Текст книги "Три недели в Советском Союзе"

Автор книги: Александр Абердин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 56 страниц)

Глава 26. Первый триумф

Международный аэропорт в городе Буденовске, которому Сергей упорно старался вернуть его историческое название Святой Крест, был даже больше, чем Шереметьево и намного современнее его. Оно и понятно, это ведь был теперь город построенный вблизи главного космодрома планеты. На стоянках застыли десятки авиалайнеров, в том числе и правительственных. Хотя это был первый, можно сказать пробный старт, посмотреть на него прилетели многие главы правительств, не говоря уже о том, что страны-участницы «Лондонского международного космического альянса» представляли такие большие правительственные делегации, которые и в Москву-то не приезжали. Однако, больше всего в город прибыло всё-таки туристов, почти десять тысяч человек. Билеты были раскуплены ещё заранее и все закрытые гостевые трибуны завтра будут заполнены до отказа.

Обычно Сергея встречало в аэропорту очень много народа, но сегодня к люку его самолёта подошел по переходу один только первый секретарь будёновского горкома партии Михаил Сергеевич Горбачёв с Раисой Максимовной. Брежнев сдержал свою угрозу, сделанную когда-то в сердцах, и загнал Мишку в степь, отправив в Буденовск, поскольку тогда ещё не вник в планы Сергея Чистякова. Вот так и получилось, что Михаил Сергеевич стал первым секретарём в самом динамично развивающемся и стратегически важном городе Советского Союза. На новом месте он развил такую активную деятельность, что Брежнев, сокрушенно покрутив головой, представил его к званию Героя Социалистического Труда за блестяще выполненное задание партии. Не смотря на это Сергей всё равно чувствовал какую-то вину перед этим человеком, который очень старался походить на него. Когда они вышли из здания аэропорта, он предложил ему сесть в его лимузин и как только Евгений тронулся с места, сказал:

– Михаил Сергеевич, я хочу предложить вам перебраться в Москву. Что вы на это скажете?

Раиса Максимовна опустила глаза, а Горбачёв, посмотрев на него обиженным взглядом, спросил:

– Я чем-то не устраиваю вас здесь, Сергей Александрович?

– Нет, что вы! – С жаром принялся успокаивать человека, которого невольно обидел, Сергей – Вы меня полностью устраиваете, Михаил Сергеевич! Просто мне подумалось, что человеку с вашим талантом организатора нужно расти.

Горбачёв отрицательно помотал головой и тоже горячо и страстно воскликнул:

– Если вы не прикажете мне этого, Сергей Александрович, то я из Святого Креста никуда не уеду! Пойми те же, быть мэром главного космограда планеты это не только почётно, мне даже мэр Парижа завидует, но и ответственно, поэтому мы с Раисой отсюда никуда не уедем. Да, и не нравится мне в Москве, пыль, копоть, а здесь вокруг красотища, да, вы и сами знаете это.

Сергей облегчённо вздохнул. Глаза Горбачёва блестели так азартно, что он уже не чувствовал перед ним никакой вины, а потому энергично кивнул головой и сказал:

– Михаил Сергеевич, тогда у меня будет к вам одно важное поручение и небольшая просьба. Примите под своё руководство не только Будённовск, но ещё и порт Гагарин вместе с космодромом имени королёва. Это будет теперь зона особого международного сотрудничества, вы станете её административным руководителем. Подчиняться вы будете только Константину Петровичу Феоктистову, президенту «Лондонского международного космического альянса». Соответствующий указ президента СССР я уже подготовил и завтра в восемь утра вы вступите в эту должность. – Немного помолчав, он спросил Горбачёва, на лбу у которого от такой новости даже выступила испарина – Вы не хотите узнать, какую должность я вам хотел предложить?

Ошарашено покрутив головой, Горбачёв шумно выдохнул воздух и громко воскликнул:

– Сергей Александрович, даже зная о том, как вы умело двигаете людей и руководите огромным коллективом, мне это неинтересно. Вашу программу освоения космоса я изучил от буквы до буквы и она просто потрясает меня своей грандиозностью. Теперь меня с этой должности только ногами в перёд на кладбище отнесут. Огромное вам спасибо за доверие, Сергей Александрович! Для меня это большая честь.

Сергей улыбнулся и сказал:

– Тогда я попрошу вас уделить мне сегодня пару часов, Михаил Сергеевич. Будьте, пожалуйста, поблизости от меня и как только обстоятельства позволят, мы поговорим.

Из аэропорта Евгений повёз Сергея сначала в его квартиру, где он оставил детей с няней, а потом в Дворец космоса. Там уже вовсю шел банкет. Когда он вошел в парадный зал, в котором было множество людей, путь ему преградил адъютант министра обороны и строго сказал:

– Сергей Александрович, вам приказано пройти со мной в одно место. Пожалуйста, если вы не хотите, чтобы меня выгнали с этой должности, сделайте мне одолжение.

У него сразу же закралось в душу одно подозрение и он со вздохом согласился. Генерал провёл его в комнату, расположенную неподалёку и Сергей чуть не выматерился, увидев стоящий в ней манекен с надетым на него мундиром маршала авиации. Он только и смог сделать, что плаксиво заныть:

– Виктор Ерофеевич, на зачем? Какой из меня к чертям собачьим маршал авиации, я же простой погранец.

Генерал Ивашко, улыбаясь подсластил ему эту пилюлю:

– Зато теперь ты сможешь полететь в космос, Сергей. Дмитрий Фёдорович так и сказал: – «Кто же маршалу посмеет отказать, уж точно не я». Вот так-то.

Тем не менее Сергей продолжал ныть:

– Позорище, пацану всего тридцать три года, а он уже маршал. Надо мной теперь даже пингвины в Антарктиде смеяться станут, Ерофеич, и будут абсолютно правы.

– Ничего, я им мигом клювы проволокой закручу. – Продолжал успокаивать его адъютант министра обороны – Ты, Серёга, не какой-то там пацан, над которым можно смеяться без риска получить по шее. Лётчики за тебя кого угодно порвут.

Больше всего в новом мундире Сергея поразило то, что рядом с правительственными наградами Советского Союза висел его орден «Мужества» и медаль «За заслуги перед Отечеством». Это прямо указывало на то, что домашние всё знали и упорно хранили молчание об этом безобразии. Парадный мундир сидел на Сергее, как влитой, повертев в руках шикарный маршальский мицуган, он с улыбкой повесил его на манекен и с притворно горестным вздохом пошел к двери. Вот теперь его встречали в огромном зале аплодисментами. Причём такими, что Сергей чуть было не прослезился. Надевая маршальский мундир, он даже вынул из уха свою серёжку, что немедленно заметил Леонид Ильич, подошедший к нему первым. Крепко пожимая руку он сказал:

– Герой, настоящий лётчик, даже эту фитюлину из уха вынул. Ну, пойдём, Серёжа, мы тут даже пить без тебя не начинали.

Общаясь со своими старыми и добрыми, в основном старшими, друзьями, в чей дом он вломился когда, словно бандит с большой дороги. Он уже очень скоро понял, что все были только рады видеть его в маршальском мундире и уж для них-то он точно не был шутом из рыночного балагана. Юля, одетая в специально пошитое для этого дня вечернее платье тёмно-синего цвета со стразами в виде звёздочек, и сама сияла, словно звезда. Сергею было радостно выслушивать поздравления и он, наконец, понял главное, для всех этих людей в общем-то не было столь уж важным, закончится всё удачно или ракета взорвётся, как это частенько бывает с ракетной техникой. Все они собрались здесь только для того, чтобы поздравить его с успешным завершением главного этапа одного из самых впечатляющих проектов двадцатого века, – строительства космодрома имени Сергея Павловича Королёва, который улыбался всем со стены.

Он не отказал себе в удовольствии и представил всем губернатора Космограда. Брежнев даже обнял и трижды расцеловал ставропольчанина, попавшему ему как-то под горячую руку и стал живо интересоваться у него, какие он установит теперь у себя порядки, ведь зона-то была международной, а стало быть он становился чуть ли не главой государства. Когда банкет был в самом разгаре, Сергей подошел вместе с Юлей к чете Горбачёвых, оставил с Раисой Максимовной Юлю, а сам не прощаясь ни с кем вышел вместе с ним из зала. Поскольку его жена тоже уже собиралась ехать домой, то он повёз Михаила Сергеевича в аэропорт, где они поднялись на борт «Боинга», стоявшего на стоянке и уже подключённому к местной энергосети, и сразу же прошли в кабинет. Там он и ввёл его в курс дела относительно своего происхождения и краха великой империи. Горбачёв смотрел на всё с нескрываемым ужасом в глазах, а когда краткий курс истории СССР и России закончился, прошептал:

– Боже мой, какой кошмар. Сергей Александрович, извините, но мне сейчас хочется только одного, пустить себе пулю в висок. Кем же я это стал в Москве? Просто каким-то выродком.

– Михаил Сергеевич, вот потому-то Леонид Ильич и отправил вас в Будённовск, чтобы вы, погрузившись в настоящую работу, смогли закалить себя и проверить в большом деле. – Нисколько не смущаясь солгал Сергей – Не стану вам больше ничего говорить о Москве, но теперь вы один из немногих людей в мире, кто знает о моей тайне. Ну, а теперь мне пора домой. Команданте Фидель меня наверное уже заждался. Он сейчас сидит у меня дома на кухне и спорит с Ясиром о том, кто первым увидел во мне подкидыша. Шучу, они никогда не спорят друг с другом. – Сергей поднялся из кресла, коснулся плеча Горбачёва, который, казалось, не слышал его слов, и добавил – Михаил Сергеевич, ничего из того, что я здесь вам показал, вы не совершили. Более того, своевременное вмешательство Леонида Ильича, который без объяснения причин направил вас в Будённовск, позволило вам проявить себя в новом качестве и поэтому вы уже не Горби и теперь Запад будет любить и обожать вас совсем по другой причине.

Горбачёв собрался с силами и тоже встал. Он горестно развёл руками, хлопнул себя по бёдрам, а потом неожиданно улыбнулся и вполне бодрым голосом сказал:

– А ведь вы правильно заметили, Сергей Александрович, я действительно очень сильно переменился.

Они вышли из самолёта, спустились по траппу, попрощались и каждый сел в свою машину. Горбачёву был подан точно такой же правительственный лимузин, на котором возили в Будённовске Сергея. Фидель Кастро и Ясир Арафат действительно ждали его на кухне в большой квартире, походившей из-за множества гостевых спальных комнат на гостиницу. Они сидели за стойкой бара, пили кофе и разговаривали. Сергей сразу же подсел к ним, но разговор был недолгим. Было начало двенадцатого, а завтра всем предстояло подниматься в шесть утра и потому они разошлись по своим спальным комнатам. Наутро Сергей проснулся в пять и пять часов десять минут уже одетый в новенький маршальский мундир, сидел за рулём ярко красного спортивного «Феррари». Николай сидел справа и то и дело опасливо крутил головой. Он любил быструю езду, но не настолько, а потому жалобным голосом попросил друга:

– Серёга, давай не будем преодолевать звуковой барьер?

По Будённовску Сергей проехал чинно и степенно, со скоростью не выше семидесяти километров в час, но вскоре они подъехали к специальному пропускному пункту, на котором целый ряд глухих стальных ворот с золочёнными звёздами, покрашенных в зелёный цвет, открывали выезд на самое широкое в мире шоссе, ведущее к космодрому. По сути дела это шоссе стадвадцатиметровой ширины являлось огромной посадочной площадкой для кораблей-миротворцев, но самое главное по нему можно было быстро доехать до космодрома. Двое автоматчиков подошли к машине, удостоверились в том, что у маршала Чистякова и генерала Зимина имеются с собой пропуска и взяли под козырёк. На лобовом стекле «Феррари» пропуск уже успел изрядно выгореть под палящем южным солнцем. Как только ворота поднялись, он сразу же бросил машину вперёд и помчался по хорошо освещённому шоссе чуть ли не на максимальной скорости. Дорога – идеально прямая и абсолютно ровная на протяжении всех своих ста двадцати километров, позволяла Сергею ехать с любой скоростью. Ещё эта дорого отличалась тем, что она пролегала строго вдоль тридцать восьмой параллели.

Через шестнадцать минут и двадцать три секунды они были уже на космодроме, возле второго пропускного пункта, проехав который Сергей помчался к «Семёрке». Сегодня ему удалось выехать из семнадцати минут. По самому космодрому он уже так не гонял, хотя и ехал очень быстро. Близи ракета «Вулкан» и вовсе завораживала своими размерами. Сто девять метров в высоту вместе с разгонным блоком «Везувий», который должен был вывести на орбиту уже полностью заправленный всеми необходимыми расходными материалами и оборудованием космический отель общей длиной в двадцать семь метров и диаметром в девять, рассчитанный на шестнадцать постояльцев. Сто девяносто две тонны полезного груза должно быть поднято на высоту в семьсот пятьдесят километров, чтобы потом летать вокруг Земли не менее пятидесяти лет. Пожалуй никто кроме Сергея и президента «Космического альянса» космонавта СССР Константина Петровича Феоктистова не знал точной стоимости этого груза, а она тоже была очень велика, два миллиарда шестьсот сорок тысяч рублей, или долларов, или евро, кому как нравится. Всё равно эти три валюты менялись один к одному.

Когда встал вопрос, кого поставить во главе «Космического альянса» и кому подчинить все космические КБ, Сергей был непреклонен – только гражданскому человеку и только космонавту, а следовательно Константину Петровичу. Он привёл политбюро не просто убийственные, а термоядерной силы аргументы и все проголосовали единогласно. После этого Сергею пришлось приложить огромные усилия к тому, чтобы заставить работать отряд гениев-анархистов, как он и Константин Петрович прозвали советских ракетчиков. В ход пошло всё, лесть и убеждения, суровый начальственный тон и даже падание на колени, приглашения в Белый дом на обед и Вестминстерский дворец к королеве на чай, ловля марлинов с Фиделем Кастро, стоящим за штурвалом яхты, в общем он задействовал всё, кроме Ватикана, чтобы уговорить некоторых гениев не выпендриваться и не тянуть одеяло на себя. Всё было пущено для этого в ход, кроме денег, так как ему с первого часа пришлось разговаривать с миллионерами.

Кто-то Сергея невзлюбил но вскоре стал относиться к нему по-дружески, кто-то наоборот, поначалу возлюбил его, но потом остыл и стал отпускать в адрес великого реформатора Всея Руси принца Чистякова язвительные шпильки, но самое главное, все эти корифеи мирового ракетостроения, такие как, – Сергей Афанасьев, Борис Губанов, Валентин Глушко, Николай Пилюгин, Сергей Крюков, Владимир Челомей, Николай Кузнецов, Архип Осипович Люлька, Алексей Исаев, Владимир Бармин, Мясищев, Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский, друзья Феоктистова космонавты Владимир Елисеев и Александр Егоров, которые стали руководить своими собственными КБ, а также тысячи других специалистов, взялись за работу с такой энергией, что работа закипела с бешеной силой. Вот тут-то всем этим гениям и пригодились его широкие плечи, на которых он приволок им двенадцать «Силиконов», чьи хард-диски были набиты всей той космической информацией, которую они только смогли тогда купить.

За каких-то семь месяцев на месте старого Будённовска был построен космический научный центр из трёх дюжин небоскрёбов, оборудован по последнему слову техники и первым в него въехал научный коллектив друга Королёва, Николая Алексеевича Пилюгина. Соединёнными усилиями концерна «РКТ», «Сименса» и «Ай Би Эм», были созданы мощные компьютеры, в главный научный центр «Космического альянса» приехали ракетчики из США и Франции и работа закипела так, что клубы пара достигали верхних слоёв атмосферы. Завод «Прогресс» в Куйбышеве преобразился, в три смены заработали все остальные производственные предприятия и одновременно шло строительство крупнейшего на планете космодрома.

Отношение к Сергею Чистякову резко изменилось, теперь к нему все стали относиться чуть ли не как к богу, но не тому богу, которому следовало молиться, а как к богу Меркурию, бегавшему по облакам на крылатых сандалиях. Уверовав в то, что его мошна неисчерпаема, гении космических наук отлавливали его где ни попадя, совали под нос счета и просили срочно оплатить их, так как нужное оборудование уже было погружено на самолёт и летело туда, где его очень ждали. Быстро просмотрев счет, Сергей доставал из кармана сотовый телефон и тут же звонил своим банкирам. Американцы и французы от этого обомлевали, а советские учёные пожимали плечами и говорили: – «Ну, и что в этом удивительного? Это же Сергей Александрович, он может всё.» Сам же он позволял учёным спорить с собой по любым вопросам кроме одного, их здоровья и всегда появлялся в научном центре вместе с целой группой врачей, а тем лишь стоило только заподозрить в ком-либо простейший насморк, как они немедленно госпитализировали больного и отправляли на пару недель в лучшие клиники мира. Вот тут он был всегда непреклонен.

Константин Петрович Феоктистов в этом плане полностью повторял все его действия и отличался от него только тем, что занимался этим ежедневно, даже не боясь задержаться на работе лишние несколько часов. Он был единственный, кто мог строго погрозить пальцем медикам потому, что имел отличное здоровье, космонавт всё-таки. Константин Петрович поставил перед собой отправиться в космос и потому никогда не забывал о тренировках. Он-то и встретил Сергея, когда тот подъехал к универсальному комплексному стенду-старту, с которого могли стартовать как ракета «Вулкан», так и ракета «Энергия». Феоктистов был одет в тёмно-синий английский костюм с голубой рубашкой, повязанной оксфордским галстуком. Как и Сергей он был почётным доктором этого университета и имел право носить такие цвета. Он насмешливо посмотрел на Сергея и сказал обнимая его:

– Спёкся, суслик, не смог отбиться от дедов.

Сергей ответил в тон ему:

– Зато тебя отстоял, Константин Петрович. Ты что, ночевал здесь что ли, Петрович? Поспал хоть минутку?

Феоктистов отрицательно помотал головой и ответил:

– Какой там, Серёга. Лёг в фургоне, полежал ровно три минуты и вскочил, как ошпаренный, снова побежал к старту. Ничего, я час назад глотнул «Супердрайва», учти, впервые за месяц с лишнем, так что теперь до завтрашнего утра могу носиться, как спутник по орбите перед входом в плотные слои.

– Ты мне это брось, Петрович! – Воскликнул смеясь Сергей и прибавил – Мы с тобой на высокой орбите. Ладно, проведи меня к ракете. Мне ей нужно сказать пару слов.

Феоктистов, на груди которого блестели три золотых звёздочки, сосредоточенно кивнул головой и они пошли к универсальному комплексному стенду-старту. Через полчаса, пройдя по лабиринту коридоров, они поднялись на стометровую высоту. Светало, но старт и ракету всё равно заливали лучи прожекторов. Сверху Сергей увидел, как внизу суетятся киношники, они не покидали старта вот уже месяц, пока шла подготовка к нему. Натурные съёмки великая вещь, хотя они и касались лишь небольшого эпизода фильма «Спасение Земли» и должны были показать кинозрителям, как «Космический альянс» выводил в космос разгонный блок с буровой установкой, на которой тюменскому бурильщику Сергею Коневу предстояло пробурить дырку в астероиде-убийце. В данный момент это меньше всего интересовало Сергея. Он подошел к ракете, перекрестился на неё, как на икону, после чего достал из внутреннего кармана чёрный маркер толщиной с кубинскую сигару и написал на её белом боку: – «Юля», после чего кивнул головой и сказал тихим голосом:

– Не подведи меня, любимая. – Повернувшись к друзьям, он широко улыбнулся и воскликнул – Костя, ты с нами поедешь или останешься на пуске?

Феоктистов рассмеялся и сказал в ответ:

– Нет, Серёга, я позднее к вам присоединюсь, у меня вертолёт за углом стоит. Американцы недавно подарили.

Тем не менее они вместе спустились вниз и президент «Космического альянса» проводил их до «Феррари», которую обступили солдаты боевого охранения. При виде маршала авиации и генерала госбезопасности они встали по стойке смирно, Сергей поздоровался с ними, открыл багажник, достал из него коробку с шампанским и вручил её солдатам. Это была ещё одна причина, по которой к нему так хорошо относились везде, куда бы он не приезжал. Сергей ни перед кем не надувал щёк и если на экранах телевизоров его видели только спокойным и всегда сосредоточенным, то встречаясь с людьми он всегда улыбался, шутил и при каждом удобном случае стремился сделать подарки.

Первым дело Сергей и Николай поехали к киногруппе, чтобы посмотреть, как идут дела у Александра Наумовича, который отложил съёмки фильма «Экипаж» ради съёмок фильма на космическую тематику. Они подъехали как раз в тот момент, когда два полковника, высоченного роста англичанин и маленький, эксцентричный армянин объясняли Сергею Коневу, как на орбиту будет выведена его буровая установка. Как только Александр Наумович крикнул в мегафон: – «Снято», артисты подбежали к ним и принялись поздравлять Сергея с этим великим днём. Владимир Высоцкий крепко пожал ему руку и сказал:

– Серёга, я теперь от тебя не отстану до тех пор, пока ты не разрешишь мне слетать в космос. Слушай, я же за время съёмок практически прошел полный курс подготовки. Зря что ли меня крутили на центрифуге и заставляли прыгать с парашютом?

– Полетите, мужики, вы обязательно у меня полетите в космос! – Отвечал им Сергей – Как только мы построим на орбите производственный комплекс, так сразу же с первой экспедицией посещения и полетите, чтобы взглянуть на Землю сверху. И мы с Николаем тоже полетим вместе с вами. Билеты я оплачу.

Шон Конери, одетый в мундир полковника британских королевских ВВС, обнимая Фрунзика Мкртчяна, сказал:

– Серж, Володя может лететь в космос на этот ваш завод, он же штатский, а мы с Фрунзиком нет. Мы пилоты «Писмейкера».

Сергей рассмеялся и воскликнул:

– Шон, я обязательно поставлю этот вопрос перед Комитетом Мира! Думаю, что мои боссы не откажут. Ну, а теперь давайте выпьем шампанского, если Александр Наумович не против.

Режиссёр фильма «Спасение Земли» был не против. До съёмок следующего эпизода оставалось ещё два с лишним часа и они провели с киносъёмочной группой почти два часа. Всё равно на трибуны ещё никто не приехал. От шампанского Сергей, как и Владимир Высоцкий, отказался, зато с удовольствием позавтракал шашлыком. Члены съёмочной группы рассказывали им анекдоты и смешные случаи, которые то и дело происходили во время съёмок такого серьёзного фильма, Владимир Высоцкий и Сергей пели по очереди и играли на одной единственной гитаре, которая по сценарию фильма должна была стать искусственным спутником Земли. В общем было очень весело. Кроме Шона Конери в съёмках этого фильма принимали участие и другие звёзды Голливуда, но сегодня на съёмки приехала одна только Джейн Фонда, которая играла роль жены Сергея Конева. Она улыбалась Сергею Чистякову и приглашала в гости вместе с женой и детьми.

Вскоре они сели в машину и Сергей медленно поехал к шоссе, ведущему к гостевым трибунам, расположенным в шести километрах от универсального комплексного стенда-старта. Это также было очень внушительное сооружение высотой в семьдесят пять метров и длиной в триста, изготовленное из монолитного железобетона. На его десяти этажах всего могло разместиться восемнадцать тысяч зрителей, но зарубежным туристам было продано только десять тысяч билетов. Все остальные места были заполнены советскими людьми, которые прилетели сюда со всех концов Советского Союза и потому когда красный гоночный автомобиль подъехал к огромной площади перед трибуной, высоченный цоколь которой украшали портреты советских и зарубежных учёных-разработчиков космической техники, этого самого ценного актива «Лондонского международного космического альянса». С таким активом можно было обращаться за кредитами в любой банк и ни один банкир не откажет.

Как только они вышли из автомобиля, их тотчас оглушило звуками народных музыкальных инструментов. Это не были профессиональные артисты. Люди десятков национальностей, одетых в свои самые красивые наряды, веселились и радовались сами, устроив концерт под открытым небом. Сергея сразу же узнали, но никто не бросился к нему на шею. Громко приветствуя его на все голоса толпа просто расступилась и дала им возможность пройти к главному входу. Николай даже не стал ворчать по этому поводу. Он и сам был не менее популярной личностью в Советском Союзе, а потому и ему приходилось часто встречаться с советскими людьми в поездках по стране. Прежде, чем подняться в ложу для почётных гостей, расположенную в верхней части трибуны, они заглянули в телевизионную ложу, где собрались ведущие чуть ли не всех самых популярных программ советского телевидения, вещавшего уже на восьми центральных каналах. Сергей и Николай, как они это обещали телевизионщикам, дали интервью почти всем. Они даже посидели за одним столом с тётей Валей, Хрюшей и Степашкой и Сергей уже представлял, как будут радоваться Егорка и Настя вечером.

Даже программа «В мире животных» и та решила посвятить передачу космосу и он обменялся своим мнением с Николаем Дроздовым относительно того, какие домашние животные смогут стать в космосе спутниками человека. Они сошлись во мнении на том, что это могли бы быть кошки, но представив себе, какие усилия потребуются для того, чтобы убирать за ними, согласились, что единственные животные, которые не создадут особых трудностей, это аквариумные рыбки. Николай Дроздов тут же поставил на стол круглый аквариум с большой золотой рыбкой и с важным видом заявил, что готов лететь в космос вместе со своей питомицей. Сергей, вспомнив страдания золотой рыбки из кинокомедии «Полицейская академия», едва сдержался, чтобы не засмеяться. Своё последнее интервью он дал программе «Международная панорама», причём сразу всем её ведущим. Поблагодарив телевизионщиков, с которыми его связывала большая дружба, он направился наконец в ложу для почётных гостей.

Она была самой большой на трибуне и если все остальные этажи имели длинные окна, застеклённые многослойным бронестеклом высотой в три метра, то окно в этой ложе было пятиметровой высоты, но как и везде могло быть практически мгновенно перекрыто массивной бронешторкой. Трибуну испытывали самым серьёзным образом, взорвав пятьсот тонн тротила на расстоянии трёхсот метров от неё. Заранее опущенные бронешторки даже не крякнули и вся живность, находившаяся на трибунах, осталась жива, хотя и громко возмущалась. Безопасность всех двенадцати гостевых трибун на космодроме имени Королёва была чуть ли не порядок выше, чем на мысе Канавералл, а такое количество трибун объяснялось тем, что Сергей зарабатывал деньги на всём, на чём только мог. Уже было широко разрекламировано во всём мире, что начиная с восемьдесят первого года прах каждого желающего будет захоронен на Луне. Желающих быть кремированными после смерти и отправиться в космический полёт к месту последнего упокоения оказалось очень много.

Космических туристов тоже было немало, хотя билет и стоил очень дорого. Именно для них и будет запушен четвёртый жилой модуль, самый большой и фешенебельный, с каютами на двадцать человек и космическим рестораном. Полететь в космос мог каждый желающий, кто сможет пройти медкомиссию и пройдёт трёхмесячный курс подготовки в Звёздном городке. Заявлений уже было подано столько, что туристические туры были расписаны на семь лет вперёд, хотя цена за билет была немалой, целых двадцать миллионов рублей. Или евро, или долларов. В любом случае Советский Союз имел с этого свои шестьдесят пять процентов, как и с любого другого заработанного рубля. Ещё бы, ведь большую часть работ по международному космическому проекту выполнил Советский Союз. Против этого никто не возражал и потому когда Сергей вошел в ложу для почётных гостей, те встретили его дружескими приветствиями.

В этой ложе собралось чуть больше двухсот пятидесяти человек, но что это были за люди. Главы государств-участников проекта, главы многих других государств, видные общественные деятели, религиозные деятели и самое главное, те учёные, которые своей научной деятельностью сделали возможным сегодняшний старт сверхтяжелой ракеты «Вулкан». Сергей первым делом подошел к Леониду Ильичу и тот крепко пожал ему руку, после чего всё-таки обнял и передал в руки президента Советского Союза. Он поздоровался со всеми главами государств и стал вместе с ними ждать глядя в окно, когда начнутся самые интересные события. Первыми через несколько минут прилетели пять вертолётов «Ми-26» с телевизионщиками, а ещё через двадцать минут тяжелый вертолёт «Сикорский» с Феоктистовым на борту и его приближенными. Через пять минут он появился в ложе и деловито доложил Брежневу и Андропову, что начался часовой отсчёт. Ну, об этом все уже и так знали из объявления диктора. Когда была объявлена тридцатиминутная готовность к старту и Сергей вместе с Феоктистовым подошел к группе учёных.

Все стали занимать свои места в удобных креслах и надевать на головы наушники, чтобы не оглохнуть во время старта и слышать сообщения диктора-информатора. Сергей сел в своё кресло между Фиделем Кастро и Ясиром Арафатом, своими самыми близкими друзьями, и взял в руки большой панорамный бинокль. Такими вооружились все в этой ложе. Башни обслуживания уже отъехали и теперь ракета «Вулкан» была видна полностью, коренастая и головастая из-за массивного грузового отсека, окруженная восьмёркой длинных крылатых ускорителей «Байкал». Сергей набрал полную грудь воздуха и удивлённо покрутил головой. Ракета была всё же очень красива, но самое главное, тридцать два мощнейших двигателя её ускорителей и четыре основных двигателя должны были вывести на орбиту и доставить на огромную высоту груз просто немыслимой тяжести. Диктор-информатор тем временем объявил:

– Центр управления даёт добро на старт. До старта ракеты «Вулкан» остаётся одна минута, товарищи. Запущена компьютерная программа старта в автоматическом режиме.

Сергей напрягся. Ему уже не помогал даже цигун и сердце бешено заколотилось в его груди, а всегда сухие ладони вспотели так, что ему было трудно держать в руках бинокль. Он смотрел на свою первую ласточку и видел над нею в небесной синеве своих друзей, оставшихся в далёком будущем, которые широко и дружелюбно улыбались ему. Умница Егор, который с таким вниманием выслушал в госпитале восторженный рассказ двадцатилетнего солдатика о его друзьях в Пятигорске и возможностях для бизнеса, помахал ему рукой. Диктор сообщил:

– Начата подача топлива… Пошла продувка. – Белое тело ракеты окуталось голубоватой дымкой – Отошла мачта. Дана команда «Зажигание», дорогие товарищи!

Спокойный, ровный голос диктора-информатора перешел на громкий, восторженный крик. По этой команде четыре огромных маршевых водородных двигателя «Вулкана», коротко, на долю секунды, кашлянув, извергли из себя чистейшее, почти прозрачное голубовато-белое пламя. Сергей увидел, как помчались по газовыводящим каналам кипельно-белые струи. Это обращалась в пар вода в бассейне стартового комплекса. Вслед за этим он и все остальные зрители ощутили лёгкую вибрацию. Рёва двигателей ещё никто не слышал, звуку надо было пройти по воздуху целых шесть километров, а это почти восемнадцать секунд, но вибрация уже ощущалась. Именно поэтому создатели и назвали своё могучее детище «Вулканом», богом подземного царства. Через три секунды, когда бортовой компьютер окончательно убедился в том, что маршевые водородные двигатели работают устойчиво, разом извергли огонь тридцать два двигателя НК-78 крылатых ракетных ускорителей «Байкал».