Текст книги "Самолеты летят к партизанам (Записки начальника штаба)"

Автор книги: Александр Верхозин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Выручайте, летчики!

К зиме 1942/43 года количество крупных партизанских соединений в глубоком тылу противника во много раз возросло. Инженеры подсчитали, что летать в Западную Украину и Западную Белоруссию без дополнительных бензиновых баков на самолетах ЛИ-2 невозможно. Обеспокоенный этим, начальник штаба партизанского движения Украины Тимофей Амвросиевич Строкач приехал в полк и вручил Валентине Степановне Гризодубовой бумагу следующего содержания:

«Командиру 101 АП ДД тов. Гризодубовой. Ввиду отсутствия самолетов с дополнительными баками план, утвержденный Государственным комитетом обороны, по выброске групп организаторов партизанского движения в тыл противника и обеспечения крупных партизанских отрядов, действующих на территории Правобережной Украины, оружием и боеприпасами, а также по вывозке тяжело раненных партизан не выполняется. Прошу вас для выполнения указанного плана увеличить радиус полета самолетов, организовать аэродром подскока в Смелиже. Генерал Строкач».

Как только Гризодубова закончила чтение и подняла на генерала глаза, Строкач заговорил:

– Валентина Степановна, вы ведь украинка, так давайте же помогайте землякам своим как можно больше.

– На меня, Тимофей Амвросиевич, никто не может обижаться: ни русские, ни украинцы, ни белорусы. Я всем стараюсь сделать больше. А чтобы ускорить дело, добивайтесь от моего командования полностью переключить полк на обслуживание партизан, – ответила В. С. Гризодубова.

Генерал на минуту задумался, затем, испытующе глядя на меня, сказал:

– Давай, начальник штаба, думай, как обеспечить боеприпасами украинских партизан. Кончится война – бросай свою Сибирь, приезжай жить на Украину.

Мы предложили генералу Строкачу написать письмо командованию авиации дальнего действия с указанием на то, что самолетов для связи с партизанами не хватает. Позднее Т. А. Строкач так и сделал.

Командиры партизанских отрядов очень нуждались в помощи авиации и готовы были на любые работы для подготовки посадочных площадок. Но беда в том, что многие не имели представления, какие требования предъявляются к этим самым площадкам. Доходило до курьезов. Из штаба соединения С. А. Ковпака получили радиограмму, вызвавшую улыбку у летчиков:

«Посадочная площадка на озере в районе Прибыловичи укреплена досками и бревнами».

– Конечно, это смех сквозь слезы, – сказала Гризодубова, прочитав телеграмму. – И он наводит нас на серьезные размышления: как сделать больше, чем мы делаем.

И это «больше» люди старались сделать.

После встречи с генералом Строкачем Гризодубова вызвала инженеров полка Милованова – по эксплуатации самолетов и Матросова – по ремонту авиационной техники.

– Партизаны обратились к нам: «Выручайте, летчики!» – сказала она. – Мы говорим вам: «Выручайте, техники». Сейчас от вас зависит, как скоро сможем летать на самые дальние партизанские базы. Судьба боевых операций в глубоком тылу врага и жизнь тяжелораненых – в ваших руках. Думайте, делайте…

За героизмом летчиков всегда видели и других героев – техников, механиков и мотористов. Они готовили самолеты к полетам, при необходимости летали в составе экипажей на боевые задания, забывали даже брать для себя парашюты. Они работали на аэродроме круглосуточно независимо от времени года; трудились у своих боевых машин, не замечая обмороженных щек и рук. Этот незаметный для постороннего человека героизм больше всего ценят сами летчики. Лучшими советчиками летчиков были в нашем полку инженеры Николай Иванович Милованов, Николай Иосифович Матросов, Георгий Александрович Кноп, инженеры эскадрилий, многие техники и механики самолетов.

Получив от командира полка задание, инженер Матросов приступил к монтажу дополнительных бензобаков на самолетах.

– Голуба, не бросай ни на минуту работу, – говорил ему Милованов, – пока не поставим дополнительные баки.

И вот Николай Иосифович Матросов и техник Кузьма Агафонович Козлов за неделю ухитрились поставить дополнительные бензобаки на четырех самолетах.

– Передайте С. А. Ковпаку: пусть готовят партизаны площадку без досок и бревен, на крепком льду или на поляне, – сказал Матросов.

Так незаметные герои-техники своим трудом решили проблему дальности полетов к партизанам Западной Украины и Западной Белоруссии. Чтобы сократить расстояние полета до украинских партизан, Гризодубова приказала экипажу Бориса Лунца летать из Ельца. В середине декабря Борис Лунц произвел с аэродрома Елец три вылета к партизанам правобережной Украины, доставил им 5 тонн боеприпасов и вывез оттуда более 50 раненых и детей.

В первой половине декабря погода стояла плохая. Почти ежедневно вылетал в глубокий тыл врага разведчик погоды. Иногда этим и ограничивалась вся летная работа полка. Удачной выдалась погода лишь в ночь на 17 декабря. Экипажи Виталия Масленникова и Николая Слепова побывали с посадкой в Смелиже и вывезли оттуда 10 детей и 23 раненых партизана. На площадку Мглин, в соединение Алексея Федоровича Федорова, садился экипаж Степана Васильченко. Сам Федоров был в Москве, форсировал отправку боеприпасов.

В следующую ночь в Мглин вылетели с посадкой экипажи Василия Асавина и Виталия Масленникова. Последний доставил боеприпасы и вывез на Большую землю 20 раненых и детей. Асавин до Мглина не долетел.

За линией фронта самолет Василия Асавина попал под сильный зенитный огонь противника. Осколком снаряда повредило правый мотор. Командир корабля приказал борттехнику Белоконю выключить правый и сбавить обороты левому, исправному мотору. Этим он лишал противника возможности корректировать огонь по звуку. Маневрируя потерей высоты и курсом полета, экипаж вышел из зоны зенитного огня на высоте 1000 метров. Борттехник, не отрываясь, смотрел на показания приборов и по первому же знаку летчика дал форсаж левому мотору. О полете в Мглин и думать было нечего, но и возвращаться с боевым грузом не хотелось.

– Сулегин, – окликнул Асавин штурмана, – рассчитай курс на Смелиж.

Самолет вышел точно на костры, выложенные для Запыленова. Посадку Асавин сделал хорошо. Груз, который вез украинцам, пришлось сдать по акту начальнику снабжения брянских партизан Мирошину. Внеплановая партия боеприпасов за счет украинского отряда была нелишней. Мирошин довольно потирал руки.

– Ну и молодцы же вы, – хвалил он летчиков, – что решили к нам садиться, а не вернулись домой.

По просьбе Асавнна, переданной по партизанскому радио, Запыленов доставил в Смелиж заводского инженера Викентьева и нужные запасные части. Сложный ремонт мотора, поврежденного снарядом, Викентьев и Белоконь сделали в несколько дней. Василий Дмитриевич Асавин взял на борт 35 человек, в том числе 5 женщин с грудными детьми, и 25 декабря благополучно доставил их на подмосковный аэродром. Гризодубова долго качала головой, потом сказала:

– Хоть и говорят, что победителей не судят, но этому смельчаку придется пыл поубавить: мыслимо ли с такой перегрузкой самолета взлетать с партизанского пятачка! Конечно, нельзя воевать строго по инструкции, но это уж слишком.

И в самом деле, если строго придерживаться инструкции, то инженеры и техники не имели права сами ставить на самолеты дополнительные бензобаки, а должны были ждать, когда установят их заводские специалисты. Инструкцией не предусмотрен капитальный ремонт подбитого мотора на партизанской площадке, однако техники это сделали. И так везде и во всем – народ ковал победу, превышая установленные нормы выработки на станок, увеличивая тяжеловесность поездов, пробег автомобиля без ремонта… Это делали советские люди, коммунисты и беспартийные, преданные своей Родине, как и летчик Василий Асавин.

Корреспондент «Красной звезды», который остался в живых при катастрофе самолета Бибикова, от полетов к партизанам не отказался. Чуть залечив довольно серьезные ушибы, он снова прибыл в полк, чтобы лететь в тыл врага (очень сожалею, что не смог установить его фамилию). Беседуя перед вылетом с парторгом полка Борисом Николаевичем Дьячковым о личном примере коммунистов в бою, корреспондент попросил назвать ему имя беспартийного летчика, который действовал бы с таким же упорством и волей к победе, как это делали коммунисты Попович, Бибиков и другие. Борис Николаевич на мгновение задумался: беспартийные летчики в полку были, но кому из них отдать предпочтение? Все они с одинаковым рвением защищают Родину, многие проявили свои боевые качества в подвигах и подали заявления о вступлении в партию. Подумав, парторг сказал:

– Поговорите с летчиком Василием Асавиным.

Вырос Асавин в рабочей семье, сам был рабочим железнодорожной станции Осеевская, Пензенской области. Он, не колеблясь, следовал зову партии. В полку был отличным летчиком. Вот почему, когда потребовался экипаж для полетов по особому заданию разведывательного управления, Гризодубова, не задумываясь, предложила экипаж Василия Дмитриевича Асавина.

В партию Асавин не вступал по обстоятельствам личного характера. Раньше он любил выпить, поэтому считал, что в партию такой грех нести с собой не следует. Позднее, выполнив несколько исключительно сложных полетов, он все же пришел к парторгу с заявлением о вступлении в партию. Рекомендовали его лучшие из лучших – герои-коммунисты.

– Давно бы так, – сказали товарищи Асавину, желая похвалить его за это решение.

– Уж больно лютуют фашисты в воздухе, – ответил Асавин. – Вдруг боевое счастье изменит, а беспартийному погибать не хочется.

– А как же с привычкой «заложить за галстук»?

– Только по приказу, положенные сто граммов… Ну разве угостит кто. – Он засмеялся и тут же серьезно сказал: – Не бойтесь, друзья, полк не подведу.

В плохую погоду 27 декабря Василий Дмитриевич первым произвел посадку на площадке Хинель, в районе Глухова. Когда спросили Асавина, как ему удалось в такую погоду, ночью найти маленькую площадку, он сказал:

– Я ведь теперь коммунист.

В ту же ночь, 27 декабря, командир эскадрильи Степан Запыленов сделал два вылета с посадкой: первый – в Смелиж, второй – в Мглин. По примеру командира эскадрильи экипажи Ткаченко и Васильченко сделали по две посадки на площадке Мглин. Иван Гришаков выбросил в ту ночь боеприпасы смоленским партизанам на площадку Новинки.

…Новый, 1943 год встречали по-военному. Длинная зимняя ночь позволила летчикам слетать на задание и затем попасть на концерт. В полк приехали артисты эстрады. Экипажи прямо с самолетов, не снимая теплого обмундирования, занимали места в небольшом клубе. На сцену вышел исполнитель русской пляски Орлик. Ему шумно аплодировали. Уставший после нескольких номеров, он походил на спортсмена марафонского бега у финиша.

– Стар я стал. Если б не война, сидел бы давно на печке, – сказал нам артист.

В заключение выступила актриса Юровская. Два раза летчики заставляли ее петь «Синий платочек».

Концерт продолжили за ранним завтраком. Свои певцы исполняли, правда, не так искусно, как профессионалы, но всем нравилось именно свое. Домашние артисты – летчик Кузнецов, штурман Буланов и доктор Безденежный пели все вместе – трио, весело, с душой. Аккомпанировала им командир полка Валентина Степановна Гризодубова. Все знали, что еще девочкой она мечтала стать и летчицей, и пианисткой. Взрослой поняла, что это невозможно, и она отдала всю страсть своей пылкой натуры авиации, оставив музыку для души. Она играла просто и в то же время взволнованно, покоряла слушателей. А когда раздались звуки песни «Идет война народная…», все встали.

После ночи, в которую люди пережили и боевое напряжение в воздухе, и счастье от успешно выполненного задания, и веселые часы встречи Нового года в кругу близких боевых друзей, мрачное, пасмурное утро снова напомнило о войне. Все пошли спать, лишь старый инженер свернул на аэродром, напевая свою любимую песню «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед». На стоянках самолетов шла работа полным ходом. Техники готовили самолеты к боевому вылету, первому вылету в новом году.

Украинский штаб партизанского движения в первых числах января дал заявку на переброску самолетами большого количества боеприпасов в район озера Червоного для соединения, которым командовали С. А. Ковпак и С. В. Руднев. Все самолеты должны летать с посадкой, чтобы вывезти раненых.

К этому времени Ковпак завершил первую половину рейда из Брянских лесов по Украине. И вот перед тем, как начать основную часть героического пути – под Киев, Ковпак остановился в районе озера Червоного, в самом удобном и спокойном от фашистов месте, для пополнения запасов оружия и боеприпасов, эвакуации раненых партизан и детей, которых еще не успели отправить на Большую землю.

Выполнение этой задачи задержалось из-за отсутствия исчерпывающих данных о посадочной площадке. Первоначально в телеграмме Ковпака говорилось, что «самолеты будут приниматься на лед озера». А после нашего запроса о толщине льда Ковпак сообщил, что площадка оборудована на грунте. У Гризодубовой не было уверенности, что в отряде Ковпака есть люди, которые бы имели элементарное представление о требованиях к местности, выбираемой для посадки тяжелого самолета. Так оно и было. Получив телеграмму об измерении толщины льда и проверке его на прочность, ковпаковцы, опасаясь, что летчики не осмелятся садиться на лед, испытали его прочность доступным им способом: провели по льду группу из 500 человек.

С помощью простой арифметики подсчитали, что 500 партизан тяжелее, чем один самолет, и, схитрив, дали телеграмму о готовности площадки на грунте. На самом же деле она по-прежнему оставалась на льду. Подробности эти стали известны много позднее, из книги Петра Вершигоры «Люди с чистой совестью». А тогда для проверки, как выглядит площадка сверху, в ночь на 17 января к Ковпаку вылетели два самолета – под управлением Слепова и Валухова. Им была поставлена задача: выбросить боеприпасы на грузовых парашютах и осмотреть с помощью самолетных фар площадку, с тем чтобы определить пригодность ее для посадки. Летчики, проблуждав ночь в районе севернее реки Припять, между речками Случь и Птичь, не обнаружили сигналов площадки Ковпака и вернулись на свой аэродром, не выполнив задания.

Пока шли «переговоры» с Ковпаком о пригодности площадки на озере Червоном, экипажи летали к другим партизанам: Васильченко – в соединение Федорова, в 21 километре севернее Мглина, Масленников произвел посадку к Мельнику, на площадку Хинель, Кузнецов – к брянским партизанам, молодой летчик Быков сбросил на парашюте боеприпасы полку «13» под командованием Гришина, в 65 километрах восточнее Витебска…

В ночь на 18 января для поисков отряда Ковпака на озеро Червоное вылетел экипаж Василия Асавина. Он оказался более счастливым. Обнаружив площадку, Асавин сбросил на нее груз, осмотрел внимательно расположение посадочной площадки и возвратился на свой аэродром. Летчик доложил Гризодубовой, что сигналы, обозначающие площадку, расположены на льду озера.

– Вы что-то путаете, – сказала Валентина Степановна. – Случайно не хватили перед полетом запретного зелья?

– Не грешен, – клялся Асавин и настаивал, что говорит истинную правду.

В конце дня было получено сообщение украинского штаба: «Ковпак прислал телеграмму с благодарностью летчику за точно сброшенный груз». Оснований для сомнений не оставалось: Асавин был у Ковпака.

До 25 января из-за плохой погоды к партизанам летали одиночные самолеты. Редко кто мог выполнить задание. Масленников и Кузнецов слетали на площадку с посадкой в Хинель, к Мельнику, доставили ему 3 тонны боеприпасов и вывезли из отряда 25 раненых и 5 детей. Гришаков и Долгих сбросили боеприпасы полоцким партизанам.

В ночь на 26 января удалось (наконец-то!) произвести посадку на озеро Червоное Борису Лунцу. До конца января в отряд Ковпака летали по пяти и более самолетов каждую ночь.

На ледовый аэродром наши летчики совершили несколько десятков самолето-вылетов. Партизанам были доставлены оружие, боеприпасы, медикаменты, литература и письма от родных. А 29 января тот же летчик, Б. Лунц, доставил на своем самолете в тыл врага депутата Верховного Совета СССР В. А. Бегму. Он вез с собой не обычный груз, а ордена и медали для вручения награжденным героям.

Потребность в полетах к партизанам так возросла, что наш полк временами не справлялся с заданиями: не хватало самолетов. Командир дивизии присылал на помощь самолеты из других частей. Их экипажи на день полетов входили в состав нашего полка и задание получали у Гризодубовой, так как все данные о партизанских точках и сигналах хранились у нас в штабе. Представители партизанских штабов и погрузочные команды находились также у нас.

Еще летом 1942 года летал к партизанам прикомандированный к нам экипаж капитана Владимира Александровича Тишко. Высокий, черноглазый, с крупными чертами лица, капитан Тишко выглядел увальнем, но был смелым и отличным летчиком. Среди товарищей считался трезвенником. Летал ночью, в любых метеорологических условиях, выполнял самые сложные задания.

К сложному заданию готовился Тишко и 27 января 1943 года. Задание он получал у меня: выбросить боеприпасы пинским партизанам в район Лунинец. Когда разговор о предстоящем полете был закончен, капитан спросил разрешения выйти из кабинета и неспеша пошел к двери. У меня в это время зародилась мысль (лучше бы она не приходила!): «А что, если Тишко на обратном маршруте, который проходит через озеро Червоное, посадить к Ковпаку?» В ту ночь там садилось 10 самолетов, в отрядах сотни раненых, это я знал, а передо мной стоит опытный летчик, который пролетит сегодня ночью над озером Червоным в сторону Москвы незагруженным. Эта мысль пронеслась мгновенно.

– Подождите, Тишко, – окликнул я летчика. Он вернулся. – Слушайте, капитан, если вы на обратном маршруте увидите сигналы на озере Червоном, то сделайте там посадку и возьмите раненых.

– Есть, товарищ начальник, – медленно выговаривая слова, ответил Тишко.

– Ну вот и все, можете готовиться к полету.

Не думал я в то время, к каким последствиям приведет мое скороспелое решение. Что же произошло? Самолеты прилетали на озеро Червовое в течение всей ночи. От костров на льду образовались проталины и партизанам приходилось переносить или раскладывать костры на новом месте. К концу ночи проталин стало много, и их никто не обозначал. Капитан Тишко, выполнив свое основное задание, увидал на обратном маршруте сигналы на озере, сделал разворот и с ходу произвел отличную посадку. Садился он последним, на льду находились еще два самолета, готовившиеся к взлету. Навстречу самолету Тишко никто не побежал, чтобы показывать дорогу. Летчик рулил правильно, вдоль сигнальных костров, на небольшой скорости, как положено по наставлению. И вдруг самолет резко накренился на правую сторону, раздался треск удара винтов о лед: правое колесо шасси провалилось в воду…

В последний вылет на озеро Червоное, в ночь на 30 января, экипажи Лунца и Гришакова доставили Ковпаку партию боеприпасов, инженера Викентьева и запасные части к самолету Тишко. Отремонтированный и подготовленный к полету самолет был сожжен фашистским бомбардировщиком. Летчик Тишко вместе со своим экипажем ушел партизанить с отрядом Ковпака в знаменитый рейд по Украине.

Но как же обиделись капитан Тишко и инженер Викентьев, когда после войны прочитали об этом случае в книге П. П. Вершигоры «Люди с чистой совестью» следующие строки:

«Инженер привез винты к пострадавшему самолету. Летчик этой машины мало летал в тыл врага и, очевидно, не надеясь на собственные нервы, подкрепил их спиртом и посадил машину далеко от сигнальных огней. Затем зарулил совсем в другую сторону и въехал в ледяную трещину…»

Инженера В. автор изобразил трусишкой, которого вытащили из теплой московской квартиры и забросили к партизанам. На самом же деле инженера Викентьева, работника одного крупного авиационного завода, никто не вытаскивал из теплой квартиры. Он с начала войны работал на аэродромах боевой авиации, жил в землянках и палатках вместе с бойцами, помогал им осваивать технику и устранять повреждения самолетов. Викентьев сам пришел ко мне 28 января и попросил перебросить его на озеро Червоное для ремонта поврежденного самолета, так как делал он это уже не впервые. Гризодубова разрешила отправить инженера в отряд Ковпака.

Видимо, Петр Петрович Вершигора написал так для остроты сюжета, поэтому не назвал фамилий инженера и летчика, хотя и знал их.

Встретившись в 1948 году с Вершигорой, я высказал ему обиды инженера Викентьева и летчика Тишко. Петр Петрович с присущей ему прямотой сказал:

– Жаль. Не разобрался я в этом эпизоде, записал по памяти, как рассказывали партизаны. А у них иной раз не поймешь, то ли шутят, то ли серьезно говорят…

Мы задержали внимание читателя на этом эпизоде лишь для того, чтобы восстановить события, как они были в действительности, восстановить доброе имя настоящих воинов-патриотов.