал об этом отважном партизанском командире, дерзкие операции которого приводили в ярость фашистских заправил в Беловеже. Штангер, однако, спокойно курил сигарету и переводил показания Михалика.

– Я могу сообщить, герр майор, и другие важные сведения.

– Закури, – Завелли бросил ему пачку сигарет, а Штангер поднес зажигалку. Михалик глубоко затянулся, закашлялся, вытер губы тыльной стороной ладони и продолжал:

– Накануне диверсии под Черемхой партизаны получили сведения...

– От кого? – не выдержал Завелли.

– От кого-то из Беловежа. Их информирует человек, имеющий доступ к секретным документам.

Завелли, пальцем вращая лопасти вентилятора, внимательно взглянул на говорившего. Штангер старался овладеть разыгравшимися нервами. Заключенный говорил медленно. Штангер переводил его слова на немецкий.

– Сможешь ли ты помочь обнаружить того, кто передавал сведения? спросил Завелли.

– Герр майор, его можно найти...

– Каким образом?

– Двое из арестованных знают, с кем Никор имел связь в Беловеже, Прощу перевести меня в ту камеру, где... – Михалик не докончил, так как кто-то постучал в дверь.

– Войдите! – со злостью крикнул Завелли в сторону двери: он не любил, когда ему мешали вести допрос, особенно такой интересный.

– Герр майор, пройдите в шифровальную комнату, вас вызывает "Валли I". Что-то очень срочное, – доложил дежурный офицер.

Завелли ничего не ответил, закрыл сейф, стол и вышел из кабинета. Штангер остался один на один с Михаликом, задал ему еще несколько вопросов и убедился, что показания предателя соответствуют действительности. Складывалось чрезвычайно опасное положение. Предателя следовало немедленнд убрать. Но как и где?

Майор Завелли вернулся из шифровальной комнаты с длинной телетайпной лентой в руках.

– Послушай,. Штангер, у меня сейчас нет времени продолжать допрос. Он указал на Михалика. – Мне уже ясно, что ему надо. Я решил не приглашать сюда капитана Клаузера. Забирай его к себе в кабинет и подробно запиши все, что он расскажет. В общем, расспроси его обо всем, что нам может пригодиться. Завтра утром представишь мне протокол.

– Слушаюсь, герр майор! – ответил Штангер, вскакивая со стула. Идем! – приказал он заключенному. – До свидания, герр майор!

– До свидания. – Завелли кивнул головой и потянулся к телефонной трубке.

Штангер вышел с Михаликом в коридор, свернул за угол ж открыл дверь в свой кабинет. Войдя, указал арестованному на стул, не спеша установил на столе пишущую машинку, заложил в нее чистый лжет бумаги. Затем открыл окно и долго изучал взглядом темный двор. По-видимому, он не обнаружил ничего такого, что могло бы вызвать подозрение, и, довольный, уселся за машинку.

Сначала Штангер отстукал на машинке то, что запомнил из показаний Михалика в кабинете Завелли, а затем приступил к допросу.

– Итак, ты сказал, что можешь указать, где спрятано оружие, назвать тех, кто имеет связи с партизанами и кто в Беловеже информирует Никора о наших планах?

– Да, могу.

– Ты просил поместить тебя в камеру, где содержатся руководители этой организации? Они доверяют тебе? Расскажут они тебе о своих связях?

– Конечно. Они мне верят, так как я тоже доставлял оружие и газеты. Я уже обдумал, как это сделать.

– Хорошо. А теперь скажи, почему только сейчас ты решился рассказать нам об этом? Ведь тебе было известно все это и раньше? – Штангер угрожающе взглянул на предателя.

– Я уже давно собирался прийти к вам и рассказать обо всем, но боялся, и к тому же у меня не было такого количества сведений, которыми я располагаю сейчас. Я боялся, что меня разоблачит тот, кто в Беловеже связан с Никором...

Штангер перестал печатать и долго всматривался в сидевшего перед ним Михалика, в его бегающие хитрые глазки, Штангер уже принял решение. "Это будет рискованная операция, но выход только один. Счастье, что ты не пинал на допрос к Клаузеру, а судьба направила тебя ко мне.

Он сунул руку в карман, снял с предохранителя пистолет. Потом поднялся, открыл несгораемый шкаф, приотворил дверь в коридор. Тишина. Подошел к окну, вгляделся в темноту, обступившую дворец. Ничего подозрительного. Михалик внимательно наблюдал за действиями Штангера, а тот, обернувшись к нему, сказал приглушенным голосом:

– Подойди к окну и внимательно присмотрись к часовому. который ходит во дворе. Вспомни, не видел ли ты его когда-нибудь?

Михалик встал со стула, приблизился к окну и перегнулся через подоконник, отыскивая взглядом часового.

В то яш мгновение Штангер отскочил от него шага на два, выхватил из кармана пистолет и дважды выстрелил. Мпхалнк, будто пораженный электрическим током, дернулся назад, но не успел и крикнуть, как Штангер легко, как перышко, поднял его и выбросил из окна, а затем разрядил в него свой пистолет.

Штангер действовал быстро и точно, хотя и был возбужден. Его выстрелы и крик эхом разнеслись по парку и коридорам спавшего дворца. Штангер схватил стул и разломал его на части. Затем сильно ударился головой об угол сейфа и на мгновение потерял сознание. Он упал на пол. Из разбитой головы брызнула кровь, заливая ему глаза, лицо и мундир.

Придя в себя, услышал топот ног бежавшего караула и крики в коридоре. Распахнулась дверь. В кабинет с пистолетом в руке вбежал Завелли, а затем дежурный офицер. Майор застыл в оцепенении: вид Штангера был ужасен. Окровавленные волосы слиплись на голове, сам он был весь забрызган кровью.

– Штангер, что с тобой? – крикнул Завелли, вытирая его лицо платком.

– Пустяки, герр майор. Я ранен... – слабым голосом ответил Штангер.

– Где заключенный?

– Там. – Штангер указал на окно.

– Сбежал?

– Кажется, не успел...

Завелли перегнулся через подоконник и взглянул вниз. Над Михаликом, лежавшим на газоне у стены дворца, склонились несколько солдат и какой-то офицер.

– Жив? – спросил Завелли.

– Нет, герр майор. Все пули попали в цель.

– Убрать его и не собирать толпу, – коротко приказал Завелли.

Комната Штангера заполнилась офицерами. Посыпались вопросы. Хайден принес сумку с бинтами и таз с водой. Штангер тихо стонал, стараясь произвести впечатление человека, крайне ошеломленного случившимся. Ему быстро наложили повязку,

– Как это произошло, черт возьми?.. – обратился к нему расстроенный Завелли. – Ты можешь говорить?

– Могу, герр майор... Я привел его. Он сознавался... Я составлял протокол. – Штангер указал на машинку и исписанные листы бумаги. – Мы закурили. Я открыл окно, чтобы проветрить помещение. Заключенный сидел здесь. – Он указал пальцем на то место, где раньше стоял стул. Некоторое время спустя я подошел к сейфу, чтобы закрыть дверцу. Когда я повернулся спиной, этот негодяй ударил меня стулом по голове. Я чуть не потерял сознание, однако успел выхватить пистолет и выстрелил в него буквально в последние доли секунды, так как в окне уже мелькнула его спина. Я ринулся к окну и в тот момент, когда он прыгал, разрядил пистолет в него почти вслепую, так как кровь заливала мне глаза...

Присутствовавшие в кабинете офицеры, слушая Штангера, осматривали обломки разбитого стула и пистолетные гильзы.

– Невероятно! – сказал глубоко взволнованный Завелли. – А ведь раскололся. Я возлагал большие надежды на его показания.

– Герр майор, все это бандит заранее обдумал.

– Что ты имеешь в виду?

– Этот его ночной приход к вам, эти его многообещающие показания... Конечно, он хотел усыпить нашу бдительность, но ему это не удалось.

Вошел Клаузер. Хайден вполголоса коротко доложил ему о случившемся. Выслушав, Клаузер обратился к Завелли:

– Герр майор, каким образом этот заключенный оказался на допросе у Штангера? Ведь он принадлежал к той бандитской группе, которую арестовал я и я же проводил расследование?..

– Он заявил коменданту охраны, что хочет поговорить со мной. Я приказал привести его. Штангер переводил. Случилось так. что мне необходимо было заняться другим делом, и я поручил Штангеру записать его показания. Эпилог вы видите...

– Вот мерзавец! По донесению, которым я располагаю, он знал очень много.

– Именно на это и рассчитывал бандит, замышляя свой побег! – заметил Завелли, внимательно вглядываясь в искаженное болью лицо Штангера.

– Дай бог, если я ошибаюсь, герр майор, в своих предположениях, но все его показания – фикция. Герр капитан прав: это – мерзавец. Впрочем, герр майор, вы сами все это проанализируйте, так как у меня немного кружится голова.

– Хорошо, займемся этим завтра. Сейчас отдыхай.

ПОЕДИНОК С БАУЭРОМ

Каждый из сотрудников разведывательного центра "Хорн" представлял для Штангера объект специального изучения. Он старался как можно больше узнать об их деятельности в разведслужбе, о привычках, склонностях и недостатках. Многие из них были хорошими специалистами в области разведки, и поэтому их особенно следовало опасаться. На разведывательный центр работали сотни агентов. Они редко бывали во дворце. Офицеры разведки встречались с ними в других местах. Во дворец имелн доступ лишь наиболее отличившиеся и те, кого готовили к переброске через линию фронта для шпионской и диверсионной работы. В одном из зданий, расположенном рядом с дворцом, у них была своя гостиница. Здесь их готовили к очередным заданиям. Это были отборнейшие агенты из тех, какими располагал центр "Хорн". О некоторых из них рассказывали буквально легенды. И вот в разговорах особенно часто стала упоминаться одна и та же фамилия. Наступил день, когда Штангер должен был помериться силами с обладателем этой фамилии – одним из опытнейших агентов "Хорна".

x x x

Размашистым шагом Штангер ходил по кабинету, сжимая пальцами мундштук сигареты. Такого короткого приказа из Центра ему еще не приходилось получать. Он то и дело мысленно повторял его, подобно тому, как иногда навязчиво звучит в нас припев популярной песни. "Обезвредить Бауэра... Обезвредить Бауэра..." И это все. Ничего больше. Никаких подробностей, никаких ориентировок.

Штангер закурил неизвестно какую по счету сигарету. Он слишком хорошо знал, кем явлнется Бауэр для немецкой разведки. Штангер познакомился с ним несколько месяцев назад, когда Бауэр вместе с майором Штерном прибыл в Боловезк. Никаких подробностей о прошлом Бауэра Штангер не знал. Бауэр хорошо владел польским, русским а украинским языками. Это был крепко сложенный, сильный мужчина. Говорили, будто он метко стреляет и без промаха бросает нож. Фашист и опытный диверсант, Бауэр по поручению центра "Хорн" выполнял наиболее секретные, жестокие и грязные задания. Штангеру было известно, что летом 1941 года, когда в Беловежской пуще действовал карательный батальон 322, Бауэр помогал унтерштурмфюреру Бертелю проводить казни. Впрочем, Бауэр никогда не упускал возможности принять участие в массовых убийствах людей.

В Беловеже ходили легенды о его успехах в шпионаже, особенно за линией фронта, откуда он всегда возвращался невредимым. На его счету имелось также несколько успешных разведывательных операций против партизан и подпольщиков. Связь с ним держал непосредственно майор Завелли.

Штангер несколько раз встречался с Бауэром в казино за рюмкой и при этом старался кое-что разузнать у него относительно его работы, успехов и происхождения, однако Бауэр был достаточно опытным агентом, чтобы о чем-нибудь проговориться.

Центр "Хорн" располагал многими агентами, выполнявшими секретные задания, но советская разведка ставила задачу обезвредить именно Бауэра. Значит, Бауэр был наиболее опасным. Над всем этим и размышлял Штангер, расхаживая но комнате.

"Навести партизан на его след... Нет, это не удастся. Никогда не известно, куда он пойдет и пойдет ли вообще... Что же делать? Застрелить его. Но где? Каким образом? Бауэра не удастся уговорить на прогулку или совместную поездку. Даже если б и удалось его уговорить, все равно это очень рискованное мероприятие. Часовые заметят, с кем выехал Бауэр, и будут знать, что он не вернулся...

Штангер потушил свет и открыл окно. Ночной ветерок тихо шелестел в кронах вековых дубов. Над пущей стояла тихая ночь, "Обезвредить Бауэра!"– мысленно, вероятно уже в сотый раз, повторил Штангер. Он смотрел, в ночную темноту, на силуэты крон дубов, и где-то из хаоса мыслей начали элемент за элементом, как в детской игре в кубики, складываться отдельные пункты плана. Штангер составлял их, менял местами и начинал все сначала.

"Да, я уберу Бауэра... Нет, даже не я, а они сами устранят его. Я только помогу им в этом. Завелли знает, что из штаба есть утечка сведений. Он лихорадочно ищет: через кого? Надо навести на след... Они пойдут по нему... Без сомнения! Конфликт и конкуренция между гестапо и абвером продолжаются. Да, этим надо воспользоваться..."

Штангер закрыл окно, включил свет. На картоне от сигаретных коробок несложным шифром, разгадать который не представляло особого труда, он набросал длинную шифрограмму. Ее содержание не могло вызывать сомнений относительно того, для какой цели она предназначалась. Затем на нескольких страничках он начертил схему этажей дворца с обозначением рабочих. кабинетов соответствующих секций центра "Хорн". Назначение этой схемы также не могло вызывать сомнений. Оттиск печати секретариата Завелли и его факсимиле он должен был получить на днях. Послезавтра в Беловеж приедет Хелен. Она поможет ему в этой операции. Итак, Штангер был готов. Уснуть ему удалось лишь под утро...

Они спдели, почти соприкасаясь склоненными над столиком головами. В комнате охотничьего домика, где обычно останавливалась Хелен во время пребывания в Беловеже, висел густой дым от выкуренных ими сигарет. Несмотря на то что было включено радио, они настолько тихо перешептывались, что только по движению губ можно было догадаться, что они разговаривали. Хелен внимательно слушала Штангера, который подробно излагал свой план.

– Бауэр на днях прибудет в Беловеж. И тогда мы нанесем удар. Теперь смотри. Написанное на этих картонных кусочках ты перепишешь и перерисуешь. Измени почерк. Завтра я заберу их у тебя. Вот тебе черновик анонимки. Перепиши его в Белостоке и жди моего телефонного звонка. Если в ходе разговора я передам тебе "сердечный привет от Иорста", ты отправишь письмо и выедешь в Кенигсберг...

– Нет ли в твоем плане слабых мест? Ты все продумал?

– Сотни раз. Иного пути не вижу. Они пойдут по этому следу. Должны пойти... Клаузер сбился с ног, чтобы дознаться, кто передает сведения партизанам и советской разведке. В данном случае антагонизм между гестапо и абвером сослужит нам службу.

– А если письмо подвергнут экспертизе?

– Гестапо? – удивился Штангер, – Никогда! Они не признают в работе таких тонкостей. Им достаточно любого подозрения, а здесь – такие "улики"!..

– Когда он прибудет?

– К сожалению, этого я не знаю. Об этом, видимо, никто не информирован. Однако есть все основания предполагать, что скоро. Прочитай это письмо и подумай, что в нем можно убрать или добавить.

Хелен склонилась над клочками бумаги, исписанными мелким почерком.

Бауэр должен был появиться в Беловеже через несколько дней. Штангер готовился приступить к осуществлению тщательно продуманного плана. Ему удалось сделать оттиск печати разведцентра "Хорн" и образец подписи Завелли. Таким образом, Штадгер располагал всем, что ему требовалось. Теперь предстояло самое трудное – осуществить задуманное. И, как назло, объект, который его интересовал, никак не появлялся в Беловеже.

x x x

Казино гудело от множества голосов. Штангер сидел за столиком и играл с Иорстом в шахматы. За. их игрой наблюдал Хайден. Вдруг он встал и, ие говоря ни слова, направился к выходу. Штангер проводил его взглядом. В двери мелькнуло улыбающееся лицо Бауэра. "Наконец-то. Итак, завтра-послезавтра все решится".

– Куда это отправился Хайден? – спросил Штангер Иорста.

– Ты разве не видел? Приехал Бауэр. Они пошли к Завелли. Майор устал ждать его. Еще два дня назад я получил шифровку с сообщением о его приезде.

Штангер отодвинул шахматы и наполнил рюмки.

– Выпьем, – предложил он Иорсту. -Что же такое сделал этот Бауэр, если его так нетерпеливо ждали? – как бы невзначай спросил он.

Иорст минуту колебался, а потом сказал:

– Эх, Штангер! Ни я, ни ты за всю жизнь не сделаем того, что уже сделал Бауэр.

– Не преувеличивай, я не люблю, когда рассказывают сказки.

– Что?! Ты полетел бы в советский тыл с диверсантами, чтобы пустить там на воздух какой-нибудь штаб, предварительно забрав из него планы? Ну как, справился бы? Вот то-то и оно!

– Не говори так громко, – предупредил Штангер. – II вообще молчи об этом. Не хочу ничего знать. Давай лучше выпьем и закончим партию.

– Штангер, – продолжал Иорст, – ты не знаешь Бауэра. Ему ничего не стоит предать тебя, меня и многих-многих здесь. Если б он участвовал в операции по выброске группы Текстера, они наверняка бы не оказались в ловушке... Знает Россию, работал там еще до войны. – Иорст замолчал, выпил очередную рюмку и склонился над шахматной доской.

"Они верят в него. У него внушительные результаты работы. Если мои "доводы" окажутся неубедительными и вызовут малейшее подозрение, то сразу же будет проведена элементарная графологическая экспертиза", думал Штангер, посматривая то на шахматную доску, то на Иорста.

x x x

Штангер неслышными шагами шел по пустынным коридорам. Кабинеты были закрыты. Офицеры либо отдыхали, либо пили в казино. Он осторожно поднялся на второй этаж, где находился кабинет Завелли. Недалеко от него, в углу коридора за портьерой, была ниша, в которой размещался умывальник. Штангер отодвинул портьеру. На причудливой вешалке из оленьих рогов висели несколько прорезиненных плащей, забытая кем-то фуражка, предохранительные очки для мотоциклистов, накидка и куртка с капюшоном.

"Значит, он у Завелли..." – подумал Штангер я так же тихо, как и пришел, скрылся в лабиринте коридоров дворца.

Хелен занимала один из номеров "люкс" в гостинице "Ритца". Она каждый раз останавливалась здесь, когда служебные дела вынуждали ее приехать в Белосток. Официально она занималась вопросами, связанными с белостокскими лесами. Вопросы эти решались в отделе лесного хозяйства управления гаулейтера Эриха Коха.

На следующий день после возвращения из Беловежа Хелен не выходила из номера. Она вызвала по телефону врача, которому пожаловалась на мигрень, высокую температуру и другие недомогания, связанные с простудой. Врач выписан лекарства и рекомендовал несколько дней полежать в постели. Хелеи позвонила в институт в Кенигсберге и сообщила, что ее возвращение в связи с болезнью на несколько дней задерживается.

Лежа в постели она от нечего делать просматривала иллюстрированные журналы и думала о Штангере. Все его поручения она выполняла со скрупулезной точностью. Теперь ее электризовал каждый телефонный звонок. Она ждала сигнала, чтобы выполнить свое задание и выехать в Кенигсберг. Прошел первый день, второй, третий, а звонка, которого она ждала, все не было. Это ее все больше тревожило. Десятки раз мысленно она возвращалась к содержанию переписанного ею письма. То казалось, что удалось все сделать с большим мастерством, то вдруг начинали одолевать сомнения. Однако было уже поздно что-либо поправлять, перерабатывать. Штангер мог позвонить в любую минуту. Из этнх раздумий ее вывел настойчивый телефонный звонок. Дрожащей рукой Хелен сняла трубку:

– Алло!

– Соединяю вас с Беловежем, – услышала она голос телефонистки.

– Да, слушаю, – ответила Хелен. Некоторое время трубка молчала.

– Пожалуйста, говорите, – услышала она тот же голос.

– Добрый вечер, это ты, дорогая? – Хелен узнала голос Штангера.

– Я, я ждала...

– Что с тобой случилось? Ты что, серьезно заболела?

– Немного.

– Смотри будь осторожна. У меня нет времени навестить тебя. Но завтра я позвоню. Обязательно позвоню.

Хелен напряженно ждала пароля. Напрасно! "Сердечного привета от Иорста" Штангер не передал. Он только дважды напомнил ей, что завтра обязательно позвонит, что постоянно думает о ней. Это означало, что Бауэр прибыл в Беловеж и Штангер приступил к операции.

Два следующих дня Штангер наблюдал за Бауэром и установил, что тот бывает у майора Завелли всегда по вечерам, после восьми часов. Решающую часть операции с Бауэром Штангер наметил на сегодняшний вечер. Проверил оба пистолета, приготовил иглу и нитки.

Пробило восемь часов вечера, но Бауэр во дворце не появлялся. Не было его также и в казино на ужине. "Если он уехал, то я переиграл, опоздал, и нет мне оправдания ни перед Центром, ни перед самим собой!" – думал Штангер, который вот уже два часа стоял у окна кабинета, наблюдая за входом во дворец.

– Наконец-то! Есть! – прошептал он, увидев Бауэра. Теперь Штангер мог приступать к операция.

Темные коридоры, крутые лестницы, ниши в стенах дворца – везде затаились мертвая ночная тишина и опасность. Штангер крался так же осторожно, как и тогда, когда пробирался в шифровальную комнату. Ступеньки, коридор, еще один поворот, ниша за портьерой. Остановился и прислушался. Тишина.

Проскользнул за занавеску. Куртка и шапка висели на вешалке из оленьих рогов. Штангер бритвой слегка отпорол подкладку на куртке, заложил под нее свернутые тонкие листки бумаги и схемы. Дрожа от волнения, попадая иголкой в пальцы, он спеша начал пришивать подкладку. Еще несколько стежков. Все. Наконец-то. Ничего не заметно.

Со стороны кабинета Завелли послышались шаги. Штангер сжал рукоятку пистолета и наклонился над умывальником. "Если это Бауэр, буду стрелять!" – молнией пронеслось у него в голове.

Нет, не он. Шаги удалялись и уже слышались на лестнице. Кто-то спускался на нижний этаж. Штангер перевел дыхание, покинул нишу и, никого не встретив, прошел в свой кабинет. Оглядел себя в зеркале: бледное лицо, на лбу бусинки пота.

Он вышел в парк. Постоял несколько минут, глубоко вдыхая холодный ночной воздух. Проветрившись, прошел в комнату дежурного офицера, чтобы позвонить Хелен.

x x x

Вечерние часы тянулись очень медленно. Хелен пробовала отвлечься и начала читать книгу, но ничего не могла понять из прочитанного. Ей казалось, что Штангер не позвонит. Часовая стрелка перешла цифру "10". Хелен погасила свет и лежала, охваченная тревожными мыслями. Десятки дел торопили ее возвратиться в Кенигсберг.

Было уже почти одиннадцать часов, когда раздался телефонный звонок. Штангер спросил о здоровье, самочувствии. Однако Хелен ужо с первых слов поняла: время настало! В конце разговора Штангер вдруг добавил, будто вспомнив:

– Да, Хелен, Иорст просил передать тебе сердечный привет. Сердечный...

– А, спасибо... Спасибо. Передай ему тоже мой привет. Пока, дорогой.

Она положила трубку и стала быстро одеваться. Извлекла письмо, спрятала его в одежде, надела пальто и спустилась в холл.

Она быстро прошла улицы Жвирки и Вигуры, свернула на Варшавскую и сразу же на повороте наткнулась на жандармский патруль. Ее остановили. Фонариками осветили лицо. Она предъявила документы. Их внимательно проверили, спросили, откуда и куда идет. Хелен объяснила, что живет в гостинице "Рптца", что вышла перед сном прогуляться, так как у нее разболелась голова. Ее отпустили.

Улица была пустынна. Впереди замаячило здание почты. Вот и почтовый ящик. Достала письмо и опустила его. Спокойно вернулась в гостиницу. Ее роль в операции была закончена. На следующий день она могла ехать в Кенигсберг.

Дежурный офицер гестапо подобострастно вытянулся. Оберштурмбанфюрер СС доктор Герберт Циммерман ответил на его приветствие и вошел в свой кабинет. Сразу же явился с докладом дежурный. Шеф гестапо выслушал рапорт, составленный из донесений, полученных ночью, и приказал принести корреспонденцию. Через минуту на его столе лежала объемистая папка.

Циммерман просмотрел донесения руководителей районных служб гестапо, корреспонденции из Управления имперской безопасности, инструкции, распоряжения. Среди этих бумаг он увидел серый конверт, на котором характерным женским почерком было написано: "Господину шефу гестапо в Белостоке, Эрихкохштрассе, 15, лично".

Циммерман разрезал конверт и извлек из него лист бумаги. Письмо было написано по-польски, и он отложил его. Просмотрев оставшуюся корреспонденцию, вызвал переводчика Иогера. Когда тот вошел, подал ему отложенное письмо и приказал перевести.

Иогер прочитал:

– "Глубокоуважаемый господин начальник! Я верю Вам и поэтому после долгих раздумий осмеливаюсь посвятить Вас в один секретный вопрос. Возможно, он покажется Вам пустяковым и недостойным внимания. Прошу, однако, терпеливо прочитать мое письмо до конца. Мною не руководит чувство лести, ибо оно мне чуждо,

Я хочу помочь Вам обезвредить одного скрытого врага третьего рейха. Им явлнется Пауль Бауэр, с которым я нахожусь в близких отношениях. Если Вам эта фамилия ничего не говорит, то я сообщаю, что Бауэр выполннет какую-то мне точно неизвестную работу в Беловеже. Иногда он пропадает там целые недели. С некоторых пор я заметила, что Бауэр ведет двойную игру. Он выставлнет себя горячим приверженцем третьего рейха, но теперь я заметила, что он имеет подозрительные контакты с людьми из так называемого бандитского движения Сопротивления и даже с бандами из пущи. Так, однажды мы были с ним на прогулке. Дело было вечером. Из пущи к нему вышли два вооруженных человека. Бауэр попросил у меня извинения и отошел с ними в кусты. Когда он спустя продолжительное время вернулся и я спросила его, что все это значит, он сказал, что это его служебные дела. Ночью я проверила его куртку. В ее карманах оказались коммунистические листовки, какие-то бумажки, испещренные цифрами. Однажды, будучи довольно пьяным, он заявил, что только дурак может верить в победу третьего-рейха и что мудрые люди уже сегодня готовятся к другому развитию событий. Я боюсь этого человека. Возможно, этим письмом я приговорила себя к смерти. Однако я верю, что все, о чем я пишу, будет известно только Вам. Письмо по известным причинам я не подписываю. Если Вы используете его – хорошо, а если нет, то пусть Бауэр продолжает свою враждебную работу. Хайль Гитлер!"

Циммерман, попыхивая трубкой, внимательно выслушал все, что прочитал Иогер.

– Какая почта проштемпелевала конверт?

– Белостокская.

– Хорошо. Напечатайте его на машинке в нескольких экземплярах.

Иогер вышел. Час спустя переведенное и напечатанное письмо оказалось на столе Циммермана. Он вызвал в кабинет Гаусмана – начальника III отделения, Шмидта – шефа отделения разведки гестапо и Хаймбаха начальника IV отделения. Циммерман вручил им копии письма, а когда они прочитали его, спросил:

– Кто из вас слышал что-нибудь об этом человеке?

– Я, – ответил Шмидт. – Разрешите, я позвоню своим людям и выясню более подробные данные о нем?

– Пожалуйста. – Циммерман указал на телефон,

Не прошло и четверти часа, как в кабинете Циммермана появился Гольдхаммер и вручил Шмидту лист бумаги.

– Герр оберштурмбанфюрер, это человек абвера. К тому же пользуется там большим доверием, – добавил он.

– Тем хуже для них! – заявил Циммерман.

– Он используется для разного рода разведывательных операций, и даже за линией фронта...

– Где он и был перевербован! – вставил шеф.

– Это не исключено, – поддакнул Шмидт. – Больше в данную минуту я о нем ничего но знаю.

– Достаточно! Что вы скажете но этому поводу, господа? – Циммерман взглянул на Хаймбаха и Гаусмана.

– Я давно считаю, что в абвере вьют гнезда наши враги. Их агенты уже не однажды работали на обе стороны. Об этом свидетельствует случай с Бланке, которого накрыли и ликвидировали в шифровальной комнате. Завелли и Фриватт думают, что они собаку съели в разведке. А каково их мнение о нас, об этом как нельзя лучше говорят донесения Клаузера. Эта зазнавшаяся шайка офицеров слишком много о себе возомнила!

– Вы правы, герр гаушштурмфюрер! – подытожил Циммерман. – Ваши предложения.

– Арестовать, и немедленно! – заявили все разом.

– Да, арестовать, – подтвердил Циммерман. – Мы утрем нос этим спесивцам! Докажем, чья разведка работает лучше. И этим еще раз скомпрометируем абвер. Не лишним будет узнать мнение капитана Клаузера об этом Бауэре. Операцию поручаю вам! – обратился он к Хаймбаху.

Поздним вечером к резиденции центра "Хорн" в Беловеже подкатил черный лимузин. Из него вышли Хаймбах, Махоль и Кёниг. Сначала они направились к унтерштурм-фюреру Киллеру – шефу представительства гестапо в Беловеже, где их уже ждал капитан Клаузер. Прибывшие вручили ему копию анонимки и поинтересовались его мнением. Клаузер заявил, что он тоже подозревал Бауэра, и уверен, что содержание письма соответствует действительности. Клаузер подозревая здесь каждого и, стремясь угодить своим шефам пз гестапо, готов был предать весь личный состав разведки в Беловеже. Хаймбаху, однако, было достаточно его мнения. Они направились во дворец.

В секретариате майора за столом сидел Хайден и печатал на машинке. Увидев Хаймбаха и других вошедших гестаповцев, он вскочил с места.