Текст книги "Дорога через миры (сборник фантастических рассказов)"

Автор книги: Александр Ладейщиков

Соавторы: Александр Пересвет,Лидия Рыбакова,Вальдемар Эбель,Дмитрий Литвинцев,Иван Мроев,Морриган,Elrik,Виталий Гребеник,Лауталь,Рю
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Дмитрий Литвинцев. Чужие окна

Люблю путешествовать.

Но не волнуйтесь, я не обычный турист, изматывающий слушателей скучными байками про то, что везде-то он был, да всё-то он видел. Вы, конечно, знаете этот тип людей, что носятся по миру в поисках острых ощущений? Самое забавное в них то, что они получают эти ощущения от созерцания чужих жизней, совсем забывая о своей. В этом я похож на них. Только, в отличие от искателей приключений, у меня нет своей жизни – есть только чужие.

Они – мои терры инкогниты, пирамиды и акрополи. Подводные глубины и вершины непокорённых гор. Я – дух, путешествующий из одного сознания в другое. Не спрашивайте о моей природе – я и сам не знаю, как так получилось.

Московское метро.

Миллионы людей. Час пик.

Люди, лица, глаза. Разные, в основном сосредоточенно-отсутствующие. Глаза – окна. Окна в чужой разум. Не всегда по внешнему виду окна, его цветочно-занавесочному оформлению можно сказать, что скрывается за ним. Так же и с выражением глаз. Люди научились обманывать им даже себя, что уж говорить о соплеменниках. Но у меня есть редкая возможность: я могу узнать, что находится по ту сторону – конечно, не в физиологическом аспекте.

Это очень увлекательно, вам не кажется?

Сейчас меня носит девушка. Симпатичная, двадцати лет, студентка. Люблю этот возраст, у девчонок в голове такой забавный сумбур. Это уже не куколка, но ещё не бабочка. Она думает, что знает о жизни всё: о том, чего хотят мужчины, женщины – но ей ещё много раз придётся пересмотреть свои взгляды и принципы, своё мироощущение.

Сейчас она спешит на свидание с молодым человеком. Моя девочка не отличается целомудрием, и к своим двадцати уже накопила немалый опыт в общении с мужчинами – вернее, с юношами. Любочка (так её зовут) познакомилась с Борисом традиционно: на одной из студенческих вечеринок. Дело было в общаге, женской, «гудел» весь этаж. Гуляли по случаю окончания очередной сессии: мальчишки, девчонки с её курса, с других факультетов. В общем, было весело, было много выпито.

Сложившиеся парочки начали потихоньку рассасываться по углам. Из оставшихся кто-то пил, кто-то танцевал. Люба только что пережила очередной разрыв– бывший герой её романа, спортсмен-лыжник Витёк бросил её из-за Ленки из параллельной группы: крашеная блондинка, ужасно вульгарная дрянь, да и зубы кривые. И всего лишь, как подозревала Люба, из-за того, что размер груди у этой мерзавки немного превосходил её, Любочкин. Ну, на самом деле не немного, а на целых два: ну и пусть кувыркается теперь с этой коровой, козёл. Она и сама уже хотела бросить его. Глупенький он слишком, а у Любочки есть запросы. Она любит театр, модные книжки. Зачитывалась Коэльо и Мураками, изучала внимательно – чтобы потом иметь возможность блеснуть.

И вот теперь разбитое сердечко жаждало утешения. А на ловца, как говорится – и зверь…

Она уже минут сорок ловила на себе жадные взгляды высокого, худощавого молодого человека – кажется, Бориса с финансов и кредита, кто-то ей о нём говорил. Юноша производил хорошее впечатление, худоба его совсем не портила. Видно, что – жилистый, сильный, спокойный, уверенный, почти что мачо. Вот только взгляд уж больно агрессивный: Любочка почувствовала себя раздетой и немного изнасилованной, но решила поиграть, старательно игнорируя юношу. «Мужчина должен сделать шаг первым» – это единственная из маминых заповедей, которую Люба соблюдала всегда. Для своих лет она была весьма наблюдательна, и по началу знакомства могла составить довольно точный психологический портрет текущего кандидата на обладание её сердцем и остальными органами.

Наконец он решился, и перед очередным танцем, музыка которого хрипло звучала из раздолбанного общаковского мафона, ловко оттёр от неё текущего кавалера стандартным «Можно вас пригласить?» Звучала «Metallica», «Nothing else matters», Любочка нашла это очень романтичным.

По тому, как Борис вёл её в танце, она поняла, что сегодня приключений не избежать. Нет, он не лапал её хаотично-грязно, скорее даже обнял чуть более целомудренно, чем принято. Но его руки буквально прожигали её легкий сарафанчик, а ноги девушки предательски подкашивались, когда она смотрела в его глаза. Впрочем, возможно, виной некоторой Любочкиной неуклюжести были «шпильки» десяти сантиметров. Девушка не очень жаловала каблуки, но они ей очень шли из-за небольшого роста. Ведь не могла она отправиться на охоту невооружённой.

Стоит ли говорить, что с Борисом она протанцевала весь вечер. А о том, что творилось ночью в одной из комнат общежития, сданных ей и Борису подругой, Любочка до сих вспоминала с замиранием сердца. Такого любовника у неё ещё не было. Он был нежен и страстен, страстен до грубости. Неистов и терпелив. Все её предыдущие ухажёры бледнели рядом с этим парнем. Мальчишки… им бы только побыстрее насытить свою похоть. Боря же не торопился. До рассвета они занимались любовью, до тех пор, пока девушка не взмолилась о пощаде, она просто больше не могла. И вот теперь она спешит к нему на свидание.

Перед тем как расстаться, молодые люди решили сходить на Манежную площадь, прогуляться по Александровскому саду, а там… а там видно будет. Договорились встретиться в вестибюле «Охотного ряда». Каблучки Любы отбивали мелодичную дробь по стёртому покрытию станции метрополитена. А вот и он. Ждёт, с цветами. Спокоен, собран… картинка, а не парень. «Кажется, старушка, на этот раз тебе повезло» – радостно подумала Любочка, впорхнув в объятия своего нового героя. Миг, когда их глаза встретились, я использовал для переброски себя в сознание нашего Ромео.

Так, что у нас тут?

Хм… хороший мальчик, незлой. И, кажется, в мою предыдущую хозяйку и правда влюблён. Оказывается, Боря давно уже за ней ходит, и на сейшн напросился с приятелем, хотя явно не его компания. И с комнаткой договорился, и цветочки роскошные на свидание прихватил – всё предусмотрел. Эх, женщины… как просто сделать вам праздник…

Чёрт, он что-то почувствовал. А парень непрост: меня каким-то образом вычислил и выдавливает из сознания, надо срочно менять носителя. Что же, оставляем Любочку в хороших руках. Каждая женщина достойна кусочка своего маленького, но такого желанного счастья.

В ком бы ещё покататься? Вот, нашел: интересный типаж. Невзрачный мужичок, лет сорока, одет в потёртые джинсы, такую же рубашку – ну совершенно не за что зацепиться взгляду. Только смотрит как-то странно, как будто бы не вбирая мир в себя, а отражая его. Вот он взглянул на Борю, и…

Ох, и угораздило же меня. Знакомьтесь, Иван Петрович Дрыгайло – обыкновенный киллер. Разменял полтинник, да не годков, а душ. Сейчас спешит на очередной заказ. Жертва – заместитель главного врача тринадцатой городской больницы. А вот интересно, он-то кому помешал? Что за беспредел в стране творится – уже врачей отстреливают!

А ведь какой экземпляр положительный, убийца наш… на первый взгляд. Семьянин, душа компании, соседей деньгами до получки выручает, делает вид, что любит тёщу – в общем, примерно-скучный обыватель. Работает г-н Дрыгайло менеджером в захудалой конторе, но на жизнь как-то хватает. В общем, всё стандартно. Вот хобби только у Ивана Петровича нетипичное – людей убивать. И оно ему очень нравится: никто не знает, что Иван Петрович проработал некоторое время в КГБ, ликвидатором… да и не Иван Петрович он, конечно. Дрыгайло сам уже давно забыл, какое имя ему дали родители при рождении, как забыл и самих родителей. Когда Союз развалился, тех, кто о нём знал, он на всякий случай тоже ликвидировал, так сказать «зачистив концы» и теперь убивает для души – спорт это у него такой. Кто-то на оленей охотится, а этот на людей: и, в сущности, разницы-то особенной нет – для него, по крайней мере, нет. А заодно денежки копит, чтоб уехать отсюда навстречу красивой заокеанской жизни. Вот и сегодня, тяжко перепрыгивая с оранжевой ветки на серую (на самом деле, это трагедия – добраться, например, от Владыкино до ВДНХ, не зная маршрутов наземного транспорта), он уже набросил шкуру хищника. Голодный взгляд, взрыв адреналина в крови, краски ярче, жизнь острее… как он любил это чувство зверя перед смертельным броском!

Вот и «Филатовка» – чёртов заказчик, захотел акцию так, чтобы громко и среди бела дня. Но это не смущало Ивана Петровича: на своём лице за годы работы он научился мастерски рисовать любую маску. И дело даже не в пошлом наклеивании усов и парика. Дрыгайло менялся весь: выражение лица, походка… мимика его была совершенна, гибко подстраивалась под текущий образ, в котором он жил, воплощаясь полностью, а не играя.

Убийца подобрался: инструкции, как всегда, послушно всплыли в памяти. На охране Дрыгайло попросил вызвать Петра Афанасьевича Кудрявцева, зам. главного врача по вопросам оказания спонсорской помощи отделению для детей с поражением ЦНС и психики, оставшихся без попечения родителей. Охранник с недоверием оглядел невзрачного мужичонку: «Тоже мне, спонсор… себе бы помог», – но Кудрявцева вызвал. Пётр Афанасьевич появился минут через десять. Отделению постоянно не хватало даже самых элементарных вещей – памперсов, одеял: детское питание было очень низкого качества, и врач всегда радовался любой помощи.

– Пётр Афанасьевич? – собственно, в вопросе не было особого смысла, цель соответствовала предоставленной Дрыгайло фотографии: киллер использовал время вопроса на то, чтобы переместиться из зоны видимости охранника.

– Да, – пока Кудрявцев произносил это, случилось одновременно несколько событий. Убийца выхватил пистолет и направил его на врача. Я же, вопреки обыкновению, вмешался в естественный ход событий, послав болевой импульс в мозг носителя: одновременно с этим, зацепившись за расширившиеся от ужаса глаза врача, переместил себя в его сознание, подав команду на падение.

Пары секунд хватило Дрыгайло, чтобы справиться с болевым шоком: он всё-таки был одним из лучших спецов своего управления. Но этого времени врачу хватило на то, чтобы упасть, а охраннику на то, чтобы открыть огонь.

Убийце не повезло дважды. Охрана была вооружена: после недавних терактов во всех общественных учреждениях появилась военизированная милицейская охрана. Но гораздо хуже было то, что охранником сегодня был проштрафившийся оперативник, очень неплохо стреляющий, сосланный начальством на такую работёнку в наказание за излишне крутой нрав.

Когда следователи уехали, и суета в больнице улеглась, Пётр Афанасьевич продолжил прерванный Дрыгайло обход. На очереди было отделение отказников – детишек, мозг которых так и не включился. Редкие родители забирают таких детей домой, находиться среди них – это настоящее испытание для человека, так ценившего жизнь, как ценил её Кудрявцев. Он прекрасно знал, что, как правило, организм, мозг которого функционирует на уровне простейших рефлексов, не доживает и до трёх лет. А при таком-то уходе, какой себе могла позволить больница…

Вот, например, последний пациент, Коленька – два месяца. Отсутствует сосательный рефлекс, томография установила, пока предварительно, повреждения нескольких отделов головного мозга. Их характер пока оставался не до конца ясным, но очень велика была вероятность того, что ребёнок станет умственно неполноценным или, по крайней мере, судя по масштабам поражения, сильно отстанет в развитии. Мамашка, конечно же, отказалась от него, когда узнала об этом.

«Да, действительно, похоже на то» – подумал я, просканировав мозг ребёнка. Ну что ж, есть шанс прожить человеческую жизнь с нуля. Очень интересный опыт.

Пробившись в мозг младенца и проведя там быструю инвентаризацию, я пришёл к выводу, что ребёнок, увы, не жилец, от силы ему осталось год – полтора. Сознания в этом доме никогда не будет, если я не помогу ему зародиться и выжить. Что же, стоит попробовать!

* * *

Прошло три месяца.

– Пётр Афанасьевич, вы уверены?

– Да я и сам не могу в это поверить! Функции мозга Коли восстанавливаются, кушает он сам, появился хватательный рефлекс, узнаёт медсестёр, а на днях он перевернулся. Я в шоке, с такими повреждениями мозг не может нормально функционировать. А он не просто функционирует, он стремительно догоняет в развитии своих сверстников…

– Но как это объяснить?

– Ну что же… я мог бы ответить словами Шекспира, но вы и сами прекрасно знаете, насколько мы ещё мало знаем о человеческом мозге… не знаю, Пал Кузьмич, не знаю…

«Угу, и обо мне вы, ребята, ничего не знаете», – улыбнулся губами мальчика я. Мне удалось отчасти восстановить активность мозга, и сейчас я – вместо мамы для нарождающегося сознания малыша. Проживу с ним всю жизнь, постепенно уменьшая своё влияние на Колин мозг. Эх, какой соблазн прожить человеческую жизнь от начала до конца!

Морриган. Одно святочное гадание

– …И ты представляешь – на следующий день она возвращается домой с тяжёлой сумкой, а на выходе из метро ей улыбнулся и дверь придержал ИМЕННО ТОТ, которого она в зеркале видела!!!.. Нет, ты представляешь?!.. А вчера они подали заявление! Везёт же некоторым… – голос Маринки сбился с возбуждённых интонаций на грустный скулёж. – Вот и не верь после этого гаданиям… Нет, всё-таки я попробую. А вдруг я зря на Мишку время трачу? А так хоть знать буду, за кого мне замуж суждено – а то встречу своего единственного и даже не пойму…

– Ага, и пойдёшь вытаскивать своего Мишку с очередной гулянки, вместо того, чтобы ужинать при свечах со своим суженым-ряженым… Да я тебе и без всяких гаданий скажу – бросай ты его. Даже если замуж позовёт – зачем тебе такой? Так и будешь всю жизнь по дружкам звонить, в поисках своего благоверного? А то и вовсе по моргам…

Подобные разговоры повторялись изо дня в день… Сейчас Маринка снова начнёт ныть, что уж лучше какой-никакой, а всё-таки мужик рядом, чем в одиночестве куковать. Это мы уже сто раз слышали.

Я вполуха продолжала внимать голосу подруги, рука, удерживающая трубку, начинала потихоньку уставать, а мысли привычно унеслись вдаль… Да, сейчас Святки – раздолье для романтично настроенных девиц от 16 и до… в общем, до. Все эти зеркальца, свечи, бани… Привет из прошлого. И всё же, до чего консервативен человек. Давно уже бани стали привилегией владельцев загородных домов; давно и бабульки переселились из деревень в города – поближе к своим детям и внукам – но всё те же поверья занимают людские умы… И это не просто дань традициям – вот посмотреть на Маринку хотя бы… Современная женщина – преуспевающий стоматолог, своя клиника… А ведь верит во все эти гадания! Совсем баба ошалела от желания выскочить замуж. Впрочем, её нельзя не понять – мы уже не молоденькие девушки, по тридцатнику как-никак стукнуло. И парни давно уже штабелями под ногами не валяются… И так холодно иногда бывает вечерами… Может, зря я так про её Мишку? Мне легко рассуждать, мой-то не пьёт…

Будто подслушав мысли, Маринка завистливо прошипела в трубку:

– Это ты счастливая – у тебя вон хахаль какой! Не пьёт, не курит, деньги зашибает! А ты всё недовольна чем-то! Совсем зажралась!

– Но и замуж выйти не предлагает…

– Да потому что ты дура! Если бы я была на твоём месте – давно б окрутила.

Почувствовав, что ещё немного – и мы поссоримся, я поспешила де-журно отшутиться и распрощалась с подругой. К тому же действительно пора было приступать к делам – сегодня Сашка ужинать придёт, надо бы изобрести что-нибудь такое, особенное… Но разговор оставил неприятный осадок на душе.

Я всегда предпочитала не задумываться над тем, почему же мы с Сашей, оба взрослые и самостоятельные люди, всё никак не образуем «ячейку общества»… Гнала эти мысли подальше, считая, что надо просто наслаждаться тем, что имею сейчас. Но с каждым днём детские голоса, весело журчащие на улице, всё больше заставляют сердце замирать от какой-то сладкой боли. И, просыпаясь каждое утро, я обнаруживаю, что пустота в районе солнечного сплетения за ночь умудрилась каким-то образом разрастись…

Обычно улыбка любимого, если он был рядом, отгоняла безрадостные мысли, но всё же, всё же… Почему? Что нам мешает? Может, и вправду есть некая судьба, от которой мы зависим? И, может… может, вовсе не Саша мне предназначен в мужья?..

Звонок телефона показался на этот раз невероятно резким. Подскочив на месте, я выронила кастрюлю, с которой замерла посреди кухни, и метнулась к аппарату. Голос Саши, против обычного, не вызвал никаких эмоций. Меня уже полностью захватила идея, вспыхнувшая яркими красками перед внутренним взором за секунду до того момента, как кастрюля с оглушительным звоном грохнулась на пол.

– Золотце, ты ведь не будешь против, если мы сделаем наш ужин поздним? Очень-очень поздним. Злое начальство решило отыграться на нас за все эти долгие дни праздников. Ты ведь дождёшься меня, правда? Иначе мне придётся тебя будить, громыхая сковородками и хлопая многострадальной дверцей холодильника… – в его голосе звучали извиняющиеся нотки.

– Конечно, я подожду. И постараюсь оставить тебе хотя бы крошки от ужина… – отшутилась я как-то совершенно автоматически, и только что услышанная информация моментально улетучилась из памяти.

Обменявшись парой ласковых фраз, мы распрощались. У меня было много дел. Интересно, хозяйственный магазин ещё не закрылся? Мне срочно нужны свечи.

* * *

Было холодно. По коже наперегонки бегали мурашки, а зубы методично выбивали дробь. Шёлковый пеньюар не спасал от неожиданно обрушившейся на квартиру зимы.

«Чёрт, что случилось с отоплением?» – раздражённо думала я, умещая свои вторые девяносто на ледяном табурете, заранее перенесённом с кухни в ванную. В тот момент, когда холодное сидение соприкоснулось с телом, я чуть не взвыла. «Если это всё не закончится циститом – буду считать, что мне ещё повезло…»

Ванная комната преобразилась. Многочисленные пузырёчки и тюбики, вечно настырно заваливавшие тумбочку, оказались безжалостно сметены – чтоб не занимали место, а большое зеркало, висевшее на стене, было завешено куском тёмной материи – дабы не отвлекало. Вместо него в ванной теперь красовалось другое – средних размеров, в красивой оправе. Оно изящно разместилось на тумбочке между двумя толстыми белыми свечами. Их свет – единственное, что разгоняло мрак в помещении.

Часы показывали полдвенадцатого. Я решила, что займу позицию заранее – не помешает посидеть немного в тишине полутёмной ванной, чтобы сконцентрироваться и проникнуться мистической атмосферой. Полчаса… ещё полчаса – и, возможно, занавес, закрывающий от непрошеного взора мою судьбу, приоткроется…

Я тряслась от холода на табурете и проникалась мистикой, как вдруг снова резко задребезжал телефон. Сжав зубы и зажмурив глаза, я приказала себе не обращать внимания и продолжать процедуру, но мерзкий аппарат вовсе не желал мириться со столь пренебрежительным к себе отношением. Нервы не выдержали, и я бросилась в комнату.

– Алло! – рявкнула я в трубку.

Сквозь сплошные всхлипы продрался тоненький голосок Маринки:

– Кать, представляешь, эта скотина меня бросила! Бросила-а-а-а! – дальнейшие объяснения были прерваны хлюпаньем и сморканием. Всё как всегда. Подобные истории повторялись как минимум раз в несколько месяцев. Михаил загуливался со своими дружками, Маринка его отыскивала с упорством, достойным охотничьей собаки, и устраивала прилюдные разборки. Конечно, такого ни один уважающий себя мужик выдержать был не в состоянии. Потом, правда, они вновь благополучно сходились… В другое время я бы, наверное, послушно выслушала душераздирающий доклад на тему «Какие все мужики скоты», но сегодня мне было не до этого… Время уходило. «Уж полночь близится!» – неожиданно всплывшая в мозгу строчка заглушила стенания Маринки. Я положила трубку и выдернула телефонный провод из розетки.

«Завтра разберёмся», – подумала я и вернулась на свой пост. Часы показывали 23:41.

В очередной раз выдержав пытку соприкосновения ледяной поверхности табурета с телом, я закрыла глаза и приступила к настраиванию на нужный для гадания лад. Назойливые упрёки совести, пробудившейся после нетактичного поступка с подругой, быстренько ретировались… Тишина, переплетённая с таинственными потоками энергии, нежно проникала в тело… И тут в очередной раз всё было испорчено.

В дверь позвонили. Матерясь, как последний сапожник, я метнулась за халатом и поспешила в прихожую. В глазке виднелось нечто красное и совершенно аморфное. Плюнув на все предосторожности, я распахнула входную дверь. Полночным демоном оказалась соседка, живущая двумя этажами выше. На мой оторопелый и не слишком дружелюбный взгляд она ответила длинной визгливой тирадой, суть которой сводилась к прорвавшей батарее, затоплению квартиры тех, кому «посчастливилось» жить непосредственно под ней, и предупреждением об отключенном временно отоплении. «А то я не заметила!» – мысленно проворчала я и начала отделываться от кудахтающей тетки. Это оказалось непросто, поэтому, когда я вернулась в ванную, часы показывали 23:54. Времени было в обрез.

В третий раз выдержав пытку холодом, зажмурилась и начала сосредотачиваться. Получалось плохо. Я ёрзала на табурете и размышляла, есть ли уже двенадцать – как бы не пропустить! Наконец, мне надоело: распахнула глаза. Полумрак, зеркало. Прошептав несколько раз подряд положенное заклинание, начала упорно вглядываться в его глубину – где-то там должен появиться мой суженый… Шли минуты. Я ничего не видела, кроме белого отражения своего лица, которое от усердного вгля-дывания начинало расплываться, затоплять собой всю поверхность зеркала… Вдруг заметила движение в глубине – распахнулась дверь ванной. В зеркале, рядом с моим лицом, возникла высокая мужская фигура. Дыхание замерло, а сердце, наоборот, забилось как пойманный заяц – неужели?.. Неужели сейчас я увижу свою судьбу? Так-так-так, что же там полагается делать по правилам гадания? Крепко закрыть глаза? Сказать «чур меня»? Плюнуть через плечо прямо на «суженого»? Или разбить зеркало? Вот ведь чёрт – забыла!

Нервы сдали окончательно. «Нафиг эту чертовщину!» – так и не рассмотрев лица мужчины, я вскочила на ноги. Решив, что в таких делах переусердствовать не помешает, быстро схватила зеркало, зажмурилась, развернулась лицом к двери ванной, с грохотом навернув при этом табуретку, и, выкрикивая «чур меня», занесла руку, намереваясь расколошматить зеркало о пол в том месте, где предположительно стоит мой призрачный суженый. Руку перехватили, и что-то тёплое обвилось вокруг талии. Я билась как пойманная птица, когда знакомый голос обеспокоенно прошептал на ухо: «Милая, ты что?» Бледный Саша удивлённо смотрел на меня, продолжая крепко прижимать к себе…

* * *

Народные поверья ещё много-много лет будут жить в душах русских людей…

И когда моя маленькая дочка подрастёт и захочет погадать на суженого – я обязательно расскажу ей о том, как однажды святочное гадание перевернуло жизнь её мамы и папы…