Текст книги "В Беловежской пуще"

Автор книги: Александр Омильянович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Перед его мысленным взором, как отдельные кадры фильма, пробежали картины пережитого: операция "Шифры"... Бланке... Покушение на Тирпинга и Бертеля... Операция "Ксавир"... Уничтожение Фляйнерта, Михалика, Бауэра, "Эйхе-ФА"... Борьба за жизнь Петра Наирова и победа над Клаузером... Уничтожение группы Фукса и Шумарского... Новогодний поезд... Сообщения в Центр... "Осталось осуществить последнюю операцию... Только бы нервы не подвели... – шептал он себе. – Не могу сказать, что я в восторге от задуманной операции, но у меня нет иного выхода. Сделаю все, как положено... Но почему я так, волнуюсь? Может, потому, что наконец покидаю Беловеж?.. Если останусь жив, вернусь сюда после войны..."

На лицо ему упали первые капли дождя. Зашумели ветви и листья деревьев от первых порывов ветра. Накрывшись накидкой, он ускорил шаги.

Золотистый "мерседес" остановился перед охотничьим домиком. Хелен отправила водителя закусить в казино, а сама позвонила Штангеру. Он прибыл немедленно.

– Я приехала, дорогой! – Она бросилась ему на шею, крепко поцеловала. – Навсегда, – добавила шепотом.

– Прекрасно, Галочка, прекрасно!.. – ответил он, взволнованный. – У тебя не было неприятностей?

– Немного. Прежде всего ликвидировала все свои наиболее важные дела... И институт...

– Как это? – спросил он удивленно.

– В воскресенье вечером там вспыхнет пожар.., – призналась она чуть слышным шепотом. – Такая маленькая зажигательная "игрушка", понимаешь?

– Смотри у меня... – погрозил он ей пальцем.

– Я же должна была как-то попрощаться со своей "прекрасной организацией". Не так ли?

Штангер понимающе кивнул, а она продолжала шептать:

– Давай не будем об этом говорить. Я и так туда бы никогда не вернулась... А ты все подготовил?

– Мне кажется, да. Меня беспокоит только одно – многочисленные патрули на улицах Беловежа. Но, я думаю, справимся. Только что видел Зеллгера...

– Он понравился.тебе?

– Очень. Хорошо, что не очень толстый и невысокий...

Оба рассмеялись.

– Мы должны определить дату операции и сообщить, об этом Никору. Думаю, что больше всего для этого подходит ночь с субботы на воскресенье. Многие выезжают в Белосток или пьют здесь.

– Итак, решено: воскресенье... – твердо сказала Галина.

– Где будет спать водитель?

– В той гостинице, где ночуют...

– Хорошо. Не забудь только взять у него ключи от автомашины.

– Они уже у меня.

– Вечером я тебе доставлю все необходимое для операции. Как вернешься – конечно, если поедешь с ним на инспекцию, – приходи в казино на ужин. И точно договорись с ним в отношении этого интимного воскресного вечера...

– В какое время?

– Как можно позже. Например, в девять вечера, можно в девять тридцать. В одиннадцать ночи начнем операцию. В десять тридцать вечера я проведу операцию с Лайсбергом и буду ждать от тебя звонка.

Когда попрощались, Штангер осмотрел автомашину, проверил запас бензина и пошел во дворец. Через несколько часов он увидел в окно, как Галина в сопровождении полковника Зеллгера и усиленной охраны отправилась на инспекцию.

Немного успокоенный тем, как идут дела, Штангер стал готовить сообщение для Никора: "Будь готов в воскресенье вечером. Займи позицию вдоль дороги, возле мостика на реке Хвозна. Автомашина – "мерседес". Мой сигнал – смена света фар. Возьми радиостанцию. Предполагаемое время 23.00-24.00. Подготовиться к заминированию дороги..."

– Штангер, иди сюда! – позвал Иорст, сидевший за столиком в казино в обществе Хайдена, Швинда и капитана Денгеля, На столике выстроились несколько опустошенных бутылок. Все уже были в приподнятом настроении,

– Что тебе? – спросил его Штангер.

– Хочу с тобой выпить и помочь поднять настроение.

– Настроение? – удивился Штангер.

– Не притворяйся. Твоя дама, кажется, наставянет тебе рога. Может, на нее так действует пуща? Ха-ха-ха! Видимо, полковник Зеллгер ей больше но душе... – Офнцеры взорвались смехом.

– Отстань с глупостями! Лучше налей!

– Не переживай! Женщины изменчивы, как ветер! Не помню, кто это сказал... Не эта, так будет другая, – похлопал его по плечу Хайден.

– Пей.

– Да здравствует холостяцкая жизнь! – Иорст вдруг замолк на полуслове и приложил палец к губам, взглядом показывая на дверь. На пороге стояла Хелен и разглядывала казино.

Штангер подошел к ней, поцеловал руку и подвел к своему столику. Офицеры вежливо поздоровались, и разговоры, прерываемые вспышками смеха, продолжались своим чередом. Над Хелен стали подшучивать: мол, она пытается окрутить Зеллгера, но она ответила, что Штангер на нее не в обиде, так как Зеллгер – ее старый приятель. Это вызвало новый взрыв смеха у подвыпивших офицеров.

Эта ночь, следующий день и ночь прошли без каких-либо происшествий. Свободное время Анджей проводил в комнате Галины в охотничьем домике. Это были часы их большого счастья. Каждый из них понимал, что, может быть, это последние минуты, проведенные вместе. Наступающая воскресная ночь таила в себе много неожиданностей.

Никор прислал донесение: он все выполнил точно в соответствии с указанием Штангера и в воскресенье вечером займет позицию у реки Хвозна в том месте, где ее пересекает дорога.

Воскресенье выдалось солнечным. Пуща играла всеми весенними красками. Штангер нервно ходил по своей комнате, курил, пил кофе, старался читать, но ничего из этого не выходило. Потом пошел поболтать к Хайдену, но и там долго не усидел. Обедал он в казино вместе с Галиной, потом проводил ее в охотничий домик и направился к себе. Старался задремать, но бесполезно. Думал о вечере, о наступающей ночи, об операции...

К вечеру тучи закрыли небо, и рано стало темнеть. Штангер не пошел ужинать в казино. Он никого не хотел видеть, чтобы ничем не, выдать своего возбуждения, с которым он уже не мог справиться.

Дважды он поднимался по ступенькам на второй этаж. Караульный, охранявший вход в коридор первого этажа, сидел в полной тишине возле кабинета полковника Зеллгера за освещенным столиком с телефоном и просматривая журналы. Около него стоял автомат. Штангер знал, что , смена караула происходит каждые четыре часа. Таким образом, в случае чего быстро никто не хватится...

Штангер взглянул на часы. Скоро девять тридцать вечера. Зеллгер сейчас направится к Галине. Операция начинается.

Опершись на подоконник, Штангер мысленно подводил итоги своего пребывания здесь: "Я успел немало. Старался использовать все свои возможности. Я, боролся здесь за то, во что верю. А дело, которому отдал все свои силы, стоит этой борьбы. Конечно, не хочется погибать накануне победы..."

Всматриваясь в густой мрак, вслушиваясь в дыхание лесной чащи, Штангер нетерпеливо посматривал на часы...

x x x

Комната Галины утопала в полумраке. На столике возле кушетки стояла бутылка французского коньяка и бутылка вина, а рядом рюмки и чашки для кофе. На блюде плитки шоколада, бисквиты и соленые орешки, Со вкусом одетая Галина сидела в кресле возле ночной лампы, курила сигареты и перелистывала какой-то иллюстрированный еженедельник. Каждую минуту она нервно поглядывала на часы. Ей казалось, будто стрелки, стоят и месте. Она смотрела на иллюстрации, но ничего не видела. Мысленно она была далеко отсюда. Вот она подошла к зеркалу, попудрила лицо, поправила прическу. Она чувствовала, что теряет терпение. Галина уже много лет боролась на тайном фронте, но в такой головокружительной операции принимала участие впервые.

Она снова закурила и села в кресло. Было двадцать один час сорок пять минут. "Уже должен быть. Почему он опаздывает? Может, ему что-то помешало и он вообще не придет?" – беспокоилась она, вслушиваясь в тишину коридора.

Из этого состояния ее вывел шум шагов. Послышался тихий стук в дверь. Стараясь быть спокойнее, она сказала:

– Пожалуйста!

В дверях стоял полковник Зеллгер.

– Добрый вечер, фрау Хелен, – торжественно приветствовал он даму.

– Добрый вечер, герр полковник. Вы не слишком пунктуальны! проговорила она не без иронии в голосе.

– Прошу прощения, но у меня был срочный, разговор с командованием. Служба! – И он беспомощно развел руками.

Она усмехнулась и подала ему руку, которую Зеллгер несколько раз поцеловал. Потом он хотел обнять Галину, но она деликатно, но решительно освободилась от его рук и пошутила:

– Герр полковник, если вы не будете вежливы со мной...

– Что тогда?

– Я вас накажу, – игриво продолжала она.

– Как?

– Не разрешу поцеловать...

– Не верю.

– Ах мужчины, все вы одинаковы. Прошу садиться, – показала она рукой на кушетку. – Почему вы стоите?

Зеллгер снял с плеча автомат, оставил его вместе с головным убором на вешалке и пристально осмотрел комнату Галины.

– А это зачем? – спросила она, показывая на автомат.

– На всякий случай. Кругом пуща, бандиты.

– Герр полковник, – приблизилась она к Зеллгеру. – Знает ли кто, что вы у меня? – И, покраснев, быстро добавила: – Вы, видимо, понимаете мое положение. Солидный сотрудник института, у меня здесь жених, и вдруг... В общем, я не хотела бы, чтобы пошли сплетни, подозрения...

– Ничего не бойтесь, фрау Хелен. Только мой адъютант знает, что я здесь... – ответил Зеллгер.

– Почему он знает? Откуда он знает? – спросила она с возмущением.

– Я всегда должен быть в радиусе телефонной или радиосвязи со штаб-квартирой фюрера. Меня беспокоят в любое время дня и ночи. Трудная служба! Однако у вас не должно быть никаких сомнений. Адъютант будет нем, как могила.

– Ну хорошо. Прошу садиться, а я поставлю кофе.

Зеллгер сел на кушетку. Близость женщины, запах ее духов, пригашенный свет – все это создавало интимную обстановку. Сколько дней он ждал такого вечера!..

Галина села напротив него в кресло в кокетливой позе.

– Я очень прошу вас сесть рядом со мной! – Он умоляюще вытянул руки. – Очень прошу...

– Не спешите... Столько впечатлений! А я так плохо себя чувствую...

– А что вас беспокоит? – поинтересовался он.

– Голова болит. Если б не данное вам обещание, а я всегда стараюсь держать свое слово, то улеглась бы сейчас в постель.

– Это ерунда. Пройдет! Выпьем по рюмке, и все пройдет. Это самое лучшее средство от головной боли!

Галина налила кофе и подала Зеллгеру штопор.

– Откройте бутылки.

– С удовольствием. – Зеллгер взял коньяк, посмотрел на этикетку и с наслаждением чмокнул губами,

– Вино тоже. Я коньяк не пью. Может, мне вино поможет? – И, не ожидая,ответа Зеллгера, она налила ему в рюмку коньяк, а себе вино. – За ваше здоровье, и новые успехи в Беловеже, герр полковник!

– Нет, – прервал он, – за наш прекрасный вечер! Чтобы их было больше... – Он залпом выпил свой коньяк. – Отличный напиток! – похвалил он.

– Пожалуйста, кофе, сладости... – предложила она и вновь наполнила рюмки.

– Я все-таки прошу вас сесть рядом со мной... Умоляю...

– Что, вы всегда так нетерпеливы в обществе женщин?

– Я не бываю в обществе других дам. Вы и только вы!..

– Вы всем говорите такие комплименты? – подшучивала она, еще больше интригуя гостя. – Давайте выпьем и закурим. Я знаю, вы курите сигары, но у меня их нет.

– Не беспокойтесь, я закурю ваши сигареты. Итак, за наше здоровье!

Снова звякнули рюмки. Галина незаметно взглянула на часы. Выло двадцать минут одиннадцатого. "Если Лайсберг попался в ловушку, то Штангер уже должен действовать..." – подумала она ж проговорила:

– А это вино мне помогло. Прекрасный напиток! Пожалуйста, герр полковник!

Полузакрыв глаза, она наблюдала за Зеллгером. Лицо его покраснело, глаза налились кровью. Разглядывая его мундир с многочисленными наградами, она пыталась понять, начало ли действовать снотворное. Зеллгер выпил третью рюмку коньяка.

– Извините... Хелен... – Он сладко зевнул, закрывая руками рот. – Эти бессонные ночи... – Голос его прозвучал как-то глухо и неестественно. Он пролепетал: – Вы, наверное, не поверите... Я ведь... – И попытался расстегнуть мундир.

– Герр полковник, что с вами? – Она наклонилась рад ним. Сигарета выпала из его пальцев, он пробормотал что-то бессвязное, открыл глаза, попробовал встать, но голова его упала на грудь и он опустился на диван. Дышал он часто и хрипло. По телу пробегали судороги.

Галина дрожащими руками положила его поудобнее на диван, отодвинула столик, потом ощупала его карманы. Документы, зажигалка, носовой платок, расческа. Есть! В кожаной сумочке на цепочке находилась связка ключей. Галина внимательно их осмотрела. Эти ключи открывали доступ к тайнам штаба "Траум". Галина припала ухом к двери и прислушалась...

Выло двадцать два часа. Штангер закрыл окно, сдвинул занавески, зажег свет и застегнул пояс с кобурой пистолета. Вальтер он вложил в левый карман. Из тайника в камине достал короткую свинцовую трубку, наполненную песком. К одному из заклепанных концов трубки был прикреплен шнурок. Штангер распорол ножичком правый карман брюк, всунул в это отверстие трубку и прикрепил ее шнурком к поясу. Попробовал сделать несколько движений, трубка не мешала... В лежащей на столе папке, озаглавленной "Мои подозрения", перевернул несколько страниц текста.

Мокрой от нота рукой взял трубку телефона. Отозвался сигнал коммутатора. "Два, девять, два", – не спеша набрал Штангер номер. И вот на другом конце телефонного провода раздался голос:

– Слушай!

– Хайль Гитлер, герр гауптштурмфюрер! Докладывает лейтенант Штангер. Я не разбудил вас? Извините, что так поздно вас беспокою, но дело не требует отлагательства... Я должен немедленно поговорить с вами... Хорошо. Хорошо... Я иду к вам...

Штангер положил трубку, облизал пересохшие губы. В горле было неприятное ощущение. Выждал минуты три, взял папку и вышел из комнаты. В коридоре он окинул взглядом часового. Солдат стоял возле окна, курил папиросу и всматривался в темноту парка.

Вот и комната под номером семьдесят девять. Штангер постучал и услышал приглушенный голос:

– Войдите!

Он толкнул дверь кабинета Лайсберга. Эсэсовец, заложив руки за спину, расхаживал по комнате. Увидев Штангера, он вопросительно взглянул на него.

– Хайль Гитлер, герр гауптштурмфюрер! – Штангер старался говорить взволнованным голосом. – Можно запереть дверь? Я не хочу, чтобы кто-то увидел нас вместе...

Лайсберг повернул ключ в двери.

– Необходимо действовать молниеносно, чтобы пресечь измену, чтобы птички не улетели...

– Что случилось? Я ничего не понимаю, – нетерпеливо прервал Штангера эсэсовец.

– Это трудно понять. Прочитайте вот это, и вам все станет ясно! – с деланным возмущением Штангер бросил на стол принесенную папку, так как хотел, чтобы эсэсовец сидел именно там.

Лайсберг присел на край кресла, включил настольную лампу, нервно открыл папку и впился глазами в текст.

Штангер стоял рядом со столом, держа правую руку в кармане, где находилась свинцовая трубка. Какую-то секунду он смотрел на склонившегося Лайсберга, выбирая место для удара... Казалось, рука из кармана поднимается слишком медленно.

Штангер сделал над собой усилив, вырвал руку, и свинцовая трубка со свистом рассекла воздух. Тупой удар, потом другой, третий. Лайсберг издал короткий хриплый выдох, ударился лицом о стекло стола и свалился на ковер. По телу его пробежали судороги, и он замер.

Штангер вытер трубку, наклонился над трупом, вынул из кармана Лайсберга ключ от сейфа и открыл его. Быстро просмотрел лежащие там папки и бумаги, взглянул на папку с надписью: "Совершенно секретно. Лейтенант А. Штангер", Открыл ее. "Арестовать!" – бросилась ему в глаза черная резолюция...

Дальше он уже не читал. Несколько таких папок, на которых стоял гриф "Секретно", отложил на стол. Потом вынул две полки, уложил их на дне сейфа и втиснул туда труп Лайсберга.

Закрыл сейф. В замок вложил несколько скрепок от бумаг. Платком растер следы крови на ковре. Осмотрел – стол, забрал какие-то печати, карты и пистолет. Бегло осмотрел кабинет. Все в порядке.

Погасил свет, закрыл дверь, вышел в коридор и только сейчас почувствовал, что на лбу у него выступил холодный пот. Штангер вытер лицо рукавом мундира и быстро направился в свою комнату.

Бумаги, взятые из сейфа Лайсберга, положил в сумку. Закурил, Горький дым захватывал дыхание. Открыл окно и глубоко вдохнул ночной воздух пущи.

Было двадцать два часа пятьдесят три минуты. Штангер стоял возле окна и лихорадочно размышлял: "Еще один этап операции "Похищение" позади. Этот глупый самонадеянный эсэсовец довольно легко позволил с собой расправиться. Он уже имел приказ арестовать меня... Игра с моим рапортом остановила его, Пройдет немало времени, пока его отыщут... Теперь на очереди Зеллгер... Удастся ли его взять? Почему до сих пор не звонит Галина?.. Если он попался в ловушку, то уже пора... Здесь большой риск. Если с ним повезет, остальное – пустяк..."

Штангер вздрогнул от телефонного звонка. Когда поднял трубку, услышал тихий, сдавленный, голос Галины:

– Спит. Все спокойно.

– Иду, Галочка, – коротко ответил он, перебросил автомат через плечо, взял сумку с документами, сунул в карман мундира магнитную мину, осмотрел комнату, закрыл ее и поспешным шагом, минуя казармы роты охраны, направился в сторону охотничьего домика.

Галина издалека услышала его шаги, приоткрыла дверь, а когда Штангер вошел, закрыла ее на ключ. Комната утопала в полумраке. На диване в расстегнутом мундире крепко спал, полуоткрыв глаза, полковник Зеллгер.

– Как Лайсберг? – шепнула Галина.

– В порядке, – ответил Анджей.

– Возьми. – Она подала ему мешочек с ключами полковника Зеллгера.

– Я пошел, Галина. Если во дворце услышишь выстрелы, прикончи его, забери эту сумку с документами, подожги комнату и беги в пущу. Держи на восток. Попадешь на бровскую дорогу. В десяти километрах отсюда, возле моста через реку Хвозна, будет ждать Никор с отрядом...

– Анджей... – кинулась она к нему в порыве отчаяния, пытаясь что-то сказать, но он уже был за дверями.

Перекинув через плечо автомат, Анджей проверил свинцовую трубку в кармане, прошел мимо часового у подъезда и вновь зашагал во дворец.

Штангер машинально отсчитал ступеньки лестницы и посмотрел в коридор. Караульный дремал возле столика. Однако, когда Штангер вошел в коридор, караульный поднял голову и вопросительно взглянул на него,

Штангер левой рукой вынул из кармана листок бумаги и коротко бросил:

– Посмотри! Полковник Зеллгер приказал отдать тебе.

Караульный поднялся, и в этот момент его настиг удар свинцовой трубки по голове. Гитлеровец не успел упасть, и Штангер, подхватив его, потащил в туалет. Там он оставил его в одной из кабин и плотно закрыл ее дверь.

Дрожащими руками Штангер подбирал ключ к кабинету полковника Зеллгера. Наконец дверь открылась. Он вошел и закрыл ее за собой на ключ.

Фонариком осветил замок массивного сейфа, вложил ключ. Раздался металлический треск. Хранилище тайн группы "Траум" открылось перед ним...

Скоросшиватели, толстые папки, многочисленные планы, карты. Фонариком осветил пять толстых папок, прочитал надписи.

Это было именно то, за чем он столько недель охотился.

"Что еще может быть здесь важного? – лихорадочно осматривал он сейф. – Карты с таинственными значками, шифровки из штаб-квартиры Гитлера. Хватит, больше не заберешь. Этих пяти папок с планами строительства двух оборонительных линий и аэродромов хватит с гаком. Быстрей! Быстрей!" подгонял он себя.

Штангер достал из кармана магнитную мину, повернул предохранитель и уложил ее в сейф. Взрыв произойдет через два часа, то есть после смены караула, когда будет обнаружена смерть часового.

С трудом впихнул в сумку добытые документы, тихо открыл дверь и выглянул в коридор. Кругом была тишина.

На носках, в несколько прыжков Штангер проскочил коридор и оказался на лестнице. Он с трудом владел собой. Часовой у подъезда внимательно взглянул на него. Штангер успел заметить, что тот еще долго смотрел ему вслед. Штангер шел, и ему казалось, будто ноги его из ваты. Пот ручьями стекал по лицу.

Галина ждала Штангера с большим волнением. Когда он появился, она нервно спросила:

– Ты звонил мне?

– Нет! – удивленно ответил он.

– Кто-то только что настойчиво звонил, но я не поднимала трубку.

Штангер не мог больше произнести ни слова. Он бросил на стол набитую документами сумку, выпил чашку холодного кофе, наклонился над умывальником и ополоснул лицо водой, потом шепнул Галине:

– Надо уходить! Сейчас здесь начнется пекло!

– Давай, Анджей, оставим его здесь... – попросила Галина, показывая на немца. – Давай оставим. Уйдем тихо и через час будем в пуще у Никора. Оставим... Прошу! У меня плохое предчувствие. – Она умоляюще взглянула на него.

– Нет, Галина, нет! Если все пойдет, гладко, он будет хорошим приложением ко всему, что я забрал из его сейфа. Приложением и переводчиком, – поправился он. – Охрана пропустит, а если даже...

Звонок телефона настойчиво прозвучал раз, другой, третий. Они замерли.

– Его ищут, – прошептал Штангер сквозь зубы. – Кляп, быстро!

Галина подала ему солдатский шарф, и Штангер молниеносно всунул его в рот Зеялгеру, который по-прежнему лежал без движения.

– Анджей... – шепнула Галина и дотронулась до его плеча.

Штангер поднял голову. В коридоре послышались шаги быстро идущего человека. Потом шум шагов затих. Кто-то, видимо, остановился и прислушивался. Штангер погасил ночную лампу.

– Отвечай ты... Если он один, будет наш... Если вспыхнет перестрелка, хватай документы и уходи... – чуть слышно прошептал он и прижался к стене возле двери.

Кто-то остановился за дверью, и тут же раздался осторожный стук.

– Кто там?, – как можно спокойнее спросила Галина.

– Простите! Это. капитан Дралль, адъютант полковника Зеллгера. Господин полковник у вас?

– А что случилось?

– Я должен немедленно увидеть господина полковника. Срочная и важная телеграмма из ставки.

– Открывай... – одними губами проговорил Штангер и стиснул в потной ладони свинцовую трубку.

– Сейчас... минутку... – ответила Галина и не спеша повернула ключ. Пожалуйста, входите... Но полковник спит. Вы понимаете?

Дралль просунул голову в комнату, но в полной темноте не мог что-либо рассмотреть. Штангер, примерившись, почти наугад нанес удар. Дралль то ли увернулся, то ли удар оказался не совсем точным, но трубка попала ему по шее ниже правого уха. Он потерял равновесие. Второй удар пришелся ему в лицо. Дралль схватился, за Штангера, и оба рухнули на пол, перевернув столик. Анджей вцепился фашисту в горло и изо всех сил начал душить, прижимая его к полу.

– Кляп! Быстро! – хрипло прошептал Штангер.

Галина в этот момент с размаху ударила Дралля по голове бутылкой с вином. Руки немца ослабли, он весь обмяк и наконец совсем затих. Галина на всякий случай заткнула ему рот полотенцем.

Штангер встал, шатаясь и тяжело дыша. С отвращением вытер ладони об мундир и затолкал Дралля под кровать. Галина подняла с полу телеграмму, которую Дралль не успел вручить своему шефу.

– Выгляни в коридор, – допросил Андзкей, а сам начал заворачивать в плед Зеллгера, обвязывая его шнуром.

– Тихо, – шепнула она.

– Выходим! Забирай документы и оружие. Он взвалил Зеллгера на спину . – Тяжелый, скотина, – выдохнул Штангер. – Открывай дверь.

Он нажал на стартер, и мотор тихо заработал. Штангер зажег полузатемненные фары, включил скорость и тихо повел машину к воротам.

– Этот постовой пропустит. Пароль на сегодняшнюю ночь я знаю. Ты ничего не говори. Ты слишком взволнована. Если на улице прицепится патруль, я стреляю первым, а ты потом. В случае опасности хватай документы – и в лес. Я всех беру на себя... – И похлопал ладонью по стволу автомата, лежавшего на сиденье.

Галина проверила свой пистолет. У ее ног лежали две сумки, набитые документами. Штангер и Галина одновременно бросили прощальные взгляды на это зловещее логово.

Часовой, услышав подъезжавшую машину, вышел из будки, стал посреди проезжей части и несколько раз мигнул карманным фонариком. Штангер затормозил и высунул голову в окно. Солдат подошел к машине, поприветствовал и спросил пароль.

– Биркен буш! – четко ответил Штангер.

– Так точно, герр лейтенант! Но я не имею права вас выпустить за ворота.

– Почему? – удивился Штангер.

– Вы едете без сопровождения. Есть приказ ни один легковой автомобиль из Беловежа не выпускать без сопровождения.

Штангер молниеносно сориентировался и одним духом выпалил:

– Я знаю об этом, но это не служебная машина. К тому же мы не едем за пределы Беловежа. Я только что разговаривал по телефону с начальником жандармерии и везу для него важный документ, который должна вручить эта женщина.

– Хорошо, герр лейтенант, – стукнул каблуками солдат.

– Давай быстрей открывай, а то у нас нет времени.

Галина так впилась пальцами в его плечи, что Штангер застонал от боли.

"Мерседес" сорвался с места и влетел в одну, из улочек Беловежа. Проскочили один жандармский патруль, другой, третий. Они не задержали их. Вдали замаячил белый силуэт колокольни костела.

– Если здесь нас не задержат, через десять минут будем у Никора. Сейчас сниму маскировку фар, и мы помчимся как стрела... Галя, Галочка, скоро все будет позади!.. – радовался он, как ребенок.

– Боже мой! – вздохнула она. – Столько нервов, столько риска, столько опасности...

Поворот, указатель. Штангер притормозил машину и резко повернул влево. "Мерседес", скрипя шинами, наклонился и часть поворота проделал на двух колесах.

Они вскочили в темный туннель из деревьев. Слева показались казармы жандармов. Штангер дал полный газ.

Неожиданно в конце аллеи замелькал красный сигнал фонаря, в свете фар замаячило несколько силуэтов жандармов с собаками.

– Внимание! Оружие к бою! Опустить стекла, – успел проговорить он Галине и нажал на тормоза.

И в этот момент понял, что совершил ошибку. Не надо было тормозить! Он выжал сцепление, включил первую скорость и, не выключая двигателя, остановился.

К машине подошел жандармский унтер-офицер, держа в одной руке пистолет, а в другой – фонарик. Автомат висел у него на шее. Трое жандармов с карабинами в руках окружили машину. Один встал прямо на дороге.

– Хайль Гитлер! – проговорил Штангер,

– Откуда едете, герр лейтенант?

– Из штаба майора Завелли по его личному прказу! – начал объяснять он, снимая с предохранителя пистолет в кармане. Штангер ощупал металлическую рукоятку и пальцем дотронулся до спускового крючка.

– Куда едете? – продолжал расспрашивать жандарм.

– Это служебная тайна.

– Майор Завелли не мог так распорядиться, так как хорошо знает приказ – не выпускать из Беловежа одиночные легковые машины без сопровождения, тем более ночью. Должна быть охрана, иначе вы дальше не поедете.

– Герр гауптвахтмейстер, ведь это я рискую жизнью, а не вы! – резко проговорил он, подчеркивая каждое слово. – Майор Завелли знает, почему он так распорядился. Дело очень важное и не терпит отлагательства. Вот почему я и поеду! Прошу освободить дорогу!

Коленом он незаметно толкнул Галину, и в этот момент ему показалось, что со стороны дворца раздались сигналы тревоги.

– Герр гауптвахтмейстер! – обратился к начальнику жандарм, стоявший с правой стороны машины, освещая лучом фонарика затяяутый шнурами груз на дне машины,

Унтер-офицер наклонился к заднему стеклу, и в этот момент Штангер выхватил пистолет, высунулся в окно и выстрелил в него. Одновременно раздались выстрелы Галины в жандарма, стоявшего у машины с ее стороны. Штангер отпустил педаль, дал газ и тут же выключил свет фар.

Автомашина, как выстреленная из катапульты, прыгнула на жандарма, стоявшего у капота. Галина, высунувшись из окна, стреляла вслепую назад.

К шуму мотора присоединились выстрелы карабинов и крики гитлеровцев. Машина, делая головокружительные скачки, мчалась по дороге, усеянной выбоинами.

– Опустись на пол машины и спрячь голову! – прокричал Штангер, всматриваясь в контуры едва заметной дороги.

В это время ослепительным светом вспыхнули ракеты, и дорога стала видна как на ладони. Впереди маячила темная стена спасительной лесной чащи. С левой стороны машины цветными угольками прошила ночную тьму пулеметная очередь. За ней последовали вторая, третья и десятки одиночных выстрелов.

По машине был открыт ураганный огонь. Осветительные ракеты не угасали ни на минуту. Пулеметные очереди теперь били с упреждением.

– Еще двести метров, сто пятьдесят!.. – кричал Штангер. – Сейчас! Скоро пуща! Уже! Уже!

И вдруг треск заднего стекла. Послышался стон Галины:

– Боже! Я ранена...

В этот момент новая очередь ударила но кузову.

Через минуту машина въехала в густой темный лес, Вспышки ракет и выстрелов были позади. Штангер включил фары и как сумасшедший мчался еще несколько сот метров. Галина без движения лежала у его ног на полу машины.

Штангер остановил машину, поднял Галину на сиденье и почувствовал на пальцах кровь.

– Галя! Галочка!!! -кричал он в отчаянии, разрывая на ней свитер, блузку, белье. Плечо и правая грудь были залиты кровью, а из двух сквозных пулевых ран выходили кровавые воздушные пузыри. Кровь тонкой струйкой сочилась из ее рта. Он приложил ухо. Сердце билось. Жива!

Он выскочил из машины, сорвал маскировку фар. Со стороны Беловежа доносился шум автомашин, лай собак, кряки и беспорядочная стрельба. Штангер сел за руль. Одной рукой он придерживал на сиденье Галину, а другой управлял автомобилем. Яркий свет фар освещал деревья, придорожные кусты, выбоины. Штангер мчался на полной скорости.

Его охватили самые противоречивые чувства. Внутри у него как бы что-то оборвалось, во рту было горько. До боли стиснув зубы, он повторял лишь ее имя и проклинал себя за то, что остановил машину возле жандармов.

"Однако просьба Галины оставить Зеллгера и уходить одним имела основание. Если этот тип смертельно ранен, то моя сумасшедшая идея доставить его живым в Центр – большая ошибка! Слишком многое я хотел сделать за один раз". Анджей проклинал себя за глупость: надо было, не останавливая машины, проскочить мимо этих волкодавов прямиком в пущу! "Пока бы они опомнились, мы уже были бы в лесу..." – казнил он себя.

Охваченный тревогой, он гнал машину по лесной дороге. Ему уже казалось, что едет целую вечность, а Никора все нет. Галина тяжело дышала. Штангер напомнил себе, что при въезде в пущу должен мигать фарами, иначе Никор может встретить его огнем.

Машина преодолевала крутые повороты, перескакивала рвы и торчавшие корни деревьев.

Наконец Штангер выскочил на прямой участок дороги и крикнул от радости, заметив огоньки партизанских фонариков. Он замигал фарами и затормозил, подняв облако пыли.

Штангер буквально вывалился из машины в объятия Никора. Их обступили партизаны. Бородатые лица, удивленные взгляды при виде Штангера в мундире гитлеровского офицера.

– Друг! Брат! Герой! – кричал восторженно Никор, не выпуская его из объятий.

– Скорее! Надо спасать Галину! – выдавил из себя Штангер, вскакивая в машину. – Надо уходить, за нами погоня.