Текст книги "Самолеты летят к партизанам (Записки начальника штаба)"

Автор книги: Александр Верхозин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Полицаи.

– А где они?

– Ты сам к ним пришел.

У Фомичева на миг задрожали ноги, но руки твердо держали пистолеты.

– Не бойся, летчик. Их только двое. Трусливы, как зайцы. Дома сейчас нет – ушли в лес искать упавший ночью самолет. – Женщина показала рукой в сторону леса, но не того, где был сейчас экипаж Бабиевского.

– Чей самолет? – более спокойно спросил Фомичев.

– Говорили, наш, советский. Полицаям по телефону приказ дали из комендатуры: искать и изловить летчиков. Вот они и ушли. Да ты не бойся, я не выдам.

– Вижу, не чужая. Хлебушка бы нам.

– Я только что испекла для полицаев, из их муки. Погоди чуток.

Женщина принесла четыре добрых буханки хлеба и, не дожидаясь вопросов, сказала:

– Вам, наверно, партизаны нужны? Так идите вон в тот лес. – И она показала в сторону, где ожидали Фомичева товарищи.

Лишь на второй день удалось связаться с партизанами. Это были те самые партизаны, что годом раньше спасли летчика Богданова. Они оказали помощь и экипажу Бабиевского. Через неделю экипаж был отправлен на Большую землю самолетом.

Выслушав рассказ Бабиевского, Гризодубова приказала: когда самолет проходит опасные зоны, вторым пилотам находиться в хвосте самолета и наблюдать за воздухом, чтобы не допустить внезапной атаки истребителей. Это оправдало себя сразу. Первым отличился экипаж Карнаушенко. На обратном маршруте после выброски партизанского груза в районе Гомеля самолет подвергся атаке фашистского истребителя. Стрелок Королев открыл огонь по противнику. Враг не успел выпустить ни одной очереди, как сам загорелся и упал на землю.

Очень часто с пробоинами в самолете прилетал Борис Лунц. Фашистские истребители нюхом чувствовали, что перед ними опытный летчик. Они охотились за ним часто, но напрасно: больше одной очереди выпустить по самолету Лунца им не удавалось. Уходил он из-под атаки маневром. Наблюдение за воздухом в экипаже было хорошее, и, как только замечали истребителя, летчик ставил винты моторов на большой шаг, делал крен со скольжением, потом переводил машину в противоположную крутую спираль и снижался до высоты 300 метров, шел некоторое время ломаным курсом, после набирал высоту 1000 метров и продолжал полет. Для повторной атаки истребители его не находили…

Летчики авиации дальнего действия и Гражданского воздушного флота, совершив весной и летом 1943 года более 900 самолето-вылетов к партизанам, обеспечили их всем необходимым для выполнения беспримерных в истории операций народной войны в тылу врага.

Получив достаточное количество взрывчатки, советские партизаны смогли летом и осенью 1943 года одновременно на большом пространстве нанести сокрушительные удары по железнодорожным коммуникациям противника.

Уже к июлю 1943 года украинские партизаны взрывчаткой, которую им доставили летчики нашего полка, пустили под откос 299 воинских эшелонов врага, взорвали 309 различных железнодорожных мостов, уничтожив при этом десятки тысяч захватчиков, много боевой техники, оружия и боеприпасов.

«В ночь на 3 августа вышли на железные дороги партизаны и большое количество местного населения Белоруссии, Калининской, Смоленской, Ленинградской и других оккупированных врагом областей. Сбивая охрану, занимая перегоны, партизаны подрывали рельсы, разрушали связь, стрелки, мосты и т. д… К концу августа было подорвано, а также повреждено другими способами, снято и утоплено 171 тысяча рельсов» 77
  «Советские партизаны», стр. 711.


[Закрыть]. Только одной партизанской бригадой «Пламя», которой командовали Е. Ф. Филипских и комиссар И. П. Шершнев, в точение двух часов было подорвано 1500 рельсов.

Первая операция «рельсовой войны» длилась до половины сентября. Вторая операция началась с 19 октября 1943 года. Для ее обеспечения полк перебазировался на сотни километров западней. Из белорусского штаба партизанского движения, который находился еще в Москве, прибыл к нам известный парашютист-рекордсмен Полосухин. Сотни партизан благодарны этому скромному человеку. С первых дней, как начались полеты к партизанам, он руководил практической подготовкой будущих воздушных десантников-партизан, обучал их элементарным правилам прыжка с парашютом. И за все время в 101-м авиаполку не было ни одного неблагоприятного случая при выбрасывании партизанских групп в глубоком тылу противника.

Полосухин работал в Центральном и республиканских штабах партизанского движения, часто бывал на нашем аэродроме, заходил ко мне в штаб.

На этот раз он прошел прямо к Валентине Степановне. Гризодубова вызвала меня.

– Вот, читайте, начальник штаба, что пишут нам белорусы. – С этими словами она подала мне пакет и письмо, которое я тут же начал читать вслух, хотя содержание его Гризодубова уже знала:

– «Герою Советского Союза полковнику Гризодубовой В. С.

По заявкам белорусского штаба партизанского движения 101-й авиационный полк дальнего действия под Вашим командованием провел большую работу по переброске самолетами людей и грузов в действующие в тылу противника партизанские отряды. Опираясь на помощь, которую летчики оказывали в перевозке боевых грузов, партизаны Белоруссии активизировали боевую деятельность и отразили крупные карательные экспедиции гитлеровцев.

С 1 августа 1942 г. по 18 июля 1943 г. партизанскими отрядами, по неполным данным, истреблено высших фашистских чинов 14, солдат и офицеров – 120 000; разгромлено войсковых штабов 11, войсковых и полицейских гарнизонов – 118; произведено крушений воинских эшелонов 1974, бронепоездов – 5; подорвано и сожжено ж.-д. станций 10, ж.-д. мостов – 151, прочих мостов – 550; уничтожено паровозов 1847, вагонов, платформ и цистерн – 15 679, самолетов – 22, танков и бронемашин – 131, автомашин – 1018, складов с боеприпасами – 22, прочих складов – 376; захвачено орудий 37, пулеметов – 321 и сотни автоматов и винтовок.

В итоге работы полка многие партизанские отряды и бригады получили серьезную поддержку не только вооружением и боеприпасами, но и систематическую помощь в эвакуации раненых, чем вызывался большой моральный подъем. Партизаны повсеместно тепло отзываются о работе наших летчиков.

Учитывая исключительную самоотверженность и отвагу личного состава полка при выполнении сложных «заданий в полетах к партизанам, считаем, что 101-й авиаполк ДД заслуживает звания гвардейского полка.

Начальник белорусского штаба партизанского движения П. Калинин» 88
  Архив МО, фонд 101 АП, опись 86113, дело 1, лист 56.


[Закрыть].

На другой день этот документ был зачитан всему личному составу полка. В приведенных в письме цифрах летчики и техники видели результаты своей работы по обеспечению партизан. Это воодушевляло их на новые подвиги во имя победы над врагом.

Героем может быть каждый

Семья художника Сархоша

Только я открыл рот, чтобы доложить командиру полка о текущих делах, как отворилась дверь, и в кабинет вошла худенькая, небольшого роста женщина. Она смотрела глазами, полными слез, только на Валентину Степановну. В ее лице было столько страдания и горя, что казалось, вот-вот вырвется из ее груди раздирающий душу крик: «Помогите!»

Мы знали эту женщину: в нашем полку служили два ее сына и муж. Да, Мария Даниловна Сархош нуждалась в помощи. Она получила сегодня извещение о том, что ее муж, старшина Сархош Константин Сергеевич, в ночь на 7 октября 1943 года не вернулся с боевого задания. И это было уже третье и последнее для нее извещение, которые она получила за два месяца… Из семьи московского художника Константина Сергеевича Сархоша, потеряв мужа и двух сыновей, осталась она одна.

Чем можно было помочь этой женщине, какими словами? И есть ли такие слова, чтобы облегчить невыносимо тяжелое горе? Валентина Степановна и сердцем, и разумом чувствовала, что таких слов нет. И она не искала их и даже не стала говорить первые попавшиеся слова утешения; она вышла навстречу женщине, обняла ее, затем посадила на диван и сама села рядом. Я тихо вышел из кабинета.

Художник Сархош и его сыновья – двадцатилетний красавец и умница Борис и шестнадцатилетний чернобровый Руслан – были любимцами полка, в который они прибыли в один из солнечных дней ранней осени 1942 года.

Сархош-старший добровольно пошел в армию, сменив палитру художника на пулемет. Целый месяц он изучал со своими сыновьями бортовое оружие самолета ЛИ-2, теорию воздушной стрельбы, тренировался в тире. Отец не давал сыновьям ни минуты отдыха, пока не убедился, что и они знают пулемет не хуже его. Сам он с оружием обращаться научился еще в годы гражданской войны, когда участвовал в разгроме белых банд на Волге.

Три Сархогда приказом командира полка были назначены в разные экипажи воздушными стрелками: отец – в состав экипажа старшего лейтенанта Сергея Леонтьевича Соловей, Борис – в экипаж политработника капитана Валерьяна Владимировича Ширинкина, а Руслан – на самолет комсомольца Васи Адалева. И добровольцы начали воевать с врагом. Приходилось бывать им и над целью, сильно защищенной зенитным огнем противника, и в глубоком тылу фашистских войск, на партизанских площадках. Глаза привыкли к ночному небу, научились видеть среди россыпи звезд истребителей, вовремя их замечать, предупредить экипаж и отразить атаку. Через полгода мы уже читали в газете авиации дальнего действия «Красный сокол» (19 мая 1943 года) заметку «Стрелок Сархош сбил немецкого истребителя». В ней говорилось:

«…На расстоянии нескольких километров от цели над бомбардировщиком появился «мессершмитт». Воздушный стрелок старший сержант Константин Сархош прицелился и дал по нему короткую очередь. Немецкий летчик зашел по ходу бомбардировщика слева и ответил несколькими очередями. Трассирующие пули пролетели мимо. «Мессершмитт» не отставал. Он снова появился на 10–15 метров выше нашего корабля. Тов. Сархош повернул пулемет вправо и, взяв упреждение, дал очередь истребителю в голову. «Мессершмитту» все же удалось поровняться с бомбардировщиком. Командир экипажа тов. Соловей наклонил корабль влево, чтобы дать стрелку возможность лучше отразить нападение. Последовала длинная очередь стрелка. Фашистский истребитель загорелся. Еще одна очередь, и «мессершмитт», охваченный пламенем, свалился вниз.

Но через несколько минут появился второй истребитель. Он заходил с левой стороны в хвост бомбардировщику. Мужественный стрелок встретил его прицельным огнем, и вражеский истребитель скрылся в облаках.

Экипаж старшего лейтенанта Соловей выполнил боевой приказ, уничтожил один самолет противника и благополучно приземлился на своем аэродроме».

За героизм, проявленный в этом бою, Константин Сархош награжден орденом Красной Звезды. А еще через месяц Сархош-отец отбил яростную атаку двух «мессеров» и дал возможность экипажу выполнить боевое задание. За этот подвиг на груди Константина Сергеевича появился орден Отечественной войны II степени. Одиннадцать раз бывал Константин Сархош на партизанских площадках, охранял в воздухе боевой груз партизанам и раненых народных мстителей. Ему достойно вручили медаль «Партизану Отечественной войны» I степени.

Не отставали от отца и сыновья. Старший – Борис – проявил храбрость при отражении атаки фашистского истребителя в полете 28 января 1943 года в партизанское соединение Ковпака. Командир корабля капитан Ширинкин награжден боевым орденом Красного Знамени, а воздушный стрелок старший сержант Сархош – орденом Красной Звезды.

Руслан за отличное выполнение боевых заданий в июле 1943 года получил благодарность от командующего АДД генерала Голованова. Экипаж лейтенанта Адалева зачислен в число передовых.

В ночь на 1 августа 1943 года 17 экипажей полка вылетали к партизанам со взрывчаткой для «рельсовой войны». Командир корабля Василий Дмитриевич Адалев и штурман Николай Иванович Маковецкий вывели самолет в точно назначенное место и в 60 километрах юго-восточнее Бобруйска сбросили на площадку Поречье полторы тонны тола. Вслед за Адалевым на ту же площадку сбросил груз экипаж майора Запыленова.

В воздухе рыскали ночные истребители противника. Только легли на обратный курс, как Степан Семенович увидел впереди воздушный бой. Наш самолет ощетинился длинными трассами бортового оружия. Судя по трассам в сторону самолета, напали на него два истребителя и атаковали с разных сторон…

На свой аэродром не вернулся самолет В. Д. Адалева. Не было на КП среди шумной компании возвратившихся с боевого задания экипажей штурмана Н. И. Маковецкого, второго пилота Г. И. Иванова, бортмеханика А. В. Казаринова, бортрадиста В. А. Семенычева и воздушного стрелка Руслана Сархоша. Ничего не узнали мы об их судьбе ни на следующий день, ни к приходу к нам Марии Даниловны после потери второго сына и мужа. Но тогда, в начале августа, у нас еще теплилась надежда, что Руслан жив, он обязательно вернется. Горе большое, но надо держать себя, чтобы муж не прочитал в ее глазах, в ее материнском горе укора, что он, отец, не уговорил младшего сына остаться дома, что сам одобрил решение Руслана уйти с ним на фронт, добровольцем.

Сархоши – отец и старший сын поклялись отомстить фашистам за гибель Руслана. Экипаж политработника Ширинкина летал каждую ночь в тыл врага, перебрасывал взрывчатку партизанам Белоруссии.

Прошло три недели. Утром 22 августа мы отправили в штаб дивизии боевое донесение:

«В ночь на 22 августа экипаж заместителя командира 1-й эскадрильи по политчасти капитана Ширинкина в составе второго пилота лейтенанта Молчанова, штурмана старшего лейтенанта Зобнпна, бортмеханика старшины Рубцова, радиста сержанта Ставцева и стрелка старшего сержанта Сархоша, возвращаясь с партизанской площадки Бегомль, куда экипаж сбросил полторы тонны взрывчатки, в районе Витебска подвергся нападению истребителя противника. Умелыми и смелыми действиями экипажа, и особенно летчика Ширинкина и стрелка Сархоша, неоднократные атаки врага были отбиты, фашистский истребитель сбит.

Наш самолет произвел посадку на своем аэродроме. Воздушный стрелок старший сержант Сархош Борис Константинович тяжело ранен в голову. В самолете обнаружено 200 пробоин, перебиты тросы управления рулей поворота и пробит один бензобак».

В тот же день Борис Сархош был награжден орденом Отечественной войны I степени. Из самолета он вышел без посторонней помощи, сам дошел до санчасти и там потерял сознание. Валентина Степановна сама отвезла его в Москву, поместила в госпиталь. Рана оказалась смертельной. 23 августа Борис умер на руках матери.

И вот 7 октября 1943 года не вернулся с боевого задания и глава семьи – художник, воздушный стрелок старшина Константин Сергеевич Сархош…

Прошло более года. Полк с подмосковного аэродрома перебазировался далеко на запад. Дни гитлеровцев были сочтены. О Сархошах у нас помнили, рассказывали молодому пополнению об их храбрости, о патриотизме отца и сыновей.

И вдруг поздней осенью 1944 года в полку появился худой, заросший щетиной мужчина, в старом видавшем виды легком пальто, в рваных ботинках. Это был Сархош-отец. Его невозможно было узнать.

Рассказ Константина Сергеевича, если бы его записать полностью, мог бы стать повестью, какие пишут об узниках фашистских лагерей. Еще в воздушном бою его ранило в обе ноги. Приземлившись на парашюте, он попал в плен. Удивился, почему его не пристрелили гитлеровцы сразу. Стремление вернуться в строй, жажда мести за сыновей поставили его на ноги. Пять попыток к бегству стоили ему страшных побоев и 57 дней карцера, где нередко приходилось стоять сутками по колени в холодной воде.

Шестая попытка удалась. Он бежал из лагеря в польском городе Сувалки. По пятам гнались «собаки» с собаками, поймают – на этот раз смерти не миновать. Спасли его польские патриоты из города Сувалки. Они, рискуя жизнью, спрятали советского солдата под крышей старого, заброшенного сарая по улице Эмилии Плятер, дом 3. Дырявый сарай стоял на открытом месте, по улице патрулировали фашисты. Сархош не мог выходить из него даже ночью. Двадцать два дня, подвергаясь смертельной опасности, хозяин сарая Валерьян Богушевский кормил и поил советского патриота, чтобы спасти ему жизнь.

И вот Константин Сархош снова дома – в полку, а через неделю, оправившись, он настоял, чтобы его зачислили в состав боевого экипажа. 70 боевых вылетов совершил художник. Он давно уже понял, что не только пулемет – надежное оружие в боях с врагом, но и кисть художника. И Константин Сергеевич в свободное от полетов время снова стал рисовать. Ко дню победы он подарил полку галерею портретов героев Великой Отечественной войны.

Прошло много лет. Поздней осенью 1963 года я неожиданно для Сархошей появился в их квартире на Новомосковском шоссе. Константин Сергеевич и Мария Даниловна были дома. Художник разглядывал меня в гражданской одежде со всех сторон, как бы заново узнавал. На стене я увидел хорошо исполненный портрет школьницы, в кроватке спал мальчик. Мелькнула мысль: приемыш. И, словно отгадав эту мою мысль – от наблюдательного глаза художника ничего не скроешь, – Константин Сергеевич сказал мягко, с трогательным чувством гордости:

– Внуки. Руслановы дети.

И я узнал, что Руслан тогда, 20 лет назад, не погиб. Раненный в голову, он, совсем еще юнец, попал в плен. После войны снова был в армии – дослуживал срочную. Теперь педагог. Об этом уже рассказывала Мария Даниловна. Слушая ее, я смотрел на висевший над письменным столом портрет Бориса. Трудно говорить о том, что давно пережито. Засиделись мы до позднего вечера. Константин Сергеевич провожал меня до автобуса, продолжая рассказывать о минувших днях, о послевоенной жизни.

Подвиг техника Ивана Латышева

Еще до войны среди молодежи можно было слышать: «Вот на летчика бы пошел. Летчик – это уже герой, не то что техник, у которого нет условий для подвига». Так рассуждали те, кто не понимал, что в армии нет такой специальности, в которой воин не смог бы проявить героизма как в военное, так и в мирное время. Мне не раз приходилось быть очевидцем героизма авиационных техников.

В 1942 году, когда враг рвался в глубь нашей страны, полк получил задание – вылететь на поражение крупного скопления фашистских войск. Получил задание и летчик Иван Валухов. Перед вылетом ему показалось, что моторы барахлят.

Позвали инженера эскадрильи. Временно эту должность исполнял техник Георгий Андрианович Фомичев, тот самый Фомичев, что был сбит с экипажем Бабиевского и ходил в деревню за хлебом. Он проверил моторы и заявил летчику, что они совершенно исправны. Валухов ему не поверил. Тогда техник предложил: «Хорошо, если вы не верите в матчасть, я полечу с вами на задание». Фомичев слетал в экипаже Валухова на задание, не надевая парашюта, чем показал командиру корабля свою уверенность в его летном мастерстве и в надежности моторов. После Н. С. Валухов совершил сотни боевых вылетов, удостоился высокого звания Героя Советского Союза.

Бортовой техник Иван Денисович Латышев долго летал в составе экипажа отважного летчика В. И. Масленникова. А когда Масленникова продвинули по службе и он убыл командовать другим полком, Латышева включили в состав молодого экипажа под командованием комсомольца Николая Володина.

Молодость всегда счастлива. Счастливыми чувствовали себя и комсомольцы экипажа Володина, когда 8 сентября вылетели к партизанам Минской области. В районе города Бегомль они сбросили над площадкой боеприпасы и легли на обратный курс. В лунную ночь особенно внимательно наблюдали за воздухом, вовремя заметили двух истребителей противника и встретили их дружным огнем пулеметов. Первая атака была отбита. Тогда истребители стали атаковывать попеременно, открывая огонь с больших дистанций. Наши стрелки длительное время вели заградительный огонь, израсходовали боеприпасы. Летчик маневрировал, чтобы оторваться от противника, но оторваться не удалось. Истребители подходили к самолету ближе и били по нему, как по мишени. В экипаже три человека убиты. Командир корабля Володин и штурман Боровик тяжело ранены. Самолет загорелся.

Напрягая последние силы, Володин установил курс самолета на восток и, включив автопилот, дал команду: всем прыгать с парашютами. Ни сам он, ни штурман этого делать уже не могли. При попытке надеть парашют летчик потерял сознание и свалился с сиденья. Прыгать мог только один человек – борттехник Иван Латышев. Он не был ранен, хотя и сражался с истребителями после гибели стрелка.

Коммунист Латышев не бросился исполнять приказ командира – не стал прыгать, чтобы спастись самому.

Он снял с себя уже надетый парашют, взял на руки штурмана, пронес через горящую пассажирскую кабину, пристегнул фалу к скобе парашюта и выбросил штурмана из самолета. После этого прошел в кабину летчиков, поднял командира корабля Володина, одел на него парашют, но пронести через пассажирскую кабину не смог: там уже вовсю бушевал огонь. Огонь забрался и в кабину летчиков. Тогда Латышев открыл в потолке пилотской кабины астролюк и вытолкнул через него летчика. Не успел Иван Латышев снова надеть парашют, как последовал взрыв бензобаков…

Раненые летчик и штурман приземлились на парашютах в расположении передовых частей у линии фронта, где им была оказана медицинская помощь.

Пятнадцать лет спустя, в разговоре с Николаем Володиным, я снова просил его повторить подробно все, что случилось с ним в ту ночь. Он рассказал, что было…

– А живу я сейчас за Ивана Денисовича Латышева. Он погиб как коммунист, чтобы я, тогда комсомолец, жил вместо него.

В этих словах была высшая оценка подвига коммуниста. Вновь и вновь вставали перед глазами подвиги коммунистов Латышева, Богданова, Федоренко, Поповича и многих других героев из 101-го авиационного полка. Их подвиги явились выражением патриотических чувств, веры в правоту нашего дела, беспредельной любви к Родине. Эти качества были присущи всему личному составу полка. Вот почему к свершению подвига были готовы все: от рядового моториста до командира полка. Коммунисты являлись ведущей силой, за ними шли беспартийные. Коммунисты полка призывали в бой не словами, а личным примером. Особенно большую роль играло практическое участие политработников в боевых действиях. На задания часто вылетали заместитель командира полка по политчасти Николай Александрович Тюренков, парторг Борис Николаевич Дьячков, комсорг Иван Емельянович, Шкель и заместитель командира эскадрильи по политчасти В. В. Ширинкин. Политработники полка воспитывали личный состав и словом, и делом. Об этом убедительнее всего говорят многочисленные примеры из жизни полка.