Текст книги "Невидимое дерево"

Автор книги: Александр Костинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава четвёртая. Неожиданная встреча

Вечером на улице людей было значительно меньше, чем днём. Покупки были сделаны. Горожане отдыхали, читали книги, смотрели телевизоры. Тем более, что погода была не для прогулок.

Стало ещё холоднее. Снег по-прежнему падал. Но он опускала не тихо, как днём, а проносился по улицам белой метелью.

Ветер гнул замёрзшие ветки. Они жалобно и тоскливо скрипели.

Редкие прохожие шли низко опустив головы.

Но Кузьму Кузьмича метель не пугала. Он шёл вдоль улицы и думал о своём соседе. И чем больше он о нём думал, тем неспокойнее становилось у него на душе.

«Этому Леопольду, одетому во всё чёрное, плохо. Хотя он сам об этом, быть может, и не догадывается. А если человеку плохо, то ему нужно помочь. Но что можно сделать, что должно произойти такое, чтобы изменить Агрегатова, заставить его улыбнуться? Ем нужно приключение. Необычное, предновогоднее, настоящее, сказочное приключение. Когда взрослый человек сталкивается со сказкой, он становится добрее. Да, именно это необходимо Агрегатову», – решил Кузьма Кузьмич, и только он об этом подумал, как услыхал сзади чей-то голос:

–  Жискате, лопжауйста, где вижёт амстер по моренту лоходильников?

Кузьма Кузьмич оглянулся. Рядом никого не было. Только возле магазина с яркой светящейся вывеской «Галантерея» стоял снеговик. Да, да, самый обыкновенный снеговик. Глаза из углей. Нос – морковка. Рот – большая пуговица. Только ведра на голове нет. А так всё есть. Снеговик, как снеговик. И тут вдруг Кузьма Кузьмич обомлел… Снеговик сделал шаг в его сторону и опять сказал:

–  Жискате, лопжауйста, где вижёт амстер по моренту лоходильников?

«Мерещится», – подумал Кузьма Кузьмич и протёр глаза. Но снеговик не исчез. Наоборот, снова заговорил.

–  Лопжауйста, это чоень жавное едло.

«Чудеса. Вот так история! – подумал Кузьма Кузьмич. – Никогда до сих пор не встречал таких снеговиков.Фантастика какая-то. Волшебство да и только!»

И сразу же с собой согласился:

«Конечно, волшебство. Ведь настоящая сказка, особенно волшебная, всегда начинается с «никогда до сих пор». А это значит, что я, профессор Принцесскин, попал в сказку».

Вот к какому выводу пришёл уважаемый Кузьма Кузьмич и уже спокойно попросил:

– Повторите, пожалуйста. Я не совсем понял, о чём вы спрашиваете?

–  Лопжауйста, – ответил снеговик, – топоврю. Где вижёт амстер по моренту лоходильников?

– Ничего не понимаю, – пожал плечами Кузьма Кузьмич. – Объясните, что вам нужно. Хорошо?

–  Рохошо.

Снеговик встал на цыпочки, снял с Кузьмы Кузьмича его тёплую кроличью шапку. Потом надел её на себя и сказал:

– На улице дует очень сильный ветер, и у меня все буквы в словах перепутались. Я у вас хотел спросить, где живёт мастер по ремонту холодильников.

–  Это унзать чоень ропсто. Повонзите в юрбо рспавок, – начал говорить Кузьма Кузьмич – и вдруг понял, что теперь у него от ветра все буквы перепутались. Он хотел сказать: «Это узнать очень просто. Позвоните в бюро справок», получилась какая-то путаница.

– Ничего не понимаю, – пожал снеговик круглыми белыми плечами. – Объясните же, пожалуйста, это очень важное и срочное дело.

–  Лопжауйста чейсас яснюбо, – сказал Кузьма Кузьмич и снял со снеговика свою тёплую кроличью шапку. Он надел её и сказал:

– Обождите меня здесь. Я схожу домой и принесу вам шапку. А то боюсь, от ветра не только слова, но и мои объяснения у вас в голове перепутаются. Да и потом, в пути вам шапка пригодится. Договорились?

–  Вогодорились, – кивнул головой снеговик, – огморное сиспабо.

«Интересно, – подумал Кузьма Кузьмич, – зачем снеговику понадобился мастер по холодильникам?» Но спрашивать не стал, а заспешил к дому, ведь он обещал снеговику поскорее принести шапку.

Глава пятая. Агрегатов продолжает борьбу

Теперь метель дула Кузьме Кузьмичу в спину, и ему казалось, что он не бежит, а летит.

К счастью, лифт на этот раз не застрял, и Кузьма Кузьмич через минуту оказался на 14 этаже.

Возле его квартиры стоял Леопольд Агрегатов и стучал ногой в дверь. Увидев профессора, он на мгновение смутился.

– А я думаю: почему вы не открываете, может быть, в самом деле утонули. А вас, оказывается, дома не было. Надо же.

– Вы зачем дверь ломаете? – рассержено спросил Кузьма Кузьмич.

– У меня к вам срочное дело, – объяснил Агрегатов, – мне нужна ваша подпись, – и протянул Кузьме Кузьмичу какой-то листок.

– Что это? – спросил Кузьма Кузьмич, пытаясь открыть дверь. Но замок, как всегда, когда торопишься, заедал.

– А то, что борьба продолжается. Подписывайте! – голосом, не терпящим возражений, потребовал Агрегатов.

– А позже нельзя? А?! Я сейчас в самом деле очень тороплюсь, понимаете, меня волшебный, говорящий снеговик на улице ждёт. Ему зачем-то понадобился мастер по ремонту холодильников.

– Опять врёте. Мастера по ремонту холодильников – люди серьёзные, это я знаю точно, и никогда ни с какими снеговиками дел не имели и иметь не могут. Ничего, скоро перестанете врать, – криво усмехнулся Агрегатов. – Сейчас другие времена настали. Сейчас с ложью бороться начали. Сейчас у кого ни спроси – все за правду. Так что скоро я с вами расправлюсь. Подписывайте, – снова потребовал Агрегатов.

– А что, собственно, это такое?

Кузьма Кузьмич взял из рук Агрегатова бумагу и прочитал:

Главному начальнику города

Туткактамска и его окрестностей

ЗАЯВЛЕНИЕ

Жильцы дома № 7/2 улицы Подберёзовской требуют, чтобы гражданина Принцесскина выселили вон из нашего дома. Потому что:

во-первых – он читает сказки и любит приключения;

во-вторых – постоянно врёт и повсюду, даже в лифте, распространяет вредные теории о пользе несерьёзной литературы, что очень мешает честным жильцам дома № 7/2 пользоваться лифтом;

в-третьих – это очень опасный для нашего дома и вообще для всего города шарлатан и обманщик. От него у людей одни только неприятности.

ВОН ЕГО ИЗ НАШЕГО ГОРОДА! ОЧИСТИМ НАШУ ЖИЗНЬ ОТ ЛЖЕЦОВ И ФАНТАЗЁРОВ! ИЗ-ЗА ТАКИХ ТИПОВ У НАС В МАГАЗИНАХ МАЛО РЫБЫ.

Дальше шли номера квартир и фамилии жильцов. Но почему-то ни под одной из фамилий подписи не было. Только в самом конце красовалась подпись: «Агрегатов».

– Почему же другие не подписали?

– Не ваше дело! – грохнул Агрегатов. – Они за это ещё ответят. Поддались на вашу пропаганду. Придёт время – и их тоже выселят. Нам сомневающиеся не нужны. Нам нужны крепкие и убеждённые, как я. Подписывайте!

– Всё равно не подпишу, – спокойно ответил Кузьма Кузьмич, безуспешно пытаясь попасть в свою квартиру. – К тому же в вашем заявлении есть кое-какие неточности.

– Какие ещё неточности? – насторожился Агрегатов.

– Не понимаю, какое я имею отношение к тому, что в магазинах мало рыбы.

– Не понимаете?

– Не понимаю.

– Так это же проще пареной репы. Вы своими сказками и фантазиями рыбакам так голову заморочили, что они с каждой рыбой разговаривать начинают. Хотят выяснить – говорящая она или нет. Ну вот, пока они говорят, спрашивают о том о сём – рыба и засыпает, портится. Понятно?

– Понятно, – кивнул Кузьма Кузьмич и, к огромной своей радости, наконец открыл злополучный замок.

Дверь распахнулась, и Кузьма Кузьмич стремглав кинулся в ванную. Там он схватил ведро-шапку для снеговика – и так же бегом бросился обратно. Но выйти из квартиры ему не удалось. В дверях, расставив руки, стоял Агрегатов.

– Пока не поставите подпись, я никуда не уйду и вас не выпущу.

И тут Кузьму Кузьмича осенило. Он хлопнул себя по лбу и даже рассмеялся. «Встреча со снеговиком – это же как раз то, что нужно! Это и есть приключение для Агрегатова!»

– Послушайте, соседушка, я подпишу это ваше заявление, но… при одном условии. Вы и я спустимся сейчас вниз, на улицу, и поможем моему волшебному, говорящему снеговику.

– Врёте вы всё! Хватит сказки рассказывать.

– Но, если я лгу, то вы сразу же убедитесь в моей лжи.

– Согласен, – кивнул Агрегатов, – сейчас я вам докажу, что ваш, так сказать, волшебный, чудесный снеговик – плод вашей преступной фантазии.

Леопольд Агрегатов спрятал в карман заявление и выпустил Кузьму Кузьмича из квартиры.

Глава шестая. Страхи и сомнения Леопольда Агрегатова

Кузьма Кузьмич и Леопольд Агрегатов вышли из дома на улицу.

Рядом они выглядели забавно и даже смешно. В руках у невысокого кругленького Кузьмы Кузьмича звенело эмалированное ведро, а красные пуговицы Агрегатова светились в темноте, как светофоры.

Спешащие домой горожане, заметив удивительную пару, издалека уступали им дорогу, а потом оглядывались вслед и улыбались.

– Насколько я догадался, – обратился Кузьма Кузьмич к Агрегатову, – вы по профессии связаны с техникой.

– Связан, ну и что, – вышагивая рядом с профессором, сердито ответил Агрегатов.

– Просто хотел сказать, что среди моих друзей много инженеров, которые и технику любят, и фантастику с интересом читают. А два конструктора даже в самодеятельности частушки поют и сказки пишут.

– Потому и пишут, и поют, что никакие они не конструкторы, а бездельники. Настоящие конструкторы всё время конструируют, делом заняты, у них на разные глупости времени нет. А вы и ваши друзья не только сами не работаете, но и других людей от полезного труда небылицами отвлекаете. Надо же, – хмыкнул Агрегатов, – такое придумать: говорящий снеговик! Ну где, когда вы видели говорящих снеговиков? Такое только в ваших нелепых небылицах бывает. В жизни – никогда. Так что придётся вам моё заявление подписать и из города убраться. А там, глядишь, и до ваших друзей доберёмся, чтобы они профессию конструкторов не позорили и хороших людей с толку не сбивали своими увлечениями. От этого, я вам хочу абсолютно ответственно заявить, у всего народа жизнь сразу лучше станет. Лифты перестанут ломаться, и рыба в магазинах появится свежая, а ещё лучше – свежемороженая, а там, глядишь, и колбаса копчёная.

Кузьма Кузьмич шёл молча и улыбался, на что Агрегатов сразу же обратил внимание:

– Вы не улыбайтесь – это не смешно! Я уверен, что все неприятности и неустройства из-за таких вот фантазёров, болтунов и шарлатанов, как вы и ваши друзья.

Кузьма Кузьмич решил не спорить: он торопился к снеговику. Он очень спешил, и Леопольд Агрегатов за ним едва поспевал.

Через несколько минут профессор Принцесскин и его сердитый сосед свернули влево, и ветер теперь дул им прямо в лицо.

«У-у-у» – свистела метель, вылетая из переулков и дворов. На улице никого не было, ни единого человека, ветер раскачивал ветки деревьев, и чёрные тени кружились, словно стаи хищных птиц. Агрегатову стало вдруг страшно.

«А что, если этот Принцесскин на меня нападёт и захочет отобрать заявление? Может быть, у него вон в той подворотне спрятана целая шайка таких, как он, бездельников и болтунов-сказочников. Ой, что тогда будет? – испугался Леопольд. – Кажется, я сам влип в историю с приключениями. Не нужно было с этим типом связываться. И что это на меня нашло? Любит этот Принцесскин сказки – ну и пусть. Ему же от этого хуже будет. Может, порвать заявление, – подумал Агрегатов, – уйти домой, открыть «Энциклопедию гаек и подшипников» и читать. А потом сделать себе чашку гоголя-моголя, пить его маленькими глоточками и слушать, как гудят забитые разной вкусной едой холодильники, а если бы рядом ещё и Борька… Эх, Борька, Борька – брат ты мой непутёвый, где ты? Что делаешь? Бедняга ты, бедняга!..»

Но, вспомнив о брате, Агрегатов опять наполнился смелостью, как чайник кипятком. Он решил довести начатое им дело до конца, разоблачить своего соседа и этим доказать, что все эти сказочники – лжецы и шарлатаны. Он выселит из дома Принцесскина, а потом примется за остальных, даже если этих шарлатанов целая шайка.

«Во имя светлой памяти пропавшего во льдах Арктики Борьки я пойду на любые жертвы и готов сразиться с целыми полчищами этих пройдох», – высокопарно подумал Агрегатов, поднял повыше воротник и зашагал вслед за Кузьмой Кузьмичом.

Глава седьмая. Тигропольд

Агрегатов и Кузьма Кузьмич подходили к магазину. Кузьма Кузьмич ещё издали увидел снеговика. Снеговик стоял на прежнем месте и разглядывал витрины. Леопольд тоже заметил снеговика и сердито хмыкнул:

– Неужели вы думаете, я поверю, что это чучело когда-нибудь заговорит? Взрослый человек, а всё в игрушки играете. Снеговичков лепите, людей за нос водите. Ну да ничего, скоро…

Но что произойдёт «скоро» Агрегатов не договорил. То, что он увидел, заставило его умолкнуть. Слова застряли у Леопольда в горле, и он стал хватать воздух, как рыба, которую вытащили из воды на сушу. Агрегатов увидел, что снеговик, которого он минуту назад назвал чучелом, отошёл от витрины и, медленно покачиваясь, направился в их сторону.

«Живой снеговик! – ахнул Агрегатов. – Но этого не может быть! Что?! Что это такое?! Неужели всё это происходит со мной – Леопольдом Агрегатовым? Быть может, я болен?» – зашумели у него в голове десятки вопросов, на которые он не знал, как ответить. Но Агрегатова переубедить, заставить отказаться от прежних взглядов и привычек было не просто. Не такой он был человек. Поэтому уже через секунду он решил, что нашёл всему подходящее объяснение, и заявил Кузьме Кузьмичу:

– Я всё понял. Вы смастерили механического робота. Сперва сделали металлический каркас, затем всунули в середину мотор, а потом уже всё облепили ватой. Должен вам сказать, что это очень примитивная работа, ничего в вашем снеговике чудесного нет. Сейчас я вашу подделку раскрою. Вы – обманщик!

Леопольд быстро подбежал к снеговику и с силой толкнул беднягу в белое мягкое плечо.

– Не делайте этого! Остановитесь! – попытался Кузьма Кузьмич задержать Агрегатова. Но было поздно… Снеговик от толчка упал и рассыпался на хрупкие искрящиеся куски снега.

– Что вы натворили?! – ужаснулся Кузьма Кузьмич.

Агрегатов тоже никак не ожидал, что всё так обернётся.

– Я… Я ведь думал, что это железный робот, – растерянно пробормотал Леопольд.

– Сами вы – робот. Сердца у вас нету, – сокрушённо схватился за голову Кузьма Кузьмич. – Тут, без сомнения, крылась какая-то тайна и, быть может, очень важная, а вы… Да за такие дела под суд надо отдавать.

Слово «суд» на Агрегатова подействовало. Закон и милицию Агрегатов уважал. А вдруг снеговик в самом деле какой-то музейный экспонат, тогда ему, Леопольду Агрегатову, может попасть.

– Нечего вам меня судом пугать. А чучело ваше я, так и быть, снова вылеплю, – попытался он успокоить Кузьму Кузьмича, но тут же добавил: – Только учтите, если он не заговорит, вам всё равно придётся моё заявление подписывать. Вы мне о каком-то волшебном, говорящем снеговике рассказывали, а этот – обыкновенное чучело.

Агрегатов нагнулся и стал неловко сгребать снег, лепить снеговика.

Кузьма Кузьмич, не мешкая, присоединился к Агрегатову, стараясь как можно быстрее отыскать в снегу глаза-угольки, пуговицу-рот и нос-морковку. Без них снеговик вряд ли бы ожил и заговорил. Кузьма Кузьмич знал это наверняка.

Неоновая вывеска-реклама магазина была достаточно яркой, поэтому уже через несколько минут Кузьма Кузьмич отыскал и угольки, и морковку, и пуговицу. Агрегатов тоже закончил работу. Кузьма Кузьмич укрепил на положенном месте нос, глаза и рот, и снеговик был готов.

– Уф-ф-ф, – облегчённо вздохнул Кузьма Кузьмич и вытер со лба пот.

– А вы говорили «суд, суд», – обрадовался, что ему теперь ничто не угрожает, Агрегатов и сразу же вытащил из кармана заявление, – ну вот, а теперь подписывайте. Снеговик ваш молчит, молчал и будет молчать. Потому что, во-первых, говорящих снеговиков не бывает и, во-вторых, всё вы выдумали. Я это сразу понял. А то, что он ходил, так это, наверное, был обман зрения. Метель всё-таки. Видите – сейчас он не двигается. Значит, я прав.

Агрегатов ещё долго рассуждал бы и тыкал Кузьме Кузьмичу своё заявление, но вдруг произошло то, чего он никак не ожидал.

Агрегатов удивился настолько, что позабыл даже о холодном ветре, который по-прежнему, свистел и пронизывал насквозь. Наоборот – Леопольда Агрегатова бросило в жар, он даже машинально расстегнул воротник своего чёрного зимнего пальто.

А случилось то, что снеговик моргнул чёрными, угольными глазами, сделал шаг в его, Леопольда, сторону и… заговорил!

Снеговик говорил сердито и гневно, размахивал круглыми белыми руками, обращаясь к Агрегатову на каком-то абсолютно непонятном тарабарском языке:

–  Вы – лухиган! Вы чемупо редётесь?

Единственное, что Агрегатов понял из всего сказанного, – это то, что он какой-то « лухиган».

– Я, – пробормотал Леопольд, – оказывается, « лухиган». « Лухиган», – повторил он ещё раз и вдруг почувствовал страшную усталость. От всего пережитого у него, привыкшего к спокойной, размеренной жизни, закружилась голова, ноги подогнулись, и он стал медленно опускаться на сугроб.

Секунду-другую Леопольд сидел в сугробе и молчал, а потом тихо и растерянно спросил:

– Объясните мне кто-нибудь, что со мной случилось? Может быть, это всё сон, а если это правда, то почему этот снеговик говорит на каком-то непонятном иностранном языке?.. А-а-а… Наверное, он – шпион. Я как-то в трамвае от одной гражданки слышал: шпионы кем угодно прикинуться могут. Этот шпион снеговиком прикинулся. Иначе, как это всё объяснить? Как?

При слове «шпион» снеговик рассердился ещё больше, и Кузьма Кузьмич испугался, что от гнева тот снова рассыплется.

–  Маси вы пшион! – затопал ногами на Агрегатова снеговик. – Лухиган и пшион!

Хотя со стороны всё это выглядело забавным и смешным, но Кузьма Кузьмич, как и Агрегатов, не понимал ни единого слова из того, что говорил снеговик, и решил, что пора вручить обещанный подарок.

– Погодите, – обратился Кузьма Кузьмич к снеговику, – я для вас кое-что принёс. А то вы всё говорите и говорите, а что – непонятно.

Кузьма Кузьмич протянул снеговику принесённое им ведро.

–  Сиспабо, – всё ещё сердитым голосом сказал снеговик, нахлобучил ведро на голову и обернулся к витрине, за стеклом которой висело зеркало.

Он крутился перед зеркалом, а Агрегатов по-прежнему бубнил под нос:

– Если это не сон и если этот снеговик не шпион, то кто он тогда такой? Кто? Ни-и-ичего не понимаю.

Чувствовалось, что прежняя непоколебимая уверенность Агрегатова в том, что чудес не бывает, дала трещину.

Наконец снеговик отвернулся от зеркала-витрины.

– Очень хорошая шапка, – поблагодарил он профессора Принцесскина, – большое спасибо. А приятелю своему скажите, – показал он на сидящего в сугробе Леопольда, – что я – не шпион и не сон. Я – самый обыкновенный снеговик. Зовут меня Леденец, а вот он – хулиган.

– Надо же?! – удивился Агрегатов. – Этот снеговик, оказывается, не только по-русски говорить может, но и ругается по-нашему: хулиганом меня назвал.

Агрегатов на секунду умолк, а потом, с силой ударив себя по коленке, заявил:

– Всё равно не верю, что это снеговик обыкновенный. Обыкновенные снеговики ходить и говорить не могут.

– Ну, конечно, я вам об этом с самого начала говорил, – постарался объяснить Кузьма Кузьмич. – Снеговик Леденец – сказочный, волшебный. Я же вам объяснил.

«Сказочный, волшебный. Волшебный, сказочный», – несколько раз повторил Леопольд и задумался. Наконец он поднялся с сугроба, отряхнул с пальто снег, выпрямился и спросил:

– Значит, говорите, сказочный?

– Конечно, – кивнул Кузьма Кузьмич.

– Я не у вас спрашиваю, а у снеговика, – резко и грубо огрызнулся Леопольд, и профессор снова услышал в голосе Агрегатова знакомые неприятные металлические нотки. Чувствовалось, что Леопольд обретает прежнюю уверенность и непоколебимость.

– Так значит, этот так называемый снеговик Леденец сказочный?! – снова спросил Леопольд.

– Сказочный, сказочный, – закивал головой снеговик.

– А если сказочный, – продолжал дальше развивать свою мысль Агрегатов, – значит, выдуманный, придуманный. Потому что сказка – это выдумка и ложь. Следовательно, на самом деле всего этого нет. И я наконец понял, кто вы, Принцесскин, такой. Вы – не профессор, а шарлатан-гипнотизёр. Да, гипнотизёр. А всё, что здесь происходит, вы мне внушили под гипнозом. Но гипноз кончился. Я вас разоблачил.

Агрегатов снова протянул профессору несколько раз сложенный лист бумаги.

– Подписывайте! – приказал он.

– Вы – неисправимый! – рассердился Кузьма Кузьмич. – Не стану я ваше заявление подписывать. А если приставать будете вообще порву, – припугнул Кузьма Кузьмич.

Если бы Кузьма Кузьмич знал, к чему приведёт угроза порвать заявление, он бы наверняка от неё воздержался.

Услыхав, что его драгоценное произведение могут уничтожить, Леопольд отскочил в сторону, спрятал бумагу за пазуху и что есть силы закричал:

– Спасите! Помогите! Грабят!

Пронзительный голос Агрегатова разнёсся по улицам и переулкам. Подхваченный холодным ветром, он влетел в подъезды домов, гулким эхом ударил тревогу.

Агрегатов бегал кругами вокруг Кузьмы Кузьмича и снеговика. Длинные руки Агрегатова мелькали, как мельничные крылья. Было видно, что Леопольд скорее умрёт, чем позволит снеговику и Кузьме Кузьмичу сделать хоть шаг.

– Милиция! На помощь! Грабят! – кричал Леопольд.

– Теперь всё пропало. Всё пропало, – расстроился снеговик. – Я не смогу найти брата. Меня отведут в милицию, и я растаю. Всё пропало.

– Ничего не пропало, – перебил его всхлипывания Кузьма Кузьмич. – Лучше объясните толком, кого вы должны найти. Говорите же!

– Говорите, говорите, – не унимался Агрегатов. – Я всю шайку поймаю и всех в милицию отведу. А Принцесскина – гипнотизёра проклятого – сразу в тюрьму. Таким, как он, место только в тюрьме.

– Он всех поймает, – всхлипнул Леденец. – И брата, которого я должен обязательно разыскать, поймает. А брат этот нервный, ему волноваться нельзя. Так мне сказали.

– Никого он не поймает, – строго сказал Кузьма Кузьмич, – говорите фамилию брата.

– Что будет, то будет, – вздохнул снеговик. – Фамилия у него странная – Тракторов… или Бульдозеров… или… нет, не помню. Я от волнения всё забыл. Зато имя помню. Имя у него звериное – Тигропольд.

Агрегатов вдруг перестал бегать. И кричать тоже перестал. Он остановился, расстегнул ещё несколько пуговиц своего длинного и, наверное, очень тяжёлого пальто, посмотрел на Кузьму Кузьмича, затем на снеговика и снял очки. Его маленькие злые глазки вдруг стали большими и грустными.

– Тигропольд? – переспросил Агрегатов. – Как странно. Так называл меня когда-то мой…

Леопольд Агрегатов не договорил. Он качнулся сначала в одну сторону, потом в другую. Так, покачиваясь, он постоял несколько секунд, затем неожиданно взмахнул руками и тяжело рухнул в снег. Падая, Леопольд задел рукой за ведро-шапку Леденца. Ведро загрохотало пушечными выстрелами: «Трах! Бух! Бубух!» и откатилось в сторону.