Текст книги "Моя лю... (си)"
Автор книги: Александр Якунин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
– Что-о? Кто тебя обидел? Покажи, я ему глотку порву! – выкрикнул Лялин.
– Объяснять времени нет! Уходить надо! Бежим! – крикнул Петров таким голосом, что Лялина сковал леденящий страх.
Петров побежал, Лялин бросился за ним. Он бежал и думал о скорой смерти, которую он с радостью примет за очень хорошего человека – мастера Петрова.
Они влетели в свой номер. Лялин остановился посредине комнаты. Тяжело дыша, он наблюдал, как Петров пытается закрыть дверь. Снаружи ему кто-то сильно мешал. Борьба шла с переменным успехом до тех пор, пока Лялин не догадался помочь другу. Вдвоём им удалось закрыть дверь на задвижку.
– Кто это? – прошептал Лялин.
– Они!
– Кто? Местные бандиты?
– Хуже – бабы из кузовного цеха. Я написал докладную записку о низком качестве кузовов. За это их лишили премии. Так эти стервы поклялись меня изнасиловать. И изнасилуют, вот увидишь.
В ту же секунду раздался удар по двери такой страшной силы, что вылетела задвижка. В комнату ворвались взлохмаченные и потные бабы. Лялин насчитал их шесть человек во главе с толстой и высоченной бабой, похожей на метательницу молота.
– Вот он! – указала она пальцем на Петрова. – Хватайте его, валите на кровать!
Кузовщицы набросились на Петрова, схватили за руки, за ноги и распластали на кровати.
– Девочки, не нужно! Я больше не буду! Простите меня! – орал Петров.
Прижатый к стене Лялин не верил в серьёзность происходящего, пока не последовала команда:
– Снимай с писаки штаны!
Петров скосил глаза в сторону и, чуть было, не заплакал:
– Людка Стеклова!? И ты с ними? Я же тебя два дня подменял, пока ты с мужиком своим разбиралась!
– За это тебе уплочено, мы квиты, а баб в обиду я не дам!
– Оголяй доносчика! – крикнула толстуха.
– Бабы, родные, милые, погодите маленько, – взмолился Петров.
– Ну, чего ещё?
– У меня водка есть.
Предводительница подбоченилась:
– Девки, ша! Про каку-таку водку писака тут гуторит? Чи мне послышалось?
– Водка, водка! – замотал головой Петров. – Три ящика под кроватью стоят. Забирайте всё, только отпустите!
– Бабы, гляньте-ка под кровать! Ну, шо, ма?
– Ма, ма! – заверещали на все голоса бабы, заглянувшие под кровать.
– Так тэж совсим другой коленкор! – расплылась в улыбке толстуха. – Милый ты наш человек! А, ну, бабы, зачиняйте дверь. Да, отпустите Петрова, никуда не денется, подлюка. И ты, хлопец, – обратилась она ласково к Лялину, – будь ласка, подходь сюды, не боись. Сейчас пировать будем. А нут-ко, кто там помоложе, слетайте мигом за закуской – одна нога тут, другая там!
Толстуха уселась на одну кровать, все остальные на другую.
Хитро улыбаясь, она сказала:
– Вот видите, девки, мастер Петров-то, наш Ваня-Петя, оказался приличным пацаном, а мы по собственной дури чуть его не оттрахали! – и засмеялась редким, как удары колокола, смехом. – Ха-ха-ха!
Женщины вслед за ней закатились в диком, безудержном гоготе. Кровать, на которой они сидели, заходила ходуном, грозя развалиться на части.
* * *
Лялин проснулся от сильной головной боли. С трудом разодрав глаза, он обнаружил на своём плече спящую голову в копне перепутанных и пахнущих рыбой волос. Лялин попытался вытащить руку. Голова недовольно зачмокала и вместе с телом повернулась к нему спиной. Методом тщательной пальпации он определил, что тело головы – женское и, при этом, абсолютно голое! Как оно попало к нему в кровать, Лялин не помнил решительно. Впрочем, он ничего не помнил: и как сам очутился в этой кровати, и было ли у него с этим голым женским телом что-то, о чём он должен сейчас сожалеть? Судя по тому, что он тоже не одет и каждым своим членом ощущал нечистоту – скорее было, чем нет.
Лялин осмотрелся. На кровати, на которой, по идее, должен был спать мастер Петров, буквально была навалена гора тел. Определить – кто там есть кто, и где сам Петров не представлялось возможным.
В эту секунду перед Лялиным встал светлый и чистый образ Оленьки Барсуковой. До того, как он узнал её, считай – год, Лялин ни с кем не встречался, то есть он встречался, но ни с кем из них, по разным причинам, до главного дело не доходило, словно сама судьба берегла его, готовила к встрече с самым важным для него человеком. И вот, когда у него есть Оля, он сорвался! И с кем! С лимитчицей из кузовного цеха! Как он мог так поступить! Да, любит ли он свою Оленьку? Лялина охватил ужас, от которого ему стало трудно дышать.
– О, моя лю ... ! – зашептал он заочное прощение, но, получив крепкий удар лимитчицы локтём в бок, вынужден был умолкнуть.
Под скрип кровати Лялин развернулся к полоумной девице спиной и уже даже не шёпотом, а артикуляцией губ изобразил слова: "О, моя лю ...", и вновь получил локтём, уже с ругательством:
– Мать твою, дашь ты мне сегодня поспать или нет?!
– Какая гадость! – крикнул Лялин и катапультировался из-под одеяла.
Одевшись кое-как в темноте, он вышел из номера. В коридоре он наткнулся на незнакомого мужчину.
– Вы, Егор Лялин? – спросил незнакомец.
– Ну, я. Чего надо?
– Вам надлежит срочно явиться на работу. Я приехал за вами. Машина ждёт.
Ничуть не удивившись, будто за ним приезжали каждый день, Лялин крикнул:
– Прекрасно! Поехали отсюда!!
Часть 6. Подстава
– Как хотите, а я больше не могу, – с ходу заявил Лялин.
Начальник бюро Дунин и Артур Келептришвилли переглянулись между собой и молча уставились на Лялина.
Лялин смутился, но продолжал:
– Я отказываюсь участвовать в вашем исследовании. Я не такой знаток Маркса, как вы, но, до тех пор, пока на производстве не решены элементарные проблемы, социологам там делать нечего. Ну, честное слово, о какой роли мастера можно говорить при катастрофической нехватке рабочих рук, когда мастер, затыкая дыры, вынужден сам крутить эти чёртовы гайки, которые, к тому же, не лезут на чёртовы шпильки! Согласитесь, сначала нужно научиться делать нормальные гайки, а то идёт сплошной брак! В последний раз кабины пришли без посадочных отверстий! Мастер Петров сам бегал, пробивал отверстия. В целом справился, но две машины ушли с незакреплёнными кабинами. Делайте со мной, что хотите, но на конвейер я не вернусь, хоть увольняйте. А, что вы всё время молчите?
– Мы не молчим, а слушаем, – в своей обычной манере, то есть спокойно и размеренно ответил Дунин. – Всё, что Вы говорите, весьма любопытно. Но дело в том, что мы вызвали Вас как раз для того, чтобы сообщить о завершении нашего исследования.
У Лялина округлились глаза.
– Что-о-о!? В чём дело?!
– Д-директору завода, – пояснил Артур Келептришвилли, – срочно понадобился приказ о неудовлетворительном состоянии трудовой дисциплины в автосборочном корпусе.
– Ну, и? – воскликнул Лялин, предчувствуя недоброе.
– Само собой, мы п-приказ написали: вот ознакомьтесь, – заикаясь сильнее обычного, сказал Келептришвилли.
Лялин взял бумагу. Из текста приказа следовало, что за последнее время в автосборочном корпусе резко ухудшилась дисциплина, дело дошло до того, что отдельные руководители стали скрывать прогулы. В качестве примера приводился прогул Лялина. На этом основании начальнику корпуса был объявлен выговор, а мастер Петров уволен с работы.
– Владимир Серафимович! – обратился Лялин к начальнику бюро Дунину. – Артур! Вы, что смеётесь?! Разве можно увольнять человека из-за меня? Это не честно! Ведь я выполнял ваше задание! Такой приказ нельзя выпускать. Артур?!
– Я-то тут причём?
– Владимир Серафимович!
– Не несите ерунду, Лялин! Приказ на подписи у директора. Вы хотите, чтобы нас тут всех разогнали? И вообще, Лялин, зарубите себе на носу – здесь не академический институт, а завод! Мы грузовики делаем! Начальству видней, как использовать нашу информацию. В конце концов, мы сделали свою работу и справились с ней прекрасно! Есть мнение – выдать нашему бюро премию. Вы довольны?
* * *
Лялин ждал троллейбус, чтобы добраться до метро, поскольку идти пешком у него не было сил. Он увидел здоровенных парней, которые быстрым шагом двигались в его направлении со стороны Автозаводского моста. Среди них Лялин узнал Акопянца – гайковёрточника из бригады Петрова. Лицо Акопянца было искажено злобой и желанием мести. Ноги Лялина самопроизвольно задвигались и, не оставив ему времени сообразить – что к чему, понесли его вдоль улицы. За спиной он отчётливо слышал топот ног парней, бросившихся за ним в погоню. Трудно вспомнить, когда последний раз Лялин так быстро бегал. Но через полторы сотни метров сказалась слабая физическая подготовка – он выдохся. Лялин остановился с мыслью: "Будь, что будет: пусть бьют!". Как настоящий мужчина, Лялин развернулся лицом навстречу беде. Преследователи поравнялись с ним и ... побежали дальше! Тот, кого он принял за Акопянца, оказался не Акопянцем. Парни стремительно скрылись за мощными дверями первой проходной ЗИЛа. Уличные часы показывали – до начала второй смены оставалось пять минут.
– Ха-ха-ха! – только и смог вымолвить Лялин.
Часть 7. Пшик
После кошмара заводского дома отдыха, после катастрофичного результата исследования, в котором он исполнил главную роль, роль "шестёрки-стукача", предстоящее свидание с Олей Барсуковой радовало Лялина совсем не так, как должно было радовать. Он готовил себя к тому, чтобы объявить, что "они должны расстаться, поскольку он не достоин её". Больше всего на свете он боялся своих будущих переживаний в том случае, если Оля опередит его и сообщит о разрыве первой.
Однако, с первой секунды встречи Оленька обезоружила его своей улыбкой и нетерпеливым желанием простить ему то, что он не встретил её сразу по возвращению из "Вороново". Лялин тотчас забыл о своих "чёрных" намерениях и опасениях. Удивляясь буйству собственной фантазии, Лялин с ходу придумал историю своей командировки "к чёрту на куличики", где отсутствовала не только мобильная, но и, вообще, какая-либо связь, и где было так одиноко и холодно, что он простудился и заболел. В качестве доказательства Лялин продемонстрировал красные глаза, которые, действительно, были до сих пор красны от выпитой водки в двухдневном заводском доме отдыха.
Оля Барсукова, кажется, верила каждому его слову, невольно подтверждая расхожее мнение, что проблема измены – не в самой измене, а в умении её скрыть.
Моральные мучения Лялина окончательно улетучились после того, как он дал клятву самому себе, – "впредь не допускать того, что с ним случилось в зиловском доме отдыха". Ему сразу сделалось легко и весело, значительно легче и веселее, чем даже во время первого свидания с Олей.
* * *
Лялин с Олей Барсуковой прогуливались перед зданием Думы.
– Какие люди! Я вылетаю в форточку! – услышал Лялин знакомый голос позади себя.
Он обернулся и увидел сияющее лицо Вовчика. Он стоял возле открытой дверцы голубого, как само небо, автомобиля БМВ, на стекле которого был прикреплена табличка с государственным гербом России – двуглавым орлом. На заднем сидении шикарного авто, сквозь тонировку просматривался неясный профиль женского лица, в котором Лялин узнал Татьяну – сестру Вовчика.
– Совсем пропал: не звонишь, не приходишь! – говорил Вовчик, не сводя глаз с Оли Барсуковой.
– Работы много, – ответил Лялин. – Как сам?
– Вот, лечу с Татьяной в Лондон читать тамошним бизнесменам курс лекций о состоянии российской экономики, – сказал Вовчик таким тоном, будто хотел сказать – не сделай Лялин тогда, на новоселье, глупость, он тоже мог полететь с ними.
"Дурачок" – беззлобно подумал Лялин о друге. – "Знал бы он, как я счастлив!".
– Эх, – весело воскликнул Вовчик, – жаль, нет времени поближе познакомиться с твоей очаровательной спутницей. Но, ничего, прилечу – увидимся. Татьяне ничего не хочешь сказать?
– Нет, спасибо, – ответил Лялин.
– Как знаешь.
Взвизгнув резиной, БМВ рванул с места и через несколько секунд скрылся в общем потоке автомобилей.
Заметив романтически-завистливый взгляд, которым Оля провожала шикарную тачку, увёзшую Вовчика в Лондон, Лялин сухо спросил:
– Почему ты не спрашиваешь – кто это был?
– Я догадалась – это твой друг из "Газпрома" – Рыбин Владимир.
– А почему не спрашиваешь – кто такая Татьяна?
– Мне это не интересно, – ответила Оля и, поцеловав Лялина в щёку, добавила. – Мне нужно бежать. Пока! – И стремительно спустилась в подземный переход, возле которого они стояли.
– Оля, ты куда?! – с опозданием крикнул ей вслед Лялин. – Что случилось?!
Но той уже не было видно. С удивительным спокойствием Лялин подумал о том, что Оля, по всей видимости, его бросила. Но, странным образом, не это расстроило его. Ему нестерпимо было жаль своего чувства к Оле, своих движений души, которые он испытал, благодаря ей, и которые оказались пшиком, пустотой, обманом. Обида заставила Лялина броситься вдогонку за Олей.
Он выскочил на другой стороне перехода уже без всякой надежды найти её. Он шёл в толпе, низко опустив голову, чтобы только не видеть счастливые лица прохожих. В поле его зрения попали до блеска начищенные мужские туфли и рядом – знакомые сапожки. Лялин поднял голову – перед собой он увидел Олю под руку с Абрамовым.
Не в силах продолжить движение, Лялин остановился. Он протянул вперёд руку, со словами:
– О, моя лю...
В этот момент его толкнули в спину.
– Стоят тут всякие, нормальным людям не дают пройти, – пробасил мужской голос.
Лялина задели ещё и ещё раз, но он стоял, не замечая ничего вокруг, парализованный пустотой образовавшейся у него в груди, которая, казалось, была страшнее смерти.
Конец.
