Текст книги "Всемирная история в 24 томах. Т.4. Эллинистический период"

Автор книги: Александр Бадак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 39 страниц)

До середины I тысячелетия до нашей эры жители Минусинской котловины не знали железа. Однако это объясняется не столько тем, что железо медленно распространялось на север, сколько тем, что Сибирь очень богата медью и оловом. Раннетагарская культура VII—V веков, современная майэмирской на Алтае, тоже характеризуется высокой техникой изготовления бронзовых изделий.

Количество медных изделий указывает на обилие металла, который имелся в распоряжении жителей Минусинской котловины. Высокого уровня достигли техника литья и качество металла. Формы изделий из бронзы были чрезвычайно разнообразны. Мастера-литейщики имели у себя наборы литейных форм, которые были рассчитаны на массовое изготовление бронзовых предметов.

Около V века до н. э. появилось железо. Начали разрабатываться местные месторождения железной руды. Железные изделия повторяют по форме бронзовые. Окончательно железо вытесняет бронзу, как и на Алтае, примерно со II века до н. э. Применение железа имело важное значение для дальнейшего развития земледелия и деревянного строительства, а также в военном деле.

Оседлый образ жизни способствовал развитию керамики. Однако она была явно невысокого качества, сделана вручную и почти лишена орнамента. В своей материальной культуре тагарцы имели много общего со своими западными соседями, в первую очередь с кочевниками Алтая. Особенно велико сходство в произведениях искусства, для которых в Минусинской котловине, как и на Алтае, в основном характерен звериный стиль.

Постепенно происходит отделение ремесла, прежде всего металлургии, от сельского хозяйства. Медеплавильщики, а позднее кузнецы ставят на изделиях, например на серпах, свои клейма.

Учащаются военные столкновения. В раннетагарских погребениях все мужчины и многие женщины захоронены вооруженными – с кинжалами и чеканами.

Важнейшими видами оружия стали боевой чекан и лук со стрелами с бронзовыми наконечниками. По изображениям на скалах видно, что сражались и в пешем, и в конном строю. Имелись и укрепления, которые представляли собой родовые убежища, куда люди собирались в случае военной опасности. Борьба между родами велась за лучшие пастбища и сопровождалась, как правило, грабежом.

В тагарских курганах отражено имущественное неравенство. Древние курганы VII—V веков располагались в могильном поле без особого порядка и были сравнительно невелики. Как эти, так и позднейшие курганы были ограждены плитами. Вместе с мужскими скелетами было найдено оружие, с женскими – кожаные мешочки с бронзовыми предметами домашнего обихода (шилья, иглы, ножи) и сухожилиями для шитья.

Как и майэмирцы, носители тагарской культуры принадлежали к древнему европеоидному населению Западной Сибири. Китайцы называли их динлинами и считали, что они живут где-то в Южной Сибири.

К югу от Минусинской расположена Тувинская котловина. От минусинских степей и Алтая ее отделяют Саяны. Жителей этих мест в середине I тысячелетия до нашей эры китайцы называли гяньгунь, в культурном отношении они были связаны с Восточным Алтаем.

Здесь существовала своя металлургия меди на основе местного сырья – на это указывают сохранившиеся остатки плавильных печей. Как и в других областях Сибири, бронза преобладала над железом. Гяньгунь занимались скотоводством, разводили лошадей, быков и баранов.

В Забайкалье и в Северной Монголии вплоть до Гоби и Ордоса в конце II и в I тысячелетии до нашей эры существовала так называемая культура плиточных могил, которая отличается поразительным единообразием на всей этой обширной территории. Ее носителями были кочевники-скотоводы. Природные условия Забайкалья и Монголии с их безграничными пастбищами благоприятствовали развитию скотоводческого хозяйства.

Сухой климат, незначительный снеговой покров, а также сильные ветры, которые сдували снег с возвышенностей, позволяли держать скот круглый год на подножном корме. В долинах, укрытых от ветра этими возвышенностями, обычно вблизи рек располагались зимники кочевников и могильники бронзового века. В отличие от алтайцев и минусинцев жители Забайкалья и на зимовьях продолжали жить в юртах. Они разводили лошадей, мелкий и крупный рогатый скот. Лошадь использовалась для верховой езды. Узда была с бронзовыми удилами.

Недра Забайкалья, богатые медью, оловом и другими цветными металлами, послужили хорошей основой для развития металлургии бронзы. Высокого уровня в начале I тысячелетия до нашей эры достигла техника литья. Медные и бронзовые изделия украшались своеобразным и изящным орнаментом. В плиточных могилах III—II веков до н. э. появляются железные предметы.

Культура плиточных могил, несмотря на свою оригинальность, выявила многочисленные связи ее носителей с Китаем, а также с Западом вплоть до Средней Азии и Причерноморья. Китай периода Инь и Чжоу оказал значительное влияние на культуру племен Забайкалья и Монголии, но в то же время и сам испытал влияние их культуры.

Ножи и кинжалы, которые были найдены археологами при раскопках в Аньяне, на месте иньской столицы, украшены головками степных животных, напоминающими забайкальские и каракские. Это свидетельствует о том, что аньянские литейщики отливали свои изделия по образцам степных мастеров. С другой стороны, своеобразные глиняные сосуды с тремя полыми внутри ножками, напоминающими коровье вымя, которые встречаются в Забайкалье, явно китайского происхождения.

Эти сосуды очень характерны для Китая. Они появились здесь уже в неолите и существовали на протяжении всего бронзового века. С западными кочевниками вплоть до скифов жителей Забайкалья связывали формы оружия и сбруи, бронзовых зеркал, а также звериный стиль в изделиях прикладного искусства.

В религии племен Забайкалья и Северной Монголии можно проследить наслоения разных эпох. Оленные камни на могилах и писаницы, выполненные красной охрой на скалах и сводах пещер, часто изображающие животных, особенно лошадей и оленей, свидетельствуют о пережитках тотемизма. Изображались также коллективные магические обряды, имевшие целью обеспечить рождаемость людей и приплод скота.

Постепенно древний культ животных сплетался с культом стихий и с анимистическими представлениями. Стоящее в центре культа благодетельное божество солнца изображалось то в виде оленя с золотыми рогами, то в виде сияющего на небе лучистого диска. Писаницы со всеми этими изображениями встречались как в Монголии, на берегах Толы у Улан-Батора, в долинах Селенги и ее притоков, как и в Забайкалье, в Агинских степях в бассейне Опона.

Носители культуры плиточных могил были прямыми предками гуннов, северные племена которых и позднее жили на территории Забайкалья. Культура плиточных могил была самой восточной из степных культур Южной Сибири. Степи Забайкалья, Монголии и Маньчжурии замыкались на востоке лесами Уссурийского края, Кореи и Северного Китая. В этих лесах, а также в расположенном к северу от южно-сибирских степей огромном массиве тайги жили племена, которые существенно отличались по быту и культуре.

В начале I тысячелетия до нашей эры лесные пространства между Енисеем и Байкалом заселяли многочисленные племена, которые занимались, как и их предки времен неолита, охотой и рыбной ловлей. К этому времени каменные орудия труда и оружие почти целиком оказались вытесненными медными и бронзовыми. Часть металлических изделий, например медные котлы скифского типа, доставлялась из огней, часть изготавливалась на месте, на Ангаре и Лене, по степным образцам. Помимо степей Южной Сибири население лесного Прибайкалья было связано также с Китаем. Об этом свидетельствует и характер керамики и изделия из металла.

О религии и искусстве прибайкальских племен дают информацию наскальные изображения, чаще всего по берегам рек, которые продолжают древние традиции лесного искусства – писаницы, выполненные красной охрой или выбитые на гладких поверхностях скал. Часто изображались животные, особенно лоси, а также люди или фантастические существа с рогами и с хвостами.

На больших фризах, сделанных в верховьях Лены, было изображено множество лодок, которые плывут по священной реке в мир мертвых, или фигура мифического чудовища, которое пыталось проглотить какой-то круглый предмет, вероятно, луну или солнце. Это свидетельствует о возникновении космических культов и находит параллели в мифологии Центральной Азии и Китая, где таким образом истолковывались солнечные и лунные затмения.

Знакомство с металлом и начало его местной обработки на территории современной Якутии относятся ко второй половине II тысячелетия до нашей эры. Этим же временем датируются погребения в разных районах Якутии, в том числе и за Полярным кругом. По берегам Лены и ее притоков тогда обитали многочисленные лесные племена, которые занимались охотой, главным образом на северного оленя, а также рыбной ловлей. Наряду с чисто неолитическими орудиями из камня и кости они использовали и простейшие металлические предметы – шилья, иглы, медные бляшки.

К середине I тысячелетия до нашей эры бронзовая металлургия достигла здесь высокого уровня. С большим мастерством изготавливались так называемые кельты – бронзовые топоры особого типа, кинжалы, мечи и наконечники копий, которые отличались необычайно крупными размерами и не уступали изделиям степных мастеров. Таежные воины и охотники бронзового века были превосходно вооружены.

Страны, расположенные далее на север, не были известны китайцам ни в это время, ни в первые века нашей эры. Единственными источниками здесь являются археологические данные и фольклор.

По восточным берегам Азии вплоть до Чукотского полуострова и далее на запад по всей арктической поносе Сибири жили оседлые рыболовы и морские охотники, которые целиком сохранили культуру каменного века. Именно в арктической полосе Сибири и Северной Америки, особенно в Аляске, в наиболее чистом виде сложилась своеобразная культура морских рыболовов и зверобоев.

Культура этих племен в I тысячелетии до нашей эры относилась к развитому неолиту. Орудия и утварь изготавливались из камня, дерева, кости и китового уса. Выделывалась грубая керамика. Основной источник существования населения – охота на тюленей и моржей, а также рыболовство. Единственным домашним животным была собака, которая употреблялась в пищу.

Езда на собаках была еще не известна. Тяжелый груз перевозили сами люди на санях с костяными полозьями. Морской промысел требовал прочной оседлости. Поселки, которые состояли из полуподземных жилищ, в которых зимой легче сохранялось драгоценное тепло, располагались на мысах, по берегам бухт и по островам. В жилища проникали по подземному туннелю, дно которого, как и дно самого жилища, устилалось каменными плитами.

Проводя долгую полярную ночь в полуподземных жилищах при тусклом свете каменных и глиняных светильников, наполненных тюленьим жиром, обитатели Аляски и Крайнего Севера занимались в это время изготовлением различных предметов утвари и охотничьего вооружения. Так родилось искусство арктических племен, прежде всего резьба по кости, которое сохранилось до сих пор.

Таковы были в общих чертах условия жизни и своеобразный быт различных племен, населявших Казахстан, Сибирь и Аляску во второй половине Iтысячелетия до нашей эры.

-=ГЛАВА 6=-

ДЕРЖАВА АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО ИМПЕРИЯ АХЕМЕНИДОВ НАКАНУНЕ МАКЕДОНСКОГО ЗАВОЕВАНИЯ

Держава Ахеменидов, которая возникла в VI веке, включила в свой состав огромную территорию -значительную часть Средней Азии, нагорье Ирана, часть Индии, всю Переднюю и Малую Азию, а также Египет. Персидская империя оказалась вовлеченной в сложные взаимоотношения с городами-государствами Средиземноморья, в первую очередь с Грецией. Временами Персидская держава даже включала в свой состав высокоразвитые греческие полисы Малой Азии – Милет, Самос, Эфес и другие.

Уровень развития отдельных областей Персидского государства весьма различался. Объединение различных, покоренных Ахеменидами, стран в рамках одной державы на протяжении двух столетий не смогло сгладить этих различий ни в экономике, ни в социальных отношениях.

Однако существовали и общие для многих областей черты. Одной из таких черт было распространение железа, которое прочно вошло в обиход всюду, даже у периферийных племен Персидской империи, а так же в Египте, где железный век начался лишь в VII– VI веках до нашей эры. Путешествовавший по Египту в V веке до нашей эры Геродот уже считал само собой разумеющимся, что египтяне, так же как греки и другие народы, пользовались железными орудиями.

В деловых папирусах V века железные вещи неоднократно упоминаются при перечислении предметов домашнего обихода. Железо при этом называется после меди как более дешевое. Впрочем, каменные орудия и в это время не исчезли окончательно, и не только из обрядового употребления, но и из сельского хозяйства. Серпы с кремневыми лезвиями употреблялись в Египте до IV—III веков до нашей эры.

Сельское хозяйство, которое являлось основой существования общества того времени, в державе Ахеменидов играло первостепенную роль. Самая организация и техника сельского хозяйства практически не отличалась от предыдущих периодов. Почти всюду основой земледелия являлось искусственное орошение. Поэтому правящая верхушка стремилась держать оросительную систему в своих руках.

В старых культурных областях Передней Азии наряду с трудом общинников в широких размерах применялся в сельском хозяйстве и труд рабов. В областях собственно Ирана земледельческим трудом были заняты, в основном, свободные общинники. В степных районах Центрального и Восточного Ирана и Средней Азии главным занятием кочевого и полукочевого населения было скотоводство. Здесь рабовладение было развито слабо.

В Персидской монархии было широко распространено ремесленное производство, причем отдельные области славились тем или иным видом ремесла. Города и храмово-городские общины с сосредоточенным в них ремеслом имелись, главным образом, в Вавилонии – в первую очередь, сам город Вавилон,– а также в Сирии и в Палестине, в Финикии и в Малой Азии (греческие полисы).

Все эти города одновременно являлись центрами торговли и в значительной мере политическими центрами. В Иране существовали только города-резиденции и укрепленные сельские поселения. Ремесло здесь еще лишь начинало отделяться от сельского хозяйства.

Знаменитые дворцы персидских царей были созданы трудом ремесленников из различных стран. Издалека привозились и строительные материалы, и готовые детали здания, даже такие, как колонны. И Сузах, во дворце Дария I, была обнаружена сообщающая о строительстве этого дворца надпись со следующим текстом:

«...Земля была вырыта в глубину... гравий засыпан и кирпичи сформованы, и эту работу сделали вавилоняне. Дерево, называемое кедр, было привезено с гор Ливана. Ассирийцы довезли его до Вавилонии. Карийцы и ионийцы привезли его из Вавилонии в Элам. Дерево, называемое яка, привезли из Гайдары и... Кармании. Употребленное здесь золото привезли из Лидии и Бактрии. Камни капаутака (лазурит) и сикаба, употребленные здесь, привезли из Согдиапы. Камень ахшайна (гематит) привезен из Хорезма. Употребленные здесь серебро и бронза привезены из Египта. Украшения стен крепости привезены из Ионии. Слоновая кость, употребленная здесь, принесена из Эфиопии, Индии и Арахосии. Употребленные здесь каменные колонны привезены из города, называемого Абирадуш в Сузиане. Каменщики сделали их там. Ионийцы и лидийцы привезли их сюда. По золоту работали мидяне и египтяне. Ишмалу делали лидийцы и египтяне, кирпичи делали вавилоняне и ионийцы. Стены укреплений украшали мидяне и египтяне».

Торговля в Персидском государстве получила значительное развитие. Она носила частью местный характер, например, в виде обмена между оседлыми и кочевыми народами, но существовала и торговля между различными областями державы. С соседними странами торговля, в основном, велась предметами роскоши, но также тканями и некоторыми сельскохозяйственными продуктами, в частности, зерном, финиками.

Торговля осуществлялась по большим магистралям, которые пересекали страну в разных направлениях. Основной торговый путь начинался в Лидии в Сардах, пересекал Малую Азию, выходил к переправам на Евфрате и затем шел на Вавилон. Оттуда несколько путей вели в глубь страны. Один – на Сузы и дальше в персидские резиденции царя, Пасаргады и Персеполь. Другой путь вел из Месопотамии на Экбатаны – столицу Мидии и дальше в восточные сатрапии государства. В направлении с юга на север Переднюю Азию пересекал путь, который шел от торговых городов Сирии и Финикии к Черному морю и странам Закавказья. Значительную роль в торговле играл также прорытый при Дарии I канал из Нила в Красное море.

Однако товарные отношения не проникали глубоко в экономику державы Ахеменидов. В основном, хозяйство государства оставалось натуральным. Каждая из областей Персидской монархии составляла замкнутое экономическое целое. Денежное обращение приводило лишь к скоплению богатств в руках немногих торговцев, ростовщиков и высших представителей администрации. Введенная Дарием единая монетная система в ряде областей, например, в Египте и особенно в восточной части державы, прививалась сравнительно медленно.

Персидскому царю, членам царской семьи и крупнейшим представителям ахеменидской администрации принадлежали обширные хозяйства, которые были расположены в разных областях государства. В состав этих хозяйств входили как земельные владения, так и ремесленные мастерские. В них работали люди, которые обозначались иранскими терминами «мания» или «грда», или, по-эламски, «курташ».

Грда являлись рабами. Они состояли преимущественно из военнопленных и подвергались клеймению. В царских хозяйствах грда, помимо выполнения ими сельскохозяйственных и ремесленных работ, использовались на строительстве дворцов. Уже с V века до нашей эры в число грда попадают беднейшие слои персидских общинников, которые выполняли повинности на царя и постепенно низводились до положения рабов.

Занятых в сельском хозяйстве грда селили по деревням. Например, в Иране существовали целые селения военнопленных греков из того или иного полиса. В царских хозяйствах грда получали натуральное содержание в виде овец и вина, которые они частично потребляли сами, а частично обменивали на провиант, одежду и утварь.

Часть иранской знати, в особенности в восточных областях, вела патриархальное хозяйство. Масса иранского населения по-прежнему состояла из свободных воинов-общинников.

Подвластные ахеменидской монархии области фактически делились на две группы. К одной принадлежали обширные пространства Восточного Ирана, а также Средней Азии и других периферийных областей, где рабовладение было еще слабо развито, господствовало натуральное хозяйство и продолжали существовать многие пережитки первобытнообщинного строя.

Рядом с более развитыми земледельческими областями и вперемежку с ними здесь были расположены территории племен, как оседлых, так и кочевых. Наиболее важными из земледельческих областей были расположенные на юге Средней Азии и в прилетающих частях Восточного Ирана – Гиркания к юго-востоку от Каспийского моря, Парфия (центральная масть Южного Туркменистана и примыкающие к ней части Ирана, частично населенные кочевниками), Маргиана (долина реки Мургаба), Арейя (Северо-Западный Афганистан, Бактрия) север Афганистана и юг Таджикистана, Согдиана, которая находилась к северу от Бактрии, между Аму-Дарьей и Сыр-Дарьей, древними Оксом и Яксартом, а также выдававшийся далеко на север по нижнему течению Окса Хорезм. С севера эти области были окружены степями, заселенными племенами кочевников – дахов, массагетов, саков.

Другую группу составляли наиболее развитые в хозяйственном отношении среднеазиатские сатрапии державы Ахеменидов. Они и давали основную массу доходов персидским царям и были экономическим центром государства. С этих областей – Малой Азии, Заречья (области к западу от реки Тигра – Сирия, Финикия, Палестина и Северная Месопотамия), Армении, Вавилонии, Элама, Лидии– персидские цари получали в виде налогов вдвое большую сумму, чем со всей остальной империи.

В областях Передней Азии в основных чертах сохранялись те общественные отношения, которые сложились еще в период господства ассирийцев – в VIII—VII веках до нашей эры. Основная территория, составлявшая собственность царя, была заселена общинниками, которые не имели права покидать своей общины. Они были обложены многообразными тяжелыми налогами, пошлинами и повинностями в пользу царской казны. На этой же территории находились имения самого царя и крупной персидской знати. Другая часть земель принадлежала храмам и городам.

По своему социально-экономическому строю к этой группе областей примыкал и Египет. Но в отличие от других сатрапий Египет был наименее связан с Персидской монархией. В течение VI—IV веков значительную часть времени Египет вообще не находился под властью персов.

Персидское завоевание не оказало значительного влияния на общественный строй областей Средней Азии. Оседлое население этих областей занималось скотоводством и земледелием, которое играло в его жизни большую роль. Как и в других областях, земледелие здесь было невозможно без искусственного орошения, и потому персы, захватив ирригационную систему, приобрели тем самым дополнительную возможность эксплуатировать местное население.

В V—IV веках в Средней Азии возникли большие города с цитаделями и рынками. Так, Мараканда имела 70 стадиев в окружности, т. е. около 10 миль. Наличие цитаделей в городах указывает на существование отделенной от народа власти. Правители областей, происходившие из племенной знати, жили в неприступных крепостях и временами собирались на съезды в Бактры. Примитивные государственные образования на территории Бактрии существовали еще до персидского завоевания.

Правительство Ахеменидов держало эти сатрапии в подчинении при помощи своего административного аппарата, эксплуатировало их, но сохраняло в неприкосновенности их внутреннюю организацию, в частности военную. Как оседлое земледельческое население Восточного Ирана и Средней Азии, так и кочевники играли значительную роль в ахеменидской армии.

В Вавилонии общественные отношения фактически не отличались от тех, которые существовали в Нововавилонском царстве. Вавилон, Урук, Ниппур и другие самоуправляющиеся города этой страны продолжали и при Ахеменидах оставаться важными центрами ремесла и торговли. Благосостояние этих юродов было основано на эксплуатации труда рабов-ремесленников, которые хотя и работали не под надзором хозяина, а самостоятельно, тем не менее вынуждены были отдавать большую часть произведенного ими продукта своему владельцу. Эти города вели обширную посредническую торговлю, а также торговлю предметами вавилонского ремесла – тканями, ковровыми изделиями.

Однако в своих надеждах занять привилегированное положение в державе Ахеменидов крупные рабовладельцы Вавилонии, торговцы и ростовщики оказались обмануты. Разветвленный персидский административный аппарат извлекал из Вавилонии особенно большие доходы. Многие видные представители персидской администрации сделались в Вавилонии крупнейшими землевладельцами. И хотя вавилонские торговые роды Эгиби и Мурашу получили на откуп сбор налогов, в целом рабовладельцы Вавилонии были стеснены существованием Персидской монархии.

Посредническая торговля перестала быть монополией вавилонян. В этот период Вавилон наводнили иноземцы, важную роль среди которых играли, в частности, финикийские и малоазийские купцы. Земли и Вавилонии находились либо в собственности частных лиц – так называемое «владение руки» – либо и собственности государства.

На царской земле выделялись наделы, держатели которых были обязаны выставлять воинов – «земля лука». В частной собственности находилась земля граждан привилегированных городов и представителей царской администрации. Рядовые землевладельцы за пределами города, как и во времена ассирийского господства, жили общинами, платили налоги, отбывали повинности и часто зависели от крупных собственников.

Введенное Ахеменидами налоговое обложение было крайне тяжелым. Вавилонская сатрапия, население которой приблизительно составляло 3 миллиона человек, была обязана уплачивать в казну ежегодно около I тысячи талантов серебра (приблизительно 30 тонн). Но граждане привилегированных городов общегосударственных налогов не платили. Это еще более увеличивало налоговое бремя сельского населения. К тому же, если налоги собирались откупщиками, то фактически размер обложения был еще больше, так как часть сборов оседала у откупщиков.

Вавилоняне были крайне недовольны бременем персидской власти. Если при первых Ахеменидах сохранялась фикция существования Вавилонского царства и персидские цари принимали наряду с прочими титулами также титул вавилонских царей, то в дальнейшем и эта видимость самостоятельности Вавилона стала казаться им опасной. Власть персов в Вавилонии была не слишком прочной. Им постоянно приходилось подавлять вспыхивавшие здесь восстания.

Одной из важнейших в экономическом отношении частей государства Ахеменидов была Малая Азия. Она ежегодно выплачивала казне 1760 талантов серебра и играла первостепенную роль в торговле. Через Малую Азию проходила «царская дорога» из Эфеса в Сузы, через Сарды – Сангарий – Галис – Евфрат. Греческие полисы западного побережья держали в своих руках значительную часть транзитной торговли между Востоком и Западом.

При Ахеменидах территория Малой Азии делилась на несколько сатрапий. Сатрапы, которые назначались Ахеменидами из числа приближенных персов, сохраняли свою власть в ряде поколений. Так, например, во главе Даскилейской сатрапии стоял род Артабаза – одного из тех персов, которые участвовали в убийстве Гауматы.

В качестве своих сатрапов персидские цари использовали также местных династов. Полунезависимое положение сатрапов усиливало их центробежные стремления. Опираясь на союзников из числа малоазийской знати и особенно из городов, которые стремились к освобождению от обременительных для них податей, сатрапы нередко выступали против центральной власти.

Персидские цари ввели в Малой Азии свою податную систему и связанные с ней учреждения и в то же время сохранили местную, давно сложившуюся административную организацию. Греческие полисы, равно как и местные малоазийские города, в значительной своей части возникшие на базе храмовых объединений, использовались в монархии Ахеменидов как самоуправляющиеся единицы с подчинением персидскому бюрократическому аппарату.

Города находились в меньшей зависимости от произвола сатрапов, чем территории, которые не имели городской организации. Города имели право непосредственно обращаться к персидскому царю через своих представителей. В своей политике сохранения местных самоуправляющихся организаций в Малой Азии персидские правители иногда даровали городам полное освобождение от налогов. Это распространялось, главным образом, на крупные храмовые общины, жрецы-правители которых становились вследствие этого приверженцами Ахеменидов.

На территории Малой Азии были и многочисленные царские хозяйства, которые находились в ведении специальных царских управляющих, а также земельные владения, выделенные царями представителям иранской знати. Малая Азия и после падения держаны Ахеменидов сохраняла некоторые следы персидского владычества как в виде отдельных учреждений, так и в виде иранского этнического элемента, религиозных обрядов и культурных традиций, особенно в своих восточных областях.

Положение в сатрапии, которая в источниках называется Заречьем, было во многом сходно с положением в Вавилонии. Богатые торговые города Финикии – Тир, Сидон, Арвад – были экономически связаны со странами Средиземноморья и с Передней Азией, являясь посредниками между этими областями.

Существование государства Ахеменидов обеспечивало этим городам бесперебойное поступление переднеазиатских товаров для торговли, а также политическую поддержку против греческих торговцев и мореплавателей. Финикийские города пользовались широкой автономией. Как и до персидского завоевания, они продолжали управляться собственными династиями и местными органами власти, чеканили спою серебряную монету.

Помимо финикийских городов в сатрапии Заречье возник еще один самоуправляющийся город – Иерусалим, который был расположен на торговом и военном пути в непокорный Египет. Еще Кир разрешил заново отстроить этот город, разрушенный в начале VIвека до нашей эры вавилонским царем Навуходоносором. Кир освободил Иерусалим от общегосударственных податей и повинностей.

В Иерусалиме возникла привилегированная община избранных иудейских родов по типу вавилонских храмовых городов. Как и в вавилонских городах, особый культ, в данном случае культ единого божества – Яхве, отделял членов иерусалимской общины от окружающего населения. Эта изоляция еще больше усилилась в результате оформления в V—IV веках догматов религии иудаизма.

Иерусалимская община жестоко эксплуатировала местное население – самаритян, так как часть территории Палестины была непосредственно подчинена Иерусалиму. Поэтому местное население ожесточенно сопротивлялось строительству Иерусалима. Но и сама иерусалимская община была охвачена процессом имущественного расслоения. Жрецы, отправлявшие культ и правившие Иерусалимом, эксплуатировали своих обедневших единоверцев, фактически лишенных политических прав.

Развитие египетского общества, несмотря на долгое иноземное владычество, представляло собой с конца VI века по конец IV века до нашей эры прямое продолжение истории Египта времени Позднего царства. Деловые папирусы V века до нашей эры на позднеегипетском и арамейском языках свидетельствуют о том, что в Египте продолжало развиваться частное рабовладение. Рабы упоминаются как нечто обычное в составе имущества частного лица. Рабов наследовали, дарили, продавали и покупали, а также брали в заклад. Геродот не видел никакой разницы между греческим и египетским рабовладением.

Основным слоем египетского населения были те, кого греческие источники в V—IV веках до нашей эры называли «земледельцами». Согласно Геродоту, еще царь Сесострис – собирательное обозначение, в котором слились смутные воспоминания о разных древних фараонах,– распределил между египтянами небольшие, «четырехугольные», наделы земли с условием уплаты ежегодного поземельного налога.

Каждый египетский воин владел свободным от налога земельным наделом в 1200 египетских локтей. Воины составляли многочисленное военно-земледельческое сословие, которое служило персам за свои наделы. Внутри поселения землею владели и иудейские воины, которые несли пограничную службу у персидского царя на южной окраине Египта, хотя они получали также и зерновое довольствие.