Текст книги "Казнь за разглашение"

Автор книги: Александр Андрюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

19

Берестов спешил в редакцию, и мысли его неслись вскачь. От информации, вылитой ему на голову, ум заходил за разум. Чтобы переварить все это, двух бутылок пива мало. Нужен ящик!

«Какие все-таки странные сюрпризы преподносит жизнь, – думал журналист, трясясь в душном вагоне метро, – ждал от своей статьи одной реакции, получил другую, ждал отзывы от одних, отозвались совсем другие. Причем случайно получил такую информацию, на которую не рассчитывал и в бреду». Когда Берестов влетел в редакцию, его качало от переизбытка ощущений.

– Видать, не закусил, – покачал головой Топоров. – Что ты намерен сдать сегодня?

Берестов задумался.

– Пожалуй… напишу-ка я об опытах Минаева в области спиритизма. Вызов духов при помощи электромагнитного аппарата в атомном реакторе. Слышал когда-нибудь о таком?

– Минаев? Это ещё кто такой? – брезгливо поморщился Топоров. Поэт-сатирик, что ли?

– В первую очередь – ученый. А уж сатирик, наверное, – во вторую.

– А в третью?

– А в третью, думаю, кагэбэшник!

Топоров почесал затылок.

– Ну, это повседневные новости. А какая твоя главная тема недели?

– Убийство, разумеется!

– Вот как раз с убийством ты можешь завязать. Авекян запретил. Зайди к нему, он ждет!

Берестов тут же направился к Авекяну.

– Ты меня звал?

– Да. Ты нужен. Чем сейчас занимаешься?

– Журналистским расследованием. У одной женщины шесть лет назад убили сына, а уголовного дела да сих пор не завели…

– Это не надо, – перебил Авекян.

– Ты не дослушал. Пахнет крупным скандалом…

– Не надо! Мы не та газета! Ментов пусть разоблачают «Московский комсомолец» или «Версия». Это их хлеб, – поморщился Авекян. – У нас другая задача. Сам знаешь какая. Звонил один мужик по поводу тво ей заметки. Говорил, что он председатель какой-то ассоциации, которая официально занимается всей этой мистикой и летающими тарелками. Он сказал, что у него по этой хреноте много материала, в том числе и из архивов КГБ. Ты посмотри, может найдешь чего-нибудь супер, особенно если это из секретных материалов. Читатель такое любит.

«Ну вот и первая рыбка клюнула», – отметил про себя Берестов, ещё несколько обескураженный тем, что редактор наложил табу на расследование убийства.

– С этим я понял. С убийством – нет. Мне никогда им больше не заниматься или закончить, когда будет время?

– Забудь про него!

«Черта с два я забуду, – подумал Берестов, выходя из кабинета. – Еще как закончу и опубликую в „Версии“. Пусть все увидят, какой Авекян дурак!»

Леонид подошел к секретарше Оле, и та, лучась от счастья, протянула ему бумажку с телефоном и фамилией главного уфолога Москвы.

– Инопланетяне пошли косяком? – блеснула она глазками.

– Ордами! – произнес Берестов и тут же позвонил. – Владимир Трофимович? Здравствуйте! Это журналист Леонид Берестов. Мне дали ваш телефон…

– Да-да, я звонил вам утром. Мне сказали, что вы на интервью, услышал Берестов голос типичного кагэбэшника. – В общем-то, Леонид, я вижу, что ваша газета серьезно занимается проблемами НЛО. Я возглавляю научно-исследовательский центр «Аквариус». Это, можно сказать, единственная в стране организация, официально занимающаяся проблемами уфологии. ФСБ открестилась от летающих тарелок ещё в девяносто третьем году и передала все секретные материалы космонавту Павлу Поповичу. Он тогда возглавлял Российскую ассоциацию уфологов. Затем, когда эта ассоциация стала международной, Попович весь архив по этим явлениям передал мне.

– Вы работали в космонавтике?

– Я и по сей день служу в ВВС. Звание – подполковник, кандидат технических наук. Фамилию знаете: Заруднев. Владимир Трофимович. Моя должность председателя научно-исследовательского центра – общественная. В данный момент наш центр располагает уникальными документами о различных явлениях, происходивших на территории страны, которые никогда не публиковались.

«Знает, мерзавец, чем взять», – усмехнулся Берестов, догадываясь, что, несмотря на то что его хотят направить в определенное русло, интересной информации у него действительно много.

– К примеру, собрано много материала по загробной жизни. Причем из первых уст, от очевидцев. Российские больные, пережившие клиническую смерть, описывают тот свет совсем по-другому, чем герои доктора Моуди.

«Ага! Никак хотят низвергнуть в желтизну, – мелькнуло в голове у Берестова. – Пристроить поближе к тому свету. Ну уж дудки». И вдруг вспомнил:

– Это вы организовали в девяносто третьем году приезд в Россию Джорджио Бонджовани?

– Совершенно верно. Есть на счету нашего центра такое мероприятие. Это был второй приезд Джорджио в Россию. Первый тоже организовали мы. Так вот что любопытно: когда он приезжал в первый раз, в девяносто первом году, у него раны кровоточили только в области ступней и ладоней. Когда же он приехал двумя годами позже, кровь уже текла из того места, куда Христа ткнули копьем. В том же году у Бонджовани начал кровоточить лоб. Сейчас, должно быть, кровоточит след от тернового венка.

– Любопытно… – пробормотал Берестов задумчиво. – Извините за мою неосведомленность, но я слышал, что в какой-то из своих приездов он очень хотел встретиться с российскими космонавтами, и особенно с Коваленком.

– Это во время второго приезда. Я и организовал их встречу в Звездном городке.

– И сами присутствовали? – удивился Берестов.

– И присутствовал, и стенографировал их разговор.

– У вас есть стенограмма разговора Бонджовани с Коваленком?

– Есть.

– И можно посмотреть?

– Можно.

– И даже сфотографировать?

– Нет проблем.

Сердце Берестова замерло, как у рыси, унюхавшей добычу.

– Можно подъехать сейчас?

– Подъезжайте, – невозмутимо разрешил подполковник.

Берестов записал адрес (почему-то домашний) и, схватив фотоаппарат, рванул на метро до Ленинского проспекта.

Буквально через двадцать минут он набирал код подъезда подполковника, а ещё через минуту звонил в квартиру на четвертом этаже.

Дверь открыл мужчина, невысокого роста с тонкими бесцветными губами и пытливым взглядом. Во всем его облике чувствовалась военная собранность.

– Леонид? – произнес он сдержанно и распахнул дверь.

В комнате, куда проследовал журналист, одна стена состояла из высоких, до самого потолка, шкафов, а у противоположной – стояли диван и пианино. На журнальном столике лежало несколько картонных папок. По столу были разбросаны любительские фотографии Джорджио Бонджовани. «Подготовился серьезно», – подумал Берестов и сразу уставился на фотографии.

– Присаживайтесь, – коротко произнес подполковник, жестом указывая на диван. – Кофе или чай?

– Без разницы!

Чашки, сахарница и банка растворимого «Нескафе-Голд» тоже были неподалеку – на подоконнике. Все это мигом перекочевало на столик, а журналист все не мог оторваться от фотографий. На них Бонджовани выглядел удивительно домашним. Вот с задранной майкой – охотно демонстрирует любопытным свои кровоподтеки в области сердца. Вот он в постели на белоснежном белье с расплывшимся взором, а в это время его голову гладят тонкие женские руки. Вот он смеющийся в кругу таких же веселых и явно подвыпивших людей. Вот Бонджовани музицирует на пианино, причем на том самом, которое сейчас стоит в комнате. Берестов поднял голову и убедился, что Бонджовани играл на пианино именно в этих стенах.

– Кто это снимал? – спросил Леонид.

– Я, – коротко ответил Заруднев.

– Классно, – похвалил журналист. – Он что же, играет на музыкальных инструментах?

– Только когда на подключке, – кивнул на потолок Заруднев. – Музыке он никогда не учился. И играть в общем-то не умеет. Но когда на него снисходит, он садится за пианино и играет весьма профессионально. Вернее, не он играет, а за него играют.

– И что за музыка у него получается? – поинтересовался Берестов.

– Такой я никогда не слышал, – ответил Заруднев. – Явно что-то неземное. Это словами не передашь.

– Записи нет?

– К сожалению, нет. С записью я как-то не сообразил, – улыбнулся виновато подполковник. – Видите ли, в России к Бонджовани все относились как к святому. Каждый хотел до него дотронуться. А он себя считает обыкновенным человеком. Только с особенностями. Я думаю, что он сам не понимает, почему ему выпали эти испытания. Когда к нему обращались как к полубогу, у него в лице появлялась растерянность. Кстати, кофе сыпьте сами.

Берестов бросил себе ложку кофе, Заруднев налил кипятку.

– По поводу Коваленка, – продолжал Владимир Трофимович, деловито помешивая в чашке, – Бонджовани сразу же, с первого дня приезда стал просить меня организовать с ним встречу. Он встречался со многими, в первую очередь – с религиозными и общественными деятелями, с депутатами, простыми людьми, художниками, музыкантами, даже с Горбачевым. Но он так настойчиво просил организовать встречу с Коваленком, что я заподозрил: он знает нечто такое, чего не знаем мы, а именно что произошло на околоземной орбите в о время полета «Союза» в семьдесят шестом году. И точно, когда они встретились, первый вопрос Бонджовани к Коваленка был таким: «Что за инородный объект вы видели на орбите во время полета?» Коваленок подумал немного и ответил, что не знает, что это был за объект. Вот, кстати, стенограмма их разговора.

Заруднев развязал верхнюю папку и извлек два скрепленных листочка со стенограммой, отпечатанной на простой машинке. «Даже если документ выхолощен, все равно в нем содержится прямая речь космонавта, признающегося, что, кроме них, на орбите присутствовал ещё кто-то», подумал Берестов и углубился в чтение.

– Видели ли вы что-нибудь во время полета «Союза», кроме стыковочного корабля? – прямо спросил Бонджовани, и Коваленок не менее прямо ответил:

– Да, видел объект, летящий за нашим кораблем. Видел недолго. Буквально несколько минут, но собственным глазам я доверяю.

– Этот объект производил впечатление управляемого тела? поинтересовался Джорджио.

– Вполне! – твердо ответил космонавт. – Неуправляемое тело не смогло бы столько времени дублировать скорость «Союза».

– Мог ли это быть объект высшего разума? – спросил далее Бонджовани.

– Я не отрицаю такую возможность, – ответил космонавт без тени иронии.

Берестов поднял глаза на Заруднева.

– Это, насколько я понял, первое признание Коваленка после восьми лет молчания?

– Первое и последнее, – подтвердил Заруднев.

– Он больше никогда ни с кем не откровенничал на эту тему? Только с Бонджовани? – спросил Берестов.

– Совершенно верно. Об этом он рассказал только ему и даже зарисовал на бумаге предмет, который видел на орбите. Сейчас я вам покажу.

Заруднев достал из шкафа большой иллюстрированный журнал на итальянском языке и раскрыл на середине. Взору Берестова предстала большая черно-белая фотография Коваленка с Бонджовани. Вокруг них сидели люди с серьезными лицами и внимательно слушали их беседу. На этой же фотографии в отдалении среди участников встречи Берестов увидел двойника известного итальянца.

– Это кто? – удивился Берестов.

– Его брат, – ответил Заруднев. – А вот объект, зарисованный Коваленком.

То, на что указал Заруднев, походило на простую болванку цилиндрической формы без всякого намека на космический дизайн.

– И что же, Бонджовани был удовлетворен ответом? – спросил Берестов разочарованно.

– Не только удовлетворен, но и сделал на этом деньги. Как только Бонджовани вернулся в Италию, они с братом сразу же издали уфологический журнал, который распространился по всему миру большим тиражом.

– А как к этому отнесся Коваленок?

– Это у него нужно спросить, – улыбнулся Заруднев. – Однако о том, что он видел на орбите, космонавт больше не рассказал ни одному корреспонденту.

«А это мы ещё посмотрим!» – улыбнулся про себя Берестов и вдруг спросил:

– А, собственно, почему такая секретность?

– Видите ли, сейчас он начальник академии имени Жуковского. Имеет чин генерала. Не солидно в генеральском звании вести разговоры о летающих тарелках.

«А с итальянцами, значит, солидно?» – подумал Берестов.

Кофе был выпит. Информация собрана. Но уходить не хотелось. Берестов волчьим чутьем улавливал, что в этих папках на журнальном столике есть информация покруче. Заруднев, как бы угадав мысли Леонида, неожиданно пододвинул стопку с папками и предложил покопаться в документах.

Первое, на что наткнулся Берестов, была давнишняя история об НЛО в Подмосковье накануне Олимпиады. Те нелепые слухи, носившиеся по Москве в июне восьмидесятого, Берестов помнил, как сейчас. Ему тогда было пятнадцать. В столице говорили, что вооруженные силы захватили под Москвой инопланетный корабль вместе с инопланетянами. И где? В Звездном городке около секретного аэродрома. Власти якобы держат это в секрете, чтобы не возмущать общественность накануне Олимпийских игр.

И подумать только, сейчас он держит в руках документы по этому делу, двадцать лет пролежавшие в архивах КГБ. Тогда за то, чтобы узнать истину, он бы отдал полжизни.

– Да, этот случай наделал много шума, – подтвердил Заруднев. – После него в ВВС была создана специальная служба для слежения за стратосферой. В её обязанности входило обнаружение НЛО над территорией России. Возглавил её подполковник Игорь Корытников. До этого в России сведений о летающих тарелках не собирали.

20

Заруднев разрешил взять документы с собой. И Берестов, вернувшись домой, сразу же уткнулся в протоколы. В основном это были показания свидетелей, видевших в ночь с четырнадцатого на пятнадцатое июня огромный огненный шар, летевший в сторону секретного аэродрома. Свидетельств было около тридцати.

«Показания вахтеров Щелковского промышленного предприятия Сидякиной и Кадыровой», – прочел не спеша Леонид и усмехнулся, представив на вышке двух бабуль, лениво лузгающих семечки. Одна на стадии засыпания, другая на стадии обдумывания – как сохранить в банке землянику. И вдруг та, которая рассказывала, как засахаривать эту ягоду, хватается за сердце. Кожура прилипает к губе, и глаза расширяются. Она толкает в бок уже похрапывающую напарницу и, испуганно мыча, указывает в небо…

«Примерно в полночь на высоте самолета, заходящего на посадку, – начал читать Берестов, – мы увидели из окна сторожевой вышки светящийся шар. Он летел в южном направлении в сторону поселка „Чкаловский“. За ним тянулись две светлые полосы. Полет был бесшумен, если не считать слабого шелеста».

Берестов рассмеялся. Какой к черту шелест? Огненный шар пролетал от них максимум в полутора километрах и по размеру в пять раз превышал луну. Здесь без истерических воплей и вызова милиции с пожарными не обошлось.

А вот какие показания по этому поводу дали военнослужащие Кислов и Лапин: «14 июня примерно в 23.40 мы с женами возвращались домой. И вдруг увидели летящий огненный шар. Он имел лучи наподобие скачков уплотнения. Его размер втрое превышал диаметр луны, а длина лучей – два диаметра шара. Полет проходил на уровне пятиэтажного дома и был бесшумен. Его цвет был близок к цвету луны, но более сочный…»

«Интересно, откуда они в такое время возвращались с женами, – зевнул Берестов. – Наверняка не с женами, а с посторонними девицами и, как пить дать, все четверо были подшофе. Компанию вряд ли испугало это явление. Скорее, наоборот: вызвало бурную радость. Как-никак, огненный шар реальный повод заговорить зубы женам».

Однако больше всего журналиста заинтересовал рассказ инженера Корякина. В половине двенадцатого, если верить протоколу, он возвращался домой из гаража. «Сначала я услышал гул. Впереди была трансформаторная будка. Решил, что она неисправна. Подошел и прислонился правым ухом. Против ожидания гул обнаружился в левом. Оглянулся и вдруг увидел сквозь кроны деревьев светящееся пятно. Побежал к нему, но почувствовал мягкое сопротивление. Остановился на расстоянии 40–45 метров. Звук, напоминающий свист двигателя самолета Як-40, исходил из светящегося шара. Немного повисев, объект внезапно испустил 3 луча. Это выглядело как вспышка. После чего объект начал со свистом подниматься и, набрав высоту около 30метров, медленно двинулся параллельно земле в сторону аэродрома „Чкаловский“. И вдруг мгновенно исчез. Однако над лесом на протяжении километра очень долго находился продолговатый красный след с двумя розовыми выступами сзади». Тут же в протоколе было зафиксировано, что анализ крови у очевидца, который сделали ему через три дня, показал лейкоцитов меньше обычной нормы на 100 единиц.

Берестов поднялся и взволнованно зашагал по комнате. Больше ему делать было нечего, как прислоняться ухом к трансформаторной будке? Только все это ерунда. Самым правдивым в этом явно выхолощенном протоколе было то, что свист турбины напоминал работу двигателя Як-40. Тогда в пермском лесу, когда Берестов видел прозрачный вертолет, его полет сначала тоже был беззвучным, потом от него стал исходить легкий шелест, наконец, когда он испустил световой луч с монстром, шелест перерос в свист турбины двигателя самолета Як-40. Это Берестов вспомнил уже в Пермском аэропорту, когда наблюдал взлет самолета Як-40. И ещё одна деталь: когда после пермской экспедиции Берестов прошел медкомиссию, лейкоцитов в крови у него также было меньше на 100 единиц.

Журналист по привычке поскреб ногтем висок и опять сел за протоколы. Прочел ещё девять подобных свидетельств, а потом принялся читать заключение. «Таким образом, было опрошено двадцать девять сви детелей. Расследование по этому феномену производили три научно-исследовательских центра: Институт космических исследований АН СССР, Институт биофизики АН СССР, Институт медико-биологических проблем АН СССР. Было выяснено, что в эту ночь очевидцы наблюдали четыре разных объекта. Причем НЛО в ту ночь с 14 по 15 июня видели не только жители Подмосковья, но и других районов страны. Было отмечено, что почва, на которую падали лучи, имела слабое ультрафиолетовое свечение. Физическое обследование людей, наблюдавших НЛО, показало небольшое понижение лейкоцитов в крови…

Предположение, что это атмосферное явление земного происхождения, было отброшено сразу. Гипотеза о внеземном происхождении загадочных объектов остается наиболее устойчивой».

«И все? – удивился Берестов. – Это называется расследование? Три института Академии наук космической державы не смогли в результате расследования прийти к какому-либо выводу?»

У Берестова вырвался смешок, и он повалился на кровать. Невооруженным взглядом было видно, что это очередная туфта, а не документы. Это грубая подделка под документы, сфабрикованная для желтой прессы.

Что, ни один из академиков не задался элементарным вопросом, почему НЛО внеземного происхождения заинтересовался секретным аэродромом «Чкаловский», тем самым, с которого отправляли на Байконур космонавтов? Почему нет карты движения НЛО? Ведь в протоколе черным по белому написано, что эти шары видели в ту ночь в других районах страны. В каких? Не худо было бы отразить, в каких районах Российской державы видели эти светящиеся шары. Наконец, ни один из ученых не задал себе вопрос: почему инопланетяне выбрали для своих полетов именно ту ночь, когда в России запускался так называемый спутник связи «Горизонт»?

Берестов лениво поднялся с кровати и включил компьютер. Кажется, по запуску «Горизонта» у него была в личном архиве какая-то информация. И точно, в газете «Известия» за пятнадцатое июля был опубликован вот такой текст: «14 июля в Советском Союзе осуществлен запуск спутника связи „Горизонт“ на высоту 36 000 км».

«Ну-ну, – недоверчиво хмыкнул Берестов. – Действительно ли это спутник связи, надо разобраться». Однако по этому спутнику есть ещё высказывание космонавтов Попова и Рюмина, которые в те дни находились на орбите и которые якобы наблюдали его запуск из космоса. Вот что по этому поводу писала «Комсомольская правда» со слов Рюмина: «Если фейерверк будете устраивать, предупредите! Мы тоже посмотрим, это интересно…»

И дураку понятно, что они имели в виду далеко не спутник «Горизонт», а именно эти шары. Спутники имеют свойство взлетать без фейерверков.

Журналист порылся в компьютере и нашел несколько опровержений в газетах о том, что в Подмосковье видели НЛО. «То, что очевидцы приняли за НЛО, было не что иное, как планируемый запуск спутника связи „Горизонт“», – нагло врали газеты «Правда», «Труд» и «Комсомольская правда». Также было ложью, что запуск этого спутника был запланирован.

Берестов пролистал документы планируемых космических программ за восьмидесятый год и не нашел его в планах. Возможно, этот запуск хотели скрыть от широких слоев общественности, но не дали эти откуда-то взявшиеся шары.

«Здесь все не так просто! Здесь надо копать и копать, – покачал головой Леонид и посмотрел на часы. Было уже половина третьего. – Черт! Опять не высплюсь!»

Однако наутро, продрав глаза, он почувствовал себя бодрым и полным сил. Приняв холодный душ и проглотив яичницу, Берестов отправился на работу с приятным предчувствием, что сегодня ему удастся восстановить отношения с Лилечкой.

Предчувствия его не обманули. Он увидел её на первом этаже, в ожидании лифта. Берестов подскочил весьма вовремя, влетев в кабину за секунду до того, как захлопнулись двери. Оказаться с Лилечкой в лифте тет-а-тет было большой удачей. День начинался прекрасно.

– Вам, девушка, вверх? – произнес он шаловливо и нажал на четвертый этаж.

Она улыбнулась, подняв на него свои синие глаза. Сегодня они были как океан при солнечной погоде.

– Кстати, вот тебе тема, – продолжил Берестов, не отрывая глаз от её солнечного взора. – Некоторые девушки определенного поведения подстерегают клиентов в лифте, доводят до кондиции, а потом начинают торговаться. Говорят, такие эксперименты прошли удачно в Юго-Западном округе.

– Вам удалось поучаствовать в эксперименте? – подала голос Лилечка, блеснув своими глазками.

– Еще нет. Как-то все не случалось быть с девушкой в лифте один на один. Вот только с тобой.

На этих словах лифт распахнулся и Лилечка выпорхнула бабочкой. За ней поплелся Берестов, любуясь её шелковым затылком, на котором колыхалось несколько выбившихся из-под заколки прядей.

Так они вместе и вошли в кабинет редактора, где уже сидели журналюги в ожидании летучки. Авекян внимательно посмотрел на входящую пару и произнес с кавказской прямотой:

– Вы уже вместе на работу ходите?

– Приходится по долгу службы, – ответил Берестов, галантно усаживая Лилечку за стол.

– Может, уже и живете вместе? – продолжал допытываться Авекян.

– Об этом история умалчивает, – расплылся в улыбке Леонид.

– Так ты же уже женатый! – продолжал недоумевать редактор.

– Видишь ли… – задумчиво произнес Берестов, с тревогой покосившись на Лилечку. – В прошлой жизни я был турецким султаном. Осталась привычка иметь много жен…

На Лилечкином лице не отразилось ни одной эмоции, а коллеги, между прочим, прилагали усилия, чтобы не рассмеяться.

– Начнем, – деловито произнес Авекян. – За событиями следите? Что произошло, знаете? Гусинского посадили в Бутырку.