Текст книги "Гармоника - Книга Первая (СИ)"

Автор книги: Александр Буша

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

– Влас, эта гармошка аккордеон называется.

– Да по мне хоть и бубен, все одно ть играть не умею...– Договорить он не успел, в наушниках прозвучала команда сержанта Ильи Левченко, ответственного за данную операцию:

– Начинаем по-тихому,– сразу и начали и тут же закончили ввиду отсутствия мишеней. По-тихому они убрали охрану и часового на вышке. На глазах у изумленных "сидельцев", которые смотрели на них, очень широко открытыми глазами, собрали трофей не забыв и на вышку заглянуть. Так же быстро все закончилось и в других местах. Воевать то в сущности было не с кем. Тыловое подразделение, более чем на половину состоящее с временно прикомандированных, из выздоравливающей команды, разбавленное предателями, которые кроме как на карательные действия были не способны ни на что и как оказалось вооружённых лишь палками.

У распахнутых лагерных ворот находился Андрей Клебанюк с группой в пятнистой форме и дружно сортировали народ:

– Раненых садите в автомобили. Сломанные машины подцепляйте прицепом, на них тоже садите раненых и изнеможённых бойцов. В каждую машину по санитару и кухню, Истомин! Кухню прицепите к вон той машине, а сзади нее бочку-водовозку!

– Так эта бочка на конной тяге,– разводил руками тот, кого назвали Истомин,– может лучше лошадь?

– Лошадь будет тянуть телегу, а эту бочку к машине прицепи...

– Так как жиж...

– А кому сейчас легко...,– в это время к нему подбежал группа из только освобожденных бойцов:

– Товарищ командир, позвольте мы ее эту бочку прицепим, мы знаем как...

– Ага, хорошо,– обрадовался Андрей,– Истомин, возьми вот этих бойцов и прицепи бочку, за одно и фамилии спроси. После бочки цепляйте этот гроб на колесах, по недоразумению называемый броневик. Ага, Литвинов! Литвинов, а ну давай сюда этот мотоцикл с коляской,– потом он заметил группу освобожденных командиров.– Товарищи командиры стройте бойцов в колонны и направляйтесь вон к тому лесочку,– и уже в другую сторону,– Илья Левченко, что там у тебя? Скоро закончишь?– Тот в это время командовал загрузкой трофейного имущества из немецких палаток и домика в котором была контора:

– Уже заканчиваю. Чуть-чуть осталось,– ответил ему Илья.

– Направь кого из своих ребят показать куда колонна должна идти.

Потом он увидел мужчину, который все время находится рядом

– Тебе чего,– как бы даже грубо спросил Клебанюк.

– Военврач 2 ранга Климович Станислав Федорович, начальник санчасти...

– Военврач, по какой специальности? – Перебил его Андрей.

– Хирург,– со вздохом ответил тот.

– Очень хорошо, поедете со мной на мотоцикле, далеко не отходи по формированию автомобильной колоны будем выдвигаемся.

Автомобильная колонна выехала только через час, обогнала идущие, скорее медленно бегущие колонны и шустро скрылась в лесу. Если автомобили прямиком через ворота попадали в замаскированный лагерь, то с пешими колонами поступили по-другому. Их незаметно сначала перебрасывали к болоту, и только пройдя через которое они оказывались в лагере, где измученных людей ждал отдых и ужин.

Наутро следующего дня начали распределять повзводно и поротно стараясь придерживаться воинской специальности. Назначать командиров, старшин и сержантов, больных и раненых, как впрочем и всех остальных осмотрели медики, составили списки самых необходимых вещей, радовало что форма были почти у всех за исключением раненых, форма которых была по большей части приведена в негодность. Группа в гражданской одежде, как оказалось призывники следовавшие на пополнение в часть, но не дошли.

– Гражданских одень в польскую форму, пусть только знаки различия поспарывают,– говорил товарищ командир временно исполняющему обязанности начальника сборного пункта Андрею Клебанюку,– в прочем и раненых тоже, ее у нас достаточно. Вооружать будем польскими "маузерами", броневик этот, что с ним?

– Ходовая живая, а мотор разбит,– сказал Ави Финк, наш начальник мастерской, вернее уже цеха имеющего все основания превратиться в небольшой завод.

– Что думаешь делать?

– Можно поставить моторы от польских грузовиков. У нас их два штуки есть подходящих. Слабенькие они, но и родной, на БА-20 всего то на 50 лошадей.

– Ставь. Вооружишь зениткой Flak-30. Башенку срежь, а эту поставь,– и тут же обратился к врачу-хирургу Зелинскому:

– Вениамин Яковлевич, что с больными и ранеными?

– Ох, Валерий Александрович, с больными и ранеными все идет согласно графика выздоровлений. Но их так неожиданно оказалось много больше 100 человек, но прошу понять меня правильно, даже квалифицированная помощь достойнейшего человека, многоуважаемого военврача 2 ранга Климовича Станислава Федоровича, и беззаветный труд многих его коллег не могут заменить лечебных препаратов, это такое горе что...

– Бля,– грубо прервал затянувшуюся тираду Валерий,– Вениамин Яковлевич, говорите человеческим языком без этих выкрутасов.

– Так я же и говорю. На данный момент наш полевой госпиталь испытывает острую нужду в новейших лечебных препаратах, банальный дефицит которых приведет к затягиванию выздоравливающего процесса...

– Вениамин Яковлевич, дальше продолжать не стоит, я Вас понял.

– Клебанюк, так Вы мне и не сказали, какое количество людей находятся на сборном пункте?

– По предварительным подсчетам 723 военнослужащих. Из которых 76 в гражданской одежде и 34 женщины, по большей части медсестры медсанбата, но есть и жены командиров. Так же освобождено 57 командиров, 118 человек на данный момент находятся в госпитале, 76 это раненые и 42 больных. По военным специальностям разноску еще не делал, элементарно не успел, хотя лист-анкету заполнили и сдали все.

– Нужно отобрать летчиков, танкистов, саперов, артиллеристов, связистов, а так же нужно подобрать людей, для обучению в разведывательно-диверсионных группах. Всех остальных обучать по программе пехотных подразделений. Так же всех сфотографировать и выдать листок-справку с указанием имени, отчества года рождения, с какого города и каким военкоматом призван, адрес семьи.

– Воинское звание указывать? – поинтересовался Клебанюк.

– Нет, они все за исключением рядовых, являются всего лишь кандидатами на восстановление прежнего воинского звания, а вот воинскую специальность указать нужно.

– Товарищ командир, а печать?

– Печать, на этот счет я подумаю,– пообещал Валерий.

Вопрос с печатью решился легко, в 2000 годах многие занимались изготовлением штампов и печатей, вот в одной такой богадельне и заказали.

– Внизу должно быть написано "СССР" по кругу, по обводу "За Нашу Советскую Родину", а в центре изображение "Звезда", внутри которой "Серп и Молот",– говорил Александр Николаевич приемщику заказа.

Тот лишних вопросов не задавал, только поглядывал и улыбался, как оказалось для такой работы никаких разрешений ненужно. Через два часа заказ был выполнен, краску же для печати взяли вишневого цвета.

Для "временного сборного пункта" день начинался как в обычной воинской части: пробежка, зарядка, завтрак и занятия. Снова учили правильно окапываться, сооружать блиндаж или дот, готовить полезные для здоровья и жизни в целом – щели. Начальное знание саперной подготовки, поддержка и взаимопонимание в бою, обязательная ежедневная стрельба и уход за оружием, а так же оказание первой медицинской помощи. Возобновили и танковую обкатку, так же изучали их сильные и слабые места, а особо пугливых еще и внутрь сажали, чтобы сам убедился какой обзор и каково там, за броней.

Отобранных бойцов для РДГ обучали по упрощённой схеме нашего спецназа: бесшумная ходьба, маскировка, снятие часового, выбор и захват языка, примитивный рукопашный бой, стрельба из оружия.

Артиллеристам на схемах показывали уязвимые места танков, попутно изучали и силуэты вражеских машин, включая "Тигр", "Пантеру" и "Фердинанд".

Танкистов и летчиков обучали с помощью симулятора, который был достаточно реалистичным и позволял довольно точно отработать действия в бою, применяя хитрости, уловки и прочие моменты боя, которые им предварительно показывали, и на которые следует обращать особое внимание.

А вечерами показывали фильмы в основном на военно-патриотическую тему.

***

– Вот здесь.– Указывал место на карте бывший капитан и бывший командир танкового батальона Лютиков Иван Сидорович.– У этого брода мы стояли, дожидаясь прибытия отставшей пехоты, когда приехал комиссар бригады с прокурором и машина охраны с ними. Так вот он стал требовать немедленно атаковать немцев. Я ему пытался сказать, что без пехоты наши танки станут легкой добычей, но где там. Он сразу стал кричать, что с ним прокурор и расстрельная команда и по закону военного времени... . В общем пошли мы на штурм, а у немцев там засада была, брод они нам давали проехать, а только на горку танк подымится, так по нему все сразу немецкие пушки стрелять начинают. А этот орет сзади, «командовать не умеете»! А какая тут может быть команда, когда в лоб на укреплённого немца бросают без артиллерийской поддержки и пехотного прикрытия еще и маневрировать не дают? В общем, вся техника там осталась, все добравшихся к этому месту 23 танки. А эти увидели разгром, заскочили в свою машину и укатили. До вечера собирались выжившие одиночки и экипажи. А утром немцы сами в атаку пошли, а у нас раненых полно да контуженых, а с оружия только револьверы. В общем, кто успел заскочить в полуторку, тот и спасся. Неразбериха была, никто не знал куда бежать и что делать... в скорости самолет немецкий появился, машину бросили, а через три дня немцы сами нас догнали... так в плен и попал.

– Может это не Ваш комиссар был?– Попытался усомнится Валерий.

– Ну как же не наш, что я его в морду не знаю, наш это старший батальонный комиссар Фельдман.

– Н-да, дела,– тут же согласился Клебанюк,– и давно это случилось?

– Да дней двадцать как, или чуть больше,– по-русски почесав затылок, ответил Лютиков.

– Может там трофейщики уже все подобрали...

– Подобрали,– согласился Лютиков,– вот сюда они все свозят, на эту станцию,– и тут же показал на карте.

– Откуда знаешь?– Поднял на него взгляд Валерий Александрович.

– Так нас привлекали к сбору трофеев и как похоронную команду, потому и знаю. Вся техника наша вот здесь на железнодорожной станции Лукошичи находится, а два танка, которые не по броду пытались пробраться и завязли, так и остались в речке, немцы, вернее мы... их вытянуть не смогли.

– Ну что ж... будем тянуть бегемота с болота,– проговорил товарищ командир и хитро, с улыбкой посмотрел на так же улыбающегося Клебанюка.

Акцию по вытягиванию танков из болота провели в тот же день вечером. Место оцепили спецназом, со стройки сняли два бульдозера и ... вот эти два БТ уже у нас в мастерской, а к утру отмытые весело урчали моторами и кто-то шустрый мелом написал на них "Бегемот 1" и "Бегемот 2".

К акции в Лукошичах готовились основательно. Как сообщала разведка, там был сбор трофейного имущества. Даже не знаю, откуда его туда только не свозили. Хоть сама станция была небольшой, но кроме трофейной команды, которая вместе со всем своим имуществом находилась непосредственно на станции там еще, совсем недалеко, на базе каких-то мастерских был рем взвод, а в центре самой деревеньки еще и отряд полевой жандармерии. Какое количество солдат у трофейщиков понять было невозможно из-за частых отлучек одних и прибытия других, так же там были и военнопленные грузчики, ремонтный взвод тоже использовал труд военнопленных. С отрядом полевой жандармерии было проще, у них было 8 мотоциклов и легковой автомобиль. По нашим подсчетам получалось, что на станции и в окрестностях находится около 70 военнослужащих вермахта и неизвестное количество "хиви", так называемых "добровольных помощников" из числа военнопленных.

– Товарищ командир, жандармы собралась и сегодня утром со всем своим имуществом выехали с деревни. Так же собирается ремонтный взвод сегодня вряд ли, а завтра с утра точно убудет. У них там три гаубицы 10,5 см такие же, как у нас и уже отремонтированные, причем ремонтировали колеса и станину. Да "Ханомаг", и два тягача "Комсомолец". Автомобилей грузовых три штуки, два мотоцикла и еще мы их сосчитали, 17 немцев и 8 "хиви". Все это под командованием двух унтер-офицеров,– говорил взволнованный Левченко и так предано смотрел в глаза,– а еще у трофейщиков сегодня всего шесть немцев-охранников и четыре "хиви", остальные куда-то уехали.

– Илья, откуда такая точная информация?

– От ремонтников двое наших сбежало, а мы их перехватили, вот они и поделились информацией, а еще у ремонтников не добровольные помощники, а просто знающие в ремонте военнопленные с того лагеря который мы давеча разгромили.

– И когда ты хочешь начать?

– Как только Вы дадите добро. С Клебанюком о предоставлении людей в помощь для быстрой эвакуации имущества уже договорился. Силовую сторону я беру на себя, ну еще и новеньких привлеку, не все же им по полигону учиться.

***

Штефан Кулаковски рядовой ремонтного отделения артиллерийского дивизиона. Поляк из под Бреслау. В вермахт призван осенью 1940 года, а до этого рабочий автомастерской. Особой радости от того, что он стал воином Великой Германии не испытывал, но зная что предыдущие компании были скоротечными и победными потому воспринимал случившееся как должное и временное. С первого дня пребывания в подразделении он, так же как и до этого, чинил сломанные автомобили. Стрелять ему пришлось всего дважды. Первый раз они увидели убегающих врагов и стреляли по ним как в тире по мишеням, а вот второй раз, совсем недавно по ним стреляли из засады. Тогда он здорово испугался за свою жизнь, особенно после того, как находившегося рядом с ним Вольфгана Розенберга убило, а Йенс Шустер был ранен. Штефан выставил винтовку из кювета, в котором даже не знал как оказался и стрелял, не глядя куда, не высовывая головы и поднялся лишь когда выстрелы прекратились. И вот они уже больше двух недель находились на окраине железнодорожной станции Лукошичи. Ремонтировали машины, мотоциклы, орудия. Причем основные поломки были не боевыми, а так сказать дорожными. Не выдерживала техника. К тому же у них машины в основном были трофейные французы, хотя чего там машины, не выдерживали и пушки. После очередного перехода, из четырех орудий два вышли из строя, у них на колесных ступицах разлетелись подшипники, а третье перевернулось в результате нападения и ему пришлось чинить лафет. Нападение пришлось как раз на них, ремонтников. Из 17 человек личного состава после боя в строю осталось 8. Троих убили, а шесть отправились в госпиталь, третье орудие ... водителя убило и машина слетела в кювет, да так неудачно, что пушка перевернулось, машина из-за перекрученной рамы восстановлению не подлежит, еще две машины из их дивизиона были сожжены, а две повреждены, так же повреждения получил «Ханомаг». Эффективный ремонт всей этой техники с такими потерями вести было совершенно невозможно. Но их унтер Клаус Ройтер нашёл выход и привез из находящегося невдалеке лагеря «большевицких» военнопленных десять человек понимающих в ремонте, так же он договорился с трофейщиками, которые стояли на станции и те позволили им взять два трофейных тягача «Комсомолец», которые после небольшого ремонта могли тянуть орудия.

– Вилли,– говорил слегка набожный Штефан Кулаковски сослуживцу Роске,– ты слышишь как эти русские ругаются, они постоянно оскорбляют Бога и Деву Марию. Я не понимаю как Всевышний может терпеть этих безбожников,– в это же время трое русских военнопленных ремонтировали броневик, стучали кувалдой и один из них достаточно громко произнес:

– Ё.. твою бога мать, куда ты лупишь, вот сюда ху..рить нужно,– и размахивая руками показывал куда конкретно, сколько раз и с какой силой...

– Вот слышишь Вилли, они опять ругают Создателя,– никак не мог успокоиться Штефан,– и почему они еще до сих пор ходят по созданной Им земле? Ведь наказал же он жидов за ложь и воровство.

– Штефан, жиды – рабы божьи, а русские... я даже не знаю как сказать. Они, наверное его родственники. Только очень близким родственникам позволено так ругаться. Я даже подозреваю, что они его потомки, возможно внуки или правнуки.

– Вилли,– услышав такое, Кулаковски был в замешательстве,– что ты говоришь? Какие внуки, что за правнуки!

– Штефан, ты сам подумай. Ты, когда был маленьким не всегда слушал родителей. Был недоволен отцом и матерью, дедушкой и бабушкой и тебе ведь за это ничего не было.

– Почему ничего не было? Меня ставили в угол, били ремнем,– не сдавался Штефан Кулаковски,– я ходил в костел, просил прощения у Бога, исповедовался.

– Но ведь тебя наказывали углом или ремнем родители, отец и мать, а дедушка и бабушка чаще тебя защищали. Вот и получается, что русские внуки или правнуки Бога. Как только они провинились и их хотят наказать у Бога просыпаются родственные чувства и он начинает их защищать.

– Вилли Роске ты безбожник! Все знают, что Вы в своей Восточной Пруссии все ненастоящие немцы,– сердился он,– не говори мне ничего этого!

– Камрад не сердись так сильно,– с грустью говорил ему сослуживец,– вот увидишь, русские выиграют и эту войну. Даже если мы возьмем Москву, и этими землями будут управлять немцы. Пройдет одно, два пусть даже три поколения и немцы, оставшиеся на этих территориях станут считать себя русскими. Они так же будут ругаться, пить водку, ходить в баню, носить тулупы и треухи. У нас их станут называть русскими, сначала в шутку, а потом и всегда, а потом, потом они станут независимы от Германии и назовут свою страну Россия.

***

Трофейщиков обезвредили легко. Незаметно появились во второй половине дня, в немецкой форме и с помощью револьверов с глушителем все было кончено, едва начавшись. К ремонтникам поехали на мотоциклах:

– Слушайте меня внимательно,– инструктировал Илья Левченко,– на полном морозе въезжаем к ремонтникам, разъезжаемся веером. Попутно, по-тихому валим всех попавшихся немцев из револьверов с глушаком, не забываем о контроле, потом зачистка. И смотрите внимательно,– это к новичкам из созданных РГД,– наши в пятнистой форме, как одеты военнопленные сами знаете.

Штефану Кулаковски повезло. В день сбора перед передислокацией он был в наряде, поглядывал как сослуживцы грузят имущество и сам себе улыбался. Хотя не все было так хорошо. Сегодня утром обнаружилось, что двое "большевиков" из военнопленных пропали, и унтер Клаус Ройтер сильно ругался и грозился всех повинных выявить и примерно наказать. Лениво смотря на пустую дорогу, он заметил пыль, к ним ехали мотоциклисты. Штефан даже удивился, ведь жандармы уехали сегодня утром, может чего-то случилось, но додумать он не успел. Первые два мотоцикла проехали мимо него, не останавливаясь и пока он изумленно смотрел им в след ...

Пфу – пфу, дернулся в руке револьвер производя приглушённые глушителем выстрелы которые за ревом моторов и так небыли слышны:

– Поехали, поехали, не останавливайся,– говорил Игнат Соловьев своему извечному напарнику Власу Сафронову и тот молча проехал, даже добавил газу, хоть внутренний хомяк и жал его душу требуя остановиться и поживиться ставшим совершенно бесхозным добром. С ремонтниками покончили так же быстро как до этого и с трофейщиками. Печаль была только в одном, ремонтники не успели все загрузить, и эту работу пришлось заканчивать за них.

***

Трофеев было много, но все они по большей части или разукомплектованы, либо в разной степени сломаны, но при определённом умении и старании из трех экземпляров можно было собрать один. Были танки БТ и Т-26, даже один Т-34, тягачи разных модификаций, 45 и 76-мм (УСВ) пушки, гаубицы М-30, 50 и 82 мм минометы, 37 и 85 мм зенитные пушки, множество машин.

– Металлолом,– глядя на это произнес Валерий Александрович.

– Нет не все,– ответил Клебанюк.– Орудия почти все в рабочем состоянии, а то что без колес, так это поправимо. С минометами ротных 50 мм целых почти нет, а вот батальонных 82 мм штук пять найдется. Зенитки 37 мм так их можно на грузовик трехтонку монтировать, а 85 мм даже и не скажу с виду целая. Лютиков говорит, что танков можно восстановить с десяток. Врет конечно, но попробовать стоит, а машины даже и не знаю...

Целый день, всю ночь и часть следующего утра эвакуировали доставшиеся трофеи, а были они не малыми. На следующее утро прибыла группа немцев-трофейщиков и еще "подвезли" пулеметный броневик и два танка, один из которых был Т-34. Лютиков был в восторге. Одних танков БТ разных моделей было 28 штук, а еще два Т-34, артиллерии насобиралось так же приличное количество. Огорчало только совершеннейшее отсутствие снарядов, но и этот вопрос решился:

– Артиллерийские склады находятся вот здесь и здесь,– говорил бывший начальник артиллерий дивизии, подполковник Лежак, показывая на карте,– а вот здесь был полевой склад.

– Как это понять "полевой склад",– переспросил товарищ командир.

– А это когда началась война, мы вывезли в лесную балку и замаскировали, там снаряды, мины разные, я чего об этом говорю, вряд ли немцы его нашли.

– Проверим,– произнес Валерий и посмотрел на Левченко.

– Полчаса,– ответил тот, поняв от одного взгляда, что проверять придется ему и его бойцам.

– А снаряды для танков и зениток, я так понимаю, придется брать на складах...

– Вы хотите брать штурмом артиллерийские склады?– Поинтересовался подполковник Лежак.

– Зачем же штурмом? По-тихому. У меня ведь разведывательно-диверсионное подразделение. Клебанюк, подготовьте людей и транспорт к... даже не знаю, как сказать правильно, передислокации содержимого артиллерийских складов.

Склады с боеприпасами перевозили еще два дня. Проблему боепитания закрыли окончательно.

К ремонту техники приступили сразу же, нашлись и специалисты, и умельцы, и силы и возможности. В первую очередь занялись орудиями как требующими незначительного ремонта. М-30 восстановили все 7 штук, имеющиеся шесть 76 мм пушек (УСВ) было решено установить на шасси пулеметного Т-26, их тоже было аккурат шесть, еще были два т-26 пушечных, но они пошли на запчасти, поскольку были ну очень сильно разбиты. Пушки-сорокапятки были целые, за исключением двух, у которых отсутствовали затворы и оптика, обе 37 миллиметровые зенитки установили на автомобили, восстановили оба Т-34, а вот БТ разных модификаций всего 7 остальные были невосстанавливаемые и пошли на запчасти, машин смогли восстановить 12.

***

Капитан Пряхин, командир батальона стрелковой дивизии. После освобождения из плена, обучения на секретной базе ГРУ, где из толпы военнопленных в короткие сроки сделали сплочённый армейский коллектив. При переподчинении их, стрелковой дивизии, неожиданно для самого Пряхина выяснилось, что они являются лучшим боевым подразделением не только по технической оснащенности, но и по стойкости, умению и организованности и вдруг его батальон, вышестоящее руководство решило «перетрясти». Сначала его самого как бы поощрили, за ратные труды – присвоили очередное звание капитан, а потом перевели. Хоть должность и оставили прежнюю, но батальон который он принял, был в очень потрёпанном состоянии. О питании, когда на завтрак, обед и ужин была курятина, можно было только мечтать.

– Товарыщь капытан, товарыщь капытан, там до Вас начальство прыехало,– услышал он голос.

– Что за начальство, откуда, какое звание?

– Так оно мне не сказало. Гимнастерка у его вся в пятнах, галифе тоже. Уместо сапог ботинки высокие, звания не видать. Приехало на херманскому афтомобиле и говорыть тут значить хозяйство Пряхина, так я сразу и не упонял чего хочет, а потом говорыть позови капытана и скажы ему, что "товарыщь командир приехал",– боец смотрел на приводящего себя в порядок Пряхина растерянными глазами,-... вот я уВас одразу и покликал.

От услышанного Пряхин сразу выпрямился, напрягся и стал каким то радостно-возбужденным в упор глянул на бойца:

– Где, где он?

– Так возле сломанной яблуни они стоять. Я их сюда к бляндажам и не пускал вовсе,– последние слова боец говорил в пустоту глядя в след убывающему начальству, потому как капитан, резко отстранив его в сторону выскочил из блиндажа и очень быстрым шагом направился к стоящему метрах в 150 автомобилю, возле которого угадывалась знакомая фигура "товарища командира".

Встреча была классической. За 5 метров перейдя на четкий строевой шаг и приставив руку к каске Пряхин четко отрапортовал:

– Товарищ командир, капитан Пряхин прибыл по Вашей просьбе,– и заулыбался, а потом и вообще бросился обнимать как давно не видевшего родного человека...

– Пряхин, стой-стой... я к тебе по делу,– пытался вырваться из объятий тот,– вижу, что рад!

– Товарищ командир! Вы даже не представляете как я рад! У меня просто нет достаточно емких слов.

– Верю,– заулыбался Валерий Александрович,– рассказывай, что у тебя?

– Если вкратце и с самого начала – почти всех наградили, отметили или повысили в звании как меня. Оказывается хорошо, что все сняли на камеру, и "компетентные органы", благодаря "хронике" вопросы задавали чисто формальные..., а потом наш батальон расформировали, вернее всех рассовали по другим частям дивизии в виде усиления и "с целью передачи бесценного боевого опыта". По крайней мере формулировка была такова. Я вот принял батальон. Комбат погиб, вот меня и направили сюда. Что сказать. Тяжёлого вооружения нет совершенно, из противотанкового две сорокапятки, есть три ротных 50 мм миномета, и на первое и на второе здорово ограниченный запас боеприпаса. В ротах по 50% от штата, из офицеров нас четверо, я и три ротных, командиры взводов в лучшем случаи сержанты. Вот такие пироги.

Выслушав все это внимательно, Валерий Александрович произнес:

– Я ведь к тебе по делу.

– Товарищ командир,– скептически хмыкнув произнес Пряхин,– возможности мои сильно ограничены.

– С той стороны, выйдет наш полевой госпиталь. Много раненых и больных. Есть еще женщины, жены офицеров и персонал самого госпиталя. В общей сложности около 150 человек.– И немного подождав, продолжил,– содержать у меня достаточно накладно. Ведь не только кормить нужно, у меня просто нет медикаментов. Их нужно в нормальный госпиталь переправить.

– Освободили наших военнопленных,– кивая головой, произнес капитан,– сейчас попробую угадать,– здесь он немного задумался, сам себе ухмыльнулся и продолжил,– ну да, как это я. Потом захватили пункт сбора трофеев, бойцов вооружили и обучаете. Раненым оказали необходимую помощь и к нам, долечиваться,– и хитро посмотрел на товарища командира.

– Талант. Тебе в НКВД нужно.

– Товарищ командир, а нельзя ль мне немножко довооружиться и получить подкрепление,– тут же начал капитан,– из Ваших резервов?

– Ты хочешь, чтобы я предоставил вооружение и пополнение на твой батальон?

– Мы же общее дело делаем, а бойцов, которых Вы мне передадите, я у себя оформлю. У меня и винтовок наших и трофейных запас небольшой есть. Человек 70 точно вооружу. Так как?

– Если в общих чертах, освободили мы лагерь военнопленных, и как оказалось, он был совмещен с командирским лагерем. Как ты понимаешь столько командиров мне ненужно...,– и замолчал, глядя как оппонент напрягает мысли.

– Сложный вопрос,– тут же стал серьезным Пряхин,– я не смогу решить его сам, должность не та... придется выходить как минимум на командира полка, а лучше сразу на штаб дивизии.

– А если это будет как вышедшая к тебе группа окруженцев?

– Плин, я как то даже и не подумал. Тогда без проблем. А как они перейдут,– и посмотрел на окопы переднего края.

– Это моя забота. Все будет тихо и аккуратно, но здесь нужно будет раненых быстро отправить с передовой в тыл, бойцов и нужных тебе командиров оставишь, а остальных передать особистам.

– Сколько.

– Что "сколько"?

– Подкрепление сколько человек?

– Командиров человек 30, бойцов... точно сказать не могу, но около 100, они шли как пополнение когда попали в плен, потому форма... в общем, одели в то, что было.

– А вооружение какое? – произнес Пряхин, что-то просчитывая в уме.

– Вооружены,– слегка задумавшись, продолжил,– со стрелкового ничего, у тебя есть, а так три 50 мм миномета, шесть 45 мм орудий.

– Ого... пусть мины и снаряды принесут с этим и у меня, и у соседей не очень.

– Ну, если они винтовки дадут довооружить "пополнение", то пару машин с минами и снарядами организую, еще и курятины подброшу, немного, килограмм 150, тебе нужно будет всех их кормить до момента установки на довольствие.

– О...так с этого и нужно было начинать, а то уже начал беспокоиться, что они кушать будут. Я так понял, перед штабом дивизии Вы особо светиться не желаете.

– Не время. У меня для них будет особый подарок, но чуть попозже, а это от меня помощь лично тебе.

– Товарищ командир, я все же позвоню начальнику штаба полка, он у нас мужик то что нужно, точно поможет, да и мне будет спокойнее.

Начальник штаба полка подполковник Микулич Лука Сидорович уже минут через 40 после звонка, в сопровождении двух командиров-капитанов появился в батальоне капитана Пряхина. Был же он человеком деятельным и неугомонным, ни манерой вести разговор, ни выправкой на военного похож не был. Сильно похудел за время боевых действий, что угадывалось по мешковато висящей на нем форме и осунувшемуся, хоть и чисто выбритому лицу.

– Так это Вы и будете старший лейтенант Пронин из разведывательного управления Генерального штаба Красной Армии? – Сразу спросил он здороваясь,– а я начальник штаба полка, подполковник Микулич Лука Сидорович. Это начальник артиллерийского вооружения капитан Мишин, и мой помощник по разведке капитан Андриевский,– лихо представив себя и прибывших с ним.

– Ну не совсем старший лейтенант и не всегда Пронин,– здороваясь, произнес Валерий,– Но в данном, конкретном случаи прошу Вас называть меня "товарищ Пронин", так будет удобней всем.

– Ага, согласен.– Понял суть момента сообразительный Лука Сидорович,– Да, так значить Вы сможете обеспечить переход госпиталя с той стороны, а так же поможете перебраться к нам бойцам и командирам которые ранее были пленены. Очень хорошо. Бойцов и некоторое количество младших командиров мы тогда распределим по батальонам, а старший комсостав нужно передать в особый отдел, иначе никак нельзя,– он сразу все расставил по своим местам,– и Вы что-то говорили о пушках и боеприпасах. У нас с этим, знаете ль проблематично.

– Могу дать штук 12 ротных 50 мм минометов, но рабочих только 3, остальное нужно в ремонт, так же шесть сорокапяток и две без затворов и оптики...

– Ну, это не проблема, у нас имеется несколько разбитых орудий данного типа, недостающее установим от них,– обрадовано заговорил капитан Мишин,– а снаряды, мины....

– Сразу можем говорить о шести машинах со снарядами и минами, а дальше нужно смотреть, но машины нужно быстро разгрузить и вернуть.