Текст книги "Завоевания Кхаммы"

Автор книги: Александр Гейман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Что до войска бесов, то Кхамма счел возможным отпустить их до срока в свое подземное царство.

– Возможно, твоя колесница, Имма, ещё провезет меня по Зеркальной дороге, – сказал на прощание Кхамма.

– Ха! – радостно вскричал Имма. – Я с удовольствием раскрою череп этому задаваке! – владыка преисподней имел в виду Велемиху.

– Но это ещё рано загадывать, – добавил Кхамма. – Держи пока что руку на мече. И доставь эти послания в Ань.

Кхамма помнил свое обещание и отправлял в Ко-Ань не только известия, но и подарки О-ин. Илиса приняла от него только одно простое золотое колечко с небольшим камнем и отказалась от всего, чем хотел её одарить любимый. Впрочем, добыча войска Кхаммы не была столь уж богатой – они проходили по разоренным землям, а цитадель Сильных была крепостью, а не столичным городом с дворцами вельмож и купцов. Можно было надеяться, что Сильные прячут награбленные сокровища в катакомбах крепости, но, очевидно, отступая, враг унес самое ценное. Пригодились только запасы провианта – их хватило, чтобы снабдить все три армии.

ПОХИЩЕНИЕ АТРИ ИЛИ ЛЕВ В МЫШЕЛОВКЕ

Кхамма двигался на восток, и теперь это было прогулкой. Атри показывал ему иногда Огина или Дабу – у них жаркого дела было куда больше. Войско же Кхаммы почти не сражалось – так, редкие стычки с потерявшимися отрядами Сильных. Враг отходил все дальше к морю – то ли надеясь закрепиться на последнем рубеже, то ли... Кто мог знать их нечистые помыслы...

Земли Востока не были разорены – его страны вошли в союз с Сильными, и война их мало затронула. Кхамма теперь чувствовал себя скорее путешественником, нежели полководцем: он жадно интересовался местами и племенами, через которые они проходили, их обычаями, историей – всем тем, что обычно составляло добычу И Паня, который записывал в свою хронику все любопытное, что встречалось в походе. И Пань делился с ним своими заметками и открытиями. Он был доволен:

– Конечно, истинный ученый выше земной суеты, и мне следовало остаться у себя в Поайской чаще... Но все-таки – я столько всякого увидел!

– Я скажу Имме – пусть провезет тебя в летающей колеснице по всему Фенамоа... да и сам составлю тебе компанию, – отвечал Кхамма.

– А я? – возмутился Волчонок. – Неужели ты меня не возьмешь?

– И меня! – поддержала Айа.

– И меня! – подхватила за подругой Илиса.

Их всех в этом походе не оставляла радость – они были молоды, они были победители, цари Фенамоа и владыки удачи, и жизни оставалось ещё много-много, а все худшее было позади – так все они верили.

На исходе четвертой недели они вступили в пределы царства Унгарова. Предстояло миновать перевал в горах, и воевода крепости, закрывавшей перевал, отказался пропустить чужое войско. Кхамма через переводчика несколько раз объяснял, что они не враги Унгаровы, хотя его царица и поддержала Сильных, что они только преследуют бегущего врага. В ответ летели стрелы. Кхамма не мог понять – неужели начальник крепости не видит, сколько с ним пришло войска? Или он безумец, что надеется отстоять эту крепость? Она не так уж неприступна – да и зачем? Атри сказал:

– Не трать слов и времени, Кхамма. Воевода просто-напросто глуп и заносчив.

Кхамма сам повел воинов на приступ. Они овладели укреплениями менее чем за полчаса, но потеряли два десятка воинов. Кхамма выстроил захваченных солдат во дворе и вывел перед ними их командира. Он отчитал его с холодным бешенством:

– Ты – негодяй. Ради своей глупости и спеси ты заставил своих и моих людей убивать друг друга в ненужном бою. Следовало бы отрубить тебе руки и ноги и оставить жить. Но я слишком зол и казню тебя сам.

На глазах унгаровского гарнизона Кхамма отрубил голову воеводе. Он заставил плененных солдат разрушить и поджечь крепость, и после этого вернул им оружие.

– Я не хочу, чтобы на обратном пути мне снова пришлось штурмовать этот форт. Вы поняли меня? – спросил Кхамма унгаровцев.

– Поняли! – недружно отвечали те.

Кхамма ушел прочь не оглядываясь на разоренную крепость, но на душе у него не было спокойно. До сих пор он громил только врага – демонов, воинов, что сами могли сплясать пляску победы, потрясая его отрубленной головой. И вот – он оставлял за собой руины чужого дома и казненного им человека...

Правда, в столице Унгаровы никто не помянул ему этого. Царица Лувалла, принимавшая Кхамму и его спутников, была вежлива чуть ли не до раболепия ещё бы, она ведь держала руку Сильных – и получалось, сделала не ту ставку.

Их стол возвышался на подиуме, и за ним была только сама Лувалла с сестрой Тивеллой, а с Кхаммой были Волчонок, Айа, Илиса и звездочет И. Тут же взгромоздился Граум – обгрызая здоровенные кости, он не забывал зорко оглядывать все происходящее. Внизу в зале за их трапезой наблюдали придворные и командиры Кхаммы.

– А я и не знала, что наследного принца Ань сопровождает его жена, – с приторной змеиной улыбкой произнесла царица Унгаровы. Она говорила по-аньски. – Кажется, вас зовут О-ин, о величайшая из моих царственных сестер?

Илиса впыхнула.

– Меня зовут Илиса, и я не аньская царевна.

Брови Луваллы изумленно выгнулись:

– О! Ах, как же я не поняла сразу... Так, значит, это вы – О-ин, высокородная госпожа? – обратилась она к этеске.

Айа часто общалась c Илисой и И Панем и неплохо освоила аньский – как, впрочем, и сам Кхамма и многие из тарремцев. Амазонка спокойно ответила:

– О-ин осталась в Ко-Ань. Многодневные переходы и бои не для барышни, чьи ступни не касались ничего, кроме бархата и шелка. А я... – этеска сделала паузу, – Айа!

Это прозвучало почти как "Я – Кхамма!"

– Ах, как жаль, что не удалось увидать царевну О-ин, – ядовито вздохнула Лувалла.

– Это поправимо, – все так же спокойно отвечала Айа. – Надо только продать всю Унгарову с её землей и народом, чтобы купить вдоволь припасов и нанять хорошое войско. Потом всего два-три месяца боев и переходов до Ань. А там остается подождать каких-нибудь года два, пока царевна О-ин любезно выставит мизинчик из кареты, проезжая мимо. Наша О-ин чрезвычайно воспитанна и считает своим долгом быть снисходительной к низшим.

Теперь вспыхнула Лувалла – непревзойденная лучница, Айа и теперь послала стрелу без промаха. Сестра царицы потупила глаза, пряча улыбку очевидно, она была не на стороне Луваллы.

– Я слышала, вы раньше командовали какими-то дикарями где-то в джунглях на Западе? – осведомилась Лувалла.

Никакого сомнения, что Айа и на сей раз ответила бы не хуже, но тут к ним поднялся какой-то юноша богатырского телосложения. Его огромные мышцы так и играли. Он окинул взглядом чужаков и спросил:

– Лувалла, ты дозволишь мне присесть за один стол с высокими гостями?

– Конечно, – с облегчением отвечала царица. – Садись, Тунтир. Познакомьтесь, это Тунтир, мой племянник по покойному мужу, – пояснила она всем.

– И незаменимый любовник, – дополняя, пискнуло зеркальце.

Лувалла нахмурясь посмотрела в сторону Кхаммы – и ему показалось, что она расслышала голос Атри. Зеркальце вдруг выкатилось из-за пазухи Кхаммы.

– О, какая изящная вещица! – протянула Лувалла. – Я могу взглянуть?

– Похоже, царица Лувалла понимает науку магии, – заметил И Пань, наблюдая, как Лувалла изучает зеркальце.

– О, я совсем невежда! – в змеиной улыбке скривила губы царица. – Так, пустячки для собственного развлечения.

Меж тем заговорил Тунтир, с вызовом глядя на Кхамму:

– Наш непобедимый гость не желает потешиться молодецкой забавой? Борьбой, к примеру, или схваткой на палицах?

– Тунтир, – встревоженно заговорила Тивелла, – владыка владык не может бороться с тобой, это невозможно!

– Тивелла права, – подтвердил Кхамма. – Настоящая борьба для мужчин это встреча в сражении, где нет зрителей, а судья только смерть. Когда делаешь это изо дня в день, чтобы выжить, уже нет желания заниматься этим для забавы.

– А я-то думал, что настоящий воин никогда не откажется от схватки, дерзко возразил Тунтир.

Он напрашивался на хороший урок, но храбрость юноши понравилась Кхамме, и он отвечал миролюбиво:

– Если ты так любишь битву, Тунтир, то почему не бился с Сильными?

– Но нас принудили к союзу, мы не могли, – поспешно вставила Лувалла.

– Ну что ж, есть ещё стол витязей в царстве Велемихи, – сказал Кхамма. – Там я видел таких бойцов, против которых мудрено было бы устоять и Огину, моему брату, а он владеет клинком куда лучше меня. Отправляйся туда, Тунтир, и испытай себя.

Юноша недоверчиво хмыкнул:

– И ты не стесняешься при всех сознаться в своем воинском несовершенстве?

Кхамма терпеливо отвечал:

– Если ты так хочешь потягаться со мной, юный храбрец, то выучи сначала язык зверей. Как я объясню сеуру, что мы пытаемся убить друг друга понарошку? Граум растерзает тебя, как только ты направишь оружие в мою сторону.

– Пожалуй, пора позвать Гхимму, – пропищал Атри.

Видимо, Глазок сумел это сделать – Гхимма, чуть-чуть покачиваясь, уже поднимался к ним:

– Кхамма, я хочу эту чашу выпить с тобой!

– Эй, Гхимма! – окликнула Айа. – Этот юноша хочет поединка.

– Да ну? – обрадовался Гхимма. – Вот это дело! А то эти, – тарремский сотник презрительно повел рукой в сторону зала, – уже повержены.

Он сел напротив Тунтира и строго проговорил:

– Пить сразу по полной чаше. Никаких передышек! До дна. Я первый.

Гхимма осушил свой кубок и спросил:

– Ну, сдаешься?

– Нет! – зло отвечал Тунтир.

Через полчаса юный богатырь рухнул головой на стол. Лувалла велела слугам унести его и на время удалилась сама. Гхимма укоризненно покачал головой:

– И это с такими мышцами! Слабак.

– Гхимма, ты незаменим, – признал Кхамма улыбаясь.

– Наконец-то ты это понял, – браво отвечал старый товарищ.

Он молодецки подбоченился и снова спустился в зал – искать новых противников.

– Это для него пустяк, – сказала Айа Тивелле. – Под Ко-Ань Гхимма два дня держал на месте всю армию Сильных. Расскажи-ка, И Пань, – ты ведь был там.

И Пань поведал о подвиге Гхиммы.

– А я-то думала, что он всего-навсего пьяница, – проговорила Тивелла, разыскивая взглядом Гхимму в зале внизу. – Вы не должны быть строги к Тунтиру, Кхамма. Он не уклонялся от схватки с Сильными. Когда месяц назад они отходили к морю и были у нас во вдорце, Тунтир вызвал на поединок Сильного.

– Вот как? – изумился Кхамма. – Недаром он мне понравился. И что же?

– Сильный сбросил Тунтира с помоста и велел высечь плетьми. Сильный, тихонько добавила Тивелла, – походил на вас, Кхамма, как две капли воды.

– Даже так! – вскричал Кхамма. – Тогда понятно... почему Тунтир себя так вел.

Но подумал он совсем другое – он понял теперь слова Сильного в облике огромного зверя, которого сразил Граум.

– Да, в том-то и дело. И я никак не ожидала, что вы окажетесь столь великодушны – не то, что тот, Сильный.

– Тивелла, – отвечал Кхамма. – Я – Кхамма! Но Кхамма – это не только тот, кого ты сейчас видишь. Кхамма – это Граум, что караулит каждое враждебное движение у меня за спиной. Кхамма – это Айа, что стрелой попадает в муху. Она готова была лишить глаз самого владыку ада – и сделала бы это! Кхамма – это Илиса, что сумела различить то, что не умели распознать глаза мудрецов и демонов. Кхамма – это мой брат Огин. Это одно болтливое зеркальце. Это мудрец И, что на короткой ноге с мудрецами Унь, а каждый из них удивительней всего царства Велемихи. Это жезл Фенамоа. Это ещё много чего. Тунтир не понимал, чего просит, когда хотел сразиться со всем этим.

– Смотри-ка, – прозвенел Глазок, – а наш глупый Кхамма начинает умнеть!

Они не задержались в столице Унгаровы. Кхамма дал отдохнуть войску лишь один день и без сожаления покидал этот лицемерный дворец. Сожалел только Гхимма: он сутки провел в обществе Тивеллы – на девушку произвел впечатление рассказа И Паня, и она пожелала познакомиться поближе.

– Что за девчонка, – вздыхал Гхимма. – Не то, что эта гадюка Лувалла!

С "гадюкой" Луваллой Кхамма имел перед отъездом недолгую беседу. Царица всячески извинялась за своего племянника и клялась в верности союзу стран Фенамоа, что сложился под началом Кхаммы.

– Лувалла – верная слуга владыки Фенамоа, – стелилась владычица Унгаровы.

Кхамма с облегчением вздохнул, выходя из дворца. Но вечером его облегчение сменилось яростью – он вдруг обнаружил пропажу Атри.

– Лувалла! Лувалла! – прорычал он.

В ответ грозным рыком отозвался Граум. Айа с Волчонком заглянула в палатку – что случилось? Кхамма объяснил. Айа взяла десяток гвардейцев и поскакала в Пилнет – столицу Луваллы. Она вернулась утром вне себя от бешенства: унгаровские вельможи клялись, что царица скрылась неизвестно куда.

– Что же – мне из-за зеркальца штурмовать эту никчемную столицу этого никчемного царства? – сердился Кхамма.

– Но ведь это – твой друг, – сказала Илиса. – Если бы захватили Айю или Гхимму, ты бы поступил так, верно?

– Да, – согласился Кхамма. – Я не могу оставить Атри. Возьмем Пилнет в осаду!

Он был как лев, угодивший когтем в мышеловку, – и не пойман, и не свободен. Когда войско расположилось под стенами Пилнета, обнаружилось, что пропал и Волчонок. Кхамма потребовал к себе высших сановников Унгаровы для переговоров. Те твердили одно и то же – царица Лувалла своенравна и ни с кем не советуется, к тому же, она и раньше исчезала невесть куда, и разыскать её никто не может.

– Завтра я вызову Имму и его духов! – решил Кхамма.

Но среди ночи появился Волчонок с зеркальцем. С ним была Тивелла.

– Она помогла мне, – это было все, что сообщил мальчишка.

– Кхамма, Тивелла просится с нами. Она говорит, что не вернется к Лувалле, – доложила Айа.

– Я её понимаю, – кивнул Кхамма.

Теперь в возке рядом с И Панем ехала и царевна Тивелла – и частенько к ней подъезжал Гхимма. Дело кончилось тем, чем началось в Пилнете – Тивелла стала ночевать в палатке тарремского сотника. Кхамма обязан был каждому из этих двоих и никак не отозвался на эту новость.

На границе Унгаровы из леска выскочило несколько латников верхом. Такого доспеха Кхамма ещё не видел – каждый из пятерых был в броне с головы до ног, и даже глаза закрывала дырчатая металлическая пластинка. Всадники устремились прямо на Кхамму. Их предводитель, громадного роста и на богатырской лошади, глухо крикнул из-под забрала:

– Защищайся, тарремский трус!

Он так и не скрестил своего клинка с Кхаммагитом – Граум метнулся к нему, и лошадь, испугавшись, шарахнулась. Незадачливый наездник неловко грохнулся о землю. Граум, рыча, стоял лапой на его груди. Остальные четверо остановились, не решаясь ни напасть, ни приблизиться к своему поверженному вождю. Кхамма, спешившись, откинул забрало упавшего – это был Тунтир. Он окликнул юношу, но тот не отвечал – падение оказалось гибельным для юного витязя: он свернул себе шею.

– Вы видели – я не трогал его, – сказал Кхамма людям Тунтира. – Я не хотел мстить даже Лувалле после её выходки. Передайте царице – она покарала сама себя.

СБОРЩИК ИМЕНИ

На выезде Кхамма оглянулся на землю Унгаровы и поклялся объехать её на обратном пути. Им оставалось всего несколько дней пути до моря. Если войско Сильных собиралось сразиться с ним, то это должно было произойти где-нибудь неподалеку. Но местные жители единодушно утверждали, что все отряды Сильных давно ушли к морю, в гавань торгового города Кво. Донесения разведчиков совпадали с этим, но Кхамма был начеку – урок Пилнета не пропал даром.

А вот И Пань продолжал пополнять свою хронику. Как-то он подсадил к себе в возок какого-то человека необычного вида. Вечером звездочет долго беседовал с ним у себя в палатке, а утром вновь ехал с И Панем в возке.

– Познакомься-ка с этим попутчиком, Кхамма, – посоветовал Глазок.

– Кто твой гость, звездочет И? – спросил Кхамма.

– О, – с почтением протянул старый унец, – это очень редкая птица, владыка Кхамма. Мне посчастливилось встретить сборщика имени.

– Как? Сборщика...

– Имени.

– Загляните-ка ко мне вечерком на ужин, – пригласил Кхамма.

Гость И Паня и впрямь оказался необычным человеком.

– Мы собираем имя как иные собирают целебные травы или раковины после отлива, – рассказывал он. – Моей дружине повезло – мы уже отыскали половину строки, а ведь начали всего сто лет назад. Бывает, что иная дружина за несколько веков узнает одно-единственное слово.

– Получается, вы собираете разные имена? – спросил Кхамма. – Но кому же принадлежат они?

– Непростой вопрос, владыка Кхамма... Мы верим, что есть Тот, Единый, безымянный, кто вверху. Имена относятся лишь к разным его обликам: то Он речная волна, то писк воробья, то камнепад в горах, то еще-что-нибудь... Истинное имя неизвестно, но мы верим, что если собрать все имена, то откроется и оно.

– И это – поколение за поколением, столетие за столетием, одни сменяя других? – раскрыла глаза Айа.

– Да, прекраснейшая из воительниц, именно так. Дружина сборщиков как бы прядет нить, которую позже подхватят новые искатели.

Айа, Волчонок и Илиса слушали как зачарованные – поистине, это было изумительней бездны духов или Срединного царства.

– Ты напоминаешь мне учителей из Унь, – заметил Кхамма.

Сборщик имени улыбнулся:

– Они – наши братья. И кстати, иные из них тоже бывали собирателями.

– Ну, а что же дает этот поиск тому, кто решил им заняться?

– Когда имя будет найдено, – ответил странник, – то вся дружина, что собирала его, войдет в покой Безымянного. Так мы верим.

– Это когда-нибудь, а теперь, в этой жизни?

– Теперь это дает только дорогу, – отвечал с тонкой улыбкой собиратель.

– Пожалуй, даже в Унь у меня не было более удивительной встречи, произнес Кхамма среди общего молчания. – Что ж, я желаю успеха тебе, сборщик имени.

– А как имя нашего гостя, можно узнать? – тихо спросила Илиса.

Сборщик имени рассмеялся:

– Откуда мне его взять? – мы же только ищем имя, я ведь говорил.

– Хорошо, но как тебя зовут другие? – настаивал Кхамма.

– Иные – сказителем, иные – ученым, отшельником. Иные – бродягой, бездельником, безумцем... Кто как.

– Меня тоже зовут то владыкой Фенамоа, то варваром, то спасителем народов, а то – захватчиком, – отозвался Кхамма. – Я понимаю тебя.

– Конечно, – заметил странник, – ведь ты тоже в дороге.

Не доходя до Кво, сборщик имени покинул их.

– Говорят, где-то тут есть луга, чьи травы открывают тайну будущего. Может быть, они мне что-нибудь подскажут.

– Сборщик имени, – попросила Илиса, – может быть, ты прочитаешь на прощание что-нибудь из того, что уже найдено?

– Пожалуй, нет, – отвечал тот. – Но вот слова песни, что мне запомнилась... – И он прочитал:

Мы всходили по серебристому небу.

Стоял каменный воздух.

Земля скрылась из виду

ни внизу

и нигде.

Три вопроса я задал:

Чем держаться

на этой отвесной стене?

Кто нас встретит у ночи, у тетушки черной?

И последний: зачем я тоскую?

– Перестань делать глупости,

перед сном берегись обжираться

и не строй из себя,

отвечал добрый дядюшка солнце.

Он упал на песок

у правдивого моря,

волны тело несут.

Он упал, он разбился.

Завтра новое солнце.

И чифир варит

чернокожая тетушка ночь,

ходит с ложкой по кухне,

трясет толстой грудью.

Там, в котле на огне

две глазницы пустых,

два зрачка

или две черных дырочки,

назови их, как хочешь,

отведай.

Все пожелали успеха страннику. Через день Кхамма вошел в Кво без всякого боя. Остатки войска Сильных, разрозненная толпа угрюмых и усталых солдат, скучились в порту.

– Они уплыли, – вон паруса последнего корабля, – рассказывали брошенные на произвол судьбы солдаты.

Кхамма задержался в Кво ровно настолько, чтобы дать передышку войску и подготовить припасы для возвращения назад. Он не забыл и о подарках для О-ин: Атри дозвался до Иммы, и несколько крылатых демонов унесли его послания в Ань и Дабе и Огину. А Кхамма каждый день поднимался на маяк Кво и вглядывался вдаль: море понравилось ему, и главное – его что-то звало туда, за море, к неведомым землям за пределами Фенамоа. В последнее утро в Кво ему было видение: над гаванью, выше восходящего солнца, вдруг возникло ещё одно море и ещё одно солнце, наполовину закрытое горизонтом. В этом небесном море виднелась арка, и второе солнце светило как раз сквозь неё от горизонта до ворот бежала по волнам сверкающая дорожка... И парил надо всем Глаз – не было только понятно, в этом ли небе, или же в небе иного мира. Кхамма узнал сразу – картина повторяла ту, что он видел во дворце Велемихи и в пещерах учителей Унь. Ему не пригрезилось – видение наблюдал не только он, но и все в городе. Но только Кхамма знал, что же такое им открылось.

– Это солнце последнего моря, И Пань, – тихо сказал он.

– Как ты знаешь?

Кхамма объяснил.

На обратном пути почти на том же месте, где они расстались со сборщиком имени, они его вновь повстречали.

– Знакомство с тобой принесло мне удачу, Кхамма, – сказал странник. Видимо, крошка твоей силы перепала и мне. Мне очень повезло на тех лугах открылось два слова, и я смог закончить строку. Я прочитаю её тебе, владыка Кхамма, в знак великой благодарности, но обещай, что сохранишь тайну.

Сборщик имени отвел Кхамму в сторону и со значенимем глядя ему в глаза тихо прошептал:

– В анорийских полях расцветают люденские маки...

Кхамму как будто обожгло внутри, он шепотом повторил: "В анорийских полях расцветают люденские маки"... В тот же миг сборщик имени куда-то пропал, но Кхамма даже не обратил на это внимания. Он повторял эту строку весь путь до Индокана, а ещё вспоминал свое видение у Кво – почему-то казалось, что все это как-то связано с друг другом... И каждый раз его охватывала ни с чем не сравнимая тоска и какое-то особое томление – оно было иным, нежели тогда, когда он с ума сходил в разлуке с Илисой, не столь жгучее, может быть, но столь же захватывающее и властное. В чем тут дело, Кхамма не понимал – ведь его совсем не тянуло ступить на тропу собирателя имени. Казалось, здесь есть что-то неземное – глубже бездны Тэнь и выше престола Велемихи. Одно он понял – приверженность своему пути сборщиков имени и его смысл – да, тут было за что держаться...

ПОСЛЕДНИЙ ОПЛОТ

Новые заботы и встречи заслонили это. Он уже подошел к Индокану, где была назначена встреча трех ратей. Огин рассказывал про опустошения, произведенные нашествием Сильных родине северного витязя, и к Кхамме вернулось былое ожесточение.

– После того, что я видел, Кхамма, у меня не осталось оправданий для небожителей Среднегорья. Если ты пойдешь против Велемихи, я буду с тобой, сказал Огин.

– А ты, генерал Даба?

– Я поведу войско, куда ты скажешь, Кхамма, – отвечал старый воин. Но в любом случае нам надо взять Индокан – все осколки демонских орд засели там. Болтают, будто Велемиха заодно с ними.

– Что ж, это понятно, – усмехнулся Кхамма. – Индокан – ключ к Срединному царству. Дождемся Иммы – и приступ.

Когда подошла рать бесов, они так и сделали. Эта твердыня держалась даже отчаянней, чем цитадель Сильных в горах Оловаго. Без Иммы Кхамма не взял бы её – тем более, что отрядам врага действительно помогали небожители: как выяснилось позже, у осажденных не было недостатка в припасах и оружии. На головы воинов валились и камни, и какое-то липкое горящее масло, и железные горшки, что взрывались и калечили людей и демонов.

– Как ты думаешь, Кхамма, – спросил Огин, – может быть, Велемиха с самого начала был в союзе с Сильными?

– Не знаю, – отвечал вождь – теперь уже всего Фенамоа, – но узнаю, когда буду держать Велемиху за глотку!

Аньские умельцы вместе с демонами изготовили множество осадных башен. И Пань предложил смастерить ещё несколько платформ, колесниц, наподобие летучей колесницы Иммы. Одновременно с башен и этих колесниц они пошли на приступ Индокана – четвертый по счету – и последний.

И вот, подобно Володу Великому в древности, Кхамма стоял на стене захваченного Индокана – с золотым жезлом Фенамоа в левой руке и опершись правой на Кхаммагит. В небе висел Глаз, за спиной Кхаммы шумно дышал Граум и рядом были все его друзья и военачальники. Удача не оставляла Кхамму: они не только взяли крепость, но и все его сподвижники остались живы, хотя, как и он, шли на приступ со всеми вместе. Но сейчас Кхамма думал не о перепитиях штурма и даже не о предстоящем походе в Срединное царство. В его голове мешались самые разные мысли – то он радовался, что удалось совершить великое дело и разгромить неслыханно опасного врага. То он вспоминал Кво и видение последнего моря в то утро, когда покидал город. То вновь в его ушах звучало: "В анорийских полях..." – и прежнее томление обжигало его. Еще Кхамма удивлялся – почему в небе остался Глаз – обычно, он появлялся в дни жесточайших битв или опасностей, а теперь дело было сделано, но Глаз не исчезал. И среди всей этой душевной сумятицы Кхамма пытался отыскать свою ненависть и решимость отплатить Велемихе – и вот, он не находил этого.

Ничего не объясняя, Кхамма спустился со стены к себе в лагерь. Он оставался в палатке весь следующий день, почти не разговаривая даже с Илисой. Все это время он размышлял – и наконец, решил посоветоваться.

– Огин, – спросил Кхамма, – когда-то ты обещал мне кое-что объяснить. Почему ты не стал взбираться тогда вершину?

Огин не сразу сообразил, что Кхамма спрашивает его о давнишнем соревновании – кто вперед заберется на гору Владык. Воин расхохотался.

– Какие же дураки мы были! Но все просто, Кхамма. Я бы никогда не смог совершить того, что удалось тебе. Я хотел только освободить свою землю от врага – а этого было недостаточно. А вот ты сражался с Сильными, потому что хотел завоеваний – и поэтому превзошел их. Я ведь уже тогда это понял, Кхамма.

– Когда я был в царстве мертвых, – сказал вождь Кхамма, – Волод Великий не советовал мне повторять его путь. Волод сказал, что он был Сильным.

– Объясни, Кхамма.

– Почему тогда ложному Кхамме подчинился жезл Фенамоа? Почему этот зверь сказал, что мне не убить последнего Сильного? Я думал, думал... Последний Сильный – это я, Кхамма.

И Кхамма добавил:

– Чего я добьюсь, поднявшись в Среднегорье и убив Велемиху? Стану царем царей, владыкой Фенамоа? Небожителем? И что же потом? Какой-нибудь мой выродившийся потомок будет смотреть, как на червя, на нового Кхамму и презирать варваров – там, внизу, на грешной земле. Нет! Я не пойду по Зеркальной дороге.

– Что ж, значит, конец войне, – спокойно отвечал друг. – Ты решил. Ты – Кхамма.

– Войне конец, но не моему походу, – отвечал Кхамма.

– Что ты задумал, Кхамма?

– Объясню позже, – загадочно отвечал Кхамма и добавил, – Если хочешь, я передам тебе войска вместе с жезлом Фенамоа – веди их против небожителей, ведь ты хотел мести.

Огин отрицательно помотал головой.

– Нет. Я вернусь в свою страну. Ты сказал правду. Пусть Велемиха наслаждается заоблачным своим царством – и пусть знает, что делает это только потому, что мы ему позволили. Это – достаточная месть.

Весть о решении Кхаммы распространилась по войску. Командиры и друзья искали с ним встречи, но Кхамма уединился с владыкой преисподней. Он достал карту – ту, что нашел с мечом и Атри. На ней появилась новая стрела – она показывала на север, и там, где обрывалась карта Фенамоа, был нарисован какой-то мост.

– Посмотри, Имма, – попросил тарремец, – что ты знаешь о странах на второй части карты? Они знакомы тебе?

– И да, и нет, – отвечал Имма. – Я не был там – это земли иных небес. Но я кое-что слышал о тех местах.

– А вот этот мостик, где обрыв, на севере Фенамоа?

– Там я как-то пролетал на колеснице, – отвечал царь демонов. – Это мост-радуга, он-то и ведет на верхние небеса.

– Там есть моря?

– Говорят, что есть.

– Теперь все понятно, – сказал Кхамма, складывая карту.

– Но мне непонятно! Ты что же, хочешь оттуда привести войско на голову Велемихе? У нас достаточно воинов, Кхамма!

ВЫБОР КХАММЫ

– Позови всех, Имма, – отвечал Кхамма. – Я все расскажу.

Когда собрались его сподвижники и начальники войска, Кхамма объявил о своем решении. Кое-кто из горячих голов высказал сожаление, но спорить никто не стал.

– Итак, надо объявить полкам о конце войны и решить, каким теперь быть Фенамоа, – заключил генерал Даба, выслушав новость.

– Да, верно, – согласился Кхамма. – Решайте, я заранее одобряю все, что вы решите. Я верю – вы не сотворите худого.

– А ты, Кхамма? – раздался хор восклицаний. – Ведь это твоя победа! Ты что же, не хочешь объявить свою волю?

– Ну почему же, я объявлю её. Моя воля в том, чтобы уйти в новый поход.

Опять посыпался град восклицаний и вопросов: куда, зачем, когда, с каким войском и так далее. Кхамма поднял руку, призывая к молчанию.

– В этот поход я уйду один, – заявил тарремский витязь.

Он показал карту:

– Видите эту половину? Мои дела в Фенамоа закончены, и настало время заглянуть вот сюда, за пределы Фенамоа.

Он рассказал про радужный мост и спросил:

– Огин, ты подберешь для меня сведущего проводника?

– Я сам поведу тебя, Кхамма, – отвечал друг. – Ты мог бы с самого начала обратиться ко мне – мы на севере хорошо знаем о мосте-радуге.

– Итак, – произнес Кхамма, – принимайте на себя командование, владыки и военачальники Фенамоа. Вам оставаться – вам и решать. А потом мы хорошенько отпразднуем победу, и я отправлюсь на север.

– Кхамма, я сам отвезу тебя в своей колеснице! – возопил Имма.

– Нет, – отказался вождь союзного войска. – Ни к чему. Я ещё не видел севера, а это родина моего брата.

Они гуляли три дня, празднуя победу и вечный мир в Фенамоа, а на утро четвертого дня к Кхамме пришли друзья.

– Кхамма, – сказал Огин. – Мы совещались недолго. Айа, Волчонок, Даба, И Пань, Гхимма и я – мы твердо решили это. В поход мы пойдем с тобой вместе!

Кхамма изумился:

– Но ведь я сам не знаю, что меня встретит там! По совести, я даже не знаю, что я надеюсь отыскать.

– Ну, так что же, – спокойно отвечал друг. – Кто из нас знает это здесь, в Фенамоа?

– Даба, – обратился Кхамма, – ты же говорил, что тебе уже нечего узнать, кроме смерти.

– Я ошибался, – отвечал старый генерал. – Ты по-настоящему удивил меня, Кхамма. Мне ещё есть что открыть в этой жизни – а может быть, и в иной.

– А ты, И Пань? К чему ученому эта наша грешная суета? Разве тебе не наскучили бесконечные скитания?

– Вовсе нет, – отвечал И Пань. – Да и кто из звездочетов не мечтает взобраться на небо?

– Гхимма, ты решил бросить Тивеллу?

– Нет, она идет с нами.

– Вот как! Ну что ж... Остается только проститься с войском, а ещё с Граумом и Илисой.

Девушка закричала раненым голосом:

– Кхамма! Как ты мог сказать это? Даже Гхимма берет с собой Тивелу! Я с тобой, как и все.

Тут же подал голос Атри:

– Кхамма, Граум все понял. Он говорит, что пойдет за тобой до конца.

– Я рад, – сознался Кхамма, – хотя совсем и не ждал этого. Я знал, что мы останемся друзьями как раньше, но не думал снова вести вас за собой.

– Это потому, что твой поход ещё только начинается, – тихо заметил И Пань.

Потом Кхамма обошел все войска, прощаясь с командирами и обнимаясь с иными из воинов, кого он помнил по минувшим походам. Неожиданно из рядов гвардии выступил молодой воин, земляк Кхаммы, и сообщил, что гвардия Кхаммы тоже решила сопровождать его. Дружный крик отряда подтвердил слова гвардейца. Кхамма думал недолго – и согласился: