Текст книги "В Беловежской пуще"

Автор книги: Александр Омильянович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

В ходе войны наступил перелом. Штангер вздохнул с облегчением и с удвоенной энергией окунулся в водоворот разведывательной работал. Он регулярно отправлял в Центр донесения о размещении немецких гарнизонов, авиационных баз и военных объектов в Белостокском округе и в Белоруссии, о формировании новых частей и переброске войск из Центральной и Западной Европы, старался разгадать оперативные планы противника, которые разрабатывались в штабах на весеннюю и летнюю кампании.

Штангер не встречал особых препятствий в получении разведывательной информации, поскольку разведка в Беловеже располагала подробными сведениями о том, что происходит на территориях, которые его интересовали. Параллельно вот уже несколько месяцев он готовил" операцию "Шифры".

Чуть ли не каждый день Штангер вынимал из тайника все необходимое для проведения атой операции: ключи и печать, сургуч, резиновые перчатки. Однако подходящего момента не представлялось. В шифровальной комнате часто работали круглые сутки, да и но коридорам дворца постоянно сновали люди. По ночам Штангер долго прислушивался к топоту шагов на третьем этаже. Это дежурный офицер то и дело бегал в шифровальную комнату и возвращался оттуда с полученными телеграммами. Операция

"Шифры" не выходила у Штангера из головы. Из-за нее он даже запустил другие дела.

20 апреля 1942 года Гитлеру исполнялось 53 года. Разведцентр в Беловеже готовился отметить день рождения фюрера. В этот свободный от работы день Штангер и решил провести свою рискованную операцию. На торжественном собрании с докладом выступил капитан Теодор Клаузер. Он говорил "об исторической миссии" Гитлера, о победах третьего рейха" и ваверил, что 1942 год станет годом окончательного разгрома большевистской России. Наиболее отличившиеся офицеры получили в подарок книгу Гитлера "Майн кампф". Этой награды был удостоен и Штангер.

Вечером в казино состоялся пышный банкет. Произносились тосты. Оркестр играл марши. На банкет собрались почти все сотрудники разведцентра "Хорд", включая лейтенанта Иорста и обоих радистов. Значит, шифровальная комната не работала. Все складывалось для Штангера как нельзя лучше. Он был в отличном настроении, направо и налево сыпал шутками и анекдотами, угощал коньяком. Сам пил немного, ровно столько, чтобы не вызвать подозрений, и искал предлога, чтобы как можно скорее исчезнуть из казино.

После полуночи, когда все были уже основательно навеселе, Штангер незаметно вышел и направился в свою комнату. Выпил крепкого кофе, вынул из тайника пистолет и другие необходимые для операции вещи.

Постоял минуту, прислушался. Во дворце царила такая же тишина, как и тогда, когда он впервые очутился возле этой двери. Затемненным фонариком он осветил сургучную печать, отковырнул ее ножом, осторожно вставил ключ в замочную скважину. Небольшое усилие, тихий щелчок, затем другой – и бронированная дверь шифровальной комнаты открылась. Он проскользнул внутрь и закрыл ее за собой. Миновал комнату с приемопередаточной аппаратурой, открыл отмычкой кабинет Иорста, Однако ключ к сейфу не подошел: очевидно, при изготовлении была допущена какая-то неточность. "Если б не этот ключ, я бы уже сегодня овладел секретами центра "Хорн", – подумал он с сожалением.

Штангер быстро вышел в коридор, закрыл за собой дверь, размазал сургуч, приложил к нему печать и исчез в мрачных лабиринтах дворца...

Спустя некоторое время Штангер привез из Варшавы другой ключ и теперь надеялся открыть сейф с секретными документами. И вдруг произошло событие, которое чуть не сорвало все его планы.

На одном из совещаний майор Завелли объявил собравшимся офчцерам:

– Учитывая настоятельную необходимость, я отдал приказ перевести радиостанцию на круглосуточный режим работы. Начиная с завтрашнего дня вы, господа, можете передавать донесения в любое время. Лейтенант Штангер, вы тоже будете включены в график дежурств по центру. Хайден ознакомит вас с вашими обязанностями...

Штангер почувствовал неприятную дрожь во всем теле. Итак, тщательно разработанный им план проникновения в шифровальную комнату, половина которого была уже осуществлена, становился нереальным.

После совещания Хайден пригласил его к себе, затем они зашли в расположенную по соседству с кабинетом Завелли комнату. Здесь офицеры центра несли дежурство.

– Поскольку тебе сегодня дежурить, – проговорил Хайден, – я должен кое-что рассказать. – Он открыл сейф. – Здесь хранится книга дежурств. В нее будешь записывать, кто, откуда и зачем звонил в центр. Утром на этом бланке, – показал он чистый листок бумаги, – составишь отчет для шефа.

Потом объяснил назначение каждого из многочисленных телефонов.

– А это что? – спросил Штангер, показав на висевший на стене оригинальный железный шкафчик напротив столика дежурного офицера.

– Сейчас скажу. – Хайден открыл дверцу шкафчика, и Штангер увидел щит с разноцветными лампочками и какими-то приборами. – Когда все закончат работу, откроешь дверцу шкафчика и повернешь вот этот рычажок. Это система сигнализации для шифровальной комнаты, а также дал кабинетов Завелли, Фриватта и Клаузера.

– Система сигнализации?..

– Ее установили совсем недавно. Если загорятся две верхние лампочки и раздастся звонок, значит, кто-то посторонний проник в шифровальную комнату. Нижние и верхняя правая лампочки – это кабинеты, обозначенные в соответствии с нумерацией на их дверях. Что делать в случае тревоги, думаю, объяснять не требуется. Все понял?

– Понял.

– Ну и прекрасно. Сегодня в пятнадцать ноль-ноль приступишь к дежурству.

Штангер сидел за освещенным настольной лампой письменным столом. Перед ним лежали раскрытая книга дежурств и блокнот для записей. Рядом на небольшом столике стояли телефоны, а напротив, в открытом железном шкафчике, горели лампочки щита сигнализации. Была уже поздняя ночь, и Штангер сидел сонный, вялый, подавленный неудачей. Он не раз поглядывал на систему сигнализации, проклиная ее в душе.

Теперь он вспомнил, что совсем недавно во дворце крутились связисты и тянули какие-то провода. Тогда он не обратил на них внимания, ибо связисты во дворце бывали довольно часто.

"Прошляпил, непростительное для разведчика упущение! Если б теперь я даже и выбрал подходящий момент, когда шифровальная комната пустует, еслп б мне даже и удалось проникнуть в нее, я угодил бы в капкан, как увлекшаяся погоней за добычей лиса. Почему они решили установить сигнализацию? Неужели кто-то меня подозревает? А назначение меня на дежурство – это что: свидетельство доверия или ловушка?.."

Эти мысли не выходили у него из головы. Он нервно расхаживал по комнате, сжимая в кармане шершавую рукоятку пистолета. Волнение его росло. "Что подумают в Москве? Ведь я уже сообщил, что вот-вот раскрою тайну шифра. Неужели капитулировать? Нет! Спокойно. Обдумай все еще раз. Хладнокровно. Безвыходных ситуаций не бывает. Но рисковать мне тоже нельзя. Я могу ошибиться только один раз, как сапер. Если мне доверили дежурство, если это не очередная ловушка, то у меня еще есть шанс. Какой, я не знаю, но есть. И я должен воспользоваться им..."

Удрученный неудачей, он направился но коридору к шифровальной комнате, приоткрыл бронированную дверь. Радист Берг, сидевший с наушниками на голове за столом с аппаратурой, поднял глаза на вошедшего Штангера.

– Ну как проходит дежурство? – спросил Штангер, угощая его сигаретами.

– Пока нормально, герр лейтенант.

– Один дежуришь?

– Нет. Здесь "еще лейтенант Иорст, но он собирается скоро уходить, если только не появятся какие-нибудь срочные дела...

Штангер, покуривая сигарету, незаметно рассматривал шифровальную комнату и соседнею, дверь в которую была открыта. Он обнаружил тонкие провода сигнализации, ведущие к решетке и петлям окна.

– Душно, и ужасно хочется спать, герр лейтенант.

– Заходи. У меня в термосе остался кофе, – сказал Штангер, направляясь к выходу.

Он вытащил из письменного стола бутерброды, термос с кофе и бутылку коньяку. В это время раздался телефонный звонок. Штангер доднял трубку:

– Слушаю. Ах, это вы, капитан. Никаких новостей... Все спокойно. Да, проверил. Дежурит...

Капитан Клаузер любил беспокоить по ночам дежурных офицеров.

Вошел Берг. Штангер налил ему в один стакан немного коньяку, а в другой – кофе и пригласил;

– Пей!

– Спасибо, герр лейтенант, – с улыбкой сказал Берг и опрокинул содержимое стаканов.

– Хочешь еще?

– С удовольствием.

Берг снова выпил, поблагодарил, взял бутерброды и вышел.

Штангер, отпивая маленькими глотками кофе, задумался. И вдруг в его голове молнией пронеслась мысль. Он отодвинул кофе и нервно заходил по комнате. То, что он решил сейчас, было гораздо рискованнее, чем план, составленный им раньше.

Одна из фамилий в списке врачей Хайнувки привлекла внимание Штангера – фамилия доктора Казимежа Пташиньского. Собрав об этом человеке необходимую информацию, разведчик пришел к выводу: Пташиньский связан с подпольем. Штангер решил рискнуть и достать то, что требовалось для операции "Шифры".

Он попросил у майора Завелли автомашину, сказав, что выезжает на связь со своими информаторами в Бельск-Подляски и Хайнувку, переоделся в гражданскую одежду, положил в портфель темные очки, и они с водителем тронулись в путь.

К вечеру добрались до Хайиувки. Штангер велел водителю ждать, а сам направился к Пташиньскому. Темные очки и глубоко надвинутая на лоб шляпа (он переоделся в подворотне) изменили его внешний облик. Нашел квартиру доктора и постучал в дверь.

Открыла какая-то женщина и провела его в прихожую. Спустя минуту появился Пташиньский.

– Я болен, доктор. Помогите мне, – сказал Штангер.

Врач внимательно посмотрел на него и пригласил в кабинет.

– Проходите. На что жалуетесь?

– Сердце, нервы, головокружения.

– Лечились?

– Да, то есть... немножко. Вообще-то мне нужны только лекарства,

– Какие?

Штангер придвинулся к Пташиньскому и прошептал:

– Снотворное, доктор. Сильное, но недолго действующее. И хлороформ... – добавил он.

Пташиньский ответил не сразу. Он барабанил пальцами по столу, в упор разглядывая Штангера. Кто этот необычный пациент? Провокатор? Наркоман? Преступник?

– Ну так что, доктор? – поторопил его Штангер. – Я заплачу. Хорошо заплачу.

– Но ведь снотворное – это яд. Вы понимаете?.. Допустим, я выпишу вам рецепт...

Штангер снова понизил голос до шепота:

– Я понимаю ваши опасения. Я поляк, как и вы, и такой же, как и вы, подчеркнул он. – Мне хотелось бы, чтобы это снотворное приготовили вы сами... Это мое первое условие. А во-вторых, чтобы вы забыли о том, что здесь кто-то был. Ради нашего общего дела... – прошептал он.

– У меня нет с вами никаких общих дел. Я врач.

– Понимаю. Тогда вообще забудем о нашем разговоре. Меня интересуют только лекарства.

Пташиньский все еще колебался.

– Я жду, доктор, – снова поторопил его Штангер.

– Вы здешний?

– Нет. И вы меня больше не увидите.

Штангер вынул из кармана пачку денег, но тот с возмущением замахал рукой, требуя, чтобы он сярятал их. Видимо, в голосе Штангера было что-то внушающее доверие, ибо доктор встал и коротко бросил:

– Подождите. Я сейчас вернусь.

Он вышел, а Штангер курил сигарету за сигаретой и терпеливо ждал. Наконец Пташиньскпй вернулся.

– Возьмите. Здесь то, что вам нужно. Ложечка порош-ка на стакан воды или другой жидкости – и на час эффект гарантирован. А это пузырек с хлороформом...

Штангер крепко пожал доктору руку, хотел сказать самые теплые слова благодарности, но лишь прошептал, что надеется когда-нибудь встретиться с ним в свободной Польше.

x x x

Он доложил о своем возвращении дежурному офицеру и отправился отдыхать. Задернул штору на окне, вытащил бутылку коньяку и стакан. "Надо проверить, не обманул ли меня Пташиньский, не дал ли какого-нибудь безобидного порошка. Я должен быть абсолютно уверен".

Налил в стакан коньяку и насыпал пол-ложечки белого порошка. Понюхал, посмотрел на свет, попробовал. Коньяк не изменил ни цвета, ни запаха. Выпил его залпом и спустя несколько минут почувствовал, как по всему телу разливается истома. Стало клонить ко сну. Пытался побороть сон, но глаза его смыкались, в голове шумело, мысли путались. И он погрузился в забытье.

Спустя некоторое время опять подошла его очередь дежурить. Штангер надеялся, что эта ночь вознаградит его за все волнения и переживания. Он прекрасно понимал, что его ждет, однако он все продумал и учел. Существовало лишь одно "но": кто-то мог случайно зайти в шифровальную комнату и застать его там. Штангер предусмотрел и эту возможность и верил, что сумеет выйти из этого положения.

Наконец наступил долгожданный день дежурства.

Он зарядил сверхчувствительной пленкой миниатюрный фотоаппарат, взял пузырек с хлороформом, вату, ключ от сейфа, резиновые перчатки, пистолет с глушителем.

В пятнадцать часов Штаигер сменил лейтенанта Швинда, уселся в комнате дежурного, листал иллюстрированные журналы и с нетерпением поглядывал на часы. Время, как ему казалось, тянулось страшно медленно. Вечером к нему заглянул капитан Клаузер, потом приходили поболтать Хайден и Иорст. Наконец после двадцати трех часов в коридорах дворца воцарилась тишина.

Несколько раз звонили по телефону. Он записал все звонки в книгу дежурств. Около полуночи увидел, что лейтенант Бланке, сотрудник капитана Клаузера, направился в шифровальную комнату.

Миновала полночь. Штангер погасил свет, приоткрыл окно. В парке угрюмо шумели столетние дубы. Снизу доносились звуки шагов часовых,

Подождал еще час. Затем поставил на письменный стол термос с кофе, вытащил бутерброды, взглянул на две стоявшие в ящике стола бутылки и направился в шифровальную комнату.

– Опять дежуришь, Берг? – изобразил он удивление.

– Опять, герр лейтенант.

– Все спокойно?

– Вот уже часа два эфир молчит.

– Загляни ко мне на рюмочку.

Радист кивнул головой и двинулся за Штангером в комнату дежурного. Штангер вытащил из ящика стола бутылку коньяку, наполнил стакан, убрал бутылку в стол и показал Бергу на стакан и бутерброды. Тот выпил, закусил. Штангер налил себе из другой бутылки и, не спрашивая, снова наполнил стакан Берга. Тот залпом выпил его, поблагодарил и ушел к себе.

"Итак, начало положено... Подожду еще минут десять. Только бы никто не звонил и не пришел".

Через некоторое время приоткрыл дверь шифровальной комнаты. Берг, положив голову на пульт аппаратуры, храпел. Штангер потряс его за плечо – тот даже не вздрогнул. Разведчик проскользнул в комнату Иорста, вставил ключ в замок сейфа, повернул его – сейф открылся. Перед ним были папки с отправленными и принятыми шифрограммами и другие секретные документы. Наконец он нашел то, что искал, – две шифровальные книги в серых переплетах. Включил настольную лампу, положил иа письменный стол одну из шифровальных книг, открыл первую страницу – раздался сухой щелчок фотоаппарата. Перевернул следующую страницу – снова щелчок. Затем третью, пятую, десятую, двадцатую. Пот струился по его лицу, рубашка прилипла к телу,

Спустя какое-то время первая шифровальная книга была сфотографирована. На минуту он замер, ибо в глубине коридора ему послышались чьи-то шаги и голоса. Выскочил из комнаты. К счастью, это оказалось галлюцинацией, вызванной волнением и страхом. Нервы его были напряжены до предела.

Штангер вернулся мимо хранящего Берга в шифровальную комнату, быстро перезарядил фотоаппарат и приступил к фотографированию второй шифровальной книга – отдела разведки люфтваффе. Аппарат дрожал в его руках. Ему казалось, будто миновала уже целая вечность, хотя на самом деле с начала операции прошло не более получаса!

Он наконец сфотографировал последнюю страницу... С облегчением вздохнул. Положил шифровальную книгу в сейф. Открыл наугад первую папку с грифом "Совершенно секретно". В ней оказались позывные агентурных раций, действовавших за линией фронта. Снова защелкал фотоаппарат...

Вдруг он отчетливо услышал телефонный звонок. Штангер захлопнул дверцу сейфа. Звонили в комнате дежурного. Он выскочил иэ шифровальной комнаты и побежал по коридору.

– Дежурный лейтенант Штангер слушает! – доложил он в трубку, запыхавшись. – Нет, не спал, был в туалете. Записываю.

– "В час двадцать над Лидой пролетели три неприятельских самолета... Направление... Высота... – диктовал чей-то далекий, искаженный расстоянием голос, – Самолеты кружили над лесами возле Бреста... По всей вероятности, сбросили парашютистов... Все".

Штангер положил трубку, взглянул на часы. Берг спал уже двадцать три минуты. Ну что? Рискнуть еще или не надо? Первый вариант казался более заманчивым. Он вставил в аппарат новую пленку и направился в шифровальную комнату. Прислушался к дыханию Берга: тот спал крепко. Штангер вынул из сейфа новую папку, но, сфотографировав всего несколько страниц, вдруг замер от ужаса, так как услышал чьи-то шаги. Они раздавались сначала на лестнице, потом в коридоре, а теперь приближались к шифровальной комнате.

Штангер молниеносно оценил обстановку; раскрытый сейф, папка с документами на письменном столе, фотоаппарат. Времени для раздумий но было. Стянув с рук иер-чатки, он выхватил из кармана пистолет с глушителем и спрятался за дверью.

Через минуту дверь скрипнула, и он увидел лейтенанта Бланке. Войдя в комнату, тот остолбенел и широко открытыми глазами уставился на спящего Берга и распахнутый сейф.

Вошедший не успел ни крикнуть, ни вымолвить хотя бы слово, так как в этот момент раздались три приглушенных выстрела. Бланке рухнул на письменный стол, а затем сполз с него на дол. Штангер подтащил его к сейфу, положил ему в карман печать и сургуч, бросил на письменный стол, рядом с открытой лапкой с секретными документами, фотоаппарат и резиновые перчатки. Затем наклонился над спящим Бергом, сунул ему под нос вату и полил ее хлороформом. Окинул взглядом обе комнаты. "Кажется, все в порядке! – заверил он себя. – Можно начинать..."

Вынув из кобуры Бланке пистолет, Штангер выстрелил из него два раза. Пули, рикошетировав от стены, вонзились в дубовую дверь. Бросив пистолет возле убитого, он выбежал в коридор. Спрятал в кадке, где росла пальма, ролики пленки и пистолет с глушителем, затем кинулся в комнату дежурного и нажал кнопку тревоги. Затихший, уснувший дворец ожил. Со всех сторон доносился топот многочисленных ног.

Штангер с пистолетом в руке стоял в коридоре возле комнаты дежурного и кричал:

– Тревога! Тревога!

Первым прибежал Хайден, за ним Иорст, а затем Клаузер, Завелли и другие. Заспанные, испуганные, некоторые в одних лишь пижамах, но с пистолетами в руках.

– Что случилось? – кричал, еще не добежав, запыхавшийся Завелли.

– Герр майор, измена! – одним духом выпалил Штангер и, жестом пригласив следовать за ним, бросился к шифровальной комнате. За ним поспешили остальные.

Штангер толкнул приоткрытую дверь, и перед столпившимися офицерами предстала необычная картина. Положив голову на пульт аппаратуры, спал Берг, а в соседней комнате в луже крови лежал лейтенант Бланке. Сейф был открыт. На письменном столе валялись резиновые перчатки и фотоаппарат. В комнатах стоял запах пороха. Спустя минуту оба помещения заполнились офицерами штаба. Одни пытались привести в чувство Берга, другие склонились над мертвым Бланке.

Завелли, Фриватт и Клаузер с ужасом смотрели на раскрытый сейф, фотоаппарат и резиновые перчатки Хайден по распоряжению Завелли обыскал карманы убитого. Вытащив сургучную печать, положил ее перед Завелли. Все были настолько ошеломлены случившимся, что долгое время никто не мог вымолвить ни слова. Первым взял себя в руки Завелли.

– Это ты убил его? – спросил он Штангера.

– Я, герр майор!

– Так. Отмени тревогу! – кивнул Завелли Хайдену. – Шифровальную комнату опечатать и ничего не трогать до прибытия комиссии из "Валли I". Иорст, назначь нового радиста. Берга арестовать и не спускать с него глаз. Прошу зайти ко мне Фриватта, Клаузера, Денгеля и Хайдена, Пойдем, Штангер! Хайден, распорядись проявить пленку! – приказал Завелли и направился к выходу.

Когда все вошли в его кабинет, Хайден уселся за пишущую " машинку, чтобы записать показания Штангера, Остальные окружили их.

– Докладывай! – бросил Завелли, стараясь справиться с волнением.

– К дежурству приступил согласно графику. До двадцати трех часов ко мне заходили Хайден и Иорст, а также заглянул на минуту капитан Клаузер. Около полуночи я услышал шаги. Кто-то направился в шифровальную комнату. Я выглянул в коридор и увидел лейтенанта Бланке. У Берга я был около часу ночи, но он мне не сказал, зачем заходил Бланке... Впрочем, я его и не спрашивал, поскольку это меня не касается...

– Почему вы так взволнованны? – подозрительно спросил Клаузер.

– Герр капитан, во-первых, я не люблю, когда в меня стреляют. Даже шутки ради. А во-вторых, я думаю, что у меня были основания для волнения, – ответил Штангер, вызывающе глядя Клаузеру в глаза.

– Не мешайте, Клаузер! – сделал ему замечание Завелли. – Продолжай, Штангер.

– Так вот, в два часа десять минут я вышел в туалет. В коридоре мне показалось, будто кто-то осторожно подбирается к шифровальной комнате. Вначале я не придал это му значения, однако, когда вернулся к себе, какое-то недоброе предчувствие толкнуло меня заглянуть в шифровальную комнату. Открыв дверь, я не успел даже сообразить, что происходит, как Бланке два раза выстрелил в меня. К счастью, я оказался более метким...

– Ты сразу же поднял тревогу? – спросил Завелли.

– Тотчас же! Только попытался разбудить Берга, но, заметив вату возле его носа и почувствовав запах хлороформа, все понял. Сейф был открыт. На письменном столе лежали фотоаппарат и перчатки... Одним словом, я увидел то же, что и вы.

– Подходил к сейфу? – продолжал расспрашивать Завелли.

– Нет. Сразу же побежал в комнату дежурного и объявил тревогу.

– Кто бы мог подумать, что именно Бланке?.. – задумчиво пробормотал себе под нос Завелли. – Чем он сегодня занимался? – И вопросительно взглянул на Клаузера.

– Он? Я велел ему написать одно срочное донесение, которым интересовался Берлин, и передать его по телетайпу...

– Ситуация для него была вполне благоприятной, – заметил майор Фриватт.

– Да, событие, скажем прямо, из ряда вон выходящее, – констатировал Завелли. – Ты показал себя молодцом! – обратился он к Штангеру. – И заслуживаешь награды. Иди на дежурство. Впрочем, не надо. На сегодня с тебя хватит. Хайден, назначь кого-нибудь дежурить вместо него. И соедини меня с "Валли I".

– Я могу идти, герр майор? – спросил Штангер. Завелли кивнул. Штангер щелкнул каблуками, повернулся и неуверенной походкой покинул кабинет Завелли.

На следующий день основной темой всех разговоров во дворце было ночное происшествие в шифровальной комнате. Штангер стал героем дня. Около полудня в Беловеж прибыл полковник Шмельслегер в сопровождении нескольких офицеров из "Валли I". Они осмотрели шифровальную комнату и распорядились убрать оттуда тело Бланке. Учинили подробный допрос Бергу и Штангеру. Берг, близкий к помешательству, признался, что в ту ночь очень устал, уснул и больше ничего не помнит. Выстрелы слышал, но проснуться, как ни пытайся, не мог. Просмотрели находившуюся в шпионском фотоаппарате пленку. Обыск, проведенный в помещениях, где жил и работал Бланке, не дал никаких результатов. В тот же вечер полковник Шмельслегер и майор Завелли отправили донесение адмиралу Канарису:

"Секретно. Особой важности. В разведке в Беловеже произошел инцидент. В шифровальную комнату проник лейтенант Бланке. Воспользовавшись тем, что радист Берг уснул, он воздействовал на него хлороформом, а затем поддельным ключом открыл сейф, где хранились шифровальные и другие секретные документы особом важности. Успел сделать более десятка микрофотокопий. За этим занятием и застал его дежурный офицер лейтенант Штангер. Бланке дважды выстрелил в Штангера, но промахнулся, на что тот открыл ответный огонь и уложил шпиона наповал. В карманах убитого найдены сургуч и поддельная печать. Кроме того, обнаружены резиновые перчатки и отмычка. Есть подозрение, что Бланке был агентом советской разведки. Не исключено, что он сотрудничал и с английской разведкой, поскольку найденный на месте происшествия фотоаппарат английской марки. Дело радиста Берга передано в военный трибунал. Ведется расследование с целью раскрыть связи Бланке. Приняты меры по предотвращению подобных случаев в будущем. Лейтенант Штангер представлен к Железному кресту.

Приложения: план и описание шифровальной комнаты, фотографии, сделанные шпионом, показания радиста Берга и лейтенанта Штангера".

Труп Бланке ночью вывезли и похоронили. Завелли назначил для проведения следствия офицеров разведки, и те всячески пытались разгадать тайну измены Бланке. Причины искали в его происхождении, семье, образе жизни. И наконец нашли объяснение. В январе 1941 года Бланке был прикреплен к советской репатриационной миссии, которая работала в варшавском воеводстве. Завелли пришел к выводу, что тогда-то Бланке и был завербован советской разведкой, и дело его закрыли.

Вручение Штангеру Железного креста состоялось в "Валли I". На эту церемонию были приглашены Завелли, Фриватт и Клаузер. Полковник Шмельслегер зачитал приказ о награждении Штангера орденом и денежной премией в размере тысячи марок. Вернувшись в Беловеж, Штангер устроил по этому поводу банкет. Завелли, поднимая тост за здоровье награжденного, не упустил случая напомнить собравшимся о необходимости повышать бдительность.

Герой дня, в новом мундире, со сверкающим Железным крестом на груди, сиял от счастья. Он считал, что вполне заслужил эту честь, только вкладывал в это совершенно иной смысл, чем пьющие "а его здоровье офицеры разведки "Хорн".

Наконец-то ему удалось проникнуть в тайну шпионского гнезда! Штангер гордился тем, что его не подвела отточенная за многие годы смекалка, что он сумел найти лазейку в хорошо продуманной системе безопасности шифровальной комнаты и вышел целым и невредимым из всей этой истории с Бланке. Оставалось не менее важное дело – передать полученную , информацию в Центр. Рация отпадала, ибо речь шла о фотопленке. Каким же путем переправить плоды многомесячной работы за линию фронта и как можно скорее? Во-первых, необходимо было известить об этом Центр и попросить помощи.

Штангер медленно шел по Национальному парку, всей грудью вдыхая свежий весенний воздух и наслаждаясь пением птиц. Присел на какое-то бревно, закурил. Ничто не нарушало царившей кругом тишины.

Углубился в лесную чащу. Наконец добрался до вырванного с корнем дерева, под которым спрятал свои вещи. Вынул из тайника рацию, натянул между деревьями антенну, подключил питание. Пришлось несколько раз повторить позывные, прежде чем радиостанция. Центра отозвалась. Отстукиваемые передатчиком точки и тире укладывались в слова шифрограммы: "Я располагаю фотокопиями документов исключительной важности. Как их передать? Жду указаний. Прием..."

В ответ ему сообщили, чтобы он связался с Центром через несколько дней. Ему не терпелось узнать, что они решат, каким образом заберут у него пленки с фотокопиями документов.

Спустя несколько дней поздно вечером Штангер снова вышел на связь с Центром. Подсвечивая себе фонариком, он записал в блокнот переданную Центром шифрограмму:

"За документами явится связной. Пароль: "Вы любите песенку "Очарование лесов?" Отзыв: "Я не знаю ее мотива". Передайте ему фотокопии и установите с ним сотрудничество".

Повторив несколько раз пароль и отзыв, он сжег шифрограмму. Кто же явится с этим паролем? И куда? В шифрограмме ничего об этом не говорилось... Значит, явится сюда, во дворец. Установить сотрудничество. Значит, кто-то свой, разведчик?.. Кто же это, интересно?"

С этого дня, прогуливаясь по улицам Беловежа, Штангер внимательно рассматривал прохожих, однако никто из них не подходил и нему с условным паролем. При встрече с незнакомыми офицерами, появлявшимися во дворце, его охватывало волнение. Крохотные ролики фотопленки он носил всегда с собой.

На улице Гинденбурга в Кенигсберге находилось массивное, в несколько этажей, здание. В нем помещался Научно-исследовательский институт лесоводства имени Германа Геринга.

Институт был самостоятельным учреждением и подчинялся непосредственно главному ловчему и покровителю лесных угодий третьего рейха. Его сотрудники занимались исследованием флоры и фауны Восточной Пруссии, следили за их эксплуатацией и восстановлением. Война еще больше расширила диапазон их деятельности. Поскольку во многих лесах дислоцировались армейские базы, склады и другие секретные объекты, при институте был создан специальный военный отдел, в компетенцию которого входили все вопросы, связанные с их размещением.

Директор Института имени Геринга, доктор Дервиц, убеленный сединами старый немецкий аристократ, с головой ушел в научную работу. Его заместителем была исключительно энергичная и способная женщина-инженер Хелен. Хотя Хелен работала в институте всего несколько лет, но только она помимо профессора Дервица имела доступ к работе военного отдела. Хелен обычно возглавляла также группы инспекторов, выезжавших в филиалы института, разбросанные по всей Восточной Пруссии и оккупированным территориям. От имени директора она поддерживала связь с представительствами нейтральных стран и сателлитов третьего рейха, которые имели свои консульства в Кенигсберге. Ее довольно часто приглашали ка важные совещания, проходившие в Берлине и Кенигсберге. Она даже имела возможность разговаривать лично с Герингом, что еще больше укрепило ее авторитет в институте.

Своей работой, преданностью идеям третьего рейха и безупречной личной жизнью инженер Хелен могла служить образцом немецкой женщины, такой женщины, о которой говорил в своих выступлениях фюрер, о которой писали немецкие газеты и журналы.

В свободное от работы время, которого в институте было немного, Хелен с увлечением занималась различными видами спорта: конным, плаванием, стрельбой и даже парашютным. Некоторые ее подруги подтрунивали над ней, что только, мол, в одном ей не везет – в любви. Хелен отделывалась шуточками, заявляя, что решила отложить эту проблему на более позднее время. Поскольку она была женщиной привлекательной, вокруг нее всегда увивалась масса поклонников, особенно из числа офицеров, однако в силу своего строптивого характера она никого из них не баловала вниманием, а предложения руки и сердца деликатно отвергала.

Шла весна 1942 года. Инженер Хелен доложила доктору Дервицу о своем возвращении из очередной командировки и предложила провести в ближайшее время инспекцию Беловежской пущи и прилегавших к ней районов. Свое предложение она мотивировала тем, что, во-первых, к этому лесному массиву Геринг питал особую слабость, а во-вторых, институт вот уже несколько месяцев работал над директивами Геринга относительно дальнейшей судьбы Беловежской пущи. Этот вопрос хранили в тайне. но инженер Хелен знала его в деталях.