Текст книги "В Беловежской пуще"

Автор книги: Александр Омильянович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Омильянович Александр
В Беловежской пуще

Александр Омильянович

В Беловежской пуще

Перевод с польского В.В.Анисимова

"ВОЛЧЬЕ ЛОГОВО"

Лампы дневного света мягко освещали узкий длинный зал. Здесь, в "Волчьем логове" под Кентшином, 19 июля 1941 года должно было состояться совещание ставки Гитлера, Стены в зало были голые, и лишь на одной из них висела карта, испещренная разноцветными линиями и условными знаками. Это была карта расположения войск на Восточном фронте. Посреди зала стоял огромный стол, заваленный штабными картами. Вокруг стола и возле висевшей на стене карты толпились участники совещания, обсуждая последние военные события.

Фельдмаршал Вильгельм Кейтель то и дело поглядывал на часы. Время приближалось к одиннадцати.

Наконец тяжелые массивные двери открылись, и в коридоре послышались шаги.

– Смирно! – скомандовал Кейтель. Офицеры застыли в фашистском приветствии. – Мой фюрер, штаб готов к совещанию. Хайль Гитлер! доложил он, подобострастно глядя Гитлеру в глаза.

Фюрер замер в театральной позе. Шедшие позади него Геринг, Геббельс и Гиммлер тоже остановились. Затем Гитлер сел и кивком головы пригласил всех занять места,

– Можно начинать, мой фюрер? – спросил Кейтель.

– Да-да, – нервно буркнул Гитлер, листая лежавшие перед ним бумага.

Кейтель, подойдя к висевшей на стене карте, начал докладывать:

– Наши доблестные войска заняли Смоленск и Рославль и, отбросив противника на восток, север и юг, с упорными боями продолжают наступать на Москву...

– Мурманский фронт? – прервал его Гитлер,

– Мой фюрер, начиная с пятнадцатого июля наступление наших и финских войск здесь остановлено. Идут ожесточенные бои. Мы приближаемся к Чудскому озеру. Войска перегруппировываются, подтягивают резервы.

– Юг?

– Взят Кишинев. Продолжается наступление на Киев, – ответил Кейтель.

Гитлер подошел к карте и, нервно грызя ногти, стал рассматривать обозначенный цветными карандашами выдвинутый вперед участок фронта, клином упиравшийся в Москву. Наконец, обернувшись к сидевшим в зале, сказал:

– Москва уже в наших руках! В соответствия с моей директивой номер тридцать три, которую вам сейчас зачитает фельдмаршал, приказываю перебросить танковые армии от Москвы. Генерал Гудериан со своими танками будет наступать на юг, а генерал Гот – на север, на Псков и Великие Луки. Понятно?

Первым взял слово генерал Йодль:

– Мой фюрер, одна пехота и артиллерия не сумеют прорвать оборону русских под Москвой. Русские – фанатики, и они будут отчаянно защищать свою столицу. Поэтому я предлагаю хотя бы одну танковую группу, например генерала Гудериана, оставить в битве за Москву.

– Чушь! Москва уже наша! – истерически крикнул Гитлер. – Геринг, сколько самолетов вы сможете бросить на Москву?

– В первом эшелоне – до трех тысяч: полторы тысячи бомбардировщиков и почти столько же истребителей. Если понадобится, то могу и больше.

– Достаточно! Выполняйте директиву номер тридцать три! категорическим тоном подытожил Гитлер.

– Слушаюсь, мой фюрер! – кивнул Кейтель...

Спустя несколько часов совещание закончилось, и Гитлер предложил Герингу, Геббельсу, Гиммлеру и Кейтелю перейти в малый конференц-эал. Там их уже ждали Розенберг, Кох и Кубе.

– Господа! – заявил Гитлер. – Русская кампания подходит к концу. Это вопрос нескольких недель. Я пригласил вас сюда, чтобы назначить моих паместников в занятые нами восточные районы... Генрих...

– Да, мой фюрер! – воскликнул Гиммлер и вытянул руки по швам.

– Ты и СС займетесь германизацией восточных земель. Директивы, надеюсь, знаешь...

Гиммлер кивнул головой.

– Розенберга я назначаю министром рейха по управлению завоеванными восточными территориями. Кубе в качестве гаулейтера возьмет власть в свои руки в Белоруссии, Ты, Кох, будешь назначен комиссаром Украины и возглавишь администрацию в округе Белосток. А когда наши войска вступят в Москву, станешь ее гаулейтером.

– Мой фюрер, у меня просьба, – обратился Геринг к Гитлеру.

– Слушаю.

– Я от души рад всем этим назначениям: лучших кандидатур не найти. Для себя же я хотел бы попросить...

– Говори! – коротко бросил Гитлер, пристально глядя ему в глаза.

– В округе Белосток находится Беловежская пуща – самый большой и красивый лесной массив в Европе. Я бывал когда-то там на охоте с польским президентом.

– Хочешь Беловеж? – нервно прервал его Гитлер.

– Сейчас все объясню, мой фюрер, Я хотел бы получить в мое распоряжение Беловежскую пущу и все прилегающие к ней леса.

– Зачем они тебе нужны?

– Мои ученые как раз работают над планом преобразования Беловежской пущи и округа Белосток. Разрешите показать на карте? – Геринг подошел к висевшей на стене карте и начал объяснять: – Это – Беловежская пуща, а это – остатки Кнышиньской пущи. Дальше тянутся Августовские леса, а вот здесь – Пиская и Ромницкая пущи. Прошу взглянуть. Между этими пущами находятся районы с бедной почвой и отсталым сельским хозяйством. Предлагаю: все деревни от Беловежской пущи до Кнышиньской пущи и Августовских лесов уничтожить. Населением займется Гиммлер, а на освобожденной территории мы посадим лее. Таким образом, упомянутые пущи соединятся и в центре Европы возникнет уникальный огромный лесной комплекс. Это будет база для научных исследований и великолепное место для охоты. В этой связи хочу заметить, мой фюрер, что ученые по моему указанию уже разрабатывают такой план. Мне также известно, что Генрих, он показал на Гиммлера, – уже направил туда специальный полицейский батальон, чтобы очистить Беловежскую пущу от жителей,

Гитлер молча посмотрел на карту, на зеленые пятна лесных массивов, а затем сказал:

– Хорошо, бери ее себе.

– Мой фюрер! – радостно воскликнул Геринг. – У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность!

После совещания в узком кругу Кейтель пригласил Геринга в свой бункер. Там их ожидал адмирал Вильгельм Канарис, руководитель военной разведки – абвера.

– Герр рейхсмаршал, поздравляю вас с прекрасным подарком фюрера, проговорил Кейтель. – Кстати, мне хотелось бы вам кое-что сообщить.

– Слушаю вас внимательно, – ответил Геринг, усаживаясь в удобное кресло.

– Так вот, адмирал Канарис, – Кейтель показал на присутствующего руководителя абвера, – проинформировал меня относительно того, что в связи с перемещением линии фронта дальше на восток он решил перенести туда ряд своих оперативных подразделений абвера...

– Правильно! – перебил его Геринг.

– Однако некоторые меры, предпринятые адмиралом Канарисом, тесно связаны с тем подарком, который вы только что получили.

– С подарком? – удивленно поднял брови Геринг. – О, это начинает быть интересным!

– Сейчас все объясню. Осенью тысяча девятьсот тридцать девятого года один из наших разведывательных центров, специализирующихся по Востоку, разместился в Су-леювеке под Варшавой. Этот центр носит кодовое название "Валли I". Так вот, недавно управление адмирала Канариса решило перенести часть своих подразделений дальше на восток Дело в том, что к "Валли I" теперь перейдут многие разведывательные задачи на центральном участке фронта. Местом пребывания одного из таких отделении абвера избран Беловеж, а точнее, бывший царский дворец в Беловеже.

– Дворец? – удивился Геринг

– Вы имеете что-нибудь против этого? – спросил Кейтель. – Но ведь до сегодняшнего дня ни я, ни адмирал Канарис не знали, что фюрер подарит его вам.

– И это отделение разведки уже переехало туда? – обратился Геринг с вопросом теперь уже к Канарису.

– Частично да, – ответил тот.

Геринг закурил сигару и начал молча вращать рукой вентилятор, а потом спросил:

– Почему вы решили остановиться именно на Беловеже?

– По ряду причин. Во-первых, там мы имели и до сих имеем хорошо разветвленную агентурную сеть. Во-вторых, Беловеж – идеальное место для нашей работы. Дворец так расположен, что исключает возможность наблюдения за ним со стороны вражеской разведки. Каждая подозрительная личность там сразу бросается в глаза! – объяснил Канарис.

– Хорошо, герр адмирал, – немного подумав, сказал Геринг. – В какой-то степени это меня даже устраивает. Я пока не смогу там часто бывать, а ваши люди будут охранять дворец от всякого рода незваных гостей, например от проходящих мимо воинских частей. Один из флигелей дворца я оставлю для себя. Кроме того, я посоветовал бы при вашем центре создать также отделение разведки люфтваффе. Кого вы собираетесь назначить там шефом?

– Майора Завелли. Это исключительно способный и опытный офицер разведки.

– А отделение нашей разведки возглавит майор Фриватт, тоже очень способный человек, – заметил Геринг. – Прошу вас, адмирал, подготовить соответствующий приказ о взаимодействии разведки абвера с нашим отделенном в Беловеже. И я распоряжусь направить туда батальон наземной службы авиации, который будет нести охрану дворца и отделений разведки Я пошлю в Беловеж также старшего егеря инженера Тирпняга, а Гиммлер унтерштурмфюрера СС Бертеля. Оба займутся очищением пущи и прилегающих к ней районов.

– Прекрасно, герр рейхсмаршал! – воскликнул обрадованный Канарис.

– И еще одно. Необходимо договориться с Гиммлером о направлении туда усиленных полицейских частей. Беловеж – это сердце огромной пущи. Следует учитывать возможность активизации бандитизма! – предостерег Геринг.

– Я займусь этим, – заверил Кейтелъ.

– Должен отметить, герр адмирал, что вы, как никто, умеете размещать свои разведывательные органы. Беловеж – это прекрасное место. Вы были там когда-нибудь? – спросил Геринг Канариса и Кейтеля.

– Нет, я никогда там не был. Я знаю Беловеж лишь по описаниям, ответил Канарис.

– Еще не все потеряно. Как только у вас будет время, приглашаю приехать на охоту, – заявил Геринг. – Итак, будем считать, что этот вопрос решен. Я отдам сейчас приказ, чтобы разведка моей ставки направила в Беловеж необходимых людей и оборудование. О конкретных деталях сотрудничества договорятся заинтересованные лица. – И, попрощавшись с Кейтелем и Канарисом, Геринг покинул бункер.

СЕКРЕТНАЯ МИССИЯ АНДЖЕЯ ШТАНГЕРА

Его разбудил далекий грохот. Сначала он решил, что это ему приснилось, но грохот повторился, и на этот раз совсем рядом. Штангер вскочил с постели, протер глаза и выглянул в окно. Да, это был воздушный налет. Не зажигая света, Штангер быстро оделся, распахнул стеклянную дверь и вышел на балкон.

На темном фоне ночного неба перекрещивались лучи прожекторов и светящиеся пунктиры трассирующих пуль и зенитных снарядов. Земля гудела от взрывов бомб, словно под ударами огромного молота. Откуда-то из черной бездны неба нарастал гул моторов. Заградительный огонь артиллерии усилился.

Скрестив руки на груди, Штангер стоял, прислонившись к притолоке двери, и всматривался в лучи прожекторов. Тяжелые бомбардировщики волна за волной шли на Москву. Время от времени яркие вспышки озаряли ночное небо, объятые пламенем подбитые самолеты противника устремлялись к земле, оставляя за собой шлейф огня и дыма.

Налет продолжался несколько часов. И только когда на востоке загорелась утренняя заря, был дан отбой воздушной тревоги.

Штангер взглянул на часы. Было еще очень рано, но спать уже больше не хотелось. Он прикрыл балконную дверь, зевнул, потянулся, заложил за спину руки и начал расхаживать но небольшой комнате. Его энергичные движения, легкая,пружинистая походка, стройная, подтянутая фигура выдавали в нем военного илп спортсмена. Продолговатое, немного смуглое лицо, большие карие глаза, темные брови. На лоб спускалась темно-русая прядь волос, которую он то и дело нетерпеливым жестом отбрасывал назад. С виду ему было не больше тридцати. Здесь, в уединенном подмосковном домике, спрятавшемся среди садов, он жил уже несколько недель. Когда ему иногда приходилось покидать свою квартиру, он. искусно менял свою внешность и надевал темные очки. В свободное время, которого оставалось не так уж много, он читал или гулял по заросшему густым кустарником саду, вспоминая отдельные эпизоды из своей жизни, полной опасностей и приключений. И теперь, расхаживая взад и вперед по комнате, дожидаясь наступления утра и приезда друзей, он мысленно возвращался к тому, что пережил.

Офицером разведки он был уже не первый год. Свою разведывательную деятельность он начал еще до войны. Теперь это казалось ему далеким прошлым. События его жизни между сентябрем 1939 года и июлем 1941 года казались ему прологом к тому, что предстояло сделать в ближайшее время...

Он знал, что скоро вернется на оккупированную гитлеровцами территорию и будет вести беспощадную борьбу с жестоким и коварным врагом. Ему хотелось как можно скорее включиться в эту борьбу. Из газет и сообщений по радио он знал, что наши войска отступают по всему фронту, что весь мир с беспокойством следит за смертельной схваткой Красной Армии с фашистскими полчищами.

"Что меня ждет там, в тылу врага? – думал он про себя. – Как примут в абвере? Застану "ли я тех, кто знает меня, и как они встретят после нескольких месяцев моего отсутствия? Не вызову ли я у них подозрений? Впрочем, учитывая военную обстановку, алиби у меня вполне надежное..."

. В последнее время он усиленно, с утра до вечера, изучал новейшие методы шифровки, конструкцию современных раций, знакомился с устройством мин различного назначения. Все, чему он здесь учился (хотя Штангер и не был новичком в этом деле), должно было ему пригодиться там, куда он возвращался.

Ежедневно в этот уединенный домик наведывались двое мужчин в штатском. Это были специалисты по разведке Германии, генерал и майор. Вместе с ними Штангер уточнял планы будущих разведывательных операций. Они учили его стратегии и тактике борьбы, которую ему предстояло вскоре вести самостоятельно, в одиночку.

Сегодня они опять приехали к нему.

– Вижу, ты почти не отдыхал, – заметил генерал Кир, внимательно поглядев на усталое лицо Штангера.

– Да, фашисты не давали спать, – ответил тот.

– Нам тоже.

– Сколько сбили самолетов? – спросил Штангер, жестом приглашая сесть генерала и майора.

– Многие не вернулись сегодня на свои базы.

– Что нового на фронте? – продолжал расспрашивать Штангер.

– Ничего утешительного. Фашисты рвутся к Москве. Ну ничего. И на нашей улице будет праздник! – сказал Кир.

– И я верю в это, – ответил Штангер.

– Будем воевать! Я привез тебе, Анджей, долгожданную весть.

– Лечу? – перебил его обрадованный Штангер.

– Да, летишь.

– Наконец-то! Когда?

– Самое позднее – через три дня. Это уже решено. Ночью тебе доставят необходимое снаряжение. Еще раз тщательно все проверь, не забыл ли чего-нибудь. А теперь слушай. К тебе зайдет наш начальник радиосвязи. Уточни с ним все детали программы связи... Ты знаешь, о чем я говорю. Работать будешь один, как и договорились. Если понадобится – поможем. Мы уже имеем сведения о том, что в лесах формируются партизанские отряды. Связи с ними не ищи. Пусть они немного окрепнут. Мы тебе сообщим, с каким из отрядов, а точнее, с кем иа командиров следует установить контакт. Он будет тебе необходим для проведения диверсионных актов, которые сейчас трудно предвидеть. Сам участия в диверсиях не принимай. Ты – разведчик. Твое оружие – это достоверные сведения о замыслах врага. Помни об этом.

– Послушай, Кир. Необходимо учитывать и то обстоятельство, что "Валли I" может передислоцироваться. Да и меня могут по многим причинам, которые я сейчас не в состоянии предугадать, направить на работу в другое место и даже в глубь рейха. Что тогда?

– Сам примешь нужное решение. Несколько дней назад мы получили пока еще не проверенное сообщение о том, будто абвер переводит некоторые свои отделения ближе к линии фронта на восток. Это логично. Военная разведка должна продвигаться вслед за фронтом. Есть сведения, будто "Валли I" организует свой филиал в Беловеже. Проверишь, насколько они верны. На месте адмирала Канариса я тоже разместил бы одно из подразделений разведки на центральном участке фронта, именно в Беловеже. Это отличное место для разведывательной работы. Если все это подтвердится, ты должен любой ценой проникнуть туда.

– Постараюсь.

Сидевший до сих пор молча майор Георг вынул из портфеля довольно внушительный пакет и положил его на стол.

– Это для тебя, – обратился он к Штангеру.

– Спасибо. Подлинные?

– Разумеется. Схемы линии обороны, военные коды, приказы... Но это вряд ли представит для них особую ценность. Их больше обрадует список наших "агентов", которых ты "разоблачишь".

– Представляю себе выражение их лиц, когда они узнают, что некоторые из сотрудников абвера "работали" на русских! – воскликнул Кир. – Вот бы увидеть эту картину и услышать их комментарии по этому поводу! С одной стороны, это укрепит твои позиции, а с другой – абвер лишится нескольких опытных сотрудников. В борьбе с жестоким и коварным врагом надо пользоваться его же оружием! Запомни это, Штангер.

– Я помню об этом везде и всегда. Ведь я довольно долго находился среди них.

Беседа затянулась. Позже к Штангеру приехал специалист по радиосвязи, а затем и по шифрам. С ними он провел еще несколько часов. Около полуночи подъехала автомашина. Это майор Георг привез необходимое снаряжение. Несмотря на усталость, Штангер тщательно все проверил. Все было на месте: рация с большим радиусом действия, шифр, комплект запасных деталей, взрывчатые вещества, несколько магнитных мин, нож с пружиной, портативная пила по металлу, химикаты для тайнописи, связка отмычек, немецкий автомат "шмайсер", пистолет с глушителем и другие предметы, необходимые для работы в тылу врага.

В этот день он заснул очень поздно.

Наступали августовские сумерки. У дома, служившего Штангеру пристанищем, остановилась легковая автомашина. Это приехали проводить его генерал Кир и майор Георг. В комнате у стены лежали парашют, туго набитый рюкзак, "шмайсер" и сумка с запасными магазинами.

Кир вынул из портфеля бутылку коньяка. Штангер принес рюмки.

– Ну, Анджей... – начал было Кир.

– Не люблю расставаний, – прервал его Штангер. – Давай-те выпьем лучше за скорую встречу.

Выпили по рюмке, закурили. Разговор не клеился. Кир, взглянув на часы, встал.

– Пора, тебя ждет дальняя дорога.

Забрав вещи, они вышли на улицу. Георг сел за руль. Машина медленно выкатилась за ворота и помчалась на запад. Осталась позади окраина Москвы. Ехали мимо затемненных деревушек и поселков, мимо лесов, погруженных в ночной мрак. Затем свернули на какую-то нолевую дорогу и через несколько сотен метров увидели аэродром.

Остановились возле небольшого здания. Штангер надел комбинезон, натянул на голову летный шлем с защитными очками. Кир и Георг помогли ему подогнать лямки парашюта, закрепить рюкзак, "шмайсер" и пистолет. Штангер был готов к полету.

Снова сели в автомашину и подъехали к стоявшим на аэродроме замаскированным самолетам. Остановились возле транспортного самолета, приспособленного для десантирования. Летчик в звании капитана доложил Киру, что экипаж и самолет готовы к вылету. Из темноты вынырнул начальник аэродрома и сообщил, что группа бомбардировщиков через пятнадцать минут вылетает на боевое задание.

Аэродром и его окрестности окутывала темная августовская ночь. По небу, усеянному звездами, неторопливо проплывали облака. А на земле, захлебываясь, ревели запускаемые моторы бомбардировщиков. Один за другим самолеты выкатывались из укрытий на взлетную полосу.

Экипаж специального самолета занял свои места. И вот заговорил сначала один, а затем и другой мотор. Из выхлопных труб вылетели снопы искр и клубы газов.

Генерал Кир подошел к Штангеру, обнял его ж прижал к себе. Минуту они стояли обнявшись, не проронив ни слова. Штангер быстро направился к самолету. Но вот он остановился, обернулся, взглянул еще раз на своих товарищей и сдавленным от волнения голосом произнес слова прощания.

Самолет вырулил на старт. Через маленькое окошко Штангер видел, как один за другим обрываются от земли бомбардировщики. Спустя минуту поднялся в воздух и их самолет. Описав круг над аэродромом, он начал медленно набирать высоту, пока наконец не занял свое место в боевом строю.

Летели на запад. Штангер сидел один. Непрерывный монотонный гул утомлял его. Он курил сигарету за сигаретой и то и дело поглядывал на светящиеся в темноте стрелки часов.

Время приближалось к полуночи. Думать о предстоящем задании не хотелось. Он знал его до мельчайших деталей и понимал всю трудность и опасность.

И хотя Штангер верил в успех, в свое хладнокровие, выдержку и опыт, все же он испытывал некоторое беспокойство, как перед каждой новой операцией.

Штурман, повернув голову, крикнул Штангеру:

– Подлетаем к линии фронта!..

Штангер кивнул в знак того, что понял, и взглянул в окошко. Стало светлее. Внизу, под ними, тянулась зигзагообразная линия, обозначенная огнями пожарищ и вспышками выстрелов артиллерийских орудий. Это была линия фронта.

Штангер почувствовал, как ему вдруг заложило уши. Самолет, маневрируя, шел вниз, уходя от ярких лучей прожекторов. Они то разбегались в разные стороны, то снова перекрещивались, образуя сеть паутины. Трассирующие пули, как рой светлячков, пронизывали ночной мрак.

Штангер судорожно вцепился в сиденье. Он ощущал, как дрожит самолет, слышал вой моторов и грохот разрывавшихся вблизи снарядов. В следующее мгновение он увидел невдалеке ослепительную вспышку, а затем устремившийся к земле длинный хвост из огня и дыма. Это рухнул сбитый гитлеровцами бомбардировщик.

Дьявольский танец самолета среди огня прожекторов и артиллерийских разрывов продолжался довольно долго. А может, это только так показалось?

Наконец прожектора и зенитные орудия остались позади, и самолет вновь погрузился в ночной мрак.

Штангер вытер пот со лба. Ему хотелось как можно скорее покинуть самолет и оказаться на земле, но предстоял еще длинный, утомительный и самый опасный участок перелета.

Время приближалось к полуночи. Он закурил очередную сигарету.

Вновь открыла огонь зенитная артиллерия. Вероятно, где-то внизу находились военные объекты. Лучи прожекторов частоколом протянулись в небо. По фюзеляжу и крыльям самолета забарабанили осколки. Стараясь уклониться от них, летчик бросал машину то вверх, то вниз, то в стороны. Но вот внезапно ослепительный свет залил все внутри самолета. Это два прожектора поймали его в свои щупальца. Рядом с самолетом загрохотали разрывы снарядов. Летчик тотчас же направил самолет вниз, однако снижающаяся машина никак не могла вырваться из скрестившихся на ней лап прожекторов.

Вдруг Штангер увидел яркую вспышку и услышал оглушительный грохот. Машину сильно тряхнуло, стало светло, как днем. Запахло гарью. Не успел он сообразить, что самолет падает, как из кабины выполз раненый штурман и крикнул:

– Попали! Вышел из строя правый мотор... Крыло горит... Прыгай!

Машина, охваченная пламенем, вырывавшимся из правого крыла и мотора, неслась все быстрее к земле, которую озаряли лучи прожекторов и вспышки артиллерийских залпов, Штангер молниеносно надвинул на глаза очки, поправил лямки парашюта, подполз к двери и с трудом вывалился в бездну.

Подхваченный мощным порывом ветра, Штангер перевернулся на спину, сделал в воздухе несколько движений руками и повернулся лицом к земле. До нее было еще далеко. От быстрого падения захватывало дух. Правую руку он держал на кольце парашюта, но не раскрывал его. На такой высоте его легко могли нащупать прожектора – и тогда... Об этом он не хотел думать. Земля стремительно неслась навстречу. Инстинкт самосохранения подсказывал ему раскрыть парашют. Сильный встречный ветер рвал комбинезон, рюкзак, срывал с головы шлем и очки.

Штангер выждал еще несколько секунд ж рванул кольцо. Над ним взвился купол парашюта, и его сильно тряхнуло. Он поправил стропы и теперь уже спокойнее взглянул вниз.

Артиллерийские позиции и прожектора остались справа от него. Невдалеке виднелись три огненных факела. Это горели сбитые самолеты. Он не знал, где находится и где приземлится.

Напрягая зрение, увидел очертания домов и деревьев. Они росли буквально на глазах. Нащупал кобуру пистолета. "Шмайсер" висел у него на груди, а шесть запасных магазинов находились в специальной сумке у пояса.

Штангер заметил, что падает на деревья какого-то сада, я начал подтягивать стропы парашюта. Раскидистые кроны деревьев неумолимо приближались. Он поджал ноги и закрыл лицо руками. Парашют зацепился за сучья, и Штангер ударился о ствол дерева. Придя в себя, он почувствовал тупую боль в правом боку. Штангер повис на дереве вниз головой. Пытаясь освободить ноги от строп парашюта, он с трудом вытащил нож, перерезал стропы и свалился на землю. Два часа назад Штангер несколько иначе представлял себе приземление в тылу противника.

Штангер постоял минуту, все еще ошеломленный тем, что произошло в течение этих ужасных секунд. Далекий грохот артиллерии понемногу затихал, но вдруг до его слуха донеслись чьи-то приглушенные голоса и нараставший гул автомашин. В небо взметнулось несколько ракет.

Штангер быстро сорвал с себя лямки парашюта, летный шлем и очки, отстегнул "шмайсер", поставил его на боевой взвод и бросился напрямик через сад к темной стене кустарника, росшего вдоль забора. Рюкзак цеплялся за ветви деревьев, мешал ему бежать, но он не хотел расставаться с ним: там находилось все необходимое для выполнения задания в Беловеже.

Задыхаясь от бега, разведчик достиг плетня, но в этот момент услышал немецкую речь и топот ног на улице.

Штангер понял, что окружен и бежать ему некуда.

На минуту притаился, чтобы собраться с мыслями. Со стороны дерева, где висел его парашют, послышались голоса людей и лай собаки. Спустя минуту Штангер увидел их... Они бежали по саду, растянувшись в цепь и освещая дорогу электрическими фонариками. Впереди всех бежал немец с овчаркой на поводке. Штангер понял, что попал в западню, и передвинул переключатель "шмайсера" на непрерывный огонь, пытаясь сдержать дрожь в руках.

Преследователи на минуту остановились, видимо решая, откуда и как лучше атаковать его. И тогда Штангер нажал на спусковой крючок автомата. Длинная очередь ударила по цепи. Начался переполох. Он видел, как упал проводник собаки, как завертелась на месте и заскулила овчарка. Визг собаки смешался со словами команд и стоном раненых.

Штангер выпустил еще две короткие очереди, перемахнул через изгородь и, петляя, побежал по улице.

Ему казалось, что крики немцев преследуют его со всех сторон. Было светло как днем, так как небо то и дело освещалось ракетами.

Свернув в сад и обогнув какой-то дом, он выскочил в переулок. Позади слышался шум погони. Штангер помчался переулком вдоль высокого забора. Когда забор кончился, разведчик осторожно высунул голову, посмотрел по сторонам. Улица казалась пустынной. "В какую сторону бежать? Как выбраться из этого проклятого города?" – думал он про себя. Штангер сделал несколько шагов и вдруг прямо перед собой увидел двух немецких солдат. Они выросли перед ним будто из-под земли. Повернуть назад или бежать было бесполезно.

– Хальт! – крикнул он, решив таким образом выиграть хоть несколько секунд. Солдаты в нерешительности остановились. – Где комендант? спросил он начальственным тоном. – Подойдите поближе!

Он все время держал "шмайсер" наготове и, когда солдаты сделали к нему несколько шагов, нажал на спусковой крючок. Длинная очередь сразила их наповал.

Через калитку он влетел на чей-то двор, миновал хлев, сарай, еще какие-то строения. Он был весь в поту, дрожал от усталости и волнения. Штангер не знал, сколько еще времени осталось до рассвета. Летняя ночь коротка, а о рассветом он терял последний шанс вырваться из западни.

На минуту остановился, сменил магазин в "шмайсере" и только теперь сообразил, что облава ведется не только на его. Видимо, немцы заметили, как из сбитых самолетов выпрыгнули с парашютами летчики.

Штангер пришел к выводу, что немцы потеряли его след. Он стал пробираться медленно, осторожно, то и дело прислушиваясь. Через штакетник забора выглянул на улицу и в конце ее заметил немецкий грузовик. Штангер в нерешительности остановился. На улице – ни души. Возле одиноко стоявшей машины тоже никого не было видно. "Обойти ее дворами? А вдруг в ней никого нет? – размышлял он про себя. – Другого такого случая может и не быть..."

Разведчик осторожно приближался вдоль забора к машине. Его отделяло от нее уже всего несколько десятков метров, как где-то позади, в лабиринте улочек, вновь загрохотали выстрелы и вспыхнули ракеты.

Штангер молниеносно вскарабкался на забор и ловко спрыгнул на улицу. Грузовик был совсем рядом. Штангер хорошо различал накрытый темным брезентом кузов, колеса и даже регистрационный номер.

Вдруг он вздрогнул. В кабине кто-то закашлял. "Если это водитель, то он должен сидеть с левой стороны... Двери этих марок грузовиков, кажется, не закрываются изнутри. А если закрываются?.. – пронеслось в голове. – Тогда автомат в окошко – и либо пан, либо пропал..."

Штангер бесшумно подкрался к машине, зашел с правой стороны, вскочил на подножку, рванул на себя дверцу и мгновенно оценил ситуацию.

– Тихо... Пикнешь – убью... – прошипел он сквозь зубы, упираясь стволом "шмайсера" в бок застигнутого врасплох водителя.

Перепуганный немец поднял руки, Штангер захлопнул дверцу кабины, придвинул к себе стоявшую на сиденье винтовку водителя и коротко бросил по-немецки:

– Заводи!.. Только не вздумай кричать или сигналить... Пристрелю на месте... Поехали!

Затарахтел стартер. Заработал мотор. Немец дрожащими руками включил скорость.

– Что это за город?

– Пружаны... – стуча зубами, ответил немец.

– Ах, Пружаны, – задумчиво проговорил Штангер. – Поезжай кратчайшей дорогой за город в направлении Беловежа. Если наткнемся на засаду погибнешь первым...

– Слушаюсь, герр...

– Поехали! Быстрее!..

То и дело косясь на немца, Штангер внимательно смотрел на улицу, по которой они ехали. Она казалась вымершей. Ракеты взлетали где-то правее их.

– Все выезды из города охраняются... Посты и шлагбаумы, – осмелился наконец пробормотать немец.

– А далеко отсюда до контрольного поста на шоссе в Беловеж?

– Около километра.

– Прибавь газу! – И Штангер подтолкнул немца в бок стволом "шмайсера".

Автомашина, ревя мотором и светя щелочками затемненных фар, мчалась по городу на огромной скорости, подпрыгивая на ухабистой мостовой. Подъехали к какому-то перекрестку, свернули, судя по всему, на одну из главных улиц. Здесь Штангер велел немного сбавить ход. Все чаще стали попадаться патрули. Некоторые из них с любопытством смотрели на мчавшуюся автомашину с номерным знаком вермахта. Но пока никто не задерживал ее. Мимо промелькнули несколько грузовиков с солдатами, вызванными, видимо, на помощь участникам облавы.